Выжившие

— Не бойтесь, — тихое звяканье склянок, шорох белого халата, — я хочу, чтобы вы знали, что вы в безопасности. Вы находитесь в кузнице, которая формирует будущее. Новая капельница. Новая боль. Присутствие Зимнего маячит где-то на краю сознания, и это единственное, за что можно держаться в зыбком мареве, в котором он плывёт вот уже… несколько суток? Рамлоу молча следует за Капитаном, полностью сосредоточившись на окружающей обстановке, иначе его попросту сметёт этими воспоминаниями. Чем дальше они проходили по тёмным коридорам, освещённым только мигающими лампами аварийного освещения, тем больше они накатывали, мешая реальность с памятью. Ему казалось, что он снова подросток, идущий в толпе медиков на очередную процедуру, и только широкая спина впереди давала хоть как-то зацепиться за реальность. Они осторожно пробирались вперёд по неожиданно узким коридорам, стараясь проверять все двери по пути, но большая их часть была заблокирована. Роджерс всем собой чувствовал нарастающее напряжение и не мог отделаться от мысли, что они сунулись в откровенную ловушку. А ещё его дергало что-то внутри, когда мельком удавалось поймать сосредоточенный взгляд Рамлоу. Они достаточно долго проработали друг с другом, чтобы понимать когда с другим что-то не в порядке. Не надо было его брать с собой. Беннер был уверен, что есть возможность вскрыть блоки на памяти, но сейчас Роджерс думал, а смогут ли они справиться, если память вдруг начнёт затапливать разум Рамлоу? У Баки это было совсем по-другому: воспоминания всплывали медленно и не причиняли особого вреда покалеченной психике. В основном, благодаря пониженному эмоциональному фону. Ну и помощи соответствующих специалистов. Барнс пропускал через себя воспоминания, как воду через сито. Он не мучился чувством вины, просто принимал к сведению всё, что с ним когда-либо было. А вот с Рамлоу всё было не так. И Роджерс искренне опасался, что они с Баком не успеют вовремя заметить провал, не смогут зацепить его в реальности или, не дай Боже, вытащить из воспоминаний. Изредка где-то на тёмном потолке потрескивали старые микрофоны или даже громкоговоритель, и голос доктора Истермана, едва слышимый сквозь помехи, подсказывал, куда свернуть и сколько ещё идти. Капитан заметил чей-то силуэт возле лестницы, ведущей вниз, наверное, в лаборатории, и замер, одновременно давая знак подготовиться остальным. *** Доктор Истерман чувствовал небывалый подъём — давно в его жизни не случалось столько событий за раз! Он вёл чужаков дистанционно, ориентируясь на старые, едва живые видеокамеры, и изредка подсказывал вслух куда идти. Его подопечный сейчас «спал», а значит у доктора было время пообщаться с новыми знакомыми и даже… На этих мыслях доктор старался не зацикливаться, чтобы не разочароваться впоследствии. Хотя до дрожи хотелось… И даже операционная уже готова. Нужно только правильно выбрать. Он сам встречал пришельцев, да и людей у него практически не осталось — Билли убивал всех, кого встречал, худо-бедно слушаясь только самого доктора. *** Роджерс внимательно осмотрел, насколько позволяло зрение в мигающем красном свете, встречавшего их человека. Если судить по неожиданно чистому, хоть и застиранному едва не до дыр врачебному халату и хирургической маске на лице, их встречал кто-то из научного персонала Центра. Возможно, даже тот доктор, представившийся Истерманом, с кем они говорили после блока дезинфекции. Вряд ли здесь осталось много живых сотрудников. Наверняка подопытные первым делом постарались расправиться именно с ними. Сам «доктор», невысокий, тощий человечек с абсолютно лысой головой молча рассматривал пришельцев, сверкая неестественно яркими глазами за круглыми очками. — Представьтесь, — холодно проговорил Роджерс, не торопясь опускать оружие. Хоть мужчина и не выглядел опасным, но опыт подсказывал, что вот такие «безумные гении» могут доставить куда больше проблем, чем самые опасные террористы. — Да-да, конечно, — слишком радостно отозвался док, — меня зовут доктор Хендрик Истерман. Мы с вами уже успели пообщаться. Если начистоту, — он развернулся и пошёл назад, не задумываясь, что гости могут не последовать за ним, — я уже и не ждал, что о нас хоть кто-то вспомнит. А ведь это государственный объект! Они молча последовали за Истерманом, сохраняя прежний порядок следования. Короткая лестница привела их на научный этаж Центра. Здесь уже было освещение и не только оно. Владения доктора выглядели почти… нормально. Чисто, светло, сухо. Мусора нет, все вещи и мебель, хоть и старые, но в приличном состоянии. Проходя мимо лабораторий, они видели людей, занятых делами. -… Все выжившие… Если не занять делом… Да вы и сами знаете, офицер… — шедший впереди доктор, судя по всему, в активном собеседнике не нуждался, выплёскивая накопившееся на свободные уши. Сосредоточенный Роджерс изредка вставлял реплики, направляя беседу в нужное ему русло. Рамлоу и Барнс молча следовали за ним, не стремясь участвовать в разговоре. Доктор привёл их в какой-то кабинет, забитый шкафами с папками и бумагами. Бумаги были и на столе, лежали неразобранными кучами. Доктор суетливо освобождал место на столе и стареньком диване, сгребая бумаги и не зная, куда их сунуть. Наконец, он сгрузил всё, что было у него в руках, в угол, просто на пол, и посмотрел на гостей. Барнс замер возле двери, Рамлоу обосновался в другом углу, а Роджерс возвышался рядом с доктором, вполне осознанно давя своей знаменитой аурой «Капитан Америка очень не доволен». И даже глухой чёрный шлем ему не мешал. На доктора Истермана эта его аура подействовала, как и на всех остальных простых смертных — он явно смешался и растерял нездоровый запал. — Что здесь происходит, доктор? Почему вы не покинули Центр, когда начались беспорядки? И чем вы и ваши люди занимаетесь сейчас? Истерман молчал. Стоял, чуть покачиваясь, и рассеянно блуждал взглядом по кабинету. — Доктор! — надавил голосом Роджерс, и тот вздрогнул, словно просыпаясь. Поправил очки и предложил: — Давайте лучше расположимся в комнате отдыха и я постараюсь вам всё объяснить. Роджерс медленно кивнул. Доктор Истерман обвел взглядом пришельцев и вздохнул: — Простите, офицер. Мы все здесь так давно. Заперты в этом склепе. Никак не могу сообразить. Отвык, знаете, общаться с нормальными людьми. Пойдёмте. *** Комната отдыха оказалась большой и несколько неуютной: слишком холодные цвета и минимум мебели производили гнетущее впечатление, да и полное отсутствие окон давило на мозги. Доктор пропустил своих гостей вперёд, запер дверь и замер возле электронной панели. — Я сейчас введу код, — объяснил он, — четыре единицы. Это заблокирует дверь, и нас никто не потревожит. Для общего спокойствия. Введя озвученную комбинацию, доктор отошёл к большому металлическому столу, стоявшему прямо посередине комнаты. Роджерс, чуть помедлив, всё же снял шлем. Он вообще экипировался на эту миссию не в свой, как иногда выражался Рамлоу, «порнокостюм Кэпа», а в обычную снарягу. Не совсем обычную, учитывая, что её спроектировал Старк, но никаких кричащих цветов и мишени на груди больше не было. В таких же выходили на миссии бойцы С.Т.Р.А.Й.К.а. И была она намного удобней, чем костюм Капитана. Рамлоу и Барнс последовали его примеру, укладывая снятые шлемы на стол. Только оружие и броню оставили. Барнс тут же пошёл проверять комнату на всякие сюрпризы, а Рамлоу пристально рассматривал доктора Истермана, замечая, как тот украдкой бросает на лицо Барнса непонятные взгляды. — Итак, доктор Истерман, ваш проект… — Роджерс сложил руки на груди, становясь ещё внушительнее. — Да-да, — тут же отвлёкся тот от Барнса, — проект «Тенева», создание солдат нового поколения! — Вы работали с доктором Вернике над его проектом «Вальридер»? — Скорее, присматривал. Мы пару раз разговаривали про его морфогенетический двигатель, но я сразу был против использовать в качестве подопытных людей с нестабильной психикой. Управляемые сновидения, психотропные препараты, усиленные микроволновыми сигналами и управляемой визуальной стимуляцией и без того влияли на психику, а когда она и так не совсем нормальна… Результат, в общем-то, ожидаемый. Вначале, сошёл с ума полностью один подопытный, потом второй, а дальше это уже покатилось волной. — Но вы всё равно решили повторить его подвиги? — Роджерс явно сдерживал гнев, — вы создали новый проект на основе работ доктора Вернике, но и у вас всё пошло по тому же сценарию. Что именно вы хотели сделать? Что вы сделали с подопытными? Доктор задумчиво и отрешённо рассматривал прекрасный образчик человеческого вида перед собой и остро жалел, что слишком стар для полноценной работы — этого человека хотелось рассмотреть как следует, наверняка он бы потрясающе смотрелся на хирургическом столе под беспристрастным белым светом операционных ламп… — Мы ищем информацию об одном из участников вашего эксперимента, — продолжал тем временем Роджерс, внимательно наблюдая за собеседником. — И вы думаете, что я смогу её предоставить? — удивленно поднял брови Истерман, — столько лет прошло. — Уверен, что вы бы вряд ли его забыли, — убеждённо проговорил Роджерс, — Брок Франко Рамлоу. На момент эксперимента ему было шестнадцать. Прибыл сюда вместе с Александром Пирсом. Был оставлен на ваше попечение и находился в Центре два года. Я хочу знать все подробности того, что вы с ним сделали. Истерман долго молчал, вперившись остановившимся взглядом в пространство перед собой. Сколько прошло лет, а он помнил. Конечно, помнил! В Центре в разное время было от сотни до двух сотен подопытных, но именно этот конкретный экземпляр обошелся доктору в изрядный моток нервов. — Доктор, у подопытного сто сорок семь наблюдается нетрадиционная реакция на сыворотку номер пять, — ассистент отвлёк Истермана от бумаг. — Насколько нестандартная? — без особого интереса спросил доктор, не торопясь бросать все свои дела из-за какого-то мальчишки. То, что этот мальчишка имеет какое-то отношение к новому Директору Организации, он как-то подзабыл за прошедшие полгода. — Посмотрите сами, — настойчиво пытался достучаться до начальства ассистент. Истерман недовольно отодвинул бумаги и неторопливо поднялся из-за стола. Что ему следовало бы поторопиться, он понял, едва зайдя в процедурную: двое врачей сломанными куклами лежали возле дальней стены, третьего пугающий Зимний Солдат держал за шею металлической рукой и хрипло рычал: — Что с ним?! Что вы сделали?! Его подопечный, за чью безопасность Солдат отвечал перед Куратором Пирсом, бился в конвульсиях, пристегнутый к процедурному креслу: черные вспухшие вены жутко проступали сквозь мокрую от пота посеревшую кожу, губы посинели, а белки закатившихся глаз были почему-то черными. Истерман бросился вперёд, торопливо раздавая указания: — Солдат, отставить! Срочно стабилизировать состояние! Подключите кислород и капельницу! — Как мы его стабилизируем? — растерялся один из вбежавших в процедурную врачей, пока остальные, оттеснив настороженного Солдата, подключали кислородную маску и собирали систему капельниц. — Прокапайте глюкозу для поднятия тонуса и выведите из крови пятую сыворотку. Потом введите препараты S-группы и подготовьте сыворотку для мутантов. Сделайте предварительный анализ на наличие мутационных генов, особенно группы X. Он старался не думать, что с ним сделает Директор, если его догадка неверна, и мальчишка не выживет. Зимний Солдат жуткой тенью замер в углу, прожигая «халатов» мрачным взглядом стылых глаз. Доктор позволил себе на мгновение утонуть в воспоминаниях. — Это было очень познавательно, хотя изначально я был против его участия в Программе, — медленно проговорил доктор, — мы тщательно подбирали людей, постаравшись учесть все ошибки предыдущего проекта. Никаких врожденных патологий, а с ПТСР у подопытных уже можно было справиться. Но этот мальчик был особым проектом. Барнс, пользуясь тем, что доктор стоит к ним с Рамлоу спиной и не может увидеть, скользнул к Командиру и быстро и крепко обнял. Тот, напряжённый, как натянутая струна, только сжал его плечо в ответ, может, и не расслабившись полностью в знакомых руках, но хоть немного успокоился от таких откровений. — Да, это был особый проект, — повторил Истерман, — и он увенчался успехом. Вернике пытался создать аморфную массу, пушечное мясо, которое можно без проблем бросать на амбразуры, но АНБ, как и Гидра, в подобном не нуждались. Нужны были совсем другие качества. Совершенно самостоятельно мыслящие существа, способные не только выполнять приказы, но и отдавать их. П… Рамлоу оказался находкой для исследовательского отдела. Но Директор забрал его с собой, так что я вряд ли смогу помочь вам в поисках, — Истерман развёл руками. Какое-то время после его слов царила тишина. Роджерс внешне совершенно спокойно взвешивал слова доктора, но и Барнс, и Рамлоу знали, как он на самом деле зол. Несмотря на участие в эксперименте Эрскина, Стив Роджерс крайне негативно относился к делам подобного рода. Может, потому, что сам он участвовал в этом добровольно, прекрасно осознавая все риски. Тогда ещё Стив знал, что может умереть, если что-то пойдёт не так. Но вот Рамлоу и Барнс явно не давали своего согласия на все эти, как выражался Старк, апгрейды. И не осознавали все последствия. — Я не буду читать вам морали, доктор, — наконец, заговорил Роджерс, — сейчас меня интересует совсем другое. У вас наверняка есть картотека по экспериментам. Мне нужны все данные по Рамлоу. И как можно скорее. Истерман мелко закивал и спросил, не сдерживая ехидства: — Это не трудно, но что вы планируете делать с этими бумагами? Да и как вы можете быть уверены, что сможете выбраться из комплекса? Уже то, что вы дошли сюда — настоящее чудо! — Не волнуйтесь, это уже наши проблемы. Если всё пройдёт, как должно, вы с вашими сотрудниками сможете покинуть Центр. — Даже так… — сказать, что он был ошеломлён, значит ничего не сказать. Истерман слишком долго жил в этом склепе, чтобы поверить, что троица каких-то бойцов сможет что-то изменить в их положении. Тем более ему было любопытно, что на самом деле скрывается за их интересом к тому странному подопытному. Да и операционная… Истерман решил не спешить с действиями, а понаблюдать, тем более, тут было за кем. Так что спорить о чём-то с офицером не стал. Вместо этого он направился к дверям, поманив чужаков за собой. — Пойдёмте. Я провожу вас в картотеку и попрошу доктора Трайгера помочь с поиском информации. Сразу предупрежу, он немного… эксцентричен. Но вы не обращайте внимания. Роджерс коротко кивнул своим напарникам и пошёл за доктором на выход.