Перерождение

2015 год. 9 января. Мысли смешались. Он слышал размытые голоса, которые обсуждали, как лучше оставить его без конечностей или вообще убить и не жалеть. Голова стала болеть сильнее, словно в черепе уже появилась трещина. Ещё одного удара точно не выдержит и отправится на тот свет раньше, чем нужно. Услышав сзади движение, шатен насторожился. Он был готов ко всему, даже к самым безумным идеям, но шаги, наоборот, удалялись, так же как и режущие голоса. Вот он, шанс посмотреть вокруг и искать выход. Открыть глаза было трудной задачей: они снова пекли, словно в них вонзились кинжалы и не вынули. Однако, проморгавшись понемногу, всё становилось на свои места. Обзор упал на маленький столик перед ногами, которого здесь в прошлый раз не было. Самое интересное, что на этом милом запылённом столике лежал пистолет — просто однотонный чёрный пистолет. Брови свелись к переносице, а глаза начали тревожно бегать по помещению в поисках чего-то, чем можно развязать руки. Было бесполезно пытаться выбраться, не было ничего кроме мыслей, что ему окончательно пришел конец. Из этих мыслей его достали шаги, которые уверенно шли именно сюда. Это был не один человек. Шатен быстро среагировав, закрыл глаза делая вид, что до сих пор в отключке. Когда в комнату зашло около пяти человек, дышать стало тяжело. — Дайте нашатырь сюда, а этого привяжите куда-нибудь, чтобы глаза не мозолил! Когда ватка с нашатырем оказалась под носом шатена, он чуть не подпрыгнул на стуле от резкого запаха и тут же открыл глаза, которые готовы были уже давно выпасть и рассыпаться на хрустальные кусочки. Перед ним стояли три человека: двое из них были послушными щенками на поводке главного мужика этой банды. И Илья... Ждите, Илья... Тот же Илья Коряков который всегда всем помогал, который был душой компании и теперь стоял перед ним, связанным с заклеенным ртом и опущенной головой, смирившись с тем, что его ждет смерть? Это точно не та реальность, этого быть не может – он ни в чем не виноват! Сердце забилось быстрее, глаза начали намокать, а губы поджались в тонкую линию, чтобы не издавать никаких звуков. — Проснулся зайчик наш, а теперь слушай внимательно, — произнес мужик, ставя дуло пистолета к виску кареглазому парню. — Правила игры: "или ты, или тебя". Ты или убиваешь своего дружка, или убивают тебя. Но так будет неинтересно, поэтому-у... Незнакомец забрал пистолет от головы юноши и спрятал его за массивный ремень обтягивающих джинсов, продолжая свою речь. — Мы тебе даем только один вариант: убить его. Если ты этого не делаешь, то наши прекрасные люди все сделают за тебя. Шатен от такой новости не сдержался и начал издавать жалкие звуки рыдания. Он не сможет убить друга детства. Но если он это не сделает, то Илью убьют эти животные — иначе их никак не назовешь. Веревку на руках немного ослабили для того, чтобы легче было стрелять. Что ему делать? Ну не будет он убивать человека, еще на столько важного для него человека. В голове крутились мысли, как спасти себя и Илью. Он вспомнил о том, как они вместе росли, как делили радости и горести. Шатен понимал, что у него нет выбора, но в то же время он не мог заставить себя поднять оружие против друга. Взяв пистолет в дрожащие руки, он совершил три громких выстрела. Это было безумной идеей, но других мыслей в голову не пришло. Он просто взял и убил незнакомцев, и почему-то это оказалось так легко. Почему никто не попытался остановить его, когда он совершал нападение? Почему? Сейчас эти мысли ни при чем, Илья жив, и надо выбираться отсюда.

***

2014 год. 15 декабря. — Юлик, здесь какой-то пиздец, поезжай сюда и захвати что-то хорошее выпить, желательно крепкого, чтобы вставило. — Интересно узнать повод такой разливки с самого утра. Уже готов выезжать, поэтому жди минут двадцать, и я у тебя дома. — Спасибо, Юль. В комнате стоял густой запах табака, смешиваясь с холодным воздухом зимы, проникающим сквозь не закрытое окошко. На улице шел небольшой снежок, напоминая о наступающем холоду. Птицы чирикали звонко и весело, несмотря на мороз, словно не замечая серых облаков, которые медленно сгущались на небе. Руслан взглянул в окно, наблюдая за тем, как снежинки танцуют в воздухе, опускаясь на землю, создавая белоснежный покров. Ветер подхватывал их и уносил в сторону. Он вспомнил, как в детстве любил гулять в такие дни, лепить снеговиков и кататься на санках с друзьями. Но сейчас его сердце было тяжело от забот и тревог. У него умерла мать, которая всегда изливала всю злобу на невинного юношу, обвиняла его во всем, говорила, что он такой же, как и его отец. В сердце до сих пор накапливалась обида: каждое острое слово давало новые трещины в маленьком детском сердце, словно в хрупком стеклянном сосуде, который вот-вот мог разбиться на осколки. Руслан помнил, как в детстве прятался в своем углу комнаты, когда мать снова накаляла атмосферу своими упреками. Она сидела на кухне за столом, сжав губы в тонкую линию, а глаза ее сверкали от гнева, как острые иглы. "Ты такая же свинья как и он, ты вырастешь и ничего не добьешься тварь" — кричала она в течение пяти лет, и эти слова каждый раз сильнее пронзали его душу, оставляя глубокие шрамы. Он пытался угодить матери, каждый день после школы вылизывал всю квартиру, ходил в магазин за продуктами, готовил иногда еду. Он просто хотел любви и понимания, но ее гнев был слепым и беспощадным. Его из тяжелых мыслей вытащил Юлик, который уже минуту пытался выбить дверь. Наконец на пороге появился Онешко с небольшим дорогим пакетом из алкомаркета. Поставив пакет на землю, парень бросился на шатена с объятиями, чуть не повиснув на нем. — Привет, Рус. — Онешко, блядь, слезь с меня для начала. — Понял тебя, сегодня ты без настроения. Парень поднял руку перед собой в ожидании, пока её пожмут в ответ. Когда они поздоровались, шатен провёл Юлика на кухню и начал разглядывать крепкий виски перед собой. — Пойдёт? — Всё подойдёт. — Рассказывай, что уже случилось? — Мать умерла. Эти слова повисли в воздухе, как тяжёлое облако. Онешко почувствовал, как сердце друга сжалось. Он не знал, что сказать. —Прости, брат… — тихо произнёс он, стараясь найти правильные слова. — Это ужасно. — Ничего, всё хорошо, — произнёс Руслан, хотя в его голосе не было ни капли уверенности. — Ты так легко об этом говоришь, — заметил Юлик, пытаясь уловить хоть какую-то искорку эмоций в лице друга. — А как мне ещё говорить о человеке, который оставил меня одного, забивал на меня хуй и никогда не давал мне любви и ласки, а? — в конце парень сошел на крик. В его глазах вспыхнули огни гнева и боли. — Всё заебало. Нужно просто взять и напиться, чтобы забыть этот день навсегда! Юлик вздохнул, чувствуя, как напряжение в комнате стало почти ощутимым. Он понимал, что Руслану сейчас не нужно сочувствие, но и не знал, что сказать. — Рус… Прости, я не знал. Ты мне никогда не рассказывал. — Давай просто забудем, — отрезал Руслан, откинув голову назад и уставившись в потолок. Он пытался отключить свои мысли, погрузившись в тишину, которая окутала их, как тёплый плед. В этот момент думать не хотелось совершенно. — Ладно, как там Настя? — сменил тему Юлик, надеясь отвлечь друга от мрачных мыслей. — Даже не спрашивай, она наркоманка и ничего больше из себя не предъявляет, — произнёс Руслан с холодной усмешкой. Его лицо оставалось неподвижным, словно он был защищённым от всех эмоций. Шатен хмыкнул, покручивая бокал в руках. Он загляделся на янтарную жидкость внутри, как будто искал в ней ответы на вопросы жизни. Подняв стакан к губам, он насладился тёплым ощущением алкоголя, который медленно растекался по его телу, смывая остатки напряжения. Когда бутылка опустела, и темы для обсуждения иссякли, Юлик встал, слегка покачиваясь. Он направился в коридор, где тусклый свет лампы создавал мягкие тени на стенах. — Проведёшь? — спросил он с пьяной улыбкой на лице — Конечно, брат, — ответил тот, вставая с места. Его голос звучал ровно и спокойно, как будто он и не пил. Они вышли из кухни и шагнули в коридор, где пол был холодным. Воздух наполнился запахом старого дерева и лёгкой кислинкой. Руслан чувствовал, как тишина между ними была тяжёлой, но в ней было что-то успокаивающее. Он шёл рядом с холодным выражением лица, но внутри него бурлили эмоции. Он знал, что это не конец — это лишь временное затишье перед очередной бурей. Но сейчас ему было всё равно.

***

— Дань, мой руки и садись за стол, — голос матери звучал уставшим и подавленным. В нём чувствовалась усталость от постоянной борьбы с повседневными заботами и тревогами. Поднявшись с тёплой, уютной кровати, юноша поплёлся в ванную. Пол был холодным под его босыми ногами, а воздух наполнялся лёгким запахом мыла и свежести. Он протёр тыльной стороной руки запотевшее зеркало, и перед ним отразились глаза, в которых давно не было ярких огоньков. Они словно потускнели, оставив за собой лишь тень былого блеска. Даня взглянул полностью на своё лицо: его волосы были растрёпаны, а кожа побледнела от недосыпа и постоянных переживаний. В ванной царила тишина, прерываемая лишь тихим капанием воды из крана. Парень почувствовал, как в груди сжалось от грусти и одиночества. В этот момент он осознал, что не знает, когда в последний раз действительно смеялся или чувствовал себя счастливым. Он умыл лицо холодной водой, пытаясь привести себя в порядок. Холодок приятно щипал кожу, пробуждая его от не нужных мыслей. Как будто вода могла смыть не только усталость, но и все его переживания. Но стоило ему взглянуть в зеркало снова, как реальность обрушилась на него с новой силой. Даня вышел из ванной, и в коридоре его встретил запах домашней еды — картошка жарилась на сковороде, а где-то в углу слышался тихий треск бульона. Мать старалась создать уютную атмосферу, несмотря на то, что сама выглядела измотанной. На кухне она накрывала на стол, её движения были размеренными и привычными, но в них ощущалась какая-то безысходность. — Ты как? — спросила она, не поднимая головы. — Нормально, — ответил Даня, хотя сам знал, что это далеко от правды. Он чувствовал себя словно призрак в своём собственном доме, где всё продолжало жить своей жизнью, а он оставался в стороне. Сев за стол, он смотрел на еду перед собой. Тарелка была полной — картошка с мясом, свежий хлеб и салат из овощей. Но есть вообще не хотелось. Он просто сидел ковырял еду, ощущая тяжесть на сердце и пустоту в душе. Мать присела напротив него и взглянула в глаза сына. В её взгляде была тревога и надежда одновременно. Она хотела верить, что всё наладится, но понимала — для этого нужно больше, чем просто время. Нужно было вернуть те искорки радости, которые когда-то освещали их жизнь. В комнате повисла тишина, наполненная невыраженными словами и невысказанными чувствами. Даня почувствовал, как его охватывает желание вырваться из этого замкнутого круга. Но сейчас он просто сидел за столом и пытался понять — Почему он такой жалкий?

***

Детство Дани было ярким и насыщенным. Каждые выходные вся семья собиралась вместе и отправлялась в парк. Это было время, когда радость витала в воздухе, а смех раздавался повсюду. Они гуляли по зелёным аллеям, окружённым высокими деревьями, которые весело шептали на ветру. Солнце ласково светило, и его лучи танцевали на поверхности прудов, где утки плавали, оставляя за собой ряды пузырьков. В парке всегда было много людей: дети играли на площадках, родители разговаривали, а старики сидели на скамейках, наблюдая за жизнью вокруг. Даня любил эти моменты — он бежал к ярким палаткам с сладкой ватой, где белоснежные облака сахарной ваты свисали с прилавков, как облака на ясном небе. Он всегда заказывал большую порцию, и каждый раз это казалось ему настоящим праздником. Вкус сладкой ваты таял на языке, оставляя за собой сладкий след счастья. Но за один день рыжий парень повзрослел. Он больше не бегал знакомиться с каждым ребенком в парке, он больше не пускал мыльные пузыри, он начал бояться выходить на улицу. Он думал, что больше никому не нужен. Его отец умер. Умер страшной смертью — он боролся за жизнь в больнице, но напрасно. Он был хорошим папой, всегда давал много ласки и любви, и Даня был самым счастливым, когда папа приносил новую машинку он дарил ее вместе с любовью. Такая маленькая вещь, но столь важная. «он теперь ненавидит сладкую вату» Сладкая вата теперь вызывала у него лишь горечь и ненависть — она стала символом того прекрасного времени, которое внезапно обернулось кошмаром. В её вкусе он больше не чувствовал радости; вместо этого она напоминала ему о потере и страхе. Искры в его глазах угасли, и каждый укус этой сладости усиливал ощущение пустоты внутри него. Даня искал способ вернуть ту искру, которая когда-то освещала его жизнь, но с каждым днём это становилось всё труднее.

***

В начальной школе у Кашина была только одна подруга — Лиза. Она всегда знала, что Даня может поддержать, помочь и выслушать. Он был как котенок: стоило только начать его обнимать или говорить важные слова, как у него тут же появлялись ушки и хвостик, словно он оживал от тепла дружбы. Но в средней школе Даня сильно изменился. Он стал холодным и недоступным. Прикоснешься к нему — и твои руки тут же становятся как кусок льда. В его жизни появилась безумная компания, с которой он проводил все свободное время. Каждый день в школе учителя угрожали звонить родителям за их безобразные поступки: то кто-то разобьет окно, то устроит шумный переполох в классе. Коридоры школы, когда-то наполненные смехом и радостью, теперь казались мрачными и угрюмыми. Стены были выкрашены в серый цвет, а старые доски покрывались мелом, оставляя за собой следы неразберихи. Лиза часто сидела на скамейке в школьном дворе, смотря на Даню издалека. Она помнила, каким он был раньше — открытым и добрым, а теперь его окружали ребята с хитрыми улыбками и озорными взглядами. Он стал таким же как и они. Каждый раз, когда Лиза пыталась подойти к нему, она чувствовала, как между ними растет невидимая преграда. Ветер шевелил листья деревьев, и ей казалось, что он шепчет о том, как важно не терять дружбу. Но Даня уже не слышал этого шепота. Его мир стал полон новых ощущений — адреналин от шалостей и рискованных поступков затмевал прежние радости. Лиза понимала, что где-то внутри рыжего все еще живет тот добрый котенок, который любил играть и смеяться. Она надеялась, что однажды он вспомнит о том, что значит быть настоящим а не прятаться за маской похуиста.