heiress

      День рождения Сириуса всегда был особенным праздником для всех, кого он знал и кто знал его. Старший и подающий надежды наследник благородного рода Блэк, наилюбимейший первенец Ориона и Вальбурги Блэк, гордый и независимый старший брат, от которого можно набраться опыта. То празднество, что устраивали родители в поместье на Гриммо, всегда было самым роскошным, самым громким и самым дорогим. Все родственники и близкие друзья семьи съезжались в дом семьи с разных уголков Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии, чтобы поздравить Сириуса с его днём рождения. Кузина матери постоянно напоминала, что в день рождения Сириуса Орион внезапно потерял всё самообладание и запустил сразу сотню волшебных салютов, чтобы отпраздновать появление наследника на свет. Сейчас же родители не были так уверены в том, что должны гордиться собственным сыном.       После поступления на Гриффиндор Сириус действительно лишился всей своей власти в качестве первенца Блэков. Многие относились к нему с презрением, хотя и Вальбурга, и Орион старательно придерживались на людях того, что их сын поддерживал взгляды семьи. Семейные празднества стали более тусклыми, менее запоминающимися, и всё внимание плавно перетекало ко дню рождения близнецов. Однако Сириус не был бы тем самым Сириусом, если бы не обзавёлся теми, кто действительно умел создавать праздник, куда бы они ни пошли.       Джеймс с самого утра кричал во всё горло традиционную песню на день рождения, Питер бегал вокруг своих друзей с какой-то смущённой улыбкой и взрывал над головами мародёров салюты, Римус же играл роль того, кто контролировал, чтобы парни не слишком вышли из себя и не разгромили школу. Лили шикала на каждого, не трогая Римуса — Алексия была уверена, что если он ей не нравился, то они хотя бы были очень близкими друзьями. Однако даже её ядовитое шипение, напоминающее звуки кобры, и постоянные замечания не остановили мародёров.       За завтраком весь стол Гриффиндора подхватил овации Джеймса и запел фальшивое, но дружное «С днём рождения». Плавно к ним присоединились сидящие напротив пуффендуйцы, затем весело подхватили когтевранцы. В создавшейся неразберихе, где все смеялись и пели, Сириус оставался самой яркой звездой и кланялся в разные стороны, будто был невероятным артистом на сцене. Единственные, кто не поддерживал всеобщий ажиотаж, — слизеринцы, которые не прекращали шептаться и косо смотреть в сторону именинника. Алексии было приятно заметить, что вопреки всему Регулус позволил себе тайную ухмылку, пока слушал поздравления старшему брату.       Сама она не старалась поздравить Сириуса прилюдно. В кармане мантии всё ещё хранился маленький футляр с колечком, который необходимо было передать без лишних глаз, а в сумке лежал небольшой подарок уже от самой девушки. Не было точной уверенности в том, что старший брат оценил бы подарок по достоинству, однако всяко лучше старинных реликвий Блэков. Гектор, который опустился вместе с остальными совами, но выглядел куда более впечатляюще, оставил прямо перед Сириусом серебряный кубок, отправленный с сухой открыткой: «От Вальбурги и Ориона Блэк».       Алексия заметила, как сидящий рядом с Сириусом Римус нахмурился и побледнел, стоило учуять запах серебра. Это было совершенно необдуманным и импульсивным решением, но девушка перехватила кубок из рук старшего брата и спрятала в своей сумке. Зачарованная ёмкость заставила руку неприятно гореть, потому что была проклята так, чтобы никто, кроме получателя, не смог к ней прикоснуться без ожогов. Джеймс и Сириус посмотрели на неё с лёгким недоумением, как и все заинтересованные в происходящем гриффиндорцы, что сидели рядом. Алексия же пожала плечами и едва заметно для остальных кивнула в сторону Римуса. Вряд ли Люпину мгновенно стало легче от того, что такое огромное количество серебра сместилось на несколько сантиметров дальше. Однако его кожа приобрела более здоровый оттенок, а нос уже не морщился в желании то ли чихнуть, то ли опустошить желудок.       — Что это было? — Мэри намазывала на свой тост какой-то красноватый джем, даже издалека пахнущий слишком приторно. Алексия закатила глаза: ну как же, главная сплетница должна быть в курсе всего происходящего.       — Проклятый кубок.       — И чем он опасен? — подключилась попивающая свой кофе Лили. Взгляд её изумрудных глаз сместился к сумке младшей гриффиндорки, но последняя лишь пожала плечами.       — Без понятия. Просто не хочу, чтобы Сириус умер прямо в свой день рождения. Хотя на надгробии получилась бы неплохая дата.       — О, Лекси, мне льстит твоё невероятное великодушие. — Сириус артистично состроил важную гримасу и сделал лёгкий поклон, приложив руку к сердцу.       — Так и должно быть. Я ухожу: у меня Руны.       — Э-эй, а как же подарок любимому братику?       Алексия развернулась, так и не успев окончательно встать из-за стола. Она перекинула ногу, чтобы переступить скамью, и почувствовала на себе заинтересованные взгляды друзей Сириуса. Она знала, что как минимум Джеймс и Мэри выглядели предвкушающе, Римус пытался скрыть свой интерес за чашкой с крепким чаем. Лили тоже уткнулась носом в учебник по Зельям, но всё равно прислушалась. Питер был единственным, кто не был в восторге от возможности узнать о подарке, который предназначался не ему.       Девушка перекинула через плечо ремень сумки и потрепала взвизгнувшего Сириуса по волосам так, чтобы те значительно взъерошились.       — Я укладывал их полчаса!       — Чёрт, тогда нужно потрепать их ещё сильнее.       Под довольный смех Джеймса Алексия снова протянула руку к кричащему от наигранного ужаса брату. Тот вскочил и выставил руки вперёд так, будто собирался напасть на неё одним из приёмов кунг-фу. Девушка фыркнула и закатила глаза.       — После уроков в Совятне.       — Забились.       Сириус шутливо протянул руку, чтобы заключить несерьёзную сделку, и Алексия лишь покачала головой. Она проигнорировала его ворчание об отсутствии у неё юмора и вышла из зала, кинув напоследок приветливый взгляд на Регулуса. Близнец мягко кивнул ей головой.

***

      «Дорогая Энди,       Сегодня у Сири день рождения, но он не получил от тебя открытки. На самом деле даже я расстроилась. Наверное, ты была слишком занята, чтобы прислать ему что-то. Не хочу думать о чём-то плохом вроде того, что наши родственники всё-таки нашли и прибили тебя. Даже Рег — представляешь, этот придурок! — сделал Сири подарок. Хочет передать ему через меня очень очаровательное кольцо. Наверное, у него язык отсохнет, если он сам поговорит с братом. Они такие горделивые идиоты.       Отвечая на твоё последнее письмо: учёба полное дерьмо. Та Женщина убила бы меня за подобное выражение, но зато я говорю искренне. Пусть это будет той чертой, которая отличает меня от всех Блэков. Древние Руны мне никогда не нравились, но близится Рождество, так что я волнуюсь, как бы Она не наказала меня за плохие отметки. Рег пытался помочь, но он, к сожалению, не такой умный, как я представляла. Помощь от Сири я просить не хочу, потому что он напыщенный индюк и будет припоминать мне это всю жизнь.       Каждый день читаю «Пророк» и боюсь увидеть новости страшнее, чем политические игры в Министерстве. Как бы ни старалась, я не особо понимаю всё, что связано с взрослыми дядями в костюмах, которые своими законами пытаются взять под власть всю страну, хотя это изначально было провальной идеей. Так что, пока не появились новости о новых нападениях и сражениях, всё не так плохо. Сири говорил, что Тед работает в Святом Мунго. Там всё стабильно?       Как твои дела? Надеюсь, Тед не доставляет тебе слишком много хлопот своей заботой. Как поживает Дора? Она всё так же не хочет показаться любимой тётушке и дать своей матери возможность сделать колдографию? Было бы прекрасно, если бы она образумилась. Прости, что написала так мало. Пока что у меня правда нет мыслей о том, что ещё можно сказать.

Твоя Лекси».

      С каждым осенним днём темнело всё раньше. Постепенно на монотонное серое небо выплыли тусклые краски когда-то пёстрого заката. Маленький желток солнца меланхолично опускался за горизонт. Темнота коснулась земли в Запрещённом Лесу, постепенно поднимаясь. Будто мрачные руки ночи решили овладеть миром, начали подчинять себе природу снизу вверх. Совы вылетали из привычной им зоны обитания намного радостнее. Они свободно раскрывали свои крупные крылья и, будто переговариваясь с друзьями, вылетали навстречу свежему воздуху. На темнеющем небосводе не было даже намёка на тонкий месяц, и Алексия почему-то задумалась о полнолунии.       Она обычно не знала, когда луна переходила в свою самую активную фазу, становясь круглой и смешной. Её отношения со старшим братом последние несколько лет не складывались, а о его друзьях девушка узнавала через сплетни школьников или ворчание Регулуса. Теперь, когда постепенно проклёвывался намёк на хорошие взаимоотношения с Сириусом, Алексия ловила себя на мысли о его товарищах. Римус становился более мрачным и дёрганым, когда луна подходила к той самой фазе. Джеймс вёл себя намного тише и старался ходить на цыпочках возле Люпина. Питер таскал с собой шоколад — Алексия не особо понимала причину, но почему-то тоже связывала это с особой фазой луны. Сириус же превращался в свою более невыносимую и безбашенную версию настолько, что плохо становилось даже профессорам. А они, как завелось, и так не всегда были в восторге от проделок четырёх гриффиндорцев.       Морозный ноябрьский ветер не оставлял надежды на долгие прогулки. Ожидание в Совятне нельзя было назвать прогулкой, однако даже здесь было достаточно холодно. Мысли о том, не зябли ли совы, обитающие здесь, почему-то внезапно посетили голову. Девушка повернула голову, всё ещё держа ладони на ледяных камнях высокой постройки, и прошлась взглядом по птицам. Кто-то из питомцев всё ещё спал. Возможно, они дожидались ночи, когда можно будет применить своё умение видеть в темноте лучше, охотиться и просто парить в небесах. Их свобода зависела не только от количества поручений и писем, но и от времени суток. Многие совы кутались в собственные крылья, чтобы согреться. Алексия слабо поджала губы. Волшебная палочка поднялась вверх, лёгким полуовалом прошлась по воздуху и наслала согревающие чары на тех птиц, которые не торопились согреться полётом. И тут же совы расслабились.       Послышалось эхо шагов — кто-то торопливо поднимался по лестнице. Звук приближался, и вскоре на пороге Совятни появился улыбающийся Сириус. Его волосы были так сильно взъерошены ветром, что приходилось поправлять их движениями, лишёнными какой-либо изящности. Молодой человек потёр покрасневший нос и спрятал руки в карманы мантии, съёживаясь. Порыв ветра приподнял полы его мантии и обмотал ткань вокруг щиколоток. Алексия слабо ему улыбнулась. Школьная сова, которую она обычно использовала для переписки с Андромедой, нетерпеливо клюнула её ладонь. После того, как получила лакомство в виде украденной из столовой сосиски, птица с подвязанным к ноге письмом поднялась в воздух и улетела. Сириус подошёл ближе и опёрся поясницей о подоконник.       — Итак, — счастливо пролепетал он, — для чего такая скрытность?       В его серых глазах плясал огонь нетерпения и любопытства, поэтому сложно было сдержать улыбку. Алексия бережно достала из своих карманов два футляра. Бархатную коробочку с кольцом, приготовленным Регулусом, девушка решила вручить первой. Сириус смешно вытер ладони о ткань своей мантии, прежде чем взял подарок в руки. Лёгкая печаль от понимания, что молодой человек вряд ли когда-нибудь узнает о том, что подарок был сделан его младшим братом, не успела отразиться на девичьем лице. Зато губы Сириуса растянулись в широкой и счастливой улыбке, стоило посмотреть на аккуратно выполненное украшение из золота. Он тут же примерил кольцо на указательный палец и улыбнулся ещё шире.       — Фантастика.       Алексия не нашла слов и промолчала. Странное ощущение вины засело в её душе. Она бы чертовски сильно хотела, чтобы Регулус воочию застал эту улыбку. Понял, что подарок понравился Сириусу точно так же сильно, как и ей самой. Однако Регулуса тут не было, и девушка постаралась не думать о своём близнеце.       Вторая коробочка была чуть больше и не обшита дорогой тканью, но с помощью магии обёрнута в цветную подарочную бумагу. Мелкие игроки квиддича на обёртке летали в разные стороны, иногда смешно врезались друг в друга и с кружащими над головами синими пташками падали вниз. Через некоторое время вновь взлетали на белоснежную бумагу и повторяли свои действия раз за разом. Сириус изучал их целую вечность, и Алексия чувствовала, что волнение внутри неё росло в геометрической прогрессии.       Она не была хороша в подарках, потому что у неё не было примера. Орион и Вальбурга не покупали что-то ненужное по их мнению и дарили семейные ценности. Обычно это были всякого рода доисторические талисманы и амулеты. Украшения и предметы декора для защиты от тёмных существ, магглов, магглорождённых или полукровных волшебников. Сириусу исполнялось шестнадцать, и это на один год младше, чем совершеннолетие в волшебном мире. Хотелось подарить что-то действительно хорошее, даже если не очень полезное и нужное брату.       Вскоре подарок был распакован. С помощью простого заклинания кусочки обёрточной бумаги исчезли, простая картонная коробка открылась. Оттуда неторопливо вылез сверкающий белоснежным светом котёнок-львёнок. Лопнул крошечный салют, и Сириус улыбнулся снова. Алексия спрятала руки в карманах, лишь бы не начать обдирать заусенцы от волнения. Молодой человек достал миниатюрный снежный шар.       Вместо привычной имитации снежинок сверху падали белоснежные лепестки вишни. На ярко-зелёном участке, который представлял собой что-то вроде лужайки, росли мелкие красные и золотистые цветы. Алексия аккуратно стукнула кончиком волшебной палочки по стеклянному шару, и тот мгновенно увеличился. Теперь можно было лучше рассмотреть то, как весело хохотали четверо друзей. Куклы не были точной копией тех, кого девушка пыталась представить. Но она готовила этот подарок около полугода, хоть и втайне от всех, и старалась улучшать то, что не получалось с первого раза. Сириус удивлённо ахнул и затем рассмеялся, вглядываясь в фигурки.       Низенький пухлый парень смешно кувыркался по траве, пытаясь стянуть с лица прилипшую рубашку. Более высокий парень в круглых очках смеялся, но всё-таки пытался помочь ему, бегая туда-сюда по кругу. Юноша со светлыми русыми волосами сидел под маленьким деревцем вишни с книгой в руках и наблюдал за друзьями. И последний, с длинными чёрными волосами, стоял возле него и смеялся, сложившись пополам.       — Мерлин, Лекси, это невероятно. Где ты купила такое?       — Сама сделала. — Голос едва заметно дрогнул от непокидающего волнения. Сириус удивлённо выпучил глаза, смотря ей в лицо.       Сириус ничего не ответил. Это автоматически воспринялось как толчок к оправданиям. Почему-то стало стыдно за свой ответ: не принял ли он это за хвастовство? Правильно ли было вообще говорить о том, что подарил? Или это не стоило обсуждать? Был ли особый этикет при дарении этих самых подарков? Какие-то невероятно сложные правила?       Алексия приоткрыла рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, пока мысли крутились в голове и спутывались в огромные клубки, распутать которые сразу было просто невозможно. Однако не успела она произнести и слова, как очутилась в крепких объятьях. Она ухнула от той силы, с которой её вдавили в чужое тело, и на мгновение застыла. Когда старший брат на самом деле обнимал её так крепко? Она который раз за последние месяцы почувствовала защищённость. Чувства нахлынули подобно неожиданному цунами, и скрыться от них не получалось. Вспотевшие ладони затряслись так, будто где-то рядом проходило неминуемое землетрясение. Все неозвученные и даже не успевшие сформулироваться в голове слова вылетели из сознания со скоростью света, когда Сириус обнял её. Его пышные волосы лезли в лицо, и аромат духов казался обычно неприлично горьким, но сейчас на всё можно было закрыть глаза.       Эмоции выступили мелкими слезинками в уголках глаз, и губы растянулись в едва заметной ухмылке. Алексия нашла в себе смелость и силы на то, чтобы аккуратно обнять брата в ответ. Её пальцы сжали ткань чёрной мантии на его спине. Девушка прикрыла глаза и едва слышно шмыгнула носом с надеждой на то, что Сириус этого не заметит. Возможно, если вдруг спросит, то можно ответить, что на улице действительно холодно настолько, что внезапно начался насморк. «Будь сильной, — говорил голос Вальбурги, — не позволяй себе опуститься до такой слабости, как слёзы». Она не должна растрогаться от такого простого действия. Пусть совершенно неожиданного и абсолютно непривычного. «Toujours Pur, Алексия! В нашей семье нет места нытью! — продолжал голос матери. — Воспитание нашей семьи не позволит разводить сопли!»       — Спасибо, — перебил воспоминания слегка хрипловатый голос старшего брата. — Это лучший подарок.