Трепет

Виталя лениво прихлебывал чай, сидя на стуле с вязанной подушкой на сидушке. За все чаепитие юноша съел всего один пряник, все остальное время просто наблюдая за тем как Сашка проглатывает один за другим. — Во вторник же новогодняя дискотека в школе, — Шишинина едва можно было понять из-за набитого рта. — ты придёшь? Виталя пожал плечами: — Да я не знаю... А ты с кем пойдёшь? — Анжелка мне все уши прожужжала. — Саша закатил глаза. Виталька понимающе кивнул. Да он и не надеялся, что Сашка будет свободен, а даже если бы был, они бы не смогли пойти вместе. Ладно если девчонка придет с подружкой, но для мальчика это позор. На Сашу сразу бы стали показывать пальцами и считать что тому все девочки отказали, раз он с Виталькой пришел. Этого юноша не хотел, поэтому был рад, что его друг идёт со своей девушкой. Сам он совершенно не думал про дискотеку; такие вещи его попросту не интересовали. Но когда Шишинин завел этот разговор, Виталя, неожиданно даже для себя, захотел пойти. *** — Виталь, а ты на дискотеку-то пойдёшь? — Алёна подняла взгляд на своего друга. — Я еще не думал об этом... — Виталя почесал шею и наклонился к нотной тетради, стараясь выглядеть безразличным к этой теме. Конечно же Окороков думал, и мысли его, по большей части, были безрадостные. Виталя понимал что они с Сашей не смогут провести много времени вместе, так как его друг будет поглощен любимой. Что ему оставалось делать, просто смотреть как тот развлекается и сгорать от стыда за свое желание быть на месте этой девушки? Это даже звучало абсурдно, и Виталька никогда и ни за что не поделился бы ни с кем своими мыслями. — А мне наверное с Таней придётся идти... — Зачем с Таней? — Виталя все таки посмотрел на подругу. — Пойдем со мной, если хочешь... Решение было внезапным, Виталя даже и не думал приглашать подругу. То ли недавние размышления повлияли на него, то ли слова Алёнки, но он сказал то, что сказал и слов не вернешь назад. Виталя боялся, что пригласил подругу для того чтобы не показаться в глазах Саши полнейшим неудачником и утереть всем нос прийдя с такой красавицей как Алёна. Виталя совсем перестал понимать себя и свои чувства, поэтому не удивился бы даже такому. Алёнка улыбнулась так, будто знала что он предложит и кивнула. Она выглядела счастливой. Виталя молча вернулся к нотной тетради, чувствуя себя странно. Ему казалось что он обманывает Алёну и дает ей ложные надежды. С другой же стороны, и друзья ведь тоже могут пойти вместе? Виталик очень переживал что Алёна все еще надеется что тот ее любит. Юноша не знал что чувствует, но был уверен в том, что с Алёной это не связано. *** Виталя вел Алёнку в спортзал под руку, встречая по пути еще множества пар. Кто-то болтал, что-то смеялся; все были в приподнятом настроении. Только вот на душе у Окорокова было неспокойно. Не задерживаясь ни секунды, пара вошла в зал. На потолке был подвешен дождик, рядом свисали объёмные бумажные снежинки и шарики. В помещение горел свет, но на потолке уже крутился диско шар, отбрасывая лучики света повсюду. На стенах красовались рисунки из гирлянд, висели новогодние плакаты. Алёнка восхищенно улыбалась и то и дело восклицала: — Красота! Виталька же почти не обратил на праздничные украшения внимания, он искал в толпе знакомое лицо. Наконец найдя его, Окороков не смог оторвать взгляд. Шишинин стоял в самом центре зала, разговаривая с каким-то незнакомым Витале юношей. На Сашиных кудряшках отражались лучики света, на губах сияла привычная улыбка, а в глазах поселился весёлый огонёк. Несколько верхних пуговиц белой рубашки, заправленной в черные брюки, были расстегнуты, являя всем вокруг шею и ключицы юноши. Почему-то это показалось Витале очень вульгарным, хотя так ходили очень многие и в этом не было ничего страшного. Время превратилось в тягучий кисель, когда Окороков увидел рядом с Сашей девушку, ласково придерживающую его за плечо. Ее пальцы с длинными ногтями, покрашенными в красный, собственнически удерживали Шишинина рядом собой, показывая с кем сегодня пришел этот парень. Это вероятно была Анжела, девушка Саши. Она выглядела великолепно: черное платьице самого модного фасона блестело и переливалось от света, привлекая к себе внимание и подчеркивая фигуру девушки; и без того волнистым волосам Анжелы придавал объёма еще и начес, ее темные волосы элегантно опадали на плечо; губы были красными, на щеках румянец. Такую девушку сложно не заметить, именно такая и нужна Саше. Они гармонично смотрелись вместе, и от этого Витале становилось дурно. Он так и застыл в неудобной позе, все еще держа Алёнку под руку. В груди вспыхнула тоска и обида, заполняя все тело Окорокова. Даже зная что Сашка придет с Анжелой, Виталя расстроился увидев их вместе. Наконец Шишинин взглянул на Виталю, то ли почувствовав его взгляд, то ли просто случайно. Улыбка Саши потеплела и он сразу же двинулся к другу, ведя за собой свою спутницу. Момент пока Шишинин добирался до Окорокова, был странным и неловким; оба имели пару, и оба совершенно позабыли о ней, когда встретились взглядами. Особенно смущенно себя чувствовал Виталик в те секунды пока стоял и просто наблюдал как светлеет лицо Сашки и как чернеет лицо Анжелы. Наконец-то встав напротив Витали, Шишинин представил свою спутницу: — Виталя - Анжела, Анжела - Виталя. Виталя поздоровался, но вышло очень неискренне. Анжела просто кивнула в ответ. — Саша, это Алёна, моя лучшая подруга... — Виталя взглянул на девушку, которая постаралась улыбнуться максимально приветливо, но юноша знал что для нее эта ситуация такая же неловкая, как и для него. Саша дружелюбно улыбнулся: — Приятно познакомиться, друзья Виталика - мои друзья! Красивое платье. Взгляд Алёны смягчился и она слегка смущённо поблагодарила нового знакомого. Она и правда выглядела прекрасно: белый цвет очень красиво смотрелся на девушке, а в гармонии с таким нежным платьем и ободком в волосах делал из Алёнки ангела. Громкий голос прервал их знакомство: — Уважаемые ученики, прошу внимания! — Директор школы совсем не умел говорить в микрофон, то отдаляя его от рта слишком далеко, то говорил целуя. Его голос разносился по залу и стихал, обрываясь на полуслове. — В этот день... Поздравить вас всех с... Праздником... Годом! Этот учебный год был... И сложным, но вы все... Недостаточно трудились и ваши таланты... Школа - отличное место, чтобы показать... Виталя вздохнул. Бедный директор так старался, придумывал речь, а в итоге так глупо получилось. — Надеюсь следующий год станет для вас... Еще раз поздравляю всех... Новым годом! Веселитесь, ура! Свет в спортивном зале выключился, остались только мигающие разными цветами электрические гирлянды и диско шар. За музыкальной аппаратурой сидел завхоз Пал Саныч, который отреагировал на резкую смену обстановки не сразу, но все же включил музыку. Из динамиков полилась песня и ребятам стало не до знакомства. Анжела, будто бы специально отвлекая Шишинина от Витальки, прижалась к нему и попросила: — Сашунь, потанцуем? Сашка кивнул и быстро попрощался с Окороковым. На Виталиных глазах девушка увела его друга, нарочно прижимаясь к нему всем своим телом. Ее движения были плавными, горделивыми, уверенными. Она кружилась вокруг любимого, пока Нина Бродская пела: «В любви ещё одна задача сложная Найдёшь, а вдруг она ложная, ложная. Найдёшь обманную, но в суматохе дней Нелегко, нелегко разобраться в ней» Виталька тоже нашел, но не любовь (не может же он любить Сашку в том самом смысле!), и боялся что обманывает в этом сам себя. А вдруг его привязанность действительно ложная, и у него просто нет времени разобраться в ней?! Алёна, с удивлением наблюдая за странным выражением лица Витали, попыталась отвлечь друга: — Виталь, может тоже потанцуем? Окороков кивнул и повёл подругу на танцпол. Алёнка танцевала красиво, но нежно, как будто по-домашнему. Ее движения отличались от кошачьей грации Анжелы ласковостью. Девушка не старалась выставить себя королевой, а просто наслаждалась музыкой. Виталя тоже старался двигаться в такт музыке, пока песня продолжалась: «А где-то есть моя любовь сердечная. Неповторимая вечная, вечная. Её давно ищу, но в суматохе дней Нелегко, нелегко повстречаться с ней» А вдруг Виталька не обманывается, и Сашка действительно его "любовь" (не настоящая, конечно, просто выражение!!!)?! Все ведь так и есть: Сашка «неповторимый», пусть и не «вечный». И в этой суматохе Виталька просто не может понять что им действительно суждено быть лучшими друзьями, и Окорокову стоит отбросить все сомнения насчёт их дружбы. «Не видят люди друг друга, проходят мимо друг друга Теряют люди друг друга, а потом не найдут никогда, никогда» Виталька вовсе не хотел терять Сашку. Он оглянулся туда, где танцевал его друг, воодушевленный новыми мыслями, но все его рассуждения перестали иметь смысл. Анжела обвила руками шею Шишинина и притянула к себе, захватывая его губы своими. Виталя оцепенел, так и вытянувшись по струнке посередине зала. «А потом не найдут никогда!» Песня закончилась, на смену ей пришла Алла Пугачева со своей песней «Все могут короли», но Виталька все еще стоял не в силах пошевелиться. «Ревность» - это слово прозвучало в голове Окорокова так громко, что заглушило всю музыку. Ком подступил к горлу, по телу разлилась неприятная смесь обиды к Сашке и неприязни к самому себе. Это чувство он ненавидел сильнее всего. Да кто же он такой, чтобы ревновать Сашу?! Его «любовь сердечная, неповторимая и вечная»? Куда там, вон она, его любовь, целует его при всех в губы. Целует так, как Виталька никогда не смог (и не осмелился бы) целовать. Да и с чего бы ему вообще это делать? Алёна беспокойно коснулась его руки, привлекая к себе внимание. — ..Виталь, ты слушаешь? — Прости, Алён, мне нужно отойти... Ничего не объясняя, Виталя выбежал из спортзала, пока на весь этаж гремели строчки: «Но что ни говори, жениться по любви Не может ни один, ни один король». *** Виталька сидел на ступеньках у входа в школу. Он даже не взял куртку, так спешил покинуть помещение. Окороков сидел так около трех минут, но все еще не собирался возвращаться. Холодно было не только снаружи, холод заполнил все его тело, пробираясь в душу. Внутри было так пусто, остался только вопрос «почему не я?», за которым следовало «почему я хочу чтобы это был я?». Сзади послышались шаги, и на спину Витали легла плотная ткань. Юноша узнал свое пальто. Даже не оглянувшись, чтобы проверить кто о нем позаботился, Виталя продолжал смотреть в одну точку. Рядом опустилась Алёнка; она запахнула свою белую шубку и скрестила руки на груди, стараясь согреться. — Извини что бросил тебя там одну... — Виталя вздохнул. — Ничего страшного. Что с тобой происходит, Виталь?.. — Я не могу тебе сказать, то есть... Я не знаю, Алёна. Я не знаю что это, но я не могу этим с тобой поделиться. Виталя боялся, что если расскажет кому-то о своих страшных фантазиях, то его сразу же назовут больным и перестанут с ним общаться. Впрочем, правильно сделают, это ведь и есть болезнь, не иначе! Такие мысли у здоровых людей не возникают... — Хочешь я посижу с тобой? — Угу. Алёна раскрыла свои руки для объятий, и Виталя, чуть подумав, прижался к подруге. Кожа ее была теплой и нежной, ее было приятно касаться, но это "приятно" совсем не походило на то что он испытывал с Сашей. Саша был... Великолепен. Он будоражил чувства Витали просто одним своим существованием, заставляя краснеть от каждого взаимодействия, вздрагивать от прикосновений и желать быть у него таким единственным, без всяких "Анжел". Саша был абсолютной противоположностью Витальки, бунтовщик и весельчак, душа любой компании, но за это Окороков его и любил. Вернее, он просто любил Сашу, каким бы он ни был. И сегодня, увидев Шишинина в объятиях другой, да еще и девчонки, Виталик понял, почему от одного только голоса Саши в животе порхают бабочки, а по телу пробегает волна мурашек - Сашка «нравится» Витале в том самом глупом общепринятом смысле. Окороков закрыл глаза, стараясь полностью осознать те чувства, что свалились на него как снег на голову, а Алёна все еще ласково прижимала его к себе. Так и сидели, размышляя каждый о своём. *** Когда ребята наконец-то решили вернуться в школу, чего Виталя абсолютно не желал, то столкнулись со своими друзьями на лестничном пролёте. Саша, в компании какой-то девушки, быстро спускался с лестницы. Они чуть не сбили парочку. Незнакомка, увидев их, яростно воскликнула: — Вы, где были?! Виталя совершенно растерялся, а Алёна удивлённо пожала плечами, собираясь что-то сказать. — Таня... — Что "Таня", ну что "Таня"? — Названная Таней девушка вздохнула, сменяя свой гнев на беспокойство. — Ты так внезапно пропала, я тебя обыскалась! Алёна хотела что-то сказать, но вдруг посмотрела на Виталю и вздохнула. — Виталя, это моя подруга Таня. Окороков кивнул: — Приятно познакомиться. Саша, которому наконец-то дали вставить слово, схватил друга за плечи. — Виталь, ты почему не предупредил что уходишь? Я как только заметил что тебя нет!.. — Так и не закончив свою речь, Сашка отпустил друга. По животу разлилось приятное чувство от того, что Шишинин за него беспокоился. Заметил что его нет и пошел его искать, бросив свою Анжелу! — Ладно, голубки, пойдёмте обратно. Виталя вмиг погрустнел. Меньше всего ему хотелось возвращаться в шумный спортзал, полный его ровесников, мальчишек и девчонок, кричащих и веселящихся. Но отказаться он не смог - его уже взяли под руку и повели по коридору в сторону дискотеки. «Я каждый жест, каждый взгляд твой в душе берегу Твой голос в сердце моем звучит звеня Нет, никогда я тебя разлюбить не смогу И ты люби, ты всегда люби меня» Услышав эти строки из динамиков, Витальке вновь стало плохо. Теперь он даже посмотреть на Сашку не мог, сразу краснел. — Виталь, ты точно в порядке? — Шишинин обеспокоенно шагнул в сторону друга, желая взглянуть ему в глаза. — Да! — получилось через чур громко и пискляво, так что Окороков поправился — Я в порядке... Дружная компания вновь вошла в спортзал и Алёнка, извинившись, ушла вглубь толпы вместе с Таней, которая настойчиво вела ее за собой. «Если на беду, а если на беду Разлучит судьба нас не во сне, а наяву Землю обойду, всю землю обойду Океаны и моря переплыву» Не пойми откуда рядом с ними возникла Анжела, приторно сладким тоном, от которого Виталю затошнило, воскликнув: — Ах, Сашенька, это словно про нас песня! Окороков надеялся, что на его лице не отразились все те чувства, которые вызвали в нем эти слова девушки. — Виталь, ну мы же с Сашей о личном разговариваем, что ты тут встал? — Анжела закатила глаза. — Анжел, ну что ты такое говоришь? Мы ни о чем таком не говорим, тем более я Витальке доверяю. Анжела надула губы и посмотрела на Окорокова таким взглядом, будто бы хотела испепелить его прямо на месте. Внезапно музыка стихла и со сцены послышался голос одной из учительниц: — А сейчас белый танец, дамы приглашают кавалеров! Послышались первые ноты медленной, тягучей мелодии и Сашка моментально скривился. — Саша, потанцуем? — Анжел, это же Магомаев... — Шишинин страдальчески посмотрел на друга, будто бы ища спасения, и это вдвойне разозлило Анжелу. — Ну и что, идем уже! Она схватила его за руку и увела прочь. Из динамиков раздался басистый голос: «Ты моя мелодия Я твой преданный Орфей» Виталя вздохнул: и как только такую унылую песню выбрали для белого танца? Юноша прижался к стене, обводя взглядом помещение. Медленно покачивались в танце все, даже педагоги. Алёна танцевала с Таней, и Виталя был рад, что ему не пришлось присоединяться к этому "похоронному маршу". Виталька ощущал себя как в той песне: «Стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребя, Потому что на десять девчонок по статистике девять ребят. Потому что на десять девчонок по статистике девять ребят.» Выглядело это довольно странно и даже немножко унизительно, пока все танцевали Виталя один стоял у стеночки и наблюдал за остальными. Окороков изо всех сил старался не смотреть на Сашку, но все было тщетно. Все пути вели к нему, и отводя взгляд Виталя все равно натыкался на своего друга: его лицо с застывшим на нем печальным выражением, слегка надутые губы и вынужденные движения. То, как Анжела клала голову ему на грудь или наигранно вздыхала, называя его ласковыми прозвищами, заставляло Витальку испытывать прожигающее изнутри чувство ревности. Ревность и вина прорастали в Окорокове корнями, которые он никак не мог выкорчевать. Виталька неосознанно поджал губы, теребя ткань своих чёрных брюк. Песня закончилась, а Анжелка все не отлипала от Саши. Шишинин что-то сказал подружке, от чего та раздражённо взмахнула руками. Саша покачал головой и пошел в сторону Витальки, оставляя Анжелу одну. Окороков не смотрел на нее, но чувствовал ее прожигающий насквозь взгляд. Впрочем, его это совсем не пугало, ведь к нему шёл Саша. Сначала обрадовавшись этому, Виталя сделал шаг навстречу, но становясь все ближе юноша внезапно почувствовал себя неуверенно. Но было поздно, Сашка уже стоял перед ним, улыбаясь своей глупой, но невероятно красивой улыбкой. — Чего один стоишь, грустишь? — Не хочу танцевать. — Виталик почесал шею, избегая зрительного контакта с другом. — Устал. — Домой хочешь? Давай провожу. — А как же Анжела?.. — Ничего с ней не случится, — Сашка добавил — ты важнее. От этих слов сердце Витальки забилось быстрее, сначала ему стало очень легко и приятно, а потом вся правда свалилась на Окорокова как снег на голову, заставив все чувства внутри вновь замерзнуть. Саша дорожит им как другом, но никогда как возлюбленным... Это даже звучало странно, странно и ужасно, будто бы Виталик оскорбляет Шишинина. По залу разносились слова: «Время пройдёт, и ты забудешь всё, что было С тобой у нас С тобой у нас Нет, я не жду тебя, но знай, что я любила В последний раз В последний раз» Виталя аж задрожал. Если Сашины слова заставили сердце юноши треснуть, то песня окончательно его разбила. Шишинин вывел друга из спортзала, но даже в коридоре нужные строки достали его: «Дни пройдут, не знаю, сколько зим и сколько лет Быть может, я смогу быть счастлива с другим, а может, нет. Пусть ничто не вечно под луной, но ни на час Я не забуду дня, когда ты был со мной в последний раз». *** — Я даже и не думал что Анжелка будет себя так вести, — Сашка передёрнул плечами. — странно все это. Что сказать - девчонки! Виталя не знал что на это ответить. Алёна, хоть и была девушкой, казалась юноше совершенно другой. Ласковой, приятной, понимающей. А Анжела была то ли через чур навязчивой, то ли злой, то ли психованной. То, как она клеилась к Саше совсем не нравилось Витальке; она же была совершенно неискренняя!! — Мгм. Саша вдруг остановился, Виталя последовал его примеру. — А давай слепим снеговика? — не дожидаясь ответа, Шишинин присел и начал лепить снежные шарики, катая малышей в снегу, чтобы те становились больше и объемнее. Увидев что Саша без перчаток, Виталька мигом достал свои и предложил другу, но тот отказался. — Лучше сам надевай, у тебя руки нежные... — Саша улыбнулся, но без насмешки, будто действительно так считал. Руки у Витали действительно были нежные, как полагается пианисту. Ольга Викторовна всегда говорила ему: «руки береги», но до этого момента Окороков не придавал этим словам значения. А теперь, услышав такой комплимент из уст Шишинина, мигом вспомнил все наставления по поводу уходу за руками. Саша уже почти слепил всего снеговика: осталось только приделать голову. Получился он небольшим, но довольно милым. Виталька нашел ему "ручки" и "глазки", и мальчишки начали прикреплять найденные части к их местам. Случайно коснувшись пальцев Сашки, Виталя ужаснулся. Пальцы друга были холодными словно ледышки! Не раздумывая ни секунды, Окороков взял его кисти рук в свои, пытаясь согреть. Только почувствовав на себе удивлённый взгляд Саши Виталя понял, что натворил. Он неловко кашлянул и проговорил: — Руки у тебя холодные... Окороков снял свои варежки и надел их на руки Сашки. Сделав это, Виталя вновь бережно сжал его кисти, надеясь что тому стало чуточку теплее. Оставшиеся без тепла пальцы Витали моментально обдало холодом, но юноша не обратил на это внимания. Главное, чтобы Сашке было тепло. Виталя закончил лепить их общего снеговика и оба мальчишки восхищенно осматривали свое творение. Небольшой, но слепленный с душой. Сашка проводил Виталика прямо до порога, но даже тогда они не смогли быстро разойтись. Шишинин все болтал о ерунде, будто бы не желая уходить, а Окороков не хотел его отпускать. Услышав за дверью голоса, мама Витали взглянула из квартиры. Юноше стало неловко, будто бы его поймали за чем-то запрещённым, хотя он просто разговаривал со своим другом. Теперь Виталька видел свой страх быть раскрытым везде, даже во взгляде родителей, которые Сашу в лицо никогда не видели. Именно тогда друзьям пришлось попрощаться, и Шишинин обнял Виталю на прощание. От этого объятия Окорокова бросило в жар, хотя он только зашел с улицы. Пока Виталик пытался справиться с нахлынувшими чувствами, Сашка уже ушёл, бросив на прощание тихое, но обнадёживающее «увидимся». *** Наконец-то оказавшись в своей комнате после расспроса родителей, Виталька выдохнул. Он сел на край своей кровати и обнял себя руками, представляя, будто это делает вовсе не он сам, а Саша. Слабый запах Шишинина все еще оставался на его кофте, и Виталька, не удержавшись, зарылся в мягкую ткань сильнее. Это было странное чувство. Окороков хотел оставить в памяти каждую деталь, напоминающую о Саше: его запах, ощущение его кожи, выражение его лица. Внезапное осознание того, что он только что делал свалилось на Витальку, и тот моментально вскочил на ноги. Да что же он делает, что на него нашло?! Неужели он позволит своему «трепету» превратиться в «одержимость»?! Он же не такой! Разволновавшись, Виталька начал наворачивать круги по комнате, кусая губы и постоянно задерживая дыхание. Он на Анжелу наговаривал, но настоящим "липучкой" оказался он сам. Какой стыд, какой позор! Своими больными мыслями извращает Сашу, невинного лучшего друга. А они ведь товарищи! Стараясь успокоиться, Виталик сел за стол и постарался написать хоть что-то, но только испортил бумагу. Если раньше, до «Великого открытия» Витали его тянуло к Сашке приятно, в предвкушении хорошей компании и веселых разговоров, то теперь стало тянуть мучительно. Это состояние было для него совершенно новым и непонятным. Хорошо все осмыслив, Окороков понял, что самым безопасным вариантом для них обоих было больше никогда не встречаться. Если бы Виталя мог, он бы так и поступил, стал бы избегать его или вообще попросил больше не втягивать его во всякие "хулиганские проделки". Но от одной лишь мысли, что он больше не услышит Сашкиного приятного голоса, не увидит его ласковую, обращенное только к нему одному, улыбку и озорной блеск в глазах, грудь сжимало от боли. Виталя ощущал себя так, будто у него в груди был огромный магнит, который несмотря ни на что тянется к Саше с такой силой, будто вот-вот разорвет мышцы и сломает кости. Без Шишинина как будто не существовало ничего: ни музыки, ни людей, ни природы. Все вокруг Витали застыло в ожидании очередного появления Саши. Окороков осознал: если он перестанет общаться с Шишининым, то потеряет огромную часть себя. Нет, всего себя, ведь его без Сашки просто не существует. Виталик, устав бродить по комнате, стянул с себя одежду и улегся в кровать. Сон не шел до утра, а когда Окорокову все же удалось уснуть, то снилась ему ужасная сцена: Сашка радуется и кружит Анжелу в танце, пока та хохочет своим противным наигранным смехом. Проснулся Виталя в холодном поту.