heiress

      Полупустой зал сонных учеников был привычным делом ранним утром понедельника. Профессора торопливо завтракали, шустро поднимались со своих мест за длинным столом и бежали по делам. Нужно было подготовить всё необходимое до прихода учащихся, проверить пачки тестов и эссе, прежде чем начать урок.       Бессонная ночь, занятая выполнением домашнего задания, не принесла ничего большего, чем усталость и желание спрятаться в тёплой постели. Часы медленно отбивали минуты, неумолимо приближая всех к началу учебного дня. Погода выдалась просто ужасной: зачарованный потолок Большого зала украсился мрачными облаками, из окон была видна стена плотного ливня. Ветер то и дело агрессивно дёргал ветви деревьев. Даже игроки школьных команд по квиддичу отменили утренние тренировки с надеждой на то, что ближе к концу уроков погода станет чуть лучше.       Марлин, сидящая возле Алексии, частенько клевала носом и куталась в факультетский свитер. Она практически спрятала в длинном воротнике нижнюю часть лица, из бардовых рукавов выглядывали лишь кончики пальцев, но и те стремились найти тепло, обняв кружку горячего чая. Ученики помладше укутались в шарфы, кто-то особенно мерзлявый решил надеть шапку и не уставал дрожать до стука зубов. Хотя Хогвартс представляли как крайне безопасное для детей место, сомнений в свой участи умереть от холода практически не оставалось.       Постепенно к столам факультетов начало подтягиваться всё больше юных волшебников. Друзья жались поближе друг к другу и, казалось, только слизеринцы привыкли к минусовой погоде, проводя всё своё свободное время в общей гостиной факультета. Ближе к середине завтрака, когда напротив Алексии и Марлин уселись мародёры и остальные знакомые девочки, в окна влетели зябкие совы. Сонно моргая, они усаживались на столы и плечи учеников после того, как скинули свёртки писем и газет. Замёрзшие пальцы еле-еле слушались и всё-таки развернули свежий выпуск новостей. Алексия пробежалась глазами по строкам, вычитывая что-нибудь интересное, и застыла практически мгновенно.       «Первые жертвы», — кричал заголовок статьи огромными буквами. Алексия подняла голову и заметила, что большинство учеников замолкли. Многие читали статью, пытались выудить побольше информации. Те, кто не имел подписку на газету, ещё не совсем понимал всеобщей занятости. Кого-то подзывали пальцем или ладонью, кому-то в лицо тыкали сероватым изданием «Пророка». Каждый юный волшебник с тревогой и упоением вчитывался в новый выпуск. Поэтому и сама девушка снова принялась за чтение, не сразу замечая, что сонная Марлин так же заинтересовалась статьёй.       «В ночь с шестнадцатого на семнадцатое ноября произошло первое массовое нападение. Нашими репортёрами на месте преступления были застаны мракоборцы, однако никаких точных ответов они не дали. Маггловский район Дамфриса был разгромлен. От многоквартирных домов остались лишь обломки. Очевидцы винят вспышки тёмной магии. Количество пострадавших и погибших остаётся нераскрытым. Подробности в следующем выпуске. Репортёр: Энди Смаджли».       В голове с максимальной скоростью завертелись мысли. Они ударялись о мозг и пытались напомнить о чём-то таком важном, что уходило от внимания, стоило только дотянуться до нужного. Упомянутый в маленькой записке городок Шотландии казался чересчур знакомым, чтобы просто пропустить его. Если в произошедшем была замешена тёмная магия, то это с точностью в девяносто девять процентов могло быть причислено к злодеяниям Тёмного лорда и его последователей. Пусть количество было известным — хотя это чертовски пугало, но каждый догадывался, что жертвами нападения стали либо магглорождённые волшебники, либо сами магглы. Алексия с силой прикусила губу в задумчивости и резко вскочила с места, когда мысль, будто молоток, ударила в голову. Она лишь краем глаза заметила озабоченного её всплеском Сириуса, который встал следом. Ноги сами понесли девушку в сторону Совятни.       Не обращая внимание на необходимость зонта или же хотя бы защищающих от дождя чар, Алексия выбежала из Хогвартса. Подошва лоферов несчадно скользила по мокрой траве. Девушка поскальзывалась едва ли не на каждом шагу. Белоснежные носки, надетые только утром, промокли и наверняка перепачкались жидкой грязью, смесью песка и травы. Плотная ткань школьной мантии становилась тяжелее с каждым мгновением и всё сильнее давила на плечи, будто стала помощницей внезапно образовавшейся паники. Чувства вертелись где-то в области груди, месились в неподъёмные комы тревоги и утяжеляли шаги. Семья её кузины жила в Дамфрисе, хотя Алексия не знала точно, затронуло ли их дом это нападение. Неприятные мысли сдавливали разум и затмевали своей громкостью крик Сириуса, который мчался следом так быстро, как только позволял ливень и мокрая земля.       Ступени Совятни оказались чудовищно скользкими — помёт смешался с лужами, они неприятно хлюпали и оставляли противные пятна на одежде, цепляясь за края. Алексия несколько раз едва не поскользнулась, но успевала вовремя схватиться за выступающие кирпичи строения, чтобы не упасть вниз. Тяжёлое дыхание слетало с приоткрытых губ густым облаком пара. Мокрая сумка едва ли смогла защитить нетронутые листы пергамента. Бег чуть не стал причиной, по которой чернила из маленькой склянки могли запачкать все учебные книги и записи. Алексия старательно пригладила волосы, которые влажными сосульками липли к ресницам. Без лишней брезгливости девушка уселась на колени и разгладила лист, чтобы начать писать. Догнавший её Сириус стоял позади, прижимался боком к свободной от жёрдочек сов стене и переводил дыхание. За ним вверх поднялись остальные мародёры и, что удивительно, Марлин.       «Дорогая Энди,       Я чертовски напугана выпуском «Пророка», поэтому ответь сразу, как только сможешь.       Та Женщина и Орион всегда говорили, что Тёмный лорд сможет получить то, чего желал, но я надеюсь, что опасность не затронула тебя, Теда и Дору.

Прошу, напиши, как прочитаешь.

Лекси».

      Когда трясущиеся руки наконец-то смогли вывести более-менее разборчивые буквы, девушка поднялась со своего места. Алексия спешно перевязала написанное письмо тонкой верёвочкой и прицепила свёрток к лапке недовольно ухнувшей совы. Птица осмотрела её недовольным взглядом, явно не понимая, что такого срочного могла доставить, но вскоре поднялась в воздух и улетела.       Дыхание, сбитое бегом и страхом, не восстанавливалось, и вскоре голова протестующе закружилась от нехватки воздуха. Хотелось расплакаться от собственной беспомощности, наплевать на присутствие пятерых гриффиндорцев и разрыдаться, подобно маленькой девочке. Алексия смотрела вдаль, наблюдала замыленным взглядом за тем, как юркая сова становилась всё меньше и меньше, пока не скрылась за стеной проливного дождя. Весь выпитый кофе и один-единственный съеденный сэндвич лезли наружу, живот неприятно сдавливало и тянуло куда-то вниз, словно все органы внезапно решили опуститься в пятки.       Алексия крупно вздрогнула, когда почувствовала на своём плече чужую ладонь, и обернулась. Глаза Сириуса были округлены от той же тревоги, что захлестнула её. Он внимательно всматривался в напуганное лицо младшей сестры, осознание произошедшего пришло к нему уже давно. Что-то заставило его прижать девушку к своей груди и успокаивающе погладить по спине. Но даже этот тёплый жест не унял той дрожи, что охватила промокшую до нити Алексию. Она старательно сдерживала слёзы и сильно зажмурила глаза, лишь бы не дать волю и так бурлящим эмоциям. Мародёры и Марлин стояли позади и не торопились задавать вопросы, хотя наверняка примерно понимали, чем именно были обеспокоены Блэки.       — Эй, — Джеймс несмело подал голос и привлёк к себе внимание, — всё будет хорошо, так ведь?       Алексия решила промолчать, молча утирая влагу с лица грязными ладонями с надеждой, что это всё-таки не были слёзы.

***

      Регулус выглядел темнее тучи. Алексия не знала, что именно заставило брата испытывать негативные эмоции, но сомневалась, что его покорная и преданная идеям Тёмного лорда и Пожирателей смерти душа переживала за судьбы жертв нападения. То, что Волан-де-морт набирал силу, не было тайной. Это было тем, о чём не хотели говорить. Порой очень приятно закрыть глаза на все неудобные аспекты жизни, придать реальности вокруг каплю идеальности и игнорировать проблемы. Министерство магии проделывало подобное не один раз, лишь бы паника не расходилась в обществе, лишь бы каждый политик смог остаться на своём посту и продолжить получать высокую заработную плату за то, что просиживал штаны в кабинете. Регулус был тем, кто искренне верил в правильность действий тёмных волшебников, и жизни магглов, магглорождённых и полукровных волшебников явно не трогали его. Алексия не хотела узнавать причину плохого настроения, потому что до сих пор не могла отделаться от тревоги, которая засела глубоко в душе.       Поставленная на носок обуви нога то и дело подрагивала. Мерзкая привычка грызть заусенец на большом пальце вновь выплыла наружу, и вскоре на своих губах девушка почувствовала металлический привкус крови. Стоило бы одёрнуть себя и остановиться, хотя бы попытаться вернуть тот спокойный настрой, что был до прилёта сов утром. Выстроенные и связанные смыслом предложения в учебнике смешивались в вязкую кашу, информация не усваивалась и проходила мимо. Весь шум вокруг стал фоновым, а на главное место плавно вытекли неприятные мысли. Колдография из «Ежедневного пророка» плотно засела в памяти и не собиралась сходить с внутренней стороны век, даже если Алексия вдавливала глаза пальцами так, будто пыталась продавить глазные яблоки.       Разрушенные дома, чёрно-белые пятна, которые наверняка являлись лужами засохшей крови на асфальтированных дорогах. Испуганные лица горожан, серьёзные и пугающие физиономии мракоборцев, сверкающие надеждой на удачный репортаж глаза журналистов. Всё образовывало неразборчивую смесь вязкой грязи, которая липла не к коже, а к душе сразу. На протяжении всего дня Алексия не могла сконцентрироваться на своих заданиях, не могла отогнать мысли и каждый раз дёргалась, когда в кабинет стучала лёгкая рука профессор Макгонагалл. Она тихо выводила из класса того или иного ученика, но каждый знал, с чем было связано внезапное желание декана поговорить. Иногда из коридора доносился душераздирающий крик, и учеников, чьи семьи пострадали, готовили к выезду из школы на неопределённых срок. Это означало, что кто-то из их родственников погиб или был тяжело ранен. Тех, кому повезло больше, старосты факультета провожали до спален.       — Ты знала, что это рано или поздно случится.       В тишине библиотеки и в ворохе мыслей Алексия не сразу догадалась, что сказанное спокойным тоном выражение было адресовано ей. Серые глаза, округленные от паники, взглядом наткнулись на идентичные глаза, только вот те были совершенно равнодушны. Регулус оставался надеждой семьи и примерным мальчиком до конца. Он не желал подвергать опасности репутацию родителей, он не показывал своих истинных эмоций и уж точно не бежал через всю территорию школы под проливным дождём, чтобы написать письмо осквернительнице рода. Регулус оставался Регулусом. И на пылающие чувства своей сестры реагировал с тем же холодом, что и обычно.       Алексия молчала, тупо уставившись в лицо близнеца. Как теоретическое знание возможного происшествия могло сделать её спокойной? Одно дело предполагать, что Волан-де-морт и его последователи не будут сидеть без дела. Другое — встречаться с проблемой лицом к лицу.       — Погибли люди, Рег…       — Погибли лишь те, кому не стоило существовать.       Девушка нахмурилась и плотно сжала губы.       — Ты хотел сказать: «Те, кто оказался негоден». Только вот люди, к твоему сведению, не какой-то материал, который можно использовать в своих целях.       — Магглы не приносят в нашу жизнь ничего полезного, — отстранённо отметил молодой человек. — Лорд всего лишь стремится к равноправию.       — О каком равноправии может идти речь, если он и его тупые слуги занимаются геноцидом? Они убили их, Регулус. Это серьёзное преступление не только в волшебном мире.       — Он истребляет паразитов, которые могут стать для нас проблемой.       Слов не нашлось. Выражение лица мгновенно приняло вид то ли оскорблённости, то ли возмущённости подобным высказыванием. Разве стоила чья-то идея многочисленных смертей? Кто-то мог отделаться легко и умереть быстро, не испытав страха или боли. Кого-то могли мучить так долго, что человек сошёл бы с ума. Кто-то мучительно ждал своей смерти, истекая кровью. Неужели Регулус был так безразличен к этому? Неужели Вальбурга смогла отбить у него любое чувство эмпатии, сочувствия? Алексия неверующе качнула головой и вскоре собрала свои вещи в сумку.       Регулус, будто наблюдал за маленьким капризным ребёнком, тяжело вздохнул. Он аккуратно сложил свои книги и письменные принадлежности, чтобы проследовать за сестрой. Мисс Пинс, стоя за своей стойкой возле входа в библиотеке, проводила детей рода Блэк едва ли напоминающим волнение взглядом и затем вновь принялась за выполнение своих ежедневных обязанностей. Идти по коридорам школы в компании своего близнеца было крайне неприятно. Каждый проходящий мимо ученик не мог удержаться от косого взгляда, испуганного возгласа и возбуждённого шёпота со своими друзьями. Алексия ненавидела то, как сильно все они подвергались общему мнению, старались обходить её стороной. Как плотно укоренилось в головах десятков человек мысль о том, что абсолютно все выходцы из семьи Блэков были опасны. Она чувствовала, что опасность исходила только от одного, и тот шёл по левую сторону от неё.       Не было смысла разговаривать и развивать диалог о чём-то, когда их мысли так разнились. Когда их мнение было абсолютно противоположным друг другу. Когда не было даже надежды на какой-либо компромисс. Алексия пыталась абстрагироваться от чужого присутствия собственными мыслями о кузине, которая так и не ответила ей в течение дня.       — Ты так волнуешься, — подозрительно начал Регулус, когда они завернули за угол и оказались в пустом холле огромной школы, — будто пострадал кто-то из твоей семьи. Но я точно знаю, что…       — Отвали. Я не хочу с тобой разговаривать, ясно?       — О, вот как. — Молодой человек высокомерно фыркнул и горделиво вздёрнул подбородок. — Позволь же узнать, почему?       — Потому что я не разговариваю с чёртовыми фетишистами чистой крови — вот почему. Твой кумир — этот идиотский Лорд — грёбаный убийца, а ты поддерживаешь его действия так, будто он предложил ввести какой-то закон о защите бродячих животных.       — Ты, очевидно, слишком наивна и глупа, чтобы понять, что он — Волан-де-Морт — осторожный, сообразительный и спокойный стратег. Тебе в голову не приходило, как он планирует длительные, рассчитанные на успех операции, чтобы мы, чистокровные волшебники, могли жить, зная, что наши права будут сохранены.       — Мерлин, Регулус, ты звучишь как фанатик, — брезгливо отметила девушка. — «Осторожный, сообразительный и спокойный стратег»? Такой вывод ты сделал о человеке, который хочет подчинить своей власти волшебников? — Она резко остановилась посреди длинного коридора и зло посмотрела на него. — Ты слышал о Гитлере? Этот маггл, по-твоему тоже, совершал свои злодеяния против всего мира во благо? Что будет, если в погоне за властью твой Лорд решит убивать чистокровных? Если он убьёт мать или отца, потому что те сделают что-то, что ему не понравится? Твоих друзей? Сириуса? Меня или тебя?       — Не делай ничего, что может ему не понравится. Тогда и не пострадаешь.       — Не делай ничего, что может мне не понравится. — Оба крупно вздрогнули, оборачиваясь. Вальяжным шагом к ним приближался слегка прищурившийся от недовольства Сириус, и Алексия выразительно закатила глаза. — Тогда и не огребёшь братских пиздюлей.       — Иди своей дорогой, Сириус, я говорю с сестрой.       — Смотрите-ка, малыш Регги растерял всё уважение к старшему брату.       Сириус подошёл ближе и размахнулся, будто хотел дать Регулусу подзатыльник. Однако каждый присутствующий прекрасно знал, что он не смог бы поднять руку ни на одного из своих младших. Алексия с досадой подумала о том, что ей вполне хватало мыслей о настоящей войне, развивающейся в волшебном мире, и вторая — братская — была не к месту.       — Обязан разочаровать: она и моя сестра тоже. Твоё время вышло. Попрощайся с Лекси и беги в подземелье. Не забудь почистить зубки перед сном.       Сириус схватил Алексию за запястье так крепко, что та едва ли не вскрикнула. Когда фыркнувший Регулус остался позади и старший брат ускорил шаг, девушка наконец задалась вопросом о том, куда они направлялись, и без зазрения совести задала его. Парень ответил довольно кратко:       — Энди.       И молодые люди продолжили путь в нагнетающем молчании.