Everything Where it Belongs

      На следующий день Коннор решает перестать копаться в собственной голове.       Хэнк, прежде чем уйти на работу, замечает, что с ним явно происходит нечто странное. Коннор это знает. Хэнк не обязан был тогда спрашивать все ли у него в порядке — андроид в обычном рабочем режиме всегда «в порядке». Тем не менее, Хэнк замечает «не в порядке» Коннора, и спрашивает, не имея, конечно же, ввиду ничего плохого, но его слова приводят Коннора в замешательство. Очень-очень сильное.       Когда Хэнк возвращается в постель, Коннор проводит остаток ночи, думая о нем, о том, как бы все обернулось, если бы не нужно было больше притворяться.       После нескольких часов размышлений, Коннор приходит к выводу, что проблема заключается в растущей симпатии к Хэнку. В том, что в Хэнке Коннору нравится все.       Коннору не должно нравиться в Хэнке все. Он не должен проникаться к человеку чувствами, лишь видеть в нем средство для достижения целей Иерихона, не более.       Впрочем, все, возможно, — лишь преувеличение. Коннору не нравится, когда Хэнку больно, или когда Хэнку на себя плевать, или когда Хэнк так много пьет, хотя после появления Коннора в доме ему стало лучше.       Однако, даже если единственное, что Коннору в Хэнке совсем не нравится, это боль, которую Хэнк испытывает постоянно, проблема меньше не становится.       Коннору нравится разговаривать с ним о чем-то важном, к примеру, о работе, и о чем-то глупом, к примеру, о музыке, которую Хэнк любит. Коннору нравятся шутки Хэнка, и нравится шутить в ответ. Ему нравится заботиться о Хэнке, пускай исполнять подобные функции он не был запрограммирован. Ему нравится знать, что он делает жизнь Хэнка проще. Лучше.       Ему нравится, что Хэнк моет за него посуду каждый вечер, на чем сам настаивал, хотя мытье посуды — обязанность Коннора. (Коннор думает, что если бы Хэнк делал для него что-то еще, ему бы понравилось не меньше.)       Это уже другая проблема, потому что Коннор здесь в первую очередь ради Иерихона. Он хочет помогать. Иерихону. И не хочет делать Хэнку больно.       В итоге, Коннор вновь ведет Сумо в парк на короткую прогулку: его мысли о Хэнке слишком назойливы, поэтому ему необходимо успокоиться. Пытаясь отвлечься, Коннор играет с Сумо в фрисби, а когда некоторое время спустя, уставший пес сидит с ним рядом в траве, Коннор делает несколько снимков, отправляя один Хэнку. Коннор счастлив отправить ему свежий, настоящий, а не из тех, которые он наснимал в свой первый же день. Особенно рад после сегодняшнего странного утра. Коннор не хочет, чтобы между ними было что-то странное.       Через несколько минут приходит ответное уведомление. Хэнк обычно отвечает смайликом, сегодня же, вопреки ожиданиям, набирает текстовое сообщение.       /Вы оба такие милые/, — пишет Хэнк. — /Надеюсь, ты замечательно проводишь день, Кон/.       Коннору нравится хэнково «Кон». Он понимал это и раньше. Теперь также понимает, что ему нравится хэнково «милый». Очередная, нерешаемая пока, проблема.       Коннор хочет написать Хэнку, не зная, однако, что именно. Коннор хотел бы написать многое, но не смеет.       Он ведет собаку домой. Прогулка в парке нисколько не помогла.       Во всяком случае, чувствует Коннор себя хуже, потому что присланное Хэнком маленькое сообщение вынудило его почувствовать себя лучше. Коннор не знает, как защитить Хэнка от всего им содеянного, ведь остаться тут, в доме, навсегда не выйдет. План на случай отступления прост: он уйдет ночью, когда придет время, или если его положение будет скомпрометировано, или когда Иерихон получит все необходимые данные. Хэнк, вероятно, сочтет Коннора сбежавшим девиантом, вот только Коннор не хочет сбегать. Не хочет поступать с Хэнком столь подло. Не сможет, зная, насколько Хэнку важен.       Коннор понятия не имеет, как защитить Хэнка от всего случившегося и от того, чему предстоит случиться. Но хочет.       Коннор порой жалеет, что видел видео допроса. Он, разумеется, осознавал, что время, проводимое с Хэнком, приносит ему удовольствие, но всегда мог контролировать свои чувства. Напоминая себе, что чужой в доме Хэнка, что Хэнк не любил бы его и вполовину так сильно, если бы не считал Коннора секс-андроидом, которого купил по пьяни. Тем не менее, андроид на видео был Хэнку никем, убийцей собственного владельца, однако Хэнк все равно за него вступился.       Коннору нравится, что Хэнк относится к нему как к человеку. Еще больше ему нравится, что как к человеку Хэнк отнесся к андроиду, которого совсем не знал.       Коннор решает, что это ему нравится в Хэнке больше всего, ведь Хэнк защитил андроида не ради показухи. Он не упомянул о своем поступке дома, не рассказывал о допросе вообще. Он защитил андроида не ради Коннора, хотя, возможно, сделал это в том числе из-за Коннора, поэтому поступок Хэнка столь Коннору важен.       Коннор занимает себя уборкой дома весь день, включив любимую джазовую пластинку Хэнка. Занимает себя мелкими делами, но время ползет мучительно медленно — кажется, будто Коннор проверяет часы каждые пять минут, и никогда так сильно не хотел, чтобы Хэнк вернулся домой раньше.       Между ними происходило нечто непонятное, Хэнк ощущает то же самое, уходя на работу. Ощущает, что прошлой ночью что-то случилось, не догадываясь, что именно. Возможно, Хэнк решил, что это из-за подарка на день рождения, и Коннора такой вывод вполне устраивает. Возможно, Хэнк думает, что чем-то Коннора обидел, а Коннор думает, что у них все в полном порядке, ну, в большей степени, учитывая цель его миссии. В основном он просто хотел бы попытаться вернуть все как прежде.       Коннор уже заправил постель Хэнка, однако возвращается в спальню, ложась поверх одеяла и следя за местоположением Хэнка по GPS. Конечно, Хэнк не знает о слежке, а Коннор предельно осторожен, пользуясь навигатором в основном, чтобы возвращаться домой задолго до прихода Хэнка, и, чтобы успеть приготовить теплый ужин. Если бы Хэнк однажды спросил насчет навигатора, Коннор бы сказал, что использует его для удобства, но Хэнк никогда не спрашивает.       В ожидании Хэнка, Коннор осматривает спальню. Он не проводит здесь много времени, кроме уборки — Хэнк живет один, а вещи сына и бывшей жены хранит в одном из шкафов. Коннор пытался уважать эту часть жизни Хэнка, теперь же ему любопытно.       Он хотел бы спать с Хэнком в одной постели, обнимать, потому что порой Хэнк спит беспокойно. Он хотел бы быть с ним в одной постели и не спать вообще. Коннор запускает преконструкцию, представляя в постели их обоих, делающих друг с другом… всякое, а после чувствует угрызения совести. Но Хэнку ведь знать не обязательно.       Коннор отвлекается, проверяя GPS — Хэнк уходит с работы, — через несколько минут понимая, что домой Хэнк ехать не собирается. Вместо дома он едет к Джимми. Коннор старается не думать о худшем. Говорит себе, что, возможно, Хэнк пошел выпить после работы с коллегами, хотя тот непременно бы предупредил, если бы решил пойти куда-то. А еще Коннор знает, что Хэнк не ходит по барам с кем-то.       Коннор сидит на диване с Сумо, пытаясь не волноваться.       Когда Хэнк пишет ему, что вернется поздно, Коннор понимает — тот снова пьет. Коннор ходит взад и вперед по комнате, задаваясь вопросом, есть ли в состоянии Хэнка его вина, а Сумо жалобно скулит, будто чувствуя беспокойство андроида.       Коннор не должен идти за ним.       Если он пойдет за ним, ему придется объяснить, как он узнал, где Хэнк находится. Хэнк умен, наверняка начнет задавать вопросы, на которые у Коннора нет подходящего ответа. Ведь Коннор был у Джимми раньше, пока выслеживал Хэнка, чтобы собрать на него информацию. Кто-нибудь может узнать его, спросить, почему он был тут в баре несколько недель назад без светодиода.       Коннор мог бы разрушить свое прикрытие прямо сейчас только потому, что не хочет оставлять Хэнка в баре, куда тот часто ходил и до их встречи. Он обдумывает риски, в итоге плюнув на все. Вызывает такси и едет забирать Хэнка, потому что не хочет, чтобы хотя бы в то время, которое они проводят вместе, Хэнк оставался один.       По дороге Коннор, сидящий на заднем сидении, перебрасывает монетку из руки в руку, порой катая между пальцев. Ему не нравится волноваться. Он волновался с тех пор, как стал девиантом. Но беспокойство, связанное с Хэнком, ощущается иначе… больнее.       Коннор начинает перебрасывать монетку быстрее, чтобы в его процессах не осталось места для лишних мыслей. По большей части это бесполезное занятие. Он слишком продвинут для подобного, поэтому всю дорогу до бара сидит с ощущением тяжести в грудине.       Беспокойство Коннора о том, что его узнают, постепенно испаряется, по крайней мере, когда он входит внутрь. Кто-то кричит ему о табличке на двери с надписью «Андроидам вход воспрещен», и Коннор вспоминает, что большинство людей видят только светодиод и униформу, но никто не рассматривает лицо.       Обычно подобное ему не нравится, сегодня же Коннор считает это удачей.       Хэнк сидит, сгорбившись над барной стойкой. Коннор подходит к нему и касается плеча. Тот пытается оттолкнуть руку, но Коннор обнимает Хэнка за плечи. Хэнк ощущается тяжелым, когда Коннор ведет его к машине.       Даже будучи пьяным, Хэнк задает вопросы. Он спрашивает, откуда Коннор узнал про бар, потому что Хэнк никогда не упоминал Джимми — хотя Коннор настаивает на обратном, — и как Коннор узнал, что он на самом деле был не в участке. Коннор уклоняется от ответа и рад, что Хэнк не может ясно видеть его в темной машине. Если бы мог, то заметил бы, насколько уровень стресса у Коннора повышен. Как у тех андроидов, которых Хэнк допрашивал, и, конечно же, спросил бы, почему.       Хэнка тошнит вскоре после их возвращения домой. Коннор не удивлен, — мужчина выпил слишком много, и выпитое нужно куда-то девать. Он вымывает кастрюлю, оглядывается через плечо на Хэнка, сгорбившегося на диване, понимая, что не знает, как помочь тому сейчас и как сохранить дистанцию, чтобы защитить от того, что непременно произойдет позже.       Помощь Хэнку и Иерихону по сути противоречат друг другу, и процессоры Коннора запинаются, пытаясь расставить приоритеты между ними. Он моет кастрюлю дольше, чем нужно, будто бы, если растянуть время, системы перестанут сбоить.       Они сбоить не перестают.       Но Коннор не может вечно стоять у раковины, поэтому в конце концов возвращается к Хэнку, опускаясь на диван рядом с ним.       — Прохладная ванна поможет вам почувствовать себя лучше, — говорит он мягко, намеренно нейтрально.       Хэнк отмахивается, как всегда, однако сейчас Коннор настроен решительней. Пусть Хэнк и ведет себя так, словно ему никто не нужен, будто все это происходит не потому, что он так отчаянно ненавидит быть брошенным, всегда одиноким, — Коннор знает лучше.       Коннор также знает, что надо держать дистанцию. Он уже знает, что стал тем, кого Хэнк потеряет, и, если они сблизятся, неизбежный уход причинит Хэнку гораздо большую боль. Он знает, что это должен быть легкий выбор.       — Мне лучше, — признается Хэнк. — С тех пор, как ты здесь.       Коннор двигается прежде, чем успевает подумать о последствиях, скользит рукой по волосам Хэнка, поглаживая по голове: «Я бы хотел, чтобы вам не было так больно», — отзывается он, потому что не врет.       — Ага, — шепчет Хэнк дрогнувшим голосом. — Я тоже.       И Коннор знает, что позже станет хуже. Им обоим будет гораздо больней. Он также знает, что Хэнк что-то для него значит и, что Хэнк тоже заботится о нем, и, что бы ни случилось потом, им обоим тяжело сейчас. Он берет Хэнка за руку, целует костяшки пальцев, шепчет: «Тогда позвольте мне вам помочь» прежде, чем успевает остановиться. Коннор не может помочь, но так отчаянно хочет, и, если ни у одного из них нет правильного решения, легче просто притворяться.       Коннор сумеет притвориться, если это поможет им обоим. Он притворится, что у них это навсегда, что он расскажет Хэнку, кто он такой, и Хэнк выслушает, и то, что будет позже, совсем не должно причинять боль. Он притворяется так идеально, что почти может заставить себя поверить в это сам.       В конце концов, притворство не означает, что реальность другая. Притворство лишь означает, что это не единственно реальное.       И Коннор притворяется. Он набирает воду для Хэнка, помогает залезть в ванну, моет ему волосы, а Хэнк подшучивает над ним за внезапные матерные слова.       Коннор не должен ругаться, конечно, если хочет, чтобы Хэнк видел его андроидом в надлежащем рабочем состоянии. Но, в последнее время, он был здесь таким же самим собой, как и на Иерихоне, и, чем больше он показывает себя настоящего, тем больше нравится Хэнку.       Сегодня он провел так много времени, размышляя, что было бы, если бы Хэнк знал его, если бы Хэнк видел его, но Хэнк уже видит. Не все, конечно.       Тем не менее, достаточно.       Коннор чувствует облегчение, когда помогает Хэнку лечь в постель, и Хэнк просит его остаться. Он хочет остаться. Он хочет обнимать Хэнка всю ночь, хочет чувствовать, как бьется сердце Хэнка, хочет переплести их пальцы и узнать, как выглядит Хэнк, когда безмятежен.       — Но чего хочешь ты сам? — спрашивает Хэнк, и Коннор хочет ответить на вопрос правдой, хочет рассказать Хэнку все.       Он сбрасывает форменную куртку и рубашку, понижает температуру тела, чтобы облегчить тошноту Хэнка, прижимается грудью к его спине, позволяя себе целовать изгиб плеча Хэнка и наслаждаться вкусом живой кожи, пока они лежат там вместе.       — Я хочу, чтобы с вами все было в порядке, — шепчет Коннор.       Он хочет остаться. Не только на сегодняшний вечер.       Но ни один из них не может вынести этого в одиночку, и ни один из них не может от этого убежать.       Так что сегодняшний вечер — неплохое начало.       После девиации Коннор уходит в стазис только при необходимости.       Отчасти потому, что использует время, которое Хэнк тратит на сон, чтобы делать то, что не может делать, пока Хэнк бодрствует. Иногда изучает файлы дел Хэнка в поисках полезной информации.       Иногда тихо включает пластинку или, уменьшив громкость телевизора, смотрит один из фильмов Хэнка. Хэнку нравится, что у Коннора есть свое мнение о чем-либо, но андроиду не должны нравиться развлечения, которые нравятся Хэнку, или развлечения вообще, поэтому он, по большей части, старается держать свое мнение при себе.       Главная же причина, по которой ему не нравится стазис, заключается в том, что он не может мануально контролировать ритм своего тириумного насоса.       Когда модель RK800 вывели из НИОКР и эксплуатации, части Коннора, подлежащие переработке, оставили. В частности, тириумный насос-регулятор. Он был новой конструкцией, специально для его модели созданной, чтобы выдерживать больше нагрузок и перенапряжений, которые когда-либо испытывал любой из андроидов.       Команда разработчиков Киберлайф использовала его в качестве примера для линейки RK900, и Коннор очнулся на заводе по переработке отходов без него.       Он нашел другой, не совсем совместимый с ним. Хотя, ничего с ним в полной мере не совместимо, кроме биокомпонентов Киберлайф, разработанных специально для его модели.       Это не проблема, если Коннор не перенапрягается. Но при физических нагрузках, его состояние подобно человеку, работающему с больным сердцем, поэтому он всегда знает, как функционирует его тириумный насос в груди.       Иногда он выходит из стазиса, потому что тириумный насос работает в ритме, далеком от нормы. Коннору требуется не больше нескольких секунд, чтобы снова отрегулировать насос вручную, но этого времени более чем достаточно, чтобы он вспомнил, как проснулся под дождем, не в силах дышать, более чем достаточно, чтобы вспомнить страх из-за близившейся смерти.       Легче уйти в стазис с Хэнком. Безопаснее. Коннор не особо задумывается, почему.       На следующее утро он просыпается от руки Хэнка на своей груди. Рука лежит над тириумным насосом, почти так, будто Хэнк все знает, хотя, конечно же, нет.       — Привет, — говорит Коннор, оглядывая своего человека. Глаза Хэнка покрасневшие, вокруг них — маленькие красные точки, лопнувшие во время рвоты сосуды. Хэнк морщится, будто от головной боли, но в остальном выглядит нормально.       — Как вы себя чувствуете? — спрашивает Коннор, садясь и беря свою рубашку, оставленную на прикроватной тумбочке.       — Неплохо. Прошлой ночью, Кон… ты не должен был делать ничего из этого.       Коннор полагает, что удивляться не следует. Хэнк не принимает помощь легко.       Это не мешает ему раздраженно вздохнуть.       — Я хотел. Я сказал вам, что хочу.       — Помню, просто… — Хэнк замолкает, отводя взгляд, и Коннор вдруг понимает, что точно знает, чем закончился бы ответ. Чем-то о том, что Коннор — андроид, о том, что он так запрограммирован, о том, что не настоящий. И это больно, даже если Хэнк вряд ли действительно верит в то, о чем пытается сказать — Хэнк просто не знает, как заботиться о ком-то и больше не бояться.       Честно говоря, Коннор должен быть благодарен, потому что им нельзя сближаться. Ему нужно отступить, так будет легче обоим. Но для него важно, что Хэнк видит его таким, какой он есть, даже если Хэнк не видит всего Коннора. Это также важно, как и все остальное, что между ними происходит. Коннор не хочет терять ничего из обретенного, не хочет позволять Хэнку отрицать то, что между ними есть. Он встает и подходит к зеркалу, чтобы поправить прическу, смотрит на выражение собственного лица, думая, что, по крайней мере, выглядит спокойным.       Это хорошо, потому что больше он ничего не утаивает.       — Хэнк, хотите знать, как я смотрю на мир? — спрашивает, Коннор, с тем же успехом он мог бы стоять с Маркусом и другими, обсуждая революцию, не скрывая свое разочарование.       Хэнк молчит, поэтому Коннор поворачивается к нему лицом, опираясь о шкаф.       — Вы можете относиться ко мне как к человеку, или как к машине, но это будет исключительно ваш выбор. Меня он не волнует. Если я говорю, что хочу, вы либо верите мне, либо перестаете мыть за меня посуду, спрашивать мое мнение и позволите делать то, для чего меня купили. Я продолжу быть вашим домашним андроидом, если вы того желаете и останусь в вашем доме, чтобы вы чувствовали себя менее одиноким, но тем самым вы сделаете больно мне.       «Я хочу, чтобы ты относился ко мне так, как я знаю, ты хочешь», не говорит он.       Хэнк какое-то время пристально смотрит на Коннора, а потом жестом показывает куда-то в пространство между ними двумя, говоря: «Это… это ненастоящее, Кон».       Коннор ничего не может с собой поделать и срывается.       — Я менее реален, чем вы, Хэнк? — спрашивает он. Ему плевать, звучит ли сейчас как девиант или нет. — Работа вашего мозга и ваши реакции на собственные действия… всего лишь другой тип программы. Я думаю, вы это знаете.       Он знает, что Хэнк знает. Он знает, что Хэнк не считает его просто машиной.       — Коннор, — начинает Хэнк, но Коннор услышал более чем достаточно. Ему нравится разговаривать с Хэнком, он это любит, но Хэнк начнет разговор по кругу, если Коннор позволит, поэтому Коннор находит более действенный способ убедить Хэнка в обратном. Пересекает комнату, кладет руки на чужое лицо, целуя.       — Относитесь ко мне так, будто я знаю, чего хочу, — шепчет Коннор ему в губы, — или дайте мне помыть чертову посуду. Выбор за вами, Хэнк.       Хэнк не ломается, но прогибается под убеждениями андроида.       Коннор ловит момент, когда лицо Хэнка смягчается, момент, когда Хэнк поддается, и вот тогда Коннор прижимается к нему, снова целуя. На этот раз Хэнк притягивает Коннора к себе сам. Коннор не понимает, что делает, он не хочет останавливаться. Или не может, уже почти не знает, что из этого — Хэнк. В любом случае, уже не важно.       — Я так и думал, — произносит он, и ему нравится чувствовать губы Хэнка, расплывающиеся в улыбке.       То, что тоже нравится ему в Хэнке.       Коннор никогда никого не целовал. Никогда не подворачивалось случая. Но он быстро решает, что целоваться ему нравится, ощущать вкус зубной пасты Хэнка на его языке и вспышки данных, когда датчики этот язык анализируют, ощущение бороды Хэнка под своими гладкими пальцами. Он позволяет Хэнку прижимать себя к шкафу, позволяет Хэнку вести, по крайней мере, пока. Он достаточно счастлив, чтобы позволить Хэнку взять на себя инициативу, тем более, когда сам его соблазнил. Он хочет знать, что не единственный, кто столь потерялся в ощущениях.       Он рад, что не единственный в своем желании, и, что Хэнк тоже хочет его. Он очень рад, но в какой-то момент ему приходится отстраниться, напомнить Хэнку о работе. Неохотное напоминание — Коннор мог бы целоваться с Хэнком все утро, однако есть дела, которые нельзя отложить.       — Ненавижу твою одежду, — говорит Хэнк, когда Коннор достает куртку. Это немного неожиданно. Хэнк никогда раньше ничего подобного не говорил, и, хотя андроиды технически могут носить все, что захочет их владелец, пока тот находится с ними, большинство все время носят только униформу.       Коннору униформа тоже не нравится, поэтому он отвечает: «Я куплю другую одежду, если хотите».       В универмаг Коннор идет в тот же день.       Он уже просматривал новые файлы, загруженные Хэнком утром на планшет на работе — после той ночи Коннор настроил себе удаленный доступ. Другой бы заметил, но Хэнк не особо хорошо разбирается в новых технологиях. Многие из его поколения освоили их, Хэнк же — нет. Поэтому Коннор надеется, что Хэнк ничего не заметит, и отправляет наводку от управляющего квартирой Норт и Саймону, потом отводит Сумо в парк, а теперь стоит в мужском отделе, не зная, какую одежду предпочитает. Коннор всегда носил одно и то же в Иерихоне, и обычно, найденное на свалках.       Он разглядывает розовую рубашку, напомнившую ему Хэнка. Не потому, что Хэнку бы подошла, а потому, что была такой же яркой, в том же духе, что и большая часть его гардероба. Он выбирает ее, а затем, потрогав несколько других вещей, решает, что ему нравится фланель, даже если ни в чем теплом он пока не нуждается.       Так Коннор выбирает себе всю одежду. Вещи, напоминающие о Хэнке, или просто кажущиеся приятными на ощупь. Конечно, ничто из этого не объясняет, как он оказывается в раздевалке в кружевном боди. Ничто, за исключением того, что Коннор проходил мимо, и боди привлекло его внимание своим цветом ткани, очень похожим на глаза Хэнка. Коннор знает, что Хэнк потерял уверенность в себе, потерял так много, что сомневается, заслуживает ли в принципе тот маленький кусочек счастья, который у него появился. Коннор представляет, как Хэнк сидит за столом на работе или дома, размышляя об этичности происходящего между ними двумя, задаваясь вопросом, позволено ли ему хотеть андроида, который ему принадлежит.       Андроидам даже не разрешают пользоваться раздевалками. Коннор, тем не менее, снимает униформу, натягивает боди, чувствуя себя чертовски смешным.       Коннор хотел бы сказать Хэнку, что совсем ему не принадлежит. Он хотел бы сказать Хэнку, что сам пришел в его дом. Но не может, поэтому лучше всего встать сейчас перед зеркалом, получить доступ к протоколам HR400, чтобы определить, как лучше кадрировать изображение и что сделать с выражением своего лица.       Это нелепо. Коннор смотрит на картинку почти минуту, пытаясь решить, хорошо ли выглядит или выглядит в точности как боевой прототип, пытающийся сыграть неудобную для него роль. Он обрезает изображение, чтобы скрыть глаза, оставляя только рот и плечо. Так немного лучше.       Коннор пишет Хэнку, что нашел подарок на день рождения, прежде чем успевает передумать, и, когда Хэнк отвечает, отправляет фотографию.       Ответ Хэнка приходит сразу же: «Черт возьми, детка».       Системы Коннора сбоят. В последнее время подобное происходит постоянно. Коннор желает удивить Хэнка, но Хэнк умудряется застать его врасплох, удивляя не меньше.       Он закусывает губу, сдерживая улыбку, прислоняется лбом к прохладной стене, пытаясь заземлиться. Его тириумный насос работает быстрее в ответ на повышенную температуру, поэтому приходится вручную настраивать его на более низкую, более управляемую для несовместимого регулятора, скорость.       /О, я теперь «детка»? / — пишет Коннор в ответ. — /А я и не догадывался :)/       Хорошо. Подобающе наглый и уверенный, лишь слегка дразнящий. Это помогает скрыть от Хэнка то, что Коннор стоит почти перегревшийся, в каком-то нелепом наряде в раздевалке, которой не должен пользоваться, потому что ему нравится ласковое прозвище. Действительно, блядь, нравится.       Коннор поднимает цепочку сообщений с Хэнком, наблюдая, как тот начинает печатать, останавливается, начинает снова. Часть его рада узнать, что Хэнк так же взволнован и застигнут врасплох, как и он сам, что ни один из них не совсем понимает, что делает, однако и останавливаться не хочет.       Когда Хэнк, наконец, присылает сообщение, в нем говорится: «Можешь быть кем угодно, если наденешь это».       Улыбка Коннора становится шире.       /То есть, ты согласен, Хэнк? / — спрашивает Коннор, — /Чтобы совершить покупки, мне нужно твое подтверждение/.       Есть своего рода ирония в том, что Коннор однажды помог Иерихону украсть тысячи долларов у Хэнка для покупки HR400, которого Хэнк никогда не получит, но Коннор отгоняет непрошенную мысль. Ему слишком нравится игра, в которую они играют, чтобы позволить чему-то ее разрушить.       /Ты же знаешь, что не обязан присылать мне фотографии каждой вещи, которую собираешься купить, например, стоя в продуктовом магазине над прилавком, Кон/.       Коннор слегка хмурится — ему нравится, когда Хэнк говорит ему, чего хочет, даже если Коннор обычно знает об этом раньше него. Он хочет, чтобы Хэнк продолжал говорить ему, чего хочет, и отвечает немедленно: «Вряд ли тебе интересны замороженные овощи. Согласен или нет, Хэнк?»       Несколько мгновений Хэнк молчит. Поначалу Коннор беспокоится, что в своем желании притвориться, будто между ними ничего нет, получить удовольствие от игры, надавил на него слишком сильно. Он стоит у стены в раздевалке, сосредотачиваясь на собственном дыхании. Через минуту приходит очередное уведомление.       «Да. Конечно, да».       Коннор чувствует себя глупо из-за ухмылки, расплывающейся по лицу, но это приятно. Все это — хорошо. Ощущение, будто Коннор хочет сохранить себе это чувство, если бы только знал, как.       /Спасибо за ваше разрешение :)/ — пишет он в ответ, думая, что разговор наверное, закончен. Хэнк все-таки на работе. Он начинает стягивать лямку боди с плеча, и тут же приходит еще одно сообщение от Хэнка.       /Эй, Кон/ — говорится в нем. — /Ты выглядишь великолепно/       Коннор не знает, как описать то, что с ним тогда происходит. Он словно тает, прижимаясь спиной к стене и тихо смеясь без всякой причины, его тириумный насос замирает в груди, будто в ответ на стресс, только на самом деле он слишком сильно счастлив. Он отправляет смайлик в ответ, потому что это лучшее, что можно придумать, чтобы передать насколько, хотя это даже приблизительно не передает его состояние.       /Увидимся, когда вернешься домой, Хэнк/ — добавляет Коннор.       Коннор в боди и с кучей купленной одежды. Он не привык беспричинно улыбаться, однако улыбается всю дорогу домой.       Ему каким-то образом удается провести большую часть пути за покупками, поэтому он выпускает Сумо, когда возвращается в дом Хэнка, а затем ставит стейк на стол, чтобы довести до комнатной температуры, поскольку Хэнк должен быть дома в течение часа.       А потом делает глупость, чем, впрочем, и так весь день занимается. Он возвращается в спальню Хэнка со своими сумками, снова надевает боди, представляя реакцию Хэнка, если тот, вернувшись домой, найдет его таким на своей кровати. Представляя, что произойдет дальше, например, как расширятся зрачки Хэнка, когда он войдет в спальню, о весе Хэнка, прогибающего кровать, о руке Хэнка на своей шее, пока Коннор будет тянуться к нему за поцелуем и сам поцелуй. Он хочет закончить то, что они начали утром…       Внезапно приходит уведомление, с запросом на прямое подключение. Коннор узнает номер Норт и резко выпрямляется. Она и Саймон должны были находиться в квартире, где обосновался искомый андроид. Они почти никогда не звонят, если находятся за пределами Иерихона, только в чрезвычайных ситуациях. Страх оседает в его животе, когда он принимает связь.       — Норт, — говорит он. — Ты в порядке?       — Да, — отвечает та. Она тяжело дышит, охлаждая системы — они бежали. — Саймон и я пошли в ту квартиру, ориентируясь на присланную тобой наводку… там были копы. Другой андроид, Руперт… мертв.       — Блядь, — ругается Коннор.       — Кон, — продолжает Норт. — Там был Хэнк. В него стреляли.       Коннор уже знает, что беспокойство о Хэнке — ощущается иначе, хуже, чем беспокойство о чем-то еще. Однако бояться за него… это нечто совершенно другое, не похожее ни на что, что Коннор когда-либо испытывал. Он никогда так не пугался.       — Это не его дело, — тупо говорит он, будто это что-то меняет. — Это дело Рида и Миллера.       Коннор больше не присылает им наводки о делах Хэнка именно по этой причине.       — Я не знаю, — продолжает Норт. — Может быть, у одного из них сегодня выходной. Они стреляли первыми.       — Они? Хэнк?       — Нет. Его напарник. У нас не было выбора.       Коннор опускается обратно на кровать, уронив голову на руки.       — Насколько все плохо? Он в порядке?       — Я не знаю. Я не могу сказать.       Рука Коннора дрожит, когда он проводит ею по своим волосам.       — Вы оба в порядке? Вы выбрались?       — Да. Мы в порядке.       — Хорошо. Пришлешь мне свои визуальные записи?       — Того, как Хэнка подстрелили?       — Пожалуйста. Я рад, что ты в безопасности.       Затем Коннор разрывает соединение, чтобы посвятить свое внимание местонахождению телефона Хэнка по GPS. Это ничего не скажет ему о состоянии Хэнка, но даст возможность убедиться, что с ним все в порядке, он будет чувствовать себя лучше, ближе к Хэнку.       Мгновением позже приходят визуальные файлы от Норт, и Коннор анализирует каждую их секунду — Норт и Саймон входят в дверь с Рупертом, видят там Хэнка с детективом Ридом, Хэнк пытается остановить Рида, пока тот стреляет и попадает в Руперта.       Норт уже собирается бежать, когда Саймон стреляет в квартиру, из-за чего кадры становятся размытыми. Коннор видит, как в Хэнка попадает пуля, но нет хорошего изображения, чтобы оценить ущерб. Ранено левое плечо. Это может быть просто повреждение мышц или ниже, около сердца…       Коннор готовится позвонить в службу экстренной помощи на случай, если Хэнк не сможет, когда приходит сообщение.       /Привет/, — пишет Хэнк. — /Прости, я задерживаюсь. Не знаю, надолго ли/.       Коннор с облегчением читает сообщение — оно лучше, чем молчание, но сообщение не помогает понять, насколько все плохо.       /Хэнк, все хорошо? / — сразу спрашивает Коннор.       /Да. Просто кое-что произошло, малыш/.       Коннор начинает делать какую-то глупость, печатая «обещай, что ничего плохого», словно подобное не вызовет подозрений. Он не писал бы так, если бы не знал, что Хэнк ему лжет. Поэтому Коннор сразу удаляет напечатанное, пытаясь придумать менее подозрительное сообщение. В голову, к несчастью, ничего не приходит, по крайней мере ничего, о чем бы Хэнк не подумал, поэтому в итоге Коннор просто пишет: «Хорошо».       /У тебя все нормально? / — спрашивает Хэнк, и это хорошо. Это значит, что мыслит тот ясно, и в сознании, чтобы вести беседу.       /Я в порядке/ — отвечает Коннор, смаргивая слезы, наворачивающиеся на глазах.       /Мне нужно идти, ладно? Извини… Увидимся дома/       /Дай мне знать, если тебе чего-нибудь понадобится, Хэнк/       Коннор взламывает дорожные камеры рядом с квартирой, пытаясь найти приближающуюся скорую помощь. Когда ему это удается, она находится все еще в нескольких кварталах от того дома.       Коннор снова пишет Хэнку.       /Рыба или стейк на ужин?/       Коннор собирался приготовить бифштекс, сейчас же выбор блюда не имеет значения.       «Продолжай говорить со мной», думает он.       /Удиви меня/, — отвечает Хэнк.       Ладно. Коннор делает глубокий вдох, вручную настраивает регулятор, пока его тириумный насос работает.       /Стейк готовить быстрее/. — пишет он. Отправляет сообщение, а затем добавляет: «Я скучаю по тебе».       Коннор и правда скучает. Очень. Коннор думает о том, что теряет Хэнка, обо всем, что не сказал, не мог сказать. Поэтому говорит хотя бы это.       Коннор наблюдает, как парамедики выгружаются из машины скорой помощи на камере дорожного движения через дорогу от дома, когда Хэнк отзывается новым сообщением: «Я тоже скучаю по тебе, Кон».       Коннор наблюдает, пока они не исчезают в доме, а затем срывается с места. Он снова натягивает униформу, не удосужившись снять боди, даже, если это сэкономит ему всего несколько минут. Вызывает такси, пока ставит еду для Сумо и бросает стейк обратно в холодильник. К тому времени, когда он закончит, такси уже ждет его на подъездной дорожке.