heiress

      В библиотеке Хогвартса стоял едва заметный шёпот. Изредка по помещению раздавался шорох страниц, скрежет письменного пера. По узким коридорам между стеллажей проезжали заколдованные тележки, развозящие книги по своим полочкам. Дежурящие сегодня старосты помогали более юным волшебникам выискивать необходимую литературу. Мадам Пинс восседала за своим письменным столом и время от времени поднимала взгляд на бродячих чтецов, чтобы удостовериться, что книги не были в опасности. Через тонкие стёкла огромных окон в библиотеку проникал солнечный свет. Яркие лучи лениво проходились по поверхности столов, задевали изношенные и новые корешки изданий, запутывались в чьих-то волосах и сотворяли на щеках румянец. С каждым днём погода становилось всё лучше, небосклон очищался от грозных туч. Снег медленно сходил, открывая ещё жёлтую траву. На трон, смещая затянувшуюся по ощущениям зиму, приходила тёплая весна. Судя по тому, как стремительно природа меняла свои краски, лето ожидалось жарким.       Алексия неторопливо прошлась вдоль длинного ряда книг, уставленных на полочках шкафа. Она расставляла недавно взятые учебники по своим местам и выглядела вполне спокойной, несмотря на буйствующий ураган эмоций внутри. Паника вгрызалась в плоть с силой одичавшего зверя и норовила рано или поздно лишить дыхания. Совсем скоро должны наступить летние каникулы, а девушка до сих пор не могла найти способа уничтожить крестражи. Она точно помнила, что домашняя библиотека не содержала литературы с подобной тематикой, хотя мать коллекционировала огромное количество книг о тёмной магии. Раз и в школьном хранилище знаний не было даже намёка, Алексия совершенно теряла надежду. Она не приблизилась к разгадке поставленной перед собой задачи даже на дюйм и больше не могла пользоваться добротой Добби, чтобы находить необходимую информацию. Домовой эльф Малфоев был действительно преданным и верным, однако он также был напуган, поэтому Алексия больше не хотела привлекать его к своим делам. Благодаря Добби она отыскала дневник Тома Реддла, убедилась в своих догадках о причастности Волан-де-Морта к смерти Плаксы Миртл и, что самое важное, смогла удостовериться в том, что маггловский ежедневник был крестражем. То, как уничтожить его, Алексия должна понять самостоятельно.       Последняя книга оттолкнулась от воздуха и взмыла на верхнюю полочку без помощи девушки. Алексия отряхнула серый жилет на груди, чтобы избавиться от следов оставшейся пыли, и развернулась. Ей следовало всё-таки попросить у Макгонагалл доступ в Запретную секцию библиотеки, чтобы проверить каждый уголок. Она давно хотела сделать это, но всё тянула и откладывала дело в дальний ящик. Девушка вежливо попрощалась с мадам Пинс, которая едва заметно приподняла уголки губ в ответ, и вышла в длинный коридор замка. Большинство учеников старательно избегали духоты школьных стен и выходили на улицу, чтобы насладиться первыми тёплыми лучами. В своих общежитиях и других помещениях оставались лишь те, кому было необходимо удостовериться в своих знаний на приближающиеся экзамены. Марлин долгое время пыталась уговорить Алексию прогуляться по Хогсмиду, но в конечном итоге сдалась и пообещала купить что-нибудь сладкое во время, проведенное с Лили. Пользуясь этим, своё воскресение Алексия могла посвятить исследованиям.       Алексия миновала несколько лестничных пролётов, прежде чем оказаться на этаже, где находился кабинет Макгонагалл. Она проигнорировала то, как две второкурсницы кинулись к стене, стоило девушке пройти мимо. Вскоре Алексия постучала в дверь и, когда её пригласили, вошла внутрь. Кабинет Минервы Макгонагалл был противоположностью её строгому и непреклонному характеру. Он был уютным и тепло освещенным, с большими окнами, выходящими на меняющие свой облик лужайки школы. Стены помещения были украшены картинами с изображением гордых львов — герба факультета, к которому принадлежала Макгонагалл и который так любила. На столе стояла маленькая золотая статуэтка льва, которая как будто наблюдала за всеми движениями профессорши. Алексия осмотрелась, будто была здесь впервые, и заметила огромное множество книг — от учебников по трансфигурации до древних манускриптов, которые лежали на полке над камином. Всего лишь на мгновение девушка задумалась о том, как хотела бы пролистать все эти издания, чтобы узнать ответ на интересующий её вопрос. На столе лежала стопка непроверенных эссе и заданий учеников, а рядом стояла чашка с недопитым чаем. Профессорша едва заметно кивнула вошедшей гостье. Она взмахнула волшебной палочкой — Алексия могла поклясться, что только эта женщина умела так изящно взмахивать ей — и к столу медленно подлетело мягкое кресло.       — Я бы хотела попросить Вас о разрешении на посещение Запретной секции, профессор, — отказываясь от предложенного места, проговорила девушка. Она подошла чуть ближе и сложила руки за спиной, глядя в глаза преподавательницы.       — Не поделитесь, что именно Вы бы хотели там найти, мисс Блэк?       На то, чтобы придумать оправдание, понадобилось меньше секунды. Алексия вежливо растянула губы в улыбке так, как делала всегда, стоило заговорить со взрослыми.       — Профессор Слизнорт задал нам эссе о Сильнодействующих зельях. Мой брат, Регулус, не смог найти информации, поэтому мы решили обратиться к деканам.       Макгонагалл слегка приподняла брови в немом вопросе, и Алексия едва подавила искреннюю улыбку.       — На случай, если слова моего брата окажутся неверными: не могу поверить, что профессор Слизнорт более добродушен, чем Вы.       — Вы льстите мне, мисс Блэк. И я узнаю в этом тоне Вашего брата, Сириуса, конечно, который предпочитает подольщаться каждый раз, когда знает, что его ждёт отработка.       — Вам ли не знать, что я никогда не нарушала школьных правил? Всё-таки, будь это так, я бы нашла способ проникнуть в Запретную секцию тайком.       Профессор Макгонагалл едва заметно растянула губы в подобие гордой улыбки. Алексия почувствовала нечто тёплое от этого жеста и смущённо опустила голову. Это было так странно: Макгонагалл совершенно не должна была испытывать даже намёк на гордость за свою ученицу, ведь девушка не сделала ничего большего, чем остальные гриффиндорцы. Она не завоевала Кубок Школы совместными усилиями команды по квиддичу, не зарабатывала так уж много баллов своими знаниями на уроках других преподавателей, редко принимала участие в каких-либо активностях. Казалось, что если уж и был человек, достойный улыбки профессорши, то им явно была не Алексия. Она проследила за тем, как женщина достала из своего рабочего стола чистый пергамент, аккуратно обмакнула кончик пера в чернила, а затем красивым почерком вывела разрешение. Профессор Макгонагалл передала записку девушке в руки и, прежде чем ученица успела попрощаться, заговорила.       — Меня действительно радует, что Вы стали чуть более открытой. Надеюсь, в Вашей жизни случилось нечто хорошее.       Алексия слегка растерянно смотрела в ответ. Она не нашла никаких слов, которые могла бы произнести. «Случилось нечто хорошее»? Она нашла маленькую лазейку, чтобы снизить шансы Волан-де-Морта на победу в войне. Ей стал прислуживать домовик кузины, которая терпеть не могла свою младшую родственницу. Регулус впервые за долгое время пытался найти с ней общий язык, они оба учились объяснять свои чувства и разговаривали так, как никто их не учил. Сириус носился где-то по территории школы, он был счастлив и наконец обрёл спокойствие, покинув дом. Джеймс немного приблизился к ледяному сердцу Эванс и делал впечатляющие успехи в работе над сближением со старостой. На протяжении всей недели девушка не слышала голос Розье и не видела его лица. И Римус…       Алексия не смогла сдержать идиотской улыбки, которая внезапно появилась на губах. Она резко прикусила щёку изнутри в попытках скрыть её, но проклятая ухмылка всё ещё озаряла её лицо. Девушка вновь опустила голову, стыдясь этого внезапного переизбытка эмоций, и Макгонагалл напротив лишь хмыкнула. Женщина вернулась к своим делам, когда Алексия смущённо попрощалась и вышла из кабинета. Путь обратно в библиотеку казался более быстрым, чем дорога к кабинету деканши факультета. Странное ощущение лёгкости охватило её тело. Это чувство не могло быть объяснено логически, оно просто таилось где-то между рёбрами и грело нутро. Это волнение, которое захватывало душу и тело. Это желание быть неподалёку с одним особенно симпатичным гриффиндорцем, смотреть в его глаза, слышать его голос, чувствовать его присутствие. Мир вокруг почему-то казался куда ярче, звуки — мелодичнее, а пугливый солнечный свет — теплее. Алексия часто чувствовала себя уязвимой, но в этот раз по какой-то неизвестной причине подобное ощущение не вызывало в ней панику.       Мадам Пинс не сразу поверила в подлинность записки и с подозрением отнеслась к вернувшейся девушке, однако, в конце концов, позволила ей войти в Запретную секцию. Она представляла из себя несколько стеллажей с книгами, находящиеся за закрытой на замок решёткой. Алексия долгое время бродила вдоль шкафов и пыталась выискать то, что подошло бы под её запросы. Огромное количество литературы, содержащей раскрывающиеся темы тёмных искусств, но ни одной книги про крестражи. Здесь не было ничего, что помогло бы хоть как-то приблизиться к разгадке уничтожения дневника. Полученное разрешение внезапно стало совершенно бесполезной вещью, все надежды рухнули подобно карточному домику. Наверняка мадам Пинс постаралась над тем, чтобы никто из учеников не смог отыскать важную информацию о столь древней и опасной магии. Если Дамлбдору было известно о существовании крестражей, то библиотекарша могла действовать по его указке. Алексия прикусила щёку от разочарования и аккуратно закрыла за собой решётчатую дверь.       В Хогсмиде она вряд ли найдёт подобную книгу, но, возможно, ей стоило попытать удачу в Косом переулке. А может быть, стоило заглянуть в более грязные районы этого места и посетить Лютный переулок. Магазины Лютного переулка, в отличие от магазинов Косого, специализировались на тёмной магии и тёмных артефактах. Волшебники, пользующиеся услугами таких заведений, обычно предпочитали этого не афишировать, и Алексия имела некие сомнения насчёт того, был ли там кто-то из её семьи. Вальбурга и Орион ни за что не позволили бы девушке попасть туда. Она резко остановилась посреди коридора, из-за чего троица первокурсников с ойканьем врезались ей в спину. Маленькие пуффендуйцы мило извинились и продолжили свой путь за болтовнёй, пока Алексия переваривала только что возникшую идею.       Алексия лишь на мгновение заглянула в башню Гриффиндора, чтобы накинуть на себя утеплённую кожаную куртку, которую позаимствовала у старшего брата. Ей нужно было попросить разрешение у Джеймса на то, чтобы воспользоваться его совой и отправить письмо Андромеде. Вероятно, кузина вряд ли посещала Лютный переулок, но она могла выступить в качестве совершеннолетнего сопроводителя, если у Алексии получится придумать легенду, чтобы встретиться с ней на летних каникулах. До этого было достаточно времени, чтобы сочинить оправдание перед матерью и выслать старшей сестре достаточно писем. Сов всё ещё могли перехватить, однако сейчас подобное решение казалось единственным верным. Даже если Андромеда не согласится, попытаться стоило. Может быть, её муж даст согласие — Алексия никогда не встречала его, так что не могла знать об отказе наверняка.       Мародёры проводили своё время на квиддичном поле, потому что недавний их розыгрыш в конец разозлил Макгонагалл. Она не стала оповещать родителей парней о том, что каждый портрет в замке, мандрагоры в теплицах, статуи рыцарей и древних колдунов, гномы на гобеленах в течение пяти дней распевали песни Дэвида Боуи, пока из Министерства не вернулся Дамблдор, которому удалось прекратить балаган. Вместе этого женщина придумала куда более изощрённую пытку, не разрешив мародёрам выйти в Хогсмид. Это был единственный раз, когда ученики не могли положиться на разрешения от своих родителей и опекунов. Поэтому с самого утра Джеймс и Сириус летали на мётлах, устроив шуточный матч, а Римус и Питер наблюдали за ними с земли и наверняка думали над планом нового розыгрыша. Алексия прошла мимо трибун, на которых заметила Римуса, и направила волшебную палочку на быструю метлу Джеймса. Парень слегка пошатнулся, едва не перелетев через свой игровой транспорт, и с возмущённым воплем приземлился в нескольких шагах от подруги.       — Нет.       — Я ещё ничего не сказала, — с толикой обиды проговорила Алексия, когда Джеймс подошёл ближе. Он откинул метлу на землю и скрестил руки на груди.       — Мне хватило прошлого раза, когда я услышал то, что не хотел бы.       Алексия едва заметно закатила глаза.       — В этот раз мне не нужно твоё прямое участие. Просто одолжи мне свою сову.       — Нет.       — Тебе жалко, что ли? — Джеймс громко фыркнул и развернулся, чтобы подобрать метлу и уйти прочь. — Поттер!       — Отвянь, Блэк. Хочешь, бери сову Пита, — проговорил молодой человек, отдаляясь.       — Эта линялая метёлка из перьев скорее убьётся, чем донесёт письмо! Поттер!       Он перекинул ногу через спинку метлы и показал девушке язык, прежде чем взлететь в воздух. Со стороны послышался оскорблённый вопль Питера, который до смерти любил своего древнего филина. Алексия даже не обернулась на восклик Петтигрю, продолжая буравить Джеймса серьёзным взглядом. Цокнув языком, словно недовольная дамочка, которую в плечо толкнул прохожий, Алексия развернулась на пятках и пошла в сторону коридора, что вёл обратно в замок.       Раздражение на лучшего друга старшего брата росло со стремительной скоростью. Неужели так сложно было одолжить сову? Семейный филин Блэков донёс бы письмо лично в руки матери, и тогда Алексия получила бы нагоняй за то, что пыталась наладить общение с изгнанной кузиной. Это недоразумение, которое Питер позволял себе называть птицей, было столь старым и немощным, что и впрямь развалилось бы по дороге к дому Андромеды. Марлин ненавидела сов, поэтому никогда не пользовалась их услугами. Так что единственным доступным вариантом был филин Поттеров, однако этот упрямый гадёныш всё испортил.       Алексия несдержанно взвизгнула, когда кто-то резко схватил её за локоть. Огромный гобелен в мгновение ока спрятал девушку в небольшой выемке в стене, закрытой от посторонних глаз. Несмотря на яркость солнечных лучей, здесь стояла невыносимая темнота. Она прошептала заклинание, и кончик волшебной палочки засиял белоснежным светом. Чья-то рука всё ещё бережно держала за локоть, словно человек боялся, что Алексия могла моментально убежать. Взгляд серебристых глаз встретился с зелёными, и девушка прикусила щёку изнутри, чтобы не позволить себе улыбнуться так же, как в кабинете Макгонагалл. Римус, однако, лукаво ухмылялся напротив. Его дыхание опаляло щёки девушки. Что-то в низу живота сладостно заныло. Алексии было необходимо оказаться как можно ближе к парню.       — Что ты делаешь? — почему-то полушёпотом произнесла Алексия.       Она слегка нахмурилась, изображая недовольство, но Римус лишь недоверчиво хмыкнул.       — Мне показалось, ты меня избегаешь. Хотел поговорить.       — Ты всех, с кем хочешь поговорить, тащишь в какие-то закоулки?       — Нет, — Римус аккуратно провёл кончиками пальцев по виску девушки, убирая за ухо выбившуюся из причёски прядь, — только тех, кто от меня бегает.       — Я не бегаю от тебя, просто…       Она замолчала, внезапно поймав себя на разглядывании искусной линии чужих губ, которая внезапно заставила сердце биться чаще. Они манили своей нежностью, словно лепестки цветка, и Алексия ненавидела эту способность искоренять в ней любую каплю рациональности, делать слишком сентиментальной. Римус вновь улыбнулся, вынуждая вернуть взгляд к его глазам.       — Просто что?       — Недавно было полнолуние.       Римус непонятливо нахмурил брови и на мгновение отвёл задумчивый взгляд. Алексия почувствовала, как молодой человек принялся опускать руку, поэтому перехватила чужую ладонь так, что пальцы парня всё ещё касались её кожи.       — Твоя магия… Особенно чувствуется в дни перед ним.       — Это… Страшно? Я пугаю тебя?       Алексия несдержанно фыркнула со смеха и поджала губы, чтобы не показаться слишком грубой из-за улыбки, которая вырвалась. Римус по-прежнему осматривал её лицо с таким выражением, словно совершенно ничего не понимал. Уши загорели от понимания, что ей всё-таки придётся рассказать ему о своей реакции на потустороннюю силу его тела. Алексия шумно выдохнула через нос и освободила ладонь молодого человека, чтобы аккуратно положить собственную руку на затылок Римуса. Они соприкоснулись кончиками носов, когда парень наклонился достаточно близко к её лицу. Их дыхание — частое и глубокое — смешалось воедино.       — Ты сам никогда не чувствовал себя слишком… Возбуждённым в такие дни?       — Так тебе неприятно, что я раздражаюсь из-за мелочей? — Она почувствовала, как его губы несмело касались её собственных при разговоре.       — Римус, идиот, я сказала «возбуждённый», а не «взбешённый».       Молодой человек издал задушенный звук. Алексия почувствовала нерешительное прикосновение чужих ладоней к своей талии, застенчивое решение обнять и притянуть ближе.       — Это так сильно чувствуется?       — В последнее время — очень.       Алексия не смогла сдержать улыбки, когда Римус поцеловал её.