Полускромная

Вдох. Карие в карие. Выдох. Улыбки сползают с лиц. Вдох. Изумление. Выдох. Неловкость. Вдох. Сара, возьми себя в руки! Выдох. Не вспоминай о вчерашней ночи! Картинки неудержимым вихрем проносятся в голове у нас обоих, иначе как объяснить, что мужчина застыл в дверях, а швейцар не решается его потревожить. Значит, большая шишка. Угораздило же вляпаться. Смахиваю невидимые пылинки с платья и старательно делаю вид, что рада гостю, широко улыбаясь и протягивая мужчине руку. — Добрый вечер, мы, кажется, с вами не знакомы, — приторной патокой льются слова, и мне самой становится тошно. — Сара О’Нил. А вы? — Мисс О’Нил, рад знакомству, — тянет мужчина, и я свожу бедра, вспоминая, как его шепот скользил по коже прошлой ночью. — Аарон Хилл, — он сжимает мою ладонь в своей, едва заметно поглаживая большим пальцем, запуская предателей-мурашек по телу. — Я тоже, мистер Хилл, — вру, не краснея. Может, мне бы и было приятно, если бы мы познакомились до того, как его пальцы стали сжимать мои соски. Вырываю руку из жесткой хватки, когда к нам ближе подходит отец, обнимая Аарона в знак приветствия — можно подумать, они старые добрые друзья. Кого ты пытаешься обмануть? — и радуясь тому, что мы представились друг другу самостоятельно. Деловой партнер. Интересно, чем же ты занимаешься помимо того, что трахаешь молоденьких девочек в клубе. Не то чтобы я была против, но теперь испытываю к Хиллу крайнюю степень негодования, перемноженную на дикое возбуждение. Черт, будто я дикарка какая-то! Коснувшись плеча отца, тихонько откланиваюсь, надеясь избавиться от присутствия Аарона хотя бы на полчаса, в которые он будет окружен бесчисленными рукопожатиями и пустыми беседами, в которые мужчины обычно обсуждают свои набитые деньгами кошельки и, как павлины, хвалятся друг перед другом достижениями, называя это демонстрацией влияния и авторитета. Тёрнер, ты вообще собираешься сегодня появляться и спасать меня? О, а вот и премерзкая чета Морингов, в которой дети превзошли своих родителей по мудачеству. Одна только Адель со своей огненной гривой чего стоит. Настоящая строптивая кобылица, вот только осталась без седока, потому что Майкл сбежал от нее уже на втором свидании. И Люк, с виду жалкий мальчишка, явно гнущийся под характером сестры, а на деле подленький крысеныш, ищущий выгоду во всем. Даже во мне, иначе чего так похабно улыбается, оценивая мой наряд. — Сара-а-а, — тянет рыжуля, обнимая и совершая ритуал по целованию воздуха вокруг моих щек, пока я ищу пути отступления, — я так рада тебя видеть, — пищит она, привлекая всеобщее внимание. О, вечер лицемерия только начался. — Адель, дорогая! — с тем же рвением отвечаю на ее объятия, будто мы самые лучшие подружки в мире. — Ты похорошела с нашей последней встречи. — Ох, брось, — горделиво выпрямляясь и расправляя кудри, отмахивается она, переводя взгляд мне за спину, и едва ли не подпрыгивает на месте от радости. Там что, голый Тёрнер? — Аарон! И ты здесь! — а, нет, там Хилл, вот только откуда она его знает? Он что, тоже переспал с ней в клубе? От этой мысли ураган начинает бушевать внутри, перекручивая все органы. Не может быть этого. Не может же? Изумленно смотрю, как они обнимаются и как Адель виснет на нем, прижимаясь крепче. Это уже перебор, рыжуля, ты ведь его не трахать собралась здесь. Аарон, кажется, не разделяет такой бурной радости. Вздрагиваю, когда над ухом раздается мужской голос, а на поясницу ложится ладонь. — Здравствуй, Сара, — хренов Моринг доведет меня до инфаркта. Не сейчас, но когда-нибудь точно. — Привет, Люк, — выбираюсь из его объятий, краем глаза замечая отлепившего от себя бестию Аарона, что слишком внимательно наблюдает за мной. Что, думаешь, как быстрее сбежать отсюда? Ну-ну. — Прости, отойду ненадолго. Выбегаю из комнаты быстрее, чем отец успевает хватиться, и радуюсь, что меня не задержали здесь ни секундой дольше. Ноги предательски дрожат, и я с трудом добираюсь до своей спальни на втором этаже, хватая с кровати телефон и набирая Майкла. Где же ты, рыжий чертенок? Не в сети. Так, нужно успокоиться. Тело бросает в жар от одной только мысли, что придется весь вечер разыгрывать незнакомцев с Хиллом, улыбаться Адель и прятаться от настойчивого Люка. Расхаживаю по комнате, борясь с желанием наврать с три короба и притвориться больной, отлежавшись весь вечер за запертой дверью спальни. Тишину разрезает звук входящего сообщения.

Тёрнер: Прости, малышка, сегодня не получится приехать, не в городе. Загляну на выходных. Не скучай.

Ну почему все должно было произойти именно сегодня? Нервно бросаю телефон в подушки и, подскочив, несусь к окну, чтобы вдохнуть свежий воздух, что холодит легкие и успокаивает мысли. Ладно, О’Нил, соберись. В твоей жизни будет еще слишком много мудаков, так что сейчас совершенно не время переживать из-за одного единственного, который по несчастливой случайности оказался деловым партнером отца. Атмосфера пафосного веселья накрывает с головой, и в следующие два часа даже не замечаю, что происходит вокруг. Люди сменяют друг друга, фальшивые улыбки мелькают белоснежными бликами, официанты подают новые бокалы с прохладным шампанским, а закуски гастрономическими бомбочками взрываются на языке буйством вкусов. Люк весь вечер кружит вокруг, что-то постоянно рассказывая, но у меня нет сил его слушать, ведь каждый раз, стоит мне повернуть голову, я натыкаюсь на Аарона, воркующего с Адель. Кажется, она крепко сжала его яйца, раз он уже целый час ей улыбается. — Люк, скажи, откуда твоя сестра знает Аарона? — хмурюсь, отправляя канапе в рот. Мне плевать. Совершенно плевать. Сверну рыжуле шею, и тогда точно станет безразлично. — Мистера Хилла? — переспросил Моринг. Боже, за что мне достался такой идиот на сегодняшний вечер? Киваю и улыбаюсь Люку, осторожно накрывая его ладонь своей, отчего блондинчик окончательно теряется и начинает заикаться. — О-он-он д-друг с-с-с-с-семьи, — он тянет бабочку, делая глубокий вдох, и продолжает уже ровно: — Наши родители ведут с ним бизнес, и в прошлом году Аарон часто гостил у нас дома и приезжал на неделю в загородный дом. Адель от него без ума. О, я вижу. Иначе как объяснить, почему она буквально виснет на моем… Стоп! Он не мой, совсем не мой. Один случайный секс еще не делает его моим, так ведь? Аарон — свободный мужчина, который может делать, что хочет, и спать, с кем хочет, так что никаких мой-свой. Это обычно плохо заканчивается. Вон пусть развлекается с рыжулей. Она уж точно бестия, каких поискать. Наверняка в постели его свяжет и заставит подчиняться. — Мисс О’Нил, — раздается голос за спиной, и я медленно оборачиваюсь, не веря своим ушам, — не откажете ли мне в танце? Аарон Хилл собственной персоной. Что, Адель свела с ума? О, это она еще не запустила в тебя свои длинные наманикюренные когти. Несмотря на то, что мы одногодки, рыжуля Моринг — настоящая женщина-вамп, родившаяся сразу сорокалетней в самом лучшем проявлении этого возраста. Под стать такому самодовольному, красивому и жутко сексуальному нахалу. — О, простите, но я уже занята, — бросаю небрежно, точно смятую салфетку в лицо. И что ты мне сделаешь, мистер отвисшая челюсть? — Моринг, ты идешь? Боже, Люк, ты меня позоришь. Заметно побледнев, но за пару секунд все же собравшись с мыслями, блондинчик согласно кивает и, натянув самую счастливую из всех своих улыбок, подходит ко мне, уверенно касаясь ладонью поясницы, и я, игнорируя желание сбежать от него как можно скорее, иду с ним в центр зала. Танцует Моринг прекрасно и комплименты делает такие, что девушки тают, да и выглядит вполне сносно, как смазливый паренек из культовой мелодрамы девяностых, вот только мне совершенно не до него. Все, что меня интересует, сосредоточилось у высокой колонны и теперь наблюдает за каждым моим шагом. Не думай о нем. Забудь, Сара. И прекрати уже его разглядывать. Игнорировать Аарона легко. Достаточно лишь постоянно окружать себя людьми. Тогда он предпочитает оставаться в стороне и не пытается завязать разговор, который не нужен никому из нас. К тому же, что мы можем обсуждать? Понравился ли случайный перепихон в клубе? Или поговорим о том, как теперь себя вести и что между нами? Смешно. Но чего он тогда так пялится? Раздел и почти съел взглядом. Черт, Сара не смотри, как он поправляет рубашку, ткань которой натягивается под перекатывающимися мышцами. Заканчиваю танец раньше положенного, ссылаясь на головокружение. На самом же деле хочу отдохнуть от прицела шоколадных глаз. Люк, как и положено заботливому кавалеру, ведет меня в сад, где свежий воздух отрезвляет возбужденный ум. Спровадить бы чертова Моринга куда подальше. Сажусь на скамью, прикрывая глаза, когда слышу обеспокоенный голос: — Сара, может, воды? Идеально. — Да, спасибо. Люк тут же разворачивается, уносясь в дом, а я наслаждаюсь тишиной. В висках стучит, а тело предательски ноет, предаваясь воспоминаниям о вчерашней ночи. Сжимаю ладонью шею, пытаясь разогнать наваждение, но на месте прохладных пальцев представляю его руки, вырисовывая в голове картинки. Мышцы внизу живота туго сжимаются, и я обреченно мычу, не способная противиться томительной пытке. — И куда ты дела своего мальчика на побегушках? Это вообще законно, что от одного только его голоса соски твердеют, упираясь в тонкую ткань лифчика? — Отправила побегать, — не открывая глаз, отвечаю и слышу, как он подходит ближе. Горячие ладони опускаются на мои плечи, а большие пальцы разминают затекшие мышцы. Непроизвольно расслабляюсь, запрокидывая голову, тем самым вызывая усмешку, от которой живо прихожу в себя, вспоминая, что я вообще-то все еще зла. Пытаюсь встать, но Аарон надавливает на плечи, заставляя остаться на месте. — Сама-то тоже любительница марафонов, — усмехается Хилл, и я с шумом втягиваю воздух, силясь вырваться из плена его рук, хотя на самом деле хочу остаться. — Тебе-то что с того? — чувствую, как ладони ослабляют хватку, и, пользуясь растерянностью, поднимаюсь, поворачиваясь к нему лицом. Нас разделяет спасительная скамейка, и этого достаточно, чтобы в конец не потерять самообладание и не наброситься на него первой. — Если пришел просить меня молчать обо всем, то… — О, нет, — он разражается смехом, сотрясающим каждую клеточку в теле. — Не в твоих интересах рассказывать. — Тогда зачем пришел? — складываю ладони на груди, недовольная тем, что он меня перебил. Кретин. Или это ругательство уже было? А, плевать. — Я не верю в случайности, Сара. Но нашу встречу сегодня иначе не назовешь, — он неторопливо обходит скамью, останавливаясь рядом, и поправляет локоны, ласково скользя пальцами по щекам. — О, расскажешь мне про шанс судьбы? — А ты предпочитаешь, чтобы я оттрахал тебя вон в тех кустах? — шипит Хилл, склоняясь надо мной и опуская ладонь на горло, туда, где, кажется, остались следы от его пальцев. — Тебе ведь нравится, когда тебя дерут, как самую грязную девчонку, — шепот запускает вибрации в теле, а когда его зубы касаются мочки уха, с губ слетает стон. — Готов поспорить, что ты уже мокрая. — Готова поспорить, что ты об этом не узнаешь, — упираюсь ладонями в его грудь, на что Аарон лишь усмехается, изумленно и почти восторженно поднимая брови. Сопротивление бесполезно. Хотя единственный, кто здесь сопротивляется, мой мозг. — Проверим в другой раз? — подмигивает Хилл и, оставив быстрый поцелуй на губах, от которого тело мгновенно вспыхивает, отстраняется, продолжая обольстительно улыбаться. — Мне пора идти. Еще увидимся, малышка. По садовой дорожке Аарон выходит со двора. Слышу, как ревет двигатель его, я уверена, спортивного автомобиля, разрезая ночную тишину, и выдыхаю. Что это сейчас было и почему, черт возьми, губы так рьяно требуют продолжения?