Выжившие

Белый Дом. Где-то Амадеус Лексли мог честно признаться самому себе, что последние сутки стали для него самыми худшими за всю его жизнь! Он только-только смог упрочить своё положение, худо-бедно вывел Организацию из опасного кризиса, почти приготовился к визиту в Европу на встречу с другими главами Гидры, и вдруг арест. Совершенно неожиданный. Где он мог ошибиться и подставиться? Что с его командой? А что с Организацией? Почему он оказался взаперти в скрытой тюрьме, о которой существовали только неясные слухи? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Кроме главы безопасности Президента и молчаливых бойцов он никого не видел. Даже не знал, удалось ли кому-нибудь из его команды уйти или и их схватили? Хорошо хоть условия в выделенной для него камере были вполне комфортными, всё-таки Амадеус был сугубо гражданским человеком, знающим о боли и давлении сугубо на бытовом уровне, что честно признавал за собой. Но хуже возможной пока боли был информационный вакуум. Ни интернета, ни телефона, только старые бумажные книги. С ним никто не разговаривал, хотя навещали регулярно, принося еду. Впрочем, Амадеус и сам не стремился к общению, стараясь сохранить хоть крохи самоуважения. У него не было ничего, кроме слухов о том, что даже в Белом Доме люди иногда бесследно исчезают. И их так никогда и не находят. Нужно ждать. И ждать. Возможно, рано или поздно его захотят допросить, и тогда есть шанс прояснить, что за эти дни произошло в мире. Умирать, конечно, не хотелось, но если на его смерти всё и успокоится и Гидра снова сможет уйти, то не так это и страшно. Он не первый Директор Организации, и уж точно не последний. Амадеус осознавал, что, возможно, слишком поспешил, когда на волне «праведной борьбы с террористической организацией, известной как Гидра» влез в высшие эшелоны власти. У него не было такого огромного опыта и веса в политике, как у покойного Директора Пирса. Он мог что-то упустить. Главное, чтобы снова не начались чистки. Организация должна выжить при любом исходе для него лично. *** — Неплохо держится, — заметил мистер Смит, наблюдая по камерам за бывшим Первым Секретарем Президента. — Фанатик, — несколько недовольно буркнул его заместитель, бывший, разумеется, в курсе предварительных договоренностей с «бешеным Рамлоу» и явно не одобряющий такие заигрывания с Гидрой. Конечно, все понимали, что взять и начать борьбу со столь старой, разветвлённой и многолюдной организацией — дело крайне непростое и очень, очень долгое. Нельзя взять и безо всяких объяснений перебить не одну тысячу людей по всему миру! Тем более, когда те занимают не последнее место в науке, политике и других важных сферах жизни. Всё это Филлип, его зам, прекрасно понимал, потому и неодобрение выражал только невербально и не особенно усердствуя в этом. Смит своего зама прекрасно понимал — и у него, и у Филлипа дедушки воевали во Второй Мировой и, само собой, они рассказывали потом и своим детям и внукам об ужасах того времени. Хорошо ещё, что после того, как Шмидт возглавил Гидру и заключил союз с Фюрером, введя таким образом в военные действия и свою Организацию, основной поток капитала как-то очень ловко был перенаправлен исключительно на нужды Гидры, таким образом помешав осуществлению самых одиозных проектов Гитлера и его соратников: как, например, лагеря смерти и газовые камеры. Конечно, оставались расстрельные команды и рабочие лагеря, но в последних хотя бы не травили людей. Так что в какой-то мере Гидра избавила мир от того чудовищного геноцида, что планировали её безумные союзники. — Фанатизм в той или иной степени присущ многим, — пожал плечами мистер Смит, не углубляясь особо в столь философские дебри, и направился на выход. Распоряжения по поводу особых пленников были отданы и теперь нужно было готовиться к большому приёму. За неделю главе СБ и его людям предстояло сделать очень многое! Башня Старка Когда-то давно молодой, только-только ставший после окончания контракта в Ираке капитаном, Рамлоу впервые (как тогда казалось) увидел совершенное Оружие Гидры. Знакомство было впечатляющим — сразу начавшись со странной процедуры, названной главным «халатом» обнулением. Молодой Рамлоу наблюдал за всеми манипуляциями на экране и никак не мог понять, в чём же смысл всего этого? Зачем из высококлассного, если верить досье Солдата, диверсанта делать овощ? Рамлоу, само собой, не сдержался и задал все эти вопросы Александру, на что тот лишь отечески усмехнулся. А потом при самом Зимнем и его обслуживающем персонале дал молодому командиру полный карт-бланш в отношении Проекта «Зимний Солдат», прописав Рамлоу, к полному неудовольствию «халатов» и техников, вторым приоритетом в системе ценностей Зимнего. После этого количество обнулений и криозаморозок свелось только к необходимому минимуму. Рамлоу не любил и не понимал бессмысленной жестокости, не несущей в своей основе хоть какую-то цель. Ебашить почем зря током Зимнего было в его понимании всё равно, что наказывать автомат за осечки. Все сбои подопечного Командир предпочитал решать сам, своими силами и с минимальным медикаментозным вмешательством. Возможно это отношение и помогло им двоим, когда очередной гений от науки захотел создать новое поколение сверхсолдат, объединённых симбиотической связью. Ведь не только Командир заботился о Зимнем, но и сам Зимний со временем начал учиться заботиться в ответ. Так это всё и работало спокойно и практически ровно до самого проекта «Озарение», утопленного в Потомаке бравым Капитаном Америкой и его не менее бравыми соратниками. И вот сейчас, на радость всем поклонникам кармы, ему предстоит на себе испытать все методы обнуления. *** Хелен нервничала как никогда. Даже предложение о равном сотрудничестве со знаменитым Энтони Старком и его корпорацией меркло перед тем, что ей сейчас предстояло сделать. Да, как многим исследователям человеческого организма, ей был присущ цинизм и некоторая черствость, но только не по отношению к людям, вошедшим в её маленький внутренний круг, куда ранее входила только семья — приёмная и родная. А сейчас ей нужно сделать жестокое, но необходимое действие, и, несмотря на это понимание, женщине было не по себе. Самолично причинять необходимую боль ей ещё не приходилось. Особенно когда эту боль причиняешь не абстрактному безликому пациенту. Беннеру в этом отношении значительно легче — не зря он столько времени сотрудничал с армией в своих исследованиях. Единственное, что Брюса беспокоило по-настоящему — это подобрать нужные слова для Роджерса и Барнса. Несмотря на то, что связь между тремя солдатами не поддавалась обычным объяснениям, она от этого никуда не девалась. Брюс был уверен, что Брок постарается как-то ограничить связь со своей стороны, но вряд ли у него полностью это удастся. Да и после прохождения электротока по нейронным связям головного мозга удерживать защиту у Брока не выйдет, а мастерская Тони, конечно, хорошо экранирована и защищена, но не от эмпатических связей или чего-то подобного. Одна надежда на Джарвиса. Искин если не объяснит суперам всё происходящее, то хоть задержит. А там или Брюс, или Тони постарается всё уладить. Старк напряжённо следил за происходящим, не путаясь у профи под ногами, но готовый в любой момент вмешаться, если ситуация перестанет быть штатной. Три совершенно новеньких МАРКа, оснащённых броней-хамелеоном, незаметно замерли в режиме ожидания. Тони надеялся, что активировать их не понадобится, но готов был ко всему. Почти… *** Барнс подспудно чувствовал какое-то беспокойство, но времени разобраться в чём дело, не было. Прибывшие бойцы занимали всё его внимание. Ещё и неприкаянный Стив временами требовал если не помощи, то хотя бы участия. Роджерсу достаточно сложно было сидеть на жопе ровно, в ожидании непонятно чего, а тут они практически на осадном положении, и просто так выйти на улицу возможности не было. Слишком многое зависело от предстоящего приёма. Так что ни занятия в художественном институте, ни помощь в приютах и онкоцентрах были пока недоступны. Занятия медитацией и регулярные сеансы с психологом здорово помогали, конечно, но временами Стива очень сильно угнетало бездействие. Приходилось гонять друга по тренажёрному залу, чтобы мозги прочистились. Сам Барнс занимал своё время чем угодно, чтобы только не торопить гениев, решавших проблему Рамлоу. Да ещё и странное, дергающее беспокойство не оставляло ни на минуту. Только когда по затихшей в эти дни связи прокатилась огненная волна боли, Барнс сорвался. *** Со Стивом Джей столкнулся на личном этаже Старка, едва успев затормозить перед дверями мастерской и не врезаться в закалённый металл. Стив и сам едва успел погасить скорость и сейчас напряжённо прислушивался, словно всерьёз надеялся услышать, что может происходить в полностью экранированной мастерской. — Мистер Роджерс. Мистер Барнс, — голос Джарвиса тоже как будто звучал напряжённо, — боюсь, вам нельзя сейчас туда. Сэр очень просил вас подождать, пока они не закончат с важным делом и не убедятся, что опасности для… — Кто там кроме Старка? — Резко оборвал искина Джей, даже не пытаясь быть хоть сколько-то вежливым. Чужая боль накатывала волнами, то почти попадая, а то внезапно вспыхивая фантомным огнём, прокатывающимся по всему телу. И Джей знал, что Стив чувствует то же самое. — Мистер Барнс, — голос искина стал извиняющимся, — вам не стоит так нервничать. Всё идёт в штатном режиме. Барнс тихо рыкнул и с силой вломил протезом по закрытым дверям, так что те аж загудели, но, конечно же, выстояли, даже вмятин не осталось. Стив приобнял нервничающего друга за плечи и аккуратно оттащил подальше от дверей в мастерскую, за которой явно творилось что угодно, не точно не штатная ситуация. — Джарвис, ответь, пожалуйста, на вопрос Баки, — мягко попросил Стив. Сейчас он был полностью собран и сосредоточен, ведь Баки явно в смятении и едва держит себя в руках, что с Броком — и вовсе неясно, значит, Стив должен взять ответственность на себя. Его ничуть не тяготила роль этакого Атланта с небом на плечах. По крайней мере, если это касалось своих. Ко всем остальным Роджерс подходил с совсем других позиций, но своим мог позволить многое, зная, что и самого его, если будет нужно, также подхватят и не дадут упасть. — Простите, мистер Роджерс, — совсем по-человечески вздохнул Джарвис, — мистер Барнс. Сейчас в мастерской, помимо Сэра, доктор Беннер, доктор Чо и мистер Рамлоу. Удалось найти способ выявить, что же именно произошло с мистером Рамлоу и как произошедшее на него повлияло. — Мы чувствуем его боль, — Джей уже успокоился, быстро соображая. Ясно, что никто силком Командира во всякие опасные эксперименты не тащил, тот и сам понимал, что им всем будет лучше убрать всё лишнее воздействие. Но переживать за него им никто не мог запретить. Да и не пытались. Джей просто терпеть не мог такие вот сюрпризы. Старку что, трудно было предупредить? — Пошли, — Стив потянул насупленного и недовольного Баки в сторону выхода, — отдохнём немного ото всей этой беготни, а Джарвис нас предупредит, когда всё закончится, верно? — Конечно, мистер Роджерс. Я, если позволите, сделаю заказ на обед. Будет доставлен вам через двадцать минут. — Спасибо, Джарвис, — Стив чуть подтолкнул Джея в сторону лифта. Толпиться возле закрытой мастерской было бессмысленно, не факт, что у них получится выломать дверь. Да и если бы удалось, что бы они смогли сделать? Чем помочь? Уж лучше не отвлекать профессионалов. Баки тоже это всё понимал, но это не мешало ему едва слышно недовольно бурчать. Несмотря на прокачанное терпение снайпера, ждать в обычной жизни он терпеть не мог. Белый дом В Ситуационной комнате собралась вся команда Президента: самые близкие его соратники. Миссис Тетчер отчитывалась Президенту Эллису о результатах первых проверок АНБ. Никогда ещё эта служба не подверглась такому тщательному аудиту. Полная проверка счетов, контрактов, личного состава и подотчетного имущества Агентства. Предстояло много работы, но первые проверки уже выявили много интересного. В частности, подпольные лаборатории с подопытными-мутантами, в ошейниках, накачанных транквилизаторами и прочей медицинской дрянью. Министр обороны была в ярости, что служба, призванная следить за порядком, действует хлеще той же Гидры. У Гидры в основе была хотя бы идея, а тут только жадность вкупе с ужасающей самоуверенностью. Подумать только, директор Агентства угрожал ей в лицо! Угрожал в открытую министру, которому был подотчётен! Что ж, теперь он вместе со своими помощниками взят под стражу. Обо всём этом миссис Тетчер и доложила. За ней слово взял глава СБ: — На данный момент подготовка почти закончена. Комиссия по проверке физической и психической дееспособности майора уже отправлена в Башню. Старк обещал всяческое содействие, после того, как доктор Чо завершит все проверки. Комиссия международная, светила каждый в своей области, так что повлиять на них не удастся. — Отлично, — довольно кивнул Эллис, — значит, продолжаем работу. Миссис Тетчер, — к министру Обороны, — у вас полный карт-бланш, я надеюсь на вас. — Конечно, — сурово ответила та. — Будет много проблем с реабилитацией пострадавших от противоправных действий Агентства, — тут же вставил слово мистер Вайсер, — лечение, денежные компенсации. Боюсь, бюджет государства не сможет потянуть такое. — Эта наша обязанность, — резко ответил Президент. Он, может, был и не самым добрым и порядочным человеком, но цинизм АНБ его поразил. Да и раз уж полезли в эти Авгиевы конюшни, то разгребать надо до конца. — У нас есть арестованные счета и самого Агентства, и служащих в нем агентов. Вот оттуда и возьмем компенсацию. Договоримся с клиниками СИ, потом, если всё сложится удачно, то и новую Организацию можно будет подключить, — тихо заметил министр здравоохранения, на котором и была обязанность проследить лично за всеми так или иначе пострадавшими от действий АНБ. — Действительно, хорошая идея, — Президент покосился на своего финансового консультанта, и тот задумчиво покивал, зарываясь в свои записи. — А прессу отвлечёт от скандала присутствие на приёме Капитана Америки. Его соратники переглянулись и устало вздохнули. От журналистов и папарацци проблем иной раз было больше, чем от террористов. Последних хотя бы можно было отстреливать. А от любопытства первых даже стены не спасали. Расходились все уже за полночь, еще раз обсудив все важные задачи. До приёма оставалось пять дней.