Да наступит ночь

Как же ты прекрасна, милая ночь.

      Обычный солнечный летний день сегодня не предвещал ничего хорошего, но пока об этом знал лишь один пожилой маг. Остальные спокойно прибывали в его кабинет, рассаживаясь по привычным местам и ожидая очередного педагогического собрания. Минерва, возрастная волшебница в излюбленной изумрудной мантии, расслабленно беседовала с профессором Флитвиком. Аврора Синистра и Помона Стебль обсуждали скорое начало нового учебного года, а профессор Вектор неизменно выписывала что-то на своём пергаменте. Остальные мирно рассматривали портреты бывших директоров школы чародейства и волшебства. Не хватало лишь профессора Северуса Снейпа, который должен был вернуться из Лондона с минуты на минуту.       Дверь распахнулась всего через две минуты, и в помещение ворвался угрюмый зельевар. Он вежливо кивнул коллегам, а затем обратил свой взор на директора. От него не укрылось слегка нервозное и взволнованное поведение Альбуса. Будучи шпионом двух сильнейших магов последнего столетия, он не имел права оставлять без внимания даже самые малейшие изменения, иначе ему не выжить. Вот только что беспокоило Дамблдора, Снейп не знал. Возможно, всё дело в какой-то вещи, которую он так жаждал отыскать, но как Снейп понял, так и не нашёл.       — Что ж… — привлекая к себе внимание, начал директор. Несколько пар глаз тут же устремились в его сторону, а кабинет погрузился в тишину, нарушаемую лишь сотнями жужжащих артефактов на полках. Сейчас Альбуса они несказанно нервировали. — Как вы знаете, у нас снова не хватает преподавателя. — Северус презрительно хмыкнул.       — Порой мне кажется, что эта должность действительно проклята, — тихо заметила Помона. Стоит ли говорить, что сейчас Дамблдор был с этим как никогда согласен?       — Спешу вас… — он чуть не сказал «обрадовать». — Кхм… Спешу вам сообщить, что я нашёл человека на эту должность.       — Какой безумец согласился на это? — Снейп так и не присел ни на один из свободных стульев, расставленных полукругом перед директорским столом, предпочитая стоять в стороне. Директор повернулся в его сторону и всерьёз задумался.       — Возможно, она действительно безумна.       — Она? — удивилась МакГонагалл. — Альбус, только не говори, что Амбридж вернётся на эту должность.       — Нет… Нет. Конечно же, нет, — тут же ответил директор.       — Слава Мерлину, — всплеснув руками, произнесла профессор Вектор, едва не выронив свой пергамент. — Кто угодно будет лучше, чем эта женщина.       — Новая преподавательница прибудет совсем скоро, и я лишь хотел сказать, что пусть она и молода, но весьма способна.       — Сколько ей лет? — заподозрив неладное, поинтересовалась профессор трансфигурации.       — Двадцать два.       — Альбус… — Минерва даже не знала, как начать поток возмущений. — Это… Она слишком молода! Чему она сможет научить студентов? Они даже не станут воспринимать её всерьёз!       — Тут я бы поспорил.       Даже Дамблдор не стал бы недооценивать или не принимать всерьёз эту волшебницу. А вот чему она может научить студентов — действительно хороший вопрос! Он лишь надеялся, что она будет придерживаться учебного плана.       — Чем обусловлено такое решение? — спросил Снейп. — Неужели не нашлось кого-то более компетентного? — ни для кого не было секретом, что Северус надеялся хоть в этом году получить желанную должность.       — Я понимаю Ваши сомнения и негодование, но… — нужные слова никак не хотели приходить в его голову. Не мог же он сказать, что заключил сделку. — На данный момент это единственное верное решение, — он очень хотел надеяться на правдивость своих слов.       — У неё хоть имя есть? — вскинув бровь в своей излюбленной манере, задал интересующий всех собравшихся вопрос зельевар.       — Да, разумеется.       Вот только язык не поворачивался это произнести. Волан-де-Морт, Грин-де-Вальд… Будь у них дети, он бы и их имена без проблем назвал. Но только не это. И не потому, что было страшно, а потому, что стыдно. Всплывает и раскрывается очередной постыдный секрет, который, он надеялся, никогда его не настигнет.       — Директор, вы сегодня… странный, — даже Трелони заметила изменившееся поведение Великого чародея.       — Это сложно объяснить, — наконец-то сдался волшебник и откинулся на мягкую спинку своего кресла. Сигнальные чары сообщили о прибытии волшебницы, и Альбус нервно выдохнул. — Проще один раз увидеть, чем пытаться объяснить. Я лишь хочу сказать: мне жаль, что год выдастся слишком сложным для каждого в этой школе.       — Почему? — продолжала задавать вопросы Минерва.       Без предупреждения, без стука дверь директорского кабинета распахнулась. Гостья не спешила войти; первой в помещение проникла вязкая, тягучая, тёмная аура, заполнившая собой каждый миллиметр комнаты. Лишь после этого появилась на первый взгляд хрупкая, миниатюрная волшебница. Её волосы, черные как смоль, были собраны в замысловатую причёску, украшенную гребнем с черными морионами. Тонкие руки слегка раскачивались в такт движениям, пока она плыла по кабинету.       Девушка ненавидела мантии, терпеть их не могла, и даже школьные правила не смогли этого изменить. Поэтому для сегодняшнего дня выбрала вечерний комбинезон: приталенный, расшитый мелкими черными камнями, с длинным рукавом и высоким воротником, прикрывающим шею. Он сидел на ней, будто вторая кожа, и лишь книзу брюки немного расширялись. Стук тоненьких каблучков проникал в самую глубь сознания и с грохотом рождал на телах присутствующих россыпь мурашек.       Безжизненный взгляд глаз цвета Авады, как и несколько дней назад, безразлично прошёлся по кабинету, но на этот раз задержался на несколько секунд. Сердце зельевара пропустило удар, воздух выбило из лёгких, и дыхание замерло, как и всё в этот момент. Тиканье часов больше не слышалось, стрелки остановили свой бег, жужжащие артефакты смолкли, а шумные портреты испуганно замерли и притаились. Три секунды — глаза в глаза. Пронзительные чёрные и убивающие зелёные, а затем всё вновь пришло в движение.       Волшебнице не требовалось приглашение. Она уверенно прошлась по кабинету лёгкой походкой и села на свободный стул прямо напротив директора. Прямая, словно струна, волшебница глядела куда-то за спину Альбуса, сложив руки на коленях. Преподаватели не решались сказать ни слова, даже дышали с опаской. С её появлением из комнаты будто разом исчезли все краски и позитивные эмоции. Будь дементор человеком, то непременно бы выглядел так: смертельно красиво и страшно.       — Рад видеть Вас в нашей школе.       «Ложь».       От голоса директора некоторые вздрогнули, позабыв, что в мире существуют звуки. Альбус сложил руки перед собой, придвинувшись чуть ближе к столу. Минерва нервно расправляла мантию, а Снейп замер в своём углу, словно каменная статуя. Ему так сильно впечатался в сознание образ этой волшебницы, что он никак не мог отделаться от мысли: он её знает. Где он мог видеть эту девушку? Почему черты лица, такие изящные и утончённые, напоминают кого-то родного и дорогого?       — Позвольте представить вам ваших коллег, — продолжил директор, несмотря на давящую атмосферу.       — Не утруждайте себя, — холодный, бархатный голос разрезал пространство, словно лезвие кинжала. — Я знаю всех, с кем мне предстоит работать.       — И всё же позвольте…       — Не интересует.       — Что за неслыханная дерзость?! — возмутился один из портретов.       Медленно, будто воздух стал трясиной, она повернула голову, и в ту же секунду рама картины загорелась. Мужчина внутри истерично заверещал, принимаясь носиться из угла в угол, но спасения не находил. Преподаватели, все как один, вздрогнули от душещипательного крика, не решаясь что-либо предпринять. Девушка медленно моргнула, и пламя погасло, так же резко, как и вспыхнуло.       — Я не желаю слушать нравоучения от второсортной мазни.       Мужчина на портрете тут же закивал, но это осталось без внимания. Волшебница отвернулась от него, едва последнее слово слетело с её уст, и вновь замерла в изначальной позе.       — Кхм… Я буду вам очень признателен, если впредь вы не станете поджигать или уничтожать что-либо в этом кабинете, — как можно более спокойно попросил Дамблдор, но на его слова никак не отреагировали. — Что ж… Если вы уже всех знаете, то тогда я представлю вас вашим коллегам, — он взглянул на остальных присутствующих, те с интересом поглядывали то на него, то на гостью. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя по защите от тёмных искусств — профессор Мелания Лилиан Поттер.       По кабинету прокатилась волна удивлённых вздохов. Головы всех присутствующих резко повернулись в сторону нового профессора и в этот раз надолго замерли. Теперь они понимали, кого так сильно напоминала им эта волшебница. Нос, губы, черты лица и особенно цвет глаз — всё было от их бывшей ученицы Лили Поттер. В ней не было той теплоты и доброты, что источала когда-то гриффиндорка, но сомнений не было. Лишь волосы, столь же тёмные и густые, напоминали о том, кем был её отец.       — Поттер? — нарушила всеобщее молчание МакГонагалл.       — Дочь Джеймса и Лили Поттер, — кивнул директор. — Старшая сестра Гарри Поттера.       — Я не знала, что у них была дочь! — удивлённо хлопая ресницами, вскрикнула профессор Стебль.       — Была? — холодно произнесла Мелания.       — Есть… — тут же исправилась женщина. — Конечно же, я хотела сказать, есть дочь.       — Простите, но я тоже об этом ничего не знала, — поддержала коллегу Минерва.       — Интересно, почему? — бросив мимолетный взгляд на директора, тихо спросила Поттер.       — Это было единственное верное решение, — со скорбью в голосе произнёс Дамблдор. — Но я искренне о нём сожалею.       «Ложь».       — Оставьте сожаления, Альбус. Они не помогут двигаться вперёд.       — Гарри знает? — Минерва всё ещё не могла отойти от шока.       — Нет, — покачал головой Дамблдор. — Из ныне живущих знал только я.       — Почему? Я не понимаю. Это из-за того-кого-нельзя-называть? Вас пытались спрятать от него?       — Поверьте, — равнодушно произнесла волшебница, — вы не хотите знать ответа на этот вопрос.       — Но…       — Не портите то светлое, что осталось в вашей памяти о Поттерах, профессор.       — Так вот, — решил прервать этот диалог директор. Он не был готов и, возможно, никогда не будет к тому, что этот секрет когда-то раскроется. Хватало и того, что совсем скоро об этом станет известно Гарри. — Как я уже сказал, в этом году профессор Поттер займёт должность преподавателя защиты от тёмных искусств.       — При всём моём уважении к мисс Поттер, — вмешалась профессор Стабль, — но не слишком ли вы молоды?       — Нет.       — Но педагогический опыт…       — Отсутствует, как и у многих моих предшественников, — всё ещё гипнотизируя стену за спиной директора, ответила Мелания. Тут преподавателям крыть было нечем. Ни Люпин, ни Локонс, ни Амбридж, ни Грюм не имели за своими плечами никакого опыта работы с детьми. — Что касается моего образования, то я училась дома с самыми лучшими учителями, которые только могли быть в тех странах, где мы с приёмными родителями жили. Экзамены я сдавала министерским служащим в Испании. Аттестат с высшими баллами по всем экзаменам за все годы учёбы я высылала директору несколько дней назад.       — Вы жили в приёмной семье? — удивлённо переспросила профессор Вектор. Поттер вновь решила проигнорировать неинтересующий её вопрос. В этой комнате не было ни одного человека, с кем бы ей хотелось обсудить эту тему.       — Как я уже говорил, — встрял Дамблдор, — так было нужно, — профессор рун нахмурилась, но всё же кивнула. — Мисс Поттер, приблизительные учебные планы для каждого курса уже ждут вас в вашей комнате, но вы можете изменить их по своему усмотрению, не уходя от одобренного министерством курса. Мой заместитель, профессор МакГонагалл, проведёт вам экскурсию по школе и покажет вашу комнату и кабинет.       — Учебные планы просмотрю, от экскурсии воздержусь, — лаконично ответила волшебница.       — Вы уверены? Всё же Хогвартс достаточно большой.       — Предпочитаю изучать всё самостоятельно.       — Как пожелаете, — всё же сдался директор.       Мелания Поттер наконец-то будто вновь вернулась в этот мир и мельком взглянув на пожилого мага, поднялась со своего места. Не став даже прощаться с преподавателями, она покинула кабинет, и в него снова вернулись все краски. Едва дверь захлопнулась, удивлённые и встревоженные взгляды устремились на директора.       — Альбус, что это было? — преодолев ступор, поинтересовалась профессор трансфигурации. Дамблдор тяжело вздохнул и только сейчас смог расслабиться.       — Моя самая большая ошибка.