Имя мне...

      Солнце уже встало над этим полушарием планеты. Правительственный район Корусанта озарил дневной свет, под которым жизнь текла полным ходом, отображаясь в нескончаемых потоках воздушного транспорта. Оби-Вану казалось, что эти потоки, словно, олицетворяют саму жизнь на планете. Ночью они были лишь редкими, но не иссякали полностью. Так магистр и генерал Кеноби наблюдал за городскими пейзажами ночного города-планеты, будучи при этом на стороже, словно на боевом дежурстве в ожидании атаки генерала Гривуса, своего давнего и заклятого врага.       Так как Оби-Ван нёс полную ответственность за своего бывшего ученика и взял на себя обязательство помочь Энакину стать прежним, ему не пришлось оправдываться перед Йодой или Винду, что его бывший падаван уже достаточно долго и упорно тренируется и ему нужен отдых за пределами храма. И как же этот отдых выглядел на самом деле? Отвезя Энакина к Падме, он сам отчалил в ближайший бар, что работал круглосуточно, откуда собирался ждать сообщения от Скайуокера. — Подумать только, до чего я дожил: я помогаю своему ученику нарушать кодекс, — подумал тогда Оби-Ван, заступив на «ночное дежурство».       По началу, когда стало понятно, что его старый-новый ученик совсем ничего не помнит, Оби-Ван, конечно расстроился, но решил, что это отличная возможность отгородить Скайуокера от Падме, равно как и избавить его от лишней привязанности, а может быть и сделать из него, наконец таки, нормального джедая, что привязан к Силе, Кодексу и, вообще, принципам Ордена, а не конкретным людям, вроде сенатора Амидалы, даже если ради этого придётся наплевать на весь мир. С одной стороны, это выглядело трудновыполнимой задачей, но ведь Оби-Ван уже как-то сомневался лет двенадцать назад по поводу того, стоит обучать Энакина. И ничего, обучил, получив, пусть и не самого лучшего джедая, — с точки зрения следования правилам, — но зато верного друга и…брата. Да, именно брата. Оби-Ван был слишком молод, когда взял татуинского мальчика к себе в ученики. Тогда он сам едва лишился падаванской косички, поэтому стать для Скайуокера таким же учителем, как Квай-Гон Джинн для него, он не мог. Из-за чего парень никогда не воспринимал Кеноби, как мудрого и знающего наставника. Скорее уж, как строго, но любящего старшего брата.       Несмотря на все недопонимания между ними, Оби-Ван полюбил этого несносного мальчишку, как младшего брата, возможно, нарушая тем самым кодекс. Именно это и сделало своё дело, когда в результате той роковой медитации магистр, пусть и не увидел видения своего ученика, но отчётливо чувствовал через Силу всю его скорбь, печаль и душевные страдания, которые были так велики и при этом умещались всего в три слова: «Я совсем один». После этого Оби-Ван понял, что не имеет больше никакого права скрывать от Энакина его же сокровенную тайну.       Впрочем, даже если Кеноби не был бы так озабочен счастьем и благополучием своего ученика, то… Ностальгически улыбнувшись, Оби-Ван вспомнил свои лихие годы. Тогда он отнюдь не был столь целомудрен и строг, а скорее наоборот. Его первой любовью была Сераси, девушка с которой он познакомился во время задания на Мелида-Даане. Она так захватила его сердце, что Оби-Ван, практически, временно покинул орден и даже поднял меч, — подумать только, — против своего собственного учителя. К сожалению или к счастью, эта история завершилась гибелью девушки. Потом была Сири Тачи, отношения с который у него так и не зашли далеко из-за кодекса и Ордена, но оставили Оби-Вану не менее неизгладимые впечатления. Ну и на этом его любовная история не закончилась и следующей на очереди оказалась Сатин. Уж об этой истории знал даже Энакин. Конечно Оби-Ван, рассказывая её своему бывшему падавану, пытался сгладить острые углы, но Скайуокер на это, как ни странно, не купился. Так что, не ему с таким послужным списком было осуждать Энакина, который на подобное ответил бы: «Чья бы корова мычала».       Кстати, а вот это уже интересно — откуда Энакин понабрался разного рода выражений? Случись это раньше, когда генерал Скайуокер доблестно сражался то на одной, то на другой планете в кампании Пятьсот Первого легиона, бойцы которого на язык были сдержаны также, как и на применение оружия, Оби-Ван бы и глазом не повёл. Но после комы с последующими амнезией и переобучением, когда Скайуокер не покидал храм — откуда? В библиотеке? Исключено — голокниги всегда проходили через жесткую цензуру. Мало того, когда Оби-Ван, не понимая смысла сказанного, спрашивал у Энакина, где же он услышал такие речи, тот сразу же начинал отнекиваться — Здесь что-то не так, мой дорогой ученик.       Поток размышлений резко прервало пиликание коммуникатора. Проверка сообщений вывела всего два слова от адресата, который занимал всё это время мысли джедая: «Можно забирать». — Можно забирать, — ухмыльнулся Кеноби.       Звучало так, как будто его ученик знал о «ночном дежурстве» и решил наконец сжалиться над ними, не спавшим целую ночь. «Спасибо, раз так». — подумал Кенби и, покинув бар, отправился на парковку.       Конечно же, он догадался о серьёзных отношениях между нерадивым рыцарем и сенатором от сектора Чоммель отнюдь не после бесконечных докучаний Амидалы об состоянии Скайуокера в последнее время. Несмотря на все увещевания ученика, несмотря на уговоры девушки прекратить эти неугодные для Ордена отношения, эти двое молодых людей по прежнему оставались слишком близки друг для друга. И Оби-Вана это…радовало. Он не мог не радоваться, когда видел и чувствовал Энакина, самого близкого человека в его жизни, со времен гибели Квай-Гона, счастливым и был благодарен Падме за то, что она сделала Энакина счастливым. Но всё же, Оби-Ван слишком чтил кодекс, — в котором не было ни слова о доносительстве на его нарушителей, — чтобы вот так вот в открытую сказать Скайуокеру сразу, насколько именно они с Амидалой близки. Пусть Падме сама ему это объясняет, раз так рвалась весь этот месяц его повидать. К тому же, это был ещё и небольшой эксперимент Кеноби, — с разобранным спидером и медитацией дело не выгорело, так может быть здесь у мальчишки получиться что-то вспомнить?       Добравшись до сенатского пентхауса, Оби-Ван пришвартовал свой кабриолет к нужному балкону и стал ждать. Пока Энакина не было видно, магистр призадумался, что же здесь происходило после того, как он неожиданно покинул своего подопечного? С одной стороны, сколько времени прошло? Ночь и почти всё утро. Какие же тут могут быть расклады, кроме положительного? Однако Оби-Ван всю ночь просидел в баре и около его входа не только конспирации ради. Он хотел держать ситуацию под контролем, а не пускать её на самотёк, — а то проблем потом не оберутся. Поэтому магистр Кеноби старался, даже через такое расстояние, видеть Энакина в Силе, чтобы представлять, что же там такое происходит? А происходило явно что-то интересное, потому что Скайуокер то и дело испытывал страх (непонятно, правда, от чего). Да что там страх? Он вообще как будто бы был психически неуравновешен. Как бы в храме магистры тоже не учуяли. И это его состояние в один момент достигло такого апогея, что Оби-Ван уже готов был броситься туда сломя голову, чтобы разобраться, что там эти двое молодых засранцев творят? Но вскоре после такой яркой вспышки, Оби-Ван перестал ощущать своего ученика. Неужели он вспомнил, как блокировать свои эмоциональные порывы и мысли? Да нет, сразу после такого — вряд ли. Скорее он определенно пришёл в состояние, если не гармонии, то явно умиротворения.       И тут Оби-Ван отбросил все свои сомнения и тревоги. В его душе сразу потеплело, а губы невольно расплылись в добродушной улыбке, потому что к нему приближалось настоящее чудо. Каким только он не видел своего ученика за этот месяц: и серьёзным, и собранным, и печальным, и даже злым, как крайт-дракон, если у него что-то не получалось. Но таким весёлым и светящимся от счастья он его видел впервые вообще за всё последнее время. Видимо Падме его приласкала так приласкала. Чудеса, да и только! — Спасибо, что подождали, учитель! — вместо приветствия воскликнул Энакин, лихо и бодро запрыгивая на пассажирское сиденье.       Оби-Ван глянул на часы: время уже было за одиннадцать. Что же, вовремя Энакин насладился обществом своей очаровательной подруги. В противном случае, Оби-Вану пришлось бы вломиться и нарушить их идиллию. После такого ночного дежурства ему не помешает денёк другой отоспаться. — Вижу, ты неплохо провёл время? — Исключительно благодаря вам, учитель. А вы ожидали чего-то иного от встречи двух «очень близких»?       Возвращая Оби-Вану его фразу с весёлой усмешкой, Энакин при этом совершил какие-то странные телодвижение: подняв руки в локтях, показал по два пальца на обоих руках и несколько раз синхронно их посгибал и разгибал. Да уж, отчего-отчего, а от закидонов парень неизлечим. — Ну что же, поехали?       Получив, кивок, вместо словесного ответа, Оби-Ван, полностью довольный жизнью, завёл аэродспидер и повёл его прочь от сенаторской вышки. По дороге Энакин достаточно молчал и был очень расслаблен. Глаза его были прикрыты, а с губ не сходила лёгкая улыбка. Похоже, он был всем доволен, что не могло не радовать самого магистра, если бы… Не ощущения в Силе. Они сообщали, что его подопечный был эмоционально уравновешен и поэтому Оби-Ван не мог уловит его мысли, которыми парень был отнюдь не намерен делиться с окружающим его миром. Парень был словно в размышлениях. Кеноби не хотелось мешать ему, но любопытство было велико. Похоже было на то, что Энакин воспринял всё произошедшее, как должное. Никаких тебе «Так вы знали?» или «Почему вы сразу не сказали?». И тем более, он не спрашивал, мол, почему вы, учитель, позволяете мне нарушать кодекс, который я весь месяц зачитывал до дыр? Неужели он всё понял вот так вот просто и без слов? Любопытно. Похоже его умственные способности не только не пострадали от всего произошедшего, но и… — Энакин, можно задать тебе не скромный вопрос? — Слушаю вас, — спокойно повернул он голову. — Ты не подумай лишнего. Я вовсе не следил вчера за вами, но я всё-таки хотел держать ситуацию под контролем, и поэтому, находясь на расстоянии, я улавливал твои чувства и эмоции.       Кеноби прервался, ожидая реакции ученика. Тот поднял бровь от услышанного, но ни слова упрёка, не вспышки эмоций не последовало. Услышанное его заинтересовало и он ожидал продолжения. — И ты достаточно долго пребывал в состоянии…неуравновешенности и страха. Причём очень сильных. Скажи, чего ты так испугался?       В ответ Оби-Ван ожидал услышать что угодно от вежливого уклона от ответа, с предложением обсудить это как-нибудь в другой раз, до грубого и яростного отказа, разговаривать на такие личные темы. Но вот то, что Энакин от души рассмеётся, магистр Кеноби никак не ожидал. — О, да! Поначалу моя очаровательная супруга своими желаниями и намёками меня не хило так напугала! А потом…       Оби-Ван вцепился в штурвал ещё более крепкой хваткой, а его брови подскочили вверх. Супруга? Вот так приз-сюрприз! Мало того, что эти двое сорванцов устраивают перепихон за спиной у всего мира, так они ещё и пожениться умудрились в тайне от всех. Ну прямо как маленький — ни на секунду одного оставить нельзя. Сразу что-нибудь выкинет. Да и Падме, на благоразумие которой Оби-Ван так рассчитывал, оказалась не лучше. Вот такой вот ответственный и деловой до самых костей сенатор. Энакин же перестал смеяться и подозрительно посмотрел на него. — Что-то не так, учитель?       Надо же, какой наблюдательный. — Ну что ты? Всё так. Я — магистр-джедай, член Совета джедаев, который слывёт своей преданностью кодексу и принципам Ордена, покрываю нарушение оных со стороны своего бывшего ученика. Что же тут может быть не так?       Энакин в ответ расхохотался. — Поверьте мне, я тоже был удивлён. В том числе и приятно, потому что я понял, что в этом мире вам я могу целиком и полностью доверить свою жизнь.       Последние слова он произнёс без малейшего намёка на веселье и положил ему руку на плечо. Оби-Вану его слова, неожиданно для него самого, сильно согрели душу. Теперь он уже гораздо меньше жалел о содеянном. — Слушайте, тут такое дело… вы помните ту нашу последнюю медитацию? — неожиданно сменил тему Скайуокер. — Разумеется, такое разве забудешь? — Так вот, вы говорили, что можно будет увидеть своё прошлое. В тот раз это было…эм… не совсем оно, но вот вчерась вечером у Падме, я действительно увидел нашу… Ай, ладно, чего уж там, — нашу свадьбу. Причём для этого мне не пришлось так долго медитировать и пытаться найти какую-то там точку в Силе. Это как-то связано с моим страхом?       А вот это уже интереснее. — То есть ты использовал свой страх для взаимодействия с Силой? — Вам виднее, учитель. — Ох, Энакин… Ох Энакин… — Что? Что-то не так? — Ну, как тебе сказать? В твоей ситуации оно может и оказалось полезным, но вообще… Ты когда в библиотеке ночевал, о Тёмной Стороне Силы ничего не узнал? — Да нет, а что? — А то, что это она самое и есть. Страх рождает гнев, гнев рождает ненависть, ненависть приводит к падению на Тёмную сторону. — Ну и что? — как ни в чём не бывало спросил Энакин.       Вот теперь уже пришла очередь Оби-Вана негодовать. — Как это — что?! — В смысле, я хотел сказать, на страхе я только и остановился. Дальше него дело не пошло. Зато каков результат… — Вот так вот многие падшие джедаи и рассуждали. Каков результат. Да, подавшись своим бурным эмоциям и использовав Тёмную Сторону Силы, можно добиться желаемого результата гораздо быстрее и проще, чем познавая Силу через гармонию и умиротворение. Но разве на этом можно так просто остановиться? Нет, тебе захочется ещё большего, а добиться этого — гораздо более простым путём. — В смысле, это как более короткая, но полная опасностей дорога? Зачем надрываться, если можно получить всё и сразу? Но если по ней пойти, то рискуешь попасть в капкан. — Именно так, — не сдержался от восхищения такой сообразительностью магистр-джедай. — Темная Сторона имеет свойство прилипать да так, что неопытному адепту Силы придётся потом долго и усердно медитировать, чтобы умиротвориться и избавиться от наседавшего соблазна к падению. — Вы употребили несколько форм выражений относительно Тёмной стороны — «пасть» и «использовать», — снова продемонстрировал свою наблюдательность Энакин. — Они различаются на практике? — До каких-то пор, да, пока над тобой преобладают ясные мысли и ты способен контролировать себя и не дать своим чувствам управлять тобой. Но эмоции очень сильны. Если ты не будешь хотя бы стараться их сдерживать, то рано или поздно, — а скорее рано, чем поздно, — ты перейдёшь запретную черту за которой… — Мной будут властвовать мои эмоции. Понятно, заглядывая в глубь пропасти, надо удерживаться на её краю. — Ну надо же, ты славливаешь на лету! Похоже эту черту у тебя нельзя отобрать даже амнезии. Только вот знаешь что, нынешний Совет джедаев не поощряет никаких проявлений эмоций. Когда мы с Квай-Гоном впервые привели тебя в храм, магистры наотрез хотели отказать тебе в обучении, объясняя это тем, что ты уже был достаточно взрослым и уже успел испытать и страх, и гнев, в то время как в Орден принимают детей ещё в не осознанном возрасте не испытывавших ничего подобного. Лишь силою обстоятельств…       Оби-Ван прервал свою лекцию, заметив, что Энакин перестал его слушать, а вместо этого стал озираться по сторонам. — Что случилось? — Мне кажется или мы едем не в храм? — Да ты прав. С тобой хочет встретиться один твой старый друг. — Э…?!       Энакина новость не только не обрадовала, но и, похоже, напугала, так как голова его вжалась в плечи, а сам он начал сползать с сиденья. — А может не надо? А то боюсь, я не переживу ещё и встречи со старым другом. — Перестань, — ободряюще похлопал его по плечу учитель. — На этот раз я буду рядом с тобой. — Это обнадёживает. — Да ладно! Это что, правительственное здание? — Оно самое.       Оби-Ван с усмешкой покачал головой, глядя, как его бывший падаван разглядывает огромное здание, по форме напоминающее гигантский купол, словно в первый раз видел творения подобного масштаба…хотя, можно и так сказать. — Интересные у меня старые друзья, однако. — Да ты ещё не представляешь, на сколько.       Однако на входе возникли проблемы. Им преградили путь сенатские гвардейцы в синих доспехах. После всех этих бесконечных терактов, покушений и пламенных речей Верховного канцлера по этому поводу, попасть на такие важные объекты стало не так легко, как раньше. — Сообщите цель вашего визита. — Оби-Ван Кеноби и Энакин Скайуокер прибыли на встречу с Верховным канцлером. У нас назначена встреча в 12 часов. — Одну минуту.       Гвардеец уткнулся в стационарный датапад, проверяя информацию. Повисшую тишину нарушил юноша. — Глава республики и есть мой старый друг? Да вы определённо хотите моей смерти, учитель. — Не паникуй. Вы с канцлером были в лучших отношений с тех пор, как увиделись впервые. А это было… — Простите, — влез в разговор человек в синей броне, — время совпадает, но канцлер ждёт только рыцаря-джедая Энакина Скайуокера. — Что? — удивился Кеноби. — Здесь какая-то ошибка. Мы договорились с канцлером, что придём вдвоём… — Ничего не знаю. У меня написано, что на приём идёт только Энакин Скайуокер.       В растерянности, Оби-Ван глянул на своего ученика. Тот слегка ухмылялся. — Значит, старый друг? Ну-ну, — и повернулся к гвардейцу. — Передайте канцлеру, что без учителя он может меня не ждать. Пойдёмте.       Не дожидаясь ответа, Энакин развернулся на каблуках и решительной поступью направился обратно на парковку. — Энакин, подожди, — бросился ему вдогонку магистр. — Чего ещё? — Ты рано горячишься. Тут явно какая-то ошибка. — Ну вот подите и канцлеру об этом доложите. — Зачем куда-то ходить? У тебя же есть в комлинке его контакт. С ним можно связаться. — А я помню, какой у него…? — Сейчас я тебе помогу.       Схватив ученика за запястье, на внешней стороне которого и был закреплён коммуникатор, Оби-Ван активизировал её и принялся вызывать Верховного канцлера. Объяснять ничего не стал. Магистр успел заметить, что его потерявший память бывший ученик достаточно внимателен к деталям. Так и сейчас, вызывая Палпатина, Оби-Ван краям глаза заметил, что Энакин внимательно следит за его махинациями. — Энакин, мой мальчик, это ты? — наконец-то раздался елейный старческий голос, вместо писка гудков. — Да, ваше…э-э…благородие. У нас тут вышла небольшая проблемка. На входе охранники не пропускают моего учителя через КПП. Хотя встречу, вроде как, назначен для нас обоих. — Что? Это какое-то недоразумение! Я немедленно сейчас всё выясню! Побудь пока на связи.       Не несколько секунд повисла тишина, которую нарушили тихие смешки, которые Оби-Ван старался изо всех сил сдержать, глядя на своего бывшего падавана. — Что? — шепотом спросил Энакин, дабы на другом конце канала связи не было слышно. — Ваше благородие — это же надо же… Ты где такое обращение услышал? — Сам придумал! — тут же выпалил Скайуокер. — Оно и видно. Слушай, я гляжу, что ты, несмотря на амнезию… — Учитель, — прервал его, достаточно резко и твёрдо, Энакин. — Я потерял память, а не мозги. Учтите это, когда в следующий раз… — Всё в порядке! — влез в их тихий разговор голос из прибора связи. — Это была досадная ошибка, которая теперь улажена. Теперь вы можете пройти оба. — Благодарим вас, господин канцлер, — ответил Энакин и выключил передатчик. — Да и на будущее: к сенаторам обращаются — Ваше превосходительство, а к канцлеру — Ваше высокопревосходительство. — Замётано. Пошлите уже. Их высокопревосходительство нас уже, кажись, заждался.       Пройдя через, как выразился Энакин, блокпост, оба джедая направились в рабочий кабинет канцлера. По дороге парень не проронил ни слова. Зато очень внимательно, можно сказать, оценивая наблюдал за окружающей его обстановкой. На этот раз, он не глядел на всё великолепие правительственного здания, словно впервые прибывший на Корусант татуинский раб. Видимо, юнец способен быстро отходит от впечатлений и берёт себя в руки, не без гордости, подумал Оби-Ван. Наконец, они прибыли к месту назначения. — Магистр Кеноби, Энакин, вы не поверите, как же я рад вас видеть!       Канцлер был само радушие. — Ваше высокопревосходительство.       Почтительно раскланиваясь, Оби-Ван почувствовал в Силе, что его ученик сильно напрягся, хотя внешне старался выглядеть спокойным. — Я искренне извиняюсь перед вами за то досадное недоразумение, что приключилось с вами… — Всё в порядке, Ваше бла…кхм, превосходительство. Инцидент был всего лишь, как вы верно заметили, обычным недоразумением. Так что о нём можно забыть.       Энакин произносил речь четко и твёрдо, словно заучивал её заранее, пока они шли. — Тем не менее, твой поступок достоен восхищения, мой мальчик. Ты не оставил своего учителя ожидать окончания нашей встречи, а предпочёл вообще на неё не являться. Вы воспитали хорошего ученика, магистр Кеноби. — Откуда вы…? — Охрана мне всё сообщила, когда я связывался с ней. — Поступок Энакина не удивителен, Ваше Высокопревосходительство, — решил вмешаться Оби-Ван. — Он ведь потерял память и не смог найти к вам дорогу… — Глупости, — перебил его парень. — Дорогу я бы мог спросить у любого встречного. Я просто слишком сильно вас уважаю, учитель, чтобы оставлять за дверью. Встреча-то, была запланирована для нас обоих.       Тут-то Оби-Ван не смог скрыть удивления. Его несносный ученик ещё не успел вспомнить свою жизнь, а уже «научился» остроумию и даже лести. Интересный прогресс получается. Знать бы, куда он способен привести? — Энакин, твой поступок достоен всякой похвальбы, — похвалил его канцлер самым тёплым и родственным тоном. — Мне сообщали о твоём тяжёлом состоянии, но теперь, я вижу, ты снова уверенно стоишь на ногах. Наверняка испытываешь рвение снова послужить нашей любимой республике? — Это сегодня должен решить Совет джедаев, господин канцлер, на котором будет поставлен вопрос об дееспособности Энакина… — Может быть я и не помню себя, учитель, но я чувствую каждое мгновение, как мои Силы возвращаются ко мне и требуют от меня действий. Вряд ли конечно, я сейчас годен для самостоятельных поручений, но, продолжая сидеть, в Храме я точно для этого не созрею. Насколько мне сейчас известно, идёт война, в которой джедаи принимают непосредственное участие. Думаю, что вылазка в какую-нибудь горячую точку под присмотром учителя мне точно не помешает, чтобы вспомнить себя.       Пока Энакин задвигал свою пламенную речь, Оби-Ван старался внимательно уследить и за ним, и за Палпатином. Последний слушал с тёплой и участвующей улыбкой, с которой обычно дают согласие на всё, что просишь. Конечно, не стоило забывать, что канцлер — политик, то есть он способен скрывать за выражением лица даже полностью противоположные ему эмоции. Впрочем, учитывая, как он всегда поддерживал Энакина в любых вопросов (и даже потакал ему), Кеноби не сомневался, что так будет и сейчас.       А вот наблюдать за Скайуокером было куда интереснее. Юноша старался говорить ровно, хотя по его дергающейся левой скуле не трудно было догадаться, что он нервничает. В пользу этого также говорило и то, что между репликами Энакин резко и довольно звучно набирал полные лёгкие воздуха. Но юный джедай старался держаться достойно и, надо отдать должное, у него не так уж и плохо получалось.       «Да ему не на передовой биться, увлекая за собой солдат и корабли. Ему бы в сенате речи произносить.» — Энакин, твои слова меня восхищают. Ещё немного и я начну верить, что произошедшее с тобой несчастье пошло тебе только на пользу. — Из всего можно извлечь пользу и выгоду, Ваше Высокопревосходительство. Как говориться, не было бы счастья, да несчастье помогло. — Неплохо сказано, мой мальчик. Если ты не вспомнил, то я тебе напомню, что если у тебя будут какие-то проблемы или трудности — ты всегда можешь обратиться ко мне за советом или поддержкой. Взамен на утраченный постоянный пропуск сюда, я приготовил тебе новый. — Благодарю, вас, Ваше Высокопревосходительство. И да у меня есть просьба: я бы хотел повидаться со своей бывшей ученицей, с уходом которой из Ордена, у меня и начались все эти приключения. Возможно, её общество могло помочь мне всё вспомнить ещё быстрее. Однако беда — её нигде не могут найти. — Конечно, Энакин. Я задействую все имеющиеся у меня ресурсы для поиска Асоки Тано. Как только мне станет что-то известно, я тебе сообщу. — Благодарю вас.       А вот сейчас Оби-Ван был готов кусать локти. Тесная дружба Энакина с Палпатина была не под запретом, но вызывала у Совета джедаев немало косых взглядов. Когда раньше у Энакина были каки-то трудности, он шёл за утешениями не к учителю, а к канцлеру, который его всегда подбадривал и поддерживал. Впрочем, Оби-Ван осознавал и свою ответственность за это. Ведь именно он не смог стать парню отцом, которого у него никогда не был, и тот нашёл его в Палпатине. А это несло кое-какие последствия. Амнезия ещё вселяла кое-какие надежды исправить всё это, но, видимо, целители был правы — Энакин неосознанно потянулся к своему прошлому. — Благодарим вас за тёплый приём, канцлер, — поднялся магистр, — но нас ждут в храме. — Конечно, магистр Кеноби. Мне было очень отрадно видеть вас и Энакина. Всегда буду рад видеть вас снова.       Когда двери кабинета канцлера закрылись за их спинами, Оби-Ван заметил, что его ученик сбросил с себя светскую маску и, округлив глаза, бесшумно выдохнул широко открытым ртом. Видимо, ему нелегко дался этот спектакль. Магистр не стал ничего говорить, так как Энакин быстро погрузился в свои размышления, которые, на этот раз, не излучались в Силу, так как Скайуокер был спокоен. Оби-Вану было отрадно, что его ученик смог прийти в такое состояние. Правда то, что он это сделал не с помощью медитации, а с помощью пары-тройки вдохов выдохов заставляло задуматься.       Однако раздумья унесли джедая совсем в другую сторону. Магистр задумался, а было ли это «недоразумение», собственно, недоразумением или так и должно было быть? Близкая дружба Палпатина и Энакина всегда настораживала Совет: магистры полагали, что юный джедай слишком уж привязан к своему другу-политику. Это ни есть хорошо, но зато отводило магистрам глаза от отношений Скайуокера с сенатором Амидалой, что тоже не могло не радовать Кеноби. Но сегодняшний инциндент заставил его по другому взглянуть на этот тандем. А что если канцлер хотел поговорить со Скайуокером без участия учителя? Это первое, что пришло на ум Оби-Вану, правда причины этому он найти никак не мог. Да и канцлер как-то довольно естественно был удивлён произошедшим. Пожалуй, стоит поговорить об этом с магистром Йодой, как и об всём остальном.       На заседании Совета, Оби-Ван по большей части молчал. Говорить ему довелось только в начале, чтобы отчитаться о результатах своей месячной работы со своим бывшим падаваном. После этого, вопросы задавали уже другие магистры, а Скайуокер отвечал на них.       Энакин не переставал удивлять. Вначале он извинился перед магистрами за «устроенное им безобразие» месяц назад, а перед магистром Винду — за грубые слова. Однако Оби-Ван не столько слушал, сколько следил за парнем. А последить было за чем. Обычно, Энакин стоял перед магистрами со спокойным выражением лица и взгляд его был более…открытым, что ли. Теперь же он, хоть и говорил спокойно и по делу, но на лице уже не скрывалось напряжение. А взгляд его прищуренных глаз блуждал вокруг зала с таким выражением, словно он был недружелюбным зверем, готовым укусить всякого, кто попробует к нему подойти. Такое магистр Кеноби уже не мог объяснить амнезией. На Палпатина он так не смотрел.       Наконец расспрос окончился и Скайуокера отпустили, чтобы вынести решение. — Что скажите, магистры? — подал первым голос Винду. — Юный Скайуокер ещё не до конца восстановил свои способности и память. Но он решительно, без излишнего рвения готов вернуться к своим делам, да ещё и не возражает против опеки магистра Кеноби. Я думаю, стоит дать ему возможность проявить себя, — высказал своё мнение Ки-Ади-Мунди. — А я считаю, что он ещё не до конца окреп для этого, — возразил магистр Ранцизис. — Разве вы не видели, как он вёл себя просто стоя перед нами? А уж как он поведёт себя в сражении — одной Силе известно. — А вы что скажите, магистр Йода? — вставил Оби-Ван, заметив, что гранд-магистр погружён в свои мысли и совсем не обращает внимания на эти словесные дрязги. — Потерял Скайуокер память свою. Себя прежнего потерял он. Но могущество Силы не уменьшилось в нём. Новую способность открыл в себе он, не подозревая о ней даже. — Вы это о чём? — спросил Винду. — Не слышал я не единого слова от него. Но в Силе слова его раздавались. Через Силу говорить Скайуокер юный научился.       Магистры, — кто с удивлением, а кто с заинтересованностью, — стали переглядываться между собой. — Вы хотите сказать, гранд-магистр, что он сейчас не говорил с нами, а посылал ментальные сообщения в Силе, чего мы этого даже не почувствовали? — уточнил магистр Винду. — Далеко зашёл талант его новый. Не мысли свои сообщает Скайуокер юный, а то, что сказать хочет. Возрастают силы и могущество его, хоть и не замечает того он. — Значит его нужно урезонить, — тут же выпалил Ранцизис. — Нужно оставить его пока в храме и проследить за тем, чтобы он совладал с собой. Если он возгордится от возрастающей своей силы, то… — Кого? Саму Силу сдержать вы хотите, магистр, — невесело усмехнулся гранд-магистр. — Не подвластно это нам. Но прав, магистр Ранцизис. Оби-Ван, согласен я позволить Скайуокеру на войну вернуться, ибо силы в нём накопившиеся применения требуют, а знания восстановленные — закрепа практического. Но быть он должен под твоим присмотром тщательным. Не давай ему потерять рассудок, от возрастающего могущества своего. — Да, магистр Йода.