Выжившие

Они снова шли чистыми светлыми коридорами за этим ненормальным доктором, и Рамлоу чувствовал, как сознание снова раздваивается. Одна, разумная часть, хладнокровно фиксировала происходящее, чтобы проанализировать позже. Вторая, созданная искусственно (теперь он был в этом уверен) здесь, в этом Центре, исходила злобой и жаждой крови. Это было даже странно, все прошлые разы эта его часть требовала возвращения в Организацию и уничтожения её врагов, а сейчас ярилась, осознав весь обман, перечеркнувший его жизнь. Рамлоу не позволял себе даже на секунду задуматься, что было бы, если… Если бы он не пошёл в Вест-Пойнт? Если бы выбрал другой путь? Такие мысли были опасны. Особенно сейчас. И он безжалостно выкорчёвывал даже намёк на них. Много сил уходило также на обуздание непривычно сильных эмоций — он всегда гордился, что с лёгкостью держал свой темперамент в узде, позволяя окружающим считать иначе, а на деле всегда был хладнокровной, расчётливой тварью. А теперь этот самый темперамент бурлил и кипел, требуя залить здесь всё кровью ублюдков, посмевших сделать из него игрушку. Барнс теперь шёл рядом, изредка кладя руку на плечо или прикасаясь к спине. Его присутствие позволяло крепче цепляться за реальность, какой бы поганой она ни была. Барнс чувствовал всей своей шкурой, как вибрирует чужое недовольство, рассыпаясь колкими искрами по коже. Рамлоу был похож на натянутую леску растяжки — чуть заденешь, и всё, взрыв. Роджерс уверенно шёл за доктором, всем собой буквально крича в пространство, что всё будет хорошо. И Барнс, и Рамлоу знали/помнили упёртость Капитана в некоторых вопросах и были уверены, что если результат их розысков того не устроит, Роджерс вполне способен разобрать это проклятое место на атомы, но своего добиться. И эта его уверенность и готовность на многое, если не на всё, ради своих, цепляла в зыбкой реальности хлеще медвежьего капкана. Рамлоу был благодарен и Барнсу за его молчаливую чуткость и поддержку, и Роджерсу за его уверенность и готовность подставить плечо в любой момент. Он на мгновение прижался плечом к плечу шагающего рядом Барнса, без слов говоря «спасибо». Тот ухмыльнулся уголком рта и хлопнул рукой по снятому и висящему на поясе шлему. Роджерс, каким-то чутьем уловивший их безмолвный диалог, только плечами повёл и отчётливо хмыкнул. Доктор Истерман не обратил никакого внимания на все их невербальные разговоры. Как все учёные, он был поразительно глух к чужим эмоциям. И так же поразительно циничен. Доктор вообще пребывал в состоянии эйфории с самого момента появления на территории Центра новых людей. И дело было не только в возможности выбраться, наконец-то, в большой мир, уже похоронивший их всех за давностью лет. Нет, Истерман чувствовал небывалый душевный подъём от одного понимания, кто именно сейчас шагает за его спиной! Конечно, был немалый шанс ошибиться, но такая возможность уже совсем не трогала доктора. Даже если этот высокий мощный мужчина не является Зимним Солдатом — уже неважно. Истерман два года наблюдал того вблизи и был уверен, что не ошибается, несмотря на какую-то стрижку и видимое отсутствие узнаваемого протеза. А даже если это не так, ему было плевать. Как и на интерес этого странного офицера, напоминающего ему кого-то смутно знакомого, к мальчишке из провального проекта. Сейчас у него была ЦЕЛЬ. И ничто не могло сбить его с пути. Пусть пообщаются с Трайгером. Поищут информацию. Это неважно. Главное сейчас — погрузить Билли в анабиоз, чтобы не мешал, и отправить пару ассистентов присматривать за гостями. Доктор Истерман коротко постучал в простую деревянную дверь со старой металлической табличкой «Картотека» и сразу же открыл дверь. — Доктор Трайгер. Добрый день. У нас гости из большого мира и им нужны данные, которые у вас хранятся. *** Доктор Трайгер так резко выделялся из всех этих людей в серых застиранных халатах, пытающихся сохранить хотя бы вид нормальной деятельности, что Роджерс даже на мгновение завис, с удивлением и любопытством рассматривая мужчину перед собой. Первое, что бросалось в глаза — это старый хирургический фартук, который в молодости Роджерса частенько именовали мясницким. Собственно, кроме этого фартука на докторе не было ни нитки. Высокая, поджарая фигура. Узкое породистое лицо. Седые волосы коротко, но неаккуратно острижены. Острые скулы. На лице, теле тонкие хирургические шрамы. И монокль в глазу. Незабываемое зрелище чужого, ничем не прикрытого безумия, соединённого с холодным разумом учёного. Пока Истерман, пытаясь создать иллюзию нормальности, представлял своего коллегу офицеру, Рамлоу скользнул в сторону деревянных стеллажей, заполненных папками, бумагами и, чёрт знает, чем ещё и расставленных в хаотичном порядке по всей комнате. В ушах гулко била кровь, и он чувствовал, как проваливается куда-то глубоко. Глубже, чем до этого. Барнс чуть сдвинулся, прикрывая его от чужих глаз, но этого Рамлоу уже не видел. Только чувствовал. Перед глазами замельтешило какое-то воспоминание, и он рухнул в него с головой. Тягучий спокойный голос и манера постоянно повторять: — Какой занятный экземпляр. Скальпель в тонких изящных пальцах, приносящий боль. Сложные научные книги и трактаты и интересные объяснения всего непонятного. Манера поправлять пижонский монокль в глазу и самые выматывающие, тяжёлые эксперименты. Ирония, а иногда и откровенно злой, циничный юмор и умение держать себя в руках несмотря на любые обстоятельства. — Брок Рамлоу! — услышать в реальности этот спокойный, тягучий голос было… Неожиданно? Странно? — Конечно, я его помню. Крайне интересный был мальчуган, даже жаль было его резать. Но чего не сделаешь ради науки, верно?! — Ты следишь за моей мыслью? — доктор Трайгер редко повышал голос. Броку от этого было ещё страшнее. На щеке горел след от пощечины. — Не отвлекайся! Тебе ещё многое надо воспринять! — в вену особенно болезненно входит игла очередной капельницы, и Брок стонет, стараясь всё же сдержаться и вытерпеть, не закричать. То, что он чуть не сорвался на стон в реальности, Рамлоу осознал от ощущения чужой руки, зажимающей ему рот. Пока Роджерс с небывалым занудством выносил мозг этим двум психам, прикрывая Рамлоу, Барнс пробрался к тому между стеллажами и крепко стиснул в медвежьей хватке. Осторожно прижал ладонь к губам, чтобы чёртовы «халаты» ничего не услышали, и зашептал на ухо: — Тссс, тише, тише, Брок. Всё, выдохни. Это всё давно прошло. Тише, мы с тобой. Рамлоу судорожно вздохнул, медленно приходя в себя. Он чуть хлопнул рукой Барнса по бедру, как во время спарринга, и когда тот отпустил его, развернулся и благодарно обнял. Доктор Истерман торопливо попрощался с коллегой и офицером и вышел, на что Трайгер лишь презрительно хмыкнул и заметил, даже не стараясь приглушить голос: — Настоящий учёный не боится боли. Не то что некоторые. — Доктор, — уверенный голос Роджерса позволил Рамлоу окончательно прийти в себя, но выходить из укрытия он пока не стал, опасаясь сорваться в неподходящий момент и убить этого ублюдка. — Я хочу его жизнь, — тихо произнёс Рамлоу куда-то в шею Барнса. Он был абсолютно уверен, что Роджерс его прекрасно услышал, но думать о том, что Кэп может не оценить его порыва, не хотелось. Впрочем, он достаточно хорошо знал Роджерса, чтобы предполагать, что тот не так уж и будет против. Барнс сильнее сжал его в объятиях, явно не собираясь париться по поводу чужой кровожадности. Рамлоу тихо хмыкнул и произнёс так же тихо: — Спасибо, — всё же он был мудаком, а не неблагодарной скотиной. *** — Доктор Трайгер, — повторил Роджерс, мрачно рассматривая этого «человека», да простит его Боже. — Мне нужна вся, повторяю, вся информация о Рамлоу и всех экспериментах, что над ним проводили. — О, — протянул Трайгер, ничуть не впечатлённый тоном, и рассмеялся, — мне нравится ваш настрой! Настоящий кремень. Доктор, наконец, двинулся куда-то в сторону стеллажей, нагромождённых в комнате в хаотичном порядке, в котором Трайгер, очевидно, прекрасно ориентировался. Роджерс тихо выдохнул сквозь зубы и сжал кулаки, уговаривая себя успокоиться. Он всегда был горяч и несдержан, бросаясь в драку по любому поводу. Отстаивал справедливость, как сам её понимал. Сейчас можно было признаться, что справедливость — понятие слишком абстрактное, а правда у каждого своя. Здесь, в этом проклятом, заброшенном месте стало очевидно, что никакая правильность ему не поможет, когда придется отдавать приказ на полную зачистку, и Роджерс не знал, что он чувствует по этому поводу. Он слышал тихий шепот Рамлоу и не собирался ему препятствовать. Не в этом. Ему просто было до безумия жаль, что он не может защитить важных для себя людей от лишней боли. Только быть рядом и надеяться, что эта миссия не переломает их ещё больше. — Вот, — доктор Трайгер с грохотом поставил на стол коробку, заполненную папками, дискетами и Бог весть чем ещё, — здесь совершенно всё, что осталось от того мальчишки. — Спасибо, доктор, — сухо поблагодарил его Роджерс и кивнул вышедшим, наконец, к ним Барнсу и Рамлоу. Барнс коротко сделал рукой жест, памятный по их бруклинской нищей юности, показывая, что всё в порядке, и прямой наводкой направился к коробке. А Рамлоу замер напротив Роджерса, напряжённо всматриваясь в чужие глаза. Тот в ответ криво улыбнулся и коротко сжал ладонь на чужом напряжённом плече. Кивнул, без слов давая понять, что ни препятствовать, ни осуждать не станет. Рамлоу ощутимо расслабился, словно мнение Капитана его всё ещё волновало. — Доктор, на пару слов, — голос у Рамлоу сипел больше обычного, но, в целом, он уже пришёл в себя. — Кого-то вы мне напоминаете, — Трайгер хищно прищурился, но пошёл за Рамлоу, скрывшись за стеллажами. Роджерс подошёл к увлечённому Барнсу, не обращая внимания на глухой звук выстрела и шум. Через несколько минут к ним присоединился Рамлоу. Осмотрел скептически выцветшие бумаги, которые Барнс уже разложил по столу, покосился на Роджерса: — Здесь останемся? — Нет, — решил тот. — Информация у нас, отряды зачистки уже должны быть на позиции. Беспокоиться не о чем. — Нас, скорее всего, отсюда не выпустят, — мимоходом заметил Барнс, — бойцов среди «халатов» нет, но мало ли, что они тут наизобретали. О, Брок, твои фото! — он протянул Рамлоу старые фотографии, сделанные во время экспериментов. — У нас экипировка от Старка, так что газ нам явно не страшен, а подобраться к кому-нибудь из нас со шприцом — занятие провальное. Главное, чтобы нас не смогли разделить, — Рамлоу, как всегда, был практичен. — Предлагаю забрать это всё, — он постучал пальцами по боку коробки, — и уходить. Они оба посмотрели на Роджерса, ожидая его решения. — Да, делать нам здесь больше нечего. Но нас вряд ли выпустят просто так… — Особенно после того, как этот чокнутый тебя чуть ли не взглядом препарировал! — с явным раздражением заметил Барнс, собирая разложенные бумаги обратно в коробку. — На тебя он тоже посматривал, — пожал плечами Рамлоу и первым двинулся к двери. *** Как и планировалось, Истерман, не успев отойти от владений Трайгера, тут же отправил двух ассистентов на ближайший охранный пункт, которые здесь, в лабораториях, были оборудованы на каждом уровне и не по одному. Так же там было видеонаблюдение, благо камеры в лабораториях работали исправно, в отличие от остального Центра. Озадачив таким образом подчинённых, сам доктор пошёл готовиться к более приятным вещам. Благо Билли пока спал и не думал мешать ему.