#сталкер

Тэхён просыпается липким и уставшим. С мерзким ощущением отвращения к самому себе. Его всё реже преследуют сны, полные слепящего раздражения, но сегодня, видимо, из-за усталости было особенно невыносимо. Бесконечная белая пустыня, по которой он шёл и шёл, не видя края. Даже его собственная тень, полюбившаяся, обретающая очертания тела, отсутствовала. Он был один. Совершенно один. Без цепляющихся и тянущих назад рук. Только он и звенящее напряжением пространство, которое не выпускало и не отпускало. Утомительно просыпаться с желанием уснуть обратно. Словно ночь отрекается от него, не давая и шанса на отдых. Тэхён тянется к тумбочке за таблетками, пытаясь вспомнить, оставлял ли он заранее там бутылку с водой, и с удивлением видит стакан. И кувшин. Кувшин, которого отродясь не было в его квартире. Точно. Теперь это их квартира. Новое неизведанное чувство, к которому не так-то просто привыкнуть. Испытывая щенячий восторг и благодарность, Тэхён выпивает обезболивающее и падает обратно на постель, морщась от гула в голове. Надо подождать совсем немного, пока лекарство подействует, и начать собираться. Сегодня будет третий день съёмок. Множество мелких, одиночных сцен, которые они прогоняют, пока режиссёр не будет удовлетворён. И слишком мало совместных. Чонгук ему всё ещё не нравится. Он вызывает вопросы, найти ответы на которые просто невозможно, но за ним надо следить. Отмечать подозрительные детали, фиксировать моменты, напоминающие Джея. А таких нельзя сказать, что мало.

───── ◉ ─────

— Снято! — крик разносится на всю округу, позволяя выдохнуть. — Перерыв пятнадцать минут. Никому не расходиться слишком далеко! Хочется курить. Горло першит от раздражения — приходится делать голос ещё ниже, чем он есть на самом деле. И это притом что у Тэхёна достаточно глубокий тембр, но почему-то звуковику недостаточно. — Чаю? — Чонгук подходит с видом, словно он не знает усталости, хотя они снимают с небольшими перерывами уже шестой час подряд, и протягивает бутылку с персиковым чаем. — Заметил, что ты не фанат кофе. Испытывая смесь раздражения и благодарности, Тэхён принимает угощение. В голове невольно вспыхивает сравнение с тем, что Джей тоже начал их сближение через еду. Делает ли это их одним человеком, или они просто похожи в своих поступках? Сложно сказать. Сложно гадать, тыкая пальцем в небо и надеясь угадать, но… Дело не только в еде. — Есть сигареты? — Не курю, — Чонгук не читает ему лекции о вреде курения. Не смотрит с осуждением и никак не упрекает, но он неуловимо становится мрачнее. Злее. Не так, как Джей, который прислал ему гневное письмо-упрёк, но близко. Очень близко. Достаточно близко, чтобы записать этот момент в колонку под названием «причины считать, что Чонгук — Джей». — Но кто-то из стаффа точно курит, можно стрельнуть сигарету у них. — Нет, — Тэхён отпивает чая, довольно выдыхая, — они часто передают такую информацию журналистам, несмотря на все запреты о разглашении. Не стоит светиться с подобным в новостях. — Сейчас мир лучше воспринимает курящих актёров и айдолов, — Чонгук дёргает плечом, переводя взгляд куда-то в сторону. Они оба смотрят на место, где готовится съёмка для второстепенной пары, без их участия. — Тебя так заботит собственная репутация? — А тебя нет? — Моя жизнь не заканчивается на карьере актёра, — Чонгук отвечает странным, не окрашенным ни одной эмоцией тоном, — и твоя не должна. Не должна, но может. У Тэхёна много рисков. Начиная от сомнительной ориентации и заканчивая интрижкой с Джеем. Что с ним будет, если о сталкере узнают СМИ? Как сильно они разовьют тему и сколько грязного белья вытащат наружу? Тэхён не готов к подобному. Он хочет сохранить то мрачное, что есть между ними, лишь для себя. Хочет возвращаться домой, раздеваться догола и падать в горячие объятья, отдаваясь пылающей похоти. Тэхёна немного ведёт, когда он позволяет себе увлечься реальными-нереальными мыслями. С момента, как начались съёмки, его Джея становится меньше. Меньше взглядов. Меньше прикосновений. Меньше писем и подарков. Словно… словно от Тэхёна отстраняются? Не отталкивают, не бросают, но погружают в кокон из одиночества и тоски. Привыкнув всегда быть на первом месте, получать всё, лишь показав действиями капризное «хочу», он понимает, что сейчас ему безумно пусто. Утомительно перебирать драгоценные воспоминания, что они с Джеем уже создали, но новых ему не дают. Заставляют голодать. — Как думаешь, — Чонгук вырывает его из вялотекущих мыслей, — почему Джию никому ничего не рассказывал? Не понимал, что Тэён — сталкер? — Разве это не твоя задача — задаваться вопросами о мотивах своего персонажа? — такие обсуждения постоянно вспыхивают между ними: почему Джию делает так, а не иначе? Почему Джию не убегает? Почему Джию-Джию-Джию… И ни одного вопроса о Тэёне. Отчасти потому, что Тэхён боится спрашивать. И в какой-то степени не желает слышать то, к чему не готов. Они застряли на первой серии, режиссёр отвёл на съёмки каждой по неделе, и пока что-то между их персонажами нет той искры, которая давала бы понять мотивы преследователя. Тэёну просто интересно. — Хочу услышать мнения со стороны. — Спроси у наших коллег второстепенной пары, — Тэхён намеренно поддразнивает Чонгука. Не даёт ему желаемое сразу, играется, как рыбка, кружащая вокруг поплавка и не хватающая ртом крючок. — Или они недостаточно профессиональны для тебя? — Недостаточно интересны, — их взгляды пересекаются, и каждый раз это сложное испытание на выдержку. Потому что как бы Тэхён ни убеждал себя, что Чонгук ему не нравится, глубоко в душе, где-то под толщей искренней и сильной привязанности к Джею прорастает злокачественное чувство симпатии. Чонгук отстранён от всего на свете, не вовлекается в общие посиделки, как и Тэхён, но стоит им начать общаться — его словно заполняет живой огонёк любопытства. Достаточно ли этого, чтобы провести между ним и Джеем знак равно? — Я… — Начинаем! — крик с использованием рупора разносится по небольшой полянке, и они вынужденно возвращаются к съёмкам. — Надеюсь, мы вернёмся к этому вопросу? — Чонгук не пытается поймать его на слове, но смотрит с искристым прищуром, когда спрашивает. — Твоё мнение всегда будет для меня важнее, Тэхён. — Важнее чем что? — Чем всё, — и в этом «всё» есть та же одержимость, что и в джеевом «всё». Те же интонации, с которыми Тэхён читает строчки в письмах, та же страсть, то же желание. Тогда стоит ли им и дальше бегать? Видимо, стоит, потому что Чонгук добавляет: — Оказывается, это заразно, говорить фразами из сценария, но мне правда интересно. В оплату могу поделиться тем, что думаю о Тэёне. Что скажешь? — Только если за пределами съёмочной площадки. — Господин Ким! Господин Чон! — рупор надрывается, но они не обращают на это никакого внимания, полностью увлекаясь друг другом. — Ждём только вас! — Приглашаю в свою галерею, скажем, в субботу. У нас как раз должен быть выходной, — Чонгук тянет уголок губ вверх, прикрывая глаза в надежде скрыть вспыхнувший там плотоядный огонь, но Тэхён видит. Успевает обжечься и едва скрыть скользнувшую от этого вдоль тела дрожь. — Буду ждать в любое время. — Я приду, — Тэхён и так планировал, но иметь на руках приглашение намного выгодней, — надеюсь, что там нас будут отвлекать куда меньше. Им приходится поторопиться, потому что раздражённый режиссёр уже отправляет к ним одного из помощников. Тэхён сдержанно извиняется, объясняя, что они обсуждали роли и характеры персонажей, но всё это не имеет значения. От них лишь отмахиваются, отправляя под прицелы камер. Последнее время вместо Джея за Тэхёном следят они.

───── ◉ ─────

Приходить в галерею с самого открытия — подозрительные семь утра субботы — невероятно странный поступок, но других у Тэхёна не водится. Он покупает билет и, не снимая маски, гуляет по огромным белоснежным залам. Ожидаемо безлюдным и заполненным только картинами. Все принадлежат Чонгуку. Это могло бы удивить, но чего-то подобного Тэхён и ожидал ещё в тот момент, когда узнал, что у Чона есть галерея. Очевидно, выставлять он будет свои работы. Или работы своей семьи, друзей и тех, кто дорого заплатит. Готовясь к этому моменту, именно утру субботы, чтобы никто не мог им помешать, Тэхён изучил достаточно информации. Узнал, что Чоны — богатый и влиятельный клан, который по щелчку пальцев может заполучить что угодно, а Чонгук — самый младший из сыновей. И ему позволяют делать всё, что тот пожелает. И это же «всё» сходит с рук. По крайней мере, так Тэхёну показалось. Такой человек будет преследовать? Такой человек будет тратить время на то, чтобы заманить в свои сети известного актёра? Ему ведь достаточно просто поманить к себе и… Тэхён бы не пошёл. Он ненавидит чеболей, которые оценивают чужие жизни валютой, продают на торгах дружбу и разменивают любовь на мелкие купюры. Сложно сказать, делает ли так Чон Чонгук, но вот Джей — личность иного кроя. Джей расставляет свои сети с искренним интересом и жгучей одержимостью, от которой невозможно отказаться. Тэхён коротко улыбается, готовый достать последнее письмо, оставленное ему вчера. Он думает быстро пробежаться по нему глазами, но замечает в отражении окон смазанный тёмный силуэт. А обернувшись, едва не отшатывается. — Никогда не думал, что ты любишь ранние встречи, — Чонгук как ни в чём не бывало стоит перед ним. Не такой, как обычно. Не в деловом выглаженном костюме, не в одежде для роли. Нет. Он выглядит… по-домашнему уютно? Лёгкая футболка, свободные струящиеся штаны и тапки с помпонами. — Зачем тебе обо мне думать? — Тэхён хрипит из-за долгого молчания, поэтому прокашливается. Сердце, сбившееся на быстрый ритм из-за неожиданного появления, нехотя успокаивается. — И в приглашении, если не ошибаюсь, звучало «в любое время». — Но семь утра? Галерея могла быть закрыта. — Я заранее изучил график работы, — Тэхён неловко обхватывает себя за талию одной рукой, — удивился, что открыто круглосуточно, и думал прийти ещё раньше. Может быть, около пяти. — Тогда я бы ещё спал, — Чонгук сонно переступает с ноги на ногу и зевает. Настолько человечный жест идёт вразрез со всегда собранным образом идеального Чон Чонгука, что заставляет потеряться. Растеряться. Скрыть эмоции за маской и очками совсем не сложно, поэтому Тэхён не переживает, что будет пойман. — Тогда у меня было бы больше времени изучить территорию. — Не любишь незнакомые места? Понимаю, — Чонгук ухмыляется и делает шаг в сторону, — рассказать о картинах? Это одна из моих любимых. Чонгук указывает на самую большую, практически во всю стену картину. На ней не изображено чёткого рисунка. Смазанные силуэты, которые перетекают из одного состояния в другое, меняя цвет, тон и контрастность. Под одним углом можно увидеть плачущую женщину, а под другим — кричащего человека. Если же смотреть прямо, то разные детали складываются в нечто пугающее и отталкивающее. В смотрящие прямо в душу глаза. Тэхён вздрагивает от ощущения присутствия. Вот это больше всего напоминает Джея. С его цепким взглядом, скользящим по телу и обещающим муки наказания. Ласки. Прикосновений, которых не хочется избегать. Он невольно делает шаг в сторону картины, в последний момент останавливаясь, чтобы не протянуть к ней руку. Не стоит быть слишком откровенным. — И что ты хочешь ею сказать? — А что ты видишь? — Чонгук разворачивается на пятках, чтобы стоять спиной к картине и лицом к Тэхёну. Сегодня он другой. Всё такой же игривый, но… странный. Не проснувшийся? Не спавший? — Расскажи мне, Ким Тэхён, что ты видишь на моей картине. Выпивший? Чонгук не пугает, но вновь заставляет испытать серьёзный интерес. За пять дней съёмок не сказать, что они сильно сблизились. Поверхностно обсуждали роли, обменивались колкими мнениями друг о друге и… всё. Они словно кружат вокруг друг друга, пытаясь подобраться ближе, но постоянно отступая на шаг или два назад. Так же, как Джей, оставивший всего одно письмо за семь дней. В противовес тому времени, когда он был настолько близко, что Тэхён ощущал его дыхание на загривке, руки на теле, губы между ног. Спал и видел их секс. Сейчас этого нет. Сейчас между ними пропасть, такая же огромная, как и с Чонгуком. Тэхён бы так и остался барахтаться в своих вязких чувствах, разрываясь в поисках ответа на вопрос, правильно ли он поступает, сближаясь с Чоном. Но Джей написал. Отправил письмо, толкающее к новому витку действий. «Я ближе, чем ты думаешь» Это подсказка? Намёк? Приглашение продолжать неумелую охоту? Тэхён прочитал столько статей о том, как выследить человека, что чувствует себя слишком погружённым в съёмки дорамы и пропорционально далёким от поисков Джея. Ведь он не знает его имени, хотя и имеет на руках адрес. Стоит ли ему поехать туда в один из выходных?.. — Тэхён? — Чонгук не подходит ближе, сохраняя между ними дистанцию. Так же, как Джей. — Ты можешь не отвечать, но вдруг это поможет нам понять друг друга лучше? Чёрт подери. Опять. Не слово в слово, но близко. Так близко, словно… Тэхён раздражённо хмурится, не готовый до конца принять, что Чонгук — Джей. Слишком просто. Слишком очевидно. Слишком… на блюдечке. Разве Джей так поступил бы? Разве преподнёс бы себя подобно очередному оставленному на столе подарку? — Я вижу хаос, — Тэхён отвечает совсем не то, что думает. На картине он видит Джея, видит чувства, близкие для сталкера, но пока что Чонгуку не стоит этого знать. Он осматривает картину, переходя с одного края на другой, продолжая бросать рубленные слова: — Несдержанность. Страх. Боль. Много чувств, которые ты не умеешь выражать. — Как грубо. — Ты спрашивал, что я вижу. Вот мой ответ, — Тэхён пожимает плечами, находясь на границе собственных чувств. Джей меньше всего хочет, чтобы его не нашли, а значит, и подсказки будут расставлены на каждом углу? — А что ты вкладывал в эту картину? — Бессмысленное ожидание неизбежного, — Чонгук прокручивается вокруг оси и делает забавный булькающий звук смыкая и размыкая губы, — что насчёт завтрака? Вести глубокие беседы на голодный желудок практически опасно. — Появлением язвы? — Видишь, — Чонгук подмигивает, — всего одна картина, а мы уже понимаем друг друга с полуслова. Что будет, когда мы обойдём всю галерею? Тэхён вздрагивает от пробежавшего вдоль загривка холодка. Ведь… когда они с Хёнщиком весь день гуляли по торговому центру, Джей был рядом? Следил, выражал недовольство, отправлял записки. А сейчас тишина. Гулкая, отдающая эхом их шагов по пустующим залам и разрушающая изнутри. Что будет, если Джей — Чонгук? Всё это время Тэхён лишь предполагал, но не думал об этом всерьёз. Им надо бы познакомиться лучше? Сблизиться? Научиться… доверять? Это не про него. Это не про Джея. Это про нечто нормальное, то, что находится в рамках любого социального общения и совсем не подходит Тэхёну. Он до последнего будет сопротивляться навязанной мысли и пытаться избегать того, что Чонгук — тот, кто его выслеживает. — Ты спрашивал, почему Джию никому ничего не рассказывал, — Тэхён заводит разговор первым, чтобы поставить в этом вопросе однозначную точку. Донести свою мысль и показать собственное отношение к происходящему. Если Чонгук — Джей, он его поймёт. — Всё ещё хочешь знать моё мнение? Если нет… это даст Тэхёну возможность сделать выводы. — Всегда. Они заходят в ресторан при галерее, где Чонгука явно узнают. Официант несётся готовить столик, явно навечно зарезервированный за конкретным человеком, а на кухне принимаются греметь приборами. Тэхён знает это чувство власти собственного имени. Когда он приходит куда-то, не скрывая актёрского статуса, всё происходит похожим образом. Ему кланяются, угождают и достают всё самое лучшее. — Итак, — Чонгук опускается на мягкий диванчик, жестом приглашая сесть напротив, — хочешь сделать заказ или положишься на мой вкус? — Твой, — Тэхён проверяет и будет проверять Чонгука постоянно, пока не выведет на чистую воду. Что им принесут? Запечённого кальмара, которого он ненавидит, или мясной кимбаб? Сладкое вино или виски? Может, просто воду? Жажда выяснить пробуждает в груди новое, непривычное ощущение. — У меня должны быть поводы тебя ненавидеть. — Радует, что пока что их нет, раз тебе приходится искать, — Чонгук прищуривается и поворачивает голову к склонившемуся в ожидании официанту. Хитря, он не называет блюда вслух, а показывает в списке меню, добавляя лишь небольшие уточнения, ничего не говорящие Тэхёну. Подобная таинственность могла бы напугать, но она наоборот успокаивает. В ресторане нет никого, кроме них и персонала, поэтому Тэхён снимает маску и очки, откладывая их в сторону. Нельзя сказать, что ему комфортно тут, среди пустых столиков, сидеть и смотреть на раздающего указания Чонгука, но стоит подумать, что так могли бы проводить время они с Джеем, и всё становится приятней. — Джию боится? — Чонгук возвращается к теме, стоит им остаться одним. — Что ему не поверят или высмеют. Или, может, наоборот, что начнётся поиск улик и работа со следствием… — Нет, — Тэхён проводит пятернёй по волосам, зачёсывая чёлку назад, — он мог бы так думать, потому что это правильно. По-сценарному правильно, но в жизни нами руководят чувства, а не прописанные строчки. Тэхён ловит себя на мысли, что он хочет рассказать. Прикрываясь образом Джию, которого играет не он, так легко раскрыть все карты, показать чёрную, отвратительную для большинства червоточину и преподнести это так, как он чувствует. От лежащего на поверхности до сокрытого глубоко в душе. Джей хотел, чтобы Тэхён научился его понимать? Научился мыслить, как сталкер? Ну что же. Теперь Тэхён хочет посмотреть на себя со стороны, в образе Джию. — И что же Джию чувствует? — Нежелание делиться, — Тэхён импульсивно стискивает ладонь в кулак, сразу же разжимая пальцы и расслабляясь. Его будоражит мысль о том, чтобы быть настолько честным. — Мы как-то обсуждали, что это напоминает наркотик: когда внимание одного человека всецело принадлежит тебе. И то, что ты не знаешь, кто этот человек, пробуждает ещё больше интереса. Ведь сталкер… всегда знает, чего хочет жертва. — Он изучает свою цель, — Чонгук говорит расчётливо, сжимая губы в тонкую линию, — методично собирает информацию, создаёт книгу своего… возлюбленного. Вырезки фотографий, моментов из шоу, цитаты из статей. А в какой-то момент становится мало. — И тогда в голове рождается мысль: не случится ничего страшного, если я просто прослежу, — их взгляды пересекаются, создавая тонкий канат связи между их мыслями и душами. Рождая понимание. — Просто узнаю адрес и отправлю посылку. — Просто буду рядом и буду оказывать знаки внимания. — Но мы говорим о Джию, — Чонгук прокашливается, на короткий момент отводя глаза в сторону, но практически сразу возвращая их обратно. Тэхён вздрагивает. — Он всё это получает. Каждый предмет — улика. Так почему бы не отнести всё это в полицию? — Сначала он не принял это за что-то серьёзное, — Тэхён сглатывает, погружаясь в свои первые воспоминания, — потом было уже поздно. Представь, у тебя его записки, подарки, интимные мысли и чувства, которые были отданы на хранение. Это доверие. «Это одержимость», — мог бы сказать любой из них, но подобное слово не звучит. — И с каждым новым шагом навстречу друг другу всё сложнее это доверие предавать, — Тэхён вот уже не может, — потому что они оба вязнут в этом. В том, что… — он колеблется, но всё же заканчивает: — …что рождается от одного прикосновения. Чонгук не реагирует. И чего Тэхён ожидал? — Но в конце Джию всё же… — Ваш заказ, — официант перебивает Чонгука, и Тэхён как никогда этому рад. Он меньше всего любит финал этой дорамы. Отвратительный. Грязный. Вызывающий в груди только горечь раздражения. Он обязательно попытается переубедить сценариста и написать другой конец. Их с Джеем конец. Идеальный. — Я угадал? — Чонгук высокомерно ухмыляется, давая оценить стол. Тут только то, что Тэхён любит. Как в тот раз на встрече с Чимином. Как на их с Джеем свидании. Как каждый раз, когда сталкер пытается подобраться как можно ближе к жертве. — Это было несложно, если ты читаешь обо мне статьи, — Тэхён хмыкает, пытаясь подавить дрожь, — стоит ли мне оставить оценку твоей галерее и ресторану, чтобы повысить посещаемость? — Только если хочешь привлечь ко мне внимание, — Чонгук подаётся вперёд, опираясь локтями на стол и впиваясь в Тэхёна взглядом. Он молчит достаточно долго, рассматривая лицо, изучая каждую деталь, и выглядит… жадно. — Ты хочешь? — Ты спрашиваешь слишком рано, — Тэхён уходит от ответа, испытывая смятение, — мы ещё недостаточно близки. — Это легко исправить, — Чонгук склоняет голову набок, явно пытаясь поймать какую-то мысль. Поймав, он переводит разговор на нейтральную тему, обсуждая последние мелькающие новости среди звёзд. Безопасно и неинтересно. До тех пор, пока Тэхён не осознаёт главное. За всё время, что они обсуждают чувства персонажей в дораме, ни один из них не задаёт самого провокационного вопроса: «откуда ты это знаешь?»