Планеты не виноваты

«Это внутри меня взрывы и грохот

На фоне Галактики — мы ничтожны и крохотны Старый дом, оконные щели Я тебя узнавал в каждом из воплощений Мы с тобой обломки метеоров в каменоломне Мы видимся не впервые — я тебя вспомнил На пустынном побережье птицы кричали

Мне знакомо это чувство, ведь мы где-то встречались»

ГРОТ — Я тебя вспомнил

      С Чимином его познакомили чуть позже. Он показался обычным парнем, часто улыбался и отвечал на все интересующие вопросы, не прикрываясь уже надоевшей фразой «тебе не положено об этом знать». Ему было двадцать девять лет, и поначалу Чонгук думал, что на корабле он выполняет какую-нибудь незначительную функцию, поэтому и разговаривал с ним неформально. Уже потом, когда Чимин провёл ему экскурсию по ангару, рассказав, чем там занимаются, он округлил глаза и неловко сглотнул. Один из механиков обратился к Чимину, как к командиру корабля под названием «Мирэ-2». Чонгук стоял молча. Название корабля было ему знакомым, он уже давно не разговаривал на своём родном языке, однако смог вспомнить, что «Мирэ» означало «будущее прекрасно». Его близкого друга звали также.       Настроение резко изменилось. На пару часов он забыл, где находится. Космическая техника, корабли, сотни разных лиц, огромная территория и работа, кипящая на каждом углу, отвлекли от беспокойных мыслей. Ему было интересно слушать Чимина, разглядывать летательные аппараты разных форм и размеров, каких он не видел на своей базе. Почувствовал себя маленьким любопытным ребёнком, которого привели на фабрику любимых конфет, и совсем забыл, ради чего ему так старательно объясняли технику безопасности и новые обязанности. Он был там не ради забавы, его навыки и умения будут использоваться в определённых целях. Чонгук больше не принадлежал себе.       Чимин всё так же болтал обо всём подряд, не обращая внимания на нулевую реакцию своего собеседника. Окружающее стало безразличным. Да, масштаб всего происходящего удивлял, а незнакомое оборудование вызывало много вопросов, но задавать их больше не хотелось. Чонгук мог думать только об одном: будущее человечества размылось, никто не мог дать гарантий, что люди смогут жить на чужой планете. Столько лет было потрачено на поиски подходящей экзопланеты, которую удастся колонизировать, и всё ради чего? Чтобы какая-то инопланетная раса управляла ими?       Чимин мог говорить всё что угодно. Что маристельцы помогают им, что их новый дом прекрасен и беспокоиться не о чем. Только вот Чонгук не верил ни единому слову. Для чего строились десятки кораблей? Нет, не для того, чтобы отправиться на Землю и спасти людей. Скорее, сделать их своими рабами и подопытными крысами. Неужели никто этого не понимал? Почему Чимин был таким воодушевлённым? Он же, чёрт возьми, помогал пришельцам осуществить задуманное, чтобы облегчить тем жизнь. Неужели разумная цивилизация не могла построить корабли самостоятельно? Они ведь были такими умными, построили бункеры и модули для людей, фильтровали воздух от токсичных для человека примесей, а сконструировать огромную тарелку, чтобы забрать всех людей сразу, не получалось? В это плохо верилось. Они ведь находились на гигантском корабле! Да, приземлиться на штуковине такого размера вряд ли бы удалось, да и управлять, наверное, тяжело, но всё же. Маленькие корабли более маневренные, но минус их в том, что времени на «сбор» людей уйдёт слишком много. Каждая минута была драгоценной.       Они обошли все семь секторов, и лишь последний был предназначен для людей. Что происходило в остальных, Чимин толком не рассказал. Зато поведал историю о том, как он оказался на Маристеле. Это произошло четыре года назад, маристельцы сами вышли на него и предложили работу на их планете. Земля задыхалась, её будущее было уже предопределено, так что он согласился покинуть дом и посвятить остаток своей жизни спасению землян. По крайней мере, он в это свято верил. А вот НАСА, судя по всему, верила в чудесное спасение не особо, раз контакт с другой расой держала в секрете даже от своих сотрудников. Отправляя Чонгука на неизвестную планету с экспедицией, его руководство ни слова не сказало о том, что он может встретиться лицом к лицу с пришельцами.       Как-то странно получалось. А остальной мир вообще знал о существовании другой цивилизации? Или только он всю свою жизнь думал, что встреча инопланетянина с человеком произойдёт ещё не скоро? И точно это произойдёт не с ним… Повезло, так повезло, ничего не скажешь. Осталось написать книгу о том, как он жил на другой планете и ел вонючие водоросли, чтобы не умереть.

🪐🪐🪐

      Он до сих пор не мог смириться с произошедшим. Каждый раз, ложась в кровать, Чонгук закрывал глаза и просил только об одном — чтобы всё вернулось на свои места. На утро хотелось скулить и плакать, ведь картина никак не менялась. Дни стали одинаковыми: он просыпался, приводил себя в порядок, шёл в обеденную зону, где встречался с Юнги, Хосоком и Чимином, — они были единственными, кого он знал, исключая Тэхёна, Сокджина и Дэйва. Его новые знакомые свободно говорили на двух языках — английском и корейском. То ли гены взяли своё, то ли знакомиться больше ни с кем не захотелось — сам не знал, почему примагнитился к этим троим.       Конечно, на корабле были и другие люди из разных стран. В основном все разбились на маленькие группы, на английском разговаривали все, кроме синих существ, патрулирующих зоны. Те и вовсе не общались между собой. Или Чонгук просто не замечал. За несколько дней он понял: все, кто свободно перемещался по коридорам, так или иначе были задействованы в кораблестроении. Кругом расхаживали механики, пилоты, командиры, бортинженеры и люди, занимающиеся уборкой мусора. Всё. Остальные находились в специальных отсеках возле лаборатории, а других он и не видел. Наверное, они были на другом модуле или даже корабле, — у него было слишком мало информации, чтобы делать соответствующие выводы.       Он не замечал, что с каждым днём людей становилось всё меньше и меньше. Больше никто не кричал и не бил в стекло, когда он проходил мимо, мужчины и женщины, теперь уже все вместе, беззаботно спали в своих капсулах. Что с ними делали, Чонгук, конечно же, не знал. Пару раз пытался поднять эту тему, но все её сразу же сворачивали, даже Чимин, любящий помолоть языком. Вскоре стёкла в тех отсеках затонировались, он больше ничего не видел и не слышал. Создалось впечатление, что теперь на корабле было не больше ста человек. Пришельцев тоже было почему-то мало. Куда же все испарились?       В его обязанности входила привычная работа — ту, которую он выполнял и на Земле. В основном Чонгук занимался диагностикой бортовой системы, подготавливая корабль к предстоящему полёту. Точную дату, когда они покинут пределы Маристелы, никто не называл. Ему уже не терпелось поскорее вернуться на Землю и своими глазами увидеть, что стало с его родной планетой.       А ещё он заметил, что всего двенадцать кораблей готовились к отправке, остальные же, конструируемые самими пришельцами, были предназначены для других целей, которые, естественно, держались в секрете. Корабли маристельцев отличались по форме и размеру от земных, а ещё были выполнены из прочного материала. Корпус был матовым и имел глубокий синий цвет, прямо как океан. Вытянутая форма наверняка позволяла быстро перемещаться в воде.       Маристельцы занимались своим делом, а они — своим. Чимин посоветовал не разглядывать с такой внимательностью чужие корабли — могли возникнуть проблемы. Пришельцы и правда смотрели недружелюбно, поэтому пришлось засунуть своё любопытство куда подальше.       Потихоньку он привыкал. К невкусной пресной еде, к странной одежде, к приёму лекарств для поддержания здоровья, к синим существам, которые, кажется, не умели разговаривать. День на этой планете длился двадцать два часа, ночь — девять. Стало понятно, почему водоросли выделяли так много кислорода: днём они напитывались светом и производили фотосинтез. Чонгук ошибался, когда думал, что они находятся на глубине и свет до них не доходит. Юнги рассказал, что они живут на среднем уровне, так что можно подняться, оказавшись над поверхностью воды, или же наоборот — спуститься ниже, посмотрев на пещеры.       Он очень хотел попасть на верхний уровень, но никто, к сожалению, его туда не пускал. Ежедневный маршрут ограничивался личным отсеком, несколькими коридорами, по которым его обязательно сопровождали солдаты, и ангаром. На большее не стоило надеяться. Гулять по кораблю было запрещено, передвигаться в одиночку — тоже, разговаривать с кем-то не из своей команды не приветствовалось. Его пребывание на Маристеле начало напоминать тюремное заключение, и с этим оставалось только смириться.       Прошло два месяца с тех пор, как Чонгук очнулся на незнакомой планете. С недавнего времени ему разрешили посещать зону отдыха. В ней ничего особенного: гладкие диваны причудливой формы, больше похожие на торпеды, а напротив — панорамные окна во всю стену и… в общем-то всё. Этого было достаточно на самом деле. Он занял место в центре и замер. На блестящем полу отражалась вода, мимо проплывали рыбы, медузы и ещё какие-то непонятные существа, похожие на мыльные разноцветные пузыри. Чонгук смотрел на подводный мир, искренне поражаясь его обитателям, а подводный мир смотрел на него, словно изучая и приглядываясь к человеку. Он ни разу не погружался под воду, не нырял с аквалангом и не смотрел фильмы про морские царства, поэтому его представление было довольно скудным. Смотрел на рыб как на инопланетных существ (а ведь они ими и являлись) и впервые за всё пребывание на новом месте ни о чём не думал. Абсолютно. В голове образовался вакуум.       Просидел так почти час, а когда уходил, прильнул напоследок к окну, дотронулся пальцами до толстого стекла и тяжело вздохнул. Красота за окном не могла сравниться с природой Земли, по которой он очень скучал.

🪐🪐🪐

      Проснуться посреди ночи и увидеть Тэхёна перед собой он ожидал меньше всего. Тот сидел на краю кровати, молча смотрел на него и не шевелился. Чонгук моргнул пару раз, убедившись, что это не сон, и вытянул руку.       — Что ты здесь делаешь? — сонно проговорил он, приняв сидячее положение.       — Пришёл проведать тебя, — спокойно отозвался Тэхён, словно объявляться вот так неожиданно спустя несколько недель было в порядке вещей.       Чонгук, честно говоря, не знал, о чём думать. Напредставлял себе всякого, испугался, даже хотел отправиться на поиски, но быстро передумал — без присмотра солдат он не мог ступить ни шагу.       И вот Тэхён оказался рядом. Сидел, сложив руки на коленях, и смотрел в ответ с ожиданием. Белая хлопковая рубашка закрывала его руки, Чонгук скользнул взглядом по запястью, спустился ещё ниже, проверив наличие обручального кольца на безымянном пальце и отчего-то поджал губы. Тэхён был близко, оставалось только протянуть руку, тогда почему он казался совершенно чужим человеком? Будто их совсем ничего не связывало.       Но ведь не этого Чонгук хотел, когда молил Бога о возвращении домой.       — Что с тобой произошло? — спросил без давления, осторожно коснувшись плеча. Тэхён не шелохнулся, даже выражение лица не изменилось, как сидел каменной статуей, так и продолжил.       — Со мной что-то не так?       Удивление в его голосе было сложно не заметить. Чонгук нахмурился. Приблизившись к лицу мужа, он заглянул ему в глаза и взял за руку.       — Ты холоден ко мне. Я понимаю, сейчас не до нежностей, но мне тяжело без тебя.       — Тебе нужна физическая близость? — как маленький ребёнок, не понимающий, что от него хотят.       Чонгук аж завис от такой формулировки.       — Что? Я не об этом…       — А что тогда? — Тэхён смотрел ровно, чуть подняв подбородок. Наклонился сам, не прерывая зрительный контакт, и медленно моргнул.       Чонгук невольно засмотрелся на его губы, расположенные в нескольких сантиметрах от его. Он всё ещё сжимал холодную ладонь Тэхёна в своей, пытался согреть пальцы, но не выходило — они оставались ледяными.       — Где же ты так успел замёрзнуть… — проговорил себе под нос, принимаясь растирать пальцы. Температура на всём корабле была примерно одинаковой — плюс двадцать четыре. Тэхён будто из морозилки вышел… Чонгук коснулся ребром ладони его щеки и недовольно цокнул. — Ты же весь холодный. Иди ко мне. — Притянул за плечи, обнял, прижав к своей груди. Тэхёну пришлось положить подбородок на его плечо.       Он молчал. Руки медленно поднялись и боязливо обняли в ответ. Стало чуточку легче. Чонгук провёл тёплыми ладонями по спине и прикрыл глаза в попытке насладиться моментом. Как же давно они не сидели вот так рядом, в обнимку, чтобы между их телами не осталось места. Всё гладил, щупал руки, поднимался на шею, удивляясь, как Тэхёну вообще может быть холодно. Он-то весь горячий, хоть яйца жарь на коже, а Тэхён вот всё не согревался…       — Раздевайся, — сказал он тихо, отодвинувшись.       Лицо Тэхёна исказилось от удивления. И даже лёгкого испуга. Неужели он начал выражать эмоции? Растерялся от поступившей просьбы, однако послушно стянул с себя сначала рубашку, после и штаны. Нижнего белья на нём не было. Чонгук решил промолчать по этому поводу. Уложил Тэхёна на кровать, разделся сам и укрыл их одеялом. Прижался настолько близко, насколько это было вообще возможно.       — Что ты делаешь? — усмехнулся Тэхён, лежа неподвижно как кукла. Ему было не совсем комфортно (вернее — непривычно), но он не подавал вида.       — Пытаюсь согреть тебя…       — Мне не холодно.       — Я будто кусок льда обнимаю. — Чонгук поёжился.       Кожа Тэхёна была прохладной и влажной как у… земноводных? Да, прямо как у тех рыб, на которых он смотрел вечером. Стало не по себе. Он отодвинулся, опустил взгляд на голубые глаза и замер на некоторое время.       — Почему у тебя изменился цвет глаз?       Океан напоминали… Затягивали в пучину, топили, не позволяя выбраться из закручивающихся волн. Чонгук был бессилен перед ними.       — Не нравится? — растерялся Тэхён и отвернулся, спрятав голубые проливы.       Ему стало неловко?       Чонгук коснулся пальцами его подбородка, повернув голову обратно, и поднял уголок губ.       — Они прекрасны. Завораживают. Как жемчужины с морского дна… Тоже мерцают.       Тот распахнул глаза. Замер. Смотрел так, словно никто никогда не говорил о красоте его глаз. Чонгуку они и раньше нравились, независимо от цвета. Стали ещё краше. Взгляд оторвать было невозможно, поэтому смотрел как загипнотизированный и даже не подозревал, какое таинство скрывали глаза цветом морской волны.       Они и правда дурманили, пленили, притягивая и не отпуская. Чонгук поддался вперёд, дотронулся губами до чужих и потерял связь с телом. Вот так быстро, словно его околдовали. Как в бреду целовал, обнимал за талию и действительно сходил с ума. Тэхён робко отвечал на поцелуи, даже как-то осторожно, больше наблюдая за действиями Чонгука. Перед глазами как в калейдоскопе всё завертелось. Дышать было нечем, Чонгук всё время отстранялся, вбирая ртом воздух, а затем возвращался к поцелуям. Не до конца осознавал, что происходит. Приходил в себя периодически, заламывал брови, не веря, что творит с Тэхёном, но прекратить уже не мог.       Жар волной прокатился по телу. Кровь прилила вниз. Навис над Тэхёном, раздвинул чужие ноги и устроился между, запуская руку. Тэхён дёрнулся, когда пальцы Чонгука скользнули по ягодицам. Сухо. Неприятно. Больно. Со слюной проще не стало. Тэхён зашипел. Чонгук продолжил проталкивать палец, пускай видел болезненную гримасу на красивом лице. Внутренний голос истошно кричал остановиться, а он снова облизал пальцы и согнул чужие ноги в коленях, пододвинувшись ближе.       — Тэхён… Я хочу тебя. Помоги… помоги, пожалуйста, — шептал на грани сознания.       Возбуждение отдавалось болью. Хотелось поскорее заполнить его до конца и кончить. Тэхён несколько секунд просто смотрел на него, будто удивляясь поведению. Не ожидал? Чонгук начал тереться членом о его бедро и тихо стонать в процессе. Сдерживаться не удавалось. Тэхён наконец зашевелился: положил руку себе на живот, тот стал горячим, а потом по его бёдрам потекло что-то вязкое и прохладное. Чонгук сообразил быстро: закинул ноги на себя, придвинувшись вплотную, и вошёл. Адекватно мыслить не получалось. С губ сорвался вздох облегчения. Позже — стон наслаждения. Из-за контраста его горячей плоти с прохладной жидкостью по коже побежали мурашки. Казалось, что он сразу же кончит — настолько было приятно внутри Тэхёна. Задвигался быстро, размашисто, впившись пальцами в его правое бедро. На коже остались следы от ногтей в виде полумесяцев, — после наверняка останутся синяки, но думать в тот момент хотелось точно не об этом.       Тэхён лежал неподвижно. Смотрел, не моргая, изучая выражение лица человека, — то, как сменялись эмоции, вызывало неподдельный интерес и любопытство. Чонгук толкался, зажмурив глаза, в ответ не смотрел, даже не целовал, хотя раньше всегда уделял внимание губам… И не только им. Уже когда кончил внутрь и навалился на чужую грудь, он устало вздохнул. А после понял, что член Тэхёна находился в спокойном состоянии весь процесс. Оргазм был ярким, мощным, аж в ушах зазвенело. Пока он приходил в себя, наладив связь с миром, Тэхён отодвинул его в сторону и поднялся с кровати. Между ягодиц было липко и мокро. Светло-синяя слизь, перемешанная со спермой, стекала по бёдрам.       Чонгук нахмурил брови.       Что это сейчас вообще было?       Желудок неприятно скрутило. Он опустил взгляд на свой член, провёл по нему ладонью. Вязкое вещество, похожее на сопли, стянуло пальцы. Чонгук поморщился, что не осталось без внимания.       — Какого чёрта?..       Тэхён уже стоял в одежде. Посмотрел на него из-за плеча таким безразличным взглядом, что стало не по себе. Голубизна глаз отдавала холодностью, напоминая глыбу льда. Чонгук почувствовал, что температура его тела изменилась — стала ниже. Пришлось натянуть на себя одеяло. Не помогло. Задрожал от холода и застучал зубами, совсем не понимая, что происходит.       В следующую минуту — скрутился пополам. Стошнило прямо на кровать.       Когда его закончило нещадно полоскать, Тэхёна в комнате уже не было.       Он снова остался один.