heiress

      Полная Дама недовольно цокнула языком и показательно зевнула, прежде чем впустить Алексию и Сириуса в гриффиндорское общежитие. Они прошли по недлинному проходу за портретом, неловко держась за руки. Прошло достаточно времени, чтобы небо успело окраситься в бледные оттенки раннего утра, а солнце — неторопливо выкатиться из-за горизонта. Несмелые солнечные лучи заглядывали в окно, но прятались почти сразу же. Откуда-то со стороны спален мальчиков слышался оглушающий храп. Алексия остановилась, практически пройдя через всю гостиную. Из-за этого Сириус, всё ещё бережно держащий сестру за руку, прекратил свой путь тоже. Он с немым вопросом проследил за взглядом Алексии. В кресле, неудобно свернувшись калачиком, тревожно дремал Римус. Сириус несдержанно и слишком громко для столь раннего часа фыркнул со смеха, и Алексия тут же пихнула его в плечо. Отпустив руку сестры, молодой человек сделал несколько шагов по направлению к лучшему другу, однако девушка перехватила парня за запястье и отрицательно мотнула головой. Будто поняв всё без слов, Сириус мягко улыбнулся ей и, молча развернувшись, поднялся в свою комнату. Когда послышался тихий хлопок закрывающейся двери, Алексия несмело подошла ближе к креслу.       Стоило ей только присесть на корточки, Римус тут же распахнул ресницы. Его глаза казались красными и опухшими из-за недосыпа, волосы примялись со стороны, где голова прикасалась к подлокотнику. Казалось, молодой человек не сразу понял, где находился, но осознание стряхивало последние частички сна. Римус резко выпрямился, чуть не сбив при этом Алексию. Он поднялся со своего места, ухватив девушку за руки, и крепко прижал к себе. Алексия прикрыла болящие из-за долгих слёз глаза и расслабленно уткнулась лицом в его плечо. Пуловер Римуса пах шоколадной крошкой, отдавал лёгким ароматом чего-то лесного, будто земляника. После сна объятия с ним казались настоящей духовкой, однако это тепло и завораживало, как обычно. С каждым днём это притяжение к Римусу становилось всё сильнее, всё опаснее. Алексия пыталась отрицать это — свою влюблённость — так много времени, что так или иначе её мозг самостоятельно выдумывал мысли, связанные с гриффиндорцем. Она боялась этого ужасного слова, любовь, как огня. Но то, от чего ты так стремительно бежишь, всегда догоняет.       Или, может быть, Римус был тем человеком, в которого слишком сложно не влюбиться. При всей своей застенчивости, замкнутости и неприязни к большинству людей, он обладал мягким характером: его желание помочь каждому, кто в этом нуждался; бескорыстная забота о первогодках, с которыми он никогда не был связан или знаком; невероятная верность своим друзьям. Что-то такое было в его тихом и хрипловатом голосе, добром взгляде бесконечно прекрасных глаз, отчего люди сами тянулись к нему. Он никогда не показывал особенной привязанности к Марлин, но Алексия так часто видела, как Римус поддерживал её после особенно выматывающих тренировок или неудачных игр. Казалось, Лили не сделала ничего особенного для него, но парень всегда старался успокоить её, особенно в те месяцы, что девушка изводилась из-за разрушавшейся дружбы со Снейпом. Римус казался невероятно, безумно сильным человеком, потому что изо дня в день снисходительно закрывал глаза на выходки Джеймса и Сириуса, хотя давно мог отчитать их, имея на это полномочия старосты. Даже к Питеру — такому трусливому, бесконечно несчастному мальчику с маниакальной любовью к Поттеру — Римус всегда относился мягко и нежно, словно к ребёнку.       Алексия боялась, что её симпатия могла разрушить всё то самое прекрасное, что было в Римусе. Её совершенно травмирующее детство выливалось наружу слизкой грязью, высокомерием и слишком грубыми словами. Но Римус почему-то всё-таки обратил своё внимание на неё. Почему-то он не нашёл ничего ужасного в том, чтобы помочь ей. Возможно, Римус сам не догадывался, в какой трясине находилась Алексия, пока он не протянул ей свою руку. Ей была невыносима та мысль, что когда-то всё самое ужасное, что в неё вкладывали с самого рождения, выйдет наружу и разобьёт, изменит Римуса. Но, пока он так крепко держал её в своих объятиях, Алексия позволяла себе сделать вид, что на самом деле всё хорошо.       Они опустились на диван. Алексия удобно расположилась в раскрытых для объятий руках Римуса, который прислонился спиной к подлокотнику. Девушка чувствовала тепло его бёдер своими, твёрдость груди за собственной спиной, лёгкий тремор чужих рук в своих ладонях. Чувствуя себя слишком вялой из-за эмоционального всплеска часами ранее, Алексия поудобнее расположила затылок на плече Римуса и стала рассматривать его пальцы, лишь бы опустошить сознание от мыслей. Она рассматривала длинные и аккуратно постриженные под самый корень ногтевые пластины с мелкими белыми крапинками то тут, то там. Мелкие серебристые шрамы были едва заметны на светлой коже. Римус позволял девушке играть со своими руками. Он прижал губы к её виску. Горячее дыхание напоминало слабый ветер в знойный летний день. Алексия сплела их пальцы и прикрыла глаза, полностью расслабляясь в чужих объятьях.       — Мне придётся, — прошептала девушка, решив, что должна сказать правду, прежде чем ранить Римуса любым другим способом, — выйти замуж за Розье.       Римус долгое время молчал. Он аккуратно поглаживал ладонь девушки большим пальцем, будто боялся надавить слишком сильно. Его грудная клетка медленно поднималась и опускалась в такт размеренному дыханию. Казалось, молодой человек просто уснул и совершенно не услышал то, что предназначалось для его ушей. Но в конце концов Алексия услышала, как тяжело он вздохнул. Римус немного качнул головой, чтобы оставить ласковый поцелуй в месте чуть выше виска девушки, и только после этого заговорил так же негромко, как шумели листья за окном.       — Поэтому до этого момента просто позволь мне быть рядом.       Алексия прикусила щёку изнутри, чтобы слова не вылетели наружу. Ей хотелось попросить его оставаться рядом всегда. Она была столь эгоистична, что просто не могла представить свою будущую жизнь без успокаивающего присутствия Римуса в ней. Алексия была в шаге от того, чтобы прислушаться к словам старшего брата и бросить всю затею о том, чтобы сражаться с Волан-де-Мортом, попутно идя на поводу у матери. Пусть по всей школе разнесутся грязные слухи, пусть её портрет с гобелена на Гриммо будет выжжет навечно. Ей просто хотелось, чтобы Римус оставался с ней так долго, как только позволила бы им судьба. Никакие слова, никакие просьбы не могли бы описать всё то, через что проходила Алексия.       — Ты просто примешь это, как данное? — с горечью в голосе проговорила она. Римус провёл кончиком носа по её коже.       — Отношения с оборотнем порицаются даже среди магглорождённых. Моя позиция, к сожалению, ничего не изменит.       — Если бы ты переживал подобное, я бы убила твою будущую невесту.       Римус негромко фыркнул со смеха. Он сложил ладони Алексии так, чтобы обнять их своими руками.       — Я мог бы вызвать Розье на дуэль и уничтожить его, но это вряд ли переубедит твою мать. К тому же, такие, как я, не живут слишком долго.       — Сейчас никто не живёт слишком долго.       Римус снова замолчал, не найдя слов для ответа. Алексия чувствовала, как на мгновение он задержал дыхание. Если бы девушке не сидела так близко к нему, то даже не услышала бы тяжёлый вздох. Возможно, ей не следовало упоминать то, от чего они были огорождены, пока находились в стенах замка. Римус опустил голову. Его дыхание щекотало ухо.       — Что мы будем делать после того, как я дам клятву Розье?       — Мы могли бы разыграть какой-нибудь сопливый сюжет романа. — Алексия едва заметно улыбнулась его словам. — Подходящие люди в неподходящее время. Драма. Может, немного триллера.       — Это время настанет? Для нас будет когда-нибудь подходящее время?       — Мне бы хотелось верить, что да. Может быть, в следующей жизни.       — Я хочу тебя в этой жизни, Римус.       — Запретные отношения… — продолжил свою вариацию происходящего молодой человек, и Алексия едва слышно фыркнула со смеха.       — Ты никогда не предлагал мне отношений.       — Мне вовсе не нужен ярлык на шее, чтобы осознавать свои чувства и делиться ими с тобой.       Алексия приоткрыла глаза, чувствуя, как мягкий голос Римуса всё сильнее убаюкивал её. Она приподнялась, чтобы пойти в спальню — ей больше нечего было сказать. Когда девушка обернулась и посмотрела в глаза молодого человека, то могла поклясться, что увидела в них так много тех чувств, о которых говорил Римус, что поверить в их существование было слишком сложно. Она не помнила, чтобы кто-то когда-либо смотрел на неё так открыто, словно бескорыстно предлагал свою душу, своё сердце. Алексия почувствовала, как защипало глаза от того, насколько ужасно сентиментальными были её мысли, и прикусила щёку изнутри. Римус ласково провёл ладонью по её щеке, будто уже давно заметил эту идиотскую привычку, и вдруг Алексия прекратила истязание себя. Он смотрел на неё тепло и восхищённо, но какая-то тоска всё равно блестела в зелёных глазах.       — После всего, — прошептал Римус, пока Алексия пыталась выйти из транса, — не делай вид, что мы никогда не были знакомы. Пообещай мне.       — Обещаю.       Римус аккуратно приблизился к её лицу и оставил лёгкий поцелуй на губах. Он ощущался, как прощание.

***

      Длинный стол в просторном помещении был полон невероятных изделий. Бокалы и стаканы наполнялись напитками по волшебству. Лёгкий гомон голосов отдавался от стен едва слышным эхом. Разговоры казались шипением змей, чей яд проникал глубоко под кожу и отравлял все внутренности. Алексия старалась не подавать виду. Она следовала всем существующим правилам этикета, отвечала только тогда, когда к ней обращались, не поднимала голову лишний раз, не пялилась и в принципе старалась не подавать признаков жизни, пока на неё не обратят внимание. Среди всех присутствующих она была самой младшей, поэтому ей не следовало вмешивать в какие-либо разговоры без спроса. Регулус, сидящий с ней рядом, прекрасно понимал и своё положение тоже, поэтому участвовал в беседе только тогда, когда с ним заговаривали, и натягивал на лицо вежливую улыбку, которая за столько времени притворства уже казалась искренней. Сидящий во главе стола Рудольфус, как хозяин дома, учтиво беседовал с Орионом и Сигнусом. Беллатриса, именинница, негромко болтала с Нарциссой по правую руку от себя и порой позволяла пустить несколько довольно оскорбляющих шуток о Люциусе, который лишь поджимал губы и прятал взгляд. Алексия не могла понять, как Циссе удавалось жить с столь трусливым мужчиной вот уже пятый год.       От начала летних каникул прошла всего неделя. Эти семь дней казались невыносимо мучительными. Алексия старалась не покидать своей комнаты, не попадаться родителям на глаза и проводила всё время за изучением литературы. Теперь, когда никакие заботы не могли отвлечь её от крестражей, было намного легче сконцентрироваться на поисках способа уничтожения. Алексия прочитала в одной из книг про заклинания, что Адское пламя могло уничтожить подобные магические артефакты. Заклинание вызывало почти неконтролируемый огонь, сжигающий всё на своём пути, поэтому крестражи не могли выдержать подобного давления тёмной магии. Избавляться от Дневника в собственном доме было просто глупо: насколько бы сильно Алексия ни ненавидела поместье, ей не хотелось бы остаться на улице. Но и выйти из дома просто по собственному хотению было невозможно. Вальбурга никогда не разрешала ей уходить дальше положенного. Но о других способах уничтожения крестражей Алексия всё ещё не знала, поэтому у неё не было особых возможностей перейти к делу.       Беллатриса — с тяжёлыми веками и короной блестящих, чёрных волос — сидела на стуле напротив Алексии как на королевском троне. Она долгое время испепеляла лицо своей младшей кузины внимательным взглядом, но Алексия старалась игнорировать это. Конечно, до неё уже давно могли дойти слухи о том, что Друэлла предложила брату идею женить Эвана на девушке. Это, конечно, не могло не порадовать Беллатрису: её любимый кузен вступит в брак с дочерью обожаемой тётушки. Может быть, именно поэтому Белла изучала её на протяжении всего вечера. Нарцисса то и дело аккуратно поддевала локтем свою старшую сестру, чтобы та не терялась в беседе с родителями. В конце концов, Беллатриса отставила свой бокал с вином в сторону и прислонилась на спинку стула. Алексия прикусила щёку, предвещая неприятный разговор. Будто заметив вальяжные движения дочери, Друэлла и Сигнус прекратили разговор со своими родственниками. Они перевели взгляд на Беллатрису, а затем едва заметно для остальных присутствующих переглянулись.       — Так, мой кузен женится на тебе, не так ли? — Грубый женский голос прозвучал с мрачным торжеством.       Алексия вздохнула и подняла взгляд со своей тарелки. Она услышала гордый смешок, сорвавшийся с губ матери, когда смогла сохранить безразличие на лице и чуть приподнять подбородок, чтобы показать: Блэки всегда стояли на более высокой ступени иерархии, чем Розье, Лестрейнджи или Малфои. Регулус рядом едва слышно выдохнул через нос, вероятно, молясь, чтобы сестра не показала свою бунтарскую натуру и ответила правильно.       — Скорее, — смакуя слова, Алексия натянула на губы лживо ласковую улыбку, — это я выхожу замуж за Розье.       Беллатриса слегка прищурила взгляд. Нарцисса поджала губы и заправила за ухо прядь длинных блондинистых волос. Её супруг поперхнулся своим напитком и прикрыл рот салфеткой, взятой со стола. Тётя Друэлла издала задушенный звук то ли возмущения, то ли чего-то ещё, что разобрать было сложно.       — Хочешь сказать, это ты — более выгодная партия, а не он? — ядовито прошипела Беллатриса.       Кузина никогда не позволила бы кому-либо принижать достоинство своего любимого братика. Вспоминая то, насколько груб и невежлив был с ней Розье, Алексия чувствовала поднимающееся к горлу раздражение. Ей хотелось сказать так многое, привести аргументы и разнести в прах репутацию этого идиота. Однако вместо всего девушка слегка приподняла брови, словно действительно удивившись глупому вопросу. Она невинно похлопала ресницами. Ей пришлось сыграть в эту глупую игру, глядя то на уже достаточно выпившего отца, то на гордо вытянувшегося на стуле дядю, чтобы в конце концов произнести:       — Да, я полагаю, так и есть.       Сигнус широко улыбнулся, сверкая белоснежным рядом зубов и переглянулся со своим зятем. Орион лишь приподнял уголок губ в слабой ухмылке и сделал очередной глоток алкоголя. Алексия же мимолётно взглянула на застывшую в оцепенении Друэллу, она изобразила снисходительную улыбку и вновь приподняла подбородок. Её плавные движения и уверенные жесты показывали то, насколько отличалось воспитание в семье младшего брата Вальбурги. Нарцисса и Беллатриса всегда вели себя подобно высокородным аристократкам, но порой забывающие о простейших правилах семейства. Беллатриса всегда имела склонность к безумию, к невыносимой жестокости. Её скандалы были громкими и ужасными, портящими репутацию во время обучения в Хогвартсе. В Нарциссе никогда не было агрессии и проявлений неадекватности, всегда сдержана в проявлении чувств: слабовольная и нерешительная младшенькая дочка, которой было так легко управлять.       Алексия знала, что несмотря на разницу в возрасте, её выдержка была намного выше благодаря истязаниям матери. Она была единственной из дочерей, которая могла хвастаться своей фамилией, своей родословной, хотя и терпеть не могла каждого, кто сидел за столом. Смотрящая ей в глаза с лёгким удивлением женщина плотно сжала губы.       — Состоять в родстве с Блэками всегда было престижно, правда, тётушка?       — Конечно, — женщина улыбнулась через силу и мимолётно взглянула на своего мужа.       Алексия заметила, как Вальбурга попыталась спрятать довольную ухмылку за бокалом с красным вином. Регулус рядом облегчённо выдохнул и качнул головой, словно не мог поверить, что слова сестры не вызвали у родителей негативной реакции.       Ни один брак за этим столом не был создан по любви. Вальбурга вышла замуж за своего троюродного брата, чтобы не позволить слабохарактерному идиоту испортить родословную. Друэллу вынудили вступить в брак с младшим сыном Блэков, когда Розье переживали не самое лучшее финансовое положение. В возрасте девятнадцати лет Беллатриса была преподнесена Волан-де-Морту как дар: подарок, вещь, которая символизировала преданность — а тот без лишних сомнений выдал её замуж за одного из самых верных последователей. Нарцисса и Люциус были красивой парой: оба белокурые, оба из древних чистокровных семей, у обоих выдержанные аристократичные манеры. Но их брак был не больше, чем выгодная сделка семей.       И тот факт, что Алексия не могла избежать подобной участи, разбивал её.