Подарок судьбы, или Лунный свет в подземельях

Идеальная тишина нарушилась: раздался резкий стук в дверь и пронесся по теплой и уютной гостиной, будто отскакивая от всех поверхностей. Гермиона оторвалась от «Ежедневного пророка», поспешила укрыть свою дочь теплым пледом и отошла от мягкого дивана, освещаемого камином. «Кто же это может быть? Уже восемь вечера…»  — думала молодая колдунья, подходя к дубовой двери. Когда та распахнулась, Гермиона застыла в изумлении, глядя на пришелицу, похожую на нимфу, стоящую за порогом. К слову, сегодня пошел первый снег, и она была вся в белых хлопьях. За ее спиной множество снежинок вальсировали между собой, некоторые взмывали вверх, а потом опадали, а еще большее количество уже приземлилось и таяло. У гостьи были светлые волосы пепельного оттенка, которые будто светились в полумраке. Кроме того, редко можно увидеть настолько чистые небесно-голубые глаза. Словом, вид у нее был ангельский. Эта девушка сильно напоминала Гермионе Флер Делакур, но что-то было в ней, чего не было в той француженке. Хозяйка дома сразу прикинула в уме, что незнакомка является метаморфом, ведь внешность действительно была необычной. — Эм… А где Рональд? — раздался звонкий голосок в обычно тихой гостиной. — А кто вы? — поспешно задала она еще один вопрос, невинно хлопая глазами-алмазами. — Мне бы очень хотелось узнать, кто вы и что Вам тут нужно? — вскипела от такой наглости Гермиона. — Может быть, я ошиблась домом? — смутилась девушка, но тут же собралась с духом и выпалила: — я ищу Рональда Уизли, разве он не здесь проживает? — Он сейчас занят, — ответила Гермиона, зная, что глава семейства на кухне готовит ужин. — Я повторюсь, кто вы и что вам нужно?! — Я его девушка, мы вместе уже почти год… — нимфа сделала паузу, а потом, опомнившись, продолжила. — А вы… вы, по-моему, Гермиона Грейнджер? Но что Вы делаете в его доме и… — похоже, гостья стала понимать что к чему. Гермиона ответила не сразу, её глаза распахнулись от ужаса, охватившего ее. «Этого… Этого не может быть! Это шутка, розыгрыш… Да, розыгрыш…»  — думала Гермиона. Она нервно усмехнулась и начала говорить, полагая, что ей уже нечего терять. — А я его жена, — в ее глазах замерцали слезы, она смотрела на визитершу, которая была абсолютно серьезна и, кажется, ошарашена. — И у нас… Есть дочь, мы — счастливая семья. О чем вы говорите? — Я… Я не понимаю, он говорил, что холост, и всегда так любил меня… — по ее глазам было видно не только то, что она не хотела рушить семью, но и то, что она на самом деле любит Рона. Гермиона смотрела на соперницу с некоторой обреченностью и надеждой на то, что все это окажется неудачной шуткой. Тут послышались быстрые шаги Рона. Наконец-то они узнают всю правду. Обе девушки резко обернулись на звук шагов. — Герми, с кем это ты тут разго… — тут он заметил светловолосую нимфу и разинул рот от неожиданности, надеясь, что та еще ничего не успела рассказать об их отношениях. — Кэтти, что ты тут дел… Никто почти ничего не успел заметить и понять, как щека главы семейства резко покраснела, по комнате разнесся звук пощечины, и Гермиона, закрыв лицо руками, пошла в ванную. Сказать, что в ней сейчас бушевало море эмоций — ничего не сказать. Рон побежал за супругой, но еле поспевал за ее быстрым шагом. Никто из них не замечал ни уютной обстановки, ни теплоты родного дома. Да и сейчас было не до этого. Когда он догнал Гермиону, та уже закрывала дверь в ванную, а из ее глаз несдерживаемым потоком текли слезы. — Герми, послушай, я все объясню… — Рон придержал дверь, и Гермиона снова дала ему пощечину. — Эй, больно же! — Больно? Тебе больно? — Гермиона истерично рассмеялась и оттолкнула мужа. — Не трогай меня! — выкрикнула она, когда тот снова подошел и коснулся ее щеки. — Иди к своей Кэтти, — словно выплюнула она последнее слово. — Можешь не утруждать себя объяснениями. И ежу понятно, что ты… Ты… — она не стала заканчивать, поняв, что его интеллект и до ежиного не дотягивает, и хлопнула дверью. — Открой, нам нужно поговорить… — Гермиона уже не слушала, что там бормочет Рон. Она сползла по двери на пол и обняла колени. Ее трясло от всего этого ужаса, лжи, в которой она жила последний год, и осознания, что ее предали. Жгучие слезы катились по щекам без остановки, будто первые весенние ручьи. Она столько всего планировала вместе с Роном! Она так рассчитывала на счастливую семью, она так хотела подарить своей дочери радостное детство… Ужасно было наблюдать, как все в одно мгновение разрушилось. Все, на что она надеялась, вся любовь, все семейное счастье разлетелись на мелкие кусочки. Гермиона закрыла лицо руками. Что теперь будет? Эйлин будет расти без папы? Ее солнце лишится своего отца всего в четыре года? Гермиона не знала и не хотела думать, ведь ее заполняло чувство невыносимой душевной боли. «Я… не стану это терпеть, сейчас же уйду вместе с Элли…» — быстро решила Гермиона. Она встала, и с трясущимися коленками, подошла к крану и умылась. Ей не хотелось ни о чём думать, но мысли так и норовили разнести вдребезги голову своим обилием. Гермиона распахнула дверь, и, ни на что не обращая внимания, ушла в спальню собирать вещи. Она быстро нашла свою палочку на тумбочке и трясущейся рукой взяла ее. В тот же миг вещи начали летать и упаковываться сами собой. Полки пустели с каждым новым взмахом палочки. Без вещей комната стала казаться пустой, неуютной. Гермиона прошла почти все комнаты, включая детскую и собрала все вещи. Их Гермиона уменьшила, чтобы было удобнее. В последний раз она зашла на кухню, где премило устроились Рон с Кэтрин. Миссис Уизли невероятно шокировал тот факт, что они просто-напросто сели пить чай. — Герми, что ты делаешь? — видимо, горе-муж только сейчас понял всю серьезность ситуации. Наверное, он думал, что жена поревет и перестанет. — Я тебе говорю, что это всего лишь коллега… — Я не хочу ничего слышать, Рональд Уизли, — сухо проговорила Гермиона и положила на стол портключ, ведущий в дом. — Это очень жалкая ложь. — Что это значит? Ты уходишь? — то ли удивился, то ли возмутился Рон. Все его эмоции были схожи между собой. — До тебя очень долго доходит, — крикнула Гермиона. Ее разрывали разочарование, обида и ненависть. — Вот как, значит?.. — они ругались довольно продолжительное время, и все их слова странно были похожи друг на друга, после чего Рон сказал: — Ну и вали, мне и без тебя хорошо! — он был в ярости и вышел из себя. — Ни ты, ни Эйлин — мне не сдались! После этих слов Гермиона молча развернулась и ушла в гостиную, где спала Элли. Удивительно, как легко дойти человеку от любви до ненависти. Гермиона закусила трясущуюся нижнюю губу, слезы к этому мгновению уже закончились. Она накинула на себя пальто, надела сапоги и на ватных ногах подошла к дивану. Девочка сладко спала. Волшебница аккуратно закутала ее в плед и взяла на руки. Малышка была не настолько тяжелой, чтобы ее нужно было левитировать и, к тому же, если Гермиона понесет ее на руках, это не вызовет вопросов от маглов и Министерства. Никто не кричал им вслед, не догонял, как обычно это происходит в мелодрамах. Поэтому они без препятствий покинули дом. Вся улица, казалось, уже дремала. Один лишь снеговой танец оживлял мрачную атмосферу. Гермиона, конечно, обрадовалась бы первому снегу, не будь она в такой безнадежной ситуации. Редкие фонари освещали дорогу. Вокруг стояла бы гробовая тишина, если бы не скрип снега. Она не подумала, куда направится, но чем дальше, тем лучше. Она вспомнила о Гарри, но тут же отбросила эту мысль, потому что у них совсем недавно родился Альбус, и они по уши в хлопотах. А больше у нее никого и не было, чтобы попросить ночлега. А, нет, погодите-ка… Минерва! Хогвартс! Внутри будто бы загорелся луч надежды. Ей стало даже как-то стыдно перед собой, что она сразу не вспомнила об этом замечательном месте. Беглянка мигом сосредоточилась, представила свой второй дом и повернулась кругом. Доступ к аппарации в Хогвартс был только у преподавателей школы, однако Минерва по старой дружбе оставила его и для Гарри с Гермионой, аргументируя тем, что в жизни всякое может случиться и она всегда их ждет. Тут же перед глазами появился замок, такой же величественный и невероятно красивый, как и в памяти. Мельком Гермиона взглянула на дочку, но та даже не проснулась. Гермиона быстро пошла к воротам. Как она и ожидала, те были закрыты. Вмиг колдунья вытащила палочку и подумала о дне свадьбы Джинни и Гарри, самом позитивном и счастливом. — Экспекто патронум! — сразу же возникла серебристо-голубая выдра, она покрутилась у ног Гермионы и стала слушать сообщение. — Минерве МакГонагалл. Дорогая Минерва, срочно приходите к воротам Хогвартса, экстренная ситуация. От Гермионы Уизли, — громко произнесла Гермиона, а потом зачем-то шепотом добавила: — Найди Минерву… Выдра кивнула, будто понимая каждое слово, и унеслась в сторону замка, оставляя за собой светло-голубой луч. У Гермионы подогнулись колени, но она быстро взяла себя в руки. Холод пробирал до костей, замораживая все, что только можно. Некоторые пряди волос матери с дочкой покрылись самым настоящим льдом, кожа Гермионы обветрилась, и щёки покраснели, хотя казалось, что уже некуда. Она проверила нос девочки: когда тот оказался теплым, мать успокоилась. Совсем скоро послышался скрип снега — это шла МакГонагалл. Ворота тут же распахнулась, впуская прибывших. — Моя дорогая, что случилось? Что это ты держишь? — директор замерла. — Это что, твоя дочь?! У Гермионы от холода уже стучали зубы, и она хотела что-то сказать, но не смогла. Старая колдунья сама все поняла, и они вместе зашагали в замок. Уже совсем скоро визитерша отогревалась у камина с дочерью, пересказывая все, что случилось. Многие портреты директоров только притворялись спящими, а сами навострили уши и вслушивались в разговор. Обстановка в кабинете осталась той же, что и во времена управления Дамблдора, очевидно, Минерва чрезвычайно сильно уважала его. А может быть и не только… кто знает? — …и я не стала это терпеть и ушла. — Закончила Гермиона и посмотрела на растроганную директрису. — Если вы мне поможете, то я буду вам обязана… жизнью, — на последнем слове у молодой волшебницы пересохло горло, и она замолчала. — Конечно, я помогу. И это даже не обсуждается! — улыбнулась МакГонагалл. — Я даже буду рада, если ты побудешь здесь. Ты даже не представляешь, как я соскучилась! И… я давно не видела таких маленьких детей. — Она посмотрела на мирно спящую в руках матери Эйлин, волосы которой были таким же гнездом, как и у мамы. Если присмотреться, то девочка была копией Гермионы. — Я очень рада, — сказала гостья. — А где будут мои покои? — надеясь не показаться бестактной, спросила волшебница. — Да, покои. Их у нас… — в этот миг она посмотрела на что-то над правым плечом Гермионы, и какая-то деталь в её лице изменилась, после чего она продолжила. — Не так уж много… остались одни, однако они находятся в подземельях. — Видя беспокойство молодой матери, директриса добавила: — не волнуйся, мы наложим тепловые чары на комнаты, и вы с девочкой не замерзнете. Минерва тут же направилась вместе с прибывшими в указанное место. Отбой уже прошел, поэтому им не встречались студенты. Подземелья, как обычно, были сырыми и холодными. Гермиона даже невольно поежилась. Единственным, кого они встретили на пути, был профессор Снейп. Видимо, услышав топот, он подумал, что это студенты ходят после отбоя, и решил проверить. — Директор, — он кивнул Минерве, и тут же на свет вышла девушка с ребенком. Брови зельевара взлетели вверх. — Мисс Грейнджер… Какими судьбами? — Северус, я все объясню позже, сейчас девушка займет покои рядом с твоим кабинетом. — Видя недовольный взгляд профессора, старая колдунья быстро добавила: — возражения не принимаются. Зельевар заскрипел зубами, видя, как его бывшая ученица входит в соседнюю дверь от его кабинета. «Если эта Всезнайка собирается стать профессором… То я уволюсь, немедленно», — его раздражению не было предела. Чуть подумав, он отправился патрулировать коридоры. Тем временем визитерша осматривала свои покои. Сразу же на глаза попался большой камин и диван рядом. «Как и дома…»  — подумалось Гермионе, но она быстро откинула эту мысль. Нет, она больше не назовет то помещение домом. Вся комната оформлена в темных цветах, что, как подумала новоиспеченная владелица комнаты, легко исправимо, и она непременно займется этим завтра. Отсюда так и веяло теплом и уютом, несмотря на всю мрачность. В другом углу комнаты стоял большой письменный стол, на котором царил порядок. Все перья, чернила и пергаменты были аккуратно сложены: некоторые из предметов в ряд, а некоторые в стопку. На полу лежал теплый, на первый взгляд, ковер. Волшебница заметила несколько дверей, но она не успела еще подумать, что за ними может быть, потому что ее мысли прервала речь МакГонагалл. — Гермиона, Винки может разложить твой багаж и предоставить вещи первой необходимости. Если тебе что-нибудь понадобится, то обращайся к Северусу, с которым я, пожалуй, серьезно поговорю… — сказала директриса, предвкушая, как с ним будет трудно. — Также, я думаю, нам не следует афишировать твое пребывание здесь, это может вызвать множество слухов, ты ведь и сама этого не хочешь? — Гермиона кивнула, и Минерва продолжила. — Еду вам будет приносить, опять же, Винки, в любой момент, тебе стоит только попросить. Еще я знаю, что вам нужно гулять с девочкой, так что мы наложим купол невидимости на территорию неподалеку от подземелий. Северус покажет тебе завтра, — в последней фразе была надежда на то, что Снейп не будет сильно рассержен. — Мы вам точно не доставим хлопот? — недоверчиво и робко поинтересовалась Гермиона. — Что ты, дорогая, конечно не доставите. Ну-с, доброй ночи, — женщина тепло улыбнулась. — Доброй ночи… — ответила молодая колдунья. Минерва уже собиралась уйти, как вдруг остановилась. — Ах, да. Чуть не забыла… — старая волшебница взмахнула палочкой, и маленькая тумбочка у дивана превратилась в кроватку для малышки. Минерва тут же отлевитировала ее в одну из комнат. Кивнув, она вышла из покоев. Через пару секунд стих и стук каблуков директрисы. Гермиона побрела к двери новой детской комнаты. Мать шагнула в темноту и тут же палочкой зажгла свечу, стоявшую на тумбочке рядом с маленькой кроватью. Она аккуратно положила дочку на кровать и укрыла пледом с одеялом. Та крепко спала. Бывшая гриффиндорка прикрыла глаза и, чуть расслабившись, немного улыбнулась. Она точно знала, что подарит своей дочери счастливое детство. С отцом или без него. Волшебница потушила свечу и вышла из детской. Немного подумав, она решила до конца обследовать свои комнаты. Гостья повернула голову вправо и сразу же заметила дверь. Войдя в нее, Гермиона поняла, что это спальня. Комната оказалась весьма милой, за исключением черных оттенков, в которых она была оформлена. Можно подумать, что это Северус Снейп над ней поработал. Хотя, кто знает? Посреди комнаты стояла большая двойная кровать. По виду она была очень удобной. Справа и слева от нее стояли темные тумбы, на одной из которых была ваза, с увядшими розами. Брови Гермионы поползли вверх, но она решила пока их не трогать. Вспомнив о вещах, беглянка начала их раскладывать. Это отняло у нее добрый час, ведь она собрала, казалось, все, что принадлежало ей до последней пылинки. После того, как молодая мама в последний раз взглянула на дочку и убедилась, что та по-прежнему крепко спит, она ушла в спальню. Наложив заглушающие чары на комнату, Гермиона снова зарыдала взахлеб от безысходности и боли. Казалось, что еще вчера все было замечательно, Рон вовремя возвращался с работы, к слову работал он мракоборцем, и, ужиная, рассказывал о своем дне, говорил, что любит ее. «Как теперь быть? Как стереть из памяти Эйлин — отца? И главное — где мы вообще будем жить?» — эти три вопроса плотно засели в голове матери. Они не отпустили ее, даже когда Гермиона забылась в беспокойном сне.

***

— Ты хочешь, чтобы я выкинула девушку на улицу, да? — гневно сказала профессор МакГонагалл. — Делайте, что хотите. Но я не хочу видеть ни ее, ни эту капризную… — Северус не успел договорить, его перебила Минерва. — Ты еще даже не узнал девочку, как ты можешь судить ее только по внешности? — старая колдунья, бесконечно любящая детей, чуть растерялась. — Да она такая же, как и ее мать! Настырная, невыносимая… Заносчивая!.. — впервые, на памяти женщины, у Северуса не хватало слов. — Хватит! Тот факт, что Гермиона спасла тебя от смерти, еще не дает повода ненавидеть ее! Они останутся здесь, и я ничего не хочу слышать! — вскипела МакГонагалл. В голове Северуса всплыла картина, на которой он сам лежал почти в бессознательном состоянии, а Гермиона излечивала безоаром его рану. Спасительница была одна, так как друзья ее бросили, сказав, что та занимается чушью, когда спасает врага. Никто не знал, что гриффиндорка никогда не считала его врагом. Между тем Минерва продолжила: — Когда она попросит помощи, ты окажешь ее. Да-да, у тебя просто нет выбора. Это моё распоряжение, Северус, — ей порядком надоело раздражение зельевара и, видя его вопиющее возмущение, МакГонагалл быстро продолжила. — Ещё, завтра с утра ты наколдуешь невидимый купол на некоторую территорию Хогвартса рядом с выходом из подземелий и покажешь ее Гермионе. — У меня с утра пары, Минерва. Неужели ты не понимаешь, как это важно? У меня нет времени на эту дракклову Грейнджер, — скрипел зубами Северус, если мягко выразиться. — Во-первых — миссис Уизли, — лицо зельевара вытянулось от удивления, на что директор не обратила ровным счетом никакого внимания. — Во-вторых, тебя заменит профессор Портер. — Спокойно закончила женщина. — Да этот сопляк ничего не смыслит в такой тонкой науке, как зельеварение! Я не могу позволить расслабляться студентам… Я не понимаю, как вы могли взять такого некомпетентного профессора! — возмутился Северус уже по другому поводу. — Сомнение в моих профессорах — это сомнение во мне, запомни это, Северус, — разозлилась Минерва. — Тогда, я думаю, что вам уже пора… — мужчина не договорил, потому что понял, что перегнул палку. Старая колдунья испепеляла его взглядом до тех пор, пока не нарушила тишину: — Тебя заменит профессор Портер. Это не обсуждается, если ты помнишь, на каких условиях я взяла тебя обратно, — спокойно ответила Минерва, но в ее голосе звучали нескрываемые обида и обреченность. Конечно, она понимала, что Северус прав. Директриса ушла, собираясь демонстративно хлопнуть дверью, но остановила ту в последний момент, дабы не разбудить малышку, мирно спящую за стенкой. Еще через полчаса разобьется одна бутылка огневиски и мечта Северуса Снейпа о спокойной жизни.