heiress

      Огромный кабинет, обставленный древними партами и старыми стульями, утопал в шуршании пергамента и негромком шёпоте студентов. Обычно уроки Трансфигурации проводились с практикой, но последние два на этой неделе были посвящены сдаче эссе на тему заклятия исчезновения и всего, что с ним было связано, хотя в программу четвёртого курса это заклинание не входило. Сириус и неизменная компания его друзей писала это эссе на отработке, потому что заставили исчезнуть гигантского кальмара на прошлой неделе, вытащив предварительно его из Чёрного озера, но после этого пятикурсники отчаянно начали зачаровывать своих сов и не могли вернуть их, вдохновившись работой мародёров.       Макгонагалл молчаливо и строго, вытянувшись по струнке, сидела за своим письменным столом и внимательно наблюдала за учениками, если не отвлекалась на проверку других письменных работ. Кто-то отчаянно умолял о помощи, глядя на своего соседа по парте или друзей, кто-то строчил, не поднимая головы, а кто-то смотрел на пергамент перед собой так, словно узнал секрет всей жизни и пытался разобраться с последствиями.       Солнце медленно поднималось всё ближе к центру небосклона. Совсем скоро должен был начаться перерыв на обед, после которого уроки постепенно закончатся, открыв возможность на отдых. Две недели начавшегося учебного года принесли за собой гору домашнего задания и желание выколоть себе глаза от примерных вопросов, которые могут быть на СОВах в следующем году. Алексия старалась отдыхать по максимуму, но последние несколько дней задерживалась то в библиотеке, уговаривая мисс Пинс не злиться на то, что она так стремилась к знаниям, то в общей гостиной факультета, где обычно мешали заниматься воодушевлённые первогодки, левитирующие предметы туда-сюда по помещению. Так два дня назад на голову Алексии упала самодельная шкатулка, которая тут же была сожжена, а потом последовало двадцать минут нотаций от Лили Эванс о том, что маленьких обижать нельзя. Чувствующий защищённость и безопасность первогодка обиженно шмыгал носом и прятался за спиной старосты, пока Алексия буравила его недовольным взглядом.       СОВы, которыми было решено заняться заранее, не казались слишком сложными просто потому, что многое из данного материала девушка выучила ещё на третьем курсе: мать, расстроенная незапланированным рождением дочери, заставляла её работать на износ, когда дело касалось учёбы. Но почему-то мысли о том, что была вероятность всё завалить, приклеилась к Алексии, как какая-то зараза. Она, это зараза, липла к коже, неприятно просачивалась в организм и вызывала желание плеваться ядом в каждого, кто подходил ближе, чем на два метра. И огромный список домашнего задания никак этому не помогал.       Когда пергамент был полностью исписан, девушка поднялась со своего места. Она заметила на себе несколько заинтересованных взглядов, когда отдавала эссе профессору. Макгонагалл выглядела вполне сдержанно и холодно, однако Алексия всё равно заметила, как довольно дрогнул уголок её губ в скрытой улыбке. Ведьма легко кивнула ей, освобождая от оставшихся минут урока, и вскоре девушка вышла из душного кабинета. В коридорах Хогвартса ещё никого не было — лишь Пивз где-то вдалеке напевал матерную песенку, а портреты болтали друг с другом.       Ремень учебной сумки, накинутый на плечо, немного давил и раздражал. Когда матери не было рядом, Алексия позволяла себе сменить юбку на обыкновенные классические брюки, которые ещё в начале лета стащила из комнаты Регулуса и самостоятельно подшила под себя. Обычно приталенная блуза с воздушными рукавами, за которыми приходилось следить, чтобы те не помялись, теперь была заменена просторной рубашкой, не заправленной в штаны. Единственным неизменным элементом одежды оставалась новенькая мантия с алым изнутри капюшоном. Алексия продала бы всё имущество своих родителей, чтобы распустить волосы и выглядеть совершенно несобранно, но чувствовать себя комфортно, однако получить третий громовещатель за две недели не хотелось.       «Алексия Хестер Блэк, — орала мать в первое утро после приезда в Хогвартс, пользуясь красным зачарованным конвертом, — как смеешь ты позорить имя своего брата, затеяв такой бессмысленный спор?! Я просила тебя не перечить и вести себя подобающе, но ты в тот же день подорвала моё к тебе доверие! Мы с отцом очень недовольны твоим поведением!»       В тот день Алексия спокойно намазывала на свой тост шоколадное масло и не обращала внимание ни на то, как орала мать, заполняя своим голосом всё помещение Большого зала, ни на то, как смущённо поглядывал на неё с другого стола Регулус, ни на то, как Сириус фыркал, глядя на неё с немым уважением в глазах. Конечно же, получить первый громовещатель от матери было странно — обычно все крики были направлены в сторону наследника семьи. Однако ничего такого, что сводило бы с ума, в речи Вальбурги не было. Все в школе уже знали о ссоре с Регулусом, все успели обмыть им кости — гриффиндорцы осуждали Регулуса, слизеринцы — Алексию, пуффендуйцы и когтевранцы придерживались нейтралитета, но тоже шептались о чём-то.       Второй громовещатель прилетел с семейным филином спустя четыре дня после первого, когда Алексия наконец-то осмелилась поменять юбку, сдавливающую поясом, на просторные брюки.       «Алексия Хестер Блэк, — на девушку вновь удивлённо смотрело большинство учеников, а Макгонагалл даже сожалеюще поджала губы, — как ты посмела так затоптать грязью собственную репутацию?! Ты девушка! Ты будущая верная жена и прилежная хозяйка! Ты будущая мать наследников! Неужели ты думаешь, что после подобного кто-то захочет взять тебя замуж, не говоря уже о совместном воспитании детей? Как в твою несчастную голову пришло надеть что-то из гардероба мужчины?! Как ты посмела украсть брюки у своего брата?! Ты, очевидно, проводишь неподобающее количество времени со своим старшим братом! Я чудовищно возмущена твоим поведением!»       Алексия, попивающая со спокойной душой малиновый чай, лишь немного нахмурилась. Вероятно, если мужчина решил отказаться от неё только потому, что ей приспичило надеть брюки, то никакой он не мужчина. В таком случае это она не захочет выходить за него замуж. Марлин Маккиннон — одна из гриффиндорок с курса Сириуса — посмотрела на неё с немым восторгом, разглядывая то, как брюки сидели на девичьих ногах, хотя стол всё ещё прикрывал большую часть.       В тот день Регулус впервые за несколько дней молчания отправил ей в спальню зачарованное письмо, сложенное в маленькую бумажную птичку: «Если бы не мама, я даже не заметил бы пропажу штанов. Но тебе они идут больше, чем мне, так что носи.» Это значило, что их спору пришёл конец, и теперь они явно не будут злиться друг на друга. Алексия не смогла отправить подобное письмо обратно, потому что так и не поняла, как Регулусу удалось подобное, однако на следующее утро она вежливо улыбнулась ему за завтраком, давая понять, что всё хорошо.       Добравшись до Астрономической башни, девушка тяжело вздохнула. Отсюда открывался прекрасный вид на Зачарованный лес, Гремучую Иву и хижину местного лесничего. Высокие деревья Зачарованного леса перешёптывались между собой, но не выглядели настолько пугающими, какими были ночью. Середина сентября была не настолько тёплой, как конец августа, но солнце всё ещё грело достаточно для того, чтобы не насылать согревающие чары на мантию. Алексия внимательно наблюдала за тем, как неторопливо летали на высоте совы, направляющиеся в сторону Совятни. Птицы раскрывали свои большие крылья и только изредка махали ими, наверняка просто наслаждаясь полётом, а не стремясь донести письмо куда-то, куда их отправил хозяин. На территории Хогвартса ещё не было учеников, потому что уроки медленно текли своим чередом и не торопились заканчиваться.       Когда кончики пальцев начало покалывать от прохлады сентябрьской погоды, Алексия всё же спустилась вниз. В коридорах было всё так же тихо, идти в общую гостиную смысла не было, поэтому девушка направилась в сторону подземелий — именно там будет следующий урок. Желания делить кабинет Зелий с учениками Слизерина не было, но обычно Слизнорт позволял работать в парах, поэтому мысль о том, что Алексии удастся спокойно поговорить с Регулусом, немного вдохновляла. Она не могла точно сказать, что испытывала к своему близнецу. Это была нерушимая связь кровного родства, намного могущественнее, чем у обычных братьев и сестёр. Но Регулус был придурком, поэтому хотелось отрицать действительное существование подобной связи. Ей казалось, что она родилась лишь для того, чтобы родственники хихикали и снисходительно говорили, что девочка забрала все «мешающие» и «противные» качества у мальчика.       Спустя некоторое время из класса Зельеварения начали выходить ученики. По некоторым знакомым лицам девушка заметила, что это был пятый курс, поэтому попыталась скрыть внезапно появившуюся оживлённость. С последнего разговора с Сириусом прошло много времени, поэтому просто увидеть его было бы славно. Мимо Алексии промчался Снейп, которого, как знала сама девушка, не любил ни один из её братьев. Его обычно чёрные сальные волосы были собраны в дамскую причёску викторианского века и облиты какой-то розовой жижей, от которой захотелось поморщиться. Даже после того, как слизеринец выскочил из подземелья, приторный аромат чего-то сладкого забивался в нос. Вскоре после него класс покинули все остальные пятикурсники Слизерина, а за ними повалили более весёлые и жизнерадостные гриффиндорцы.       Некоторые из них смущённо замолкали, когда видели в коридоре Алексию, но ничего не говорили. Лили Эванс и её болтливая подруга Мэри вежливо кивнули девушке, когда проходили мимо. Наконец Алексия увидела смеющихся между собой Джеймса и Сириуса и с приложенными усилиями подавила радостную улыбку. Заметив её, Поттер неуклюже помахал ладонью, высоко подняв руку над головой, будто увидел родственницу, которую давно не встречал. Сириус, не сразу поняв, с кем здоровался друг, повернул голову в сторону сестры и привычно — если можно так сказать, потому что он делал так только последние две недели — мягко улыбнулся.       — Видела принцессу Нюниуса? — Захохотал Сириус, стоило ему приблизиться к сестре.       Она лишь фыркнула, закатив глаза, но прекрасно знала, что вышло это больше нежно, чем раздражённо. Джеймс, очевидно, заметив это, улыбнулся широченной улыбкой.       — Без понятия, что сделал этот придурок, но котёл Нюниуса просто — ба-бах! — и его волосы стали розовыми, — активно жестикулируя и разводя руки в стороны, проговорил Поттер, а затем пихнул Сириуса в плечо так, что тот пошатнулся и возмущённо дал ему подзатыльник.       — Пришлось немного приукрасить его причёску, но, думаю, королева Елизавета оценила бы. — Сириус снова посмотрел на Алексию, и та покачала головой.       — Сколько отработок ты уже накопил?       — Десять, — счастливо ответил брат, будто действительно пытался установить рекорд. — Одиннадцать, если считать отработку от старого-доброго Слизи.       — Вы балуете профессоров в этом году. В прошлом семестре за одну неделю ты получил около двадцати.       — Мерлин, — Сириус удивлённо рассмеялся, схватил ойкнувшую сестру за плечи и потряс её, — ты считаешь мои отработки! Волнуешься?       — Было бы за кого.       Она выбралась из его объятий, когда со стороны лестницы послышались голоса подступающих учеников.       — Ладно. — Джеймс поправил свои очки на переносице и вздохнул. — Не вытерплю второй поток слизеринцев, так что пойду. Сириус?       — Ага, — Сириус кивнул другу, а потом снова посмотрел на сестру, начиная говорить полушёпотом. — Придёшь в обед в Совятню? Есть новости.       Алексия растерянно кивнула, и после этого парни наконец-то покинули подземелье. Сириус не был инициатором секретов между ними. Обычно все новости о нём Алексия слышала только после того, как их обсосёт весь Хогвартс. Или тогда, когда мать пришлёт громовещатель, а отец — сухое письмо с «В Вашем присутствии дома на этих каникулах мы не нуждаемся» в заключении. То, что Сириус так внезапно поменял своё отношение к ней, радовало и пугало в равной степени. Однако Алексия подумала, что всё-таки лучше радоваться налаживанию контакта со старшим братом, чем горевать из-за его отсутствия вовсе.       Девушка затерялась в толпе пришедших гриффиндорцев и слизеринцев и прошла в нужный класс. Профессор Слизнорт прятался где-то в своём кабинете, пока все ученики выстраивались в несколько рядов в конце кабинета. Алексия сразу заметила Регулуса — он был не так высок, как Сириус, но всё равно бросался в глаза благодаря генетическому подарку в виде холодной красоты и природной харизмы. Брат разговаривал с одним из товарищей — Эваном Розье — и одаривал его слабой улыбкой каждый раз, когда тот говорил что-то забавное.       Когда Слизнорт попросил их разделиться по парам, Алексия была действительно рада тому, что Регулус не стал выпендриваться и подошёл к их привычному столу. Это действие понесло за собой последствие в виде перешёптываний остальных учеников, но оба Блэка могли закрыть на их поведение глаза. Слизнорт читал долгую лекцию о своих знаменитых знакомых, хвастался своими выдающимися учениками, плавно перешёл к инструкции по приготовлению и только после этого разрешил открыть учебники в качестве вспомогательного материала. Алексия внимательно слушала Регулуса, который инструктировал её в приготовлении умиротворяющего бальзама.       — …помешать три раза против часовой стрелки, — проговорил Регулус, и девушка послушно кивнула, начиная помешивать то, что получилось в котле.       — Как у тебя дела? Мы давно не болтали.       — О, всё нормально. — Она с облегчением заметила едва мелькающую на губах улыбку. Они встретились взглядами, которые впервые за долгое время не были наполнены враждой. — В конце месяца Слизнорт снова устраивает встречу Клуба Слизней; не затыкается ни на секунду. О! Теперь просто семь минут варить на слабом огне, — вернув внимание зелью, пробормотал Регулус, и Алексия едва заметно улыбнулась его сосредоточенности.       — Клуб Слизней... Такое дурацкое название.       Регулус фыркнул, явно сдерживая улыбку, но согласно кивнул.       — Как и всё, связанное с профессором. Кстати, мама не присылала тебе писем?       Алексия пожала плечами, делая вид, что очень заинтересована заметками в учебнике по Зельям. Регулус знал, что нет — Вальбурга не писала ни ей, ни Сириусу. Орион писал только тогда, когда считал ненужным возвращение детей на Рождество, однако чаще всего это касалось только старшего брата.       — Думаю, последние письма ты слышал сам. — Регулус сожалеюще кивнул и прокашлялся.       — Просто… Есть кое-что, что касается Альфарда…       Слизнорт, подошедший к ним, не дал договорить Регулусу. Он вновь начал свою ужасную речь о том, как ценил своего прекрасного ученика, как уважал невероятную семью Блэков, как жаль ему, что Алексия не была столь одарённой, как её близнец. Профессор несколько раз совершенно бездарно пошутил о их схожести, зачем-то затронул тему о Сириусе, из-за чего оба близнеца нахмурились, тут же извинился и наконец-то проверил зелье. Когда последние ингредиенты были добавлены, Регулус уже не заговаривал о том, что хотел сказать, а Алексия имела смутное представление о том, что хотел рассказать ей Сириус.       Дядя Альфард был жив — она точно знала, что после своего изгнания мужчина поселился где-то в маггловской части Лондона, но перед этим долгое время скитался по стране, чтобы уйти от преследования разъярённых родственников. Причина была неизвестна, потому что Вальбурга запрещала говорить о своём брате каждому, кто пытался это сделать. Учитывая, что Андромеда была изгнана лишь потому, что полюбила кого-то, Алексия не удивилась бы, если окажется, что Альфард тоже просто сделал что-то, что не понравилось её матери. Она никогда не задумывалась об этом родственнике, потому что Альфард был выжжен с гобелена ещё до того, как она родилась. Однако покрытая тайной жизнь дяди всегда казалась довольно интересной, учитывая, что никто из её братьев и кузин не говорил о нём, родителей спрашивать было строго запрещено, а бабушка была мерзкой старухой, от которой вечно пахло коньяком и похмельем, и приближаться к ней просто не хотелось.       Может быть, Вальбурга не была настолько бессердечной, чтобы забыть о своём родном брате. Может, она сожалела о своём поступке. Алексия не хотела делать поспешных выводов и считала надежду на воссоединение семьи просто нелепой, поэтому даже не думала об этом. Даже в том случае, если Вальбурга сожалела, она никогда в жизни не разрешила бы брату вернуться. Он сделал что-то действительно ужасное для неё, раз был изгнан.       Алексия не могла представить, чтобы так легко отнеслась к изгнанию кого-то из своих братьев. Даже воспоминание о выжигании портрета Андромеды на семейном гобелене вызывало у неё неприятные мурашки, а участь старшей кузины не давала покоя. Где она была сейчас? Всё ли было у неё хорошо? Она сбежала ради этого парня, вышла замуж, но родила ли уже ребёнка? Был ли этот ребёнок сквибом? Сколько ему лет сейчас? Показал ли он свои первые магические способности? Счастлива ли Андромеда, зная, что Блэки никогда не примут её обратно?       С головой, наполненной мыслями, Алексия поплелась в Совятню, пользуясь перерывом на обед.