heiress

      Паб размещался на первом этаже маленькой гостиницы. Широкая деревянная лестница, расположенная посередине просторного зала, вела к номерам гостивших тут туристов из разных уголков Великобритании. Практически за каждым круглым столом сидели посетители, поэтому найти свободное местечко оказалось не так просто. Здесь было невыносимо уютно. Приятно пахло ванилью и цветами, за которыми ухаживала владелица заведения. Она бегала от столика к столику, разнося напитки и закуски. Яркая улыбка молодой женщины освещала помещение в сто раз лучше, чем свет с улицы. По сравнению с «Кабаньей головой», где посчастливилось побывать Алексии, этот паб казался просто прелестным. На удобных деревянных стульях лежали мягкие подушки, которые можно было подложить под спину. На фоне разговоров играла негромкая музыка.       «Три метлы» был излюбленным местом всех учеников и профессоров Хогвартса, поэтому то тут, то там сверкали озарённые беззаботными улыбками знакомые лица. Алексии казалось, что смеха здесь, в стенах заведения, было намного больше, чем за факультетскими столами в Большом зале. Никто не вспоминал о том, какие ужасы творились на улицах Лондона и за его пределами, пока слизеринцы не маячили рядом. Марлин, которая рассматривала помещение с не меньшим интересом, внезапно ахнула и схватила свою спутницу за руку. Алексия поняла, куда именно вела её подруга, только когда они вместе уселись за небольшой столик практически в самом углу. Приветливо улыбаясь, их встретили Джеймс и Римус. Перед ними стояли внушительного объёма кружки со сливочным пивом, и если напиток Люпина был едва ли тронут, то Поттер уже почти закончил допивать свой. Молодой человек широко улыбнулся, веселя присутствующих следом пивной пены, который ужасно напоминал пышные белоснежные усы.       — Как вы уломали Розмерту на пиво? — обиженно взревела Марлин, вынуждая Алексию снисходительно закатить глаза.       — Щепотка уверенности, небольшая пинта обаяния, совсем немного природной красоты… — принялся перечислять Джеймс, попутно он загибал пальцы и продолжал улыбаться той самой дразнящей улыбкой, за которую иногда ему хотелось врезать. Марлин лишь оскорблённо показала ему язык и приподняла руку, выглядывая мадам Розмерту в толпе посетителей паба.       Римус выглядел вполне довольным поведением своего лучшего друга. Алексия заметила на его губах слабую улыбку, вызванную выходками смеющегося Поттера. Эта ухмылка казалась мягкой и нежной, словно несколько глотков алкоголя заставили Люпина признать то, как сильно он был привязан к парню с вечно спутанными и торчащими в разные стороны волосами. Джеймс принялся болтать о квиддиче, и тему с удовольствием поддержала Марлин. Алексия не понимала практически ни слова, хотя с детства была знакома с игрой. Вся речь молодых людей ощущалась не более, чем назойливым шумом на фоне её собственных мыслей. Процесс раздумий немного убавил скорость — многочисленные вопросы и способы их решений не казались столь удручающими и тяжёлыми, как в стенах Хогвартса. Было довольно легко расслабиться, пока перед глазами не маячили родные братья, а напоминание о идущей войне между волшебниками не кружилось над головой, как стая стервятников. Небольшая смена обстановки и прогулка по Хогсмиду слегка успокоили разум, вечно изводящий себя загадками. Алексия чувствовала спокойствие, которое медленно растекалось где-то в груди, и впервые за долгое время смогла улыбнуться, наблюдая за шуточным спором между Марлин и Джеймсом.       Она взглянула в сторону Римуса, чтобы, вероятно, оценить по его мимике, насколько серьёзным был спор и не стоило ли вмешаться. Что-то странное кольнуло желудок, когда девушка поняла, что всё это время молодой человек уже изучал её. Их взгляды встретились, и почему-то мир вокруг совершенно перестал её интересовать. Она вглядывалась в зелёные глаза парня, замечая красивые крапинки карего, и не могла отвести глаза в сторону. С каждой секундой молчаливых гляделок её уши — эти, Мерлин, чёртовы уши — приобретали всё более тёмный оттенок красного. Наверное, все вокруг слышали, как быстро стучало от смущения её сердце. В конце концов Римус лишь легко ей улыбнулся. Он вмешался в разговор между двумя своими друзьями, когда Джеймс пихнул его в плечо, чтобы Люпин защитил его перед этим ужасным и кровожадным монстром в облике миловидной блондинки. Потеряв зрительный контакт, Алексия проморгалась и опустила голову. Глупая, абсолютно неуместная улыбка танцевала на её губах. Внимательный взгляд Римуса не выходил из её головы, и что-то таинственное подсказывало, что воспоминание будет долго крутиться в сознании.       Их внеурочные занятия, о которых молодые люди договорились в начале учебного года, до сих пор ждали своего часа. Расписание Алексии было и впрямь слишком загружено, чтобы вообще помнить о своих намерениях стать лучше в дуэлях. Сейчас, всё ещё краем уха выслушивая препирания компании, она начала задумываться о том, когда и где организовать уроки по ЗоТИ, если Люпин всё ещё не имел ничего против. Подкидывающее странные идеи воображение совершенно не помогало тому, как затянулся мыслительный процесс.       Оторваться от собственных мыслей помогло упоминание Сириуса в разговоре, который, вероятно, перескочил на другую тему. Выглядящий крайне недовольным Джеймс поделился информацией о том, что Сириус отказался от посещения «Трёх мётел» и решил проторчать в «Зонко», чтобы найти нечто такое, что подставило бы под удар весь Слизерин. Питер, имевший полное право отказаться от авантюры, почему-то остался с молодым человеком. Это вполне объясняло причину разделения мародёров на маленькие группки, хотя Алексия сильно сомневалась в том, что Петтигрю на самом деле остался с её старшим братом. Несмотря на сильную привязанность четырёх гриффиндорцев друг к другу, Питер всегда ощущал себя менее подходящим на роль лучшего друга для Сириуса. Может быть, статус семьи Блэков влиял на его восприятие слишком сильно, а может, Сириус и впрямь не был для Петтигрю слишком хорошим другом, как для Джеймса или Римуса. В любом случае, молодой человек вечно глупо заикался и отводил глаза в сторону, стоило ему оказаться с Блэком наедине. Алексия находила это достаточно глупым, потому что точно знала, что её брат пусть и был напыщенным болваном с неконтролируемой тягой к неприятностям, но явно не являлся плохим человеком. Она не могла представить, чтобы Сириус мог серьёзно обидеть кого-то, только если этот человек не носил имя Северуса Снейпа или не воплощал ночной кошмар — Вальбургу Блэк.       Беседа лилась своим чередом, слишком резко перескакивая то на одну тему, то на другую. Заказанные закуски помогли Джеймсу стать более собранным и трезвым, хотя в его глазах всё ещё плескалась та замыленная радость, которая появлялась у пьяных людей. Алексия старалась больше не смотреть на Римуса, чтобы случайно не остановить своё сердце. Подобная реакция организма на обыкновенного — или почти обыкновенного — человека озадачивала её, поэтому, упрямясь слишком сильно, девушка отложила появившиеся вопросы в дальний ящик. Ей совершенно не хотелось портить своё впечатление от вылазки в Хогсмид очередными отягощающими размышлениями, которые вряд ли привели бы к правдоподобному ответу.       Марлин вновь сказала что-то, что рассмешило Джеймса едва ли не до слёз. Алексия качнула головой, хотя полностью скрыть улыбку не получилось. Но вдруг всё вокруг словно замерло. Будто время почему-то решило внезапно остановиться. Даже оживлённые разговоры и чей-то задорный смех замолчали. Каждый, кто находился в пабе, прислушивался к слишком громкому хлопку с улицы. Откуда-то издалека, словно весь Хогсмид в одно мгновение превратился в безлюдную улицу, послышался душераздирающий визг. За ним последовал сводящий с ума, пугающий до ужаса хохот. Мимо окон помещения пронеслась зелёная вспышка. Вокруг поселился настоящий хаос. Крича и переговариваясь, волшебники и волшебники повскакивали со своих мест и помчались в сторону запасного выхода из заведения. Алексии понадобилась всего секунда, чтобы подняться со стула. Она уже практически последовала за своими друзьями, которые собирались уйти как можно дальше от опасности. Но в голову ударила мысль о Сириусе, находившемся слишком далеко от «Трёх мётел», чтобы услышать первый звоночек угрозы.       Девушка резко развернулась. Толпа не оставляла попыток унести её за собой. Люди бежали, сталкивались с ней плечами и усложняли задачу выбраться из помещения. Алексия не заметила момент, когда успела найти в сумке и покрепче сжать свою волшебную палочку. Она не совсем понимала, что происходило на улице, где крики становились всё истошнее, и это пугало её намного сильнее, чем паника всех остальных посетителей паба. Мадам Розмерта помогала своим пожилым покупателям подняться из-за столов и выводила наружу через более безопасный выход. Когда кто-то перехватил Алексию поперёк живота, убивающая внутренности паника добралась до горла. Девушка обернулась, чтобы точно врезать кому-то или воткнуть свою палочку в глазное яблоко сопернику, но остановилась, увидев озабоченное лицо Римуса. Он выглядел так, словно не мир вокруг, а только одна Алексия сошла с ума.       — Куда ты собралась? Там опасно!       — Сириус остался один! — перекрикивая толпу, проговорила Алексия. Позади Люпина в нервном ожидании остановились испуганно оглядывающие толпу Джеймс и Марлин. — Уходите, я найду его.       Римус вздохнул так тяжело, словно ему не в первый раз в жизни приходилось иметь дело с абсолютно безмозглым существом в мире. Он махнул рукой своему лучшему другу и крикнул что-то, что из-за стоящего вокруг гула разобрать девушке не удалось. Но Джеймс, казалось, всё прекрасно понял: молодой человек с серьёзным видом кивнул, схватил Марлин за руку и потащил её по тому течению, что создавала толпа. Совсем скоро макушки друзей скрылись в куче мантий и головных уборов. Алексия развернулась, скидывая с себя руку Римуса, и продолжила попытку выйти на улицу. Она предполагала, но не ожидала того, что парень действительно кинется следом. Вокруг взрывались здания — звучали оглушающие хлопки, и все магазины складывались, словно карточные домики. Алексия бежала вперёд, чувствуя биение собственного сердца где-то в глотке.       Под огромными валунами и плитами разрушившихся каменных домов лежали люди. Ещё несколько минут назад они беспечно бродили по Хогсмиду в поисках лучших товаров и цен, а сейчас их жизнь завершалась. С громкими визгами матери прятали своих детей за накидками и мчались куда-то. Кому-то удавалось игнорировать поедающую внутренности панику и трансгрессировать с улиц так быстро, как только позволяло сознание. С разных сторон ссыпались искры магии. Где-то виднелись мантии мракоборцев, которые отбрасывали от себя заклинания. Кто-то пытался курировать взбешённую непониманием и страхом толпу, направляя в нужные стороны. Светло-зелёная крыша лавки диковинных волшебных штучек показалась не так быстро, как хотелось бы. Небольшой магазинчик был наполовину разрушен, и Алексия глупо остановилась посреди оживлённого течения, смотря на развалины. Её дыхание, сбитое от долгого бега, остановилось окончательно. Что-то сверхъестественное сдерживало девушку от бессильного падения на колени.       Она потеряла его? Неужели Сириус, как все эти бедные волшебники, теперь просто лежал под руинами здания?       Римус выкрикнул что-то, приводя Алексию в реальность. Она обернулась на него именно в тот момент, когда мимо пронеслась огненная полоска кинутого кем-то заклинания. Что-то так больно ударило её в бок, что ноги подвели — девушка упала на камни, и над головой пролетела ещё одна молния волшебства.       — Что ты тут делаешь?!       Алексия опустила голову и посмотрела в разъярённые глаза Сириуса, который придавил своим весом нижнюю часть её тела. Воображение, подкидывающие самые страшные сценарии будущего — то, как она находит бездыханное тело брата под обломками «Зонко»; то, как мать всё-таки устраивает похороны своего первенца; то, как всё вокруг прекращает иметь смысл, потому что Сириуса больше нет, — наконец-то успокоилось. Дыхание не пришло в норму сразу, но лёгкие принялись функционировать правильным способом. Сириус осмотрелся для того, чтобы убедиться в мало-мальской безопасности, и поднялся на ноги. Он с невероятной силой, которой вообще не должен обладать шестнадцатилетний подросток, дёрнул младшую сестру за руку и потянул за собой, когда та сумела вскочить с земли. Римус, на чьём лице лишь на мгновение отобразилось облегчение, схватил Алексию за вторую руку. Это было неудобно, бежать втроём, но молодые люди достаточно быстро перемещались по улице. Мракоборцев становилось всё больше. Над домами пугающим тёмно-зелёным дымом появлялись метки Волан-де-Морта.       Они оббежали то, что осталось от «Зонко», и вышли на пустое поле. Сухая трава неприятно колола кожу, если имела к ней доступ. Всё тело ломило от слишком большой и долгой активности, а лёгкие должны были вот-вот взорваться от учащённого дыхания. Сириус бежал впереди, и Римус заканчивал небольшую цепочку. В какой-то момент молодой человек начал прихрамывать, время от времени шипя на собственный недуг, и Сириус умолял его потерпеть ещё немного. Школьники сбежали — едва не скатились на всей скорости — с довольно высокого холма. В поле зрения показалась Визжащая Хижина. Когда они приблизились к старому заколоченному дому, Сириус на бегу взмахнул волшебной палочкой, и несколько досок, которые закрывали доступ к двери, сломались. Все трое моментально забежали внутрь. Алексия устало опёрлась о стену и закрыла глаза, пытаясь привести дыхание в порядок. Спокойствию не было суждено появиться.       — Идиотка! — громкий голос старшего брата едва не лопнул барабанные перепонки девушки, которая тут же распахнула ресницы.       Сириус выглядел помятым и взъерошенным. Его школьная мантия порвалась в некоторых местах, а волосы стали огромным вороньим гнездом. На его лице отобралась невыносимая ярость, и только если приглядеться, в глазах можно было заметить безумный страх. Алексия смотрела на него так, словно видела впервые, и не могла ничего ответить на столь грубое замечание. Римус переводил дыхание рядом, нахмурившись, и пока что не решался защищать девушку.       — На кой, скажи мне, чёрт ты пошла туда?       — За тобой, кретин!       — Я не маленький ребёнок, которого нужно защищать, Алексия! Это было опасно!       — О, кто бы говорил мне о безопасности, Сириус, — недовольно прошипела она.       — Не переводи стрелки, безмозглая ты тупица! Подумай хоть один раз о своей жизни. Ты могла умереть и утащить с собой в могилу Лунатика, пока бежала по улице, переполненной Пожирателями!       — Не смей со мной так разговаривать!       Алексия откуда-то нашла в себе силы, чтобы выпрямиться и подойти к старшему брату. Несмотря на его яркое негодование и, вероятно, желание придушить её собственными руками, девушка ткнула волшебной палочкой в грудь Сириуса.       — Я только и делаю, что днями напролёт думаю о том, как бы ты не попал в неприятности, — она с большей силой ткнула в него палочкой. — Я защищала тебя перед матерью и выгораживала перед отцом, прослыв «безмозглой тупицей» в собственной семье, — и вновь тычок. — Я закрываю глаза на весь тот ужас, что ты творишь в школе, зная, что ничего хуже отработок тебе не сделают. Мой близнец отвернулся от меня, потому что я закатила истерику, когда ты ушёл из дома. И, пусть мне и могло стоить это жизни, я пришла за тобой в этот идиотский магазин, потому что тебе, вонючей неусидчивой заднице, приспичило насолить слизеринцам. И теперь ты, вместо простого «Спасибо», от которого у тебя явно не отсохнет этот поганый язык, смеешь орать на меня?       — Потому что мне небезразлична твоя жизнь! Меня убивает твоя сердобольность! Если ты умрёшь, то что у меня останется? У меня есть только ты, потому что вся семья отреклась от меня!       Алексия больно прикусила внутреннюю сторону щеки, чувствуя, как к глазам подступали слёзы. Она выпрямилась, до тошноты напоминая себе собственную мать, и холодно взглянула в всё ещё пылающие яростью глаза Сириуса. Казалось, была тонкая грань, придерживающая всю ту злость, которая могла лавиной накрыть девушку. И что-то странное подтолкнуло её, заставило переступить рамки дозволенного. Слыша, как срывался собственный голос, как эмоции брали над ней верх, а слёзы всё более назойливо щипали глаза, Алексия произнесла дрожащим полушёпотом:       — И кто виноват в этом, Сириус?       В стойком взгляде молодого человека проскочила искорка, сильно напоминающую боль. Сириус нахмурился и приоткрыл рот, чтобы ответить нечто не менее колкое и обидное, но в конце концов плотно сжал губы. Он обошёл младшую сестру, намеренно пихнув её плечом так, что девушка пошатнулась на месте, и ушёл куда-то вглубь коридора. Его тяжёлые шаги отдавались в сознании оглушающим эхом, а учащённое после бега и скандала дыхание выдавало то, насколько взбешён был молодой человек. Оставшийся рядом Римус не позволял Алексии разреветься так просто, как хотелось. Она резко задрала голову и зажмурилась. Было недопустимым так просто раскрыть все свои эмоции, несмотря на только что прошедший ураган ссоры. Зубы неприятно впились в щёку изнутри до такой степени, что совсем скоро на языке почувствовался стальной привкус крови. Первая слеза всё-таки предательски скатилась вниз по щеке и затерялась в воротнике школьной рубашки. Алексия моментально опустила голову и вытерла влажный след, разворачиваясь на пятках. Люпин несмело подошёл ближе и аккуратно положил ладонь на девичье плечо.       — Нужно вернуться в школу.