Подарок судьбы, или Лунный свет в подземельях

***

Темная комната не освещалась ничем. Стояла кромешная тьма, в которой не поймешь, день сейчас или ночь. Но что-то подсказало Гермионе, что уже наступило утро. Что-что, а биологические часы у нее хорошо работали. Колдунья медленно открыла глаза и обвела сонным взглядом помещение. Сначала она не поняла, почему в их с Роном спальне так темно, но потом осознание произошедшего настигло ее. Это произошло так резко, как падаешь в ледяную воду. Беглянка прикрыла глаза и уткнулась в подушку. Ей хотелось пролежать так всю оставшуюся жизнь. Но! Молодой маме есть ради чего, а вернее, ради кого, вставать по утрам. Это ее маленькая мисс Счастье — Эйлин. Мысль об этом дала волшебнице огромное количество энергии. Гермиона поднялась и заправила заманчиво уютную теплую постель. Взяв палочку в руку, она тут же прошептала «Люмос» и на ее конце зажегся огонек. Его лучи осветили кровать, тумбочки и шкаф в углу, который раньше казался совсем неприметным. Гостья сразу же надела мантию, взятую из шкафа, и вышла в гостиную. Почему-то тут было светлее, чем в ее комнате. Гермиона сразу же определила источник света — это было наколдованное окно. Оно было зашторено черной тканью, от чего визитерша и не обратила внимания на него вчера. Волшебница взмахнула палочкой, и комнату залил яркий свет восходящего солнца. Еще несколько взмахов — и перед глазами владелицы комнат предстала совершенно иная картина. Если старая была мрачной и удручающей, то новая была ей противоположной. Эта комната сразу посветлела, будто она обрела новый смысл жизни, новое солнце, освещающее ее изнутри. Гермиона предпочла сдержанность в цветах, поэтому большинство деталей мебели стало бежевого оттенка. После преображения всех оставшихся комнат, кроме, разумеется, детской, бывшая гриффиндорка решила написать письмо в Министерство с просьбой об отпуске. К слову, она работала младшим помощником Министра Магии. Конечно, все говорили и говорят ей, что она способна на большее, и когда-то ей даже предлагали пост Министра. Однако, Гермиона отказалась от этого, потому что, во-первых, все это ей ни к чему, ведь ее дочь растет не по дням, а по часам, и нужно уделять ей достаточно времени, а во-вторых, Рон всегда протестовал, чтобы ее повышали. Он считал, что мужчина должен зарабатывать больше. Глупость, конечно, несусветная, но молодая мама все-таки отказалась, основываясь на первой причине. Она села за стол и взяла одно из перьев, чернила и пергамент. Все это в таком же порядке покоилось на столе, как и вчера. Гермиона задумалась над содержанием письма. Нужно было написать вежливо, но в то же время твердо и уверенно. Министром так и остался Кингсли, поэтому его помощница думала, что трудно не будет. Колдунья обмакнула перо в чернила и начала строчить просьбу. Слова ложились друг к другу, буква к букве, так плавно, но в то же время быстро. Когда Гермионин каллиграфический почерк украсил всю страницу, она свернула письмо. И тут волшебница поняла, что кое-чего ей, все-таки, не хватает. И это кое-что — сова. Очень глупо было забыть о самом элементарном. Немного подумав о том, что в совятню сходить не получится, ведь по пути могут встретиться студенты, гостья остановилась на Минерве. Точно! Она переместится через каминную сеть в кабинет директора и попросит сову. Но Гермиона остановилась на полпути к камину, вспомнив о Гарри и о том, что было бы крайне грубо с ее стороны оставлять его в неведении. Она вновь уселась за стол и начала писать. Несколько раз ее рука подрагивала, и она прерывала письмо, вспоминая весь их домашний скандал с Роном. Покончив со вторым письмом, волшебница сложила его в трубочку. Она взяла в руку оба свертка и подошла к потухшему камину. Там Гермиона нашла Летучий порох и взяла горсть в руку и затем поспешно шагнула в камин. — Кабинет директора Хогвартса, — отчетливо произнесла она и исчезла в ярко-зеленых языках пламени. В целом каминную сеть бывшая гриффиндорка недолюбливала, потому что не очень-то приятно лететь сквозь десятки каминов, и, к тому же, дело это не очень гигиеничное. Редко удавалось выйти из камина чистой. Впрочем, этот раз не был исключением. Гермиона медленно шагнула в просторную круглую комнату директора. Вид у нее был, как бы сказать, непрезентабельный: волосы растрепались еще со сна, но теперь, в дополнение к этому, некоторые пряди почернели, лицо тоже не уцелело — сажа укрыла и его треть. Между тем директриса, казалось, не заметила прихода Гермионы, чем мысленно та гордилась, потому что взяла привычку перемещаться бесшумно. Кроме того, Минерва стояла к ней спиной, так как беседовала с портретом. — …И еще... неужели вы думаете, что в данной ситуации это будет разумно? Девушка же и так… — Дамблдор поднял руку, в знак того, чтобы женщина замолчала, и посмотрел на чумазую гостью. — Доброе утро, Гермиона, — сказал старец и тепло улыбнулся, в то время, как МакГонагалл резко обернулась. — Любопытно, как насмешлива бывает судьба, не правда ли? — задумчиво сказал он, говоря ровным счетом самому себе и накручивая на палец одну из прядей своей бороды. Быстро взмахнув палочкой и приведя себя в порядок, молодая колдунья позволила себе взглянуть на Минерву и Дамблдора. — Доброе утро, Гермиона, — женщина так же тепло улыбнулась, как и бывший директор. — Доброе утро, профессор МакГонагалл, профессор Дамблдор, — посетительница тоже улыбнулась и кивнула. — Я хотела спросить, можно ли мне взять сов, чтобы отправить письма? Гермиона взглянула на двух сов, спящих возле окна, а это количество как раз ей было нужно. Одна из них была прекрасной белоснежной сипухой, и всем своим видом напоминала о Букле. А другая была угольно-черной, с полосками на перьях, издалека даже не поймешь, что это сова. Молодая волшебница еще никогда не видела таких черных сов! Они — довольно большая редкость, поэтому ей поскорее захотелось посмотреть на нее поближе. — Конечно-конечно, эти две — в твоем полном распоряжении, — дала разрешение Минерва и указала на тех самых сов. После чего она снова повернулась к бывшему директору. Они молчали, но, казалось, разговаривали глазами, будто применяя легилименцию. Конечно, это невозможно через картины, но другого, менее детского объяснения этому у Гермионы не оказалось. Старая волшебница выглядела весьма озадаченной, а Дамблдор, наоборот, повеселел и еще больше ухмыльнулся, когда перевел взгляд на Гермиону, которая восторженно осматривала черную сову, немного опасаясь ее необычности. Чуть подумав, Гермиона отправила в Министерство белую сипуху, решив не мучить Гарри воспоминаниями о Букле. Кроме того, ей очень хотелось, чтобы Гарри посмотрел на это черное чудо. В тот момент, когда отправительница посланий потянулась к лапе совы, та проснулась. Она распахнула глаза, которые оказались янтарными. Сова посмотрела на бывшую гриффиндорку очень пронзительно, будто рентгеном осветив все ее мысли и чувства. Покжившись от такого взгляда, гостья привязала сверток к лапке совы, попутно прошептав «Гарри Поттеру». Гермиона еще с минуту смотрела на полет черной совы среди тысяч снежинок. — А… эта сова…? — Гермиона еще не успела закончить вопрос, да и, честно сказать, сформулировать его, как на него ответила Минерва. — Эта сова принадлежит Северусу Снейпу. Она временно выполняла мое поручение, и после этого полета вернется к своему полноправному хозяину, — просветила бывшую ученицу директриса, слегка улыбнувшись. Гермиона задумчиво приподняла брови, думая о том, что говорят правду: питомцы действительно похожи на хозяев. — Спасибо, — сказала Гермиона и, подходя к камину, взяла в руки Летучий порох. — Покои Гермионы… — фамилия, оказалось, даже не нужна — камин, видимо, сразу понял какой Гермионы. Да и на самом деле, Гермион тут совсем немного — одна. Она вышла из камина в светлую гостиную, и, вновь очищая себя от сажи, молодая мать направилась в детскую. Когда волшебница заходила в комнату, дверь пронзительно скрипнула, что, по-видимому, и разбудило Элли, в то время как Гермиона сморщилась от этого неприятного звука и подошла к кровати. Малышка шевельнулась и разлепила глаза, после чего потерла их, потому что такая темнота отнюдь не была для нее чем-то обыденным. Не сориентировавшись, но почувствовав, что мама рядом, девочка спросила: — А почему в моей комнате так темно? — раздался ее тихий голосок спросонья. Гермиона улыбнулась, вспомнив, что у нее тоже проскользнула подобная мысль. Оказывается, они были копиями не только внешне. — Мы не дома, Элли, — ответила мама и вытащила палочку из кармана. Она преобразила комнату малышки и обнаружила наколдованное окно, после, быстро раздвинула шторы. Показался чудесный вид на Запретный лес, и свет озарил комнату. — Мы в Хогвартсе — школе чародейства и волшебства. Придет время, и ты будешь тут учиться, как и я. — А почему нельзя сейчас? — чуть надулась дочка. Вид у нее все еще был сонный, взять хотя бы туманный взгляд и ворох кудряшек на голове. — Ну… — Гермиона воодушевленно опустилась на кровать девочки. — Сейчас ты слишком маленькая, — она потрепала Эйлин по голове. Малышка не ответила, еще больше нахмурившись. — Брось, здесь столько всего интересного! — «Жаль, что мы не сможем осмотреть все…» — подумала Гермиона. — Вставай поскорее, мы пойдем завтракать и на прогулку. Озорная малышка очень любила исследовать новые места и гулять на улице, и поэтому сразу вскочила с кровати. Мать вышла из комнаты, но через несколько минут вернулась с одеждой и помогла одеться девочке. Закончив с этим делом, они пошли умываться. Элли затеяла игру с зубной щеткой и разбрызгала воду. После этого маленькая проказница с хохотом выбежала обратно в гостиную. Чуть позже вышла и мама, волосы были аккуратно заплетены в красивый пучок и лицо буквально сияло свежестью и молодостью. — Винки! — позвала Гермиона. В сию же секунду с хлопком возникла эльфийка. Ее черные волосы были слегка растрепаны, а на простыню был надет немного замызганный фартук. Эйлин охнула и спряталась за мамины ноги. Взрослая волшебница присела на корточки и погладила девочку по голове. — Здесь нечего бояться, Элли. Это Винки — эльфийка. Она очень хорошая, — успокаивающим тоном проговорила молодая мама, и дочка ей поверила. — Нам нужен завтрак, принеси, пожалуйста, что-нибудь из кухни, — обратилась Гермиона к Винки. Эльфийка кивнула и вновь исчезла с хлопком. Медовые глаза малышки так и застыли на месте, где раньше была Винки. Удивительно, но во внешности девчушки не было ни черточки от отца, она была вылитой матерью. Через минуту вновь раздался хлопок, и появилась эльфийка с обширным разнообразием блюд, которые зависли в воздухе. Взрослая колдунья рассекла воздух волшебной палочкой, и тут же появился низкий столик, который через пару секунд уже стоял возле дивана и был накрыт скатертью, на которой покоились блюда. — Большое спасибо, Винки! — обрадовалась Гермиона, а Элли немного осмелела и вышла вперёд, к эльфийке. — Пливет, я Элли, — представилась малышка, не выговаривая эту злосчастную «р». — Это Винки, Винки рада служить Гермионе и Элли, — эльфийка тепло улыбнулась и исчезла, дождавшись кивка бывшей гриффиндорки. — А куда исчезла Винки? И когда она плидет? — недоуменно спросила малышка. — Винки работает на кухне, она придет в полдень и принесет нам обед. Садись кушать, дорогая, — ответила мамочка, тепло улыбнувшись. После того, как они покончили с завтраком, и оставшиеся блюда исчезли, от чего Эйлин недоумевала, в дверь раздался стук. — Кто это? — чуть всполошилась малышка и заерзала на диване. — Не знаю… — задумчиво ответила Гермиона, хотя догадывалась, кто это был, и быстрым шагом пошла к двери. Когда дверь отворилась, показался Северус Снейп собственной персоной. Он поморщился от резкого яркого света, исходившего из комнаты. Неудивительно: он-то привык находиться в полумраке своих покоев. — Доброе утро, профессор Снейп, — поздоровалась бывшая ученица, почти не удивившись. На ответное «Доброе утро» она не смела даже рассчитывать, потому что Снейп есть Снейп. Только в этот момент она заметила, что внешность профессора практически не изменилась с ее первого курса. Профессор кивнул и замер в ожидании. Элли в это время смело шагала к маме, высматривая нового человека. Это первая встреча Северуса Снейпа с Эйлин Уизли. Он внимательно присмотрелся к девочке, отметив про себя, что девчонка ни капли не похожа на отца. Все в ней было от матери, как ни странно. — Мы готовы, — кивнув, сказала молодая волшебница, а потом наклонилась к малышке и шепотом сказала. — Это профессор Снейп, его не бойся, на самом деле он очень хороший. Пойдем на прогулку. — Несмотря на слова матери, внешность Северуса не внушала доверия Элли, и она опасливо на него поглядывала, когда они молча шли по коридорам. Они с Гермионой шли позади Северуса, мать держала Эйлин за руку. Такого порядка они придерживались вот почему: если впереди встретятся ученики, маленькую Элли и довольно низкую Гермиону скроет небезызвестная мантия профессора, ведь сам он был довольно высокий. — Профессор, но выход из подземелий находится с другой стороны… — раздался звонкий голос Гермионы, когда они повернули вправо, то есть в совершенно другую сторону от выхода. — Мисс Грейнджер… А, вернее, Миссис Уизли, — на последнем слове зельевар одновременно с Гермионой скривился и хмыкнул. Эйлин вздрогнула от резко низкого голоса зельевара. В тот момент несчастная жена твердо решила, что ей противно носить эту фамилию и нужно поскорее от нее избавиться. — Вы действительно думаете, что мы можем пойти напрямую? Наступает время завтрака, и десятки учеников уже выходят из своих спален. Мы запросто можем попасться, глупо об этом не знать. Мы пойдем по одному из тайных ходов подземелий, — заявил Северус, когда они подошли к картине, на которой был изображен усатый толстяк. Он накручивал на палец один из усов и напевал какую-то мелодию. Завидев зельевара, он кивнул, и портрет открылся. Этот человек не обратил внимания на компанию, шедшую сзади. За портретом был длинный тоннель, освещенный факелами, по которому они шли около пяти минут. А Элли все время жалась к ногам Гермионы, явно не доверяя Северусу. — Тише, Эйлин, здесь нечего бояться, — шепнула мама, впрочем, профессор это услышал и чуть не встал столбом, вовремя взяв себя в руки. «Она сказала… Эйлин? Мне не показалось?» — недоуменно и шокированно подумал зельевар. Благо, его лица сейчас не видно, скрыть эмоций в этот раз не получилось. Он стал прислушиваться. — Эйлин, все в порядке, будь уверена, — успокаивала дочку Гермиона. Девочка все же немного расслабилась. «Она назвала свою дочь… Эйлин? В честь моей матери?.. Нет, не может такого быть… Хотя, это имя очень редкое…» — думал зельевар, давая себе обещание в будущем обязательно выяснить, что к чему. Нет, его чрезмерно заинтересовала эта ситуация! Он в срочном порядке выяснит, почему несносная девчонка дала дочке такое имя! Совсем скоро они дошли до нужного места. Их никто не увидел, в этом они, пожалуй, выиграли. Теперь нужно заколдовать эту территорию. К слову о ней: это была чудесная поляна с кусочком Черного озера. К счастью, территория была довольно большая, и Элли будет где гулять. Вчерашние сугробы растаяли, но новые снежинки вновь закружились в вальсе. И, когда зельевар колдовал над куполом, эти белые проныры, кружась, усаживались на черные волосы и одеяния профессора. Снежинки ярким светом блестели и выделялись на темном фоне. В то время на нос Эйлин прилетела огромная снежинка, и девочка звонко рассмеялась, корча рожицы. Гермиона тоже рассмеялась от баловства этой малышки. А Северус же казался раздраженным. Когда зельевар закончил с чарами, он скрестил руки на груди и грозно взглянул на гостей, по его взгляду было видно, что он хочет, чтобы они поскорее погуляли, и он освободился от этой ноши. Эйлин уже не обращала внимания на темную фигуру и просто бегала по полянке, задорно ловя танцующие снежинки языком. Вся эта картина вызывала смех и радость, и поэтому мама смеялась непрерывно, глядя на счастливую малышку. Даже уголки губ зельевара приподнялись, но в этом, конечно, он никогда и никому не признается. Гермиона решила не утруждать профессора, поэтому погуляли они с Эйлин немногим больше получаса. После обеда малышка немного поспала. Но сразу после пробуждения нашла себе занятие — она уселась на диван у камина и начала рисовать. Сначала на пергаменте были изображены фигуры — треугольник, «квадлат», как его называла Элли, с пятью углами и косой круг или овал — понять было сложно. Потом она вошла в кураж, и начала рисовать все, что видит. Сначала целью оказалась мама — четыре палки, которые были руками и ногами, палка для туловища и непонятное гнездо на голове. Впрочем, Гермионе было очень приятно, и она сохранила рисунок. Пусть криво, косо, но зато с душой — решила она. Потом девочка изобразила камин, стол, ковёр, себя и на этом уже наступил вечер. Она так была увлечена рисунками, что позабыла о времени. И когда пришла Винки, малышка даже не обратила на нее внимания. — Элли, продолжишь завтра, сейчас будем ужинать, — мягко сказала Гермиона, отрываясь от сонетов Шекспира, которые она взяла еще в доме родителей. В ответ малышка кивнула, она и сама уже немножко устала, и ей хотелось спать. После того, как стол был накрыт, они сели ужинать. Почти сразу после начала приема пищи в дверь постучали. Только звук был отнюдь не обычный, он был тихий, будто что-то хрупкое стучится в дверь. Гермиона подошла к дубовой двери и открыла ее. От удивления она даже разинула рот. Перед глазами волшебницы предстала белоснежная сипуха. Она была не из робкого десятка, и смело зашагала в покои к Гермионе. Владелица покоев улыбнулась сове, когда она остановилась. И на самом деле, это забавное зрелище — сова смело вышагивает по полу, высоко задирая лапки. Тут же белоснежная сова вытянула лапку с посланием от Министра Магии. Элли тоже пошла посмотреть на сову, было видно, что малышке понравилось это существо — она то и дело улыбалась и смеялась, смотря на сову. Гермиона отвязала письмо от лапки и отпустила сову к кабинету директора. — Иди кушай, зайка, — ласково сказала девушка, от чего Элли улыбнулась — ей очень нравилось, когда мама ее так называла. Мама закрыла дверь и уселась на диване, открывая письмо. По мере прочтения колдунья все больше хмурилась. В письме говорилось, что отпуска никак не получить. Сейчас такой трудный период — окончание года и, естественно, дел очень много. И в конце было сказано, чтобы Гермиона пришла завтра на работу к девяти часам утра. Волшебница была крайне расстроена и возмущена. Что же делать? В голову приходило только одно — разобраться с делами и уволиться. Гермиона очень не любила подставлять людей, поэтому она разберет и закончит все оставшиеся документы. Но кроме этого, ей же нужно завтра присутствовать на работе. С кем же останется Элли? Очевидно, какое имя маме пришло на ум в первую очередь. — Элли, кушай, я сейчас вернусь, — сказала Гермиона, уже начиная нервничать. Волшебница не могла представить, чего ей будет стоить предстоящий разговор. Она быстрым шагом вышла из покоев и решительно постучала в соседнюю дверь. — Профессор Снейп? — в надежде спросила Гермиона, переминаясь с ноги на ногу.