heiress

      На вечеринке в честь победы Гриффиндора над Когтевраном во втором за семестр матче по квиддичу было шумно. Многочисленное скопление учеников со всех факультетов пугало и завораживало. В общей гостиной гриффиндорской башни не было свободного места. Все диваны и кресла сдвинули к стене так, чтобы устроить огромную зону для отдыха. Вдоль стены напротив расположили длинные столы, уставленные многочисленными закусками и выпивкой. Многие старшекурсники старались не оставлять улики своего бесчинства на виду у гуляющих туда-сюда старост, но самые смелые нашли где-то огромный чан, в который вылили все существующие алкогольные напитки. Получился странноватый на вкус и цвет пунш, однако каждый, кому посчастливилось попробовать его, был счастлив. Пользуясь свободным местом в середине помещения, ученики устроили танцпол. Разодетые в свои лучшие маггловские наряды парни и девушки оттанцовывали под популярные песни. Их движения были странными и порой слишком вульгарными, но никто не смел сказать и слова. Музыка стучала по барабанным перепонкам, просачивалась сквозь кожу и становилась одним общим с кровью.       Алексия остановилась на лестнице, ведущей в сторону спальни для девочек, и старалась высмотреть в толпе веселящихся кого-нибудь из знакомых. Она была приглашена на вечеринку своим старшим братом, но отказалась от идеи проводить несколько часов подряд в потной и душной атмосфере, рассматривая незнакомые лица. Пятничный вечер мог уйти на что-то более значимое и полезное, чем происходящее здесь. Именно поэтому Алексия старалась найти либо Джеймса, либо Сириуса, чтобы воспользоваться мантией-невидимкой. Вероятность наткнуться на Филча после одиннадцати часов ночи была куда более высокой, чем в любое другое время суток, так что мантия не помешала бы.       Поняв, что, стоя на месте, найти никого не получится, девушка с тяжёлым вздохом приняла свою судьбу и спустилась в гостиную. Она тут же попала в плен потных и весело танцующих тел. Ученики толкались плечами и бёдрами, пихали идущую мимо Алексию всевозможными способами, совершенно не обращая внимание на то, что та с каждой секундой всё более очевидно на них ворчала. Её пытались утащить в какой-то бешеный танец, хватая за руки, притягивали к себе за воздушные рукава блузы и старались перекричать музыку, чтобы добиться какого-то ответа. Однако девушка продолжала идти вперёд и мало обращала внимание на всех, кто пытался его привлечь.       Раздражение поднялось ещё на уровень и грозило взорваться, словно неудавшееся зелье на уроке Слизнорта, когда Алексию вновь схватили за запястье, чтобы развернуть к себе лицом. Она планировала выплеснуть на наглеца всё негодование, что накопилось за последние несколько минут: разве так обязательно лапать человека, просто идущего по своим делам? Однако, раскрыв рот, не смогла ничего сказать. Её взгляд наткнулся на раскрасневшееся лицо знакомого гриффиндорца, который смотрел в ответ с лёгкой туманностью в глазах. Его губы, смоченные то ли напитком, то ли слюной, блестели в ярком свете наколдованных софитов. Веснушки казались ещё более отчётливыми и яркими на фоне румяной кожи щёк. Римус улыбался так широко и искренне, словно был действительно рад увидеть Алексию в толпе других учеников Хогвартса.       — Ты сказала, что не придёшь. — Удалось услышать мужской голос сквозь всеобщую суету. Алексия подумала, что, наверное, выглядела слишком глупо: она пялилась на Римуса всё это время.       Его светлые кудри взъерошились, отросшая чёлка падала на глаза и мешала взгляду. Красивая паутина волшебно-серебряных шрамов на лице выглядела просто прекрасно. Вместо привычного поношенного временем свитера на Римусе красовалась лимонного оттенка рубашка с коротким рукавом, верхние пуговицы были расстёгнуты и открывали взгляду острые ключицы, затронутые тонкими шрамами. Если бы здесь сейчас была Марлин, Римус получил бы уйму комплиментов с пошлым контекстом. Но, к счастью Люпина, перед ним стояла слегка рассеянная Алексия. И единственное, что получалось у неё, — просто смотреть и запоминать то, как симпатично выглядел выпивший Римус.       — Я… Э… Сириус. Нет… — О, да, это конечная точка, это просто провал. — Кхм… Я ищу Сириуса. Ты его не видел?       Римус на мгновение замолчал, выглядя слишком сконцентрированным на том, чтобы дать точный ответ. Его рука всё ещё удерживала запястье девушки. Словно молодой человек боялся, что танцующая толпа могла унести знакомую слишком далеко. От того, как Римус прикусил нижнюю губу, что-то в низу живота перевернулось. Алексия чудовищно сильно хотела уничтожить каждый уголок своего организма, имевший хоть какое-то отношение к чувствам, чтобы просто прекратить испытывать убивающий её спектр эмоций. В конце концов дождаться ответа не удалось. Римус, вероятно, решил, что лучшим решением проблемы будет не ответить на вопрос, а просто потащить девушку сквозь толпу к тому, кто ей требовался. Их пальцы переплелись, что было крайне неуместно и смущающе, но Алексия не стала вырывать из чужой хватки свою руку — иначе бы посчитала себя полной идиоткой.       Молодые люди добрались до ступеней, которые вели в сторону мужского общежития. Витееватая лестница поднималась вверх, и Римус тащил по ней свою спутницу. Несмотря на количество выпитого алкоголя, парень двигался довольно быстро и шёл достаточно ровно. Глядя на его затылок, Алексия вообще сомневалась в опьянëнном состоянии гриффиндорца. Пришлось пройти ещё несколько метров, преодолеть парочку закрытых дверей, прежде чем Римус распахнул необходимую. Она вела в спальню, которую вот уже шесть лет делили мародёры. Казалось, словно вход сюда был запрещён каждому, кто не входил в элитный клуб четверых проказников Хогвартса. Будто спальня шестикурсников была чем-то таинственным и священным, допуск сюда нужно было не просто получить, а заслужить какой-нибудь выходкой, которая свела бы с ума Макгонагалл. Однако на одной из кроватей, поставленных кругом, уже сидели Лили и Марлин, а значит, вся эта загадочность «мастерской» мародëров не была искренней.       Стоило только Марлин заприметить свою подругу, она вскочила со своего места и кинулась к девушке, чтобы крепко её обнять. Под градусом выпитого она едва не упала, когда нога запуталась в алом пледе, свисающем с кровати, невольно пнула охнувшего от боли Питера, который расселся на полу и собирал домик из взрывающихся карт, и чуть не влепила пощëчину стоящему возле Алексии Римусу, но тот успел вовремя увернуться. От Марлин пахло чем-то крепким и отдавало лёгким ароматом вишнëвых сигарет. Привычный запах вынудил улыбнуться, тёплые объятия подруги не на шутку расслабляли. Девушка принялась щебетать что-то про то, как скучала и надеялась на встречу, пока Алексия аккуратно похлопывала её по спине — больше, чтобы утихомирить, нежели проявить привязанность.       — Я даже не надеялась тебя увидеть сегодня. Римус! — Марлин набросилась на плечи ухнувшего от чужого веса парня, крепко обняв. — Отныне ты мой любимый мародёр! Угадай, почему?       — Даже представления не имею.       — Привёл ко мне мою буку! — залепетала Марлин и с благодарностью оставила на щеке улыбнувшегося Люпина след от губной помады.       Алексия решила проигнорировать свою новую кличку, полученную подругой. Что-то неприятное кольнуло её живот при виде того, как Марлин целовала Римуса. Именно поэтому девушка отвернулась и встретилась взглядом с Лили. Они давно не разговаривали. И даже простой зрительный контакт казался чем-то неловким и не слишком приятным.       Последняя их беседа, если это можно было так назвать, произошла несколько месяцев назад. В тот день Снейп получил небольшой урок от мародёров и крошечную взбучку от Алексии за своё отношение к окружающим. Естественно, правильная староста Эванс не могла просто так оставить ситуацию. С тех пор девушка прекратила всё своё общение с Северусом, хотя тот ещё несколько недель пытался вымолить прощение за то, что назвал подругу детства грязнокровкой. Но, как прекратилась дружба Эванс и Снейпа, так и приостановился прогресс в общении Лили и Алексии. Они обе были слишком горды, чтобы заговорить первой. Обе считали себя правой в произошедшем и не торопились изменять собственным принципам. Поэтому сейчас, пока Марлин пела баллады отмахивающемуся от неё Римусу, а Питер был крайне занят строительством своего карточного домика, молчание казалось затянутым и неестественным. Алексия прикусила губу изнутри и решила, что не станет просить прощения. А, честно говоря, за что? За то, что слегка проучила Снейпа? За это уж точно не извинялись.       Девушка аккуратно обошла «стройку» Петтигрю и заняла место на аккуратно заправленной кровати. Она старалась не смотреть в сторону Лили, но в то же время отказывалась наблюдать за тем, как Марлин обнимала Люпина. Её взгляд зацепился за сосредоточенного Питера, поэтому несколько минут Алексия потратила на то, чтобы лицезреть становление довольно высокой башенки из карт. Совсем скоро этот внушающих размеров замок пал под влиянием ветра, который брал своё начало с распахнувшейся двери. Громко хохоча, Сириус и Джеймс ввалились в спальню. Их руки были полны бутылок всяких алкогольных напитков, а глаза — весельем и озорством. Кто-то кричал им вслед, но Поттер вовремя захлопнул за собой дверь, чтобы догоняющий не смог договорить проклятие. Заметив пополнение в списках своих гостей, молодые люди с энтузиазмом делились своими огромными планами на сегодняшнюю ночь. Алексия, сидящая на кровати в лёгком недоумении, внезапно поняла, что самостоятельно загнала себя в ловушку.

***

       — Значит, его просто распяли? За что?       В мальчишеской комнате было довольно тихо. Питер перебрал с огневиски и давно видел десятый сон, неудобно уткнувшись лицом в подушку. Из-за подобного положения во сне вместо посапывания издавался буквально оглушающий храп, но никто не обращал на это внимание. Марлин, которой было просто необходимо переиграть Джеймса, тоже выпила немало. Она удобно устроила затылок на животе Алексии, легла между её раздвинутых ног и порой что-то мычала, словно всё ещё была в процессе разговора, хотя все знали, что девушка вот-вот уснёт. Алексия аккуратно перебирала её светлые пряди, спутанные и давно нерасчёсанные. Мягко массировала кожу головы и иногда уделяла особое внимание нескольким серёжкам в ушах подруги. Благодаря этому Маккиннон засыпала ещё быстрее. Лили устроилась у изножья узкой кровати, обнимая подушку. Спальное место одного из мародёров буквально трещало по швам от людей, места на которых рассчитанно не было.       — Потому что сам Христос также умер за грехи наши раз и навсегда, Праведник за неправедных, чтобы привести вас к Богу. Тело Его было предано смерти, Дух же Его был возвращён к жизни, — полушёпотом проговорила Лили. Её голос звучал таинственно и волшебно, словно она рассказывала какую-то сказку, далёкую от реальности. — Люди над Ним насмехались, друзья покинули Его, Ему была хорошо знакома боль и болезни. Люди презирали Его и отказывались замечать Его, как тех, от кого мы отводим взгляд. Но Он принял на себя наши страдания и взял нашу боль… Но боль и страдания были Ему даны за наши грехи, Он был наказан по нашей вине, и долг, который должны были мы отплатить, приняв наказание, лёг на Него. Мы были исцелены благодаря Ему.       — Это жестоко. Почему ты веришь в это?       Лили пожала плечами и ненадолго прикрыла глаза. Она выглядела расслабленной под влиянием количества выпитого алкоголя, но всё ещё не хотела спать. Алексия не помнила точно, как так произошло, что Эванс пересела к ней поближе. Что они вообще начали разговаривать, обсуждать что-то такое далёкое от её понимание, как маггловская вера. Христианство — так это называлось, и Алексия постоянно делала ошибку в произношении, чем вызывала у Лили смех. Это хихиканье напоминало умиление, которое обычно испытывали матери, когда их ребёнок пытался выговорить новое неизученное ещё слово. Девушка мягко поправляла Алексию, но та всё равно ошибалась раз за разом, поэтому решила вообще не произносить это слово.       — Каждому человеку нужно что-то, во что можно верить. Это упрощает жизнь.       — Магглы просто скидывают свои беды и неудачи на решение Бога.       — Ты не можешь винить их в этом, — легко сказала Лили и пожала плечами. — Они многое не могут объяснить, потому что не знакомы с миром волшебства, в котором мы живём.       — О… Ну, по сути, Иисус просто был волшебником.       Лили рассмеялась и качнула головой, словно услышала самую невероятную глупость за всю свою жизнь. Алексия лишь слабо этому улыбнулась.       Она и сама выпила немало, поэтому мысли лениво перекатывались по черепной коробке, а губы сами производили совершенно не связанные с логикой размышления. Алкоголь разливался по желудку чем-то тёплым и слегка горьким. Словно, если бы кто-то преподнёс к животу зажжённую свечу, он бы воспламенился, но огонь не тронул бы одежду. Алексия чувствовала себя странно. Мир казался чересчур медленным. Будто всё вокруг сговорилось между собой и стало очень-очень нерасторопным. А ещё было тяжело сконцентрироваться на нескольких вещах сразу. Волосы Марлин, которые девушка так тщательно перебирала, немного заземляли и возвращали к разговору с Лили.       Алексия не планировала выпивать. Её планы на эту ночь вообще состояли в другом. Нужно было пробраться в незапертный на ночь кабинет Заклинаний и порыться в книгах профессора Флитвика, потому что он был достаточно добр и доверчив, чтобы не бояться насчёт небольшой подставы от своих учеников. Но Сириус решил, что самое время научить свою младшую сестру пить. Идея напоить родственницу крепким алкоголем не была лучшей, но её поддержал Джеймс, а одобрение Поттера всегда влияло на Сириуса не самым прекрасным образом. Повезло, что Лили и Римус были достаточно трезвы на тот момент, чтобы вовремя останавливать девушку и не дать ей умереть от рвоты через ближайшие десять минут. Если бы они в той же мере следили за Питером, то, вероятно, того бы не стошнило на кровать завопившего тогда Джеймса.       — Знаешь, — спустя время заговорила Лили, — ты меня правда пугаешь.       Алексия глупо фыркнула. Она ни разу не слышала подобного: её боялись, но никогда не признавались в этом.       Пуффендуйцы обходили её стороной каждый раз, стоило только появиться на горизонте. Если в случае учеников Пуффендуя это был живой страх, словно Алексия ходила по Хогвартсу с намерением убить каждого, кого встретит, то когтевранцы и слизеринцы относились к ней с трепетным уважением. По крайней мере, младшие курсы. Когтевранцы были уверены в умственных способностях девушки, хотя им не прельщала допускаемая мысль о познаниях в тёмных искусствах. Слизеринцы уважали Алексию просто по тому, что она носила фамилию Блэк и являлась сестрой Регулуса. Гриффиндорцы же, по большей части, не обращали на неё внимание. Всю славу изначально забрал Сириус, будто позаботился о том, чтобы сестричке не досталось совсем ничего. Её вспоминали как «А, это же сестра Сириуса» или «Близняшка того выскочки из Слизерина». Только иногда она была «Та, которую любит Макгонагалл».       — Почему?       — Ты типа серый кардинал рода Блэк. У тебя нет особого статуса: ты не первый наследник, как Сириус, и не официальный преемник, как Регулус. Но Сириус рядом с тобой становится более мягким и сговорчивым, как будто только ты можешь на него повлиять. Не знаю насчёт Регулуса, но, думаю, он тоже меняет своё поведение, когда ты поблизости. Вроде власти и нет, но она ощущается.       — Слишком сложно: мне принять это как оскорбление или комплимент?       Лили хитро улыбнулась и снова пожала плечами. Алексия тяжело вздохнула и опустила взгляд на блондинистые пряди в своих руках, начиная заплетать слегка кривоватую косичку.       — В любом случае, ты ошибаешься. Серый кардинал — человек, который не имеет официального статуса, но обладает властью над правящей династией. В моём случае у меня нет ни поста, ни влияния. Я до жути боюсь… Я боюсь своей матери. Она ужасный человек.       — Но ты всё равно идёшь против неё, — легко отметила девушка. Она с кряхтением выпрямила ноги, из-за чего случайно ударила замычавшую во сне Марлин. — Это много стоит.       — У Сириуса вышло куда лучше. Я не такая смелая. Он изводил её на протяжении всей жизни, пока не отобрал самое важное, что у неё было, — наследника. «Священные двадцать восемь» были в такой ярости… Вальбурга до сих пор пытается устаканить всё и дать понять, что наш род всё ещё могущественен. Наследники никогда не отказывались от своих семей за всю историю Блэков.       — Он создал шумиху. — Лили согласно кивнула и задумчиво подняла лицо к потолку. — Нагадил в собственное гнездо. Но Сириус всегда хотел внимания, не так ли? Ты делаешь гадости не так очевидно.       — Что ты имеешь в виду?       — «Аква Эрукто»? И жалящее заклятие? Я не так глупа, чтобы не понять.       — Не смей использовать это против меня.       Лили улыбнулась и кивнула, давая безмолвное обещание.       — То, что ты идёшь против вашего «королевского» протокола семьи, уже многого стоит. Но если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.