Pleasantville

Ранее утро после особенно насыщенных выходных всегда является тяжёлой ношей вне зависимости от твоего возраста: будь ты учитель, который тратит большую часть своего свободного времени на проверку домашних работ своих бестолковых учеников, или же ты тот самый ученик, который наспех списал свою работу, чтобы провести выходные за гулянками и безрассудными поступками. Но и тех, и других утром понедельника ожидала одинаковая участь похода в школу, галдёжа, нервирующих звонков и целой стопки правил, которые было необходимо безукоризненно выполнять. Как ни странно, для Сигмы учёба в большинстве своём давалась легко. Он получал хорошие оценки, не имел «хвостов» и исправно посещал все отработки. Обладая исключительно аналитическим складом ума, как считали его друзья, он умудрялся решать на отлично задачи у доски, но при этом совмещал в себе заучку и того самого человека, который прогуливает некоторые уроки ради курения в туалете и сбегает на свиданки с альфой, что в разы старше него. Его окружение только диву давалось, как у него ещё не поехала крыша со своей мультизадачностью, у которой вдобавок прилагались строгие и достаточно жестокие родители. Сигма просто всегда продолжал идти вперёд с высоко поднятой головой: как бы не было сложно, горько до слёз и обидно. Омега давно для себя решил, что только он в состоянии повлиять на свою жизнь, а жить Сигма хотел хорошо и в радость себе любимому. При этом он оставался достаточно чутким и дружелюбным для своих друзей, всегда стараясь найти решение и их проблем. Даже если его, мягко говоря, об этом не просили. В итоге встреча после месячной разлуки с Френсисом малость не задалась. Получив неопровержимые доказательства измены Поля в виде фотографий, Сигма все продолжал говорить, говорить и говорить, какой тот негодник и что первым делом при встрече с Чуей он покажет ему снимки, чтобы тайное стало явью. И Фицджеральд, надо отдать ему должное, очень долго терпел его разглагольства, пока черта его терпения не достигла предела и он не отдёрнул Сигму, пытаясь остановить весь поток его слов и заставить послушать его. — Кому ты сделаешь лучше от того, если расскажешь обо всём своему другу? — задаёт он серьёзный вопрос, видя, как Сигма откровенно растерялся и потупил взгляд. — Ну… Как же?.. — неуверенно буркнул себе под нос омега. — Чуя имеет право знать. И его мама тоже. Это же так низко! Изменять своей второй половинке… — А Чуя или его мама несчастны? — продолжал гнуть свою линию Френсис, при этом стараясь говорить мягко и доходчиво. — Э… Чуя не выглядит расстроенным… А его мама… Не встречался с ним, но и Чуя ничего плохого не упоминал. — В таком случае, будь добр, не лезь в чужие отношения, если не хочешь, чтобы тебя в итоге сделали крайним, — делая глоток вина, подытожил альфа. — Даже если вы друзья, тебя это не касается. — Но… Это неправильно! — попытался отстоять свою правду Сигма, но его резко смирили взглядом. От этого стало так неприятно и обидно, что он даже нахмурился и злобно глянул на Фицджеральда. — Если бы ты мне изменял, я бы хотел, чтобы мне об этом сказали. — …Ты настолько хочешь доказать свою правоту, что готов упрекать меня в подобном? — удивлённо, но совершенно не шокированно интересуется альфа, глядя на того с лёгким укором. — Эй, я не сказал, что ты мне изменяешь! Я имел ввиду, что мне бы не хотелось, чтобы кто-то мог знать о таком и ничего мне об этом не сказал!.. — неловко заправляя волосы за ухо, Сигма пугливо покосился на мужчину исподлобья. — Не смотри на меня так. Не люблю, когда ты злишься на меня. — Я не злюсь, зайчонок, — тяжело вздыхая, Фицджеральд протягивает руки через столик, чтобы сложить между ладонями руки Сигмы и притянуть их к своим губам для лёгкого поцелуя. — Во-первых, кроме тебя мне никто не нужен. Во-вторых, ты должен понимать разницу между просто отношениями и целой семьёй. Поэтому, прошу тебя, не руби с плеча и сам хорошенько подумай, хочешь ли ты в это встревать. Уверен, что ты примешь правильное решение, потому что ты у меня умница. «Примешь правильное решение» — именно эти слова заставили Сигму очень серьёзно задуматься. И мысли его затянулись до сегодняшнего утра понедельника, когда он стоял в коридоре у своего шкафчика и незаметно рассматривал те самые сделанные фотки на своём телефоне. Ситуация максимально мерзкая и сложная, потому что, с одной стороны, он не хотел, чтобы Чуя или кто-то из его семьи пострадал из-за этой правды, а с другой… Скорее всего, именно он станет причиной тех страданий, если ослушается совета Френсиса и всё им расскажет. Сложно. Очень сложно… Будучи погружённым в свои раздумья, Сигма не замечает, как слева от него будто из земли вырастает фигура Гоголя, которому не привыкать нарушать чьё-то личное пространство и жутко таращиться на собеседника практически вплотную. — ЧЕГО СТОИШЬ? О ЧЁМ ЗАДУМАЛСЯ?! — в самое ухо выкрикнул ему Коля. Сердце едва не остановилось от неожиданности и испугу, от чего Сигма буквально роняет телефон, но успевает кое-как поймать его в нужный момент до приземления на пол. Сумев спасти гаджет, он зыркает в сторону друга самым хмурым и недобрым взглядом. — Прекрати уже так подкрадываться! Хочешь, чтобы я обделался тут на месте?! — рявкает Сигма, предварительно блокируя экран телефона. — Если бы я и правда хотел, то подкрадывался бы к тебе с ножом, — на непринуждённой ноте пожимает плечами Гоголь. — Что?.. — Что? Повисло лёгкое неловкое молчание, во время которого Сигма таращился на друга подозрительным и слегка охреневшим взглядом. Впрочем, напряженная пауза быстро сошла на нет, и Сигма снова расправил плечи, захлопнув дверцу своего шкафчика. — Неважно, — фыркнул он, уже давно смирившись с этим странным чувством юмора. — Ну и чего ты такой хмурной? Твой ненаглядный заказал двухпалубную яхту для романтической прогулки, вместо трёхпалубной? — по-птичьи склонив голову на бок, иронизирует Коля, видя эту кислую физиономию перед собой. — Нет, дело не в этом… — Сигма проигнорировал подкол и лишь нервозно закусил нижнюю губу. Все его мысли сейчас были направлены в противоположное от мелких склок русло, и он беспокойно глянул на Гоголя. — Скажи… Если бы ты обладал какой-то компрометирующей инфой, способной как минимум разрушить одну семью, но которая помогла бы открыть глаза на человека, как бы ты поступил? — Так… — весь позитивный настрой Коли вмиг улетучился, и он с серьёзным видом склонился чуть ближе к другу и опасливо осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что никто их не подслушает. — Ты же сейчас не пытаешься сказать, что у Фрэнсиса где-то там есть семья, которую он рушит с твоей помощью? — Чт-… Нет! Причём здесь вообще он?! — раздражённо воскликнул Сигма, но после быстро успокоился и понизил голос, дабы не привлекать постороннее внимание. — Речь не про него, а про… Отца Чуи. — Отца Чуи? — непонимающе переспросил Гоголь, нахмурившись. — Что ты имеешь ввиду? Еще раз повертев головой в разные стороны для перестраховки от чужих глаз и ушей, Сигма молча разблокировал телефон и открыл галерею с фотками, чтобы показать результаты своей шпионской съемки в ресторане. — Помнишь ты показывал мне инсту его матери? Так вот, в субботу мы с Фицджеральдом были в ресторане и там был отец Чуи. Почти два часа сидел ворковал с вот этой персоной, держался с ним за ручки и целовался, — всё подробно поясняя, Сигма медленно листал фотки в телефоне, демонстрируя весь компромат на редкость молчаливому сейчас Коле. — Я глазам своим поверить не мог, ведь Чуя так тепло отзывался о своей семье… Даже не знаю теперь, что с этим всем делать… — Ты показывал их кому-то ещё? — серьёзно спросил Гоголь, поднимая взгляд на друга. — Нет… Фрэнсис сказал, что я не должен вмешиваться в чужие отношения, потому что меня это не касается, — печально вздохнул Сигма. — Вот и отлично. Значит возьми и удали их, — то амплуа практически всегда позитивного Коли будто никогда и не существовало: его взгляд был тяжёлый, немного обеспокоенный и даже потерянный. — Никому больше нельзя показывать. — С ума сошёл?! — ошарашенно выкрикнул Сигма, сразу пряча телефон в карман. — Этот урод крутит роман за спиной у своих близких, а нам прикажешь молчать и выслушивать, как Чуя продолжает лестно отзываться о своём отце? — Во-первых, мы не знаем всей ситуации, — Гоголь стал натурально загибать пальцы, пытаясь вразумить друга. — Во-вторых, Фрэнсис прав, это не наше дело. В-третьих, может Артур и в курсе всего этого, как знать? Может они ебучие свингеры, о чём они не говорят детям, дабы не травмировать их психику. В-четвёртых… Даже если третье звучит как бред, даже если всё именно так, как оно выглядит, я не собираюсь ни о чём рассказывать Чуе. — Почему? — удивлённо спросил Сигма, ведь он правда не понимал этой логики. — Да потому что!.. — Гоголь уже хотел выкрикнуть пламенную речь, но запнулся в последний момент и нервозно зарылся пятерней в свои волосы, тяжело пыхтя и стараясь собраться с мыслями. — Не нужно ему сейчас лишних жизненных встрясок, окей? У них только с Дазаем всё стало налаживаться, так вот пусть и направляет всю свою энергию на него, — его голос стал более печальным, — Не хочу я его обижать, он хороший. И Дазаю явно не понравится, если он узнает, что мы причастны к его напрочь слетевшей кукухе. Какое-то время Сигма просто молчал. Он внимательно всматривался в явно обеспокоенные глаза Коли, но, в конце концов, смог найти в них правильное решение и смириться со своей беспомощностью в сей ситуации. — Ладно… Наверное, ты прав… — тяжело и угрюмо вздыхает он. — Но от фоток я избавляться не буду. Кто знает, когда нам это может пригодиться. — …Ты же не собираешься шантажировать его отца? — вопросительно вскидывает бровью Гоголь. — Что?.. Нет! Зачем мне вообще его шантажировать?! — Кого шантажировать??? Внезапный голос Дазая за их спинами заставляет невольно подпрыгнуть от страха и встать на дыбы, словно кошки, защищающие своё потомство. Они быстро и нервно переглядываются между собой, посылая друг другу сигналы одними глазами о запрете распространения информации, даже под страхом ужасных пыток. На это уходит буквально две секунды, после чего омеги как ни в чём не бывало вальяжно разворачиваются на носочках лицом к Осаму и корчат милые лисьи ухмылочки, будто бы ничего не произошло. — Привет, Дазай, — слащаво улыбается ему Гоголь и машет ручкой. — Как дела? — Нормально, — сухо отвечает альфа, с подозрением рассматривая этих певчих птичек. — О чём болтаете? — Да так… Секретничаем, — наотмашь хмыкает Сигма, демонстрируя небывалые приёмы актёрского мастерства. — А вот подслушивать нехорошо. — Так вы же эти самые «секреты» потом нам же с Фёдором первые и распиздите, — скептично подмечает Дазай. — Ну знаешь, мы рассказываем вам не обо всех вещах, поэтому даже не пытайся на нас давить! — тут же парирует Коля. — Может мы вас и обсуждали. — Угу… Ладно, — хмыкает Осаму, который на деле и правда выглядел так, словно ему не особо интересны их очередные сплетни. — Курить-то пойдёте? — резко меняет он тему. — А ТО! — синхронно ответили и закивали омеги, резво засеменив за Дазаем. Сигму в итоге немного попустило, но он всё равно остался таким же задумчивым, что не могло не беспокоить Колю, который теперь стал чувствовать себя каким-то соучастником преступления. Неделя обещала быть тяжёлой…

***

Начало дня Чуи не пророчило ничего хорошего. Если всё воскресенье он умудрился благополучно отсидеться в своей комнате и не отсвечивать родителям своим воспалённым ухом, то вот утром понедельника уже некуда было деваться от завтрака с семьёй и удушающих объятий мамы с наилучшими пожеланиями в учёбе. Как итог, Чуе пришлось максимально зачесать свою копну рыжих волос на левую сторону и даже немного залить её честно украденным у Коё лаком, чтобы та не теряла форму в самой критической ситуации. Вроде даже его пронесло. Никто из домашних особо не обратил внимание на чрезмерную баранью кудрявость, и он с облегчением отвертелся от отца с предложением подвезти его с сестрой до школы, аргументируя это тем, что хочет пройтись и подышать свежим воздухом. Правда Артур на эти слова молчаливо напрягся и подумал как-нибудь деликатно поинтересоваться у сына, не начал ли тот курить, а ещё не мешало бы перепрятать собственные сигареты… Передышка на душе Чуи ограничилась как раз-таки этой самой пешей прогулкой до школы, после чего начался ад. Первым занятием у них стояла физкультура. Чуя никогда не отличался особой физической подготовкой, но и не был, что называется, задохликом. Он исправно бегал стометровки, ходил на плавание и играл в вышибал, сметая всех противников на своём пути. Не везло только в баскетболе, когда его всегда выбирали в команду последним из-за маленького роста, однако с этим он смог как-то смириться, так как не питал особой любви к подобному виду спорта. Но сегодня было всё иначе. На протяжении всего занятия он всерьёз пытался отрастить себе глаза на затылке, потому что настрой некоторых учащихся из других классов, с кем у них был смежный урок, был, мягко сказать, не самым позитивным в его сторону… Так он трижды чуть не разбил себе нос от чужих подножек, пару раз получил мячом по голове, а ещё чуть не сорвался с каната, когда его должны были страховать. И все эти пакости случались от лиц омег, которые в самый последний момент строили перед учителем невинные глазки и доказывали, что ничего такого не делали. Чуя злился, негодовал, но прекрасно понимал, что из-за Дазая на его спине мишень конкурента. Все до сих пор диву давались, что тот умудрился выбрать себе в качестве пары такую маленькую и, по их мнению, несуразную омежку. Сам Чуя считал их негодование чистой воды бредом, ведь, серьёзно, он никогда не вешался Осаму на шею, стараясь привлечь к себе внимание. Альфа просто сам пришёл и… Как-то так это случилось. Но если уж судьба дала в руки Чуи такой шанс, он не собирается так просто его терять и, если придётся, пристанет к Дазаю липучкой, чтобы к нему не смели подходить и на километр, дабы не показать себя в плохом свете перед самим объектом своих воздыханий. Физкультура подошла к концу. Но легче от этого не стало, потому что впереди ожидали целых два урока математики подряд. Куникида-сэнсей ещё перед выходными чётко дал понять, что сегодня их будут ожидать тесты, вот только вспомнил об этом Чуя лишь тогда, когда под конец перемены уронил свою задницу на стул и увидел на доске роковую надпись «Проверочная работа». Сердце моментально упало куда-то в пятки от осознания, что ОН ЗАБЫЛ! После прогулки с Гоголем все его мысли были заняты лишь тем, чтобы не спалиться перед родителями сережкой и, соответственно, ни конспекты, ни учебник на тех выходных открыты не были. Оставалось только молиться Всевышнему, что новая тема окажется лёгкой на проверку. — Прекращаем галдеть. Убираем все лишние принадлежности с парт, — раздался суровый, но сдержанный голос Куникиды. — На партах должны остаться только карандаш и ваш конспект по математике. В тесте будет двадцать вопросов и две задачи разной степени сложности, на которые у вас будет ровно один урок. На втором уроке мы пробежимся по уже выученному материалу, и я сразу проверю ваши работы. Ожидаемо класс недовольно загалдел, узнав, что на решение у них будет только первая часть занятия, но все практически моментально заткнулись, стоило Доппо смирить учеников своим острым пронзительным взглядом сквозь линзы очков. Не смотря на свой относительно юный возраст — двадцать шесть лет, Куникида пришёл в школу и практически сразу заработал себе статус учителя, с которым шутки плохи. Всегда педантичный, внимательный к деталям, умный и способный стать твоим личным ночным кошмаром, если ты хотя бы задумаешься сделать в его сторону гадость или прийти с невыполненной домашкой. Обычно молодые учителя старались подстроиться под учеников, но вот он чётко дал понять, что для него все равны и в его кабинете на первом месте его предмет, а не личностная неприязнь. Некоторые омеги даже ненароком заглядывались на него, считая тем самым воплощением сильного и надёжного альфы. Но лично у Чуи он не вызывал никаких эмоций, кроме несварения из-за нервов у доски. Вообще, смотря на Куникиду, Чуя всегда прослеживал в его суровом взгляде будто хорошо замаскированную печаль. Всем было известно — у сэнсея нет пары, что само по себе было удивительно, так как он был прилежником традиционных ценностей. Однажды одна из учениц даже попыталась намекнуть ему о своих чувствах, подсунув любовную записку в свою проверочную тетрадь, а уже к концу дня стояла вся зарёванная у директора, которому Куникида сразу же доложил о ЧП. Тогда-то пыл омег немного поутих в его сторону и его просто начали сторониться, воспринимая как агрессивного чудика. Похоже, что самого Доппо устраивал такой порядок вещей более чем, и он только вздохнул спокойнее. Проходя между рядами парт, Куникида раздавал каждому ученику двусторонний лист с их работой на сегодня. Когда лист с заданиями приземлился и на крышку стола Чуи, он как можно скорее перевёл дух и взялся за выполнение, вооружившись простым карандашом. Вопросы и задачки казались очень знакомыми, и новая пройденная тема ещё не успела забыться, поэтому рыжий уверенно ставил галочки в нужных квадратиках, а после принялся за развязку развёрнутых вопросов, которые были уже посложнее. Обычно он сдавал свою работу в пятерке первых, но в этот раз работа вернулась к учителю уже под самый конец первого урока и выглядел Чуя малость уставшим и потрёпанным, а в его глазах читались мольбы о пощаде. Разумеется, Куникида это проигнорировал, забирая лист в общую стопку и уже занимаясь проверкой чьей-то работы. Во время перемены Чуя предпочёл остаться в классе. Акутагава и прочие до сих пор игнорировали его, но с этим он успел смириться и даже малость забить на нерадивых бывших друзей. Но вот выходить в общий коридор ему не хотелось от слова совсем, дабы не стать жертвой очередной пакости от омег, либо, что не лучше, вернуться в класс и обнаружить в своей сумке лезвия или собачье дерьмо. Нет уж, лучше он останется здесь, неподалёку от сэнсея в качестве оберега, и просто позалипает в телефон. Как оказалось, Дазай писал ему с утра и приглашал потусить в туалете во время урока, но, когда не получил ответ, наставил кучу плачущих смайликов. Чуя на это лишь легонько фыркает с улыбкой, написав, что он слишком послушный ученик и не собирается прогуливать уроки ради каких-то глупых хулиганов Дазаев. Ответ же пришёл незамедлительно и заключал в себе смайлики трёх разбитых сердечек. Тогда-то уж Чуя решил сжалиться и пообещал, что присоединится к ним за обедом, за что получил с десяток поцелуйчиков, а ещё мемов с котиками. Второй урок математики начался и прошёл в уже менее стрессовом темпе. Куникида-сэнсей больше был занят проверкой работ, раздав всем детям примеры и задачи для самостоятельного разбора и лишь изредка периодически вызывал кого-то к доске, чтобы те наглядно писали выученные формулы. К счастью для Чуи, он не попал под прицел, потому что сейчас привлечение к себе лишнего внимания было последним, чего бы он мог хотеть. И когда до конца урока оставалось всего пять минут, Доппо снова вооружился полностью проверенной стопкой и так же самолично раздал каждую работу соответствующему ей ученику. Он никогда не озвучивал оценки вслух на весь класс, считая, что каждый должен думать только о своих собственных результатах, а не ровняться или насмехаться над кем-то, кто получил бал выше или ниже. Если в начале занятия сердце рыжего упало вниз, то сейчас, когда листок снова оказался перед ним, оно разорвалось на мелкие кусочки. Практически вся проверочная была исчёркана красной учительской пастой, а в самом конце красовалась жирная печать «Неудовлетворительно». Чую буквально бросило в холодный пот, и вся его вселенная сжалась до размера этого проклятого листа, в котором было от силы три правильных ответа. Это была его первая, настолько негативная оценка в школе. Мысленно он уже прокручивал в голове, что родители узнают о ней, а так же о том, что Чуя повадился с не самой лучшей компанией, которая заставила его прокалывать ухо вместо того, чтобы заниматься учёбой. Ухо… Оно начало болезненно гореть, стоило лишь вспомнить о нём, и к нему прибавилась ещё и противная горечь в глотке. Состояние шока было настолько сильным, что Чуя не услышал звонка с урока, не обратил внимание, как все одноклассники рванули прочь из проклятого класса, а он так и остался сидеть и таращиться в свой стол. — Чуя? Ты разве не собираешься в столовую? Голос Куникиды-сэнсея будто окатывает его ледяной водой, и он резко переводит на него зашуганный взгляд и ощущает, что будто сросся со своим стулом, не в силах сбежать прочь отсюда. — Я… — нужных слов не находится, и Чуя продолжает просто сидеть неподвижно. — Впрочем… Это даже хорошо, что ты остался. Подойди, нам нужно поговорить, — голос Доппо не звучит сурово и укоризненно, казалось, что он просто хочет поговорить по душам как нормальный человек. Поднимался Чуя точно на ватных ногах, а его телом до учительского стола управлял кто-то другой, но точно не он сам. И всё же, вот он здесь — стоит и виновато таращится себе под ноги, лишь бы не пересекаться взглядом со старшим. Ему было прямо-таки стыдно смотреть в глаза сэнсея после такой отвратительной оценки, хотя на своих уроках тот постоянно чуть ли не разжёвывает весь материал и не кладёт его всем в рот. Синдром патологического отличника точно не доведёт рыжего до добра. — В-Вы хотели поговорить о моей оценке, сэнсей? — заикаясь, пробормотал Чуя. — В большинстве своём да, именно о ней, — поправляя очки на переносице, согласно кивнул Доппо. — Чуя, твои оценки по моему предмету всегда были одними из лучших в классе, поэтому-то ты меня и удивил. Чую одолело немного странное чувство. Оно навеивало некое спокойствие в лёгком прохладном дуновении ветра. Это немного отрезвило его, и он наконец-то понял, что учитель не пытается его отчитывать и ругать за плохую оценку. Куникида смотрел на него вполне мягко и даже немного обеспокоенно, словно пытался понять, что не так стало с его учеником. — У меня… Нет оправдания. Простите… — честно признался Чуя, потому что не видел никаких причин пытаться скрасить ситуацию в свою пользу, ибо учителей такое мало волнует. — У тебя всё хорошо? Я заметил, что ты больше не сидишь вместе с Акутагавой, — неожиданно поинтересовался тот. — Поссорились? — А… Это… Вроде того… Да мне и одному нормально, — нормально, конечно, не было, но Чуя по-прежнему не хотел переваливать на кого-то свои проблемы. — А ещё я тут слышал, что ты связался с шайкой Осаму, — внезапно, голос Куникиды всё же ломается в раздражительную сторону, но только из-за упоминания Дазая. — Могло ли это повлиять на твою успеваемость? — Н-не думаю, что Даза-… Кхм… Что Осаму и его друзья как-то с этим связаны, — что-что, а сдавать или обвинять в чём-то других людей Чуя уж точно не собирался, поэтому продолжал упираться рогами в то, что он сам во всём виноват. — Я просто плохо всё подучил, не выспался, вот и результат… Клянусь, что следующую тему сдам на отлично! — едва ли не кладя руку на сердце, с пламенем в глазах заявил рыжий. — Тебе бы сперва эту тему сдать, — расплывчато прокомментировал Куникида и устало вздохнул, потерев указательным пальцем свой глаз. — Понимаешь, к чему я клоню? — Э-э-э… Нет? — виновато пискнул Чуя, который и правда не понимал. — Я ведь уже написал её… — Да, но ты написал её плохо, что не очень хорошо скажется на твоём аттестате, верно? — Доппо всё ещё пытался как-то завуалированно намекнуть, но вид абсолютно пустых овечьих глаз Чуи вынудил его сдаться. — Короче, работу я твою порву, а ты всё подучишь и сдашь мне её в конце недели. Теперь всё понял? — А так можно?.. — хмурясь, спросил омега, чувствуя, что его хотят втянуть в какую-то очередную авантюру. — Вы же никогда не разрешали переписывать уже выполненные работы! — А ты ещё по коридору пройдись и поори об этом, тогда точно не буду! — закатил глаза Доппо. — Я просто не хочу, чтобы хороший ученик портил себе итоговую оценку из-за первого же промаха. Ошибки совершают все, но не все способны их признать и решить. А вот ты, мне кажется, способен. Чуе требуется ещё секунд тридцать, чтобы окончательно обработать всю информацию в голове и, наконец-то, окончательно прийти в себя. Он тут же расправил плечи и с уверенностью посмотрел прямиком на сэнсея. — Я всё понял! Выучу и обязательно пересдам! Спасибо за такой шанс, сэнсей! — Да не за что, — хмыкнул альфа, а после глянул на ученика более серьёзно. — Могу я, кстати, дать тебе один дельный совет? — …Наверное? — неуверенно пискнул Чуя. — Не с той компанией ты связался, — коротко отчеканил Доппо, но уже не смотрел на Чую, а уделил всё своё внимание своей записной книжке, с которой никогда не расставался, начиная что-то в ней записывать. — И Дазай не тот, кто способен гарантировать для тебя безопасность. — А Вы… Что-то знаете? — подозрительно сощурился омега. — Иди уже, а то останешься голодным, — холодно отозвался Куникида. Чуя понял, что больше отвечать на его вопросы он не намерен и спасибо уже на том, что дал ему такой щедрый шанс всё пересдать. Решив больше не испытывать терпение сэнсея, рыжий быстренько метнулся к своей парте, чтобы махом сгрести в сумку все оставшиеся принадлежности, после чего закинул её на плечо и пулей вылетел из класса. Коридоры сейчас были менее оживлённые, но лишь на верхних этажах — по мере приближения к столовой толпы становились всё больше, но Чуя всегда умело пользовался своим невысоким ростом, дабы ловко проскользнуть между учениками и оказаться в месте, где в нос тут же ударило невероятное количество разнообразных съестных запахов. Раньше он не особо обращал на них внимание, но, видимо, чем сильнее расцветала его омега, тем более чувствительным становилось обоняние, что могло из множества нот различать какую-то одну конкретную. Сперва ноги по инерции понесли его в сторону столика Рюноске и остальных, но Чуя весьма вовремя затормозил, умудряясь не привлекать к себе их внимание и осмотрелся. За столом Дазая уже все были в сборе, что-то активно обсуждая и смеясь. В любой другой ситуации, прекрасно зная себя, Чуя бы обошёл подобную компанию десятой дорогой, но ведь он теперь их часть, верно?.. Набрав в лёгкие побольше отрезвляющего кислорода, омега чуть нервно сжал ремешок своей сумки и вполне уверенной походкой зашагал в их сторону, по мере приближения обращая на себя внимание. — Всем привет, — даже не дрожащим голосом поздоровался он и уселся на своё уже законное место справа от Дазая. — Чуечка! Как ты? Как жизнь молодая? — первым отозвался Гоголь и все остальные последовали его примеру, поздоровавшись. — Привет, — мягче остальных говорит Осаму, чьё лицо при виде Чуи моментально становится будто светлее, и он искренне ему улыбается, почти ненавязчиво и легонько целуя в щеку. — Да-да, привет, — уже чуть смущенно повторяет рыжий, когда его целуют, но он не может не признать, что это было до чёртиков приятно. — Как я? Да хреново, на самом деле. Только что завалил тест по математике, — он быстро переключается на ранее заданный Колей вопрос, дабы не создавать лишнюю неловкость, а параллельно с этим начинает копаться в своей сумке в поисках еды. — Ну, с Куникидой-сэнсеем это совершенно не удивительно, — хмыкает Сигма, который при появлении Чуи как-то резко сник и стал без энтузиазма ковыряться палочками в своём рисе, периодически поглядывая на Гоголя и получая от того в ответ взгляд, а-ля «Не смей!». Вот и приходилось делать вид, что всё хорошо, и ему совершенно неизвестны некие скандальные подробности. — Жаль, конечно, портить себе этим статистику. — Обидно скорее то, что этот мудак не даёт даже шанса на пересдачу. Будто теоремы могут спасти твою жизнь в будущем и с ними нужно быть серьёзным, — фыркает Фёдор. — А ты, разве, хотя бы раз заваливал у него контрольные? — вскидывает бровью Осаму, глядя на друга. — Нет, но, тем не менее, пару раз он мне ставил «79 из 100», потому что, цитирую: «В следующий раз я вообще не пущу тебя в класс с перегаром», — судя по интонации, Достоевского тот случай задел до самой глубины души, и он считал, что учитель был в корне неправ. — Пхп-ха-ха! Да-да, я помню тот момент. Это ведь было как раз после моего дня Рождения! — хохочет Гоголь, навевая воспоминания, как его парень в то утро после попойки умолял его либо пристрелить, либо привезти рассола из самой России. — Я вообще удивлён, что ты тогда умудрился пойти на учёбу. — Угу, а ты помнишь, кто именно меня в тот вечер спаивал до бессознательного состояния?! — закатывает глаза альфа, но делает это без какой-то злобы, просто потому, что уже давно смирился с безбашенностью своей второй половинки, которая его более чем устраивала. — Водку в пиво мне подмешивал. — Ну-у-у-у… Фе-е-е-едь… Не злись, — строя виноватую мордашку, Коля тут же ластится к Достоевскому сбоку и весьма забавно тычется носом ему в шею, будто кот выпрашивает прощение. — Я ведь просто хотел, чтобы ты расслабился и повеселился. Кто же мог знать, что бутылка водки с пивом в одного окажется перебором? — Даже не знаю… Минздрав? — иронично глянул он на свою омегу, но стоило тому обиженно надуть губы, как Фёдор мгновенно сдался, тяжко вздыхая и приобнимая Колю одной рукой, чтобы подтянуть его задницу ближе к себе на лавке и поцеловать в уголок губ. — Да не злюсь я. Но, в следующий раз, постарайся убить меня более гуманным способом. — Сразу яд по вене во сне ему пускай, — язвительно прыснул со смеху Дазай, за что получил в ответ средний палец. Пока за столом происходили очередные безобидные перепалки, Чуя под шумок успел достать свой бумажный пакет с обедом, заранее любовно приготовленный мамой, и теперь во всю его потрошил, доставая пару сэндвичей с лососем, рис с кунжутом и небольшой контейнер с каким-то очередным супер-полезным и супер-здоровым салатом, о котором Артур, как обычно, вычитал в интернете и ставил эксперименты в готовке над своими домашними. По крайней мере, готовил он хорошо, и никто ещё ни разу не отравился. Но, без шуток, Чуя обожал мамину стряпню, ведь тот совершенствовал её годами, пока работал на дому. При этом отец иногда в шутку вспоминал, как в самом начале их семейной жизни супруг не мог даже воды вскипятить, дабы та не загорелась. Артур эти его подколы не оценивал, но успел смириться за столько времени. — Вообще-то… — Чуя всё-таки решает подать голос, параллельно кусая уголок сэндвича. — Вот это и самое интересное. Он попросил меня подойти к нему после урока и сказал, что даст мне возможность пересдать в конце недели, если я хорошо подготовлюсь. А эту работу он не засчитает… Ой… — неожиданно взволнованно запнулся он, бегло смотря на каждого за столом. — Вы только не говорите никому… Я, вообще-то, и сам не должен был рассказывать… — Ну всё, Чую с собой в разведку не берём если что. А то он прямо находка для шпиона, — шутливо подметил Гоголь. — Ну нихуя ж себе! — изумлённо воскликнул Достоевский, но, судя по уставившимся на Чую лицам остальных, он озвучил всеобщую мысль. — С каких это пор он даёт кому-то поблажки? В его безжалостном чёрном сердце зародилось сострадание? — А может он этот… Извращенец? — задумчиво нахмурился Сигма. — Может под «пересдачей в конце недели» он имел ввиду не совсем тесты? — Что?.. Фу! Да что за глупости?! — испуганно пискнул Чуя, едва не подавившись едой. — Вряд ли он имел ввиду что-то подобное. И вообще, мне кажется, что он, типа, вполне нормальный. Просто делает свою работу. — Помню, когда мы с Федей ещё учились в России, была у нас в классе вот такая же наивная девочка, которая связалась со старшаком и рассказывала, что он норм пацан и её не обидит… — загадочно протянул Гоголь, вспоминая тот случай. — А… Ты про Катю? Да-да, верно, жёстко тогда получилось, — также предаваясь воспоминаниям, согласно кивнул Фёдор. — …Т-так, а что с ней случилось-то? — испуганно округляя глаза, напрягся Чуя. — М?.. А! Да нашли её потом у него дома, — абсолютно беззаботно отмахнулся Коля, потягивая сок из трубочки. — По крайней мере большую её часть. Ещё что-то в его гараже. Ну и парой кусочков он душевно подкормил бездомных котиков на теплотрассе. — …Вы же сейчас шутите, да?! — шокировано переспросил Чуя, переглядываясь на двух русских. — Да какие ж тут шутки? — цокнул языком Сигма, который, кажется, так же не особо впечатлился подобной историей. — У них что не история с родины, то все какая-то мокруха с расчлененкой. Сыграешь с ними в «Правду или действие» и не такое услышишь. — Кто ж виноват, что вы здесь все такие ранимые натуры? — язвительно усмехнулся Фёдор. Подобная история по сути своей не вызвала у Чуи ничего, кроме дополнительного чувства тревоги. В который раз он начал слишком много думать, рассуждая о том, правильно ли он поступил, что согласился на эту тупую передачу? Серьёзно, что для него важнее: оценка или собственная жизнь? Хотя, это всё равно выглядело для него как спорный вопрос… С другой стороны, про Дазая он тоже наслушался всякого разного и ужасного, но пока не нашёл ни единого подтверждения слов тех, кто его об этом предупреждал. Даже сейчас он вёл себя ужасно мило, когда думал, что Чуя не замечает его взглядов на себе, а один раз совершил нечто просто невероятное, свидетельствующее о его хорошем воспитании. Когда рыжий наклонился вниз, чтобы достать из сумки на полу свой забытый телефон, Осаму словно на рефлексе молча обхватил ладонью острый уголок стола, чтобы омега случайно не впечатался в него виском. Чую такое поведение удивило и одновременно растрогало до глубины души, потому что было в этом микромоменте нечто переполненное любовью. Он так же с улыбкой посмотрел на Дазая и легонько кивнул в знак благодарности, возвращаясь к своей еде. — В любом случае выбора у меня теперь не особо много, и работу придётся пересдавать, — тяжко вздохнул он, перемешивая вилкой свой салат и начиная им хрустеть. — Буду зубрить всю неделю, чтобы больше не оказываться в таком дерьме. — М-м-м… Я мог бы с тобой позаниматься, если хочешь, — неожиданно предлагает Дазай, как бы между делом. — Первая тема последнего среднего семестра, верно? Наверное, я её даже помню. — Позаниматься?! — и снова Чуя едва не подавился своей едой, вытаращив глаза на Осаму. — В смысле… Вдвоём?... — Да, почему нет? В математике я всё-таки шарю, да и вдвоём будет не так скучно всё это зубрить, — улыбнулся ему альфа. — У-у-у! Я точно видел фильм, который начинался абсолютно так же! — заговорщицки потирая ладошки, ликует Гоголь, а в следущую секунду вспоминает кое-что не менее важное. — О, Чуя, соглашайся! Тогда ты сможешь более подробно показать Дазаю свою новую побрякушку! — хитро хихикает он. — «Побрякушку»? — удивлённо вскидывает бровью Дазай, переводя взгляд на рыжего. — А… Ну… Это… — покрываясь стыдливым румянцем, бормочет Чуя и отводит глаза. — Ну-у-у-у же-е-е-е, Чуя! Покажи ему! — с нетерпением стуча ладонями по столу, скулит Коля, едва ли не подпрыгивая на одном месте. Под всеобщим давлением посторонних взглядов и подначиванием Гоголя, Чуя всё-таки сдаётся. Он медленно заводит слегка дрожащую руку между рыжими кудряшками и шеей, постепенно заправляя волосы за левое ухо. Маленький белый камушек тут же сверкнул на свету и теперь выглядел ещё более гармоничным, когда краснота мочки спала и кожа была привычно бледной. Дазай не без удивления, даже как-то завороженно, рассматривал прелестнейшее украшение, которое чудесно смотрелось на этом прелестном ушке и на этом прелестном Чуе. Сам Чуя всё ещё был смущён до глубины души и смотрел куда угодно, но только не на Осаму, пытаясь притвориться невидимкой. — Ого, прикольно! — первым прервал затянувшуюся тишину Сигма, которому пришлось рассматривать серёжку перегнувшись через плечо Дазая рядом с собой. — Коль, это ты над ним надругался, да?   — Чё сразу надругался??? В кресло к Мио он сел практически добровольно! — возмутился Гоголь. — Тебе, кстати, «привет» от неё. — А вот с тобой бы я пошёл в разведку, — иронично рассмеялся Достоевский, обращаясь к Коле. — Не раскалываешься до последнего. — Да вас бы первых и засекли враги, когда услышали бы, как вы ебётесь где-то в кустах неподалёку, — с лёгким отвращением поморщил нос Сигма. — Эх… Тут даже не поспоришь… — притворно-расстроенно вздыхает Гоголь и вешается на шею к своему альфе, чтобы любовно чмокнуть его в щеку. Пока эти трое в который раз выясняли отношения, Дазай совершенно не слушал их глупые споры. Всё его внимание было полностью сфокусировано на Чуе и до невозможного милой вещице, которая теперь украшала его изящное маленькое ушко. Тут честно сложно было удержаться, поэтому Осаму крайне осторожно протянул руку, чтобы пальцами невесомо убрать парочку выбившихся рыжих волосинок и как бы случайно задел саму сережку, совсем легонько её пощупав. — Тебе она очень идёт, — нежно отозвался он. — Мне очень нравится. — Правда? — от чего-то удивлённо спросил Чуя, наконец-то пересиливая себя и восстанавливая их зрительный контакт. — Знаешь… Я бы очень хотел, чтобы ты позанимался со мной. В смысле… М-математикой! Да!.. Ей самой… — нервно хохотнул он. — Отлично! — радостно воскликнул Осаму. — Значит, договорились? Думаю, много времени не понадобится. Пробежимся по теме пару раз и, я уверен, сдашь ты свой тест на высший балл. — Да, но… — Чуя вовремя перебивает Дазая, прежде чем тот бы в красках стал разглагольствовать, как им будет круто заниматься. — Я не хочу, чтобы ты помогал мне за просто так, — упрямо заявил рыжий. — Что?.. Но я не делаю это за просто так, — нахмурился альфа, явно не до конца понимая, к чему тот клонит. — Мне просто будет приятно тебе помочь, вот и всё. Поэтому, даже не вздумай заикаться о деньгах, иначе я обижусь. — Да я и не думал! — так же возмущённо, Чуя попёр буром вперёд, пытаясь нормально объясниться. — Мне всё равно не особо комфортно заставлять тебя маяться учёбой вне учебного времени, поэтому… Приходи к нам сегодня на ужин. На моменте звучания этой фразы, всех неожиданно отвлекает Сигма, который заходится в диком кашле от услышанного. Он действительно подавился от услышанного, потому что снова вспомнил про ситуацию с Полем, в которую ему запретили вмешиваться уже два человека. Сигма, как ни странно, очень переживал за нервную систему Чуи, а ещё за Дазая, которого могли втянуть в очередную херню, за которой повлеклись бы новые слухи о его друге. Вот только если все за столом сочли его приступ кашля просто за еду, попавшую не в то горло, и Осаму даже машинально похлопал его между лопаток, то вот Чуя от чего-то не поверил в этот цирк и хмуро зыркнул в сторону Сигмы, словно тот был повинен во всех смертных грехах. Неужели это просто совпадение, что тот привлекает к себе внимание Дазая аккурат тогда, когда Чуя решается на более смелый шаг в их отношениях? Вот и рыжий тоже не поверил и как бы ненавязчиво обвился руками вокруг руки своего альфы, возвращая на себя его внимание. Что-что, а эту войну он проигрывать не намерен, если даже его конкурент более опытный, более красивый и более высокий… — Бедняжка, — слегка цинично процедил Чуя, поглядывая на задыхающуюся омегу. — Тебе бы водички попить. — Да… Кха!.. Я… Хах… Я в порядке… Кхм… — хлопая себя по груди и стараясь делать побольше вдохов, кряхтит Сигма, чувствуя, как даже слёзы немного брызнули из глаз. — Я просто… — Что? — навязчиво интересуется рыжий, строя при этом невинный вид. — Хотел что-то сказать? — Да… Нет. Неважно… — Сигма его язвительности не заметил, переключив всё своё внимание на бутылку воды, которую ему протянул Коля, и к которой он мгновенно присосался губами. — Ну, ладненько, — хмыкнул Чуя, снова привлекая к себе внимание Осаму. — Так что, Дазай, ты придёшь к нам сегодня??? — Эм… даже не знаю… ­— смятенно буркнул альфа, будучи явно не в восторге от этой идеи. — А твои родители… Ну… Они не будут против? В особенности отец? Ты ведь сам говорил, что он… Малость неадекватный. — Шанс того, что он явится сегодня домой вовремя крайне мал. В последнее время он постоянно засиживается допоздна на работе, — пояснил Чуя, совершенно не замечая, как Сигма и Гоголь вновь взволнованно переглянулись между собой. — Зато он крайне заинтересован моими хорошими оценками, так что, думаю, нет ничего ужасного в том, если я приглашу к себе своего репетитора. — Будете заниматься наукой в комнате Чуи в то время, когда его родители находятся буквально за стеной? — расплываясь в пошляцкой улыбке, хихикает Коля. — Я видел фильм, который начинался абсолютно так же! Пха-ха-ха! Подобные грязные намёки от Гоголя не особо порадовали Чую — он почти мгновенно помрачнел и даже немного отодвинулся от Дазая, будучи смущённым до глубины души. И правда… Так-то он совсем не подумал, что их нахождение наедине может перерасти во что-то большее, к чему омега, пока что, был совершенно не готов. Нет, конечно, он не раз представлял себе подобные моменты их с Осаму близости, но одно дело фантазировать о несбыточной мечте, а совсем другое, когда это буквально может произойти сегодня вечером и наличие родителей в доме, по наивному мнению Чуи, никак бы этому не воспрепятствовало. К счастью, Дазай вовремя уловил возрастающее беспокойство в голубых глазах и срочно попытался исправить всё до того, как рыжий снова накрутит себя до панической атаки. — Эй, мы просто будем учиться, придурки! — раздражённо рыкнул альфа, но потом очень мягко обратился к Чуе с улыбкой: — Я буду рад прийти и познакомиться с твоей семьёй. Если, конечно, они не будут против. — Не будут… — проглотив остатки волнения, Чуя так же улыбнулся ему в ответ. — Мама уж точно, а вот Коё… Просто не делай при ней то, что ты обычно делаешь, из-за чего она бесится. — А что, по-твоему, я такого делаю, чтобы бесить её?! — шутливо возмутился Дазай. — Не знаю! Мне вообще кажется, что в последнее время она злится со всего подряд, — тяжело вздохнул он, вспоминая, что сестра и правда стала просто невыносимой в общении, хотя раньше они были не разлей вода. — Ну, привыкай что такой она будет каждый месяц на протяжении следующих лет пятидесяти, — колко подшутил Сигма, и Коля тут же подхватил это и хрюкнул со смеху. — А?.. — искренне не понимая прикола, Чуя захлопал своими наивными глазёнками. — Ничего, не слушай их, — отмахнулся Дазай.  — Так, во сколько мне к тебе зайти? — Э-э-э… Примерно в пять вечера? Да! Мама, обычно, готовит ужин к шести, поэтому мы как раз успеем ещё час позаниматься перед этим. — Хорошо! Тогда, готовься к целому часу моего зану-у-у-удного моното-о-о-о-онного го-о-о-олоса! — специально растягивая слова, дабы сымитировать смертную скуку, рассмеялся Осаму. — Не такой уж он у тебя и занудный! — подхватил его смех Чуя. — Вполне себе интересно слушать. — Бхэ-э-э… Вы такие приторно-сладкие, что меня сейчас стошнит, — тут же выказал своё «фе» Достоевский, скривившись так, будто ему под нос сунули тухлую рыбу. После этого, возобновилась новая перепалка между Дазаем и Фёдором, которые в подробностях рассказывали друг другу кто, куда и как глубоко должен пойти. Омеги же их практически не слушали, потому что каждый из них думал о чём-то своём. Чуя снова сидел на иголках, уже рассуждая о правильности этой авантюры с приглашением на ужин. С одной стороны, мама явно будет счастлив познакомиться с Осаму и утихомирить сердце, что его дитятко не шляется не пойми где с каким-то оборванцем уголовником, а с другой… Не было ни малейшей гарантии, что отец точно не явится домой вовремя, ведь Чуя был любимцем неудачи, и ничто никогда не шло так, как он того хотел. Оставалось лишь надеяться на маленькое чудо, что всё действительно пройдёт хорошо... Коля и Сигма также не встревали в споры альф, продолжая беззвучно переглядываться между собой. Гоголь прям видел, что друг не находит себе места в желании закричать Чуе на ухо о том, что его отец тот ещё мудила, но собственный пронзительный взгляд всеми силами останавливал того от глупых необдуманных поступков. Он не хотел беспокоить Чую лишними трудностями — только не сейчас, когда он подпустил Дазая чуточку ближе в свою жизнь. С их с Сигмой стороны это было бы крайне низко, хотя и сам он прекрасно чувствовал, что не хочет делать больно ни Чуе, ни уж тем более Артуру, с которым они так мило подружились. Просто нужно было немного подождать.

***

По окончании занятий было решено не тратить время на лишние прогулки. Дазай пообещал прийти ровно к пяти, как только заскочит домой и скинет все ненужные вещи. Чуе же ещё предстояло настроить семью на то, что сегодня к ним присоединится кто-то посторонний, о чём он сам уже успел несколько раз пожалеть, пока возвращался, и сотню раз прокручивал в голове предстоящий диалог с мамой. Артур никогда не был строг с ним касательно нахождения рядом противоположного вторичного пола, в отличии от того же отца, который умудрялся ворчать на маленьких несносных альф, даже когда сыну было четыре года и он играл с другими детьми в песочнице. Видимо, это была нормальная реакция всех родителей — по крайней мере Чуя так всегда и считал. Так зачем же, в итоге, рыжий решил развернуть всю эту авантюру с репетиторством на дому и ужином в кругу его семьи? Да он и сам не особо понимал. Возможно, его собственная омежья сущность незаметно нашептывала ему, что за альфу нужно держаться всеми способами, и раз уж ты не можешь дать ему нечто в физическом плане, то хотя бы продемонстрируй, что вы в отношениях. Чуя бы лучше предпочёл посоветовать своей омеге заткнуться, но если он ещё и спорить начнёт сам с собой, то точно рискует загреметь в сумасшедший дом на фоне десятка других психологических расстройств его подросткового возраста. Наконец-то вернувшись домой, Чуя, как обычно, слышит копошение в стороне кухни и легкие ноты голоса мамы, который напевал себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Пройдя туда, он ещё какое-то время стоит невидимкой в проходе, так как Артур был полностью увлечён готовкой и не сразу заметил своё маленькое сокровище. — Мам?.. Мы можем поговорить? — неуверенно подаёт голос Чуя, делая шаг через порог кухни. — А?.. — вырываясь из потока своих мыслей, Артур оборачивается и тут же улыбается сыну, не переставая при этом нарезать овощи на деревянной дощечке. — Привет, дорогой! Ты что-то совсем рано сегодня. И почему такой кислый? В школе что-то случилось? — Я… Да не, всё в порядке! — нервно хохотнул Чуя и неохотно вразвалочку подошёл к нему ближе, начиная заламывать пальцы за спиной. — Я это… Можно нам с тобой поговорить? — Так мы уже разговариваем, — рассмеялся Артур, закидывая в рот небольшое колечко морковки и начиная им хрустеть. — Выкладывай давай, что на этот раз я не должен говорить отцу? Получил плохую оценку? Вообще-то, плохую оценку Чуя и правда получил, но всё же предпочёл не травмировать своих домашних двумя «трагедиями» за раз. Впрочем, ненапряжный вид мамы его немного расслабляет, так что он перестаёт так сильно зажиматься. Пусть будет, что будет… — Я хотел спросить… Ты не будешь против, если я сегодня приглашу кое-кого к нам на ужин?.. — но начать Чуя всё равно предпочёл издалека, с опаской поглядывая на маму и следя за его реакцией. — А почему я должен быть против? — задумчиво склоняя голову на бок, спрашивает Артур. — Зови, конечно же, — хмыкнул он, лёгким движением руки отправляя овощи в сковородку и помешивая их. — И кто это будет? Коля? — Это мой… Парень, — Чуе приходится взять всё своё мужество в кулак, чтобы произнести это слово и не отъехать со стыда, продолжая с уверенностью пялиться на маму, да с такой, что со стороны он выглядел как жуткий не моргающий филин. — …О-о-оу-у-у! — выражение лица Артура меняется мгновенно, но он не злится и даже не выказывает беспокойства, скорее уж он испытал предвкушение от скорой встречи с избранником своего младшего. — Вот оно что! Что ж ты тянешь, Чуя?! Я бы приготовил что-то более интересное, чем лазанья! — Мам, да какая разница?.. — закатил глаза рыжий, сразу узнавая в матери его желание во всём быть идеальным. — Он вообще изначально придёт не есть. Мы договорились встретиться в пять, чтобы он подтянул меня по математике, а то я не особо понял последнюю тему. — Ох, как это мило с его стороны, — умилённо протянул Артур и чмокнул Чую в лоб. — В любом случае, пусть приходит. Наконец-то смогу с ним познакомиться! — Ага… Только… У меня будет ещё одна просьба… — немного грустно вздохнул рыжий. — Если папа сегодня вернётся вовремя… — За него даже не беспокойся, дорогой, — резко перебил его Артур с серьёзным взглядом. — Оставь отца на меня, ладно? Если он посмеет хоть слово плохое сказать, то пусть катится жить и есть на свою драгоценную работу. Вам с сестрой я жизнь отравлять не позволю. — Ах, точно! — Чуя встрепенулся, понимая, что должен сделать ещё кое-что. — Коё ещё не возвращалась? С ней мне тоже нужно поговорить, чтобы она вела себя прилично. — А с ней-то зачем говорить? — чуть нахмурился Артур. Он, конечно, знал, что характер его дочери в последнее время не сахар, но, по его мнению, она бы вряд ли стала вставлять палки в колёса брата. — Ну-у-у-у… Потому что… — и вновь Чуя затоптался на одном месте, отводя взгляд куда угодно, лишь бы не пересекаться с маминым. — Возможно они с моим парнем одноклассники и не совсем ладят. — Оу, вот оно что, — сперва беззаботно заключил Артур, но как только осознание в голове сложило два и два, он шокировано уставился на Чую, окончательно забросив готовку. — Погоди секунду! Это сколько ж ему лет?! — Ма, не начинай! Осаму хороший, а эти три года разницы всего лишь пустяк на фоне… — закончить мысль он так и не сумел, потому что запнулся от испуга и понимания «что» только что хотел сказануть. — «На фоне» кого? — Артур редко когда злился в отношении детей, но сейчас его огненный взгляд на Чую не прельстил ничего хорошего. Однако… Совсем быстро этот запал иссяк, и он взглянул на сына уже более печально и вернулся к своей проклятой сковородке, как будто он был прикован к ней кандалами и должен был вечно выполнять монотонную работу. — Чуя, я… Переживаю за тебя, понимаешь? Ты у меня очень умный, добрый, светлый, но я знаю, что некоторые вещи тебе всё ещё даются тяжело. Это, безусловно, моя вина, что не могу в нужный момент тебе всё это объяснить, но тебе пора и самому учиться отличать правильное от неправильного. — О чём ты сейчас говоришь?.. — растерянно спрашивает Чуя. — О том, что я желаю тебе только добра и не хочу, чтобы ты пошёл по моим стопам, потому что сам я этим не горжусь, — смиренно вздыхает Артур, без какого-либо энтузиазма размешивая овощное месиво в сковороде. — Мам… — Чуе не сразу находится, что сказать, а потому он просто бросается к Артуру с крепкими объятиями, спрятав лицо у него на плече. — Ты у меня самый лучший и мне хватает того, что я сам горжусь тобой. И, не переживай, я очень осторожен, — тихо выдыхая, он встаёт на цыпочки, чтобы дотянуться и чмокнуть его в щеку. — И я тоже тебя люблю. — Какое же ты у меня золотко, — счастливо улыбается Артур, всеми силами пытаясь не разреветься, когда обнимал сына в ответ. — В любом случае… Я всегда буду гордиться тобой и приму любой выбор, который ты сделаешь. Так что приглашай своего парня к нам. — Да я, как бы, уже… Он, наверное, на полпути сюда, — неловко хохотнул Чуя, наконец-то медленно отстраняясь от мамы. — В таком случае, иди и приберись в своей комнате, если планируете там заниматься! — Артур всегда умел филигранно быстро смахнуть с себя лишнюю грусть со слезами, начиная толковать по существу. — Не хочу, чтобы мальчик к нам пришёл и подумал, что встречается со свинтусом! — Эй! Не так уж у меня там и грязно! — возмутился рыжий, закатывая глаза, так как слышал подобную трель уже не одну сотню раз. — Ага, в пыли на столе у тебя записаны важные номера, а футболки по полу валяются во славу фен-шую! — фыркнул Артур, размахивая и угрожая сыну деревянной ложкой. — Ну-ка быстро дуй убираться! Приду — проверю! Как было известно уже давно, спорить с матерью насчёт уровня чистоты твоей комнаты — дело заведомо провальное. Чуя сколько угодно мог доказывать, что вещи в комнате лежат так, чтобы он сам их нашёл, но, в конце концов, это заканчивалось массовой генеральной уборкой и грозными обещаниями сдать их вместе с сестрой и отцом на местную свиноферму, где таким как они было бы самое место. Поэтому Чуя не пререкался. Ему уже было достаточно того, что мама согласился помочь ему с его авантюрой, так что небольшая уборка была меньшей платой за его солидарность в данной ситуации. Убежав наверх в свою комнату, рыжий в незамедлительном темпе стал запихивать все валяющиеся шмотки в корзину для белья, заправил кровать, сгрёб со стола непомерное количество фантиков от тех самых конфет, которые ему накупил Дазай, и даже соизволил стереть пыль во всех видимых местах при помощи ладошки. И если посмотреть со стороны, то, вроде как, даже приличная комната обычного подростка. Правда в последний момент взгляд Чуи цепляется за большого плюшевого кота в самом изголовье его кровати, который был с ним всю его сознательную жизнь и пережил кучу бессонных-обнимательных ночей из-за монстров под кроватью, рисков похищения прямиком из окна инопланетянами и ссор родителей. В его жизни просто ещё не успел наступить тот переломный момент, чтобы избавиться от своего первого верного друга, невзирая на то, что в другие игрушки он не играл уже лет с одиннадцати. Какое-то время потупив взгляд на кота, он всё-таки решает убрать его с видимого места и запихивает глубоко в шкаф, про себя обещая, что потом обязательно вернёт всё на место, когда уже не будет ни перед кем позориться. Тем ни менее, за уборкой Чуя не заметил, как пролетел почти час времени, и практически секунда в секунду раздался звонок в дверь. Внутри омеги всё взбудоражилось, затрепетало и разволновалось, но он ни секунды не размышляя рванул вниз, одним лишь чудом не свернув себе шею на лестнице, чтобы первым добраться входной двери. — Я ОТКРОЮ! ОТКРОЮ!!! — вопил он, даже не обратив внимание на то, что мама и не пытался его опередить, лишь лениво выглядывая из кухни и наблюдая за этим цирком с лёгкой ухмылкой. — Дазай, ты прям швейцарские ча-… — открывая дверь, начал было распинаться Чуя, но за мгновение выражение его лица со счастливого сменилось растерянным, когда вместо парня он увидел на пороге сестру. — А… Это ты, — уж слишком обречённо вздохнул он. — Эм… И тебе привет? — недоумённо поздоровалась Коё. — А ты что, рассчитывал увидеть кого-то другого? — Ну… Вообще-то, да. Понимаешь… — промямлил Чуя, теперь пытаясь подобрать слова и объясниться перед ней, что сегодня к ним в гости заявится тот, кого она, мягко сказать, недолюбливает. — Думаю, он имеет ввиду меня. Но оправдываться не пришлось. Их сегодняшний гость сам незаметно возник на пороге следом за Коё, которая едва ли не подпрыгнула от испугу, заметив позади себя знакомую физиономию своего одноклассника с букетом лиловых пионов и самодовольной лыбой. — Какого хрена ты здесь забыл?! — тихо прошипела ему девушка, становясь похожа на кобру с раскрывающимся капюшоном. — Это я его пригласил! — тут же вставил своё слово Чуя, пытаясь тем самым уберечь Дазая от ядовитого плевка. — Он предложил подтянуть меня в математике, и я, в качестве благодарности, решил позвать его сегодня к нам на ужин, — голос больше не дрожит, и он буравит сестру упрямым взглядом, как бы мысленно давая понять, чтобы она перестала портить атмосферу. — Вот как? — удивительно, но Коё так же в момент смягчилась и даже постаралась выдавить из себя улыбку. — Что ж, это… Даже будет интересно. Особенно когда отец вернётся, — впрочем, улыбка её скорее была похожа на саркастичную насмешку. — Если он вообще явится, — буркнул себе под нос рыжий, впервые лелея маленькую надежду, что именно сегодня тот не придёт вовремя. — Ну, вы долго ещё собираетесь толпиться на пороге?! — напряжённую атмосферу разбавляет Артур, который наконец-то высунул нос из кухни и весьма радостно подлетел к младшим, обращая внимание на их сегодняшнего гостя. — Очень приятно познакомиться! Я — Артур, мама вот этих двух невыносимых детей, — хохотнул он и забавно слегка потрепал волосы на голове Чуи, от чего тот возмущённо поморщил нос. — Ох, да, Чуя рассказывал мне про Вас, — весьма галантно чуть склонил голову Дазай. — А это, кстати, Вам, — он протягивает Артуру руку с букетом, вызывая у того очередной прилив умиления и одновременно попытку у Коё пробить себе череп закатанными глазами. — Меня зовут Осаму. Фукудзава. Вызвался быть репетитором Вашего сына. — Божечки, ну какая прелесть! — умилённо принимая в руки шикарный букет, Артур на минутку зарывается носом в мягкий бутон, чтобы ощутить сладостный аромат, а когда эйфория спадает, он с уже более хитрой улыбкой переводит взгляд то на Дазая, то на своего сына. — А только ли репетитор? — Э-э-э… Ну-у-у… — тут даже Осаму не нашлось что сказать, настолько вопрос старшей омеги поставил его в тупик. — Ну, мам, перестань! — не выдержал Чуя, чувствуя, что вот-вот сгорит со стыда. — Нам вообще нужно идти заниматься! — Так вас никто и не держит, — пожал плечами Артур, любовно оглаживая кончикам пальцев лепестки букета. — Идите учитесь, только к ужину не забудьте спуститься. Он будет в шесть. Осаму, надеюсь, Вам нравится лазанья? — Буду ждать её с нетерпением! — напоследок крикнул ему Дазай, в тот момент, когда Чуя уже утаскивал его вверх по лестнице. И когда эти двое скрылись на втором этаже, в гостиной неожиданно повисла гробовая тишина. Коё прямо-таки с ненавистью буравила взглядом с виду легкомысленного Артура. Ведь в нём не было ни капли напряжения, а всё, о чём он сейчас думал, это куда бы поставить вазу с таким замечательным букетом от такого замечательного, по его мнению, мальчика. В конце концов, девушка не выдержала: — Это что, шутка такая? — серьёзным тоном спросила она у матери. — А? Ты о чём? — непонимающе уточнил Артур. — То есть, тебя вообще не напрягает, что твой малолетний сын омега якшается со взрослым альфой старшеклассником? — уже находясь на грани, Коё по возможности спокойно постаралась процедить это сквозь зубы. — И сейчас они в его комнате! — Мне лишь кажется, что твой характер уж слишком становится похожим на отцовский, — хмыкает Артур, пожимая плечами. — Осаму показался мне хорошим мальчиком, а Чуя у нас явно не из тех, кто так просто подпускал бы к себе кого попало. Так что, насчёт этого я спокоен. — Не сравнивай меня с ним!!! — тут уже Коё не выдерживает, срываясь на крик при одном лишь только намёке, что она может чем-то быть похожей на Поля. — А Чуя всё ещё наивный ребёнок, который воспримет что угодно за чистую монету! Неужели ты и правда хочешь, чтобы он… Повторил твою судьбу? Вот только если у отца хватило совести не свалить, то Осаму точно не из тех, кто вызовется воспитывать ребёнка по малолетке. — …Ещё одно слово, юная леди, и можешь забыть о своём личном времени. Будешь до старости сидеть под замком. Артур никогда не был сторонником физического насилия в семье, считая это чем-то ужасно неправильным, когда дети вынуждены прислушиваться к каждому шагу, что приближается к их комнате. По крайней мере об этом пестрили все те многочисленные «семейные» шоу по телевизору, к которым он в своё время пристрастился, поднимая тем самым свою самооценку и доказывая самому себе, что не такая он уж и плохая мать. Закати такую истерику юная героиня одного из тех выпусков, сразу же получила бы смачную оплеуху по лицу и осталась без ужина. Артуру такое было совершенно не по душе. Он прибегал к более внушительным методам, а именно стирал с лица свою повседневную улыбку и начинал так жутко таращиться, что даже у Поля от этого редкого взгляда кровь стыла в жилах. Взгляд, который не пророчил ничего хорошего, если ты сейчас же не прекратишь творить херню. И это подействовало, потому что Коё моментально поникла и проглотила все те обидные слова, которые ещё собиралась сказать. — Почему тебе настолько на всё плевать?.. — почти шёпотом спрашивает девушка, устремив глаза в пол. — Потому что я хочу, чтобы вы все были счастливы. Это моя основная задача, — будто не своим голосом произнёс Артур. — А ты? Ты сам-то счастлив? — почти обречённо вздыхает Коё, взглянув на маму. — А это уже не так важно, — губы Артура искривляются в откровенно печальной улыбке, которая будто говорит, что он уже со всем давно смирился. — Милая, давай не будем ссориться, ладно? Хотя бы ради Чуи. — Ладно… — в конце концов сдавшись, без какого-либо энтузиазма кивает юная альфа. — Но я всё равно не буду стелиться перед Дазаем. Он тот ещё придурок. — И я безгранично буду ценить эту твою жертву, — иронично хохотнул Артур, наконец-то найдя цветам пристанище в вазе, что стояла в гостиной. — Стоп. А кто такой Дазай? — неожиданно удивлённо интересуется он. — Эм... Это странная история, мам…

***

Дабы не навлекать на свою несчастную голову ещё больше позора, Чуя, не замечая перед собой ни единого препятствия, стремительно тащил Дазая в направлении своей комнаты, пока тот и не думал сопротивляться, без каких-либо проблем волоча за ним ногами. Было даже забавно наблюдать, как рыжий изо всех сил старается не показывать, что его семейка немножечко «того». Сам Осаму, конечно же, так не считал, а вот Чуя порой сомневался в их, да и в своей адекватности… Оказавшись непосредственно у самой комнаты, омега находит в себе какие-то скрытые доселе силы, чтобы резко затолкнуть Дазая внутрь, заскочить самому и захлопнуть за собой дверь спиной, в последствии пытаясь отдышаться. Со стороны Чуя выглядел так, будто они убегали от толпы зомби, и сейчас он немного переведёт дух и начнёт баррикадироваться всей подручной мебелью. К счастью, этого не произошло, но беспокойно таращиться на Дазая он не перестал. Были ощутимо заметны его напряжение и нервозность, и что-то подсказывало Осаму, что виной тому не злополучная семейка, а он сам. Скорее всего, он был первым посторонним альфой в этой комнате, о чём можно было судить по сугубо молодому омежьему запаху и тому, как сама эта омега нервничает, подпустив кого-то так близко в свою защитную обитель. Дазаю это даже льстило, и он был несказанно рад, что… Был у Чуи первый — во всех смыслах, которые есть, и которые им могли предстоять, но о таком пока рано задумываться, потому что омега всё ещё был до ужасного нестабилен и пуглив. — Милая у тебя семья, — искренне и без издёвки отозвался Дазая, пытаясь отвлечь Чую от страшных мыслей. — Угу… Это ты ещё не знаком с главной вишенкой на торте в лице моего отца, — тяжко вздохнул Чуя, всё-таки постепенно успокаиваясь. — В общем… Это моя комната… Ага… — неловко улыбнулся он. — Агась, уютно у тебя тут, — осматриваясь по сторонам, отвечает Дазай. — Моя, наверное, выглядит примерно так же, но из-за вечного бардака и не разглядеть, — он решает разбавить немного напряжённую обстановку глупой шуткой, что помогает, и Чуя издаёт забавный смешок. — Правда?! — изумлённо восклицает рыжий. — Моя, если честно, тоже выглядит далеко не так в остальное время. Но мама заставила убираться! Так-то здесь всегда царит творческий хаос, за который я периодически получаю нагоняй. — Мы сейчас что, соревнуемся в уровне помойки наших комнат? — смеётся Осаму. — Не знаю. Возможно? — хмыкнув, пожимает плечами Чуя. Дазаю было прямо-таки интересно как можно подробнее рассмотреть маленькое убежище Чуи, откуда он мог подчеркнуть для себя много полезных деталей. Что ж, у него неплохой мощный комп; он ухаживает за семейкой из трёх цветочных кактусов на подоконнике; ему, судя по плакатам на стенах, нравится рок; а ещё он сторонник бережного хранения приятных воспоминаний, ибо весь угол стены у кровати был завешан фотографиями. Там были и какие-то моменты из детства, где маленький Чуя и Коё сидели в песочнице, Диснейленд, фотка всей семьи из аквапарка, а ещё целая куча разных школьных, где Чуя в одном кадре с Акутагавами, Йосано и Ацуши. Удивительно, что даже после ссоры Чуя и не думал убирать эти снимки. А может, он просто о них забыл? Данное предположение ставится под сомнение, потому что забыл бы он об этом лишь в том случае, если бы не смотрел на эти фотографии. Почему Дазай был уверен, что Чуя смотрит на них? Да потому, что незаметно разглядел совсем свеженькую фотку, сделанную примерно… В середине лета? На ней в кадре был сам Дазай, который и не подозревал, что кто-то бессовестно фоткает его сбоку на пляже, куда тот выбирался с Фёдором, Сигмой и Колей пару раз за сезон. Видимо Чуя тоже был там и смог филигранно остаться незамеченным со своим снимком. Размышления об этом вызывают у Осаму лёгкую улыбку, но он не подаёт виду, что что-то заметил, дабы не смущать младшего, который точно начнёт сгорать со стыда и придумывать нелепые оправдания. И чтобы как-то его отвлечь, Дазай переводит взгляд и акцентирует внимание на старенького вида гитару, стоящую у изножья кровати. Он уже хотел было взять её, но в последний момент остановился и немного отдёрнул руку, решив, что это будет невежливо. — Могу я..? — кивнув на инструмент, спрашивает он. — А?.. Да, конечно, — коротко кивает Чуя, который даже не сообразил, зачем Дазай спрашивает его разрешения. — Крутотень! — с дозволением, Дазай радостно, но тем не менее осторожно берет гитару, аки настоящий музыкант, и сразу же пытается сбрынчать на струнах парочку аккордов, в которых он совершенно не разбирался и звук выходил совершенно нелепый. — Никогда раньше не доводилось держать в руках гитару! — Разве? — пока Осаму развлекался, Чуя активно копался в своём столе между школьных учебников. — Ты же трогал мою электрогитару. — Она вообще отвал башки, я к ней старался сильно не прикасаться, — с нескрываемым будоражащим трепетом, восхищался Дазай. — Если хочешь, могу как-нибудь научить тебя играть что-то простенькое. Хоть для чего-то мои тонны нотных тетрадей сгодятся. — Правда можешь??? — А то. Только в следующий раз, — наконец-то отыскав необходимый ему учебник по математике, Чуя торжественно протянул его Дазаю. — Но сегодня ты собрался меня учить, ведь так? — хитро улыбнулся он. — Там есть закладка по нужной мне теме, так что, давай, великий сэнсэй, обучай меня! — и после, Чуя благополучно уронил свою задницу в кресло возле стола, сделав на нём парочку оборотов вокруг своей оси, тут же вооружившись конспектом и ручкой. — Ладно-ладно, как скажешь! — звонко рассмеялся Дазай, аккуратно поставив гитару на место и забрав учебник себе. Много времени не понадобилось, чтобы отыскать нужную тему, ведь внутри действительно оказалась закладка. В виде длинного рыжего котика. Ну что за милота? Быстро пробежавшись глазами по тексту, Осаму произнёс вслух: — «Элементы комбинаторики и теории вероятности»? Серьёзно? Как ты мог завалить теорию вероятности? — Ох, ну, даже не знаю… Возможно, причина в том, что я связался с очень дурной компанией и обзавёлся парнем, который мешает мне прилично учиться и считает себя умнее всех? — саркастичной скороговоркой проговорил Чуя, слегка обиженно надув щёки. — Завалил и завалил, чё бубнить-то? — Просто странно, что тема, которая ищет периодичность и порядок во всей Вселенной, стала неподвластна для человека с… — на последнем слове Осаму всё-таки соизволил заткнуться, решив, что может обидеть этим омегу. — Ладно… Забудь. — Ты хотел сказать: «…с ОКР»? — вскинул бровью Чуя, на самом деле совершенно не выглядя расстроенным или оскорблённым. — Ну… Да-а-а-а… — неловко почёсывая затылок, протянул Дазай, присаживаясь на край кровати напротив него. — Извини. Я не хотел тебя обидеть. — Всё в порядке, Дазай, мне не свойственно обижаться на правду, — спокойно усмехнулся Чуя. — Если тебе станет легче, то родители водили меня к психотерапевту, и тот сказал, что в этом нет ничего серьёзного. Даже пилюли никакие не прописывал. Я просто… Слишком много думаю. Вот и всё. — Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я думаю, что ты чокнутый. Потому что я так не думаю! — панически пытался объясниться Дазай, который сейчас словно поменялся с Чуей местами, ибо рыжий выглядел максимально спокойным и расслабленным, в то время как он сам путался в собственных мыслях. — Дазай, я уже начинаю думать, что чокнутый здесь ты, — цокнул языком омега, поджимая под себя ноги в кресле. — Давай уже начнём? А то мы так ничего не успеем, потому что мама не терпит оправданий и погонит нас за стол. — Никогда не думал, что мне реально начнут угрожать чьей-то мамой со стряпнёй, но, ты прав, давай пробежимся по самому началу темы, а потом разберём пару задачек. Надо сказать, что при всей развязности Дазая, который никогда не испытывал напряжения в школе и умудрялся каким-то чудом зарабатывать хорошие оценки, Чуя был доволен им в качестве репетитора. То ли сам альфа умел разъяснять чётко, понятно, не забывая отпускать шуточки для разрядки занудной математической атмосферы, то ли сам рыжий как завороженный старался уловить и запомнить каждое его слово, неотрывно буравя взглядом. Сам факт того, что они сейчас находятся наедине в его комнате, потихоньку взбудораживал в Чуе всё его омежье естество. В конце концов, он не замечает, в какой именно момент абсолютно перестаёт слушать Дазая и просто рассматривает его движущиеся губы под разными углами, склоняя голову то влево, то вправо, успев за это время сгрызть головку несчастного карандаша. Если Дазай и замечал на себе этот пристальный взгляд, то ему нужно было вручить медаль за выдержку и умение так хорошо себя контролировать. С любой другой омегой его возраста они бы не потратили на учёбу больше пяти минут, оставив весь остаток вечера на зажимания в кровати. Но Чуя не был для него «какой попало» омегой. Его альфе будто сменили траекторию тактики ухаживания, от чего он хотел заботиться о младшем, дабы тот чувствовал себя максимально хорошо и комфортно. Все эти блогеры и психологи в соцсетях рассказывали, что если альфа вдруг захочет не заняться сексом с определённой омегой, а досыта её накормить и обогреть, то значит он нашёл свою истинную половинку. Но Дазай был всё ещё молод и относительно неопытен для того, чтобы воспринимать это за правду. Отношения с отцом в последние пару лет он испортил окончательно, и тот не вкладывал в него силы обучить уму-разуму как обращаться с омегами. Не потому, что не любил его или не хотел, просто сам Осаму предпочёл максимально отдалиться от него и мамы, желая превратить себя в безымянную тень в собственном доме. И, пожалуй, единственный для него авторитет, который имел возможность вправить его дурные мозги, больше не сможет этого сделать, находясь далеко-далеко отсюда. Внезапные тяжёлые мысли накатывают на Дазая с такой силой, что он и сам перестаёт слушать себя, проговаривая на одной ноте текст из учебника. Кожа под бинтами на руках стала неприятно зудеть, словно нашёптывая, чтобы тот немедленно сорвал с неё «защитный панцирь» и расчесал до крови, до мяса, до оголённых нервов с костями. Становится тяжело дышать. Дыхание Осаму становится более глубоким и шумным, будто он не может в полной мере наполнить лёгкие кислородом. В голове раздаётся звон — ранее уже знакомый, затяжной, смешивающий в себе сирены и мерзкие гудки автомобилей с пробки на автостраде. К горлу подкатывает тошнотворный комок, и выдержка парня практически достигает своего предела. Он готов сорваться с места и убежать, желательно в направлении открытого окна. Но стоит Дазаю хотя бы расценить попытку побега, как его затуманенный взгляд резко сталкивается с небесной синевой напротив — такая чистая, невинная, но с разгорающимся в ней лёгким беспокойством. Дазай даже не заметил, в какой момент колёсики на кресле Чуи проехали вперёд, сокращая дистанцию с кроватью, на которой он сидел. Всё ещё недостаточно близко для каких-то похабных мыслей, но вполне достаточно, чтобы иметь возможность рассмотреть отдельно каждую веснушку на чужом лице. И Дазай в очередной раз убеждается, какой же Чуя красивый… Даже когда так тревожно смотрит и пытается до него достучаться. — Дазай?.. Дазай, ты слышишь меня? Всё в порядке? Дазай! — без продыху тараторил рыжий, в конце концов не выдерживая игнора, и со всей силы ущипнул его за руку. — АУЧ! Да! Я… Все нормально! Просто задумался о своём… — грустно растирая раненое место, постарался оправдаться Осаму. — О чём таком «своём» ты задумался, что у тебя на лице был такой панический страх? — нахмурившись, спрашивает Чуя, который явно не поверил, что тот в порядке. — Может прервёмся ненадолго? — И что я буду за учитель, который сам берёт перерыв от занятия??? — Дазай, как обычно, попытался всё свести к дурной шутке, вот только Чуя её совершенно не оценил, продолжая напрягать брови. — Ты не учитель. Скорее просто добрый самаритянин, вызвавшийся помочь несчастному мне. Так что, я не собираюсь на тебя давить. — Ты не собираешься, а вот если я не смогу до конца недели разжевать тебе эту дурацкую тему, то ты снова завалишь тест и Куникида-сэнсей точно с тебя шкуру спустит, — Осаму тяжко вздыхаем. — А мне бы этого не хотелось. — Ох, ла-а-а-адно! — усмехнулся Чуя, откидываясь на спинку кресла и снова вооружаясь конспектом. — В принципе, по теории мне более-менее понятно. Лучше давай попробуем решить задачки. А то мне кажется, что я всё делаю правильно, а в итоге нихрена неправильно… Постепенно, напряжённая атмосфера спала на нет, и Дазай смог отбросить все ненужные сейчас мысли. Чуя был словно лучиком света — такой же ослепительный, озорной и способный рассеять тьму вокруг, — как раз тот, кого ему так не хватало в последнее время, чтобы скрасить свои мрачные будни и не тонуть в пучине тяжёлых воспоминаний. Они снова вернулись к основной теме их встречи, и Дазай начеркал в тетради несколько задачек по теории вероятности, которые смог найти в интернете. По крайней мере, так был шанс, что ранее Чуя не сталкивался с чем-то похожим, и они точно смогут убедиться, усвоил ли тот материал. И Чуя действительно старался: корпел над каждым словом, не пытался брать ответы из воздуха и упорно расписывал листы, от погружённости в процесс даже высунув и закусив кончит языка, настолько ему хотелось не разочаровать своего репетитора. Осаму лишь тихо улыбался и старался не мешать творческому процессу, после того как на него громогласно рявкнули с заявлением «Я САМ!», поэтому альфа молча наблюдал со стороны, как Чуя каждую секунду меняет эмоции на лице и морщит свой нос, который так внезапно захотелось расцеловать… Но он опять сдержался, потому что сейчас был явно не лучший момент, чтобы спугнуть несчастную овечку, которая только-только стала ему открываться. Им было настолько весело и хорошо сейчас вдвоём, что позабылись все тяготы всего остального окружающего их мира, потому что сейчас они увлечены лишь друг другом. По этой же причине никто из них не услышал, как к гаражу дома подъехал автомобиль, и раздался хлопок закрывающейся двери… Для Поля это выдался тяжёлый и крайне отвратительный день. Собрание, встреча с какими-то очередными большими шишками, дедлайны по отчётам и нахрен распоясавшаяся бухгалтерия, из-за которой они чуть не влетели на кругленькую сумму, потому что кому-то было лень проверить наличие одного единственного документа. Под самый вечер Верлен настолько выбился из сил, что энтузиазм на томное продолжение сгорел как свеча под ливнем. Акио так и не смог уломать его остаться, сходить поужинать или вообще остаться ночевать у него. В последние дни, взбалмошная молодая омега лишь выводил его из себя, и сегодняшний вечер Поль уж точно не горел желанием проводить в его компании. Акио, естественно, ещё пытался возмущаться и крутил носом, мол «Тебе от меня только раздвинутые ноги и нужны», а Поль даже не удосужился опровергнуть это заявление, потому что ему было плевать. Как только часы на стене сообщили об окончании рабочего дня, он быстро собрался, сел в машину и поехал домой. Сегодня ему уж точно хотелось провести время с семьёй, потому что совесть всё-таки постепенно сжирала его, и он понимал, что нельзя так часто пропадать допоздна и не ночевать дома вовсе. Артур ведь действительно волновался за него, а скандалы устраивал лишь от бессилия достучаться каким-то иным способом. Думая о своём супруге, по пути домой Поль решет заехать в кондитерскую и купить там огромный меренговый торт с украшением из пьяной вишни. Артур его просто обожал, да и дети ели с удовольствием все те разы, когда они вместе ездили на каникулы в Париж. Можно считать, что Поль просто пытался искупить свою вину дурацким тортом, но лучшего решения он придумать просто не мог. Загнав машину в гараж, Верлен прихватил с пассажирского сиденья красивого вида именную картонную коробку, украшенную тонкой золотистой ленточкой, и вышел наружу, блокируя дверь гаража и попадая в дом, как обычно, с парадного входа. — Эй, как у вас тут дела? — с уставшей, но вполне счастливой улыбкой окликнул он всех домашних, явно ожидая, что к нему все кинутся в объятия, но… — Поль?.. — растерянным голосом отозвался Артур, осторожно ступая в гостиную с откровенным видом того, что он не ожидал его увидеть. — А ты почему так рано? — на его лице тлело беспокойство, а глаза невольно метались в стороны, смотря то на мужа, то на проклятую лестницу второго этажа. — Эм… Я ведь работаю до этого времени, — здраво пояснил альфа, уже начиная постепенно прослеживать подозрительные нотки в поведении своей второй половинки. — А ты что, не рад меня видеть? Не успел спрятать любовника в шкаф? — решил пошутить он. — Я удивлён вообще тебя видеть. Так рано, — попытка Поля разрядить напряжённую обстановку не увенчалась успехом, и шутки Артур не оценил, посмотрев на него ещё более хмуро. — Ладно, прости… Я просто очень устал засиживаться на работе и не иметь возможности видеться с вами. Поэтому и решил сбежать и провести этот вечер исключительно со своей семьёй, — решив воспользоваться последней попыткой всё исправить, Поль аккуратно тянет за ленточку на коробке, чтобы та ослабла и дала возможность приоткрыть крышку. Изнутри коробки мигом повалил приятный аромат вишни, и он развернул коробку на вытянутых руках к Артуру, демонстрируя симпатичный тортик и невинно улыбаясь. — Ну как? Теперь у тебя появилось настроение? — Не только с семьёй, — коротко произнёс Артур, который даже не взглянул в сторону торта, потому что эти слова ему дались с большим трудом. — Что? — в недоумении уставился на него Поль. — Сегодня мы ужинаем не только в кругу семьи, Поль, — он пытается говорить мягче, будто подготавливая почву для сильного удара. — Чуя привёл кое-кого в гости. — Оу… Вот оно что, — пытаясь переварить услышанное, он слегка мотает головой, дабы собрать мысли воедино. — Ну, ничего ведь страшного, верно? Рюноске и раньше ужинал вместе с нами, так что не думаю, что это большая проблема. Честно решив, что никакой проблемы действительно нет, Поль со спокойной душой зашагал в сторону кухни, чтобы наконец-то поставить несчастный торт. Но правда вскрылась несколько иная, заставившая его затормозить на полпути, когда Артур окликнул его в спину: — Не Рюноске, — негромко, но твёрдо произнёс Артур. — Так… Это уже интереснее, — произнёс куда-то в воздух Поль, после чего медленно развернулся на носках, с прищуром глядя на супруга. — Гин? Йосано? — Опять не угадал, — со вздохом, отрицательно мотает головой тот, медленно подходя к Верлену и начиная ненавязчиво поправлять воротник его пиджака и галстук. — Поль, послушай… Прежде, чем ты начнешь психовать и творить неподобающие вещи, просто хочу напомнить, что Чуя у нас уже взрослый и его интересы сейчас заметно меняются. — Кого он притащил? — в довольно жёсткой манере спрашивает альфа, чувствуя, что начинает понемногу закипать в ожидании самого худшего. — Не «притащил», а привёл познакомиться. Замечательный мальчик Осаму, который помогает нашему сыну подтянуться в учёбе, — Артур правда пытается выдавить улыбку и хоть как-то приободрить мужа, но понимает, что это практически бесполезно. — Они сейчас как раз занимаются наверху. — …Чем занимаются?! — шокировано переспросил Поль, чувствуя, как у него уже пульсирует вена на виске. — Математикой, Поль! Ты меня слушаешь вообще?! — хмурится омега. — Нет-нет, по-моему, это ты себя сейчас не слышишь! — больше не в силах устоять на месте, Верлен на удивление мягко отстраняет от себя руки Артура, но теперь занимается тем, что нервно мечется по всей гостиной, пытаясь сложить воедино пазл в голове. — Ты мне сейчас с абсолютным спокойствием заявляешь, что наш сын притащил к нам домой какого-то тупого малолетнего альфу, у которого непонятно что творится в башке и с гормонами, и они сейчас сидят наедине в его комнате и ЗАНИМАЮТСЯ?! — Mon cher, прошу тебя, не начинай… Для Чуи это действительно важно, и мы не должны вмешиваться в его жизнь. — ПОКА ОН ЖИВЁТ В МОЁМ ДОМЕ, Я САМ РЕШУ, КУДА И ЗАЧЕМ БУДУ ВМЕШИВАТЬСЯ, ПОНЯТНО ТЕБЕ?! — то, что издал Поль, было не криком, а откровенным рыком альфы, который почуял опасного конкурента на своей территории. Возможно, будь Артур моложе и глупее своих лет, его внутренняя омега уже бы забилась куда-то в угол со страху, боясь попасться на пути острых зубов, но… Откровенно говоря, он даже бровью не повёл, а лишь разозлился, что тот посмел раскрыть пасть в его сторону. — Не смей повышать на меня голос! — в ответ зашипела уже его омега. — А если тебе так хочется быть хозяином в доме, то соизволь возвращаться сюда больше одного раза в неделю! — в Артуре прямо-таки кричал голос обиды, что Поль всерьёз ни во что не ставит его мнение, в то время как на нём в последние годы держалась вся эта чёртова семья. — Ох! Ну уж прости, что я пашу с утра до ночи, чтобы моя неблагодарная семья ни в чём не нуждалась! — возможно мысленно Поль и понимал, что сейчас малость перегибает палку, но он банально вошёл в раж, который лишь сильнее разжигал его гнев. — С чего ты вообще взял, что мы тебе не благодарны, идиот?! — Серьёзно??? — альфа откровенно изумился такому вопросу, начиная загибать пальцы. —  Моя родная дочь перестала со мной разговаривать и ведёт себя со мной так, будто я убил человека. Ты закатываешь истерики, когда я прихожу заёбанный с работы и просто хочу отдохнуть. А мой сын вздумал, что может так просто таскаться с какими-то придурками альфами, чтобы случайно залететь как его ма-… Договорить Полю не даёт сильная и звонкая пощечина. Он даже не заметил, в какой именно момент Артур сократил с ним расстояние до той степени, чтобы со всего маху врезать ему по лицу, источая глазами лютую ярость вперемешку с ненавистью. Тем ни менее, это немного сбавило пыл Верлена, и он ошарашенно проморгался, держась рукой за пылающую щёку и таращился на своего мужа, похожего сейчас на мегеру. — Всё ещё хочешь закончить? — низким устрашающим голосом интересуется Артур. — Как «кто» он должен залететь? — Никто, — на удивление смиренно пробубнил Поль, осторожно отнимая руку от покрасневшего места. — Вот и чудно, — притворно-мило улыбнулся Артур. — А теперь, если ты не против, я пойду накрывать на стол. С тебя же требуется принять человеческое обличие и максимально… Повторюсь, МАКСИМАЛЬНО вежливо пойти, и поздороваться с нашим гостем. Ты всё понял? — Вполне доходчиво, — поникло отозвался альфа, словно он школьник, которого отчитывал учитель. — Прости, что накричал. — Потом поговорим, — холодно отвечает Артур, наконец-то уходя на кухню. Верлен ещё какое-то время просто прожигал пустоту отсутствующим взглядом, прежде чем окончательно пришёл в себя. Он и сам не понял, какая муха его укусила, чтобы так срываться на супруга, но он точно знал, что не потерпит никакого альфу рядом с Чуей до тех пор, пока Поль лично не узнает о нём всё и даст свой заключительный вердикт. И всё же, расстраивать Чую он по-прежнему не хотел, а потому соизволил собрать все свои остатки совести, когда поднимался наверх. Из комнаты Коё, как обычно, доносилась громкая музыка, а значит идти выпытывать у неё насчёт ухажёра брата было бесполезно. Да и вряд ли она в чём-то сознается, ибо в последнее время их с Полем общение действительно сжалось до банального «Доброе утро» и «Привет». Верлену это совершенно не нравилось, но он уже не знал, как правильно подступиться к дочери, чтобы та нормально объяснила причину своего юношеского максимализма. А вот с комнатой Чуи всё оказалось гораздо интереснее… Подойдя к той на цыпочках практически вплотную, Поль затих и прислушался к звукам, доносящимся изнутри. Были слышны два голоса, периодический смех и шуршание бумаги. Ничего подозрительного на первый взгляд, но не для отца, который сердечно переживает о своём чаде до такой степени, что слишком резко хватает ручку и настежь открывает дверь, будто надеясь застукать двух подростков за чем-то неподобающим. Но его опасения не оправдались, и Верлен даже сперва не понял: радоваться ему, или глубоко огорчиться. С неожиданным появлением на пороге, на него уставились две пары удивлённых и, самую малость, напряжённых глаз. Тем не менее, подросткам просто не за что было оправдываться, и они не сдвинулись со своих мест. Пожалуй, единственное, что во всей этой ситуации могло напрячь Поля, было то, что, по его мнению, стул на котором сидел Чуя в позе лотоса стоял слишком близко к кровати, на которой и сидел вот этот. В остальном же, исходя из учебников с тетрадями на коленях, они и правда занимались. — Вечер добрый, — едва ли не сквозь зубы процедил старший альфа, но, надо отдать должное, он честно старался сдерживать свои эмоции. — А что тут происходит? — весьма тупой вопрос, учитывая, что и так было видно, чем они тут занимаются, но Поль сейчас просто перестал отдавать отчёт своей логике. — Привет, пап, — слегка нервно улыбнулся Чуя, у которого на деле всё внутри заледенело от ужаса и мыслей о том, что сейчас случится как минимум чьё-то кровавое убийство, однако внешне он не подавал виду, стараясь выглядеть расслабленным. — Это Даз-… Осаму. Он мой… Репетитор по математике. — Угу, твоя мать мне уже сказал, что он за репетитор, — пренебрежительно прожигая Дазая взглядом, выплюнул Поль. — И давно тебе нужен репетитор? Не знал, что у тебя появилась какая-то неуспеваемость в школе. — Пап… — виновато опустив взгляд, Чуя понимает, что отец уже обо всём в курсе. — На самом деле, у Чуи нет никаких проблем в учёбе, и он замечательный ученик, — неожиданно, Дазай подаёт вполне уверенный голос и смело поднимается с кровати, чтобы подойти ближе к Верлену. — Просто наш сэнсей по математике считает за свой долг давать углублённые темы занятий университетского уровня, с которыми любому понадобится помощь. Вот я и вызвался помочь, — оказавшись прямиком напротив него, Дазай смело протягивает вперёд раскрытую ладонь для рукопожатия. — Добрый вечер, сэр. Меня зовут Осаму. Мы учимся с Вашим сыном в одной школе и… Гуляем вместе. Но Вы ничего такого не подумайте! Чую и его личное пространство я уважаю, как и у любой другой омеги. Слушая весь этот самоуверенный трёп от Дазая, Чуя мысленно хотел провалиться под землю от стыда и ужаса. Потому что он был уверен практически на сто процентов, что на отца подобный выпендрёж не подействует. И всё-таки, сейчас он предпочёл посидеть тихонько в стороне и просто понаблюдать, что будет дальше. А вот Поль даже удивился, что у этого несносного пацана хватило смелости не то, что заговорить с ним, но и пытаться поздороваться на равных. Он скрупулёзно оглядел чужую руку перед собой, сразу же замечая непонятного вида бинты на обеих руках от самого запястья, и конец которых скрывался где-то под краями рукава чёрной футболки. Это был первый недобрый звоночек в оценочном суждении. Вторая подозрительная деталь заключалась в том, что когда Верлен взглядом проскользил от его руки и до самой физиономии, которая была с ним буквально на одном уровне. Поль, конечно, знал, что Чуя пока не особо давал в рост для своих лет, но вот эта шпала перед ним затаивала подозрения, что не особо-то он похож на одногодку его сына. И всё же, альфа пока решил не пороть горячку и запоздало протянул свою руку в ответ, скрепив приветствие крепким рукопожатием. Что правда, он «случайно», самую малость, перестарался, сжимая пальцы до такой степени, что у Дазая нервно дёрнулся глаз от боли и он тут же принялся растирать ладонь, когда ту высвободили из захвата. — Поль Верлен. Отец Чуи, как ты мог уже догадаться, — наконец-то поздоровался он. — Скажи-ка мне вот что, парень, а не слишком ли ты высокий, чтобы учиться с ним в одном классе? — Ох, нет, что Вы! Мы с Чуей не одноклассники, — мило улыбнулся Осаму, мимолётно оглянувшись на всё такого же молчаливого омегу. — Вот как? — с подозрительным прищуром протянул Поль. — А что тогда? Другая параллель? — И снова нет, — покачал головой Дазай, совершенно не напрягаясь его пронзающим взглядом. — Вообще-то, я учусь в одном классе с Коё, но я не удивлён, что она никогда обо мне не упоминала. — С Коё? — каждый раз, когда Дазай открывал свой рот, точка кипения Поля возрастала, но тут уже оставались последние её капли. — С моей старшей дочерью. Которая в выпускном классе. Которой семнадцать. Тебе семнадцать? — Уже восемнадцать, — честно отвечает Осаму. — Ах, тебе восемнадцать! — притворно изумился Верлен, кривясь в совершенно недоброжелательной улыбке. — И ты приходишь в мой дом, заявляя, что встречаешься с моим пятнадцатилетним сыном? Да ты хоть знаешь, что я-… — Ужин готов! — словно ангел благодати, спустившийся с небес, за спиной Поля возникает Артур, ненавязчиво отдёргивая своего мужа за локоть и вынуждая перевести всё внимание на себя. — Чуя, Осаму, заканчивайте со своей учёбой на сегодня и идите к столу. Коё уже там, — чётко проговаривая каждое слово, обращается он к детям, но при этом не разрывает зрительного контакта именно с голубыми глазами своего супруга, который сейчас даже не моргал. — Поль. Ты тоже. Сейчас же, — процедил он под конец. — Ура! Наконец-то! — Чуя тоже сразу оживился, вскакивая со стула, и подбежал к ним, но лишь чтобы побыстрее схватить Дазая и утащить его за собой вниз от отцовского прицела. — Пахнет очень вкусно, мам! Когда подростки умчались вниз по лестнице, Поль и Артур ещё какое-то время стояли неподвижно, буравя друг друга взглядом. И если альфа буквально пыхтел сейчас от злости, то взгляд омеги был прямо-таки умоляющим не совершать никаких глупостей, ради всеобщего блага. Можно сказать, что в таком жизненном темпе они проживали несколько последних лет. — Я тебя очень прошу… — пытаясь воззвать к чужому благоразумию, шёпотом проскулил Артур. — Этому лбу восемнадцать лет! — Поль тоже шептал, но делал это на повышенном тоне, брюзжа от возмущения. — Как я вообще могу адекватно на такое реагировать? — Не знаю. Представь, что это мы с тобой, но у Осаму хватит ума воспользоваться презервативами, — иронично хмыкнул омега. — Или не ты трахал несовершеннолетнего сына своего начальника в девятнадцать лет? — У меня хватило ума и смелости взять за это ответственность! А у этих современных тупых подростков один только ветер в голове! — Поль не унимался, но потом резко заткнулся, с ужасом заключая: — О боже… А если они уже..?! — Не «уже», — резко прервал поток его устрашающих мыслей Артур, мягко схватив руку мужа и искренне на него посмотрел. — Просто поверь мне. Я знаю Чую как себя, и если что-то подобное произойдёт, он мне об этом непременно расскажет. — Неужели? — снисходительно фыркнул Поль, проводя параллель в своей голове. — А если что-то подобное случится? Что, если Чуя будет неосторожен. Что конкретно ты планируешь предпринять? — он снова стал напирать, с укором глядя на своего мужа. — Ну… Я… — Артур замялся с ответом и отвёл взгляд, потому что прекрасно понимал, к чему сейчас клонит Поль. — Можешь не отвечать, — Верлен достаточно резко выдёргивает свою руку из руки омеги и выходит в коридор. — Потому что я и так знаю ответ, — пройдя чуть дальше, он очень тихо проговорил сам себе под нос, — Потому что я сам живу в этом «ответе». Артуру так и не нашлось, что ему ответить, но он не стал медлить, рванув следом за ним на первый этаж. Честно говоря, ему самому уже не хотелось участвовать в этом дурацком ужине, ибо его глаза уже были на мокром месте. Тем не менее, он по-прежнему не хотел портить Чуе вечер, а потому быстро утёр всё рукавом своей красной водолазки и натянул свою привычную улыбку как раз в тот момент, когда они с Полем завернули в столовую. В последнее время они крайне редко использовали её по назначению и ели в основном за столом на кухне, но ради гостя Артур прям расстарался, достав лучший сервиз и даже умудрившись превратить лазанью в нечто напоминающее ресторанное блюдо. — И что, он правда разрешил тебе всё пересдать? — удивлённо вопрошала Коё, которая уже сидела за столом вместе с Чуей и Дазаем, даже стараясь несильно возмущаться присутствию последнего и общалась с ним вполне адекватно. — Гонишь! — Да клянусь, я сам был в шоке! — не унимался в ответ Чуя. — Но он сказал, что просто не хочет портить мою успеваемость одним тестом. — А я же говорил, что Куникида-сэнсей адекватный. По крайней мере когда не орёт, — рассмеялся Дазай, решив весьма услужливо разлить им троим в стаканы апельсиновый сок из графина, из которого уже сотню лет никто ничего не пил, но сегодня он тоже стоял на столе. — И вообще он обожает меня. — Честно говоря, от него я слышал несколько другое мнение о тебе, — ехидно заявляет Чуя, дождавшись пока Дазай усядется рядом с ним за стол, а уже потом принялся пить свой сок. — И ты не ошибся, — не зло хохотнула Коё, про себя отметив, что жест Дазая был весьма галантным, но вот смотреть на их с Чуей парочку сидящих напротив… Ей всё ещё трудно было свыкнуться, но ради брата стоило потерпеть. — Не прошло ни одного занятия, чтобы Куникида не упомянул, что если бы Дазай не шарил в математике так хорошо, то он бы уже посодействовал его исключению за отвратительно поведение и тупые шутки. — И всё-таки, он признаёт мой светлый гений! — горделиво заявил тот. — Мне кажется, он это делает от отчаяния, чтобы ты не донимал его ещё и после уроков, — продолжал подначивать его Чуя. Глядя на так мило общающихся детей, улыбка Артура становится более мягкой и искренней, а вот Поль по-прежнему выглядел мрачнее тучи. — Осаму, может расскажешь нам что-нибудь о себе? А то от этих двух детей ничего конкретного не допросишься, — окликнул его Артур. Подойдя к столу, он принялся аккуратно разрезать ножом лазанью и порционно раскладывать всем по тарелкам. — Да, Осаму, нам очень интересно послушать, — саркастично произнёс Поль, демонстративно усаживаясь во главе стола. — Как говоришь твоё полное имя? — Эм… Осаму Фукудзава, — вопрос про полное имя немного напрягает Дазая, но он старается держать лицо, параллельно кивком благодаря Артура за свою порцию. — Да особо нечего рассказывать. Переехал три года назад из соседнего города. Выпускной класс. Скорее всего буду поступать на специальность, связанную с компьютерами, но пока точно не решил. В принципе, с моими оценками меня куда угодно возьмут. — О, я бы всё равно советовал тебе идти именно в компьютерную сферу, дорогой. Потому что за ними будущее, — подхватывая разговор, Артур наконец-то и сам сел за стол, по правую руку от мужа. — Вот взгляни на меня! Вся моя работа проходит исключительно благодаря моему ноутбуку. — Ма-а-а-ам, ты же переводами занимаешься, а не программированием. Это немного разные вещи, — поправила его Коё. — Ага! Да и твой ноутбук уже давно пора прошить, — согласно закивал Чуя, как обычно начиная ковырять вилкой в своей тарелке, ибо привычка перебирать едой у него осталась с детства. — Я могу помочь. Не сам, конечно, но у меня есть знакомый, который занимается прошивкой, — сказал Дазай, вместе с тем подхватывая на краешек вилки немного лазаньи, тут же отправляя её в рот. — А… Боже… Это так вкусно… — без единой капли притворства, тихо восхитился он, потому что лазанья и правда была как из ресторана. — Как Вы..? — Хех, годы тренировок. В вашем возрасте я и готовка были вещами не совместимыми, — усмехнулся Артур, подливая себе в бокал немного вина из уже откупоренной бутылки. — Очень рад, что тебе понравилось! Если твоя мама не будет против, могу поделиться рецептом, — он легонько ему подмигивает, прекрасно понимая, что в вопросах готовки своим детям нужно быть крайне деликатным и не ранить чувства других матерей, ибо кому понравится, если твоя собственная кровинушка решит, что в соседнем доме его кормят вкуснее. — Ам… Вряд ли моей маме такое интересно… Но спасибо… — при упоминании матери Дазай ощутимо поник и как-то засомневался, опуская взгляд в тарелку. Ну не мог же он при первой же встрече с родителями своей омеги рассказать, что он скорее наглотается стеклоочистителя, чем лично попросит мать приготовить что-то персонально для него. А ведь раньше всё было по-другому… Раньше Огай очень много работал, но при этом никогда не ставил карьеру выше своей семьи. Даже в состоянии жёсткой нагрузки он всегда помнил про все вкусовые предпочтения своих домашних и каждые выходные баловал их чем-то вкусненьким. Сейчас же вся еда стала бездушной, потому что и души в нём как таковой не осталось, а когда-то приятный аромат выпечки сменился на горький запах тонны таблеток. Опять же, Дазай не считал нужным, чтобы об этом вообще кто-то знал. И пока все за столом мило общались о всём и ни о чём одновременно, Поль оставался всё таким же безмолвными, кажется, пытаясь прожечь в Осаму дыру одним только взглядом. Всё его внимание было сосредоточенно на этом парне, потому что, когда тот представился полностью, старший альфа упорно пытался вспомнить, где же раньше слышал эту знакомую фамилию. И в конце концов его осенило, но… Если подозрения окажутся верными, то Поль не стерпит нахождение этого человека в своём доме, и уж тем более рядом с Чуей. — Фукудзава… Слушай, а это не твой ли отец известный в городе адвокат? — как бы ненавязчиво интересуется Верлен с лёгкой, но при этом пакостной улыбкой, наконец-то принимаясь есть свою лазанью и с видом любопытного ребёнка рассматривать Осаму. — …Мой, — коротко отвечает Дазай, окончательно становясь мрачным и не улыбчивым. — А-а-а… Я что-то слышал про него, — продолжал напирать Поль, явно почувствовав то самое место, на которое следует давить, чтобы было больнее. — Не напомнишь, почему вы вообще сюда переехали??? — Я… Не хотел бы вот так это обсуждать. Простите, — Дазай постарался соскочить с этой неприятной темы, но не того соперника он себе выбрал. — А почему не хочешь? — продолжает нагнетать тот. — Поль… Осаму же сказал, что не хочет об этом говорить. Мы не должны его заставлять, — как всегда добросердечный и всепонимающий Артур попытался как-то замять эту тему и сгладить углы, но его благоверного уже было не остановить. — Пап, серьёзно, ну давай не сейчас… — удивительно, но в этой ситуации даже Коё вступилась за Дазая, хотя по всей логике она должна была быть на стороне отца. Только лишь Чуя сидел и откровенно недоумевал, что вообще сейчас происходит. Он словно маленький зашуганный зверёк метался по своей клетке и пытался найти ответ на вопрос, почему же его в неё посадили. И искал он этот ответ в глазах своей семьи и Дазая, взгляд которого за мгновение стал стеклянным от всех этих неловких расспросов о его родных. — Почему же не должны? — скрещивая руки на груди и откидываясь спиной на спинку стула, Поль с укором глянул на Осаму, будто поймал его с поличным на совершении преступления. — Он приходит в мой дом. Садится ужинать с моей семьёй. Откровенно заявляет, что имеет виды на моего сына. Так почему я не могу узнать о нём получше? Потому что ему есть, что скрывать? Например причину, по которой они переехали… Нет. Сбежали из того города сюда. Если Верлен в тот момент смог отпустить душу и расслабиться, то вот как раз-таки точка кипения Дазая была достигнута. Ничего толком не говоря, он нервно роняет вилку в тарелку, что сопровождается звонким пением серебра, сперва складывает руки в замок, банально не зная, куда их можно деть , а после и вовсе начинает метаться на стуле из стороны в сторону, боясь поднимать голову и заглянуть хоть кому-то в глаза. Воздух. Ему нужно на свежий воздух, пока его тело не сковало судорогой от ощущения тысячи мелких осколков, которые впивались в кожу. — Я… Мне лучше уйти. Извините. Всё было очень вкусно, — несвязно пробубнив на одной ноте, Дазай резко вскакивает из-за стола и просто убегает прочь, наугад находя и открывая замок на входной двери, чтобы наконец-то выбежать на улицу. — ДАЗАЙ!!! — испуганно вскрикивает Чуя, успев лишь уловить силуэт умчавшего парня. Однако, сидеть на месте он не намерен и тут же следом подрывается со стула, в надежде догнать бедолагу. — Сел, — коротко и грубо командует ему Поль. — Но..! — Чуя захлёбывается в отчаянии, однако ноги его становятся ватными. — Сел, я сказал, — повторил свой приказ тот. Прежде ещё не было такого, чтобы Чуя настолько злился. В данный момент ему хотелось кричать, топать ногами, упасть на землю и зарыдать. С последним почти получилось, потому что из глаз действительно полились ручьи, и он издал скулёж, похожий на щенка, сбитого машиной. Ему было горько, ему было обидно, но при всём этом он смотрел на отца с откровенной ненавистью, потому что, да, тот буквально испортил ему жизнь. Но Поль остался непреклонен и ни один мускул не дрогнул на его лице. В отличии от Артура… Сердце того разрывалось на части от вида слёз своего ребёнка, а потому он так же злобно зыркнул на Поля, следом переводя на Чую взгляд полный решимости. — Беги за ним, — твёрдо скомандовал омега, явно готовый брать удар. Чуя не в силах сказать что-то откровенно внятное, лишь благодарно кивает маме и, наконец-то, срывается с места, про себя молясь о том, чтобы Дазай не успел уйти слишком далеко и позволил ему хоть как-то объясниться. Разумеется, подобная выходка сразу не пришлась по душе Полю, и он ошарашенно глянул на супруга, отказываясь верить ушам и глазам. — Ты что наделал?! — взбалмошно завопил Верлен, чувствуя своё поражение и бессилие. — Не дал тебе испортить жизнь нашему ребёнку, — прошипел Артур в ответ, полностью уверенный в своей правоте. — И если Чуя вернётся домой таким же расстроенным, то я с тебя шкуру спущу! — Идиот! Ты ведь и понятия не имеешь, с кем связался Чуя! — Да мне плевать! Пусть хоть с серийным убийцей! — А ЧТО, ЕСЛИ ТАК И ЕСТЬ?! То ли вопль на повышенных тонах, то ли сама суть слов Поля наконец-то поубавила пыл Артура и в следующий раз, когда он попытался открыть рот и что-то сказать, у него выходил только какой-то невнятный хрип. Потому что сказанное его мужем звучало как какой-то откровенный бред. Бред же?.. — Что ты… Такое несешь?.. — хрипло спрашивает омега, чувствуя, как силы гнева покидают его, зато возрастает беспокойство. — Мам, папа правду говорит… — негромко вздыхает Коё, грустно глядя на него. — Точнее… Часть из этого правда. Тем временем Чуя продолжал бежать. Казалось, что в нём открылась тайная суперсила, которая не позволяла ему даже задуматься о том, что он устал и нужно передохнуть. Плевать, что на улице ночь и уже достаточно прохладно. Он нёсся по полуосвещенной улице в одних домашних штанах и футболке, выпуская пар изо рта и взывал к Дазаю, чтобы тот откликнулся и показался ему на свету фонаря. Однако дело не увенчалось успехом и ответом на его крики служил только злобный лай проснувшихся собак. Отчаяние накрывает с головой, и Чуя уже вот-вот готов сдаться, даже толком не видя ничего перед собой из-за слезящихся глаз, но сегодня вселенная оказывается на его стороне. Не в силах чётко разглядеть что-то перед собой, он врезается в высокий тёмный силуэт, а точнее — тот ловит его в свои объятия и едва ли сам умудряется устоять на ногах, когда его снесли с такой силой. Чуя знал. Ни на секунду не сомневался, что это был Дазай. И подняв голову вверх, он действительно встречается со ставшими такими родными карими глазами. Дазай выглядел малость обескураженным и даже беспокойным, когда видит рыжего перед собой. — Чуя?.. Ты что делаешь? — негромко отозвался Осаму, реагируя практически мгновенно и снимая с себя свою куртку, чтобы получше закутать это продрогшее от осеннего мороза чудо. — Тебя… Искал… Я думал… Не найду… Прости… Не уходи… — практически бессвязно тараторил Чуя сквозь слёзы, лишь сильнее прижимаясь к груди альфы. — Глупый… Куда же я от тебя денусь? — тепло улыбается Дазай, заключая его в такие же крепкие объятия и целуя рыжую макушку. — Только что делся… — обиженно шмыгнул носом омега, но постепенно стал успокаиваться, потому что рядом с Дазаем было спокойно, и пах он чем-то таким родным. — Прости за отца… Не знаю, какая муха его укусила… Осаму на это лишь тихо вздыхает, потому что он-то прекрасно знал, к чему Верлен так прикопался. С его стороны это было крайне мерзко и отвратительно, но с другой… Дазай мог понять его желание защитить свою семью. Потому что сам он, кажется, готов защищать Чую от всего мира, лишь бы не видеть этих горьких слёз. — Прости, что напугал тебя, Чиби, — Дазай чуть отстраняется, но лишь для того, чтобы осторожно приподнять пальцами его лицо за подбородок и иметь возможность получше его рассмотреть. — Если ты думаешь, что я так просто от тебя отстану, то ты глубоко ошибаешься, — усмехается он. — То есть… У нас всё хорошо? Мы всё ещё вместе? — настороженно спрашивает Чуя. — У нас всё замечательно, — честно убеждает его Дазай. В какой-то момент, между ними возникла лёгкая немая пауза, которая, впрочем, не вызывала у обоих какого-то дикого дискомфорта. Напротив: Дазай имел такую замечательную возможность лишний раз утонуть в этих прекрасных голубых глазах, с остатками жемчужных слезинок на пушистых ресницах, а Чуя… Чуя ощутил нечто новое для себя. Внизу живота стало горячо и он вдруг понял, что не хочет оставаться в этот вечер ни с чем. Возможно, им сейчас управляла его омега, которая нашёптывала, как лучше поступить. Вот Чуя и слушался, неуклюже встав на цыпочки с намерением оказаться хоть немного ближе к лицу Дазая. А после, он просто прикрыл глаза, в надежде что альфа сам догадается, что сейчас нужно делать. Естественно, Дазай знал. Откровенно говоря, он мечтал об этом чертовски давно, и сейчас сходил с ума от радости, что омега наконец-то подала сигнал к действиям. Пусть даже это был простой поцелуй, но лишь коснувшись чужих солёных от слёз губ, Осаму попытался вложить в него всю свою нежность, все свои чувства, оставить собственный отпечаток и стать счастливым обладателем первого чуиного поцелуя. Пусть он и получился слегка смазанным и неумелым со стороны омеги, но теперь они оба будут хранить его в памяти как одно из самых приятных жизненных воспоминаний. Чую в тот момент просто разрывала буря эмоций, и в то же время страх сделать что-то не так, но ведь с ним был Дазай… Он не осудит, не станет смеяться, а поможет выбрать правильный путь, чтобы им обоим было приятно. Чуе было приятно. Чертовски приятно. Настолько, что он даже издал немного разочарованный вздох, когда альфа прервал поцелуй, решив, что для первого раза им этого вполне хватит. От заплаканных глаз Чуи не осталось и следа. Теперь, на Дазая смотрело маленькое рыжее счастье, заставившее его самого улыбаться до ушей. Что правда, радость их была недолгой, потому что со следующим же резким дуновением ветра, Чуя задрожал как осиновый лист, ища спасения в объятиях альфы. Так что Осаму решил не мучить его, а вернуть поскорее в тепло. — Давай вернём тебя домой? Не хочу, чтобы ты подхватил воспаление лёгких, — серьёзно заявил Дазай, всё так же обнимая рыжего одной рукой и ведя его по дорожке обратно до дома. — Угу… Только, наверное, тебе самому лучше не показываться на пороге. Отец будет не в восторге, — грустно заключил Чуя, пряча нос в воротнике чужой куртки. — Да я и не думал… Ты, главное, напиши обязательно, как у вас там всё успокоится. Я буду в сети всю ночь, если придётся. — А тебе спать не нужно? — хмурится Чуя, которому не особо нравится такое расписание своего альфы. — Не уверен, что смогу вообще заснуть сегодня после такого, — лукаво улыбается Дазай.

***

К большому счастью для всех, возвращение Чуи домой прошло без лишнего кровопролития. Поль к тому времени подостыл и попытался поговорить с сыном, как только тот переступил порог дома. Но в этот раз Чуя не стал слушать, молча и быстро убегая наверх и запираясь в своей комнате, раздумывая о том, что надо бы повесить на неё замки на будущее. Идти вслед за ним Верлен не стал, обронив лишь тяжкий вздох и честно признавая, что сам бы обозлился на своего родителя за подобную выходку за ужином. Объясняться в том, что это всё лишь ради блага Чуи было так же бесполезно — слушать всё равно никто не станет. Лучшим решением было занять выжидательную тактику и подождать, пока его маленький рыжий зверёк сам покажет нос из норы и захочет пойти на контакт. Пока что им всем нужно было отдохнуть. Поднявшись наверх и зайдя в спальню, он уже застаёт Артура в пижаме перед зеркалом, активно расчёсывающего свои длинные чернявые волосы. Вид такой домашней омеги окончательно растапливает сердце, и он медленно оказывается позади мужа, чтобы любовно прижаться грудью к его спине и обвиться руками вокруг талии. И как только омега оказывается в такой своеобразной «ловушке», Поль тут же идёт в наступление с целью зацеловать его правое плечо и шею. — Ты у меня такой красивый, — с томным вздохом полным обожания, шепчет он Артуру на ушко. — Не хочешь пошалить? Дабы добавить еще большую остринку, Поль нагибает голову вперёд, чтобы иметь возможность дотянуться до своих любимых губ, но внезапно его лицо встречается с чужой пятернёй, которая резко отталкивает от себя и его физиономию, и его самого целиком. — Эй… Ну, ты чего?.. — непонимающе возмущается альфа, растирая слегка ушибленный нос. — Ты ещё спрашиваешь? — презрительно фыркает Артур, возвращаясь к своим волосам и расчёске. — Как у тебя вообще хватает наглости рассчитывать на секс после того, что ты устроил за ужином?! — Тебе совсем что ли память отшибло?! Ты забыл, что я тебе рассказал про этого Осаму? — недовольно заворчал Поль, явно недовольный тем фактом, что его обломали. — Всё, что я от тебя услышал, это лишь дурные и необоснованные слухи, которые не давали тебе права оскорблять мальчика, — наконец-то закончив с волосами, Артур изящно перекидывает их на одну сторону и забирается в постель, чтобы уже там надеть очки для чтения и взять с тумбочки книжку. — Так что сегодня ты на ручном режиме, дружок. — Серьёзно?.. Строишь перед мужем недотрогу в защиту какого-то молокососа? — злобно рыкнул Поль, которому уже было нихрена не смешно. — Именно так, — горделиво усмехнулся Артур. — …Да пошли вы все. В этот самый момент, что-то внутри Поля надломилось. Возможно, ещё не сломалось окончательно, но держалось из последних сил. И если его собственная семья не желает его видеть, слушать и разговаривать, то он не видел никаких причин оставаться сегодня с ними. Резко подлетев к комоду у стены, он начинает наспех хватать с него и распихивать по карманам свой телефон, наушники, ключи от машины и, даже не стесняясь, пачку презервативов. Улыбка моментально сползает с лица Артура, и он обеспокоенно наблюдает за метаниями мужа, успевшего натянуть на себя уличную одежду. — Поль, ты куда?.. Но Поль даже не удостоил его ответом, в конце концов вылетая из спальни, резко хлопнув за собой дверью.