Имя мне...

— Энакин? Энакин, просыпайся.       Мою ватную и еле живую голову стали заполнять сознание и поток мыслей. Глаза ещё не разлепились, так как я чувствовал всю их тяжесть, которую невозможно приподнять. Поэтому потянулся, разминая свои обмякшие после отдыха мышцы, прибывая в полной темноте. Впрочем, слух восстановился быстро, и я услышал, как рядом с оккупированным мной диваном кто-то бродит, шелестя при этом…не знаю даже, чем. Одеждой какой-то, наверное… длинной. Стоп! Одеждой? Длинной? Чёрт, Падме вернулась! Я одним рывком поднял свою тушу, с которой пару секунд назад не мог отодрать и на миллиметр и сел, протерев усердно глаза, прежде чем открыть их. — Привет! — сказал я, только завидев свою супругу. — Извини за внезапное вторжение. Нам нужно было где-то перекантоваться. Ну мы и решили тут вздремнуть малость…       Я бросил взгляд на противоположный диван, на котором, если мне не изменяет память, устроился Файвс, перед тем как меня срубило. Тот уже даже не сидел, а стоял вытянувшись по стойке смирно с таки бодрым видом, как будто бы и не спал вовсе. Караулил, что ли? Или проснулся ещё до того, как меня начали будить? Всё таки не спроста он в спецназе состоит. — И опустошить весь холодильник, как я успела заметить? — хитро улыбнулась моя благоверная. — Приносим свои извинения, сенатор Амидала! — выпалил тут же Файвс, продолжая стоять так в глупой позе, пока мы с супругой не рассмеялась. — Не стоит… э-э…простите, как вас зовут? — Файвс, сенатор. — Файвс, для генерала Скайуокера и его друзей мой дом всегда открыт. Трипио мне успел сказать, что вы ещё и какого-то медицинского дроида привезли? — Да, подобрали его по дороге, — объяснил я. — Надеюсь, что не украли? — подозрительно и пытливо посмотрела на меня красавица.       Я даже невольно ухмыльнулся от этой сцены, которая внезапно напомнила мне картины из далекого детства, когда папа выговаривал мне за то, что я в очередной раз притащил домой бездомного котёнка или щенка. Эх, были времена… — Спасли, — ответил я, подняв вверх указательный палец, — от стирания памяти. Этот малыш сильно помог нам, чтобы мы обрекли его на такую печальную участь. Трипио обещал покопаться у него в голове и перепрограммировать, чтобы он знал, кто его новый хозяин. А что? Не передавать же его в армии или, тем паче, Ордену. Он заслуживает куда большего.       Падме сменила строгое выражение на хитро прищуренное, заставив меня интриговано ломать голову, что же она задумала? Вот же женщина, а! Что она со мной делает? — Вот как? А когда я тебе дарила R2, ты упирался и говорил, что джедаям не положено ничем владеть. — Пересмотреть свои ценности никогда не поздно.       Отмахнувшись таким образом от событий, о которых я, естественно, ничего не знал, и стал быстр помышлять, куда же вырулить тему. Та-а-а-к, а сколько сейчас времени? Я посмотрел на настенные часы, которые не шибко больно отличались от наших электронных, в качественном плане. Батюшки, я что, поспал всего пару часов?! Маловато будет. Когда мы прилетели наконец на Корусант и сдали материалы людям от канцлера прямо в аэропорту, — точнее, в космопорту, — и получив уже от него самого по связи распоряжения отдыхать и ждать дальнейших указаний, я узнал у местных ребят, какие нынче время и дата. Оказалось, что с момента моего отлёта на Ринго-Винду прошло два дня. Целых, мать их, два чертовых дня, за которые я принял боевое крещение, поставил на уши целый город на водяной планете и при этом не спал примерно полтора суток. Не удивительно, что меня клонило в сон. Поэтому взяв служебный транспорт здесь же, на космодроме, мы с Файвсом и Эйзи, которого вновь спрятали в ящик, отправились прямиком…к сенатору Амидале. Мне было даже как-то неловко по началу, так как я ехал домой к законной супруге без подарков, — раньше, когда я возвращался домой из далёких поездок, я всегда что-нибудь привозил отцу, дядям с тётями и Илье, — да ещё и тащил домой «какого-то мужика», которому про подробности наших отношений точно знать необязательно. Поэтому, несмотря на то что мне очень сильно хотелось снова её увидеть (а ещё лучше, схватить в охапку и уложить в постель) я ехал домой, как в тюрьму, ожидая нагоняя.       Впрочем, моя тревога была напрасной: Падме не оказалось дома. Нас встретил C-3PO или просто Трипио, который в прошлый раз шокировал меня своей радостью и назвал Создателем. Конечно же, моя жёнушка помогла мне «вспомнить», что я собственными руками собрал его в свои-то ДЕВЯТЬ, мать их, лет! Да, вот это я понимаю, потеря квалификации. Трипио, как не странно пустил нас и я попросил его больше никого сюда не пускать, кроме самой хозяйки разумеется, и перепрограммировать чутка Эйзи, что бы у бедолаги больше не было никаких сомнений по поводу того, что он теперь будет крутиться в нашей с Файвсом компашке. Тот, кстати, поняв, куда я его притащил, тут же начал ломаться и пытаться слинять, по его словам, куда-нибудь в казармы располагавшихся на Корусанте частей. — Ишь чего придумал! — ответил я ему. — Ты теперь — моё доверенное лицо и должен быть там, куда я тебя пошлю или там, где мне надо. И потом, мы с сенатором Амидалой в очень хороших отношениях…дружеских, разумеется. Она не будет против, если мы попользуемся её гостеприимством без её ведома.       Затем мы залезли на кухню и съели всё, что съедобно выглядело и при этом не нуждалось в тепловой обработке, после чего завалились спать на двух диванах в гостиной. Ну а что? Не в нашей же спальне мне располагаться при своём подчинённом, которого я и так засмущал по самое «не могу удержаться от смеха». Ну а дальше… — Файвс, не стой как столб. Сходи-ка, умойся, а потом подыши свежим воздухом. Давай-давай. — Есть, сэр! — гаркнул мой адъютант и тут же испарился с глаз долой под наши весёлые смешки. Видимо, ему было не слишком уютно в нашем обществе. — А у нас что, пожар что ли? — поинтересовался я у супруги. — Что, какой пожар? — не поняла Падме. — Извини, я очень долго не спал. У тебя были достаточно веские причины меня будить? — Ах, ты про это? Я, конечно, была удивлена, увидев тебя здесь, да ещё и не одного. Но вовсе не собиралась тебя тревожить. Ведь ты так сладко спал, — улыбнулась она, присаживаясь рядом. — Но у тебя начал звонить коммуникатор. Я сперва его убрала, но потом уже со мной связался Оби-Ван и спросил, не у меня ли ты прячешься, потому что у него к тебе очень важный разговор. — Ох ё!       Я окончательно оклемался и принялся быстро, а то и бешено, натягивать штиблеты, которые предусмотрительно снял, прежде чем устроиться на таком роскошном и уютном диванчике. Ну конечно же! Оби-Ван сейчас с моими людьми на Ринго-Винде, им наверняка нужна экстренная помощь, а я то самовольничаю на Камино, то здесь прохлаждаюсь. Как же я мог забыть о своём служебном положении-то и о том, что идёт война, а?! — Где коммуникатор?!       Выхватив из рук жены миниатюрный голопроектор, я ушёл в спальню, вызывая учителя. — Энакин, ну наконец-то! До тебя дозвониться, как до администрации канцлера, — появилась у меня в руках фигура учителя в миниатюре. — Учитель, извините за долгое молчание, я тут отсыпался. — Да я догадался, — ответил укоризненно Оби-Ван, но вроде бы без обид. — Что-то случилось? На Ринго-Винде проблемы? Вам нужна помощь? — Да нет, здесь-то как раз всё в порядке. Мы почти выбили сепаратистов с орбитальной станции планеты… Не переживай! Среди твоих людей больших потерь нет.       Это в твоих же интересах, учитель. — Если адмирал Юларен отбросит флот конфедерации, мы сможем взять планету в осаду. — Приятно узнать, что наши труды не прошли даром. Вы только это хотели мне сказать? — Да нет, Энакин, вовсе не это. Совет джедаев недавно собирался и слушал доклад магистра Шаак Ти, в том числе, и о твоём странном поведении. — Шаак Ти? А кто это?       Мой округлил свои глаза настолько, что в них могли бы залететь канарейки, а то и воробьи. — А, точно! Ты же у нас память ещё не восстановил окончательно, — опомнился он. — Хотя и убеждал Совет, что на войне сделаешь это гораздо быстрее… — Но не за такие сроки. Так, что она вам наговорила? — Много чего. И про то, что ты постоянно называл её «коллега», вместо имени и звания, и про то, что ты прямо потребовал, чтобы материалы были отправлены немедленно, напоминая то, что тебе покровительствует канцлер, и про то, что ты передал их собственно в руки канцлера, хотя Совет просил тебя… — Совет меня ни о чём не просил! — решительно и едва ли не гневно ответил я. — Просила меня это ваша Шаак Ти, которая не подкрепила свои слова никакими официальными приказами, не говоря уже про подписи с печатями, и не связывала меня на прямую с Советом. — Ваша? — заметил Оби-Ван. — Ну не моя же… В смысле, я же не магистр и не член Совета. И вообще, у меня был приказ от самого канцлера доставить ему этот груз в республиканский научный центр. Вы хотели, чтобы я ослушался приказа главы государства?       Я старался говорить, как можно убедительнее, чтобы выглядеть максимально невинным. А сам в это же время сгорал от любопытства. Чего эти джедаи так взъелись на моё решение, отдать труп Тапа и его чип канцлеру? В конце концов, кто они, а кто он? Или они не доверяют друг другу и строят козни? Даже если и так, то кто бы меня осудил за то, что я ослушался этих магистров, которые произвели на меня на своём допросе перед отправкой на Ринго-Винду не самые лучше впечатления? Зато за ослушание приказам канцлера, чья власть неочевидна только слепому, я бы точно получил по шапке и не слабо. Кто важнее: полкан или генерал? Да и лишаться личного расположения канцлера, которое так и лезло из него, совсем не хотелось. Впрочем, дело было не только в субординации и связях, но и в банальном желании жить. Я не забыл это странное «приказ убить джедая» из уст Тапа и странное поведение каминоанцев, которые пытались скрыть от нас этот чип и только потом, почему-то решили заговорить. Скорее всего, они в курсе этого заговора и уже в момент, когда шатлл отрывался от посадочной площадки города, уже докладывали «заказчику» о случившемся, в том числе и о моих подозрениях. Если бы я хотя бы дал понять, что намерен передать этот вверенный мне груз 200 джедаям, против которых и работал этот загадочный приказ, который не своевременно выполнил Тап, я бы уже давно летал бы в небесах и балакал бы с архангелами. — Может быть, ты и прав, — ответил после раздумий Оби-Ван. — Но знай, некоторые в Совете, особенно Мейс Винду, были недовольны твоим поступком?       Кто бы сомневался? — И что теперь? — А теперь канцлер приглашает нас, и тебя в том числе, к себе на разговор по поводу результатов исследования материалов, что ты привёз. — Что, уже? — удивился я. — Так быстро? — Мы сами были удивлены такой спешкой, но тем не менее. Тебе нужно там быть уже…через стандартных полчаса. Не опаздывай. — Я успею!       Завершив сеанс связи, я хотел было вернуться в гостиную, но развернувшись, чуть не врезался в супругу. — Ты что, подслушиваешь? — А у тебя есть от меня какие-то секреты? — поинтересовалась она.       Честно признаться, я — весь сплошной секрет не только от тебя, но и от всех остальных в этом мире. — Мне нужно мчаться. Канцлер собирает меня и магистров для одного важного разговора. — Чтобы потом отправить тебя опять далеко и надолго? — спросила она, каким-то, не очень ласковым тоном. — Может быть. Сейчас же идёт война, если ты не забыла? — Конечно не забыла. На войну у тебя время всегда есть. А на нас с тобой? На этот раз, ты также улетишь и даже не зайдёшь попрощаться, как в последний раз?       Ну вот, начинается. В принципе, этого стоило ожидать. Раз уж делишь с женщиной постель, крышу, да ещё и штамп в паспорте в придачу, надо и уделять ей внимание. Первичный порыв оправдаться чем-то вроде, что я на службе и не волен выбирать, мне удалось вовремя сдержать. Если я на службе, мне надо было кимарить в Храме, а то и в казарме. Но нет, я зашхерился именно здесь. Значит, надо придумать, как выкрутиться по деликатнее? Только вот как? А что если… — Конечно, любимая, — хитро улыбнулся я. — А знаешь, почему?       Улыбнувшись, наверное, до самых ушей, я приглашающе подал Падме руку. Заинтересовано изогнув бровь, она вложила в неё свою и я слегка закружил её в лёгком вальсе, напевая при этом известную, — в этом мире, только мне, — песню: — Потому, потому что мы пилоты. Небо наш, небо наш родимый до-о-ом. Первым делом, первым делом самолёты. Ну а девушки? — максимально приблизился я к её лицу, едва не касаясь её носа своим. — А девушки пото-о-о-м.       С последними словами, я, наоборот, отдалился, на сколько позволяла моя вытянутая рука, которая, всё же, не отпускала её кончики пальцев. Как и следовало ожидать, Падме весело улыбнулась. Ну а как иначе? Я всегда проворачивал подобный номер с напеванием подходящих строк (правда без вальса) с Настей, когда у нас с ней… АААА, ну вот опять!       Я думал, что опаздываю на собрание в честь такой быстрой экспертизы. Поэтому просил Файвса топить тапку газа как можно глубже и мы неслись по неписанным воздушным дорогам, обгоняя и едва не сшибая встречные транспорты. Вообще, у меня с детства была просто какая-то паранойя насчёт опозданий и я всё время спешил то в школу, то в уник, то на занятия в секцию баскетбола, то на банальные встречи с ребятами. В итоге, всегда приходил намного раньше положенного и ждал черт-те сколько. Но в этот раз времени и правда было маловато и мы с Файвсом, оставив Эйзи временно у Падме, помчались к купольному зданию.       Оставив своего бойца в машине и показав наспех пропуск охране, я мчался сломя голову, стараясь не пробежать нужный лифт или поворот. Я же здесь второй раз, но никакого Оби-Вана со мной не было. Так что вся моя надежда была, как всегда, только на самого себя. Впрочем, несмотря на то, что время встречи уже подошло, я нашёл не только дверь в кабинет канцлера, но группу джедаев, которая возле неё ожидала. — Прошу прощения за опоздание, магистры, — тяжело выдыхая произнес я. — Ты не опоздал, Скайуокер, — сухо ответил Винду, кося на меня неодобрительные взгляды.       Восстанавливая дыхание после такой пробежки, я медленно переводил внимательный взгляд с одного джедая на другого. И если с магистром Винду, с которым у меня отношения почему-то не задались (вероятно, из-за моего несдержанного языка), всё было на лице написано белыми чернилами, то вот понять, что на уме маленького зелёного старичка было куда тяжелее. Его лицо было каким-то задумчивым, но я ни разу не помню его другим, хотя и видел до этого раза два, не меньше. Уравновесив дыхание с сердцебиением, я попытался было почувствовать через Силу, что испытывает гранд-магистр, но никак не мог уловить даже негатива от Винду, хотя его глаза зыркали на меня, не скрываясь, сердито. Вот так да, а у меня наоборот, лицо — спокойное, — эмоции внутри — нет. Надо тренироваться, а то вконец подсяду на эти транквилы. — Какие-то проблемы, господа магистры? — Проблемы, спрашиваешь ты? — усмехнулся, опять же, без всяких эмоций, Йода. — Проблема нынче у всего Ордена. — Благодаря тебе, — добавил Винду.       Этого стоило ожидать. — Но почему? — Совет просил доставить тебя материалы… — Совет меня ни о чём не просил, магистр. Просила меня магистр Шаак Ти… — Надо же, вспомнил ты, зовут как «коллегу» твою? — снова усмехнулся Йода, на это раз веселее. — Оби-Ван помог, магистр Йода. А что до материала, то я имел честь, получить приказ напрямую от канцлера доставить тело моего бойцы и его чип в…       Договорить мне не дали открывавшиеся двери кабинета канцлера, из которых вышел какой-то тип в малиновой мантии и в головном уборе такого же цвета дедушка. Рожа конечно у него была ещё та. Впрочем, чего хотел? Старикан, как никак. Хотя нет, сами формы лица с таким вот костюмчиком заставили мня нервно сглотнуть. Ну просто Кащей Бессмертный какой-то или злой колдун из детских сказок. — Господа магистры, Верховный канцлер ожидает вас.       Оба моих начальника, не говоря не слова прошли мимо этого стремного дедушки со светской улыбкой на старческом лице внутрь, в то время как я не сдвинулся с места. — А вы почему не проходите? — обратился он ко мне. — Но вы же сказали, что канцлер ожидает магистров, — развёл я руками. — Я же не имею такого звания, сэр?.. — вопросительно протянул я незнакомцу. — Сейт Пестаж, глава администрации Верховного канцлера, к вашим услугам, — церемониально поклонился старик. — Простите мою оплошность, господин Скайукер. Канцлер и вас ожидает тоже. Прошу вас, проходите.       Больше я не стал заставлять этого дедулю себя уламывать, аки красну девицу. Я бы мог конечно сразу пройти, ведь Оби-Ван передал, что меня канцлер тоже ожидает. Но тогда я б лишился возможности перекинуться парой слов с этим интересным индивидом, узнать кто он такой и представить, что он из себя представляет, хотя бы на людях. Ну что сказать? Не простой тип, не простой. Говорит любезно до приторности, а глаза-то хитрющие Впрочем, разве можно было ожидать чего-то иного от представителя столь высоких кругов? Конечно же нет. — Господин канцлер, — приветственно кивнул я, пройдя внутрь.       Помимо самого Палпатина и магистров, которые уже уселись на диван, я выжидающе ждал, вместо того, чтобы сразу усаживаться, когда столь высокая персона стоит перед тобой. Ну и что, что Винду с Йодой уже сидят? Я же не чета им по званию. Как говориться, что дозволен Юпитеру, то не дозволено быку. К тому же, мне стоит расположить к себе канцлера. Уж его-то покровительство, при недовольстве магистров, мне точно не повредит. Одна крыша — хорошо, а две — лучше. — Энакин, проходи, садись, — добродушно ответил мне этот «добрый дедушка». — Благодарю, — уселся я рядом с, как бы мне этого не хотелось, Мейсом Винду. — И так, есть ли известия о срыве клона из Пятьсот первого легиона? — поинтересовался тот. — Разумеется, мои врачи провели доскональное обследование и выяснили, что причиной этого несчастья стал, по всей видимости, генетический дефект… — Дефект? — не удержался я. — Заводкой брак вы имеете ввиду? — Скайуокер, не перебивай канцлера! — Не стоит, магистр Винду, — сдержал его пыл глава республики. — Любознательность юного Скайуокера мне понятна. К сожалению да, на генетическом уровне у данного клона случился сбой чипа-ингибитора, возможно как-то связанный с браком, который допустили каминоанцы. И это несомненно повредило его головной мозг. Однако, до сих пор, ни о чём подобном не доносилось из других войск, что говорит о том, что случай на Ринго-Винде — исключительный. Тем не менее, наши специалисты, изучив доставленный материал, заверили, что произошедшее носит случайный характер. Умышленных действий для вывода этого солдата из строя не предпринимались       Вот дедок, а? Его устами бы мёд пить. Но если без шуток, то мне эта версия не казалась невозможной. Ведь Эйзи говорил, что эти чипы не органические. Они искусственно выращены. Так почему среди них не могло оказаться брака. И тем не менее, именно этот «брак» подкинул очень много мыслей для размышления. — Явление конечно исключительное, но мы должны принять меры. Я распорядился, чтобы каминоанцы тщательно проверили производимую собой продукцию и убедились, что подобное не повториться. Не по их вине, по крайней мере. — Значит дело можно считать закрытым? — спросил я. — Да, не будем зацикливаться на прошлом. Нам нужно сосредоточиться на грядущих событиях, магистры. Ведь с каждым днём мы становимся всё ближе и ближе к победе нашей республики. Думаю, на этом всё, можете идти. А ты, Энакин, останься. Думаю, нам есть что обсудить.       Удивившись такому раскладу, я не стал даже вставать, когда Йода и Винду поднялись и ушли. Последний бросил напоследок недобрый взгляд по моим координатам. Да когда же ты наконец угомонишься, чёрная твоя морда? Палпатин также попросил оставить нас ещё одного типа, присутствовавшего при этом диалоге. Какого-то синекожего и рогатого мужика с богатой одежде и с жезлом. Тоже наверняка какое-то доверенное лицо канцлера? В отличии от Пестажа, его взгляд был весьма серьёзным. — Чем обязан вашему вниманию, ваше превосходительство? — поднялся с сиденья, так как мне было некомфортно сидеть, когда претендент в мои патроны стоял.       Говорил я медленно, так как старался пропускать слова через мозг, дабы не взболтнуть лишнего. Может быть стоило выпить таблеточку другую транквилов, на всякий случай, чтобы мой язык не подставил меня? — Я просто был обеспокоен твоим самочувствием и психологическим состоянием, — положил мне руку на плечо канцлер. — Ведь тебе удалось пережить не мало: на тебя покушался собственный боец и ты взял на себя такую ответственность на Камино, взявшись расследовать самому. Уверен, тебе было не легко. — Вы правы, — вздохнул я. — Я никак не ожидал такого предательского удара, от которого меня чудом спас мой учитель. Я тогда, грешным делом, подумал было на вербовку и проделки вражеской разведки. — Вот как? — удивился канцлер, но не знаю, серьёзно или на показ? — Какое необычное умозаключение для джедая. — Джедая, — невесело усмехнулся я. — Что с них взять-то? Что ни проблема, так на всё воля Силы. Я же предпочитаю следовать другому принципу: на Силу уповай, а сам не плошай. — Воистину мудрое изречение! — теперь уже восхищался канцлер.       Странно, очень странно. Либо он хороший актёр, либо очень не сдержанный на чувства политик. Хотя, он же говорил, что мы с ним друзья, вроде как. Может быть, он только со мной наедине позволяет такие вольности? Странно, очень странно. — Энакин, ты поражаешь меня своим умом, который обгоняет твой возраст. Но скажи, что же именно побудило тебя действовать на Камино?       Я немного помолчал, чтобы, как выражается (вернее, выражался теперь уже для меня) мой бывший одногруппник, профильтровать базар. — Каминоанцы вели себя слишком подозрительно. Не хотели делать доскональные обследования, хотели усыпать Тапа, хотя я, несмотря на его удар мне в спину, желал спасти его и разобраться во всем. Мне показалось, что они что-то скрывают. — Естественно, они же производят стратегически важный ресурс — боевые единицы для нашей армии. Конечно же их производство и подготовка является государственной тайной. Если бы они так не секретничали… — Информация стала бы слишком доступной для перехвата противником с последующим её использованием против нас, — закончил я за него.       Канцлер посмотрел на меня так, словно я был грудным ребёнком, который впервые сказал: «Мама». — Ох, Энакин, я в тебе не ошибся. Ты становишься всё мудрее и мудрее. Ты заслуживаешь быть генералом, как никто другой из джедаев. — Спасибо на добром слове, канцлер, но я всего лишь человек, со своим слабостями и желаниями. — И одно из твоих желаний — это хороший отдых?       Я удивлённо посмотрел на него. — Как вы…? — Энакин, ты видел себя в зеркало? На тебя просто смотреть больно. Ты выглядишь усталым и изнеможденным до предела. Неужели руководство Ордена так сильно тебя не бережёт? — Они тут не причём, канцлер. Я просто не рассчитал своих сил. Видимо, ещё не до конца окреп после болезни. Отдых бы мне и вправду не помешал, но единственный отдых, который может позволить себя джедай, даже будучи генералом — сон, ибо медитации только утомляют. — А как бы тебе ещё хотелось отдыхать? — поинтересовался этот вполне себе естественно добродушный политик. — Ну…разнообразно, что ли, — попытался отделаться я. — Бар, кафе, гулянки… В конце концов, я слишком молод, чтобы этим пренебрегать. Тем более, что я являюсь представителем опасной для собственной жизни и здоровья профессии. А такие жизнь ценят гораздо сильнее, чем другие смертные и хотят наслаждаться ей, как в последний раз. Но увы, на подобные отдыхи и развлечения нужны деньги, а их Орден выдаёт только для обоснованной необходимости. Я, конечно, не проверял, но что-то мне подсказывает, аргументы в духе, когда человек вкалывает, ему нужно ещё и развлекаться, они не поймут. Да и какие тут могут быть развлечения, когда идёт война? — И тем не менее, отдыхать нужно, иначе ты просто износишь себя ещё задолго до её окончания. Твоё желание, Энакин, более чем разумное и естественное. В нём нет ничего постыдного и я как твой друг, не могу тебе не помочь. — Вы о чём? — Я прикажу моему главе администрации выдать тебе прямо сейчас десять тысяч галактических кредитов.       Челюсть моя отвисла настолько, что я категорически не понимаю, как она только не отвалилась и не упала? Как бы сказал классик, вот это поворот! — Десять тысяч?! В смысле, это в долг или… А на каком основании? Деньги-то наверняка казённые? — Ну что ты, какой ещё долг? Я просто оформлю это, как ежемесячную выплату за выдающиеся заслуги перед республикой. Да-да, не удивляйся, у тебя их очень много, пусть ты их и не все помнишь.       Мда, вот чего-чего, а такого жеста доброй воли я ожидал меньше всего. Пусть я и любил всегда соблюдать правило «Дают — бери», но кажется, здесь кроется какой-то подвох? Впрочем, что значит «кажется»? Конечно он тут кроется. Ведь это политик, да ещё крайне высоко ранга. А я — джедай в звании генерала. И я, как и он, кручусь слишком в высоких кругах здешней власти, где, естественно, формируются различные фракции и партии. Разумеется, он надеется, что когда ему понадобиться моя помощь, я ему не откажу. Да, хорошенькие мои дела. А впрочем, какая уже к чёрту разница? — А что если Совет узнает? — Не узнает. Я же не собираюсь объявлять о назначении данной выплаты на весь Сенат. Да и ты, я надеюсь, никому не расскажешь. Пусть это будет нашим маленьким секретом. Ведь друзья умеют хранить секреты, не так ли? — Разумеется, ваше превосходительство, — улыбнулся я. — Да, чуть не забыл! — неожиданно резко спохватился он. — По поводу поиска твоей бывшей ученицы. — Что?! Вы её нашли? — на автомате выкрикнул я.       Сердце забилось сильнее от волнения. Мне не верилось, что вскоре я смогу встретиться с «виновницей» моих первостепенных бед. Не для того, чтобы отчитать её, конечно же. Я надеялся, что раз всё началось с неё, то она наверняка является ключом к разгадке этой тайны… и моим билетом назад домой. У неё точно должны быть нужные мне воспоминания или, возможно, она могла бы помочь мне восстановить память Энакина. Аргументы конечно слабенькие, но когда других тупо не было… — Да, я объявил Асоку Тано в розыск. Коhусантской полиции и службам безопасности удалось восстановить её путь с момента её последнего выхода из Храма. На планете она надолго не задержалась. Ей удалось найти корабль и договориться с пилотами, чтобы её взяли с собой. — И что было дальше? — сгорая от любопытства воскликнул я. — Мы попытались отследить историю этого корабля, но сделать это явно было непросто. Корабль свободно летающий по галактике может заходить даже в неизвестные порты или пользующиеся дурной репутацией, где у нас с информаторами проблемы. Но был и другой путь — поинтересоваться биографией самого судна. — И что же это за ребята? Перевозчики-контрабандисты? — Почти. Экипаж и правда занимался перевозками и крутился при этом в очень подозрительных кругах, имеющие связи с криминальными структурами. Поэтому у нас возникли проблемы за отслеживанием корабля… И всё-таки, мы его нашли. — И где он?       На мой очередной вопрос канцлер не торопился отвечать. Вместо этого он довольно долго молчал и пытливо смотрел на меня: ты точно хочешь знать? От этого у меня появилось не хорошее предчувствие. — Ну что? Говорите же!       Канцлер нажал на какую-то кнопку у себя под столом и над ним водрузился голограммный экран, на котором было изображён разбившийся корабль. — Судно потерпело крушение над Оби-Диа. У экипажа явно возникли осложнения с Синдикатом Пайков. В лучшем же случае, это был просто несчастный случай.       Я молча сидел и пялился на картинку. Это что же получается, что все моим ожидания были напрасными? — Простите, а вы уверены, что это именно то судно и что Асока была именно на нём в момент крушения?       Канцлер выключил экран и протянул мне датапад. — Можешь сам убедиться.       Я уткнулся в гаджет и принялся шерстить его содержимое. Картинки, записи камер, — везде была Асока. Очевидно, они были расположены в хронологическом порядке, потому что на последних был изображён этот корабль, а за тем — данные о нём. Да уж, умела же ученица Энакина Скайуокера подбирать себе попутку — наблюдение вблизи и даже в криминальных портах и станциях, подозрения в перевозке запрещённых грузов, в том числе и наркотиков. Да уж… Да и название у него — «Фортуна». К гадалке не ходи, точно судно джентльменов удачи. Ну и также серийный номер. Всё это было нужно, потому что в результатах обследования обломков на Оби-Диа по уцелевшим внутренним данным, извлечённым из повреждённой аппаратуры, было установлено, что это именно тот корабль. У меня в душе ещё теплилась надежда, что перед этим Асока успела сойти с борта, но дата крушения… По словам очевидцев, — пайков, — этот тот самый день, когда Асока в последний раз наблюдалась вместе с экипажем около борта корабля на Корусанте. Моя надежда узнать, что же со мной произошло, таяла прямо на глазах, а вместе с ней и моя призрачная мечта вернуться домой. — Бутылку коньяка, пожалуйста. — Простите, сэр? — уставился на меня бармен. — Да бренди, я имею ввиду!       В кантине 79, несмотря на пока что светлое время суток, было достаточно шумно и многолюдно. И всё клоны, клоны, клоны… Ну а как иначе? Воякам, какими бы боевыми они не были, тоже нужно отдыхать и развлекаться. Причём, чем тяжелее служба, тем хлеще пьянка. Правда, данную картинку портило то, что кроме клонов тут, собственно никого и не видать. Вот уж не знаю, как это понимать? Республика так благодарна своим защитникам, что выделила специально для них заведения для пьянок? Или нет, или наоборот, она считает, что этим дроидам из мяса и костей нечего путаться под ногами добропорядочных граждан, поэтому и выделила для них особую зону? Чёрт её знает!       С напитками тут ситуация достаточно интересная. Водки тут, как не странно, не было, но было пиво и другие знакомые мне напитки: виски, бренди, которые я по старинке назвал коньяком, ром, грог, вино, к которому я боялся даже прикасаться, и прочие разновидности огненной воды, которая была мне знакома ещё из моей прошлой жизни. Забрав бутылку с бокалами и бросив бармену кредитный чип, номинал которого не на много превышал стоимость напитка, я направился к столику, который держал Файвс. — Ну что, приятель, давай начнём пропивать мою первую зарплату? — Не возражаю, сэр.       Ещё бы, кто бы возражал против бухла на шару? Наполнив бокалы, я поднял свой стеклянный сосуд с жидкостью тёмно-янтарного цвета. — Давай сперва помянем всех наших товарищей, погибших на этой войне, защищая республику. За Асоку, мою нерадивую ученицу, надежды на которую у меня не оправдались. За бедолагу Тапа, который стал жертвой обстоятельств, но на многое открыл нам глаза, за…       Я выразительно замолчал, глядя на Файвса, подбивая его продолжить список, который я, конечно же, не знал. Клон понял меня: — За Эхо, Хеви, Хохмача и Дроидбэйта. Мы вместе тренировались на Камино в одном отряде. Домино — так мы называли себя… И теперь все они мертвы, кроме меня. За Девяносто Девятого, бедного старика, что жил мирной жизнью, но погиб, как настоящий солдат, защищая Камино — наш дом. За Хардкейса, если бы не он, мы бы полегли на Умбаре… За всех павших братьев!       Закончив наконец-то говорить этот тост, который ему было трудно даже выговорить толком, Файвс одним залпом осушил полный бокал, в то время как я, не сводя с него глаз, выпил его потихоньку. Поглощённый зрелищем и его словами, я даже не ощутил жжения во рту и тепла, которое должно было начать медленно растекаться по моему телу внутри. — Уо-х! — выдохнул боец широко открытым ртом. Видимо коньяк оказался слишком хорош для него. Или может внутренние раны дали о себе знать? — Вот за это, генерал, мы вас и уважаем! — сказал, сложив руки на столе. — Кто — мы? — поинтересовался я. — Да все! Все бойцы Пятьсот первого. Вы один из немногих, кто видит в нас людей, а не расходный материал, живых инструментов, гребанных жестянок из мяса, которых произвели только для войны!       Я настолько бы поглощён его порывом, что и глазом моргнуть не успел, как Файвс схватил бутылку, чтобы снова наполнить свой бокал и также залпом в себя опрокинуть. — Вы думаете, мы такие глупые и ничего не понимаем? Да всё понимаем! Жителям республики, ради которых мы надрываемся и умираем, на нас откровенно плевать. Некоторые нас и вовсе презирают и не считают за людей. Для наших же творцов каминоанцев мы просто товар для зарабатывания денег и подопытные ящеры. Не более. Вот вы меня давеча с сенатором Амидалой знакомили поближе. Я не хочу вас обидеть, но всё же… Мы видел её несколько выступлений в Сенате. Да многие из нас видели подобное. Это всё конечно она красиво говорит, — выпрямившись, подвыпивший боец, сделал важное выражение лица и заговорил не менее важным голосом. — «Продолжение насилия не положит конец войне, а лишь разожгут её ещё сильнее. Мы должны пойти по пути переговоров и примирения!» Или вот что-то в духе «Мы столько денег тратим на войну, когда могли бы тратить их на нужды населения. На его образование, здравоохранения». Вызнаете, сэр, что я вам скажу? Это очень красиво звучит. Мы, клоны, порой тоже восхищаемся её словами или словами её коллег. Но это быстро проходит. И знаете почему? Потому что мы не слышим ничего о нас самих! Нет, мы конечно встречаем слова поддержки и ободрения, но что об нашей послевоенной участи? Что станет с нами потом? Разве сенаторы Органа, Амидала и их кодла призывают наделить нас гражданством, обеспечить пенсией или банально оставить на обеспечении государства, когда война закончится? Или может быть Верховный канцлер гарантирует нам достойное послевоенное трудоустройство?       Файвс снова потянулся к бутылке, но на этот раз я был готов к этому. — Притормози, приятель, — перехватил я пузырь. — Ты так быстро сопьёшься, а нам с тобой ещё говорить и говорить. — Ну дык под выпивку всегда проще… — Ты теперь моё доверенное лицо и должен быть примером для всех, а не хлестать стаканами и без тоста. Так что давай договаривай и потом выпьем. — Ну как скажите, сэр… Так на чём я остановился? — Что канцлер не гарантирует вам трудоустройство. — Ах да! Ну так вот, мы клоны, чтобы о нас не говорили из-за нашей исполнительности и покорности, совсем не глупые. Мы прекрасно понимаем, что нами просто пользуются…временно, чтобы потом выбросить. Нас просто пустят в утиль, как жестянок… — Так уж и в утиль? — Ну, распилят на органы там для богатых клиентов, или отдадут на опыты обратно каминоанцам или каким-нибудь республиканским учёным докторам… Один хатт! — Поэтому вы так жестко гуляете? — окинул я взглядом окружающих нас клонов, которые оттягивались под музыку и выпивку так, что моё почтение. — Ну надо же как отвлекаться от мыслей о неизбежном в перерывах между командировками и сражениями, которых у нас гораздо больше, чем нам хотелось бы. — О да, с этим не поспоришь, — заметил я, наполняя бокал своего бойца на половину. — Ну, давай за нашу послевоенную судьбу! Чтобы она у всех нас сложилась так, как мы бы этого хотели.        Файвс усмехнулся от такого тоста и мы звонко ударились своими бокалами, прежде чем осушить их. На этот раз, я почувствовал как следует, что алкоголь ударяет мне в голову. Как в груди становится тепло до жжения, а кровь начинает разгоняться в моих сосудах, отправляя мои мозги, аки ракетный двигатель, куда-то в космос. Видимо, я взял слишком крепкий коньячок. Мне стоило догадаться об этом ещё по тому, как быстро потёк Файвс. Ну что же, теперь мой черед. — Честно признаться, Файвс, мне тебя очень жалко… Мне всех вас жалко. А знаешь почему? Потому что мне не чужды ваши беды. Вот ты говоришь, что вы жопу рвёте за граждан республики? А нужна ли им такая республика? Почему вы, искусственно созданные специально для этого, должны защищать её, а не её граждане? Кому нужна такая республика, за которую народ не становится в очередь в военкоматы и не записывается в армию добровольцами, убегая со школьных парт или кряхтя тащась на костылях? Да потому что никому это на хрен не нужно! Понимаешь о чём я? Нельзя воевать самоотверженно за государство, которому ты нужен постольку поскольку. Ты понимаешь? Нельзя!       Я остановился, переводя дыхание. Кажись, коньяк торкнул и не хило так. Меня никто кроме Файвса не слышал? Я огляделся. Нет, все по прежнему охрененно заняты своими делами. На нас им наплевать. Ну и пусть, мне же лучше! — Мне эта война, чтобы ты знал, на хрен не задалась. Потому что я не знаю об республике ничего и столько же ничего она мне хорошего дала, чтобы я за неё свою жопу рвал. Мало того, я вообще не понимаю, что я тут делаю? Меня взяли и бросили, не спросив, в эту мясорубку, как свинью на убой! Я…я чувствую себя щенком, которого бросили в воду. Я барахтаюсь, стараясь не утонуть и у меня это выходит. Но я не могу выбраться на сушу. Я плыву…плыву по течению и не знаю, что меня ждёт в итоге: сухой берег или водопад, который низвергнет меня и расхерачит об камни?       Закончив свой сеанс выворачивания души, я посмотрел на клона. Тот уставился на меня широко раскрытыми глазами. Такими же пьяными, как, наверное, и у меня. — Жесть это конечно, сэр! Вот уж не подумал, что у вас, джедаев могут быть такие… — Джедаи, джедаи…да кто они вообще эти джедаи? Кучка дегенератов и фанатиков, играющих в Святой Орден Меченосцев, которые пытаются и в защитников мира со справедливостью, и республике служить? Да только вот нельзя, понимаешь, нельзя усидеть на двух стульях и не брякнуться, жестко приземлившись на свой толстый зад. — Теперь понимаю, вы меня просветили.       Файвс замолчал. Я тоже не спешил открывать рот, излив накопившееся. Так мы молча и сидели, пока вокруг нас шла одна большая и жесткая гулянка. С реками бухла, криками и похабщиной — всё как мы любим. За дверью заведения, которая находилась недалеко от нас, уже начинало темнеть. — Так что же мы будем делать, генерал? — наконец-то решил заполнить эту тихую пустоту Файвс, снова наполняя бокалы. — Что делать, что делать? — пробормотал я. — Сам пока не знаю. Для начала, хотелось бы знать, кто заказал эту вашу армию клонов на самом деле. У канцлера я не спрашивал. Он, конечно, ко мне со всей душой, вот только… — Что? — Я бы не хотел пускать эту информацию так высоко. Кем бы ни были эти добрые самаритяне, они явно из могущественных и высоких кругов. Канцлер может быть и хороший человек, но он работает не один, а с людьми. Наверняка кто-то из них на подкорме у этих самаритян. — Простите, сэр я не понял, — перебил меня Файвс. — Ну то есть сливают им информацию за деньги. — А! Это как её? Коррупция. — Она, родимая, она. Так вот, риск слишком велик, так что к канцлеру обращаться у меня желания нет. — Может быть тогда другие джедаи? — ЩАС! — не удержался я. — Через мой труп! Эти уроды меня уже задрали дырявить своими подозрительными взглядами. Особенно эта морда Мейс Винду. К тому же, я как-то случайно выяснил, что они поручили моему учителю, которому я безмерно доверяю, шпионить за мной. Их, видите ли, беспокоит рост моего могущества! — И что, он согласился? — вытаращился на меня клон. — Не знаю, но с доверием у меня к нему теперь… Я бы по прежнему доверил ему свою жизнь, но не эту тайну. А Совету — тем паче. — Да, прескверная у нас ситуация, — вздохнул мой собутыльник. — Давайте выпьем что ли, чтобы она выправилась? — Давай, — схватил я бокал и мы снова, чокнувшись, накатили. — Так что же мы будем делать? — уже заплетающимся языком спросил Файвс, облокотившись на свою руку, сжатую в кулак. — Пока не знаю, — признался я. — Наверное искать заказчика. — Хе! — усмехнулся боец. — Интересно, и как же? — Я же сказал, что не знаю. Но нам это нужно сделать. Тап уже показал нам, что там у вас в голове спрятано. Докопаться до истины для меня — вопрос жизни и смерти. Да ты не бзди прорвёмся. Я же тоже не абы кто а аж…о, генерал! Да и ты теперь будешь моим доверенным лицом. Так что придумаем чего-нибудь. В чём я уверен, так это в том, что данные могут храниться у банковского клана. Да-да, я тут навёл справки. Поверхностные правда, но этого достаточно. Это — финансовая махина галактического масштаба, через которую ни один платёж мимо не проскачет. Тем более таких масштабов. — И как же вы предлагаете получить от них информацию? Вежливо попросите их или пригрозите световым мечом, как каминоанцам? — Ни то, ни другое. Но ты не переживай. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Мы втроём — я, ты и Эйзи. Потом, может быть, ещё кто-то подтянется, а пока… Давай-ка выпьем за нашу славную компанию? — Давайте!       Улыбнувшись, Файвс разлил остатки коньяка и мы снова залили себя по порции топлива для развязывания языков. Так вот мы и опустошили бутылку и не заметив. А за дверью кантины было уже темно. Народу тут поприбавилось и теперь в этом заведении было не протолкнуться. Чёрт, сколько же мы тут сидим? — Ещё бутылочку, генерал?       Коньяк, да ещё и без закуски на голодный желудок, явно торкнул. Хоть он не валился со стула, но голос его набычился, — пытался скрыть заплетание языка, — в то время как я уже едва на ногах мог стоять, а голова уже полным ходом летела в другую галактику. Да, похож бывший владелец этого мешка с костями совсем не умел пить. — О нет, я пас! — открестился я. — Лучше пойдём.       Я встал на ноги и они тут же зашатались так, что мне пришлось облокотиться руками об стол. — Куда? — удивлённо спросил он. — Давайте пойдём оторвёмся? Вон народ как зажигает!       Я посмотрел на этот, собственно, «народ», который жестко колбасился под не менее жесткую музыку, которая мне уже начинала больно по мозгам бить. К тому же мне вспомнились события последней моей пьянки. — О нет, приятель. В последний раз, когда я так погулял, я проснулся без памяти вот здесь! — Где, за этим столом? — Да нет же, дурень! В этом грёбаном мире, чтобы его! Так что с меня хватит. Не хочу проснуться утром где-нибудь похуже. К тому же, нам завтра возвращаться на Ринго-Винду, так что пойдём.       Схватив напарника за плечо, я, даром что пьяный в хлам, потащил его на выход. На улице нас сразу же обдало холодным свежим воздухом. Голова зашлась ещё сильнее, но мне это всегда нравилось: пьяный угар на свежем воздухе, — и дерьмово, и приятно одновременно. — Ну что, пошли искать такси? — О нет, сэр! Вы идите, а мне в другую сторону. — Куда? — пришёл мой черёд удивляться. — Да в казармы местных частей. Мне там будет поуютнее. — Да? А тебя не сцапают в изолятор такого бухого? — Ну что вы, сэр? Мы клоны, всегда друг другу помогаем и своих не сдаём. Так что приютят меня братья. — Да? — уточнил я, уже менее настойчиво. — Ну ладно. Только гляди, если ты спьяну разболтаешь что-нибудь, я тебя… — Вот этими собственными руками порвёте на сепаратистский флаг! — закончил он за меня. — Вот и молодец! Ладно, я пойду. Будь здоров, — хлопнул я его пол плечу и зашагал на качающихся ногах в сторону такси, припаркованных на краю платформы. — Угу, не терпится сенатора Амидалу увидеть?       Я остановился, не сделав и трёх шагов. От услышанного у меня в голове сразу же закрутились шестерёнки, выгоняя алкогольный дурман. Развернувшись назад я увидел нагло улыбающуюся до самых ушей рожу своего товарища по тайне. Нет, ну ты смотри, совсем страх потерял! Ни то от алкоголя, ни то моего излишнего панибратства с ним. Наверняка не стоило тащить его в дом к Падме. Собрав свои ослабевшие от алкоголя силы в кулак, я, уже более твёрдой походкой, снова приблизился к нему. — Попридержи язык, приятель! — прошипел я ему в самое ухо.