heiress

      Приём в фамильном поместье Гриммо был желанным событием года. Вальбурга нанимала домовиков, которые без лишних слов украшали все стены гирляндами, расставляли в расширенной с помощью магии столовой дубовые столы и древние стулья, отполированные до блеска. Столовое серебро сверкало своим изяществом, бокалы и стаканы были вычищены до идеальности. Каждый уголок блестел от убранности и чистоты. В подобные дни стоило вести себя ниже травы и тише воды, лишь бы не испортить настроение матери. Орион созывал всех своих знакомых, и от количества присутствующих рано или поздно становилось безумно душно.       Аромат дорогого алкоголя и свежеприготовленных блюд разносился по помещениям. Монотонный голос солиста пропевал известную в магическом мире оперу. Оркестр величаво отыгрывал произведение на фоне. Голоса собравшихся смешивались в презренном шёпоте осуждения и сплетен. Здесь порождались разговоры, которые будут обсуждаться ещё долгое время после Рождества. Казалось, что чистокровных семей в доме Блэков сейчас было намного больше, чем учащихся за всё время существования Хогвартса.       Алексия стояла посреди своей комнаты и прислушивалась к происходящему этажом ниже, хотя голова была забита абсолютно иными мыслями. Плотная ткань платья прилегала к распоротой коже на спине и неприятно задевала корочку образовавшихся ран, доставляя ещё больше дискомфорта, чем обычно. Чёрный корсет из кожи неизвестной ей рептилии сдавливал тонкую талию, рюши на воротнике щекотали шею и ключицы, узкие рукава одежды создавали ощущение скованности. Девушка беспомощно осмотрела свой внешний вид в отражении зеркала и поборола желание назло матери распустить волосы, убранные в идеальную причёску. Длинный хвост спускался до середины спины, взяв своё начало у самого загривка. Огромный бант такого же чёрного, как и вся остальная одежда, цвета давил на затылок. Аккуратные серебряные серьги свисали к плечам и часто цеплялись за тонкий материал рюш.       Дверь в спальню резко открылась, и на пороге появилась Вальбурга. Женщина, одетая в свою лучшую парадную мантию, внимательно осмотрела облик дочери. Её губы скривились в подобие улыбки, которая не выглядела особенно дружелюбной. Смотря на мать через отражение своего зеркала, Алексия едва заметно кивнула. Это первый её визит в спальню девушки после наказания. Вальбурга дважды стукнула указательным пальцем по тонкому запястью, тем самым сказав, что время поджимало. Наследнице стоило с минуты на минуту появиться на глазах гостей и порадовать всех своим присутствием. Алексия послушно кивнула и, последний раз осмотрев себя, вышла из комнаты следом за матерью.       Невысокие каблуки классических туфель стучали по паркету. Массивные двери открылись так резко, как только могли. Они пустили в столовую сначала обладательницу дома, а за ней — наследницу рода. Девушка по привычке гордо подняла подбородок и не забыла проконтролировать идеальность своей осанки.       Дети Кэрроу — Алекто и Амикус — стояли прямо возле дверей. Амикус сухо кивнул Алексии, когда та проходила мимо, но она могла заметить нездоровый огонёк интереса в его светлых глазах. Алекто же, несмотря на внешнее равнодушие своего брата, позволила себе улыбнуться наследнице Блэков, только вот и эта улыбка не показалась слишком добродушной. Их волосы были противно зализаны и открывали одинаковые высокие лбы так, что хотелось поскорее отвести взгляд. Знание того, что родители Кэрроу были замешаны в делах Тёмного лорда, лишь увеличило это желание.       Дальше стояли Мальсиберы. Скрипя зубами, Алексия подошла ближе. Возле Мальсибера старшего стоял Орион, и проигнорировать его присутствие было бы показателем явного неуважения. Девушка поздоровалась с мужчиной, затем мягко кивнула своему отцу. Сын приглашённого гостя внимательно вслушивался в разговор, рядом стоял Регулус, которого Алексия поприветствовала таким же сухим молчаливым кивком. Матери Мальсибера не было видно, но если бы она проводила время где-то в окружении сплетниц, то никто бы не удивился. Пришлось постоять возле мужчин всего несколько минут — когда разговор Ориона и его друга перестал клеиться из-за чужого присутствия, Алексия снова молчаливо попрощалась и пошла дальше.       Ей нужно было обойти чуть ли не каждого гостя, выслушать тех, кто захотел бы обратиться, и не забыть самой спросить о здравии и делах на работе так, чтобы не вызвать лишнего подозрения. Спину жгло так сильно, что ходить по помещению с каждой минутой становилось всё более невозможным. Прикусывая щёку изнутри, девушка всё равно плавно плыла по паркету, здоровалась и общалась, обольстительно улыбалась и выдавливала из себя смех, когда того требовала ситуация. Она знала, что Вальбурга наблюдала за ней. Она знала, что один неверный шаг мог привести к катастрофе.       К середине обмена лестью и подхалимством Алексия задумалась о том, где находился Сириус. Она не видела его, но подозревала, что всё внимание присутствующих было зацеплено за наследника династии так, как ни на ком другом. Старший брат наверняка выполнял свою роль идеально, повысив свои навыки актёрского мастерства за последние годы жизни с родителями.       Девушка едва слышно ахнула, когда почувствовала стальную хватку на своём локте, и обернулась. Она встретилась взглядом с тёмными глазами Рудольфуса Лестрейнджа, мужа своей кузины. Беллатриса стояла чуть позади него. Тёмная шевелюра её кучерявых волос напоминала гриву опасного хищника, а глаза впивались в лицо родственницы с властью, которая чудовищно походила на взгляд Вальбурги. Алексия натянула на губы вынужденную улыбку и мягко убрала руку зятя от себя, но всё-таки подошла ближе.       — Рудольфус, Беллатриса.       Она кивнула сначала одному, затем — другой, вежливо приветствуя. На сухих губах кузины выступила ухмылка, её муж же никак не отреагировал.       — Давно не виделись, Алексия. Я слышал, ты уже на четвёртом курсе.       — Всё верно.       — Мило, — неуместно отметила Беллатриса, и Алексия лишь заученно кивнула. — В твоём возрасте я уже была обручена с будущим мужем. Наверняка, тётушка печётся о твоей возможности выйти замуж.       — Не думаю, что это приносит ей много забот.       — Ох, я бы так не сказала. — Скрипучий звук её смеха разнёсся по помещению.       — И впрямь, — Рудольфус согласно ухмыльнулся и отпил немного шампанского из своего бокала, — говорят, ты довольно глупа.       — Умные женщины не особо нравятся мужчинам. — Алексия склонила голову вбок, многозначно стрельнула взглядом в кузину, которая того совершенно не заметила. Зять же негромко рассмеялся и снова кивнул.       — И то верно. Исходя из этого, Вальбурга быстро найдёт тебе жениха.       — Нужно предполагать, что он будет выходцем из чистокровной семьи. — Алексия поджала губы, чтобы не сказать ничего против слов Беллатрисы. — Будет тем, кто точно знает, в какую сторону идти.       — Матушка, — слово осело на языке каплей яда, и девушка подавила в себе желание сморщиться, — подберёт мне лучшую партию. Если я вдруг буду нуждаться в карте, а не в муже, то обязательно посещу библиотеку. Как поживает Рабастан?       — Сейчас в небольшой поездке, — сухо ответил Рудольфус, и никто не стал его допрашивать. Оставалось лишь догадываться, что за поездка предназначалась брату зятя.       Через какое-то время, проведённое за пустыми разговорами, Алексия вышла из столовой. За этот промежуток Орион успел перепить вина и пустил несколько тостов в честь Тёмного лорда. Алексия каждый раз приподнимала бокал, наполненный соком, но не делала ни одного глотка. Она видела, как глаза Регулуса зажигались очевидным восторгом каждый раз.       Голова кружилась от недостатка свежего воздуха, пройтись по коридорам ненавистного дома хотелось куда сильнее, чем оставаться в компании родственников и друзей семьи. Портреты ворчливо отзывались на каждый стук каблуков, шептали что-то вслед, осуждали и порой вскрикивали. Сириус так и не появился на приёме — по крайней мере, Алексия не получила возможности увидеть его.       Девушка остановилась, когда услышала чей-то тихий смех. Истеричный и визгливый звук напоминал голос Беллатрисы, которую она видела лишь в начале вечера. С того времени прошло довольно много времени. Факт нахождения кузины где-то из комнат второго этажа настораживал. Не хотелось, чтобы родственница случайно или нарочно зашла в личную спальню, поэтому Алексия более решительно прошлась по узкому коридору, увешенному картинами.       Дверь в личную библиотеку Блэков была приоткрыта совсем немного. Оттуда доносились голоса родителей. Алексия нахмурилась и подошла ближе, прячась за стеной так, чтобы её тень не падала через щель.       — Пора сделать выбор, сынок, — прозвучал твёрдый голос Ориона.       — Я сделал свой выбор, — говорил Сириус. — И Вы прекрасно знаете, какой именно.       — Глупый мальчишка! — заверещала внезапно Беллатриса. Её возмущение быстро перетекло в раскатистый хохот. Никто не сделал ей замечания. — Будешь бороться за этих жалких людишек? За подобие волшебников? Станешь осквернителем рода?!       — Так хочешь, чтобы это звание висело не только на твоей сестре, Белла?       Алексия закатила глаза — неужели так сложно порой просто промолчать? Разговоры не утихали. Настойчивые доводы Ориона один или несколько раз перебивались неуместными комментариями Беллатрисы и возмущением Вальбурги. Сириус горячо опровергал всё сказанное ими, спорил так громко, как обычно, и лишь выводил из себя. Воздух накалялся с каждой минутой текущего диалога, и Алексия подошла чуть ближе, тихо приоткрывая дверь.       Помимо родственников, в библиотеке также был Кэрроу и Мальсиберы младшие. Они стояли едва ли не в самом тёмном углу и лишь наблюдали. Нечто неприятное появилось в горле тяжёлым комом, когда девушка заметила в их компании Регулуса. Он не защищал, не влезал в разговор. Лишь смотрел на Сириуса прищуренным взглядом, полным непонимания и осуждения. Ей хотелось броситься внутрь и вывести оттуда старшего брата за руку, но девушка сомневалась, что повреждённая спина позволила бы сделать это.       Орион снова сказал что-то. Сириус ответил саркастично и грубо. Вальбурга в ярости занесла свою волшебную палочку. Всё произошло так быстро, что Алексия никак не успела отреагировать. Она испуганно приоткрыла рот и тут же прикрыла его ладонью. Всё внутри похолодело. Казалось, что даже кровь прекратила циркуляцию по организму. Беллатриса возбуждённо засмеялась. Её ужасный, противный, омерзительный смех смешался с воплем боли, который издал Сириус. Он упал на колени, затем завалился на бок и перекатился на спину. Его крик не прекращался ни на мгновение. Спина выгнулась так резко, что послышался болезненный хруст позвонков. Ногти зацепились за паркет, но нечеловеческий вой приглушил тот скрип, что мог бы издаться. Через несколько мгновений, которые на самом деле были куда короче, чем ощущались, Вальбурга опустила палочку. Властный тон Ориона не оставлял возможности противоречить, однако на заданный вопрос Сириус хрипло ответил: «Нет». И тогда женщина снова взмахнула рукой, громко произнося непростительное заклятие.       Влияние круциатуса снова выгнуло тело старшего брата, и Алексия почувствовала, как её начинало мутить от вида происходящего. Она открыла дверь ещё шире, но никто не обратил на неё никакого внимания. Собственная нерасторопность раздражала, но ноги совершенно не слушались. Колени подгибались от страха, и тело совершенно не двигалось вперёд. Алексия повернула голову туда, где предположительно продолжал стоять Регулус. Её близнец отвернулся. Он рассматривал пустоту перед собой и слушал крики старшего брата вместо того, чтобы что-то предпринять. Когда девушка сделала ещё один крошечный шаг, Регулус поднял голову. Его глаза испуганно округлились, осознание пришло в голову моментальной вспышкой. Он протянул руку, чтобы, вероятно, схватить Алексию и увести подальше, но не успел.       Когда после второго «Нет» раздался очередной животный вой Сириуса, Алексия смогла совладать с телом. Она осмотрела тех, кто измывался над старшим братом, и увидела, что на этот раз Круциатус использовала не мать. Беллатриса, хищно скалясь, стояла над выгибающимся в боли кузеном и направляла на него свою волшебную палочку. Алексия поборола мучительную боль в теле, слегка ускорила шаг и с силой оттолкнула взвизгнувшую кузину. Новоиспечённая Лестрейндж не смогла устоять на своих тонких каблуках и с грохотом упала на паркет библиотеки. Её волосы разметались и упали на лицо, но даже подобный занавес не скрыл нездоровый блеск чужих глаз, устрашающую улыбку на сухих губах.       — Лекси… — Она резко повернула голову в сторону Сириуса и кинулась к нему.       Колени прострелила неприятная боль, когда Алексия упала на пол возле старшего брата. Тонкая струя крови медленно текла от уголка его губ к подбородку, и девушка мгновенно стёрла её рукавом своего платья.       — Уберите её! — заверещала Вальбурга. Орион оставался отстранённым, хотя всё его нутро выражало недовольство поведением дочери. — Уберите!       — Лекси, уходи…       — Нет. Нет, нет, ты что…       Судорожный шёпот зашелестел между братом и сестрой, и Алексия отрицательно качнула головой. Она почувствовала, как уголки глаз защипало от подступающих слёз, и шмыгнула носом. Внезапно похолодевшие ладони накрыли щёки молодого человека, у которого явно поднималась температура. Кто-то схватил её за шиворот мантии, словно ненужного котёнка, и попытался оттащить. Пальцы с силой вцепились в мантию старшего брата, и голова снова судорожно закачалась в разные стороны, выдавая отказ, отрицание.       Они использовали непростительное заклятие на наследнике. Они использовали непростительное заклятие на Сириусе. Алексия стыдливо заметила, как слёзы потекли по щекам. Сириус вцепился слабой хваткой в её запястья, оттягивая от себя. С его испачканных кровью губ срывалось нервное «Уходи» так много раз, что сосчитать было невозможно. Серые глаза вонзились взглядом в влажное от слёз лицо, выражали испуг вперемешку с непонятной девушке решительностью. Вальбурга что-то кричала позади, Беллатриса не прекращала хохотать со своего места на полу, словно гавкающая в неразберихе собака. Орион раздавал властные приказы. Кто-то тянул Алексию за мантию с такой силой, что едва не рвал ткань. Но она видела перед собой только бледное, искажённое болью и тревогой лицо старшего брата. Девушка цеплялась за него, как за спасательный круг, и слышала только сломленный голос, просящий уйти. Дыхание сбивалось, и конвульсивные попытки достучаться до Сириуса, донести до него идею о том, что не могла просто так уйти, прерывались испуганными рыданиями.       Тому, кто пытался тянуть её назад, наконец пришла в голову мысль получше: схватить девушку за плечи. Тогда ему удалось оттащить Алексию от Сириуса. Её подхватили под мышки, поволокли куда-то к выходу. Всё дальше и дальше от брата. Стоило двери библиотеки захлопнуться перед её лицом, раздалось новое заклятие, и вой парня возобновился вместе с истеричным стоном его младшей сестры.       — Заткнись! — Кто-то, кого не удавалось разглядеть через пелену слёз, отвесил ей мощную пощёчину.       Уставшая, но рвавшаяся обратно туда, где мучался Сириус, Алексия подняла затравленный взгляд. Её лихорадочные вздохи не прекращались, голова была замылена. Мальсибер — внушительных размеров парень — смотрел на девушку сверху вниз. Его лицо перекосило выражение ярости. Регулус стоял за спиной своего школьного друга. Алексия не могла разобрать те чувства, что плескались в его глазах. Она смотрела на него с ненавистью, с отчаянием, с безмолвной просьбой отпустить, помочь Сириусу, освободить. Но молодой человек ничего не говорил. Он лишь плотно сжал губы и наблюдал за тем, как Мальсибер возвышался над хрупким телом родственницы. Регулус снова просто наблюдал, не делая ничего, что могло бы помочь.       Дверь перед ней снова закрылась, и Алексия осталась в крошечном помещении для хранения уборочного инвентаря. В полнейшем мраке, который не позволял даже рассмотреть собственные руки, девушка поднялась на колени и схватилась за ручку. Она не поддалась — просто бессмысленно прокрутилась несколько раз. Попытки выбраться смешались с грохотом музыки снизу, с непрекращающимися завываниями Сириуса, с властным тоном Ориона, раздирающим сознание криком Вальбурги и противным смехом Беллатрисы. Алексия разрыдалась вновь, снова и снова дёргая ручку. Чувство собственной бесполезности заставило колотить по двери кулаками, и руки вскоре заболели так сильно, что даже разорванные раны на спине не мешали ей.       Она не могла помочь Сириусу. Регулус не стал даже пытаться.