Планеты не виноваты

«Верить не хотят люди, что их внутренняя лаборатория имеет космическое значение».

Николай Константинович Рерих

      На нижнем уровне цианы располагались пещеры. Отправить человека туда означало смерть, ведь продержаться в воде больше трёх минут никто бы не смог. Чонгук очнулся в крохотной комнате, напоминающей подсобное помещение. Окон не было, как и света, так что о своём местоположении ему оставалось только догадываться.       Поначалу темнота нисколько не пугала. Головная боль, не отпускающая его с момента пробуждения, оттягивала всё внимание на себя. Он сел возле стены и обнял себя за колени. Мыслей никаких не было. Несомненно, он жалел о том, что обошёлся грубо с принцем, но вместе с тем в нём играла гордость. Ползать в ногах у пришельца он бы не стал, пускай не отрицал тот факт, что дружить с ним было намного приятнее, чем находиться в сырой комнатушке.       Примерно через пять часов за ним пришли: заставили подняться с пола, подтолкнули к двери и повели в неизвестном направлении. Уже на свету Чонгук приложил ладонь к затылку и увидел запёкшуюся кровь. Статус гостя, по всей видимости, он потерял, — теперь с ним обращались как с пленным.       Поначалу заставили убирать мусор. Чонгук не чувствовал себя униженным или что-то в этом роде, ему, по большей мере, было всё равно, чем заниматься, — так он думал ровно до того момента, пока его не завели в лабораторию. По коже пробежал неприятный холодок. Один из солдат указал на зону, где непосредственно проводились эксперименты над людьми. Чонгук мгновенно побледнел от животного страха. Понимал, что раз он отказался быть пилотом, то пользы больше никакой не представлял, и всё же надеялся, что подопытной крысой его не сделают.       Когда неподалёку показался Хосок, стало чуточку легче. Чонгук посмотрел в его сторону, пытаясь привлечь к себе внимание, однако биохимик даже не взглянул на него, поскольку был занят работой.       «Иди».       Его толкнули в спину, и он вынужденно подался вперёд. На столе лежала униформа: специальный защитный комбинезон, маска, сапоги, длинные резиновые перчатки и шапочка. Растерянность длилась недолго. К счастью, Чонгук быстро сообразил, что накачивать его лёгкие водой не будут. Или пока не будут.       — О, ты новенький?       Чонгук обернулся. В метре от него стоял такой же несчастный парень, разодетый в белый комбинезон. В отличие от него, настроение у незнакомца было прекрасное.       — Я Кристофер. Можно просто Крис. Приятно познакомиться. — Крис протянул ему руку. Чонгук неуверенно пожал её. — Тоже доброволец?       Его аж перекосило. Кто на добровольной основе вообще сюда сунется?       Чонгук покачал головой.       — Нет… Я…       — Я студент Калифорнийского университета. Так здорово, что мы будем трудиться во благо всего человечества!       Крис широко улыбнулся, судя по тому, что его глаза на мгновение сузились и вокруг них появились маленькие морщинки. Слушать чужую историю жизни Чонгуку было некогда. С энтузиазмом Крис зашагал в соседнее помещение. Чонгуку пришлось пойти следом за ним.       Огромный резервуар с водой занимал почти всё пространство. Никого уже не было: группа учёных закончила свою работу и ушла, следующая придёт только утром. Основное освещение было выключено. Крис помахал рукой, как бы прося не отставать от него. Чонгук нехотя сдвинулся с места. Пахло сыростью, химией и… чем-то очень неприятным. Чонгук натянул маску обратно на лицо. Они обошли что-то наподобие бассейна, затем Крис остановился напротив больших контейнеров, стоящих на полу. Чонгук насчитал ровно шесть штук.       — Помоги мне. — Тот склонился над первым контейнером и принялся открывать крышку.       Чонгук обомлел от шока и ужаса. Когда до него дошло, в чём заключается их работа, он резко отвернулся и скрутился пополам, схватившись за живот.       — Первый день, да?       Его новый знакомый, в отличие от него, вёл себя как ни в чём не бывало. Крис довольно бодро выполнял поставленную перед ним задачу. Чонгук ещё минут пять стоял к нему спиной и жмурился, боясь, что его может стошнить. Смириться с увиденным никак не получалось. Его всего трясло и колотило, хотелось сбежать из этого места и больше никогда не возвращаться. Если бы не пришельцы, наблюдающие за ними, именно так бы и сделал.       — Не думай о том, что с ними произошло. Все они, — Кристофер указал на контейнеры, — отдали свою жизнь, чтобы спасти человеческий вид от вымирания.       Чонгук поморщился. На нём была кислородная маска, но ему всё равно казалось, что дышать нечем. Несколько минут он стоял неподвижно, пытаясь переварить происходящее. Да, он неоднократно слышал, что проводимые эксперименты заканчивались неудачно, но не задумывался, какая участь ждала «провальные попытки». От биомусора необходимо было избавиться.       — Что с ними делают? — Голос задрожал. Повернуться не хватало смелости. Чонгук смотрел перед собой, от ожидания ответа у него побежали мурашки вдоль позвоночника.       Крис на минуту прервался от своего дела.       — Криты, обитающие неподалёку, съедают всё, что им попадается.       От услышанного помутнело в глазах. Вот тебе и связь с природой…       Чонгук поморщился. Больше слышать и видеть он ничего не хотел.

🪐🪐🪐

      В ту ночь он долго не мог заснуть. Ворочался в кровати и думал о том, что долго он не продержится. Точно сойдёт с ума, если ещё раз увидит бездыханные тела, которые пострадали по вине пришельцев. К новым обстоятельствам, конечно, приспосабливаешься рано или поздно, но вряд ли ему удастся привыкнуть к такой жизни. Это и жизнью сложно назвать на самом деле. Он точно не спал? Может, всё ещё находился в своей криокапсуле и всё происходящее являлось плодом его фантазии? Другого объяснения у него не было.       Головная боль только усилилась. Возвращаться в лабораторию не было ни малейшего желания, лучше уж работать в ангаре как и прежде. Не ценил хорошего отношения к себе, а теперь страдает, с тревогой поглядывая на дверь. В конце концов, за ним придут, прятаться долго не получится, поэтому он решил рискнуть и позабыть о гордости.       Аудиенции с принцем пришлось ждать долго. Чонгуку разрешили подняться на верхний уровень, поэтому всё это время он сидел напротив окна и наблюдал, как бушуют могучие волны. Цвет воды на поверхности был тёмным — не таким, как на глубине. Словно природа Маристелы отражала настроение своего принца: появившийся наследник тоже был зол. Его раздражение читалось во взгляде. Чонгук поднялся на ноги при виде него и, на секунду замешкавшись, всё-таки склонил голову в знак уважения. Губы принца растянулись в лёгкой ухмылке, — подобного, по всей видимости, он не ожидал.       — Прошу простить меня за моё поведение. — Чонгук смотрел в пол, не смея поднимать глаза. Внутри всё скрипело от неприязни к самому себе, но разве у него был выбор? Пришелец прав: он на чужой планете, и правила здесь совершенно другие.       Тот взмахнул рукой. Солдаты оставили их наедине.       — Я готов тебя выслушать.       Чонгук неловко сглотнул. Что говорить дальше, он не знал. С импровизацией у него всегда было туго. К пришельцу нужно было как-то подступиться, но как именно это сделать, он не знал. Ещё не до конца созревший план в голове имел много недочётов, Чонгук не был уверен, что всё получится. И всё же попробовать стоило.       — Разреши мне вернуться в ангар, — напрямую сказал Чонгук и наконец нашёл смелости взглянуть ему в глаза.       Вопреки ожиданию, принц выглядел как прежде — спокойным и сдержанным. Белый халат, накинутый на его плечи, немного сбивал с толку. Чонгук успел сделать некоторые выводы на его счёт: кажется, пришелец много времени проводил в лабораториях. Он был осведомлён о проводимых испытаниях и иногда лично навещал прибывших землян, чтобы поприветствовать их и выразить благодарность, ведь некоторые из них и правда добровольно покинули Землю в надежде спасти своих близких. Понять такой поступок было сложно, и всё же он заслуживал уважения. Чонгук вряд ли бы согласился на что-то подобное.       А ещё принц совсем не боялся оставаться наедине с землянами. Доверял им? Или просто не видел угрозы?       В течение минуты пришелец смотрел в ответ, изучая выражение лица человека. Чонгук с трудом удерживал его взгляд.       — Ты должен соблюдать наши правила, — произнёс пришелец, нарушив плотную тишину.       Чонгук незамедлительно кивнул.       — Да, я понимаю.       — Это всё, что ты хотел?       Его учащённый пульс говорил об обратном. Чонгук облизнул пересохшие губы.       — Нет.       — Говори. — Принц сложил руки перед собой, не отводя от него взгляда.       Чонгук чувствовал себя беспомощным мальчишкой. На коже выступил пот. Позволить себе вольность в словах он больше не мог, пришлось стать осторожнее и подбирать выражения. Пускай принц не создавал образ жестокого правителя, ему было под силу сделать всё что угодно, и Чонгук даже боялся представить, на что маристелец способен.       — Почему именно я? — дрожащим голосом спросил Чонгук.       Получить ответ он боялся. Неужели это было всего лишь стечение обстоятельств? Пришелец просто оказался в нужном месте и в нужное время? Никакой загадки в его спасении не было. Чонгуку почему-то думалось иначе. Откуда особое отношение к его столь скромной персоне? И почему, чёрт возьми, облик пришельца так напоминает облик Тэхёна…       — Я не выбирал тебя, если так интересно знать. — Принц отвернулся к окну. Чонгук проследил его взгляд и замер от удивления. Воды Маристелы отныне были спокойны. — Можешь не верить моим словам, мой отец и мои братья не разделяют моего мнения, — начал он голосом, от которого по спине побежали мурашки. — Может быть, из меня получится плохой правитель в будущем, но я не могу поступить иначе. Не могу смотреть, как погибают целые цивилизации. Разные народы воюют друг с другом за территорию, ежеминутно проливается чья-то кровь. Мне больно смотреть, как мои братья и сёстры, движимые жадностью и жестокостью, убивают невинные души. Тебе, как человеку, сложно объяснить подобные вещи. Ваши знания сильно ограничены, тысячи лет вы жили обособленно, даже не подозревая, что пределы нашей Вселенной просто огромны.       — Зачем тогда ты мне это рассказываешь? — не понимал Чонгук. Если люди в глазах пришельцев и правда — это всего лишь жалкий народ, зачем их спасать?       — За свою недолгую жизнь я облетел много планет. Я видел, как некоторые из них умирают, как народы вынужденно покидают свои убежища и скитаются по соседним планетам в поисках пристанища. Мой отец называет это глупостью, а вы, люди, называете мягкосердечием. — Принц медленно повернулся к нему. Его синие глаза выражали грусть. Чонгук растерялся. — Я не хочу убивать. Не хочу осваивать новые территории. Не хочу быть жестоким по отношению к другим формам жизни. Я хочу помогать им.       И откуда же он взялся такой?       Смотрел проникновенным взглядом, надеялся, что его поймут, и говорил с необычайной искренностью. Любой на его месте не стал бы даже разговаривать с человеком, а он… Он точно с другой планеты. Относится к людям не как к своим плененным, а как к гостям. Да, в это сложно было поверить, но глаза Чонгука не обманывали. Пришелец стоял рядом, такой же живой, как и он, со своим набором чувств, со своим видением мира. Совершенно не похожий на остальных маристельцев. Кажется, он был такой один в своём роде.       — Последние десять лет я изучаю ваш вид. Люди отличаются от многих народов, известных мне. Вы совсем по-другому мыслите. — Он говорил это настолько воодушевлённо, что Чонгук не до конца верил в правдоподобность ситуации. — Мне нравится за вами наблюдать, вы непредсказуемы, в каком-то плане глупы, но любопытны.       Наблюдать…       Несмотря на все озвученные слова, Чонгук не проникся пониманием. Принц вёл себя и говорил как избалованный ребёнок, которому стало скучно жить. Его никто не просил помогать землянам, забирать их и увозить на свою планету, а потом ставить опыты над ними. С чего он вообще решил, что имеет право распоряжаться чужой жизнью?       Будто прочитав его мысли, пришелец резко поменялся в лице.       — Ты осуждаешь меня?       Чонгук тяжело вздохнул. Поверить только, столько людей погибло потому, что юному принцу захотелось поиграть в спасателя?       — Я никогда не смогу понять тебя. Ты для меня чужеземец, как и я для тебя. Может, ты и поступаешь благородно, пытаясь приспособить землян к жизни на другой планете, но мне, как человеку, тяжело смотреть, как погибают другие люди. Я не спорю, мы сами виноваты в том, что Земля превратилась в помойку. И всё же это наш дом, понимаешь? Мы там родились, там же — мы и должны умереть.       Пришелец его не понимал, — это было видно. Чонгук правильно подметил: они из разных миров. Что для одного норма, для другого — недопустимо.       — Но… — тот нахмурился, опустив голову, — если оставить всё как есть, в скором времени все погибнут. Как ты можешь желать такой участи своей расе?       — Уж точно не мне решать, что делать со всем населением Земли. — Чонгук пожал плечами. — Пусть люди сами распоряжаются своей дальнейшей судьбой.       — Нельзя народу давать власть, управлять которой он не может. Переселение землян — не моя прихоть, Чонгук.       — В каком смысле? Ты сам сказал, что хочешь нам помочь…       Пришелец замолчал на некоторое время. Вопросов становилось всё больше и больше. Чонгук с внимательностью смотрел на него и ждал объяснений. Наконец принц поднял синие глаза.       — Не все, кто покидает Землю, оказываются на этой циане. Большая часть служит другой цели…       Чонгук весь поледенел от услышанного. О чём он говорил?       — Я… я не понимаю…       — Эту циану построили по моему распоряжению. Она относительно маленькая, если сравнивать её с другими. Не все члены моей семьи разделяют моё мнение. — Поджав губы, тот отвёл взгляд в сторону. Чонгук боялся того, что он скажет дальше, ведь очевидно было одно — ему в любом случае не понравится ответ. — Наш народ тоже страдает. Каждые десять лет из-за цветения водорослей погибают не только взрослые, но и дети…       — Для чего вам нужны люди на самом деле? — наконец озвучил то, что вертелось на языке.       — Чтобы плотность населения не пострадала, мой отец предложил спариваться с вами. Первое оплодотворение земных женщин было совершено ещё восемьдесят лет назад. Отец ненавидит людей, но восхищается вашей красотой. Гибрид человека и маристельца лучше переносит цветение, но умирает в довольно раннем возрасте. Да и не все младенцы могут дышать… Многие умирают спустя пару дней, как оказываются в водах Маристелы. Отец никогда не планировал спасать землян. Он хочет спасти свой народ от вымирания.       Взгляд замер. Раскрыв рот, Чонгук отшатнулся назад, так и не сумев пошевелить губами. Из всего множества разных форм жизни они выбрали людей… Но почему?       — Лучше не подходи ко мне, — предупредил он, когда принц, почувствовав себя виноватым, сделал шаг вперёд. Неизвестно, что он хотел сделать.       Нужно было переварить полученную информацию и побыть одному. Пришелец долго стоял в стороне, предоставляя время справиться со шквалом мыслей и чувств. Чонгук ощущал себя беспомощным и жалким, от его желания ничего не зависело, он не мог ничего сделать, кроме как принять новую реальность, в которой придётся как-то жить. Он в этом мире — пылинка, ничтожно малая часть Вселенной, и почему ему всегда казалось иначе?       И правда ведь верил, что способен изменить ситуацию. Какова была вероятность попасть на чужую планету, вступить в контакт с пришельцем и услышать его историю? Для обычного жителя Нового Орлеана, согласитесь, шансы приравнивались к нулю. А вот будучи астронавтом… Какая-никакая доля процента насчитывалась.       Если он свихнулся, то с фантазией у него явно всё было отлично.       Опустившись на пол, Чонгук схватился за голову и нервно усмехнулся. А потом вдруг громко засмеялся, чем напугал юного принца.       — Чонгук?..       К себе не подпускал. Пришелец только вытянул руку, как он вскочил на ноги и замотал головой.       — Вы все тут долбанные психи!       Он кричал, размахивал руками, угрожал, рвал волосы на себе и не прекращал истерично смеяться. В какой-то момент Чонгук поверил в то, что его жестоко разыгрывают, — тогда его настигла злость. Вошедшие солдаты не испугали. Растолкав их в стороны, Чонгук сорвался на бег. Хотелось убежать как можно дальше, не видеть больше ужасающие лица, вернуться домой, к близким, и забыть последние месяцы как страшный сон.       Его догнали стремительно: повалили на пол и сломали правую руку в попытке утихомирить. Крик боли и отчаяния повис в воздухе. Он вырывался до последнего, а после, услышав хруст собственных костей, замер.       Мир в одночасье потерял краски.       Перед глазами потемнело. Холодные щёки впитали слёзы. От чужой жестокости выворачивало на изнанку в прямом смысле этого слова. В груди что-то рухнуло, оборвалось как провод, забрав ту жалкую надежду, которая могла его согреть. Маристелец наблюдал за всем со стороны: лишь смотрел, но не вмешивался, став свидетелем того, как рушится чужая судьба. Впервые он видел, как человек, пустой как кукла, выбрал смирение. Чонгук больше не сопротивлялся — его волочили по полу, обессиленного и замученного, как военнопленного. И если бы кто-то увидел эту картину, наверняка бы проникся сочувствуем к нему.       Единственный свидетель предпочитал молчать, он не чувствовал ничего, кроме тихого сожаления, и то — он не должен был его выражать. Его воспитывали совершенно по-другому. За угрозу жизни наследника Маристелы требовалось казнить немедленно. Отправить на корм критам как мелкую рыбёшку, а он не смог. Почему? Сам не знает. Прежде все люди боялись его, ощущая животный страх рядом с другим существом — опасным хищником, который может без проблем вторгнуться в мысли и завладеть сознанием. Чонгук выбивается из правил. Либо он слишком глупый, раз не понимает, что сопротивляться бесполезно, либо сломленный судьбой…       Одно для себя пришелец уяснил — за Чонгуком интересно наблюдать, а он всегда был любопытным и неравнодушным к другим формам жизни.