Собирая осколки воедино

— Дамы и господа! Прошу всех встать перед Его Императорским Величеством, императором Валерианом Менгском! — объявил валет. Люди повиновались. Возвышение, находившееся в конце дворцовой комнаты для прессы, не отличалось особыми размерами. За кафедрой висел большой флаг Доминиона. А рядом с ним висел другой, чёрного цвета, с большими белыми буквами на нём. Флаг Кел-Морийского Синдиката. Многие зааплодировали, когда Валериан вошёл в комнату. Одарив толпу улыбкой, он направился к возвышению. Через несколько секунд в комнату вошли ещё два человека. Первым была Лелия Кёртланд; она тоже посмотрела на толпу, но улыбаться не стала. За время пребывания на Корхале она научилась быть осторожной с журналистами. Когда Валериан встал за кафедру, их глаза на мгновение встретились. Она коротко кивнула ему, и он улыбнулся. Их отношения всё ещё были секретом, и Лелия надеялась, что так и останется. В итоге им удалось сохранить их отношения в тайне почти пять лет. Но секреты обычно имеют что-то вроде срока годности, и в итоге тебе нужно либо раскрыть его, либо похоронить всех, кто о нём знает. Через пять лет без малого Лелия сообщит Валериану, что у них возникла серьёзная проблема. Когда она объяснит ему причину, он лишь обнимет её и скажет, что ребёнок был не проблемой, а возможностью. И в тот день Валериан Менгск пообещает себе, что станет лучшим отцом, чем когда-либо был Арктур Менгск. Что их дочь получит всю любовь, которую смогут предложить её родители. Сказав всё это, Валериан, как истинный романтик, сделает предложение. Но это всё произойдёт нескоро. Сейчас их больше волновали другие вопросы. Вторым человеком, вошедшим в комнату с Лелией, был мужчина чуть младше шестидесяти лет. Он был одет в серую униформу с генеральскими знаками различия, и это была не форма Доминиона. Люди в комнате начали перешёптываться, узнав его. До них доходили некоторые слухи, но получить подтверждение, что он и правда был здесь, на Корхале!.. — Дамы и господа, благодарю вас за то, что выделили время, — начал речь Валериан, и журналисты поспешно обратили взгляды к нему. Раньше императорский дворец прикладывал усилия, чтобы на подобных конференциях были лишь те журналисты, которые не задавали неудобных вопросов. Но у Валериана было другое мнение на этот счёт. Арктур сразу после нападения воспользовался бы моментом, чтобы указать пальцем на кого-то и обвинить, а Валериан сделал прямо противоположное. Он просто сказал всем сохранять спокойствие, объявив, что проведёт пресс-конференцию через несколько дней. И эти дни помогли притушить людской гнев, который и изначально горел не слишком ярко. Все хорошо помнили ужасы последней войны, и подход Валериана возымел действие. Люди жаждали мира, и он намеревался дать его им. А уже потом указать на кого-то пальцем и обвинить. Политиком он был или кем? — Приветствую вас на этой пресс-конференции. Первым делом позвольте мне извиниться за моё отсутствие последние несколько дней. Я прекрасно понимаю, что мне следовало обратиться к вам намного раньше, но дело в том, что у нас не хватало информации. А я хотел дать вам удовлетворительные ответы. Терпение некоторых людей, видимо, уже успело истощиться, и один мужчина вскочил, поднимая руку: — Ваше Величество! Ходят много слухов о нападении и личности нападавших. Это правда, что они из Син... — Прошу! — прервал его Валериан. — Прошу, повремените пока с вопросами. Я отвечу на все из них, но позже. Журналист, кажется, хотел возразить, но заметил обращённые к нему взгляды охранников, буркнул что-то и сел. Однако Валериан всё равно отвесил ему благодарный кивок: — Спасибо. Поскольку всем из вас явно не терпится услышать официальное заявление, так что перейдём к нему. Он прочистил горло и опустил взгляд на кафедру, где должен был лежать текст речи. Но текста перед ним не было: он запомнил его наизусть. — Как вам всем известно, двадцать четвёртого декабря, во время рождественского празднования, императорский дворец был атакован небольшой группой нападавших. В итоге все нападавшие были убиты охраной дворца, и хоть многие получили ранения, порой довольно серьёзные, ни одна жизнь не была потеряна. За это все мы должны быть благодарны. Было логично, что некоторые люди разгадали, кем были нападавшие. Но это был лишь слух, и у Валериана оставалось пространство для манёвра с правдой. Да, манёвра. Это ведь звучало куда лучше, чем "враньё"! По крайней мере, никто не знал, что Нойссер был ещё жив. Жив и посажен под замок. — Последние несколько дней мы старались установить происхождение этих нападавших, и я отдельно благодарю Центральное полицейское управление Августграда и их комиссара мистера Ретлана за усилия и усердную работу. Как некоторым из вас могло стать известно, существуют слухи о том, что нападавшие были из Кел-Морийского Синдиката. Первые свидетельства вроде бы подтверждали это. Однако мы наконец установили, что эти мужчины и женщины были не из Синдиката, а из отколовшейся от Доминиона группировки. Врать всегда было плохо. Но когда это могло поспособствовать миру и процветанию... Валериан бросил мимолётный взгляд на женщину, сидевшую в первом ряду. Лелия хмурилась, но кивнула ему, и он почти улыбнулся. — Группировка, ответственная за эту атаку, называет себя "Защитники человечества", и уже совершила несколько террористических атак на Доминион, заявляя, что это было в интересах людей. Конечно, на самом деле эта группировка не имела к атаке никакого отношения. Но, как заметил Мэтт, кому было до этого дело, учитывая, что они всё равно были террористами? — Но зачем им было атаковать императорский дворец? — спросил один из журналистов. — Это не имеет смысла. Они верны Доминиону! — Они утверждают, что верны Доминиону, — ответил Валериан. — Но эти заявления сильно расходятся с тем фактом, что их действия уже не раз приводили к ранениям и даже смертям гражданских. Нам пришлось сделать вывод, что они планировали создать ситуацию, когда Доминион будет вынужден вступить войну с Синдикатом. И я сразу проясню один момент, дамы и господа, — Валериан опёрся руками на кафедру и наклонился вперёд. — Такой войны не будет! Некоторое время никто не решался ничего сказать. Сейчас Валериан очень походил на своего отца: в такой же позе Арктур любил устрашать других. Только вот Валериан говорил не о войне, а о мире. На лице Лелии появилась еле заметная улыбка. — Почему мы должны в это верить? Многие в Синдикате ненавидят Доминион! — сказал кто-то ещё. Валериан повернулся в ту сторону: — То же самое можно сказать про Доминион. Разве нет? Журналист, видимо, понявший, что высказался слишком грубо, молча сел на место. — Детали нападения всё ещё расследуются, но мы хотели дать вам знать, что происходит, — продолжил Валериан. — Извне вам может показаться, что мы возлагаем вину на случайную ренегатскую фракцию... Так дела на самом деле и обстояли. Иронично... — ...но это было тщательно спланированное нападение, имевшее целью помешать длительным переговорам, происходившим между Синдикатом и Доминионом. Люди начали оживлённо переговариваться, и Валериану пришлось вскинуть руки, призывая их успокоиться: — Прошу тишины, я ещё не закончил! — Что за переговоры? — задал кто-то вопрос, и многие поддержали его возгласами. — Это, откровенно говоря, должно было оставаться в тайне до следующей их фазы. Но нападение в Рождество это изменило, и я, как и мой почётный гость, решили раскрыть карты. Уверен, вы знаете его, но всё же: поприветствуйте генерала Ма Сакая! Сначала люди словно растерялись, не зная, как реагировать, но потом Лелия встала и зааплодировала. Остальные к ней присоединились. Генерал Сакай с благодарностью кивнул Валериану. Когда-то генерала считали военным преступником, потом — лидером враждебного государства. А теперь он был здесь, в стенах императорского дворца, в качестве почётного гостя. Валериан отошёл от кафедры, позволяя Сакаю занять его место: — Прошу, генерал. — Благодарю, Ваше Величество, — сказал генерал Сакай, сам встав за кафедру и обведя взглядом журналистов. Чего те не знали, так этого того, что были в прямом эфире. Происходящее на конференции транслировалось по всему Доминиону, а также в Синдикат и Умоджанский Протекторат. Рядом с Лелией сидели послы Умоджи, прибывшие по отдельному приглашению Валериана. — Благодарю вас за тёплое приветствие, — продолжил генерал. — Первым делом я бы хотел сказать, что искренне рад быть здесь. Не как потенциальный враг, а как глава независимого государства. Учитывая сложную историю взаимоотношений наших государств, это нельзя принимать как должное. И находиться сегодня здесь — не просто честь и привилегия, но и возможность. Конечно, никто не знал, что никаких закулисных "длительных переговоров" не было. Всё, о чём они собирались поведать, было придумано или решено в последние двое-трое суток. Они даже сумели доставить сюда Сакая, послав "Сердце повстанца" — единственный корабль, способный долететь от Корхала до Мории за сутки. — То, что сказал император, — правда. Синдикат и Доминион уже несколько месяцев вели переговоры. Их конечной целью было торговое соглашение, способное послужить выгоде обоих государств. Конечно, это соглашение открыто и для других возможных сторон, и мы надеемся... Валериан слушал речь вполуха: он уже знал, что генерал хотел сказать. И вспоминал, как, узнав правду о нападении, Ма Сакай предложил ему всю возможную помощь. Забавно, как иногда складывалась история. Прямо сейчас в Доминион держала путь целая бригада боевых инженеров. Они должны были объединиться с войсками Доминиона и атаковать секретные базы "Защитников человечества", обнаруженные "призраками". И Валериан, если даже это было неправильно, был счастлив, думая об этом. Чувствуя себя так, будто наконец увидел свет в конце тоннеля. Он увидел улыбку, которую послала ему Лелия, и его собственная улыбка стала ещё шире.

***

Мар-Сара Несколько недель спустя... Когда челнок вылетел из большего корабля, Джим ощутил краткий момент дискомфорта, когда искусственные гравитации двух кораблей соединились. Но это не стало большой проблемой. В целом полёт был достаточно плавным, и пилот явно знал своё дело. И всё равно Джим дивился тому, как долго заняло это путешествие. Когда ты привык путешествовать с одной планеты на другую на военных кораблях, можно забыть, какое огромное расстояние их разделяет. "Гиперион" смог бы совершить это путешествие за четыре дня. А уж с новым, улучшенным гипердвигателем... разве что Свонн знал, сколько бы занял путь. Возможно, Джиму следовало попросить инженера его подбросить, а затем уже вернуться на Майнхофф. Так бы он сэкономил почти три недели. Круизный лайнер, на котором он летел, был насквозь гражданским кораблём — безоружным, слабо защищённым и медленным словно протосский "колосс" со сломанной ногой. С точки зрения солдата он был совершенно бесполезен. Зато там, чёрт возьми, был плавательный бассейн! А с ним... кому было дело до тактической ценности? В этом полёте Джим мог заняться тысячей разных дел. Но вместо этого не занимался ничем. Он ощущал себя как человек, только что проснувшийся и не знающий, какой сегодня день. Верный признак того, что он наконец начал расслабляться. Он смотрел празднование Нового года на Корхале в голонете, но не стал слушать речь Валериана. Судя по всему, люди Корхала всё ещё были потрясены произошедшим на рождественском праздновании, и это было одной из популярнейших тем в новостях. Но для жителей других планет это значило куда меньше. В новостях звучали в том числе и призывы к войне и кровопролитию, но ничего по-настоящему серьёзного. Экстремисты, желающие воспользоваться ситуацией в свою пользу, существовали всегда. Похоже, власти возложили вину за нападение на какую-ту группировку под названием "Защитники человечества". Та заявила, что не имела отношения к нападению, но предпринятые атаки на их тайные базы вскрыли множество секретов. Довольно неприятных секретов. В качестве жеста доброй воли Синдикат выделил свои элитные войска в помощь Доминиону. И ломальщики, действовавшие в паре с доминионскими "призраками", сработали безукоризненно. Джиму не было до всего этого особого дела. Он сильно сомневался, что стареющий борец за свободу поможет Доминиону с его нынешними проблемами. И, похоже, они не так уж в нём нуждались. И это приносило Джиму странное чувство удовлетворения. Он мог делать что хотел, и не было никаких кошмаров или катастроф, подстерегающих за поворотом. Не считая его обычных кошмаров. Но даже они стали будто слабее, и он мог продолжать жить. Он не знал, что переменилось, но чувствовал себя так, будто что-то помогало ему устоять на ногах. Будто он обрёл какую-то новую силу. — Мам, гляди, гляди! Корабли! — неожиданно услышал он детский голос. Повернув голову вправо, Джим увидел маленького мальчика и женщину (похоже, его мать), сидевших рядом с ним. — Ш-ш, не кричи так громко. Здесь есть и другие пассажиры, — сказала женщина. Мальчик посмотрел на неё пылающими от восторга глазами: — Но кораблей так много! И смотри, они светятся! Мать наклонилась к сыну и проверила, что тот был пристёгнут. Они вот-вот должны были войти в атмосферу, и корабль могло начать трясти. — Они светятся, потому что двигаются в атмосфере. Наш челнок тоже скоро будет светиться. На лице мальчика появилось недоверчивое выражение: — Но как? Мать указала в иллюминатор на другой корабль, издали похожий на падающую звезду: — Видишь? Это челнок, совсем как наш. Когда корабль входит в атмосферу планеты, он сталкивается с молекулами газа. Это вызывает трение, а то в свою очередь превращается в тепло, даже жар. Корабли специально делают так, чтобы они могли выдержать такой жар. Поэтому мы в безопасности. Но плазма имеет температуру в тысячи градусов; будь у этого корабля дыра в тепловом щите, мы бы загорелись и взорвались. Брови Джим приподнялись. Он бы не стал говорить такого ребёнку. Но мальчик, кажется, не заволновался: — Ого, мы бы взорвались? Круто! Джим заметил, что большинству других пассажиров этот разговор не очень нравился. — Ты помнишь, что такое плазма? — спросила женщина. Джим решил внимательнее присмотреться к ней. Она походила на бизнес-леди, а её манера речи чем-то напоминала ему Ариэль Хэнсон. Пусть внешне она совсем на неё не походила. — Ну... она плавает в море, да? И очень маленькая, — сказал мальчик. Джим с трудом сдержал смешок. — Нет, это планктон. Что такое плазма? Я говорила тебе вчера. Женщина не повысила голос, а лишь внимательно смотрела на своего сына. Тот сильно нахмурился и начал загибать пальцы, словно это могло ему помочь. — Плазма... она... она. — Да? Плазма — это...? — Плазма... очень горячая! — наконец объявил мальчик. Женщина, явно ждавшая не такого ответа, вздохнула. В этот раз Джим всё же не удержался от смешка, подумав, что ответ, в общем, был правильным. — Да, плазма очень горячая. Но что ещё она из себя представляет? Мы говорили об этом вчера, сразу после завтрака. — У нас на завтрак были сандвичи! — воскликнул мальчик. — Такие вкусные! Джим не выдержал и рассмеялся уже громко. Женщина наконец заметила его, и смерила красноречивым взглядом. — Ваш? — спросил Джим. Женщина кивнула: — Хотя иногда я в этом сомневаюсь. Он так похож на его отца. — Он — ваш единственный ребёнок? — спросил Джим. Просто поболтать с кем-нибудь до приземления было на удивление приятно. Женщина качнула головой: — Нет, старший. У нас есть ещё дочь, но она слишком маленькая, чтобы путешествовать. Так что она осталась с моим выдающимся мужем. — Не волнуйтесь, для детей в таком возрасте это нормально. Когда они начнут запоминать, что вы им сказали пять минут назад, станет легче. Услышав это, женщина страдальчески вздохнула: — И когда это произойдёт? — Незадолго до того, как они станут подростками. Правда, после этого они будут делать вид, что забыли услышанное уже через пять секунд, — с улыбкой сообщил Джим. — Очаровательно, — вздохнула женщина, и внимательнее посмотрела на Джима. — Так понимаю, у вас самого есть дети? Хорошее настроение Джима мгновенно улетучилось. Он опустил взгляд на свои руки, и на его лице появилась грустная улыбка: — Да, мне это знакомо. Он перевёл взгляд на мальчика. Тот был не старше пяти-шести лет. Джим покачал головой, пытаясь заглушить болезненные воспоминания. Если женщина и заметила его внутреннюю боль, то не подала виду: — Иногда это выводит из себя. Вчера он спрашивал меня обо всём. О плазме, молекулах и тому подобном. Я всё ему объяснила. А сейчас он только и хочет, чтобы у него был живой динозавр в качестве питомца. — Это нормально. Вы, наверное, слышали это уже тысячу раз, но дети быстро растут. Моргнёшь... ...и в следующий момент их больше нет... — ...и в следующий момент они уже выросли. Да, я слышала. Джим не стал продолжать разговор. Мальчик тем временем принялся считать входящие в атмосферу корабли. Мать помогала ему, напомнив, что между семью и девятью по-прежнему располагалось число восемь. Джим наблюдал за ними, и в его голове проносились самые разные мысли. Наконец он расстегнул ремень и встал, чтобы сходить в туалет. Но тут ощутил на плече руку. — Простите, сэр, но я вынужден попросить вас сесть. Посадка будет через десять минут, — сказал ему стюард. Джим вздохнул, но подчинился. Ему не хотелось спорить, так что он сел обратно и снова застегнул ремень. — Ладно уж, потерплю, — пробормотал он. Челнок начало потряхивать. Джим участвовал в сотнях высадок на планеты, большинство из которых проходили в условиях боя. Но именно сейчас задумался о том, что могло пойти не так. Действительно, малый дефект в тепловом щите мог привести к тому, что плазма прожгла бы челнок за несколько секунд. Он видел подобные случаи собственным глазами. Зачастую причиной становились атаки, которым подвергались десантные корабли в атмосфере. Защита повреждалась, и они начинали гореть. На флоте такие случаи часто называли "колумбиями". Джим не знал, почему, лишь предполагал, что когда-то давно был корабль под названием "Колумбия", который постигла такая участь. И именно от такого погиб Джонни... Конечно, Джим не раз думал о том, правдивой ли была эта информация. Возможно, Джонни ещё был жив, и Конфедерация фальсифицировала его смерть, чтобы использовать в своих грязных проектах. Только вот Джим тщательно изучил документы Доминиона, включавшие в себя всё, что они получили от Конфедерации. Он даже нашёл записи об операциях Сары. Но ничего о Джонни. Это могло означать только одно: в тот раз Конфедерация ему не солгала. Что более шокирующе: когда тебе лжёт честный человек, или когда известный лжец говорит правду? Тряска корабля была не такой уж сильной. Внутренние амортизаторы корабля были отменными. На короткое мгновение чёрный космос с другой стороны иллюминаторов окрасился огнём. — Мам, гляди! Плазма! — воскликнул мальчик, указывая пальцем. Прозрачность иллюминаторов быстро была уменьшена, чтобы яркий свет не слепил пассажиров. Переход был быстрым, и когда плазма рассеялась, перед ними появилось голубое небо. Джим смотрел на эту голубизну и чувствовал, как у него защемило в груди. Мар-Сара. Он вернулся домой. — Дамы и господа, спасибо за то, что путешествовали с нами. Мы приземлимся через... — заговорил голос из динамиков. Но Джим не слушал его, погрузившись в размышления и ностальгию. Он родился не на Мар-Саре, а на Шайло. Но он провёл часть лучших своих лет на этой планете. А также часть худших. Здесь он сумел развернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов, даже был избран местным шерифом. Здесь он встретил Лидди, свою жену. И здесь же её похоронил. На этой планете он впервые повстречался с зергами. И здесь Тайкус снова отыскал его... Чувство ностальгии стало почти невыносимым. — Сэр? Мистер? — неожиданно услышал он голос женщины рядом с ним. Повернувшись к ней, Джим увидел беспокойство на её лице. — Вы хорошо себя чувствуете? Джим сумел улыбнуться: — Я в порядке. Просто накатили некоторые плохие воспоминания. — Понимаю. Так вы с Мар-Сары? — И да, и нет, — пожал плечами Джим. — Я жил здесь много лет, но уже давно тут не был. Мне... есть что вспомнить. — Да, похоже на то. Вы были здесь, когда напали зерги? — неожиданно спросила женщина. Джим открыл рот и хотел что-нибудь ответить, но слова застряли у него в горле. Женщина, понявшая, что задела больное место, поспешно извинилась, но Джим отмахнулся: — Не беда. У кого из нас нет плохих воспоминаний? Кстати, это ваш первый раз на Мар-Саре? — женщина кивнула. — Тогда лучше держитесь ближе к местным. Если ваш сын найдёт живого динозавра, но это, скорее всего, не динозавр, а зерглинг. Услышав это, женщина резко побледнела и сглотнула. — Не переживайте, зергов на Мар-Саре осталось совсем мало, и здесь они не больше чем крупные хищники, — поспешил успокоить её Джим. — Постарайтесь просто не путешествовать в одиночку через пустоши. Что ж, он сделал за день целых два добрых дела — перепугал женщину и фактически сказал её сыну, что на планете водились настоящие динозавры! Челнок приземлился плавно. Когда они доехали до места стоянки, стюард открыл входной люк, и в нос Джима ударил знакомый запах воздуха Мар-Сары. Подождав, пока часть пассажиров выйдет, он отстегнул ремень и встал. Его соседка пыталась достать тяжёлую сумку из багажного отделения над ними, и Джим молча помог ей. — Ох, спасибо! — вздохнула она, взяв сумку в руки, после чего повернулась. — Хорошо, пойдём... о нет! Где он?! — вскрикнула она, нигде не увидев своего сына. Джим сам начал оглядываться, но мальчик вправду исчез. — Может, он успел протиснуться к выходу? — предположил он. Паника на лице матери тронула что-то глубоко в его сердце. Как он мог ей не помочь? Так что Джим быстро подошёл к стюарду, стоявшему у открытого люка. — Простите, вы не видели мальчика, который был вон с той дамой? — спросил он. Стюард посмотрел на него: — Да, вроде бы он только что вышел. А что? Разве тот мужчина не был его отцом? — ЧТО?! — вскрикнула мать, заслышав это. Выронив сумку, она подбежала к стюарду. — Где мой сын?! Стюард побледнел, а Джим понял, что его добрые дела на сегодня ещё не закончены. Он вышел из челнока и вдохнул полной грудью. — Ну здравствуй, — прошептал он, поднимая взгляд к голубому небу. День стоял чудесный, и лучи солнца приятно ласкали ему кожу. Но времени наслаждаться видом у Джима не было. Челнок стоял на лётном поле, в паре сотен метров от терминала. Джим видел других пассажиров, но мальчика среди них не было. Он спустился по пандусу и начал оглядываться: — Куда ты делся? Не мог же ты далеко убежать! Он осматривался внимательно, и всё равно чуть не упустил маленькую фигуру, двигавшуюся к десантному кораблю рядом с их челноком. — Ну конечно, кто из мальчишек не хочет прокатиться на десантном корабле... — Джим поспешил следом. — Эй, малец! Парень! Но мальчик, кажется, даже его не слышал. Джим ускорился и скоро догнал его, положив руку ему на плечо: — Эй, ковбой, нельзя так убегать! Твоя мама жутко волнуется! Но мальчик лишь указал пальцем на десантный корабль: — Я хочу на нём прокатиться! Джим засмеялся: — У тебя ещё будет возможность, но сначала тебе надо подрасти. А сейчас давай мы вернёмся к... — ДЖОННИ! — донёсся до них крик женщины. Джим застыл. Оглянувшись, он увидел бежавшую к ним мать мальчика, тащившую за собой тяжёлую сумку. Джим отступил в сторону, и женщина заключила сына в объятия: — Джонни, я так перепугалась! Я же говорила тебе, чтобы ты не ходил один! — Но мам, я хотел посмотреть на этот корабль! Джим сделал ещё шаг назад. — Джонни?.. — еле слышно прошептал он. — Не делай так больше, я ужасно волновалась! — прошептала мать. Мальчик явно не до конца понимал, что сделал не так, но кивнул: — Хорошо, мам. Я больше не буду. Чтобы удостовериться, что её сын больше не убежит, женщина взяла его на руки и понесла к терминалу. Вес сумки её, кажется, больше не беспокоил. Она уже отошла на десяток метров, когда Джим спросил: — Его... зовут Джонни? Женщина обернулась: — Что? А, на самом деле — Джон. Его отец выбрал такое имя. Но мы зовём его Джонни. Спасибо вам. Спасибо большое, мистер...? Джим лишь грустно улыбнулся: — Не за что. Просто помните: они растут быстро. Скоро вы уже не сможете его так носить. Сам он так и не дождался этого момента... Женщина пошла дальше к терминалу. Джим смотрел ей вслед, ощущая глухую боль в душе. — Заботьтесь о нём, — прошептал он. И тут он понял, куда должен был отправиться первым делом.

***

Майнхофф был огромным булыжником. Назвать его планетой значило ему польстить. Свонн пережил на нём немало хорошего, но куда больше плохого. В восстании против келморийцев он потерял множество друзей и даже руку. Но всё это теперь было в прошлом. Сейчас Майнхофф был единственным местом, где он мог как следует починить "Гиперион". И он уже достиг неплохого прогресса. Если можно так выразиться. По правде говоря, к самому ремонту он ещё не приступал. На орбите Майнхоффа было три сухих дока, способных вместить "Гиперион", и все три были заняты другими кораблями. Первый из них должен был улететь только через четыре недели, и лишь тогда Свонн смог бы начать. Но это не означало, что он сидел сложа руки. Он провёл последние несколько дней, подыскивая других инженеров и членов экипажа, и набрал достаточное количество заинтересованных. Также он провёл ревизию, составив список всех запчастей, которые требовались для починки. Список вышел, кажется, длиннее самого "Гипериона", но Свонн не волновался. У него оставалось немало связей на Майнхоффе, и много у кого был перед ним должок. Некоторые могли бы назвать его мечтателем или даже идиотом, но Свонну было на них плевать. Он намеревался превратить "Гиперион" в настоящего красавца, такого, чтобы даже Мэтт пожалел о том, что отдал его. — Здорово, Джейк, — поприветствовал Свонн интенданта ремонтных верфей, входя в его кабинет. Интендант, которого звали Джейк Макгалли, был его старым знакомым. Не другом, но и не врагом. — Привет, Свонн. Чем могу помочь сегодня? — интендант даже не поднял голову от газеты, которую читал. Свонн остановился перед стойкой и положил на неё планшет: — Доработанный список того, что мне нужно. Можешь загрузить его в систему, чтобы я мог увидеть, чего из нужного здесь нет? Это была стандартная процедура. Если кораблю требовался ремонт или запчасти, в систему загружался список необходимого, и интендант проверял, были ли свободные техники и запчасти на складах. Хороший интендант значил для верфей не меньше, чем инженеры, материалы и детали. — Конечно. Оставь его здесь, я загружу позже. Свонн вздохнул. Он бы предпочёл, чтобы работу сделали сейчас же, но не всё обстояло так, как ему хотелось. Хороший интендант был важен, но никто никогда не говорил, что Джейк Макгалли был хорошим интендантом. — Слышал новости? — спросил он затем, подняв взгляд на Свонна. Тот хмыкнул: — Спрашивает, слышал ли я новости. Парень, чем, по-твоему, я там занимаюсь? Он указал пальцем в смотровое окно позади них. "Гиперион" находился там; все его навигационные огни были включены, и он выглядел воистину великолепно. — Просто спросил. Твои приятели в Доминионе сейчас сильно заняты, я думал, ты об этом знал, — пробормотал Макгалли. — Пха, да они всегда чем-то заняты. Наверное, Мэтт потерял свои штаны, и теперь велел всему флоту их искать. — Ну как знаешь. Если уж попытка переворота для тебя — обычное дело... Свонн моргнул: — Переворота? Какого переворота? — Который они только что задавили. Серьёзно, тебе стоит послушать новости! Слухи говорят, что за этим стояла какая-то генеральша, и её посадили на пожизненное. — Слухи, слухи... просто Мэтт обожает драматизировать, — фыркнул Свонн. — Кстати, а они нашли те корабли, что исчезли с базы снабжения? Прошу, скажи, что да, чтобы не пришлось иметь дело с инспекцией, как я закончу! Он правда не горел желанием показывать им восьмую палубу. Не потому, что его заботил уровень, полный дерьма, а потому что боялся, что инспекция войдёт туда лишь после того, как он всё вычистит. И он осознавал, что никто не поможет ему с этим. Никто. — Боюсь, что нет, не нашли. Честно говоря, я думаю, что и не найдут. За спиной Свонна в смотровом окне неожиданно появился небольшой объект. Он походил на звезду, но двигался слишком быстро. Это был корабль, который почему-то постоянно и резко менял свой курс. — И что, они их до скончания веков искать будут? — Нет, только пока не получат замену, — пояснил Макгалли. — Но хочешь услышать кое-что забавное? Ходят слухи, что эти корабли захватили зерги. Свонн захохотал: — Ха-ха, ты серьёзно? Давно такой чуши не слышал. Эти заражённые не отличат корабль от собственной головы. А уж представить, что кто-то из них сможет пилотировать его... пха! Светящаяся точка в смотровом окне становилась всё больше и больше. Это был транспортный корабль. И он летел прямо к "Гипериону". Хотя нет, скорее не прямо, а криво. — Не знаю, я много всяких штук слышал о заражённых, — протянул интендант. — Например, дескать, они могут превращаться в прекрасных женщин, заманивающих тебя пением. — Это сирены, приятель. И заражённые точно не выглядят прекрасно, разве что у тебя ну о-о-о-о-очень странные вкусы. Транспортник за их спинами наконец сумел влететь в один из ангаров "Гипериона". Свонн тем временем постучал пальцем по планшету: — Слушай, не хочу тебе надоедать, но я не могу начать работу без этих запчастей. Может, всё же загрузишь сейчас, а? — Ты не оставишь меня в покое, пока я это не сделаю, да? — спросил интендант. — А сам как думаешь? Макгалли вздохнул и отложил газету. Взяв планшет, он запустил передачу данных на собственную консоль, а затем поднял взгляд: — Знаешь, тебе правда стоит запирать двери на твоём корабле, когда ты отлучаешься. А то ты просто напрашиваешься на то, чтобы твой драгоценный крейсер угнали. — Да зачем? Это ж безопасная область, пиратов тут нет. И потом, я заглянул лишь чтобы отдать тебе список. Просто дай мне добро, и я полечу обратно на "Гиперион", — ответил Свонн. — Как знаешь. Так... всё загружено. Но понадобится некоторое время, чтобы пройтись по этому списку. Свонн нахмурился: — Как долго? Макгалли лишь взял свою газету и откинулся на спинку кресла : — Зависит от длины моего перерыва. — Козёл. — Ага. Я позвоню тебе, как закончу. А теперь извини, я занят ничегонеделаньем. Свонн пробурчал себе под нос что-то весьма нелестное в адрес интенданта, но тот не обратил на это внимания. Инженер тряхнул головой, вышел из кабинета и подошёл к смотровому окну. Каждый раз при виде "Гипериона" на него накатывала радость. Как же он был прекрасен! Сколько ещё им вместе предстояло... И в этот момент "Гиперион" совершил прыжок из системы. Сначала Свонн даже не понял, что произошло. Но когда он осознал, он рухнул на колени и воздел руки в воздух: — НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!

***

На борту "Гипериона" стояла полная тишина. Только иногда её нарушал писк той или иной системы, возвещавшей о неполадках. "Эээааааргх..." По пустым коридорам прокатился жуткий, хрипящий стон. Но на борту не было никого, кто бы мог проверить, что послужило его источником. "Аааааааргх..." Мостик был мозгом корабля. Почти все функции контролировались отсюда, даже до того, как Каракс установил автопилот. Но обычно для этого требовалась довольно большая команда. А найти хорошую команду было непросто. "Хаааээооо..." Хрипы и стоны становились всё ближе и ближе. В коридоре, ведшем к мостику, кто-то был. Или даже не кто-то, а что-то. Голоса были едва человеческими, и полными боли. Эхом звучали шаги, много шагов. Они становились всё ближе и ближе... ...и неожиданно остановились. Если бы на мостике кто-то был, ситуация походила бы на дешёвый фильм ужасов. Монстр прямо за дверью, и какое-то мгновение никто ничего не слышит... а потом он нападает. Неожиданно раздалось громкое "БАМ!", когда что-то ударилось у дверь. Последовало затишье, а за ним ещё удар. И ещё. И ещё. — ЙААРГХХ! — снова раздались хрипы, полные боли и агонии. — Во имя всего святого, заткнитесь уже! — неожиданно гаркнул голос, и хрипы смолкли. — Тут есть кнопка. КНОПКА! Нажмите её! У последних трёх дверей были кнопки! Это не может быть так сложно! — голос был мужским, и говорил со странным акцентом, который крайне редко можно было услышать в этой части Млечного Пути. Последовало короткое затишье, и дверь наконец открылась. — Гхаааа... убееейте меняяя... — прохрипел первый заражённый, вваливаясь на мостик. За ним последовала ещё дюжина таких же созданий. Их раздутые тела смердели разложением, и сочились кровью и слизью. Они немедленно начали искать врага, но мостик был пуст. Тогда они повернулись к двери и посмотрели на своего нового хозяина. Мужчина, вошедший на мостик, был человеком лишь наполовину. Немалая часть его тела показывала признаки заражения, но, в отличие от остальных, он был в здравом уме. Оглядевшись, он усмехнулся: — Да уж, навевает ностальгию. Мостик крейсера был его домом немало лет. Так что он на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь этим моментом, а затем крикнул: — Так, всем на позиции! — УБЕЕЕЙ МЕНЯ! — лишь пробулькали заражённые. Бывший вице-адмирал ОЗД Алексей Стуков вздохнул и подошёл к креслу пилота. Усевшись в него, он закинул ноги на консоль. — Так, ты! Ларри! — он указал пальцем на особенно уродливого заражённого. Создание, напоминавшее образованного из двух сросшихся людей краба, обратило взгляд к нему: — Хозяяяиин... боооольнооо... — Да, да, как и всегда. Ты умеешь управлять крейсером? — спросил Стуков. — Убеееей меняяяя... — Отлично, тогда будешь прокладывать курс! — Стуков откинулся на спинку стула. Он сделал это со слишком большим усилием, и основание стула затрещало. Оттуда отлетела маленькая панель, и из углубления что-то выкатилось. Стуков опустил взгляд и растерянно моргнул, увидев бутылку. — Так, что это у нас здесь? Подняв бутылку, он обнаружил, что она была полна виски. На его лице появилась улыбка, и, не колеблясь ни секунды, он откупорил бутылку и приложил к губам. Алкоголь обжёг ему пищевод, и он вспомнил, как когда-то, бывало, распивал стаканчик со своим старым другом. Он поднял бутылку, словно поминая его: — За тебя, Жерар! Прощай, mon Capitan! Он огляделся, и на его лице появилась улыбка. Пора было улетать. — Так, народ, кончаем прохлаждаться! Прокладываем курс, заряжаем гипердвигатель! Давай, Ларри! — УБЕЕЕЙ МЕНЯЯЯЯЯ! — прохрипел "Ларри" всеми тремя ртами. Так был рождён космический пират Стуков...