Имя мне...

      Нет, ну вот дёрнул меня чёрт послушать его и намылиться к кому-то там в гости, а? Конечно, выбора у меня никакого не было и я это отчётливо понимал. Но от этого моё раздражение не уменьшилось. Скорее наоборот. После того, как я привёл себя в порядок после затяжного ничего не делания, я снова стал себя чувствовать живым…в плохом смысле. Проблемы назревали одна за другой. Пока мы ехали из Храма в ближайший магазин, — Оби-Ван полетел со мной на двухместном спидере, — я призадумался, а чего эта сенаторша так заинтересована была моим состоянием? Я ей что, родственник что ли? Вернее, Энакин! Мне она точно никто, как и всякий в этом мире. Даже Оби-Ван, зуб даю, потеряет всякую теплоту и заботливость, если узнает, кто я такой на самом деле. Не знаю, что тогда со мной будет, но точно знаю, что ничего хорошего! Поэтому нельзя себя ничем выдавать. Нужно стараться играть свою роль и не забывать, что это не моё тело. Это не мой мир.       По дороге, Оби-Ван объяснил, что карточка, что он мне всучил — это, так называемый, кредитный чип номиналом в 1 000 кредитов, стандартный носитель денежных средств, принимаемый в мире Ядра и Среднего Кольца. Прикольно, типа что-то вроде банковской карты. Интересно, а 1 000 кредитов — это много или мало? Скоро мне это предстоит узнать.       Причалили мы к магазинчику, который находился на самой поверхности планеты, вместо N-ого этажа какого-нибудь небоскрёба, коих на этой планете, как тараканов в твоей бане. Снаружи он был белый, как, впрочем, и все здания на поверхности Корусанта. Однако Оби-Вану, чтобы ему пусто было, было мало потащить меня в гости к какой-то женщине, да ещё и сенатору, с которой мой предшественник был «очень близок». Он ещё и отправил меня покупать подарок одного. — Попробуй сам вспомнить, что ей нравится. Давай-давай. Я буду ждать тебя здесь.       Нет, ну это просто издевательство какое-то! — Я тебя ненавижу, — вздохнул я, вылезая из транспорта.       Несмотря на царившую вокруг меня до этого обстановку, в духе будущего из нашей фантастики, магазинчик внутри откровенно напоминал какой-нибудь гипермаркет в моём мире. Разница в том, что помимо людей тут ходят всякие уроды, внешности которых персонажи из наших фильмов ужасов позавидовать могли, а на кассе стояли дроиды. Продукция в магазине сама по себе, подписанная, опять-таки, голограммами (опять эти китайско-скандинавские «рунороглифы», которые я, каким-то боком, мог понимать), была для меня также понятна, как парфянская письменность. Нет, съестное от бытовухи я ещё мог отличить на глаз, но вот что была за еда именно и с чем её едят для меня было откровенной загадкой. Ходящих по магазину продавцов, с которыми можно было бы проконсультироваться, как ни странно, тоже не было. И среди этого моря вопросов я должен был выбрать, что подарить пригласившему меня в гости сенатору. К тому же ещё и женщине. Я конечно не новичок в таких вопросов, но если в случае Насти, я точно знал, что покупать, то сейчас перед мной стояла задачка в духе «принеси то, не знаю что». — Ну, учитель, я тебе это припомню, — выдохнул я, обречённо качая головой.       В конце концов я решил сильно не ломаться и выбрал что-то похожее на коробку конфет, соответствующе подписанное. Обыкновенный презент, с которым ходя в гости. Не знаю правда, любит ли эта дамочка такие или нет, зато стоил он мне почти половину всех выданных денег. Я конечно не знаток тутошнего курса валюты, но что-то мне подсказывает, что пятьсот здешних денежных единиц за средство для слипания попы — это чересчур, даже для столица космического Гондураса. — И что ты так долго? Падме тебя уже, наверное, заждалась, — упрекнул меня Оби-Ван, когда я вернулся.        Господи, если ты меня слышишь из этого мира, дай мне сил стерпеть и не съездить ему этой коробкой по его бородатой роже! — Да расслабься ты. Что ты такой нервный? В гости ведь идёшь к близкому человеку, а не на Совет для наказания.       Легко сказать. Я до этого к особам женского пола как-то не хаживал. Нет, к Насте я наведывался довольно-таки часто. Но одно дело вторгаться к девушке, в которую влюблён по уши, а другое дело — в скверном расположении духа переться неведомо к кому. Ну как неведомо? К сенатору, с которой предыдущее содержимое этой консервной банки было «очень близко». Только вот от этого легче не становилось. Так я и ехал в угрюмом одиночестве, уставившись бессмысленно перед собой и пропуская мимо ушей подбадривание Оби-Вана. Приехали мы к одному из исполинских небоскрёбов и припарковались к просторной площадке. — Вот мы и на месте! — объявил Оби-Ван, слегка толкнув меня в плечо.       Поняв намёк, я сошёл с машины и осмотрелся. Мои ноги стояли на весьма просторной площадке, которая нависала над пропастью и уходила внутрь здания. Никаких дверей или ворот тут не было. Передо мной сразу же открылось шикарное и роскошное зрелище. Большой и просторный зал с диванами и небольшим фонтанчиком на переднем плане. Внутри всё это пространство освещалось множеством круглых светильников, а от улицы его огораживали лишь колонны и гигантские шторы. По краям арки стояли две внушительные статуи, предположительно, из бронзы, если у них тут такой металл есть. Ну что сказать? Солидно. Вполне себе… по-сенаторски.       Мои впечатления резко прервались, когда я слышал у себя за спиной звук, который обычно издаёт спидер при движении. Я обернулся. — Ты куда?! — перепугано воскликнул я, глядя как он разворачивается кабриолет. — Так это же тебя пригласили, а не меня, — улыбнулся учитель, как ни в чём не бывало. — Э…э…погоди-ка… — Если я понадоблюсь, сообщи. Комлингом я тебя пользоваться научил… — Стой! — Приятного время проведения!        Последние свои слова он уже кричал, развернувшись ко мне бампером и удирая на полной скорости. Я же стоял и обречённо смотрел в след этой удаляющейся от меня точки. Опять я остался один. Один против целого мира, в буквальном смысле! Но долго таким беспомощным я оставаться не мог. Слишком уж много я «навпечатлялся», чтобы быстро взять себя в руки. — Ну всё, учитель, молись. Твоя песенка спета, — угрожающе прошипел я, прокручивая в голове множество мыслей, как я его при следующей встрече покрошу в салат световым мечом, или привяжу к спидеру сзади, или похороню его под стеллажом для голокниг, или… И тут я показалось, что моя злость начинает буквально сотрясать эту самую Силу. И не просто сотрясать. Я почувствовал, как эта паранормальная энергия начинает наполнять меня, как газ воздушный шарик. Я начинал всё отчётливее чувствовать себя таким могущественным, что, казалось, мне вполне себе было по плечу притянуть этот спидер сюда обратно, чтобы… — Эни?       Раздавшийся за спиной женский голос подействовал на меня, как ведро холодной вода на раскалённый металл. Вот чёрт, я совсем забыл, вынашивая планы страшной мести, куда я приехал. Мой гонор сразу же испарился и на смену ему пришла некая неловкость. Даже смешно как-то стало, но смеяться совсем не хотелось. Выдохнув, я одним лёгким и уверенным движением, развернулся на каблуках. Передо мной, как ни странно, стояла женщина. Ростом она была значительно поменьше меня…вернее, моего нового тела. Одето на ней было платье голубого цвета. Хоть я и не проверял его на ощупь, но даже отсюда в вечерних сумерках было ясно, что оно очень тонкое и лёгкое, хоть и закрывавшим всё её тело, кроме головы и кистей рук. Её вьющиеся каштановые волосы были распущены и ниспадали вниз, ложась на неё плечи. Сама она смотрела на меня своими карими глазами… как-то смешано. Кажется, она рада меня видеть до полного восторга и готова была прямо сейчас повиснуть у меня на шее, но в тоже время, её что-то останавливало. Видимо чувство неизвестного… Стоп! Откуда такая уверенность? Я же вроде бы не мастер угадывать мысли по глазам. Одну минутку… Эй, да я это не в глазах вижу, а чувствуя нутром. Вернее в Силе. Ха, вся таки полезная это штука, однако.       Мой поток мыслей прервало осознание, что эта немая сцена начинает выглядеть глупо: два молодых человека стоят и пялятся друг на друга, не пытаясь что-то предпринять. При чём, сенатор, если мне не изменяет память, Амидала ожидала от меня первого каких-нибудь слов или действий, а я же читал её эмоции. Так, ладно, пора выходить из этого нелепого круга. Раз она ждёт от меня первого шага, значит я должен его сделать. Так, а что там говорил Оби-Ван по поводу того, что «мы были очень близкими»? Странно, но ничего конкретного. Шикардос! И как я должен к ней обращаться? Она вон со мной откровенно фамильярничает, называя «Эни», а я даже не знаю, как её зовут? Ладно, раз так… — Госпожа сенатор, — поклонился низко опуская голову и слегка наклонив корпус туловища — Эни!       Барышня добродушно улыбнулась и, протянув руки, стремительным шагом направилась ко мне на встречу. Не ожидая такого быстрого разворота событий, я успел сделать лишь два шага, прежде чем она оказалась вплотную к мне, обнимая за плечи. Я же стоял как вкопанный, не решаясь ответить подобным жестом. Нормально, Настю я боялся за руку лишний раз взять, а тут незнакомая, хоть и симпатичная, женщина с порога вешается ко мне на шею. Нет, я кажется понимаю, почему так, если брать во внимание «очень близких». Но всё-таки, это было непривычно… Так, нужно взять себя в руки! Пусть для всех я амнезийник, но всему есть предел. Выдохнув для смелости, я осторожно приобнял её. — Как твоё самочувствие? Я так тревожилась за тебя, но Оби-Ван категорически был против того, чтобы я тебя проведала, — затараторила она, слегка ослабив хватку объятий. — Оби-Ван был совершенно прав, сенатор. Когда я пробудил…кхм, пришёл в себя, я был так взволнован происходящим, что даже огрел его, — усмехнулся я.             Моя собеседница, в удивлении, слегка отстранилась с округлёнными глазами но потом вдруг снова улыбнулась — К чему весь этот официоз? Мы же не в сенате. — А разве Оби-Ван вам не сказал? У меня амнезия. — Амнезия? — воскликнула она. — Причём полная. Я не помнил не только, кто я такой, но и где я вообще нахожусь и что происходит. Я…как будто бы заново родился. — Это ужасно! — воскликнула она, качая головой. — Да нет, я даже уже привык. Кстати, это вам.       Увидев в моих протянутых руках коробку, девушка сменила свой шок, на смущённую улыбку. — Спасибо. Только не называй меня больше сенатором и на «вы». Меня зовут Падме. Ты совсем ничего не помнишь о…? — Нет, — ответил я коротко и ясно, не дожидаясь пока она шокирует меня подробностями.       Что же, теперь я знаю как её зовут, чтобы общаться на «ты». Правда вместо облегчения, я наоборот ещё больше напрягся. Через Силу я ощутил, как новости об амнезии её расстроили и вызвали не слабое переживание. Почему так? Из-за того, что они с Энакином были «очень близки»? Да, кстати, а где собственно располагались границы этой «близкости»? И почему её так удивили мои слова об амнезии, если они так активно с Оби-Ваном переговаривались за моей спиной? Опять я вместо ответов на вопросы получаю ещё больше вопросов! Ну сколько можно уже?! — Слушай, а ты меня не пригласишь внутрь, — осторожно поинтересовался, понимая, что мы стоим на этом парковочном балконе уже давно. — Ой, извини! — спохватилась она и, взяв меня под локоть, повела в свои хоромы. — Просто меня встревожил и твои слова. Оби-Ван мне ничего не говорил конкретного о… — А что он вообще говорил? — перебил я её, не выдержав напора своего любопытства. — Ну, он постоянно твердил, что ты не в себе, что ты сейчас очень вспыльчив и непредсказуем и можешь быть опасен для окружающих. Но подробностей он всё время избегал. — Вот же бородатый шельма, а? — воскликнул я, чем рассмешил свою новоявленную…даже не знаю, как правильно её охарактеризовать.       Пока она отсмеивалась, я решил осмотреться. Терраса осталась позади, а впереди открылся небольшой коридорчик. Слишком короткий, из которого мы сразу же попали, судя по всему, в гостиную. Потолки тут были гораздо ниже, чем на террасе, но были сделаны из стекла, так что я мог спокойно, не больно-то задирая голову, видеть пейзаж ночного Корусанта, с его небоскрёбами, буквально состоящими из огоньков-звездочек и проносящихся строем в различные направления светлячков, которые являлись ничем иным, как транспортниками. Ну просто аквариум какой-то. — Ого! — не сдержался я от такого зрелища.       Интересно, а хозяйку этого дома не смущает то, что она тут, а теперь вместе с ней и я, у всех на виду? — Ты так говоришь, как будто бы никогда не видел ничего подобного. — Даже если и был, то я забыл об этом. Но может быть, оно и к лучшему? Как никак, первые ощущения всегда самые приятные.       Падме, бросила на меня такой взгляд, как будто бы я подкинул ей дельную мысль. Прислушавшись к Силе, я почувствовал, что эта дамочка явно в предвкушении чего-то…очень желанного. Тут-то моё облегчение как рукой сняло и я снова напрягся. — Пожалуй ты прав. Давай присядем? Ты голоден?       Только теперь я заметил стол посреди этой комфортабельной гостиной. Нет, сам стол я заметил почти сразу, но то, что он был накрыт, как к приходу полудюжины дорогих гостей… В Храме джедаев я питался какой-то съедобной субстанцией, на манер школьной столовки. Чем сенатор Падме Амидала собралась меня потчевать конкретно, я пока не мог разобрать. Но это явно было похоже на какие-то салаты, горячее с гарниром, в вазах лежали неведомые мне фрукты, а в графинах были ярко-алые напитки. Тут-то мой желудок предательски заурчал, напоминая, что я полтора-два дня практически ничего не ел. Зато гостеприимная хозяйка весело рассмеялась. — Ох, госпожа сенатор, разбалуете вы меня после джедайской-то кухни. — Я же просила, называть меня… — Падме. Я помню.       Моя понятливостью её явно обрадовала. — Ну тогда прошу к столу.       Прежде чем сесть самому, я по джентельменски пододвинул стул хозяйке, — лучше бы я этого не делал, — за что был награждён улыбкой, от которой у мне внутри всё сжалось. Мама, я хочу домой!       Ужин немного помог мне сбавить напряжение. Моя внезапно свалившаяся мне на голову (не пойму, за какие такие грехи) знакомая почти ничего не ела. Её интересовал исключительно я: как я себя чувствовал в момент пробуждения, как среагировал на всё происходящее, как к этому отнеслись джедаи и как я получал по новой квалификацию?       Я старался быть спокойным и учтивым, что, кажется, у меня неплохо получалось. Пожалуй, это была заслуга еды, а ел я слишком много, — почти двухдневное истощение организма и мучивший меня в настоящий момент нервоз требовали от меня слишком много топлива для организма, — попутно скармливая хозяйке всё больше и больше баек о себе за этот месяц. Видимо, необходимость кому-то выговориться также делала своё дело. Реакция Падме была самой разнообразной, — от испуга, когда я ей поведал про свой полёт с проломом башкой стекла, до весёлого смеха, когда я ей рассказал, как учитель застукал меня спящего в библиотеке.       Однако чем ближе я приближался к финалу своего повествования, тем больше моя тревога возрастала вновь. Обычно, когда я о чем-то увлечённо рассказываю, я полностью выпадаю из реальности, но сейчас я понимал, насколько важно обращать внимание на всякие, даже самые мелкие детали, если хочу лучше познать этот мир и не вызывать лишних подозрений. Амнезия амнезией, но вероятность того, что окружающие решат, что в эту тушу вселился кто-то посторонний нельзя исключать. Поэтому я был сосредоточен как никогда и во взгляде, и в Силе. Поэтому, от моя взора не ускользали пугающие меня детали.       Чем дольше я говорил, тем виднее становилось, что Падме слишком уж чересчур заинтересована моими рассказами. Но больше всего меня пугало, что она, уже почти не стесняясь, смотрит на меня, как голодная кошка на кусок сала. Причина этого лежала на поверхности, но она настолько меня пугала, что я лихорадочно пытался себя убедить, что всё на самом деле иначе, но постоянно возвращался к первоначальной версии. Нет, нет, нет, только не это! Я начинал чувствовать, что самоконтроль куда-то ускользает, а я всё ближе и ближе к тому, чтобы впасть в панику. Да, выпить чего-нибудь для храбрости не помешало бы, но на опустошавшемся моими стараниями столе было только вино, к которому я за всё время трапезы так и не притронулся. Не знаю, как с этим телом, но в моём собственном у меня даже от одного бокала вина сразу же начиналась изжога. И это в двадцать-то лет! Смешно, да не до смеха. Мало того, Падме, на мою беду, слепотой не страдала, поскольку её заинтересованность и предвкушение начали угасать, а на смену им приходили подозрительность. — Эни, что с тобой? Почему ты так напряжён?       Черт возьми, ну почему она меня так называет?! У них что, до моего пробуждения были настолько интимные отношения, что она меня менее пугающим меня именем назвать не может?! Мои руки уже начали трястись ото всех переживаний и я понял, что нахожусь на грани нервного срыва. А это дамочка, — нет чтобы оставить меня в покое, — встала и решительно направилась ко мне, отчего я вскочил как ошпаренный. — Да что с тобой такое происходит?!       Да она уже не спрашивает. Она требует объяснений, как будто я её… — Всё нормально! Всё хорошо! Лучше не бывает! — пытался я выдать желаемое за действительность, в то время как сам панически отступал назад, пока не упёрся в стену.       Остановившись я принялся лихорадочно смотреть по сторонам, ища спасения или пути к отступлению. И как на зло, вариант был только один и самый нежелательный — снова через стекло и вниз, однако повторять свой коронный трюк мне почему-то совсем не хотелось. Вроде Силой я владел гораздо лучше, чем тогда, но мои сомнения на этот раз были куда сильнее, а желание жить — и того больше.       А вот Падме, в свою очередь, замедлила походку и стало приближаться ко мне медленно, словно хищник, который загнал свою жертву и теперь точно знал, что она от него уже никуда не денется. — Эни, что с тобой происходит? Почему ты так меня боишься? После всего, чтобы было между нами? Татуин, Набу, Джеонозис… Озёрный Край! Прошу тебя, вспомни.       Проговаривая эти свои заклинания, уже более сдержано и приглушённо, дамочка снова приблизилась ко мне вплотную. Осторожно кладя мне на плечи свои руки, она осторожно, словно ядовитая змея, потянулась к моим… ГУБАМ?!!! Если она рассчитывала таким Макаром меня успокоить, то добилась совершенно противоположного. Едва я почуял на своих устах лёгонькое дуновение, как в моей голове взорвалась ядерная бомба. — Нет! — закричал я что есть мочи и грубо оттолкнул её от себя.       Отшатнувшись от меня, Падме, устояла на ногах, но её шокированные глаза округлились на столько не естественно, что до меня внезапно дошло, какую дурь я сейчас отчебучил. — А где тут туалет? — выпалил я первое пришедшее на ум. — Там, — продолжая пребывать в состоянии сильного удивления, указала она куда-то себе за спину большим пальцем.       Не успела она опустить свою руку, как я рванул с места и юркнул в указанную мне дверь. Громко захлопнув за собой, я на лёг на неё спиной, пытаясь отдышаться. Мои колени начали трястись, угрожая перестать держать меня и вынудить упасть. Сердце билось с такой скоростью и силой, что мне казалось, что оно сейчас реально прорвёт грудную клетку и выпрыгнет наружу. — Твою мать, да что же это такое творится-то, а?!       Теперь у меня не было никаких сомнений — эта сладкая парочка до моего невольного вмешательства были любовниками. И это в то время, когда в изученном мной на днях от корки до корки Кодексе были белым по синему написано, что джедаям запрещено иметь привязанности! Я конечно и не думал тут строить из себя святошу и фанатика-сектанта, но всему есть предел! И ладно, если бы этот «Эни» его сам нарушил, так ещё и Оби-Ван меня подначивал, что мы были «очень близки». Вот куда лукавый шельма клонил. Он знал, он всё знал! Да это просто сговор какой-то за моей спиной, а я главное не нюхом не духом. Да что же за дурдом здесь творится-то, а?! — О, Сила, куда я попал? Что здесь происходит? — достаточно не тихо воскликнул я, пялясь вовсю в своё отражение в зеркале над умывальником.       Вдохнув полной грудью, я закрыл глаза и протяжно выдохнул. Однако в итоге выдох оказался сильно похож на стон, выдавленный под напором смертельной усталости от всех этих переживаний и полного непонимания. А может быть обратиться к Силе за ответами на вопросы? Не знаю, поможет ли, но попытка не пытка. В добавок к этому, из-за свой паники я снова почувствовал себя сильнее, чем обычно, как тогда на террасе, когда Оби-Ван улизнул от меня. Глубоко вздохнув, я принялся прислушиваться к своим ощущениям и… Неожиданно для себя я обнаружил, что вижу в зеркале уже не себя, а какую-то картину, словно это было окно или экран. Перед моим взором предстала крайне живописная картина в виде цветущих деревьев, мирно текущей воды, над которой высилось закатывающееся красное солнце. Но всё это не смогло задержать моё внимание надолго. Меня привлекло кое-что иное.       Перед мной находились трое. Молодые парень в знаком тёмном плаще и девушка в белом кружевном платье стояли и смотрели друг на друга так…невинно, тепло и нежно, что у меня самого сердце затрепетало так, что мне захотелось пустить слезу. Внимательно приглядевшись, я поразился: да ведь это они, Энакин и Падме! Третий же, — мужчина в строгом облачении, спрашивал о чем-то их обоих, а они отвечали. После чего он их оставил, а молодые люди взялись за руки и… Моему шоку не было предела. Это что же это получается, они не просто любовники, а муж и жена? Да ещё и тайные, раз вместо огромной толпы из джедаев и прочего люда среди гостей, я видел только двух дроидов? Подумать только, мой предшественник не просто нарушил Кодекс своей шарашкиной конторы. Он пустился во все тяжкие, а его учитель, даром что не присутствовал тут лично, скорее всего, всё знает и покрывает его фокусы, раз он так шифровался с своими «очень близкими»?       Моё очередное впечатление настолько сильно поглотило меня, что я не сразу заметил, что в зеркале уже не видение из прошлой жизни Энакина, а моя, вернее его, изумлённая физиономия. Я настолько был обескуражен от очередного сюрприза этой «Нарнии», что у меня уже не было сил на то, чтобы просто что-то сказать и всё, что мне оставалось — это пялиться округлённым глазами в зеркало.       Придя наконец в себя и резко бросился с неистовством умываться, даже не холодной, а ледяной водой. Такой варварский способ не редко помогал мне успокоиться и охладить голову и я очень рассчитывал, что так будет и в этот раз. Закончив такие жёсткие водные процедуры, я снова посмотрел на себя в зеркале. — Не-е-е-е-т, так больше продолжаться не может, — тихо протянул я своему отражению.       Если я не прекращу так бурно реагировать на каждое открытие о своём персонаже, которого я волей судьбы вынужден играть в этом спектакле, я окончательно съеду с катушек. Если я не возьму себя в руки, не прекращу накручивать себе всякие глупости и не начну принимать всё в этом мире, как оно есть, я окажусь на алтаре местных экзорцистов гораздо быстрее, чем после выдачи себя случайными фразами. Пора браться за ум. Пора брать себя в руки.       С этими мыслями, принялся обдумывать сложившуюся ситуацию уже без всяких эмоций и впечатлений, которые я наглухо выбил из себя холодной водой. И так, что мы имеем прямо здесь и сейчас (что будет потом, я буду решать потом)? У меня есть жена, которую я сперва круто напугал, а затем и обидел. Шикардос. Надо теперь исправлять ситуацию. Я не знаток семейных отношений, но сейчас был абсолютно уверен, — возможно, это Сила снова мне подсказывала, — что слова тут уже не помогут. Да и что тут говорить? Много я знаю об их отношениях? Или может быть у меня есть разумное объяснение того, что я её грубо оттолкнул, после того, как она была ко мне со всей душой? Сказать, что я был не в себе из-за болезни? Ага, а она меня пошлёт, сказав, что раз я больной, то мне надо лечиться. Нет, слова сейчас ничего не стоят. Пришло время действовать. Действовать решительно и эффективно. Так, а что там планировала сделать моя благоверная, до того, как я начал фортели выкидывать? Затащить меня в постель? Конечно, от этой идеи я по прежнему был не в восторге, но какие у меня альтернативы? — Ну что же, — выдохнул я, — желание женщины — закон.       Были конечно и другие проблемы для этого шага, помимо моих комплексов девственника в купе с недавнишней депрессией, — опыта у меня в таких делах полный ноль. Ну что же, раз так, придётся учиться по ходу дела. Выйдя из своего «убежища», я стремительно двинулся в сторону Падме. Та в это время расхаживала из стороны в сторону, прикрыв рот рукой, с таким лицом, будто бы была готова разреветься от большого горя. Возможно, в какой-то степени, так оно и было. Завидев меня, она остановилась и попыталась сменить выражение своего лица. Не знаю, что за мину она собиралась изобразить, — наверное какое-нибудь более сдержанное и серьёзное, — но я не собирался дожидаться, когда она это сделает. Вместо этого я преодолел разделявшее нас расстояние быстрыми и широченными шагами и молча одним махом, можно сказать, беспардонно, подхватил её на руки, отчего та аж коротко взвизгнула. Начало неплохое. Затем, повинуясь исключительно повелению Силы, а по нашему — первобытным инстинктам, я направился туда, где должна была находиться спальня. Вот же какая удача — не прогадал! — Энакин, что ты делаешь?!       О, вот теперь ты решила называть меня нейтральным именем, дабы не пугать до усрачки своими играми? Радует, конечно, что ты поумнела, да только теперь уже поздно. По прежнему не говоря ни слова и никак не реагируя на её протесты и попытки вырваться со стороны своей новоиспечённой супруги, я бросил мою новоявленную на кровать и, не давая ей опомниться, занял господствующую позицию. Падме всё ещё пыталась меня оттолкнуть, но уже не так упорно. Будем считать, что я на верном пути. Далее, повинуясь исключительно своим инстинктам, ибо в голове у меня полезной информации на такой случай жизни банально не было, я впился в её уста своими губами, на которых ещё не успела высохнуть вода из-под крана. Я не знаю, как надо правильно целоваться, но у меня получалось так, будто я собирался высосать из неё всю дурь. И видимо, у меня это получилось, потому что моя женушка окончательно перестала сопротивляться и вместо этого крепко на крепко схватила меня, словно кошка, своими цепкими руками и ногами за плечи и пояс.       Так хорошо и блаженно я не спал ещё с момента своего пробуждения. Жалюзи пропускали мало света в комнату, чтобы разбудить, но достаточно, чтобы понять, что уже утро. Однако вскакивать с постели сразу после возвращения из царства Морфея, как меня понуждал в Храме Оби-Ван, я не спешил. К тому же, моя жена, свалившаяся внезапно на мою голову, как сосулька с крыши, всё ещё мирно сопела, покрывая всю мою грудь своими каштановыми вьюнами, и согревая своим телом, лучше любой печки или батареи.       Невольно улыбнувшись, я аккуратно поводил кончиками пальцев по её спинке… Такой гладкой, светлой и очень нежной. Чистый шёлк, её Богу! Любуясь тем, как сладко она спит, я ломал себе голову, отчего я сейчас такой довольный? Неужто от того, стал мужчиной, но не с любимой, а с женщиной, которую я практически не знаю и которая при этом является теперь моей законной супругой? Да-да, именно моей. Пусть это не мой мир и не моё тело, но придётся всё-таки принимать всё, что касается Энакина Скайуокера, на свой счёт, если я хочу просто выжить тут и сохранить свои несчастные мозги, которые весь этот месяц подвергались бессмысленному и беспощадному изнасилованию, в целости и сохранности.       Покуда Падме спала, я откинулся обратно на подушку и, уставившись в потолок, вновь придался размышлениям. Перед мной как всегда стояли два моих любимых вопроса за последнее время: что происходит и что делать? Похоже, что тот, кто меня сюда запихал, решил надо мной злобно пошутить. Понять бы ещё, кто? В то время как я страдал от разбитого сердца и своей неразделённой любви к Насти… Ну ладно, буду честен, — своих не сбывшихся розовых мечтаний, мне на блюдечке с голубой каёмочкой преподнесли уже готовую, даже ни девушку, ни невесту, а целую жену. Да ещё какую: красивую, — ничего уж тут не скажешь, — сенатора Республики, да ещё и обеспеченную с избыткам. Это что же получается, я тянулся за яблоком, кроме которого ничего не видел, сорвался, упал, больно ушибившись, а потом мне в руки, в качестве поощрительного приза, прилетел арбуз? Мда, вот уж ирония, так ирония. О том, чтобы отказываться от этого приза, речи и быть не могло. Коли уж я решился играть этого человека в этом спектакле, значит надо играть до конца. И потом, разве Падме виновата в этих жонглированиях личностей и их тел? Конечно же нет. Зато я, если начну ломаться и строить из себя правильного джедая или хранящего верность до самой смерти одной единственной и не повторимой, наживу себе уйму проблем, будто бы мне имеющихся мало. Разве дураки придумали, что нет ничего страшнее, чем месть брошенной или отвергнутой женщины? Особенно если эта женщина облечена властью. А так я приобретаю тихую и надежную гавань в лице человека, которому я тут нужен, и не слабого покровителя в политическом аспекте. Ну что же, мне же лучше. К тому же она ещё и…       Так, погоди-ка! Это что же получается, жена значит — богатая дамочка, а муж — джедай, которому из собственности, согласно Кодексу, положено иметь только самое необходимое — роба, меч и немного кредитов на еду и все?! От такого положения дел я с отвращением поморщился. Это значит я буду получать на время каких-нибудь служебных обязанностей прожиточный минимум у Ордена (да и в каком объёме — вопрос), а в остальном меня будет содержать жена? Не-е-е-т, это для меня даже не ниже плинтуса, это пробитое дно, — прятаться за бабской спиной… Да ладно за спиной, так за бабским же кошельком!       Кстати, а такое положение вещей было всегда или…нет, я же помню, у Энакина была падаванская косичка на момент женитьбы. Тогда он точно не мог быть владельцем заводов-газет-пароходов, а уж теперь… Это что же это получается, сенатор Падме Амидала вышла замуж за нищеброда исключительно по любви? Последнее среди прочего у меня не вызывала сомнений. Я прекрасно помню то видение, что мне послала Сила. Я прекрасно помню, какими же влюблёнными глазами Падме смотрела на Энакина… Так, минуточку, а как это получилось вообще? В храме, значит, во время медитации я не смог ничего из жизни Энакина Скайуокера увидеть, а тут на тебе — смог, да ещё и то, что мне было так нужно. Как же эта штука работает, а? Хм, а ведь я тогда буквально кипел, если не от злости, то от негодования уж точно. Причём не слабее, чем когда меня джедаи в первые же день приковали к кровати и вчера вечером, когда Оби-Ван оставил меня с Падме на едине. И все эти случаи объединяет один момент — моя буря эмоций. Конечно, все мне всегда говорили, — в обоих мирах, — что злиться и нервничать — это плохо, но во все три раза я чувствовал себя гораздо сильнее и могущественнее в плане Силы, чем когда взаимодействовал с ней в состоянии покоя. То есть, если связать эти факты вместе… Моё построение «теории века» резко оборвалось, когда почувствовал прикосновение к своей щеке. — Доброе утро, — прошептала моя супруга, сонливо улыбаясь. — Доброе, спящая красавица, — выдал я лёгкую улыбку и в ответ тоже решил погладить её по щеке. Хех, заматерел, нечего сказать.       Повисло молчание. Я ждал её реакции на всё, что я вчера тут учудил. Ну а что, мало что ли? Или она такая забывчивая, что ей ночного примирения оказалось достаточно? Однако Падме не торопилась начинать разговор первой. У неё на лбу так и было написано, что она ждёт, когда я заговорю с ней первый, чего я, в свою очередь, делать не торопился. Ну а что? Я же не знаток семейной жизни и взаимоотношений между супругами. Откуда я знаю, чего говорить? Наконец Падме сдалась и заговорила первой: — Эни, что происходит? Сначала ты меня отталкиваешь, потом набрасываешься, а теперь даже ничего не говоришь?       Я ухмыльнулся краешками губ. Она ждала ответа на вопросы с таким же вымученным лицом, как я вчера в туалете. Разница лишь в том, что мне ответить было некому, кроме Силы. — Поверь мне, это я и пытаюсь сейчас понять. Моя амнезия — крайне непростая штука. Сколько я просидел в библиотеке Храма и провёл занятий с Оби-Ваном, у меня в башке так и не прорезалось ни одного воспоминания. Но вчера, когда я…эм…прятался от тебя, я увидел… — я замолк, пытаясь найти подходящие слова, которые почему-то вылетели у меня из головы. — Что? — нарушила она с нетерпением моё молчание. — Я не знаю, где это было. Там были я, ты, какой-то мужик и два дроида. Кругом были деревья, вода… — Ты вспомнил нашу свадебную церемонию? — дрожащим голосом, полным трепета и надежды, выпалила Падме. — Я не вспомнил, — покачал я головой. — Мне показала Сила. Видимо, она на нашей с тобой стороне.       Мои придуманные на ходу слова так растрогали мою женушку, что казалось, она сейчас заплачет от счастья. Похоже, что я угадал — наш брак тайный от джедаев, а стало быть и для всего остального мира. Интересно, а тут есть какой-нибудь аналог Шекспира с его пресловутыми Ромео и Джульеттой? — Ну перестань, — провёл большим пальцем под её глазами, словно готовился вытирать будущие слёзы.       Хотел получить одно, а получил, как всегда, совсем другое. Я наделся успокоить Падме, однако от моих слов она будто бы ожила и накинулась на меня, как одержимая, с поцелуями. Одежды на нас, как ни странно, не было и я почувствовал жар её изящного и нежного тела своим, как внутри меня снова загорается огонь, который бушевал во время этой ночи… — Погоди, стой! — попытался я понежнее отстранить её от себя. — Что?       Меня в храме часом не хватятся? А нет, вряд ли. Оби-Ван же говорил, что заберёт меня, как только я свяжусь с ним по комлинку. Чудно! Пусть тогда ждёт звонка, потому что я никуда торопиться не намерен. — Ничего! — ответил я, опрокидывая её на спину.