Львица влюбилась в волка

      Тёплое утреннее солнце пробивалось сквозь высокие окна поместья, заливая светом просторный холл. Даниэль бегал туда-сюда, проверяя, ничего ли он не забыл. Регина стояла в стороне, наблюдая за ним, её руки были скрещены, а на лице застыло выражение, которое можно было назвать смесью тревоги и нежности.       — Не забудь зубную щётку, — напомнила она, но её голос звучал скорее механически, чем строго.       — Уже в чемодане! — крикнул Даниэль из своей комнаты.       В этот момент в поместье вошёл капитан Леви. Его шаги были тихими, как всегда, но Регина сразу заметила его. Он подошёл, неся в руках стопку бумаг.       — Бумаги от Эрвина, — коротко сообщил он, кладя их на стол в холле.       Девушка бросила взгляд на бумаги, но её внимание тут же переключилось на брата, который вышел из комнаты с чемоданом, почти такого же размера, как он сам.       — Ты уверен, что тебе всё это нужно? — спросила она, прищурившись.       — Да! — ответил он, пытаясь тащить чемодан.       Леви наблюдал за этой сценой, оставаясь в стороне. Он заметил, как Регина, обычно холодная и собранная, выглядела сейчас немного иначе. Её лицо выражало тревогу, а пальцы нервно постукивали по ладони.       — Выглядите так, будто отправляете его за Стену Мария, — произнёс Леви с лёгкой иронией.       Регина резко повернулась к нему, но вместо колкости в её голосе прозвучала усталость.       — Иногда мне кажется, что этот мир опасен даже внутри стенам.       Леви слегка прищурился, но ничего не ответил.       Даниэль, собрав вещи, сел в кресло у окна, держа в руках деревянную игрушку титана. Леви, оставшись на несколько минут один в комнате с мальчиком, присел напротив.       — Это твоя игрушка? — спросил Леви, кивнув на фигурку.       — Да, — Даниэль поднял голову, его глаза загорелись от радости. — Я сделал её сам. Смотри!       Он протянул игрушку Леви, тот взял её, внимательно разглядывая.       — Хм. Неплохая работа, — коротко заметил он.       — Ты можешь показать, как с ним бороться? — неожиданно попросил мальчик, его взгляд был полон энтузиазма.       Леви поднял бровь, затем, сдержанно улыбнувшись, поставил игрушку на стол.       — Хорошо. Смотри.       Он аккуратно взял деревянный меч, который лежал рядом, и объяснил:       — Вот здесь — затылок. Если хочешь победить титана, бей сюда.       Даниэль наблюдал с широко открытыми глазами, а затем попробовал повторить движения, которые показал ему Леви.       — Как я? — спросил он, пытаясь копировать его движения.       — Неплохо, — спокойно ответил             Леви, возвращая игрушку.       Мальчик улыбнулся, а затем спросил:       — А ты когда-нибудь боялся титанов?       Леви замер на секунду, но его лицо осталось бесстрастным.       — Страх — это бесполезное чувство.       Даниэль задумался, его глаза на мгновение потемнели.       — Тогда я тоже не буду бояться, — сказал он, сжимая игрушку. — Я стану таким же, как ты.       Леви посмотрел на мальчика, его взгляд на мгновение стал мягче, но он ничего не ответил.       Регина вернулась в комнату, увидев, как её брат что-то обсуждает с разведчиком.       — Даниэль, — позвала она, поднимая бровь, — ты готов?       — Да, — ответил он, вставая с игрушкой в руках.       Она подошла ближе, её взгляд задержался на Леви, как будто она пыталась понять, о чём они говорили.       — Что ж, тогда пора. Карета уже ждёт.              Она помогла ему взять чемодан, но перед выходом наклонилась, чтобы поправить его шарф.       — Не забывай всё, что я сказала. Никаких глупостей.       — Обещаю, Редж, — ответил он, широко улыбаясь.       Девушка почувствовала, как её сердце сжимается, но она лишь кивнула и выпроводила его к карете. Солдат, наблюдавший за этой сценой, молча следовал за ней, пока они не остались одни.       — Вы слишком переживаете, — сказал он, вставая рядом.       — И вы считаете это плохо? — сухо ответила она, но её голос был мягче обычного.       — Нет, — признал он. — Просто это не всегда помогает.       Она посмотрела на него, но не ответила. Вместо этого повернулась к карете, которая скрылась за воротами.       “Он прав. Но почему это ничего не меняет?”       — Капитан, — спокойно начала она, даже не повернув головы. — У вас, как всегда, важное дело, раз вы так рано.       — Эрвин просил обсудить униформу, — коротко сказал он, бросая папку на её стол. — Нам нужно ваше участие.       Регина наконец подняла голову, её взгляд скользнул по папке, а затем остановился на Леви.       — Униформа? — переспросила она, чуть приподняв бровь. — Вы думаете, что я должна тратить своё время на выбор ткани?       — Это не просто ткань, — холодно ответил он. — Это функциональность. Мы готовимся к новой вылазке, и у каждого солдата должна быть идеально подходящая форма.       Регина скрестила руки на груди, её взгляд стал чуть более заинтересованным.       — Значит, вы хотите, чтобы я… присутствовала на примерке?       — Да, — ответил Леви, его тон был чётким. — Это ваша фабрика производит материалы, верно?       — Верно, — признала она, наклоняясь ближе к папке. — Но почему бы вам не справиться самим? Вы ведь, как я понимаю, не привыкли к чьей-либо помощи.       Леви слегка прищурился.       — Потому что это ваш заказ, — сказал он, скрестив руки. — Если что-то пойдёт не так, вы будете первой, кто об этом узнает.       Регина усмехнулась, её взгляд стал изучающим.       — Всё это ради экономии времени? Или вы просто хотите, чтобы я оценила вашу способность раздавать указания?       Леви не ответил, его лицо оставалось бесстрастным.       — Вы едете или нет? — наконец спросил он.       Она выдержала паузу, затем кивнула. Разведчик слегка поклонил голову, повернулся и направился к выходу.       — Карета будет готова через десять минут. Постарайтесь не опоздать.       Аристократка сидела напротив Леви в карете, перекидывая ноги одну за другую и лениво наблюдая за мелькающими за окном пейзажами. Атмосфера в карете была, как всегда, напряжённой, но по-своему комфортной.       — Что-то вы сегодня молчаливы, капитан, — заметила Регина, бросив на него взгляд.       — Работа не располагает к разговорам, — коротко ответил он, глядя на свои ремни, будто проверяя их прочность.       — Вы умеете превращать любую поездку в молчаливую пытку, — усмехнулась она.       — Если хотите поговорить, говорите, — бросил Леви, не поднимая взгляда.       Регина лишь закатила глаза и решила оставить его в покое.       Когда они прибыли, их встретили несколько солдат, которые быстро провели их к небольшой мастерской, где их уже ждала швея. Женщина средних лет с улыбкой осмотрела Регину и Леви, прежде чем приветственно кивнуть.       — Госпожа Ван Дер Вальд, капитан Леви, рада вас видеть, — сказала она.       — Мы тоже рады, — ответила Регина, оглядывая помещение. — Надеюсь, вам хватает ресурсов для работы?       — Да, всё идёт по плану, — ответила швея, раскрывая рулон ткани.       Она указала на несколько манекенов с заготовками новой униформы.       — Сегодня мне нужно снять замеры с солдат, чтобы форма идеально подходила каждому.       — У вас будет много работы, — заметил брюнет, скрестив руки.              Регина оглядела манекены и ткань, затем перевела взгляд на Леви.       — Благодарю, Леви, с вас, работы будет меньше всего. Вы сэкономите мне материалы.       Швея засмеялась, прикрывая рот рукой, но разведчик лишь прищурился, глядя на Регину.       — Рад, что могу сэкономить ваши средства, госпожа, — парировал он с каменным лицом.       — Всегда находишь, что ответить, — усмехнулась она, направляясь к выходу.       Когда они вышли из мастерской, на улице было оживлённо: солдаты тренировались с УПМ, тросы мелькали в воздухе, а отточенные движения создавали почти симфонию звуков.       Регина, отвлечённая разговором с Леви, не заметила, как один из солдат потерял контроль над тросом. Металлический трос с лязгом задел её плечо, заставляя её пошатнуться.       — Осторожнее! — крикнул Леви, мгновенно подавшись вперёд.       Он подхватил девушку за талию, удерживая её от падения. Их лица оказались на опасно близком расстоянии. Она замерла, её глаза встретились с его холодным взглядом, но вместо раздражения в них читалась сосредоточенность.       Они задержались так на пару секунд, прежде чем Леви, осторожно выпустив её, отступил.       — Всё в порядке? — спросил он, поправляя манжету своей рубашки, как будто ничего не произошло.       Регина быстро вернула себе самообладание, выпрямившись и стряхнув невидимые пылинки с платья.       — Если не считать испорченного настроения, то да, — сказала она, её голос был ровным, но в глазах блеснул вызов.       Леви кивнул.       — Вам стоит быть осторожнее. У нас здесь не бальный зал.       — Заметь, капитан, — ответила она, её тон стал сухим, — если бы это был бал, я бы не ожидала, что какой-то солдат будет лететь мне в лицо.        Он коротко хмыкнул.       — Может быть, стоит надеть что-то практичное в следующий раз?       Она посмотрела на него, прищурив глаза, и с лёгкой усмешкой бросила:       — У меня создаётся впечатление, что ты просто не любишь мой стиль.       Леви чуть приподнял бровь, но ничего не ответил, повернувшись к тренировочной площадке.       — Похоже, здесь ещё много работы. Постарайтесь не попадать под тросы, госпожа, — бросил он через плечо.       Регина усмехнулась, глядя ему вслед.       “Этот человек… всегда успевает вставить последнее слово. Интересный.”       Регина стояла в мастерской, лениво обсуждая детали пошива униформы со швеёй. Леви молча слушал, скрестив руки, его взгляд был сосредоточен, как всегда.        — Обхват талии — шестьдесят шесть.       — Записываю.       Всё шло своим чередом, пока со двора не донёсся топот копыт и громкий крик, который  подорвал с места весь корпус:       — Прорыв в Тросте! Титаны внутри!       Двери мастерской резко распахнулись, и один из солдат вбежал внутрь, его лицо было бледным, а голос дрожал.       —  Госпожа Ван Дер Вальд, капитан Леви! Титаны прорвались через стену Троста!       Слова эхом разнеслись по комнате, но Регина не сразу их восприняла. Ее взгляд затуманился, а дыхание стало рваным.       "Трост... Даниэль."       Она не слышала, как вокруг началась паника. Солдаты кричали, сновали туда-сюда, хватая оружие и УПМ. Звуки сливались в единый гул, её сердце пропустило удар, а затем начало биться так быстро, что казалось, оно разорвётся.       — Регина! — голос Леви прорезал белый шум.       Она повернулась, её глаза были пустыми.       — Что с тобой? - его голос стал твёрже.       — Он там, — прошептала она.       — KTO？       — Даниэль... мой брат. Он там.       Леви замер на мгновение, его взгляд стал холоднее.       — Мы выдвигаемся, но...       Он не успел договорить. Девушка резко сорвалась с места и выбежала из мастерской, игнорируя всё вокруг.       Двор корпуса превратился в хаос. Солдаты сновали туда-сюда, готовясь к выезду, хватая оружие и проверяя снаряжение. Весь воздух наполнился криками, шумом и звуками торопливых шагов.       Регина стремительно шла вперёд, её тело будто двигалось само по себе.       —  Госпожа Ван Дер Вальд! — кто-то попытался загородить ей путь.       Она резко остановилась, её взгляд был ледяным.       — Уйди с дороги, сволочь, — её голос звучал низко и угрожающе.       Мужчина растерянно отступил, но через мгновение к ней подошёл Леви.       —  Регина, стой! — его голос был жёстким, но она его не слушала. — Ты сошла с ума?! Это самоубийство!  - он схватил ее за руку, но она резко вырвалась.       — Не смей меня останавливать! — выкрикнула она, толкая его в сторону.       — Ты не понимаешь, что делаешь! - кричал Леви, следуя за ней. — Ты туда не доберёшься!       — Пусти, Аккерман! — её голос дрожал от гнева. — Я должна ехать!       Солдаты пытались подойти ближе, но она их не слышала. Вся её цель была сосредоточена на одном: добраться до лошади. Её тело тряслось, а руки сжимались в кулаки, ногти впивались в ладони так сильно, что они начали кровоточить.       — Регина, это опасно! — снова прокричал кто-то, но она уже подходила к стойлу.       — Я вас всех убью, если не оставите меня в покое! — выкрикнула она, её голос трещал от ярости.       Она резко сняла туфли, бросив их в сторону, и босыми ногами залезла на ближайшую лошадь. Подол платья мешал, и она, не раздумывая, схватила ткань и разорвала её до колен, обнажая ноги.       Леви подошёл ближе, его голос стал громче:       —  Это не поможет! Ты не спасёшь его, если погибнешь сама!       — Лучше умереть там, чем стоять здесь и слушать вас! - выкрикнула она, резко разворачивая лошадь.       Лошадь рванула вперёд, а Леви стиснул челюсть.       — Чёрт, - выругался он, отдавая сигнал своим людям. — За ней!       Лошадь неслась вперед, выбивая копытами глухие ритмы по земле. Ветер бил в лицо молодой девушки, но она не замечала. Её руки, обычно спокойные и уверенные, сейчас сжимали поводья с такой силой, что пальцы побелели. Кожа натёрлась, но она даже не чувствовала боли. Её грудь тяжело вздымалась, а дыхание было рваным. Сердце, казалось, билось прямо в горле, сдавливая каждый вдох.       "Только выживи, прошу... выживи. Я доберусь. Я найду тебя. Держись."       Эти слова прокручивались в ее голове, как заевшая пластинка. Снова и снова. Она молилась. Молилась впервые за долгие годы, когда вера казалась ей пустым звуком. Но сейчас все её мысли были направлены к чему-то, что могло бы ее услышать.       — Только выживи, прошу... выживи, — шептала она, её голос был слабым и дрожащим.       Руки дрожали так сильно, что лошадь начала выбиваться из-под контроля, но Регина продолжала гнать её вперёд, словно одержимая.       "Ему страшно. Он зовёт меня. Он ждёт. Только бы я успела."       Слёзы текли по ее лицу, застилая глаза, но она даже не пыталась их вытереть. Её тело казалось чужим: ноги онемели, плечи ныли от напряжения, дыхание рвалось из груди с хрипами. Каждый толчок лошади отдавался болью в позвоночнике, но она не чувствовала ничего, кроме страха.       "Я должна. Должна успеть."       Её сознание затопили воспоминания.       Его смех за ужином.       Его лицо, когда он протягивал ей             рисунок.       Его слова: "Я вернусь, Редж.                   Обещаю."       Эти образы всплывали перед её глазами, сменяя друг друга, пока остальной мир становился всё более размытым.       — Ты обещал... — прошептала она, её голос сорвался. — Ты обещал, Даниэль...       Звуки вокруг исчезли, оставив только гулкий, нарастающий белый шум. Она не слышала ни топота копыт, ни криков за спиной. Её глаза были устремлены вперёд, а мысли, будто молитва, звучали снова и снова:       "Только выживи. Только выживи. Только выживи."       Когда вдалеке замаячили стены Троста, она едва осознала это. Её взгляд был затуманенным, а тело двигалось машинально, будто по инерции.        Перед разрушенными воротами собралась группа солдат гарнизона. Они пытались удержать порядок, отгоняя жителей и предупреждая всех об опасности и проводя эвакуацию.       Девушка резко натянула поводья, заставляя лошадь встать на дыбы.       — Эй! Кто вы такая?! - выкрикнул один из солдат, преграждая ей путь.       Она подняла голову, её глаза сверкали ледяной яростью.       — Я Регина Ван Дер Вальд! — её голос был громким, словно удар грома. — Хоть пальцем меня тронете — я вас всех повешу. Пропустите меня!       Солдат замер, ошарашенный её тоном и уверенностью.       —  Но госпожа, вы не понимаете... — начал он, но Регина резко перебила его:       — Убирайся с дороги, сволочь! — она оттолкнула его плечом, протиснувшись вперёд.       Гарнизон попятился, не осмеливаясь препятствовать ей. Её лицо выражало ярость, боль и неукротимую решимость.       — Если кто-то из вас попробует меня остановить, клянусь, вы все лишитесь голов, — бросила она через плечо, не оборачиваясь.       Ее босые ноги едва держались на стременах, а платье, изорванное до колен, колыхалось на ветру. Она снова гнала лошадь вперёд, оставляя ошеломленных солдат позади.       "Только бы успеть. Только выживи..."       Увидев, что дальше ехать не выйдет, Регина натянула поводья, заставляя лошадь остановиться у разрушенного въезда в Трост. Земля была покрыта кровью, брусчатка — разломана, всюду валялись осколки стекла и кирпичей. От дома к дому неслись титаны, их огромные фигуры покрывали улицы тенью, словно сама смерть парила над городом.       Она соскочила с лошади, едва не упав, но быстро выпрямилась, её босые ноги заскользили по осколкам. Острые края стекла впивались в кожу, оставляя кровавые следы.       Её взгляд метался от одного разрушенного здания к другому. Солдаты, пытающиеся использовать УПМ, хаотично перемещались над улицами, но их шансы были ничтожны. Она видела, как один из них потерял контроль, а затем его поймал титан и разорвал на две части. Крик, полный ужаса, пронзил воздух.       Но для неё это было лишь фоном. Сон?       “Даниэль. Только он. Только бы я успела.”       Она бросилась вперёд, не замечая ничего вокруг. Острые осколки продолжали впиваться в её ступни, и каждый шаг причинял адскую боль, но её тело двигалось само, не останавливаясь. Её дыхание стало рваным, лицо блестело от пота и слёз, а руки судорожно размахивали в такт её бешеному бегу. Разорванное платье развевалось за ней, босые ноги оставляли кровавые следы на грязной мостовой. На обочине лежало тело молодой девушки, её глаза были широко раскрыты, а половина лица была размозжена. Регина лишь мельком заметила её, но тут же отвернулась, зажмурив глаза.       “Не смотри. Не думай. Только двигайся.”       Она слышала, как позади неё что-то громыхнуло. Обернувшись, она увидела титана, который поймал одного из солдат, а затем поднял его к своему окровавленному рту.       Но страха не было.       “Я должна найти его. Это всё, что имеет значение.”       Её ноги, усеянные осколками, были покрыты кровью. Она ощущала, как кожа на ступнях горит, как каждый шаг становится пыткой. Но боль казалась далёкой, как будто её тело и разум существовали отдельно друг от друга.       Её лицо было искажено отчаянием, губы пересохли и потрескались, а глаза горели яростью и мольбой. Она двигалась рывками, будто загнанный зверь, каждый вдох звучал, как хрип умирающего.       Её мысли были хаотичны, отрывисты:       “Где ты? Даниэль. Ответь мне. Я иду. Пожалуйста, будь жив… будь жив…”       Её глаза не фокусировались на деталях. Всё вокруг — лишь размазанные тени и формы, которые она отталкивала своим сознанием.       Трупы. Везде…        Дома были разрушены, словно игрушечные кубики, разбросанные по полу. Брусчатка была разорвана, земля под ногами казалась пропитанной кровью. Запах гари и разложения резал горло, но она не замечала его.       В одном из переулков она споткнулась, падая на колени. Её руки заскользили по разбитому стеклу, оставляя порезы. Она замерла на мгновение, её грудь тяжело вздымалась.       — Вставай, — прошептала она сама себе, сжав кулаки. — Вставай, чёрт возьми!       Она поднялась, пошатываясь, и продолжила бежать.       Когда девушка наконец увидела знакомые очертания дома, её сердце на мгновение сжалось. Половина здания была разрушена, а остатки крыши горели. У входа валялись тела, но она всё ещё верила, что найдёт его живым.       — Даниэль! — её голос разрывал воздух, полный боли.       Её босые ноги больше не слушались, она спотыкалась и падала, но снова поднималась, загоняя себя вперёд.       Когда она добралась до ворот, её взгляд упал на титана. Он стоял у входа, его лицо было искажено жуткой улыбкой, а рот был покрыт свежей кровью.       На земле лежала голова тети. Рядом валялось тело няни, раздавленное до неузнаваемости. Но её взгляд застыл на маленьком теле рядом.       Это был он.       Регина замерла. Её тело будто отказалось слушаться, кровь застыла в жилах. Она стояла, глядя на то, что осталось от её мира.       На земле лежало тело Даниэля. Его лицо всё ещё было таким же, как в её воспоминаниях, но половина тела была разорвана, и одежда пропиталась кровью. Его руки были всё так же сложены, как будто он хотел спрятаться или прикрыться от чего-то страшного.       Рядом валялись игрушки, которые он всегда брал с собой в дорогу. Маленький деревянный солдат с отломанной ногой лежал прямо у его пальцев.       Её дыхание стало рваным. Глаза округлились, а губы дрожали, не в силах произнести ни слова.       “Это не может быть он… Нет… Это ошибка.”       Но это был он.       Её ноги подогнулись, и она рухнула на колени прямо в осколки и грязь. Боль от стекла, впивающегося в кожу, была ничем по сравнению с болью в её груди.       — Нет… нет… — прошептала она, её голос дрожал.       Слова вырвались из её горла, переходя в громкий, истерический крик.       — Нет!!! — её голос разнёсся эхом по разрушенным улицам.       Она наклонилась вперёд, опустив голову на свои колени, и начала бить руками по земле, по стеклу, по мусору. Осколки впивались в кожу, оставляя       кровавые следы, но она не останавливалась.       — Почему?! Почему?! — кричала она, её голос был наполнен болью и отчаянием.       Тень накрыла её с головой. Она почувствовала, как что-то огромное двинулось рядом, и подняла взгляд.       Титан стоял перед ней, наклонившись. Его губы растянулись в страшной, кровавой улыбке. Он смотрел на неё, будто наслаждаясь её муками.       Её глаза наполнились слезами. Лицо исказилось от ярости, боли и полной беспомощности. Она огляделась, её взгляд наткнулся на большой осколок стекла. Она схватила его, её руки тряслись, а дыхание стало частым и неровным.       — Я тебя убью! — закричала она с такой силой, что её голос трещал.       Её ноги с трудом подняли её, босые, порезанные ступни оставляли кровавые следы на земле. Она ринулась вперёд, со всех сил вонзив осколок в ногу титана.       Он даже не заметил.       Осколок воткнулся в его кожу, но титана это не остановило. Он лишь слегка пошатнулся, как будто от лёгкого прикосновения.       Регина стояла перед ним, её дыхание стало прерывистым, а глаза застилали слёзы.       Она упала на колени, осколок выскользнул из её руки. Послышались лишь тихий, истерический смех, которые, чередовался со слезами.        — Давай… — прошептала она, глядя на него. — Прошу, убей и меня…       Она закрыла глаза, её лицо было мокрым от слёз, кровь текла по её рукам и ногам.       “Мне больше нечего терять.”       Титан поднял руку, готовясь схватить её.       Девушка подняла взгляд на титана, его огромная окровавленная рука протянулась к ней. Она больше не плакала, не кричала. Слёзы высохли, оставив лишь пустоту в её глазах.       Она сделала шаг навстречу, её босые ноги скользили по грязи и крови.       “Если это конец… пусть он наступит сейчас.”       Её плечи были расслаблены, руки безвольно опустились вдоль тела. Она смотрела на гигантскую ладонь, готовую схватить её, и даже не дрогнула.       Рука титана обхватила её, пальцы сдавили её тело. Воздух вырвался из её лёгких, и боль пронзила её грудь. Но она не сопротивлялась.       Раздался гулкий звук. Воздух пронзил свист лезвий, и титан резко застыл. Его голова медленно наклонилась, а шея начала трещать, как сломанный механизм.       — Ты совсем рехнулась?! — голос Леви разорвал её внутренний туман.       Титан упал, словно гора, а Леви стремительно подлетел к Регине на УПМ, схватив её за плечи.       — Что ты делаешь?! Ты хочешь умереть?! — его крик был резким и громким, он почти тряс её.       Но она не реагировала. Её глаза остались пустыми, словно вся жизнь ушла из них. Лицо было мокрым от слёз, а по щекам всё ещё текли остатки боли и истерики.       — Смотри на меня! — Леви снова встряхнул её, но она будто не слышала.       Его взгляд упал на землю, и он увидел тело.       Даниэль.       Маленькое, обглоданное, порванное пополам тело лежало в грязи. Его лицо, казалось, всё ещё хранило выражение страха, замершего перед смертью.       Леви застыл, его руки на мгновение ослабли. Это было, как удар током.       Он видел его улыбку. Слышал, как мальчик говорил: “Ты сильнейший из человечества, капитан!”       И теперь это.       На мгновение его лицо исказилось, но он быстро взял себя в руки.       Разведчик резко поднял её на руки, её голова безвольно упала ему на плечо. Она была как кукла — лёгкая, неподвижная, безжизненная.       — Ты не можешь умереть сейчас, — прошептал он, но в его голосе была не только ярость, но и боль.       Запустив УПМ, он взмыл в воздух, крепко держа её. Город продолжал рушиться под ними. Крики, рёв титанов, запах смерти — всё это сливалось в одно.       Но Леви не смотрел по сторонам. Его взгляд был устремлён вперёд, к ближайшему безопасному месту.       Регина лежала в его руках, её дыхание было тихим и рваным. Она не двигалась, её взгляд был устремлён в пустоту, как будто её разум навсегда остался на той улице, где она потеряла своего брата.

***

      Девушка сидела на краю кровати, её тело медленно покачивалось взад-вперёд, словно она пыталась утешить саму себя. Её руки крепко обхватывали плечи, ногти оставляли красные полосы на бледной коже. Глаза смотрели в пустоту, лицо было мёртвым, без единой эмоции.       — Где я? — прошептала она в тишине, её голос был слабым и дрожащим.       Она огляделась по сторонам, но не узнала ничего. Комната была тёмной, воздух застоявшимся, шторы на окнах — тяжёлыми и пыльными. Её волосы спутались, пряди липли к лицу, но она даже не замечала этого.       “Я здесь? Сколько времени прошло? Час? День? Может, год? Я не знаю. Это неважно. Время ничего не значит. Больше ничего не значит.”       Она закрыла глаза, сжавшись в комок.       — Это ты виновата, — вдруг прошептала она, и её голос стал резким, будто она говорила не с собой, а с кем-то напротив. — Ты. Ты его отпустила.       Её руки задрожали, ногти впились в кожу, оставляя глубокие следы.       “Ты знала, что нельзя. Ты чувствовала. Ты же знала, Регина! Знала и всё равно сказала ‘да’! Почему?!”       Она начала раскачиваться быстрее, её дыхание стало рваным.       — Почему это он? Почему он?! Почему не я?! — выкрикнула она в пустоту, её голос эхом разнёсся по комнате.       Её глаза наполнились слезами, но она не вытерла их.       “Я должна была сказать ‘нет’. Я должна была удержать его. Но я не смогла. Я сломалась. Я слабая. Это всё моя вина.”       Она резко встала с кровати, но тут же упала на колени, обхватив голову руками.       — Я отдала бы всё… всё, — прошептала она, её голос дрожал, как разбитое стекло. — Чтобы это была я. Чтобы титан съел меня, а не его.       Она подняла голову, её взгляд упал на тяжёлые занавески, которые полностью скрывали свет.       — Когда они здесь появились? — спросила она, но ответа не было.       “Я не помню. Не помню, когда я закрыла окна. Не помню, когда я в последний раз видела свет. Когда я выходила из комнаты. Когда я ела.”       Её руки бессильно упали на колени.       — Всё, что было важно… Всё это… Всё пропало.       Она с трудом поднялась, покачиваясь, и подошла к одному из окон. Рука потянулась к занавеске, но остановилась на полпути.       “А зачем? Зачем мне смотреть наружу? Там ничего нет. Нет его. Нет смысла.”       Она опустила руку и вернулась на кровать.       — Ты знала. Ты знала, что это произойдёт. Ты слышала, как тебя предупреждали. А ты что сделала? — её голос стал жёстким, почти злобным.       Она снова начала раскачиваться.       — Ты ничего не сделала. Просто сидела. Сидела здесь, как сейчас.       Она закусила губу, почти до крови, и посмотрела на свои дрожащие руки.       “Эти руки должны были его удержать. Они должны были его защитить. Но вместо этого они отпустили его. Отпустили…”       Она сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.       — Зачем я жива? — спросила она, глядя в никуда. — Я не хочу жить. Я не могу жить.       Она замолчала на мгновение, затем её взгляд стал более осмысленным.       — Но почему я всё ещё здесь? — её голос стал тише. — Почему?       Регина снова поднялась на ноги, но шаталась, как пьяная. Она подошла к стене и ударила по ней кулаком.       — Почему ты ушёл?! — закричала она, её голос сорвался на хрип. — Почему ты оставил меня?!       Она снова ударила по стене, затем опустилась на пол, обхватив голову руками.       — Ты был всем, что у меня было… Я должна была защитить тебя…       Её голос дрожал, а затем окончательно сорвался. Она села на пол, поджав ноги, и снова начала раскачиваться.       “Я виновата. Я всегда была виновата. Я разрушила всё. Это должно было быть моё место. Это я должна была быть там, в Тросте, в его руках. Это я должна была умереть.”       Комната снова наполнилась тишиной. Регина замерла, её тело слегка подрагивало. Она уставилась в стену, её взгляд был пустым, а губы шевелились, едва слышно повторяя:       — Прости меня… Прости меня…       Свеча на столе догорела, оставив комнату в полной темноте.       Регина сидела на полу, её тело всё ещё покачивалось, а в голове, как чёрно-белый фильм, всплывали образы.       “Его лицо.”       Она видела его, совсем маленького, в тот день, когда впервые взяла его на руки. Ему было всего несколько месяцев, когда мир для неё рухнул. Она, едва подросток, сидела у гробов родителей, а рядом тихо плакал её младший брат. Она помнила, как его голос был единственным звуком, который мог пробиться через её боль.       “Я была так потеряна… так одинока. Но он стал моим лучом света. Моей целью. Моей жизнью.”       Её губы задрожали, а слёзы начали течь по щекам, оставляя мокрые дорожки.       Она вспоминала, как сидела в кабинете отца. Её лицо ещё совсем юное, а на столе громоздились стопки документов, которые она не понимала. Тогда ей было всего пятнадцать.       “Они все смотрели на меня, ожидая, что я рухну. Что я сдамся.”       Но она не сдалась. Она видела Даниэля, спящего в своей кроватке, такого маленького и хрупкого, что ей казалось, одно неверное движение — и он исчезнет.       “Я не могла. Я должна была быть сильной. Ради него. Ради его будущего.”       Она вспомнила, как часами изучала бумаги отца, как спорила с его партнёрами, которые смотрели на неё сверху вниз.       — «Она просто ребёнок», — говорили они.       Но она лезла из кожи вон.       — Не для себя. Для него, — прошептала она, едва слышно.       Она вспоминала, как брала его за руку и вела по грязным улицам, чтобы он не видел, как падают тела от голода. Как покупала ему сладости, даже если сама не ела по несколько дней.       — Всё для тебя, — сказала она тогда, глядя в его улыбающееся лицо.       Она видела, как он рос, как его смех наполнял пустой дом. Его первое слово, первый шаг, первую смешную детскую фразу, которую она сохранила в памяти, как самое драгоценное воспоминание.       “Он был всем. Всем, ради чего я жила. Ради чего я боролась.”       Она видела, как его глаза загорались, когда она приносила ему новые игрушки. Как он смеялся, когда она, ещё подросток, строила с ним замки из подушек.       — Ты был моим смыслом, — прошептала она, её голос трещал, как тонкий лёд.       Она вспоминала, как впервые взялась за то, что презирала — за торговлю запрещёнными веществами.       “Мне говорили, что я схожу с ума. Но я делала это ради него. Чтобы он никогда не узнал, что такое голод. Чтобы он ходил в       лучшую школу. Чтобы он всегда был в безопасности.”       Её руки задрожали сильнее.       — Я предала всё, что мне говорили родители, — сказала она в пустоту. — Но я не могла иначе.       Она видела себя у зеркала, молодую, но уже осунувшуюся от работы, с тяжёлым взглядом, который не соответствовал её возрасту.       — Но я сделала это. Я выдержала. Ради тебя.       “А теперь тебя нет”       Её тело сжалось, как пружина. Она упала на бок, прижав руки к груди, словно пытаясь защитить себя от боли.       — Я сражалась. Я строила этот мир для тебя. А теперь тебя нет.       Её голос сорвался на крик, который эхом разнёсся по комнате.       “Я стала сильной ради тебя. Я выжила ради тебя. А теперь зачем мне быть сильной? Ради кого?”       Её взгляд стал пустым. Она медленно перекатилась на спину и уставилась в потолок.       “Без тебя этот мир не имеет смысла. Я не имею смысла.”       Она видела его лицо снова. Улыбка, которая освещала тьму её жизни. Голос, который говорил: “Редж, я тебя люблю.”       “Ты был моим спасением. А я стала твоей погибелью. Почему это был ты, а не я? Почему я сказала ‘да’?”              Её глаза наполнились слезами, но она не пыталась их сдерживать.       — Даниэль, — прошептала она, её голос дрожал. — Прости меня…       Она закрыла глаза, но лицо брата не исчезло. Оно оставалось с ней, навсегда врезанное в её память, как клеймо.       “Я отдала бы всё. Всё, чтобы вернуть тебя. Только тебя.”       Комната снова наполнилась тишиной. Только треск догоревшей свечи был слышен в этой тьме.       Регина лежала на полу, без сил и без надежды.       “Я построила этот мир ради тебя. А теперь ты ушёл, и этот мир разрушился. Как и я.”       Регина сидела на полу, её руки тряслись, и она крепко сжимала кулаки, ногти впивались в ладони. Губы дрожали, на лице застыло выражение отчаяния.       — Это ты… — прошептала она, глядя в пустоту, её голос звучал глухо. — Ты убила его. Это ты сделала.       Она резко ударила себя по щеке, так что голова дёрнулась в сторону.       — Это ты виновата! — выкрикнула она, её голос сорвался. — Ты отпустила его! Ты знала, что это опасно!       Её руки тряслись сильнее. Она снова ударила себя, на этот раз по другой щеке.       — Почему ты это сделала? Почему ты дала ему уйти? Почему ты…       Она обхватила голову руками, зажмурив глаза. Её тело начало покачиваться взад-вперёд.       “Я должна была быть рядом. Я должна была быть сильной. Но я не смогла. Я подвела его. Я убила его.”       Её руки опустились, глаза широко распахнулись.       — Я не заслуживаю прощения… — прошептала она, и её взгляд опустился на разбитую вазу в углу комнаты.       Она подползла к ней, её босые ноги оставляли кровавые следы на полу. Её рука потянулась к осколку, и пальцы дрогнули, когда она подняла его.       — Если я не могу исправить это… я хотя бы почувствую боль.       Она провела осколком по своей ладони, и кожа разошлась, оставив за собой яркую красную линию. Боль пронзила её, но это не остановило её.       — Больше. Больше, — прошептала она, и слёзы снова потекли по её лицу.       Она подняла руку, собираясь сделать ещё один надрез, но внезапно остановилась.       Её тело застыло, и осколок выпал из её рук, громко стукнувшись о пол.       “Смерть для тебя слишком легко. Мучься.”       Её голова упала на колени, и слёзы снова начали стекать по щекам.       — Я учила тебя ходить… — прошептала она, её голос был едва слышен. — Я держала тебя за руки, когда ты делал свои первые шаги.       Она подняла голову, её взгляд устремился в потолок.       — Я учила тебя говорить. “Редж”, — она почти улыбнулась, но её лицо тут же исказилось от боли. — Это было твоё первое слово.       Она крепко зажмурилась, а её руки снова начали трястись.       — Я учила тебя читать… а теперь я даже не могу прочитать письмо от тебя. Потому что тебя больше нет.       Её глаза наполнились яростью, она снова ударила себя по щекам, сначала правой рукой, потом левой.       — Ты всё время работала! — закричала она, будто говорила сама с собой. — Ты оставляла его одного, потому что у тебя “не было времени”!       Она опустила руки, обхватив ими голову.       — Я пыталась… — прошептала она, её голос дрожал. — Правда пыталась…       Она снова заплакала, её голос становился всё тише.              — Прости меня, мой зайчик. Прости меня…       Она упала на бок, лёжа на полу, обхватив себя руками.       “Я больше не вижу пути. Нет дороги впереди. Только пустота.”       Её глаза снова закрылись, а губы беззвучно шевелились, повторяя:       — Прости меня… прости меня…       Комната наполнилась лишь звуком её тихого плача. Боль и ненависть к себе накрывали её волнами, оставляя за собой только пустоту. Девушка подняла голову, её взгляд медленно скользнул по комнате, словно в тумане. На краю стола, покрытого пылью и разбросанными бумагами, что-то выделялось.       Его рисунок.       Маленький листок, на котором Даниэль когда-то изобразил их двоих — себя и её. Она помнила, как он с гордостью протянул ей это, его лицо светилось от счастья, а голос звучал так радостно:       — Редж, это мы! Видишь? Это ты, а это я!       Она начала подползать к столу, каждое движение давалось с трудом. Её босые ноги оставляли на полу кровавые следы, руки тряслись, но она не останавливалась.       Добравшись до стола, она медленно потянулась к рисунку. Её пальцы дрожали, когда она взяла его.       На листке был изображён мальчик с широкой улыбкой, который держал за       руку высокую женщину. Простые линии, детская наивность… но каждая деталь пронизывала её сердце острой болью.       Она прижала рисунок к груди, а её плечи затряслись.       — Прости меня… — прошептала она, её голос был слабым, словно она из последних сил выдавливала из себя эти слова. — Прости, мой зайчик…       Слёзы хлынули из её глаз, и она начала тихо всхлипывать, сжимая рисунок в руках, будто боялась, что он исчезнет.       Её тело стало слабее, руки безвольно опустились, и рисунок соскользнул на пол.       Она закрыла глаза, облокотившись на стол.       “Больше нет сил… Больше ничего нет…”       Её дыхание стало медленным и рваным, пока она не провалилась в глубокую пустоту.       Комната осталась в полной тишине. Рисунок лежал на полу, рядом с её окровавленными руками. Свеча на столе медленно догорала, оставляя комнату в полумраке.