Собирая осколки воедино

Прошло несколько часов, прежде чем Мэтт наконец сумел отправиться к Джиму. Не потому, что он пытался его избегать, просто порой важные сообщения доходят через пять минут после того, как ты должен был на них ответить. Или, точнее, через полдня. Региональная штаб-квартира Августград-Юг отправила ему сообщение сразу же, но возникла проблема: Мэтт незадолго до этого решился наконец поспать. Ему отчаянно требовались хотя бы четыре часа сна, иначе он бы просто свалился на месте. Каждая клеточка его тела жаждала минимум десяти часов, но этого он позволить не мог. Теперь Мэтт понимал, почему у многих высокопоставленных людей было столько проблем со здоровьем. Он ещё не заметил, но после последних событий у него прибавилось немало седых волос. Когда он проснулся, его новый адъютант, лейтенант Хернандез, сказала ему о сообщении Смита. Мэтт всё ещё не знал, что думать об этой женщине, но решил, что сейчас ему требовалась любая помощь. Одним из преимуществ занимаемой должности была возможность вызвать транспортный корабль прямо к министерству. Так они избежали запруженных улиц Августграда, и путешествие заняло десять минут, а не часы. Во время полёта он посмотрел на Хернандез и заметил, что та была весьма бледной. — Вы не очень хорошо выглядите, лейтенант. Хернандез, выглядевшая так, будто боролась с рвотными позывами, мотнула головой: — Я в порядке, сэр. Просто мне не нравится лететь на этой штуке. Мэтт нахмурился: — Серьёзно? Вы сами прилетели на "Сердце повстанца", воспользовавшись транспортником. — То было иначе! Этот полёт просто слишком плавный! Если всё трясёт и раскачивает, то я в порядке. А тут ощущение такое, будто мы и не летим! — Здорово, когда кораблём управляет знающий своё дело пилот, не так ли? — сухо сказал Мэтт. Хернандез не ответила, продолжая сжимать зубы и ёжиться. Перед сном Мэтт проверил личное дело своего нового адъютанта. С ней всё было в порядке. Ну или не совсем, учитывая, что она принимала больше таблеток, чем кто-либо известный Мэтту. Это, судя по всему, и было причиной эксцентричного поведения Марии Хернандез. Она была псиоником восьмого уровня, что значило очень многое. Такие псионики встречались крайне редко. Большая часть "призраков" имела уровень от четвёртого до шестого. Смит был третьего, но компенсировал это физической подготовкой. Двое самые сильных "призраков", о которых Мэтт знал, были одиннадцатого и десятого уровня. Первая из них стала ещё сильнее, когда зерги сделали её своей королевой. Да, у Хернандез был немалый потенциал, но она не была тренированной убийцей. Её не тренировали как Смита, Сару или Нову. Так что для контроля своих сил ей приходилось их подавлять. Она, кажется, не возражала, но таблетки не были способны полностью блокировать её силы. Большая часть этих лекарств предназначалась для людей первого-второго уровня, а не восьмого! — Не волнуйтесь, мы почти прилетели, — добавил Мэтт. Эти слова также предназначались для него самого. Сообщение Смита до сих пор звучало у него в ушах. Джиму требовалась помощь, и сейчас было не время находить оправдания. Смит был не из тех, кто преувеличивает, так что Мэтт готовился к очередному испытанию. Утешала только та мысль, что он разрешил некоторые из предыдущих проблем. Когда транспортник начал снижаться, из динамиков зазвучал голос пилота: — Сэр, визуальный контакт установлен, приземление через несколько секунд. Пристегните ремни безопасности и оставайтесь на месте, пока мы не приземлимся. Мэтт проверил свой ремень. Хернандез же закрыла глаза и начала безостановочно бормотать: — Ты справишься. Ты справишься. Спроси себя: что бы на твоём месте сделала Супергёрл? — Приземление через полминуты. Держитесь крепче, — объявил пилот. Это едва ли было необходимо, потому что посадка оказалась чрезвычайно мягкой. Мэтт едва ощутил, когда судно коснулось земли. Пилот выключил двигатели, и Мэтт хотел сказать адъютанту что-то вроде "Видите, всё не так плохо". Но Хернандез просто вскочила и побежала к выходу, где замолотила ладонью по кнопке открывания люка. Едва тот начал открываться, она выпрыгнула наружу и остановилась рядом с кораблём, опершись руками о бёдра и наклонившись вперёд. — Дыши глубже. Дыши глубже, — бормотала она себе под нос. Мэтт покачал головой и отстегнул ремень. Когда он встал, дверь в рубку открылась, и в пассажирский отсек вошёл пилот. Он бросил взгляд на Хернандез, и даже за лётным шлемом Мэтт заметил его удивление. — Не волнуйтесь. Думаю, это её способ сказать, что вы приземлились безукоризненно. — Если и так, то это очень странный способ, адмирал, — покачал головой пилот. — Мне держать корабль наготове? Мэтт пожал плечами: — Извините, я и сам пока не знаю, сколько у меня уйдёт времени. Может, десять-двадцать минут, а может, несколько часов. Если узнаю, мой адъютант сразу же вам передаст. Пилот кивнул: — Понимаю. В таком случае я проверю системы корабля, пока вас не будет. Удачи, сэр. С этими словами он отправился обратно в рубку. Мэтт же вышел из корабля и начал спускаться по пандусу. Оказавшись снаружи, он осмотрелся. Пилот опустил корабль рядом с основным зданием. Это была впечатляющая вилла, заодно являвшаяся одной из причин, по которым Мэтту и Валериану приходилось разбираться с возмутительно огромным дефицитом бюджета. У Арктура Менгска была дюжина таких вилл, и в каждой были повара, слуги и телохранители в полной готовности, даже если императора там не было. Сейчас эта вилла осталась единственной, в которой работали люди. Мэтт прекрасно знал, что на поддержание её в порядке уходили деньги налогоплательщиков, но его утешала мысль, что этих денег теперь требовалось куда меньше. Вместо пятидесяти с лишним человек теперь на вилле работало только семеро, включая Смита. Смит... Посмотрев в сторону виллы, Мэтт заметил телохранителя Джима перед главным входом. Он всё ещё выглядел не так грозно, как обычно, и Мэтт видел, что он старался не опираться на раненую ногу. — Пойдёмте, лейтенант, — сказал Мэтт затем. — Подождите... пусть хоть мой желудок на место встанет! — пробормотала Хернандез. Мэтт решил не ругать её. Он не имел понятия, за что ему в качестве подчинённых доставались подобные люди. — Ладно, тогда присоединитесь ко мне, когда отдышитесь, — сказал он, и зашагал к вилле. Пройдя пару сотен метров, он оказался перед входом, где протянул руку Смиту: — Агент Смит. Их отношения были строго профессиональными, но Мэтту всё равно нравился этот человек. Смит был компетентным, и на него можно было положиться, — довольно редкое сочетание качеств. И поэтому он знал, что посланное им сообщение о Джиме не было преувеличением. — Как Джим? — сходу спросил Мэтт. — Сейчас он на кухне, пьёт кофе. Он успокоился, но со вчерашнего дня не произнёс ни слова. И говорить о том, что произошло, он не желает. Я решил, что лучше всего будет вам с ним поговорить. Вы — его друг. "Порой я в начинаю в этом сомневаться," — подумал Мэтт. Он помнил, как ещё недавно они кричали друг на друга, и невольно ощущал стыд. Да, он всё ещё злился на Джима за слова о том, что он был на грани превращения в таких же людей, которых презирал... но в то же время не мог не признать, что Джим был отчасти прав. И Мэтт до сих пор не мог найти подходящего решения для этой проблемы. — Друг, да, — пробормотал он. — Отведите меня к нему. Я хочу с ним поговорить. Смит кивнул и бросил взгляд на женскую фигуру поодаль: — А ваша спутница? Мэтт оглянулся через плечо и вздохнул: — А, эта... это мой новый адъютант. Смит встревоженно посмотрел на него: — Неужели капитан Брент... — Нет, его состояние не изменилось. Но типы из J1 решили, что я не проживу ни одного дня без адъютанта. Жаль только, что они выбрали, похоже, самую двинутую из всех, что у них были. — Боюсь, я не понимаю, сэр. — Ничего страшного, я тоже не понимаю, — хмыкнул Мэтт. — Не обращайте внимания на лейтенанта, она просто... другая. Он решил не говорить, что Хернандез тоже была "призраком". В конце концов, это было неважно: они со Смитом отличались как небо и земля. Да и шанс того, что они знали друг друга, был не так уж велик. — Хорошо. Следуйте за мной, сэр. Телохранитель развернулся и направился ко входным дверям. Те открылись автоматически, когда камера идентифицировала и Мэтта, и Валериана. Мэтт сделал мысленную пометку, что кто-то должен будет отдельно впустить внутрь Хернандез, но в остальном его мысли были сосредоточены на Джиме. Что он будет ему говорить? И о чём будет говорить сам Джим? Вилла была большой, и от входа они пошли по коридору, роскошеством убранства соперничающим с дворцовыми. — Кухня впереди, сэр, — сообщил Смит. Когда они дошли до её открытой двери, телохранитель заглянул в неё и через мгновение кивнул: — Он внутри. Мэтт сам заглянул в дверь. От вида Джима, недвижно сидевшего за столом с единственной чашкой кофе, у него защемило в груди. — Можете кое-что для меня сделать? — Конечно, сэр, — ответил Смит. — Приглядите, пожалуйста, за лейтенантом Хернандез. Она ещё не освоилась на новой работе. Брови Смита еле заметно приподнялись. Он помнил кое-кого с такой фамилией. Но показывать этого не стал, лишь ответив: — Будет сделано, сэр. С этими словами он направился обратно к входной двери, а Мэтт, собравшись с духом, вошёл на кухню. Там не было никого, кроме Джима, продолжавшего смотреть на свою чашку кофе. Внимательно вглядевшись, Мэтт осознал, насколько плохо выглядел его старый друг. При своём возрасте в 37 лет он казался чуть ли не вдвое старше. Конечно, старость предстояла всем... но видеть великого Джеймса Рейнора таким было попросту неправильно. Он не заслуживал такого конца. Глаза Джима всё ещё были покрасневшими, а кожа — бледной. Мэтт осторожно подошёл ближе. — Джим... — начал он, — я просто хотел поздороваться. Это было крайне глупым началом разговора, но с чего-то же нужно было начинать? Происходившее уже начинало напоминать недавний разговор в больнице, но в этот раз Мэтт твёрдо пообещал себе, что не будет кричать на Джима. Тот, впрочем, его словно и не заметил. — Джим, — повторил Мэтт. — Как ты? Ответа не было. Джим продолжал гипнотизировать взглядом свою чашку с кофе. Даже без псионных способностей Мэтт чувствовал, что что-то было иначе, чем в прошлый раз. Словно воздух вокруг стал гуще... он не мог найти подходящих слов. Что-то было не так. После некоторого молчания он взял стул и сел рядом. Сцепив руки на столе, он посмотрел в пустые глаза своего ближайшего друга. Решив на этот раз не ходить вокруг да около, он начал: — Смит вызвал меня сюда. Он сказал, что тебе, гм, плохо. И что мне стоит с тобой поговорить. Ты... хочешь о чём-нибудь поговорить? Джим всё так же хранил молчание. Через полминуты Мэтт продолжил: — Джим... извини за вчерашнее, пожалуйста. Я наговорил много того, чего на самом деле не хотел. И я не хотел на тебя кричать, правда. В обычных условиях большинство людей, вероятно, сказали бы, что виноваты были обе стороны. Но Джим лишь продолжил молчать. — Слушай, я понимаю, что ты не хочешь сейчас этого слышать, но... мы волнуемся. Все мы, — продолжил Мэтт. — Я, Валериан, Смит. Мы боимся, что ты... Он замолчал, не зная, как закончить это предложение. Наконец он сменил тему: — Смит сказал мне, что у тебя был кошмар? Ты хочешь об этом поговорить? Многие психологи назвали бы глупостью столь прямой разговор о чём-то травматичном. Но Мэтт психологом не был, и знал, что Джим был куда крепче большинства людей. В нормальных условиях. Но едва ли нынешние условия были нормальными. Ещё некоторое время Джим молчал, не отводя взгляда от кофе. Наконец он всё же заговорил, еле слышно прошептав единственное слово. Точнее, имя: — Са... а... — Прости, что ты сказал? — Сара... По спине Мэтта пробежали мурашки. Сара... приходила к Джиму? — Тебе приснилась... Сара? — спросил он. Как бы ему хотелось знать, что Сара сделала с Джимом. Какими были её мотивы. Но всё это было бессмысленно. Он не мог получить от неё ответа и даже не знал, где она сейчас находилась. В глаза Джима плескались отчаяние и боль, и Мэтт невольно ощутил себя распоследней сволочью. Он знал то, о чём не знал Джим. Он был обязан сказать ему, что его любимая женщина была жива, если хотел продолжать быть его другом. Обязан был сказать правду. Он боялся этого. В лучшем случае Джим бы накричал на него за то, что он не рассказал этого сразу. Но он заслуживал знать правду. Мэтт стиснул зубы и глубоко вдохнул: — Джим, послушай, насчёт Сары... тебе нужно кое-что знать. Я... — Она была там. С лица Мэтта сбежала вся краска. Он знал? Но как? Ох... — В моём сне. Я видел её. Всегда вижу. Мэтт растерялся. О чём шла речь? Джим закрыл глаза и вздохнул. — Мне снится этот сон, каждую чёртову ночь. Всегда одно и то же, — прошептал он. — О Саре? — спросил Мэтт. Джим кивнул. — И... про что этот сон? — Про то, как я не могу её спасти. Снова, и снова, и снова, — он понял руку и выписал пальцем в воздухе кружок. — Всегда одно и то же. Я вижу мою семью... Лидди и Джонни. Хороню свою жену, горюю о них. А потом... теряю Сару. — Почему ты не говорил ничего об этих снах? — тихо спросил Мэтт. — Ты мог бы поговорить с нами. Джим засмеялся. Слабым, горьким, безжизненным смехом: — Ты и так достаточно занят, Мэтт. Не нужно тратить своё время на старую развалину вроде меня. Мэтту хотелось сказать ему, чтобы Джим не говорил так. Что они всё ещё были друзьями, и что он всегда нашёл бы для него время. Только вот это было бы неправдой. В последние несколько месяцев Мэтт не был хорошим другом. И даже сейчас до сих пор не рассказал Джиму о Саре. — Джим, я... — Я не говорил ничего не из-за тебя, Мэтт. И не из-за Валериана. И не из-за кого-то ещё. Просто... так я, по крайней мере, мог снова видеть мою семью. И Сару. Может, это и звучит глупо, но что мне ещё осталось? Мэтт не решался вымолвить ни слова. — Но знаешь, что хуже всего? — затем спросил Джим. — Что?.. — В этот раз сон был словно каким-то другим. Знаю, звучит безумно, но я чувствовал, будто Сара и правда там была. Мэтт слушал и чувствовал, как покрывается холодным потом. — Словно она всё ещё жива, понимаешь? Мой разум говорит, что это невозможно, но я не могу об этом не думать. Что, если она всё же выжила? Она осталась, чтобы запечатать вход в Пустоту... а что было потом? Джим наконец открыл глаза, и из его глаз вытекли две слезинки. — И этот сон... в нём всегда всё было одинаково. Но не в этот раз. Я чувствовал, будто она была в моём разуме. Будто она была не частью сна, а со мной, — Джим закрыл лицо рукой, пряча слёзы. — И... я не могу просто это отпустить, Мэтт. Не могу. Когда я потерял Лидди и Джонни, я словно умер изнутри. Но тогда я хотя бы смог проститься. Пусть не с Джонни, но с Лидди. Я могу навестить её могилу, сказать, как мне жаль. А Джонни... я не отыскал его тело, не вернул к Лидди, но хотя бы знаю, что с ним произошло. И пусть он этого не заслуживал, это была нормальная смерть. Плохие события происходят, я сумел это принять. А Сара... Джим опустил голову и снова закрыл глаза: — Кто был рядом с ней в её последние секунды, Мэтт? Никто. Она была одна. Мы все выжили благодаря ей, а она была одна. Может быть... она всё ещё жива. Может, она до сих пор в Пустоте. Может, ей нужна помощь, может, она плачет от боли... И это хуже всего — я не знаю. Мэтт чувствовал, как его внутренности сжимались всё сильнее. — У меня ушли годы, чтобы примириться со смертями Лидди и Джонни. Я сумел выдержать, потому что у меня была работа. На меня полагались люди. И это было хорошо, когда во мне нуждались. — Джим... мы всё ещё нуждаемся в тебе... Но Джим покачал головой: — Нет, Мэтт. Я — дитя своего времени, и это время вышло. И, честно говоря, мне не хочется видеть, что там, за горизонтом. Я устал. Мэтт молчал. Теперь он понимал, что Джиму было недостаточно разговора по душам с другом. Ему нужно было профессиональное лечение: тоскливое настроение на поверку оказалось полноценной депрессией. А Мэтт знал, насколько это было серьёзно. И всё же... где, чёрт возьми, была Сара? Неужели она не могла ничего с этим сделать? Мэтт понимал, что разговорами делу не поможешь. Но... что он мог предпринять? Наконец он решил выйти и подышать свежим воздухом. Встав, он подошёл к Джиму и положил руку ему на плечо: — Джим, не волнуйся. Обещаю, я больше тебя не подведу. — Ты никогда не подводил меня, Мэтт, — пробормотал тот. Мэтт вздохнул: — Я просто схожу в туалет. Оставайся пока здесь, ладно? — А куда мне ещё деваться? — Джим вернулся к созерцанию своего кофе. Мэтт покачал головой и развернулся к выходу. Снова оказавшись снаружи, он вдохнул холодный, свежий воздух и закрыл глаза: — Чёрт... что же мне делать... Тут до его ушей донёсся голос его адъютанта: — ...поверить не могу, что это вы! Как вы вообще тут оказались? Открыв глаза, Мэтт увидел Хернандез в паре десятков метров от себя. Перед ней стоял Смит, сложивший руки за спиной. Телохранитель выглядел таким же спокойным, как обычно, а вот Хернандез была взбудоражена до крайности. — Меня назначили телохранителем мистера Рейнора, — невозмутимым тоном объяснил Смит. — Какого чёрта? Вы? Телохранитель? Как... стоп, Рейнор? Лидер Рейдеров? — теперь Хернандез выглядела не только взбудораженной, но и изумлённой. — Он самый, — сказал Мэтт, успевший подойти к ним. — Я и не знал, что вы двое знакомы. — Едва-едва, — ответил Смит. — Я тренировал молодых кадетов в академии "призраков". Лейтенант Хернандез стала одной из последних выпускниц, а потом программа была свёрнута. — Тренировал? Тренировал? Это были не тренировки, а пытки! — Хернандез всхлипнула и гневно всплеснула руками. — Вы были хуже, чем Королева Клинков и белый шоколад вместе взятые! — Белый... шоколад? — повторил Мэтт. Смит перевёл взгляд на него и неожиданно замотал головой, словно упрашивая ничего не говорить. Но было уже поздно. Хернандез дёрнула головой и содрогнулась: — Белый шоколад, на свете нет ничего хуже белого шоколада! Сколько же он принёс смертей и разрушений! Ужас... ужас... Мэтт подошёл ближе к Смиту. — "Белый шоколад" — это какая-то кодовая фраза? — прошептал он ему на ухо. — Нет, сэр. Она действительно говорит о белом шоколаде. Сэр, позвольте спросить: почему она стала вашим адъютантом? Плечи Мэтта поникли: — Не знаю, Смит. Правда, не знаю. — Ужас... — повторила Хернандез ещё раз, прежде чем снова посмотреть на Смита. — И не думайте, будто я забыла, что вы с нами делали! Я ещё помню, как у меня болели зад и горло после ваших тренировок! Брови Мэтта взлетели вверх: — Смит? О чём она говорит? Смит, выглядевший почти усталым, вздохнул: — Не о том, о чём вы подумали, сэр. Она имеет в виду полосу препятствий. Многим ученикам не удавалось забраться на стенку в начале обучения, а если они и перебирались, то обычно падали с другой стороны, приземляясь на зад. Тем, кому не удавалось, я говорил делать это с разбегу, крича погромче. Это помогало им сосредоточиться. — Ага, и после этого в придачу к заднице у меня болело и горло! — продолжала распаляться Хернандез. Мэтт лишь потёр лоб: — Ну что же, рад слышать, что вы не издевались над учениками. Хернандез нахмурилась: — А? О чём это вы? Почему вы дума-а-а-а... — она осеклась, видимо, сообразив, о чём шла речь, и смерила Мэтта возмущённым взглядом: — Фу-у-у-у. А вы пошляк, адмирал. Вам про это говорили? — Что? Нет. Чёрт, я не это хотел сказать... а, неважно, — Мэтт застонал и потёр виски. — У меня нет на это времени. Смит! — Да, адмирал? — Мне нужно вернуться в Августград. Я поговорил с Джимом, и, думаю, ему нужна помощь профессионалов. Я отправлюсь в центральную больницу и разузнаю, кто сможет мне помочь. А вы пока что приглядывайте за Джимом и следите, чтобы он не сделал чего-то... необдуманного. Мэтт видел, что на лице Смита отразились смешанные эмоции, но наконец он кивнул: — Хорошо, сэр. Я понимаю, сэр. Вы отбудете сейчас же? Мэтт вздохнул: — Да. Оставаться здесь сейчас бессмысленно. Джиму требуется помощь, но я — не тот человек, который ему сейчас нужен, — он перевёл взгляд на транспортник, всё ещё дожидавшийся их. — Лейтенант, надеюсь, ваш желудок успокоился. Потому что мы летим обратно. — Ну бли-и-и-ин... — простонала Хернандез.

***

Сев и пристегнувшись, Мэтту пришлось потрясти головой. Несколько часов сна начали выветриваться, и на него снова навалилась усталость. Сейчас ему больше всего хотелось найти мягкую кровать и прикорнуть. Тут он вспомнил слова Джима о кошмарах. Неужели он действительно видел один и тот же кошмар каждую ночь? Как он до сих пор не сошёл с ума? — Чёрт тебя побери, Сара. Сначала спасаешь кучу людей, а теперь всё рушишь, — пробормотал он себе под нос. — Сара? А кто это? — спросила сидевшая перед ним Хернандез. Голова Мэтта резко вскинулась: — Никто! — он почти сразу осознал, что отреагировал слишком бурно. — Извините, не хотел на вас кричать. Вам не нужно знать, кто это такая. Вы всё равно с ней не встретитесь. — Ну как знаете, — протянула Хернандез. По кораблю прошла дрожь, означающая скорый взлёт. — Ух, опять... — она застонала и прижала ладони к животу. Мэтт был слишком глубоко погружён в свои мысли, чтобы обращать на это внимание. Но через некоторое время Хернандез снова заговорила: — А... на той вилле действительно живёт Джим Рейнор? Тот самый Джим Рейнор? — Это не ваше дело, лейтенант, — буркнул Мэтт. Но у Марии Хернандез было иное восприятие реальности, чем у большинства прочих людей. В частности, она совершенно не знала, когда остановиться: — А можно мне как-нибудь с ним познакомиться? Мэтт наконец перевёл на неё взгляд: — Зачем? — его глаза сузились. — Вы случайно не из тех, кто ненавидит командира? Однако на лице Хернандез читалась лишь абсолютная невинность: — Я? Нет, конечно! Но он же знаменитость, верно? И если бы я смогла получить у него автограф... вау, как бы это было круто! — Автограф? Что вы имеете в виду? — устало вопросил Мэтт. Хернандез моргнула и наклонила голову вбок: — Своё хобби, конечно! Я охочусь за автографами! На этот раз Мэтт сумел сдержать подёргивание своего века, но еле-еле. — Охотитесь за автографами, — повторил он. — Серьёзно? Впрочем, неважно. Не отвечайте на этот вопрос. Я не хочу знать деталей, — он снова потёр лоб. — Ну ладно. А жаль, ведь у меня уже собралась неплохая коллекция. А автограф легендарного Джеймса Рейнора... это было бы офигеть как круто! Мои чики бы обзавидовались! Мэтт задался вопросом, что за "чики" пришли бы в восторг от автографа бывшего борца за свободу. Но спрашивать не стал, лишь снова вздохнув. — Не волнуйтесь, вы не слишком многое упускаете, — он сам не заметил, как его голос наполнился горечью. — Сейчас командир уже не тот, что прежде. — Что вы имеете в виду? Возможно, это было и неправильно говорить с ней на эту тему, но она всё же была его адъютантом. — Командир сейчас переживает трудные времена. И я не уверен, что он сможет их пережить. — Он болеет или типа того? — спросила Хернандез. — Да, пожалуй. Но наибольшие опасения вызывает не физическое, а душевное здоровье. С тех пор, как Са... хотя нет, неважно. — Сара. Так её звали, да? Она — женщина, которую он любит? Мэтт внимательно посмотрел на лейтенанта. Возможно, он недооценил её, и за её странностями скрывался вполне острый ум... — О-о, готова спорить, это было так романтично! Джим и Сара, две родственные души! А как это было? Как это было? У этой истории счастливый конец? ...а может, и нет. Мэтт опустил голову: — Нет. Счастливого конца не было. — А почему? Почему? Мэтт не видел ни единой причины рассказывать Хернандез об этом, но то, что его кто-то слушал, было на удивление приятно. Как давно его последний раз кто-то просто выслушивал? Он наклонился вперёд и опёрся подбородком на сцепленные пальцы: — Это изначально была плохая идея. Они с Джимом были близки, но... просто не сложилось. И это лучше, что они больше не вместе. Для всех нас. И тогда выражение лица Хернандез резко сменилось на кислое: — Полная херня! Голова Мэтта резко вскинулась: — Что-что? — Полная херня, говорю! Дайте угадаю: для всех это было хорошо, но не для них двоих? — Лейтенант, следите за своими словами! Вы забываетесь! — прорычал Мэтт. Мария неожиданно стушевалась: — Из... извините, адмирал. Я не хотела вас оскорблять. Просто это звучит так знакомо. — Знакомо? О чём вы говорите? Хернандез отвела взгляд: — Извините. Просто это звучит совсем как то, что было с моими бабушкой и дедушкой. — Сильно сомневаюсь, что эти две ситуации можно сравнить, — пробормотал Мэтт. — Ну не знаю. Как по мне, очень похоже. Мэтт прикрыл глаза: — И что случилось с вашими бабушкой и дедушкой? Он знал, что подобный вопрос был нетактичен, но надеялся, что это поможет скоротать время. Хернандез неожиданно всхлипнула: — Дедушка всегда был хорошим человеком. Сильным, храбрым, скромным. И бабушка была такой же. Но когда ему диагностировали деменцию, всё изменилось. Сначала... им удавалось оставаться вместе, но чем сильнее он терял связь с реальностью, тем тяжелее было. Бабушка боролась, но никто не хотел ей верить, что она справится. Даже мои родители не захотели помогать... Мэтт видел, что она была готова заплакать. — И в итоге они пришли и забрали дедушку. Отправили его в дом престарелых, обращались там с ним как с овощем... Мэтт похолодел. Отправить человека куда-то и обращаться с ним как с овощем... это звучало в точности как то, что он сам сделал с Джимом. — И что было потом? — тихо спросил он. Хернандез повесила голову: — Они просто хотели провести оставшееся им время вместе. Бабушка хотела быть с дедушкой, даже говорила, что будет жить в том же доме престарелых. Но ей это не позволили, сказали, что это только для таких людей, как дедушка. Таких, которые всё забывают, — она шмыгнула носом. — И им не позволили быть вместе. Потому что люди сказали, что так будет лучше. Но знаете что? Это было не так. То есть так, но лишь для всех остальных, включая моих родителей. Но не для бабушки с дедушкой. Дедушка сидел в одиночестве в доме престарелых и плакал, не зная, почему его жены не было с ним. А бабушка сидела в их старом доме и тоже плакала, ведь не могла быть с ним. Отличный выход из ситуации. Только нихрена! Просто он был удобен для кого-то ещё. — Лучше для всех, но не для них... — тихо пробормотал Мэтт. Хернандез слегка поёжилась: — Извините, адмирал. Я... не должна была... Но Мэтт так не считал. Он смотрел в точку над головой Хернандез и чувствовал, как что-то у него в голове начинает складываться. Он наконец понял, что должен был сделать.

***

Выйдя из транспортника, Мэтт огляделся по сторонам. Пилот доставил их обратно на крышу министерства в Августграде. Мэтт знал, куда ему нужно было отправиться дальше и что сделать, просто пока не представлял, как это сделать. Он чувствовал себя на удивление хорошо. Казалось, найдя решение, он сбросил с плеч невидимый груз. Это не означало, что его идея была хороша, но это всё же была идея. Только время могло показать, была ли она удачной. За его спиной Хернандез тоже выбралась из корабля и сразу же отошла в сторону, где наклонилась вперёд и начала прерывисто дышать: — Никогда... к этому не привыкну... Мэтт начинал чувствовать холод. Поёжившись, он засунул руки в карманы. И нашарил в одном из них предмет, о котором совершенно забыл. Чип памяти из дрона Кейт Локвелл. Тот самый, что содержал записи, сделанные во время рождественского празднования. Мэтт вытащил его из кармана и начал разглядывать. Бывают моменты, когда ты неожиданно в полной мере осознаёшь происходящее. Когда все части мозаики встают на место, и ты видишь полную картину. Именно такой момент сейчас был для Мэтта. Смотря на чип, он снова вспомнил слова Джима: "Ты больше не доверяешь людям". — Что это? — спросила Хернандез, указывая на чип на ладони Мэтта. Тот поспешно сжал кулак, но всё же решил ответить, чтобы окончательно собраться с мыслями: — Это... возможность. Завоевать доверие одного человека. — О Боже, а ещё загадочней нельзя было выразиться? Мэтт невольно усмехнулся: — По-моему, загадочности как раз в меру. Он начал думать о том, какие шаги предпринять. Надо было установить контакт... но как? Тут его взгляд упал на транспортник, всё ещё готовый доставить его куда угодно на планете и в её окрестностях. — Мне нужно лететь в другое место, лейтенант, — сказал он, поворачиваясь к кораблю. — О нет, только не снова! Мой несчастный желудок этого больше не вынесет! — застонала Хернандез. — Тогда, — Мэтт повернулся к ней, — вы можете сделать для меня кое-что другое. Для этого поручения можно воспользоваться машиной. — Но у меня нет водительских прав! Мэтт вздохнул. Подойдя к ней, он протянул свободную руку: — Дайте мне ваш коммуникатор. Хернандез отскочила назад и смерила его испуганным взглядом: — Зачем? Я не делала никаких фотографий и ничего подобного, честное слово! — Просто дайте мне ваш коммуникатор, лейтенант. Это приказ. Она повиновалась, хотя и с явной неохотой. Взяв коммуникатор из её руки, Мэтт обнаружил, что тот был розовым. А фоном на экране стояло изображение милого мультяшного зерглинга. Мэтт не имел понятия, почему кто-то захотел нарисовать зерглинга в милом виде. — Это вы сделали? — спросил он, указывая на экран. — Не-е-ет? То есть... да-а-а? То есть... может быть? Можно мне его обратно? — проныла Хернандез. Мэтт уже в который раз вздохнул и начал вводить в коммуникатор данные: — Я даю вам адрес. Отправляйтесь туда и поговорите с человеком, что там живёт. Скажите, что я хочу поговорить с ней, вживую и с глазу на глаз. — О-о-о-о, загадочная незнакомка?! Как в фильмах про секретных агентов! Кто она? Кто она?! Возможно, это всё же была плохая идея. Лейтенант была, мягко говоря, не очень стабильной личностью. — Нет, она не секретный агент, — всё же ответил Мэтт. — Я хочу, чтобы вы пришли к ней и сказали, что адмирал Хорнер желает с ней поговорить. И отдайте ей вот это, — он вернул коммуникатор Хернандез, а затем протянул другую руку, разжав кулак. — Что это? Чип? — Она знает, что это такое. И если она спросит, с какой стати она должна говорить со мной, — а она наверняка спросит, — скажите ей, что у меня есть то, чего она желает больше всего. Мэтт сказал это без всяких задних мыслей, но увидев, как Хернандез покраснела, сообразил, что та подумала о совершенно другом. — Так и знала! — драматически прошептала она. — Адмирал, вы действительно пошляк! Мэтт застонал: — Я не про это, лейтенант! Просто скажите, что у меня есть ответы на вопросы, которыми она задаётся! — А-а-а-а. Ну да, в этом есть смысл, — согласилась Хернандез. — Так кто эта загадочная женщина? Мы с ней знакомы? Сначала Мэтт хотел дать ответ, но потом передумал: — Скоро увидите. Идите, лейтенант, у нас плотный график. Передайте ей, что я хочу поговорить с ней завтра. В моём кабинете. С этими словами он направился обратно к транспортнику. — А вы куда полетите, сэр? — крикнула ему вслед Хернандез. Сбавив шаг, Мэтт оглянулся: — Я сделаю вызов. И надеюсь, что на другой стороне на него ответят. Конечно, Хернандез не знала, что он имел в виду, но ей и не нужно было этого знать. Снова поднявшись на корабль, Мэтт подошёл к рубке и нажал кнопку связи с пилотом: — Мне нужно отправиться ещё кое-куда. — Будет сделано, сэр. Куда вам нужно? — немедленно послышался ответ. Мэтт сделал глубокий вдох, осознавая, что дошёл до точки невозврата. Отныне пути назад не было, он мог двигаться только вперёд. И он чувствовал, что это был единственный выход. Для него, для Джима, для всех. Даже для Сары. — Доставьте меня на платформу "Небесный щит".

***

Орбитальная защитная система Корхала, известная как "Небесный щит", была важнейшей частью глобальной системы обороны планеты. Она была крайне мощна, и могла легко выстоять против большинства обычных атак. Однако многие люди стали задаваться вопросом, нужна ли им была подобная платформа, ещё после того, как зерги разгромили её около трёх лет назад. Тот факт, что потом корпус Мёбиуса почти сумел обрушить платформу на город, который она должна была защищать, делу тоже не помогал. И всё же платформа оставалась довольно важна. Даже урезания военного бюджета не затронули её финансирование. "Небесный щит" улучшался и оснащался по последнему слову техники. Многие уроки, вынесенные из конфликтов с зергами, "мёбиусами" и протоссами, стали основой для дальнейшего развития. И одним из этих уроков стал тот, что пси-разрушителя уже не было достаточно, чтобы остановить зергов. Когда Рой атаковал Корхал, Арктур Менгск попытался применить этот метод, но Рой как-то адаптировался. Мэтт ничего не знал об изначальных зергах и о том, что у них не было псионной связи с остальным Роем, но видел видеозаписи,показывавшие зергов, двигавшихся через предположительно свободную от зергов зону. И поэтому учёные, работавшие на армию, трудились не покладая рук, чтобы создать следующее поколение пси-разрушителей. Этот проект был начат не Мэттом. Он просто продолжил его после Арктура Менгска. Тот ничего не знал об истинной природе артефакта зел-нага в его распоряжении, но видел его потенциал в использовании против врагов. И Мэтт, заняв свою нынешнюю должность, принял решение использовать данные, полученные при изучении артефакта зел-нага, чтобы создать что-то новое. Это был его собственный секретный проект, и он надеялся, что ему никогда не придётся им пользоваться. Он никогда не представлял, что воспользуется им для такой цели. Когда транспортник приземлился на платформе, командующий офицер, в сопровождении целого отряда морпехов, уже ждал его. Мэтт не сомневался, что персонал станции принял его прилёт за необъявленную инспекцию. Однако до этого ему сейчас не было дела. — Я желаю видеть прототип нового пси-разрушителя, — сказал он. Офицер озадаченно нахмурился: — Сэр, этот прототип ещё не был включён в защитную систему. Он пока на ранних стадиях тестирования. — Я знаю это, командир. Но мне нужно кое-что проверить. Пожалуйста, проводите меня к прототипу. Офицер понял, что это был приказ, и повёл Мэтта через станцию. Встречавшиеся по пути люди явно были удивлены, завидев его. Но, к облегчению Мэтта, всё выглядело идеально работающим. — Прототип активен? — спросил Мэтт, когда они зашли в широкий коридор. — Да, сэр. Но он всё ещё проходит стандартное тестирование. Пока что мы его не включали. Сэр, могу я... — Нет, не можете, — оборвал его Мэтт. — Прошу прощения, если это звучит грубо, но вам не нужно об этом знать. И я буду ждать, что вы сохраните этот визит в тайне. Вам понятно? Возможно, Брент или Хернандез в ответ сказали бы что-то забавное или глупое. Но этот офицер был слишком профессионалом, чтобы жаловаться. — Понятно, сэр, — ответил он. Мало кто знал об этом проекте. Он был секретом даже для Валериана. И Мэтт надеялся, что так и останется. Прототип находился в самой глубине орбитальной платформы, скрытый за толстыми защитными дверями и множеством охранных систем. Когда они дошли до охраняемой зоны, число встречавшихся морпехов и охранников резко упало, зато стало куда больше автотурелей, учёных и инженеров. Все они были явно озадачены видеть Мэтта, но тот их игнорировал. У него не было на них времени. Когда они дошли до последней двери, он повернулся к офицеру: — Благодарю, командир. А сейчас оставьте меня. — Но, сэр, разве мне не... — Оставьте меня, командир! — повторил Мэтт. То, что теперь он перебивал других, а не они его, приносило даже некоторое удовлетворение. Командир отдал честь и направился обратно. Ему явно не нравилось происходящее, но он не стал оспаривать решения вышестоящего. Когда он скрылся за поворотом коридора, Мэтт повернулся к защитной двери и приложил ладонь к сканирующей панели рядом. — Отпечатки пальцев и генетическая информация подтверждены. Добро пожаловать, адмирал Хорнер, — произнёс компьютерный голос. Дверь отъехала в сторону с громким шипением. Мэтт вошёл внутрь и приказал: — Закрыть дверь! И запечатать. — Есть, адмирал, — ответил компьютер. Дверь снова закрылась, и послышалась серия скрежещущих и щёлкающих звуков, когда сработала система запечатывания. Но это было ещё не всё. — Дезактивировать охранные и наблюдательные системы, включая систему внутреннего сканирования. — Внимание, дезактивация данных систем требует первого или более высокого уровня допуска. К счастью, у Мэтта был этот самый "более высокий уровень": — Сделать это. Охранный код 289-44-6-Альфа. Как только он произнёс эти слова, все камеры и охранные системы отключились. Это должно было сделать его задачу проще. Он не хотел оставлять никаких следов. — Системы отключены. Пожалуйста, не совершайте необдуманных поступков. Мэтт задался вопросом, не было ли это попыткой компьютера пошутить. Подойдя к большому объекту в центре комнаты, он внимательно посмотрел на него. Устройство всё ещё находилось в контейнере, специально сконструированном так, чтобы скрывать его от сканирования и псиоников. Возможно, у этой технологии был даже больший потенциал, чем у самого устройства? Мэтт потряс головой и начал набирать команды на терминале, подсоединённом к устройству. — Итак, Сара, посмотрим, рядом ты ещё или нет, — прошептал он, когда контейнер раскрылся, явив его взору пси-разрушитель нового поколения, здорово походивший на Ключ зел-нага.

***

— Ого, кто бы тут ни жил, денег у неё явно куры не клюют, — пробормотала лейтенант Хернандез, остановившись перед дверью квартиры. Она пришла по адресу, она была в этом уверена. Если, конечно, адмирал не ошибся. Она посмотрела на дверной звонок, но таблички с именем рядом с ним не было. Она не имела понятия, кто здесь жил. — Да и неважно. Адмирал вообще скучный тип, кто им заинтересуется? Она нажала на кнопку звонка и стала ждать. Но ничего не произошло. — Ну что-о-о такое... — простонала она, и начала жать кнопку раз за разом. Это был надёжный метод или заставить хозяина открыть, или свести его с ума. — Кто там? — наконец раздался из-за двери женский голос. Лейтенант нахмурилась, осознав, что этот голос звучал знакомо. Неужели?.. — Э-э, лейтенант Мария Хернандез! — радостным тоном сказала она. — Меня послали сюда с сообщением от моего босса. — Вот как? И кто ваш босс? — голос из-за двери звучал устало. — Адмирал Мэтт Хорнер. Я — его адъютант! Повисло долгое молчание. — Адъютант адмирала Хорнера — капитан Брент, а не лейтенант Хернандез, — теперь в голосе звучало подозрение. — Кто вы такая? И чтобы вы знали: мой день выдался на редкость дерьмовым, так что я могу вызвать полицию. — Так это... я его новый адъютант! А вообще-то меня просто просили передать сообщение: адмирал хочет поговорить с вами. Наедине. — Зачем? Что ему от меня нужно? — Да хрен его знает! Он мне ничего не рассказывает. Но вот вам он хочет что-то рассказать. Говорит, что у него есть для вас ответы. Чтобы это ни значило. — Трогательно. Но я не верю. Лучше уходите и... — А, ещё он просил отдать вам это! — Хернандез вытащила чип из кармана и поднесла к камере, висевшей прямо над дверью. — Это ваше? — Матерь божья! Через мгновение дверь распахнулась. Появившаяся на пороге хозяйка квартиры выхватила чип и начала его осматривать. — Этот сукин сын... — бормотала она себе под нос. Хотя женщина выглядела так, будто провела последнюю ночь в каком-нибудь амбаре, Мария всё равно узнала её: — Божечки-кошечки, вы — Кейт Локвелл! Я ж ваша самая большая фанатка! Можно мне автограф? Мои чики в жизнь такому не поверят!