#сталкер

Съёмки шоу заканчиваются далеко за полночь. Тэхён дремлет в машине, пока его везут в гостиницу, где он проведёт последнюю ночь перед возвращением в Тэгу. Он с самого начала скептично относился к тому, чтобы снимать что-то на побережье в Пусане, но финал дорамы был отснят именно там, так что у них не оставалось выбора. Сложнее всего было отказать Цзыюн в невинной просьбе полететь вместе домой. Будучи парочкой в сериале, они вынуждены вести себя соответствующе и за пределами съёмочной площадки. Это входит в контракт. Тэхён устало проводит ладонью по лицу, вспоминая, как она прижималась к его боку и испуганно взвизгнула, стоило появиться паучку. Нет проблемы в том, чтобы поддержать подругу и коллегу, но есть проблема в том, чтобы потакать её женским прихотям. Неловко спотыкаясь, пачкая платье, цепляясь ладошками за предплечья Тэхёна, она уверенно продолжала играть свою героиню из «Окна напротив». Тэхёну же больше всего хотелось забыть «Хёни» их дорамы. Нервный, грубый, отталкивающий мягкую и нежную, едва ли не плачущую от его прикосновений «Ыним»… Не тот образ, который близок ему. Однако, судя по всему, сыграть у него получилось нормально — часть новых сценариев, которые ему прислали, состоит именно из таких «плохих парней». — Прибыли, — водитель — в этот раз менеджер отказался ехать с ним — открывает Тэхёну дверь. — Охрана проверила всё заранее, чтобы не заставлять вас ждать. — Спасибо, — Тэхён кивает в ответ на дежурную улыбку сопровождающего и делает всего один шаг, прежде чем испуганно замереть. Кто-то за ним следит. Стараясь не выдать своей заминки, Тэхён осторожно разворачивается и осматривает окрестности перед гостиницей. Несколько машин в темноте кажутся пустыми, а большая часть окон в здании с погашенным светом. Площадка огорожена высоким решётчатым забором, но и за ним улица выглядит пустой. Где-то мигает фонарь, сигнализирующий, что ему пора менять лампочку, но нет даже пробегающей мимо кошки. Пустынно. До пугающего пустынно и тихо. Природа, уснувшая с уходом солнца, гудит сверчками — этот звук всегда утешал Тэхёна. Сейчас же пугает. Куда бы он ни повернулся, горячая точка между лопаток не исчезает. Словно на него смотрят через прицел, внимательно отслеживая каждое движение. И перемещаются так же по кругу, не выпуская из поля зрения тоненький силуэт. — Что-то не так? — водитель захлопывает за ним дверь и неспокойно замирает рядом, не зная, ехать ли на парковку, оставлять там машину, или же задержаться рядом с ним. Тэхён тоже не знает. Отрицательно качнув головой, он всё же делает осторожный шаг в сторону входа, стараясь тут же не замереть на месте. Зуд от чужого взгляда становится сильнее. Его холодные вибрации пробираются под кожу и мурашками двигаются вдоль тела, мешая идти. Тэхён заставляет себя не торопиться — паника не даст ему мыслить спокойно, не даст без проблем добраться до номера. Он переполошит охрану, заставит обыскивать чужие номера или, что не лучше, район. Может ли на него смотреть Джей? Может ли это быть его взгляд: тяжёлый, обжигающий, внимательный. Тэхён уже поднимается по ступенькам, когда давление исчезает. Вдохнув полной грудью от неожиданной свободы, Тэхён оглядывается в попытке увидеть ускользающий в темноте силуэт. Ничего в округе не меняется. Даже водитель, заражённый его паникой, остаётся на месте и провожает Тэхёна взглядом до дверей. Но этот взгляд другой — мягкий, едва ли заметный. Толкая двери гостиницы, Тэхён ждёт последнего прощающегося ожога между лопаток, но его нет. Вместе с облегчением приходит тоска. Как бы страшно ни было ощущать этот внимательный, до последнего не отпускающий взор — он взбудоражил, взбодрил, напомнил написанные резким почерком полюбившиеся строчки: «…как близко я мог бы быть. У тебя за спиной прямо сейчас? Возможно.» Возможно. Многие фанаты следуют за ним в другие города, будь он айдолом — пожалуй, поехали бы и в другую страну. Так ли странно, что один фанат, пишущий о своей влюблённости, не может остаться дома, пока Тэхён снимается в шоу на пляже Пусана и пытается избежать случайного поцелуя с Цзыюн? Тэхён думает об этом, поднимаясь на третий этаж по ступенькам, игнорируя лифт. Мог ли Джей подойти или же дать понять, что смотрит? Не так уж часто люди чувствительны к чужим взглядам, и это не тот вопрос, который любят задавать журналисты. Хотел ли Джей просто посмотреть или дать понять, что наблюдает? Фантомное ощущение слежки всё ещё остаётся отпечатком на спине. Оно скользит ниже — так, как могла бы скользить рука, даря невесомое прикосновение. Тэхён останавливается перед дверью в номер, на мгновение прикрывая глаза, чтобы вновь пробудить это чувство на себе, но терпит поражение. Фантазия теперь ему кажется недостаточно яркой. Он проводит ключ-картой, открывая номер, щёлкает выключателем и замирает от неожиданности во второй раз за это короткое время. Перед кроватью стоит тележка для еды, на которой ему обычно доставляют завтрак или поздний ужин. Тэхён настороженно подходит к ней, осматривает со всех сторон и аккуратно обхватывает пальцами тонкий стебель цветка. Он не знает его названия. Белый, с пятью длинными треугольными лепестками, расположившимися в форме звезды, и один, словно выпадающий язычок, в центре. Тэхён проводит подушечкой пальца именно по нему — самому широкому, открытому и привлекающему к себе. Мягкий. Бархатный и нежный. Залюбовавшись цветком, Тэхён не сразу замечает записку. «Трудно найти слова, когда действительно есть, что сказать. P.S. Приятного аппетита» Бумага такая же бархатная на ощупь, как лепесток цветка. Тэхён задумчиво ведёт пальцем по надписи и с удивлением смотрит, как последняя точка слегка размазывается под его прикосновением. Почти незаметно, но на подушечке пальца остаётся след. Он был тут совсем недавно. Может быть, вышел, когда Тэхён ставил ногу на последнюю ступеньку своего этажа. Взгляд не возвращается, ему неоткуда взяться, но Тэхён чувствует остатки чужого присутствия. Тэхён подносит записку ближе к носу и вдыхает запах. Его нет. Нет того тёплого чувства, словно его бабушка держала эту бумагу в руках, а после оставила мягкий родной поцелуй для любимого внука. Отголоски цветка — совсем чуть-чуть, как раз столько, сколько останется, если положить его поверх послания. Конечно, гость мог делать всё в перчатках, конечно, не оставить и намёка на то, что он существует. Всего лишь тень за спиной. Страх и неуверенность сковывают Тэхёна крепкими цепями. А точно ли его гость ушёл? Может, он спрятался в гардеробной или затаился в ванной. Может быть, его тяжёлое дыхание согревает пол под кроватью? Тэхён не может сделать и шага. Он бросает взгляд, полный смятения, на короткую записку, смотрит на цветок в руках, на заботливо заказанный ужин — только его любимые не тяжёлые перед сном блюда. Надо осмотреться, но ноги словно приклеились к полу, не способные сдвинуться хоть на миллиметр. Тэхён прикрывает глаза и для надёжности закрывает их ладонью с цветком между пальцев. Он выравнивает дыхание, заставляя сердце биться медленно, и слушает. Изменилось ли что-то в номере? Так же мерно тикают часы на стене сзади, так же тихо капает вечно не закрывающийся до конца кран в ванной. Нет других шорохов, нет отголосков чужого дыхания, нет ничего, за что слух может зацепиться. Тэхён открывает глаза и наконец может развернуться вокруг своей оси. На первый взгляд всё кажется обычным. Заправленная горничными постель, в хаотичном порядке расставленные на столике косметика, одеколон и несколько средств для кожи. Гардеробная приоткрыта — Тэхён её так и оставлял, в спешке собираясь на запись шоу. Он смотрит на тумбочки около постели — там тоже пусто, как и на декоративных полках. Следов чужого присутствия нет, если не считать заказанного ужина. Тэхёна осеняет. Он быстро двигается к телефону и набирает внутренний номер ресепшена. — Доброй ночи, — голос звучит хрипло, но не напуганно, — у меня в номере 304 стоит тележка с ужином, могу я узнать, кто её доставил? — Вам нужно имя горничной? — девушка-администратор на мгновение запинается, видимо, ожидая жалобы, и Тэхён спешит её заверить, что всё в порядке. Ему просто интересно, кто сделал заказ. — Ах, заказ. Ваш менеджер. Он позвонил нам… где-то час назад и сказал, к которому часу вы прибудете. Перечислил блюда, они все были в нашем меню. Это был не менеджер. Кто угодно, но не он — Тэхён лучше всех знает повадки Хан Джисона, и это не тот человек, который будет заботливо заказывать в номер уставшего подопечного ужин. Цветок жжёт пальцы. — Только блюда? — Да, горничная доставила заказ в ваш номер минут десять назад, ничего не должно было остыть. Вам необходимо разогреть?.. — Нет, всё в порядке, — заверяет её Тэхён и прикусывает губу. Он смотрит на цветок, на записку и понимает, что спрашивать о гостях в гостинице глупо — мало ли кто заселился в это время. — Спасибо. — Есть что-то ещё, с чем я могу вам помочь? Он прощается. Голод, преследующий всю дорогу до дома, пропадает, и Тэхён неуверенно смотрит на нарезанный кимпаб, на салат из пророщенных бобов, на специальный фарфоровый чайник с ещё горячим чаем. Всё в комплекте на двоих. Осторожно положив записку с цветком обратно, Тэхён достаёт телефон и делает фото для инстаграма. Если это был его поклонник, пожелавший позаботиться о его ужине, невежливо оставить такое без слов благодарности. Опубликовав одно единственное фото, в подписи Тэхён пишет «спасибо». Появляется короткое желание открыть возможность оставлять комментарии под этим постом: вдруг Джей захочет дать понять, что это его рук дело, но приходится отмахнуться от этой мысли. Фанаты, неустанно следящие за его социальной активностью, тут же настрочат тысячи комментариев, и тот единственный, действительно имеющий значение, просто потеряется в общем потоке. Тревога отступает, но Тэхён всё равно включает весь доступный в его номере свет, ненавязчиво заглядывает в каждый угол и слегка демонстративно раздевается. Он просто не может остановиться, и, когда рубашка соскальзывает с одного плеча, Тэхён позволяет ей сползти ниже, оголить часть спины и после — упасть к ногам. Невыносимо хочется ощутить на себе острый внимательный взгляд, но его нет и не может быть. Ведомый неясным чувством, Тэхён не распахивает занавески, лишая возможного наблюдателя единственного источника. Тэхён тихо мурлычет себе под нос ненавязчивый мотив оста дорамы и пританцовывает, когда уже полностью голый двигается в душ. В этот раз у него не появляется желания приласкать себя, фантазируя — зато получается насладиться скользящими струями воды. Тэхён подставляет лицо под душ и слегка распахивает губы, позволяя воде скользнуть в рот. Это могло бы быть касанием Джея: руки или губы, его дыхание на шее, спускающееся ниже и ниже, пока не замирает на двух впадинках Венеры. Вытираясь, Тэхён смотрит на запотевшее зеркало и ловит себя на мысли, что не отказался бы от небольшого послания на нём. Это кажется более личным — написанное пальцем, оставленный отпечаток. Тэхён задумчиво прикусывает губу, размышляя — что бы ему написать? Кому бы ему написать, вопроса не стоит. Сейчас это единственный человек, волнующий его слишком сильно, чтобы можно было думать о ком-то ещё. Тэхён проводит пальцем по запотевшему стеклу, складывая буквы в простой вопрос. «Твой любимый вкус?» — это всё, что приходит на ум из приличного. Тэхён настраивает камеру на телефоне и делает полуголую фотку в зеркале, захватывая вопрос. Отзеркалив его так, чтобы было читаемо, наложив несколько фильтров и оставшись довольным результатом — Тэхён выкладывает пост в инстаграме, никак его не комментируя. Он накидывает на плечи шёлковый халат и устраивается на кровати. Ужин несколько остыл, но менее вкусным от этого не становится. Тэхён проводит пальцем по краю тележки, задерживается на месте, где лежат цветок и записка. Надо ли поставить цветок в воду или оставить его медленно умирать? Проверит ли его гость сохранность цветка после и будет ли скрупулёзно собирать остатки недоеденной еды? Не отравлена ли она? Тэхён с сожалением отказывается от такого приятного подарка Джея. Ему льстит внимание, нравятся записки, он уже становится зависимым от этого прожигающего тяжёлого взгляда, но подвергать себя риску из-за любопытства не будет. Голод так и не вернулся, так что, откатив тележку подальше, Тэхён устраивается на постели и проваливается в мягкий без сновидений сон.

───── ◉ ─────

— С кем ты вчера ужинал? — Цзыюн падает на кресло рядом. Тэхён со вздохом старается не закатывать глаза. Его поездка в Тэгу отменилась из-за отца — словно совершенно случайно именно в тот момент, когда у Тэхёна получилось организовать себе отпуск на неделю, вся семья резко решила съездить отдохнуть. Пришлось менять билеты обратно и возвращаться в Сеул. Злость, вспыхнувшая в первый момент, проходит и перетекает в разочарование. В себе, в отце, в матери. — Тэхён-а? — Цзыюн подаётся немного вперёд, демонстрируя свой невероятно глубокий вырез и очаровательно хлопая ресницами. Если бы она знала, что Тэхёна таким не взять — остановилась бы? — Ни с кем, — Тэхён раздражённо осматривается, но возможности отсесть не предвидится — бизнес-класс удивительно полон в этом рейсе. — Я был один. — Но твой инстаграм?.. — словно слов мало, Цзыюн быстро открывает его аккаунт и показывает то самое фото с так и не съеденным ужином. Тэхён скользит взглядом по тому, что получилось: симпатичная сервировка — вчера он её не оценил, цветок, записка. Это действительно похоже на романтический ужин. В компании своей ожившей тени. — Это просто фото, — говорит Тэхён и откидывается на кресло. Им лететь чуть больше часа, так что поспать не получится, но подремать под музыку он вполне может себе позволить. — Знаешь, фансервис, немного подразнить фанатов. — Тогда ты мог бы пригласить меня, — настаивает Цзыюн и кладёт ладонь ему на руку. Прикосновение не самое приятное, но терпимое — за время съёмок Тэхён успел смириться с их неизбежностью. — Или, если не хотел давать почву для журналистов, прислал бы фото с другого ракурса мне, я бы тоже выставила. — Ты же знаешь, мне не очень нравится эта тема, — раздражение проскальзывает само по себе. Смягчаясь, Тэхён добавляет: — У нас закончился контракт, так что мы не обязаны продолжать играть роли. — Но мне нравится, — обиженно протягивает Цзыюн, но отстаёт. Тэхён сквозь ресницы смотрит, как она отсаживается на свою часть выкупленных мест и раскладывает планшет, распутывая наушники. Устроившись с максимальным удобством, Цзыюн полностью отвлекается на фильм, или что она там смотрит. Убедившись, что внимание девушки переключилось, Тэхён пытается расслабиться. Грудь жгут спрятанные в кармане письма. Не самое удобное место — любой достаточно бестактный человек может попытаться протянуть руку и достать их, но Тэхёну важно держать их рядом. Это подобно взгляду, незримому присутствию его поклонника. То, что непонятно почему, но успокаивает, помогает забыть, что Тэхён в самолёте с Цзыюн, с десятком других летящих в Сеул людей. Его никто не трогает, не окликает, не пристаёт с непрошеными вопросами, но Тэхён чувствует, как короткие липкие взгляды скользят по его телу. Обман. Воображение играет с ним злую шутку, дорисовывая то, что раздражает в работе актёра больше всего — интерес. Не тот интерес с нотками восхищения и любви, который дарят фанаты, а расчётливый, пронизывающий до костей, просчитывающий его стоимость на мысленном калькуляторе. Иногда интерес своднический — несколько раз ему сватали своих дочерей важные бизнесмены. Нервозность возвращается волнами, и, чтобы успокоиться, Тэхён достаёт письмо. Не сразу. Сначала он осматривается, убеждаясь в том, что никто пристально не следит за его движениями. Замечает, что Цзыюн так же поглощена планшетом. И только потом осторожно выуживает письма. Второе, третье и короткая записка со вчера. Цветок он не стал забирать, не видя смысла в том, чтобы хранить такой хрупкий подарок. Он разворачивает в правильной последовательности. «Здравствуй, Тэхён-а…» «Здравствуй», — беззвучно, одними губами говорит Тэхён и улыбается. Он проводит пальцем по приятной на ощупь бумаге и читает дальше, делая мысленные короткие паузы. «Это немножко сложно. Ты — это Дохён из «Счастья», Минсу из «Осколков обелиска» и Хёни из «Окна напротив». Когда мне кажется, что я узнал тебя, может быть, немного приоткрыл половицы в доме, чтобы заглянуть в подвал, то встречаю что-то совершенно необычное. Тебе не нравится горькое, не нравится острое и ты равнодушен к сладкому, если это не банановый или клубничный коктейль». Эту часть письма Тэхён не очень любит. Он скользит по ней спокойным взглядом, задерживаясь и перечитывая только конец — Джей знает его вкусы. Джей потрудился заказать правильные блюда вчера, и пусть Тэхён ничего не съел, но ухаживания ему приятны. «Порой я подолгу смотрю на твои фотографии. Любые. Из аэропорта, с фан-встреч, с продакшена дорамы, сделанные прохожими или твоими друзьями. Хочу быть твоим другом. Хочу держать тебя за руку, хочу видеть твою улыбку только для себя. Хочу так много… Надеюсь, ты не напуган моей открытостью. Хочу быстрее поделиться с тобой мыслями. Их много, они как рой, жужжат и жужжат, волнуют меня. Все о тебе. О тебе в постели, на кресле, около окна. Иногда я думаю… ох чёрт. Я не должен говорить этого — опасно. Ты можешь порвать моё письмо, выбросить его. И хотя я никогда не узнаю, что ты действительно делал с моими письмами, хочу верить, что они хранятся отдельно». «Не очень много», — уже мысленно отвечает Тэхён, на короткое мгновение прикрывая глаза и пробуждая в памяти вчерашний взгляд. Если они встретятся в жизни, Тэхён узнает его? Почувствует то же самое, захочет повторить одну из его или своих фантазий? Смогут ли они стать чем-то большим, чем актёр и его поклонник? Кажется, дорама о таком тоже есть. «Я так и не назвал своего имени, да? Прости. Я обязательно накажу себя, например, не буду есть? Или откажусь от того кекса, ты рекламировал его на днях. Тебе понравилось бы, что я наказываю себя? Ах, наверное, нет. Тогда я точно должен немножко наказать себя, чтобы ты пожалел меня, поругал меня, обратил внимание. Прости. Это просто… Просто вырвалось?» «Не надо», — ласково, ласковей, чем можно, просит Тэхён. Ему не нравится, когда люди себя калечат, обратить своё внимание Тэхён может и просто так. Потому что в этом случае внимание будет желанным. «Не хочу переписывать своё послание тебе в пятый раз. Да, у меня есть черновики. Несколько. Не слишком много, я не очень педантичный, но хочу тебе понравиться. Хочу рассказать о себе. Что-то личное, что-то, что важно знать только тебе. Дай мне знак? Простой жест… может быть, может быть… я пока не придумал, но когда придумаю — скажу тебе, ладно? Грубо прощаться и так ничего не рассказать о себе. Скажу вот что — я люблю тебя, Тэхён-а. Это мой секрет. Храни его, ладно? Да, если ты всё же читаешь… думаю, ты заметил, что адрес поменялся. Меня… мне сказали, что нельзя писать то, что я пишу. Но что запрет для влюблённого? Ничто. Так что я немного попрячусь, совсем чуть-чуть, пока мы не будем… До нового письма JK». Дочитав, Тэхён по выработавшейся привычке проводит кончиком носа по бумаге, вдыхая уже практически выветрившийся запах. Могли ли их взгляды пересечься на одном из фан-митов? Джей был тем, кто подошёл просить автограф, или стоял в стороне и смотрел, запоминая каждый жест, взгляд? Ему хочется узнать ответ на этот вопрос, и ради него Тэхён продолжит поощрять своего поклонника ещё какое-то время. Конечно, сейчас, когда дорама и пост-продакшн закончились, у него не будет много поводов для новых встреч, но Джей… он словно причина как можно быстрее выбрать новый сценарий. Тэхён читал несколько из тех, что приносил Хан, но ни один из них не отложился в душе как что-то интересное, заслуживающее внимания. Были там и исторические дорамы, и сеттинг с фэнтези, где Тэхёну предлагают примерить на себя роль человека, ведущего войну против короля. Тэхён прикрывает глаза, погружаясь в воспоминания о прочитанных сценариях. Он ярко видит себя рядом с пылающим огнём драконом, образ сменяется другим — милым, воздушным, где он всего лишь студент по обмену. Мягко улыбнувшись, Тэхён чувствует, как голова кренится вбок, а рука, державшая письмо, оседает на бедре. Тело приятно гудит, а разум медленно, но верно погружается в сон. Когда объявляют о посадке самолёта, Тэхён вздрагивает. Он интуитивно сжимает ладонью письмо, но получается схватить только воздух. Неприятный холодок ползёт вдоль позвоночника — его письмо пропало? Его кто-то забрал? Прочитал? Тэхён ощупывает все карманы и во внутреннем находит конверты. Когда он перепроверяет, что письма в порядке, ему приходится пересчитать их ещё раз, потому что на одно становится больше.