До скорой бесконечности

      Девушка внимательно следила за своим наставником. Волосы, собранные в тугой хвост, не отвлекали и не закрывали её лицо. Перо ежесекундно скользило по пергаменту, следуя за каждым словом молодого мужчины. Рядом с ней сидела другая девушка, также сосредоточенно записывающая материал. В классе было занято ещё две парты: одна — двумя юношами, другая — двумя девушками. Ни разговоров, ни перешептываний не было слышно; лишь ровный голос мужчины прерывал тишину, нарушаемую скрипом перьев.       — Что до ветви перемещений, — произнёс он, обернувшись к классу и зажав в руках палочку, которой писал на доске, — Аарон, — мужчина скосил глаза на темноволосого парня, — из первых уст… как ты считаешь, почему твоя основная ветвь дала тебе возможность развить перемещение, а другим — нет?       Аарон Брадберри задумался, почесав бровь.       — Я бы сказал, что это стечение обстоятельств, ведь я был расщеплён трансгрессией, — пожал он плечами, а затем его взгляд изменился. — Фактически, при использовании ветви перемещения моё тело разрушается в точке отправления и воссоздаётся в точке прибытия. Трансгрессия в прямом смысле перемещает нас сквозь ограниченное пространство. Например, мы не сможем аппарировать через океан. Но, разрушив однажды своё тело, я всего лишь воссоздал его в новой точке.       — Прошу прощения, мистер Беннет? — подняла руку Виктория Рамзи. — Но разве, осваивая ветвь перемещения, Аарон, воссоздавая своё тело, не научился бы регенерации? Какова вероятность, что он владеет целительством?       — Нулевая, миссис Рамзи, — кивнул мужчина в знак одобрения Аарону, обращаясь уже к рыжеволосой девушке. — Перемещение не означает целительство, пророчество не подразумевает совершенную легилименцию. Из одной ветви другая не вытекает.       — Мистер Беннет, возвращаясь к вопросу об аппарации. Возможность трансгрессировать, пройдя через временную ветвь, может остаться?       — Она и остаётся, миссис Реддл, — легко ответил мужчина. — Но не в том виде, в котором Вы привыкли. Это наложенная аппарация, где Вы должны не просто представить место в этом времени, но и нужное Вам место в своём. Вы как бы… вновь пройдёте через время при аппарации, но привыкнув, это не будет создавать сложности.       Алексис с удивлением отложила перо, смотря в одну точку.       — Я думаю, на сегодня мы закончим, — произнёс Лео Беннет, сверяясь с наручными часами. — Если остались вопросы, можете подойти ко мне после урока. У кого вопросов нет, ступайте на обед.       Блондинка принялась закидывать свои учебные принадлежности в сумку, дождавшись Викторию. Девушки покинули класс.       — Хотела бы я иметь ветвь перемещения, — выдохнула Рамзи, перекидывая свои длинные огненные волосы за спину. — Захотел и бам… Париж, Карибы, что душе угодно…       Алексис усмехнулась. Они синхронно шли по гладкому полу, выложенному дощечками из различных пород дерева, которые формировали оригинальные рисунки, пуская по коридору эхо цоканья каблучков. Солнечные лучи из огромных окон слепили девушку, подсвечивая огненную шевелюру Виктории, которая казалась горящим факелом. Рамзи не смущало солнце; она будто грелась в его лучах, подставляя лицо, покрытое веснушками, к теплу.       — Меня больше волнует наложенная трансгрессия, — честно выпалила Алексис, встречаясь с зелеными глазами, цвета ярко скошенной травы.       — Честное слово, ничего сложного, — подняла тонкие руки вверх Виктория. — Но в конце восемнадцатого века я хотела переместиться в дом, которого нет. Более того, я сразу с дуру решила переместиться на второй этаж. В общем, я падала два этажа; благо кустарники сгладили падение, — словно что-то вспомнив, она подняла указательный палец. — Ещё рельефы… они значительно отличаются в разные века. Все коленки обчесала в прошлом и падала ровно на попу в будущем. Водопады, болота, леса… представляют опасность.       — Так говоришь, будто каждые выходные наведываешься в древние века, — усмехнулась Алекс, её глаза блеснули игривым светом.       — Когда я только обрела эту ветвь, то не вылезала из круговорота времени. Увидела встречу родителей, была на их свадьбе, — она хихикнула. — Конечно, я значительно меняю внешность в прошлом и действую как никогда аккуратно, даже цветы на лугу боюсь сорвать в прошлом… вдруг настоящее изменится. Перед перемещением узнаю всё о тех годах, куда собираюсь отправиться.       Школа голубых кровей представлялась Алексис иначе, но она была удивлена, когда встретила Элион Гордиль в своем директорском кресле через полвека. Ничуть не постаревшую, без единой морщинки на лице и с улыбкой, которая могла бы растопить лед. Алекс тогда убедилась, что пришла вовремя: не услышав даже приветствия, Элион протянула ей договор. Массовое разглашение древней магии каралось скрытыми законами министерства, которые были прописаны в приложении договора. Использование магии перед маглами и причинение вреда древней магией влекли за собой санкции, где приписка «древняя магия» означала более суровые наказания, чем за обычную.       Девушки зашли в обеденную комнату, которая была в десятки раз меньше большого зала в Хогвартсе — по одной причине: мало учеников. Всего два курса — первый на первом году обучения и второй. Курсы разделялись на факультеты: Красный, Голубой, Зеленый, Фиолетовый и Белый. Каждый факультет набирал не больше восьми человек. На втором же году обучения факультеты объединялись: Белые с Красными и Голубыми, создавая отдельный Розовый факультет, а Зеленые с Фиолетовыми образовывали Серый. О принадлежности к тому или иному факультету свидетельствовали только галстуки под черной жилеткой, отчетливо видневшиеся на белой рубашке. Никто не запрещал выражать свою принадлежность иначе: кто-то красил ногти в цвет, губы — в основном это делали Красные. Голубые часто надевали юбки или брюки в цвет. Зеленые были помешаны на аксессуарах, тогда как Фиолетовые любили красить волосы или пряди. А Белых было видно и без атрибутов: их было мало, и они носили белые пиджаки, желая сразу показать свою принадлежность. Серые и Розовые учились в другое время, их почти не было видно первому курсу.       Алекс махнула рукой брюнетке, которая сразу подоспела сесть с девушками за круглый столик.       — Лео, не давал Вам тесты? — спросила она высоким голосом, укладывая поднос на столик.       Виктория, заметив шоколадные пирожные, которые не увидела, когда набирала еду, резко встала, спеша к ним, пока не разобрали. Кивком головы она показала Алексис, что принесет и для неё. Они сразу заметили друг друга, когда находились непозволительно долго над столиком с десертами. Любовь к сладкому стала началом их дружбы.       — Нет, — ответила Алекс, открывая бутылку с водой на подносе, — сказал на следующем уроке. — Она сделала несколько глотков, приступая к тарелке, наполненной ветчиной, сыром и говядиной в панировке.       Брюнетка вздохнула с сожалением, уже не надеясь, что удастся достать ответы.       — Порой люблю думать, что в Хогвартсе профессора задавали куда меньше и проводили проверку знаний реже, — усмехнулась девушка, копаясь вилкой в салате.       — На это есть причина, Джейн. Много учеников, не на всех есть время. Здесь, хочешь или не хочешь, но тебе придется научиться.       Джейн закивала головой, отправляя в рот маленький помидор. Кто бы мог подумать, что Джейн Марлоу, которая бегала за Реддлом, та самая Джейн, которая, казалось, ненавидела Алексис, обладает древней магией. Основная ветвь — целительство, о чем явно говорил зеленый галстук и широкий браслет травяного цвета на запястье. Алекс удостоверилась, вспомнив взрыв на зельеварении, когда её преследовала Исидора. Она думала, что Джейн притворяется, но та, видно, исцелила саму себя по незнанию и старательно делала вид, что ей больно, хотя уже давно ничего не болело.       Они нашли общий язык, стоило лишь столкнуться лицом к лицу на первом обеде, когда Джейн услышала фамилию, по которой порой обращались к Алексис. Та, в свою очередь, взяла сдвоенную Реддл-Хардман, предоставляя всем выбор, как её называть.       На столе появились шоколадные пирожные, щедро покрытые посыпкой из печенья. Быстро дожевывая всё, что было на тарелке, Алексис с блаженным вздохом вкусила одно из них, чувствуя, как шоколад тает на языке. Ей было даже не важно, что красная помада на губах может стереться — у Виктории в сумке должно быть десяток таких, ведь та тоже самозабвенно наслаждалась пирожным.       — Это, мать его, самое вкусное, что было на столах за последнюю неделю, — протянула Рамзи.       Джейн скривилась, в тайне завидуя. Даже дышать рядом с такими калорийными лакомствами сулило ей проблему с весом. Стройность Алексис и Виктории, поедавших десятки таких за одно принятие пищи, больно резала по сердцу и желудку. Джейн, конечно, поддерживала фигуру, но лишь своими усилиями, не уповая на генетику; салатики и вода были её верными спутниками.       — Готовы к разрушению нервной системы? — послышался насмешливый голос.       Карлос со своим другом Аароном опустился за соседний стол, обращаясь к девушкам. Виктория протерла салфеткой смазанную помаду, бросая взгляд на друзей. Карлос Кэри пригладил свои топорщащиеся блондинистые волосы, невольно задевая красную повязку на голове. Ремень, держащий свободные бриджи — как он всем объяснил, когда его спросили, что за недо-штаны он надел — был такого же красного цвета, вероятно, даже не из этой эпохи. Нелепый и неуклюжий парень, но всегда навеселе.       — Фиолетовые сказали, что Нил сегодня не в духе, — подмигнув девушкам, засмеялся Аарон, коротко касаясь маленькой серьги с рубином в ухе.       — Он когда-то бывает в духе? — удивилась Алексис, отпивая из бутылки.       Хмыканье явно служило ей ответом. Нил, наставник Белых, с пренебрежением относился к другим факультетам, заваливал студентов разношерстной информацией, чтобы они сами разбирались, где нужное, а где нет. Алекс повернулась к светловолосой девушке, вошедшей в помещение, убирая сумку со стула. Не прогадала, ведь девушка села как раз на это место за их столом, поправляя покосившийся голубой галстук.       — Грейс, у Вас был Нил? — спросила Виктория, как только заметила девушку.       Взгляд Грейс Симонс тут же стал возмущенным до глубины души.       — Куда ж ему деться, — выплюнула она. — На первом уроке дал нам тест, к которому никто не был готов. Уверена, мы завалили.       Карлос громко пододвинул стул, царапая паркет, наклоняясь к девушке с нечитаемым взглядом, замечая, как все следили за тем, что он сделает.       — Так посмотрели бы… — он возвел глаза к потолку, его голос таил загадочность, — в будущее.       Аарон засмеялся, легкая усмешка тронула губы Алексис и Виктории, которые по дюймам мерили последнее пирожное, желая честно его разделить между собой. Грейс закатила глаза, отпихивая парня.       — Это не так работает, — она уже утомилась объяснять, что такое иметь основную ветвь пророческую, и, оттого, устало склонила голову. Губы растянулись в сладкой улыбке через несколько секунд. — Зато я могу сказать имя той, на ком ты женишься… м, через месяц… ой, нет, через…       Карлос перестал смеяться, бесцеремонно закрыв рот Грейс рукой. Голубым было запрещено озвучивать то, что они увидели, показывать и как-то намекать на это, но они и не стремились это делать, понимая, как никто другой, насколько тонка материя будущего. Карлос понимал, что Грейс, скорее всего, соврала бы, чтобы напугать, но, а вдруг… если бы Грейс сказала правду, его будущее изменилось, а этого он не хотел. Каждый понимал, что такое время и вмешательство.       — У-у-у, как мы боимся, — ядовито выпалила Грейс. — Будешь знать, как шутить над нами.       Признавая свое поражение, Карлос поднял руки ладонями вверх, капитулируя. Он даже не догадывался, что Грейс ни за что бы не сказала этого, ведь его будущее было тесно связано с ней.       Элион, кажется, говорила Алексис еще в самом начале, что дружбы в общепринятом понимании здесь нет. И тогда Алекс не догадывалась, насколько сильна привязанность, когда Вы встречаетесь в духовном плане, делясь такой похожей магией и пропитываясь сгустками энергии, которые были повсюду в этой школе.       — Джулия, — Виктория помахала рукой зашедшей девушке, показывая, где они сидят.       Джулия прищурила глаза, скрытые за стеклами белой оправы очков, и кивнула на столики, на которых в большом количестве была расставлена разнообразная еда. Мол, наберет еды и присоединится.       Вместе с Джулией в зал вошли еще ребята с Белого факультета, которых уже позвал Карлос.       В зале стояло всего семь круглых столов, за каждым могло уместиться по восемь человек, но студенты предпочитали сидеть не только со своими. Еще две девушки с Красного весело общались за соседним столом с девчонками из Зеленого. На удивление, в школе было больше девушек, чем парней. Возраст студентов начинался строго с совершеннолетия и мог доходить до тридцати лет, а то и сорока. Впрочем, по молодым магам, особенно у тех, у кого была побочная ветвь метаморфоза или долголетия, это было незаметно.       Настенные часы сообщали, что с обедом пора заканчивать. Алексис, бросая сочувствующий взгляд на Викторию, которая ответила ей тем же, встала из-за стола, и за ней поднялись остальные.       — Виктория, Алексис, — коротко кивнул проходящий мимо них блондин, словно не замечая остальных.       Тряхнув огненными волосами, Рамзи даже не подняла на него взгляда. Алекс вежливо кивнула, поджав губы.       — Эй, Роберт, — отсалютовал ему Карлос двумя пальцами, — чувак, не красиво игнорировать нас.       Роберт поправил белый галстук, с прищуром глядя на Карлоса, понимая, что ответить ему ничего не сможет. Алекс качнула головой: пусть было и мало учеников, но у каждого были свои тараканы в голове, не бывает идеально слаженных коллективов.       Роберт со своим другом Терри образовали небольшую компанию, куда входили преимущественно Белые. У Белых основных ветвей было две, а порой и три, что давало им право, как они думали, считать себя лучше остальных. Но это скорее исключение: их компания насчитывала три человека из Белого факультета и два из Фиолетового. У Фиолетовых вообще не было основных ветвей, зато их способности включали куда больше побочных. Два нестандартных цвета нашли друг друга в этой компании, игнорируя наставников, которые как один каждый урок твердят, что все факультеты равны по силе и по духу.       Конечно, их компания не взялась из ниоткуда. Роберт — лидер, когда-то был лучшим другом Карлоса. Алекс помнила, как они всегда держались обособленно по началу. Но Карлос Кэрри был тем, кто за словом в карман не лезет; дай только волю — перезнакомился бы со всем миром. Роберту не нравилась позиция Кэрри, он стал думать, что Карлос отдаляется от него, подзывая к их столу других людей, и сам отдалился, заканчивая многолетнюю дружбу. Делить с кем-то друга он не хотел.       Карлос отпустил ситуацию, а Роберт закрылся еще больше, порвав на эмоциях со своей девушкой — Викторией Рамзи, которая успешно после их расставания вышла замуж за своего лучшего друга еще со времен Дурмстранга. Роберт все надеялся вернуть её, а тут и его новый друг Терри заинтересовался подружкой Виктории с блондинистой шевелюрой.       — Чувак, — пародировал интонацию Карлоса парень, стоящий за спиной у Роберта, — здороваться с низшими слоями этой школы мы не обязаны.       Джейн сжалась на стуле: ей не нравились разборки. Это не Хогвартс, и за любую серьезную провинность, будь то драка или срыв занятий, исключали немедленно, под непреложным обетом о неиспользовании древней магии.       Карлос уже хотел вскочить со стула, но был остановлен Аароном, который резко схватил его за плечо. Терри отступил назад, увидев попытку друга. Красный факультет не просто так славился своей вспыльчивостью — чего можно было ожидать от людей, чья основная ветвь — разрушение.       — Как и разговаривать, — выпалила Виктория, — шли бы Вы отсюда.       Роберт, схватив друга за рукав белого пиджака, потянул его к выходу. Каждый раз видеть Викторию было пыткой, а смех Карлоса, когда тот общался с Аароном, больно резал по сердцу.       — Терри глаз с тебя не сводит, — протянула Джейн, обращаясь к Алексис, тут же опустив глаза, когда Рамзи сердито взглянула на неё.       Виктория, возможно, из-за своей яркой внешности, стала негласным лидером в их разношерстной компании. Дерзкая и грубая, она обладала такой уверенностью, что её хватило бы на всю школу.       — Алексис — красивая девушка, — вздернув подбородок, проговорила Виктория, — странно, если бы на неё не обращали внимания. Но Терри сам понимает, что ему ничего не светит.       Благодарный взгляд Алексис устремился на Рамзи, которая, подхватив подругу, зашагала с ней по светлым коридорам.       — Меня раздражает Джейн, — честно призналась рыжеволосая, когда они ушли вперед, — я знаю, что Вы учились вместе, но это выше моих сил. Она будто каждым словом пытается задеть тебя.       — А меня раздражает Джулия, — ответила Хардман, — но она постоянно садится к нам. Всё в порядке, в Джейн говорит прошлое, которое она всеми силами пытается забыть. Надеюсь, что пытается.       — Я бы давно убила её, если бы знала, что она испытывает симпатию к моему мужу.       Алекс на это лишь отмахнулась. Тому она доверяла настолько, насколько только можно было доверять, и не переживала, даже зная, что на него до сих пор половина школы слюни пускает, только теперь как на профессора.       И пока Алекс с возмущением записывала за наставником Белых, коротко переглядываясь с поникшей Викторией, понимая, что разбирать эту несуразицу будет долго, в Хогвартсе жизнь текла своим чередом.       Рядом с детьми сердце, словно наполняется безудержной радостью, непонятно откуда взявшейся. Дети делают счастливее даже самую огрубевшую душу… и Том Реддл готов был лично удавить человека, сказавшего этот бред, а лучше поместить его в класс с орущими, смеющимися маленькими магами — вот где истинный ад на земле.       Дружелюбная маска появилась на его лице, как только он повернулся корпусом к ученикам с темно-зелеными нашивками на мантиях.       — Прошлый семестр не удовлетворил мои ожидания, — ровно начал Том, замечая, как в классе становится тише. Он никогда не кричал, не повышал голос, в моменты даже понижал его. Ученики будто старались не дышать, чтобы расслышать профессора. Понимая, что внимание он привлек, молодой мужчина прошелся к своему столу, не садясь, лишь опираясь бедрами о столешницу. — Как декан Вашего факультета, я ожидал оценки выше «удовлетворительно» от каждого из вас, но история магии оставила прореху в обучении. И кто объяснит мне причину?       Первокурсник осторожно поднял руку.       — Да, Сэм, Вы уверены, что сможете ответить от всего курса? — выгнул бровь Реддл, уголки его губ дернулись, когда мальчишка решительно кивнул, поднимаясь с места.       Смелость и даже некая раскованность в учениках он уважал куда больше, чем тех, кто до сих пор боялся взгляда на него поднять в коридорах. Любимчиков Реддл никогда не выбирал, одинаково относился ко всем.       — Сэр, привидение Бинс усыпляет без зелий, его уроки…       — Профессор Бинс, — поправил его Реддл, хотя и так понимал, что тот пытался сказать. — Расстрою ли я тебя, если скажу, что твои оправдания на экзаменах никто не будет выслушивать? Профессор Бинс толково объясняет материал. Если не отвлекаться на пустую болтовню и сон, его можно услышать и вынести для себя нечто большее, чем сплетни от соседа по парте.       Девочки на первой парте хихикнули, но, поймав суровый взгляд Тома, затихли.       — Факультет Слизерина славится амбициями, хитростью и интеллектом. Каждый выбирает, что важно ему. Оставьте потребности и дружбу за дверями учебных классов, и достичь величия, признания станет в разы проще.       Тишина окутала класс, и Том удовлетворенно скользил взглядом по задумчивым лицам первокурсников. Конечно, объяснить что-то детям тяжело, но все начинается с малого. Подобно губке, они впитают его слова с возрастом.       — Страница сто девять, — громко объявил он, слыша, как зашелестели страницы учебников на столах. — Красные колпаки, или красношапы, третий класс опасности — это свирепые карлики, которые появляются везде, где когда-либо проливалась кровь и совершались насильственные действия. Как их отогнать? — профессор поднял брови, оглядывая класс.       Руку подняла девочка с первой парты. Боязливо она встала, когда Том кивнул ей.       — Их отгоняют с помощью чар и заклинаний, — осторожно начала она, поправляя светлые волосы. — Красные колпаки очень опасны для одиноких маглов, на которых они нападают по ночам и могут забить насмерть дубинками. Я не уверена, но, по-моему, они обитают в Северной Европе.       — Не надо сомневаться в ответе, Мелисса, Вы всё сказали правильно. Пять баллов Слизерину.       Девчонка просияла, опускаясь на место.       Урок проходил спокойно. Тому нравилось объяснять и рассказывать то, что он вычитал в дополнительной литературе, удивляя учеников информацией, которой не было в учебниках. Звон колокола сообщил об окончании занятий. Ученики долго покидали класс, не торопясь на ужин, пока Том с присущей ему педантичностью убирал со стола ненужное, смахивая несуществующую пыль с обложки учебника по защите от темных искусств для первого курса.       Ужин пропускать он не хотел, однако у выхода заметил русоволосую девочку с первого курса Гриффиндора. Предыдущий урок был с ними.       — Профессор Реддл, простите, я вычитала про чары задымления, но там не описано, как они работают и движение палочкой, — девочка с интересом смотрела на профессора.       — Это чары третьего курса, Минерва, — предостерег Том, но отказать в любопытстве не мог. — Они используются в дуэлях, чтобы ограничить видимость соперника. Первокурсникам ни к чему изучение таких заклятий.       — Сэр, я вовсе не в корыстных целях спрашиваю, — подняла ладони девочка. — На третьем курсе очень интересные заклинания, которые мало описаны, мне хочется узнать об этом больше сейчас.       — Рвение похвально, но, изучая такие заклятия, даже будучи уверенной в своих силах, можно навлечь беду не только на себя. Чтение не карается проблемами, читайте, но пока не практикуйте. Ступайте на ужин, мисс МакГонагалл, всему свое время.       Минерва закивала головой, уносясь вихрем из кабинета. Девочка была на редкость любознательной, но одобрить изучение заклинаний третьего курса первокурсниками он не мог. Они едва научились держать палочку, а многие уже спят и видят, как становятся великими волшебниками.       Том, закрыв кабинет, направился в большой зал. Шум в одном из коридоров заставил его сменить направление. Возмущение читалось на бледном лице, когда он понял, что происходит. Два третьекурсника, очевидно, решили разобраться по магловски: один сидел на другом, нанося удары в лицо. Охающие девочки рядом не пытались их растащить, а парни подначивали наносить удары.       — Что Вы устроили?       Громкий крик профессора по защите от темных искусств заставил замереть стоящих рядом студентов. Дерущиеся были настолько увлечены друг другом, что пропустили вопрос мимо ушей.       — Встали!       Не дожидаясь исполнения приказа, Том схватил за шкирку студента, наносящего удары. Паренек испуганно оглянулся по сторонам, словно окаменел. Не было секретом, насколько строг был молодой профессор. Поваленный на пол студент сплюнул кровь, с болью проведя рукой по носу.       — Мне действительно нужно повторять вопрос, чтобы получить ответ?       — Профессор Реддл, — из толпы вышел другой студент, — Марк защищался. Чарли напал на него из-за угла и… и… — он запнулся, смущенно потупив взгляд под пристальным вниманием Реддла.       — Он сам напал на меня, а дружки его держали меня, — выплюнул Чарли, с трудом поднимаясь на ноги.       Том все еще держал Марка за шкирку, скучающе выгнув брови от разных версий событий.       — Хватит смелости признаться? — холодно спросил он, отпуская студента.       Марк вытер рот тыльной стороной ладони, шмыгнув носом.       — Этот урод сам виноват! — на эмоциях выкрикнул он. — Он не понимает, когда я говорю…       — Поэтому Вы снизошли до магловского мордобоя? — устало выдохнул Том, не желая углубляться в разборки. — Все присутствующие ученики, которые не потрудились сообщить о драке, минус пять баллов с каждого! Марк и Чарли, живо к директору! Я поставлю вопрос об исключении одного из вас, раз уживаться оба в стенах этой школы Вы не способны. Если устроите драку на пути к директору, вышвырну обоих.       Эти слова произвели эффект: студенты с ужасом в глазах провожали спины друзей, пока те молча шагали к директорскому кабинету. Просить профессора закрыть глаза на произошедшее было бесполезно; шутки с Реддлом были плохи.       В большом зале не стихали разговоры. Том кивнул своему факультету; некоторые старшекурсницы смущенно отвели глаза, многие здоровались с деканом. Привычно Реддл прошел за преподавательский стол, занимая свое место. Справа сидел профессор Дамблдор, преподаватель трансфигурации, слева — Бернис Свилан, преподаватель прорицаний.       — … и он мне заявляет, что прорицания — наука не точная, — возмущалась Бернис Свилан, разговаривая с Гербертом Бири, профессором по травологии, сидевшим от неё по левую руку, — а у самого крест на интуиции и любовная линия нечеткая. Чувствую, обиделся, но на кого? На меня? Так не я же выдумываю предсказания… ох…       Герберт покачал головой.       — Помнится, профессор Свилан говорила и о вас, профессор Реддл, — Дамблдор чуть наклонился к нему, держа в пальцах лимонную дольку.       — Правда? — подделанный интерес к беседе различить было не так просто, Том преуспел в лицемерии.       Оказалось, профессора сплетники не хуже учеников. За столом не было тишины, и всякий раз кто-то поднимал разговор. Непривычно, но Том смог свыкнуться с этим. Временами, когда голова была забита, и он понимал, что сорвется, просил эльфа принести еду или сам спускался на кухню. Он всячески старался противиться мысли, что порой разговоры с профессорами приносили успокоение после особенно насыщенного урока.       — Она удивлялась, что у Вас отсутствует любовная линия, — произнес Дамблдор, будто рассказывая какую-то тайну.       — Она появилась, как только я разглядел в лице однокурсницы свою будущую супругу, — тепло улыбнулся Реддл, не кривя душой.       — Ох, — вздохнул профессор, улыбаясь, — верно… верно, так и должно было случиться. Как она поживает?       — Обучается магии, — Том поддерживал беседу, хоть и совершенно не желал этого, — Вы должны помнить её целеустремленность. Уверяю вас, ничего не изменилось.       Альбус понимающее кивнул головой, а Том принялся жевать быстрее. Уроки на сегодня были закончены, наказанных не осталось, и ничто не мешало ему отправиться домой пораньше. Разумеется, так было не всегда: он жил в преподавательском крыле и часто оставался на ночь дольше, чем хотел бы. Сил на аппарацию не оставалось, и он каждый раз отправлял сову Алексис, чтобы та не переживала понапрасну и не ждала его. Тем не менее, Том всегда старался попасть домой, ведь он не был единственным профессором, который жил вне школы.       Ужин подошел к концу. Том встал из-за стола, прикидывая в голове, не забыл ли он что-то, но, похоже, все было в порядке. Завтра первым уроком стоял тест и проверка докладов с пятым курсом Гриффиндора и Когтеврана.       Он появился перед воротами поместья, без труда отворяя их. Закрепленный магией союз позволял кровным чарам пускать его. В поместье было тихо, и он уже подумал, что Алексис все еще на уроках, но блондинистая макушка привлекла его внимание. Том подошел ближе и заметил, что девушка свернулась калачиком на диване и сладко спит. Сумка, из которой выпали книги, валялась рядом, вместе с палочкой из терновника.       Реддл тяжело вздохнул, накрывая девушку сотворенным заклинанием пледом. Несмотря на весну за окнами, в поместье оставалась прохладная температура. Он решил пока не будить её, ведь помнил, как прошлой ночью они ложились спать, но вдруг девушка подскочила с дивана, вспомнив, что не сделала заданный ей конспект. Когда она легла к нему в кровать, тыкаясь носом в руку, чтобы он обнял её, за окнами было уже светло.       Сбросив с себя мантию и оставаясь в одной серой рубашке, Том прошел в обеденную, отдавая приказ домовикам. Нужная ему книга из комнаты и черный крепкий чай оказались перед ним через десять минут.       Том услышал легкие шаги из гостиной; видно, Алексис все же не удалось поспать.       — Ты уже вернулся? — она сонно протирала глаза, когда вошла в комнату, ненароком врезаясь плечом в дверной косяк.       — Как в школе? — спросил он, делая глоток горячего чая из кружки и принимая легкий поцелуй в губы от девушки.       — О, это очень интересно, — серые глаза блеснули, — смотри.       Том изумлённо нахмурился, глядя, как ведьма в секунду испарилась с хлопком аппарации. Он дернулся, чуть не пролив чай, когда она появилась прямо за его спиной.       — Я тренировалась, как пришла, наверное, поэтому меня сморила усталость, — пожала она плечами, радость не покидала её лица. — А так все как обычно, — блондинка чуть наклонилась, обвивая руками его шею, и зашептала на ушко: — А у вас, профессор, было что-то интересное за день?       Мурашки пробежали по его спине от такого проникновенного голоса. Алекс знала, как быстро он заводится, когда она называла его профессором, и, заметив его прерывистое дыхание, девушка усмехнулась, опускаясь на его колени.       — Нет.       Том рукой пробрался под белую рубашку, скользя пальцами по разгоряченной коже спины.       — Я хочу вернуться, — резко произнесла Алекс, ставя парня в замешательство. — Мы уже год живем в этом времени, и меня не покидает чувство, что я тут не должна быть. Я хочу вернуть свою жизнь здесь и заявить, что я та самая Алексис Хардман. Пусть проверяют в министерстве, восстанавливая мое имя. Я говорила с Элион утром перед уроками, и она обещала помочь, всё объяснить, ведь мне одной не поверят.       Задумавшись, Том удивленно вскинул брови.       — Что ты изменишь этим заявлением? — глухо спросил он, нахмурившись.       — После школы я пойду работать в министерство. Едва ли они примут на работу неизвестную девчонку, которая еще и фигурировала в деле Деламара. Признаться, Элион давно предлагала мне раскрыть личность, но я боялась, а сейчас… думаю, следует согласиться, — закончила Алекс, опасаясь, что Том негативно воспримет эту идею.       — Да, думаю, так будет проще, — выдохнул он.       Сжав в крепких объятиях парня, Алексис не сразу заметила стук в окно. Встав с коленей брюнета, девушка открыла заслонку, впуская в поместье полярную сову с белым оперением и мелкими вкраплениями темных пятен. В темном клюве птицы было зажато письмо, а желтые глаза непрерывно следили за ней.       — Кто пишет? — спросил Том, отставляя кружку и поднимаясь со стула.       — Вариантов много, — пожала плечами Алексис.       Она забрала письмо и, протянув сове угощение, наблюдала, как та с жадностью его съела. Мгновение спустя птица вспорхнула и вылетела в окно. Полярная сова была частым явлением, и, раскрывая письмо, Алекс не могла точно сказать, кому оно принадлежало.       — Это Клем, — коротко бросила девушка, вчитываясь в содержимое. — Она хочет встретиться в косом переулке. Ты не будешь против, если я вернусь через пару часов?       Встречи с Клементиной не были частыми, и Алекс горела желанием наконец увидеть подругу.       — Все в порядке, ступай, все равно через час у нас собрание.       — И когда ты собирался сказать мне об этом? — возмутилась Алексис, оставляя письмо на столике.       Встречи с друзьями не сильно напрягали девушку, но порой они затягивались до ночи. Неизменная компания в лице Лестрейнджа, Эйвери, Розье и Малфоя появлялась в их доме несколько раз в месяц. Алекс присутствовала лишь на первых, а потом ей стало неинтересно — проще было услышать новости от Тома отдельно. Захват мира они не строили, что радовало девушку, однако бывшие сокурсники докладывали Реддлу новости из министерства. Каждый устроился на работу в разный отдел и теперь пробивался к повышению.       Том не оставил свои планы, уверенно шел к ним, планируя подмять министерство под себя, не войной, а ведя битву интеллектуально, грамотно строя стратегию.       — Только что, — усмехнулся Том.       Он подошел ближе, притянул её за талию и впился жадным поцелуем в алые губы. Выдох утонул в поцелуе, когда девушка ответила, чувствуя, как сильно он вжимает её в стол бедрами. Том опустил голову, проводя языком вдоль её шеи.       — Том, мне нужно идти, — прохныкала Алексис, когда горячее дыхание коснулось её ключиц.       — Подружка подождет, — хриплый голос послал табун мурашек, парень едва касался мочки уха. — Я возьму тебя прямо здесь и прямо сейчас.       Грубо впиваясь пальцами в её ягодицы, он слегка приподнял девушку, усаживая её на стол, вжимаясь в раздвинутые перед ним ноги.       — Профессор, Вы слишком нетерпеливы, — девушка игриво хихикнула, пробегая пальцами по рубашке и вытягивая пуговки из петель.       Она ощущала его возбуждение между своих ног, когда он резко двинул бедрами навстречу. Желание захлестнуло, выбивая все мысли из головы. Алекс пропустила момент, когда собственная рубашка уже валялась в стороне, а бюстгальтер был давно стянут.       Скользя языком по влажным губам, он заводился сильнее, чувствуя её руки, беспорядочно шарящие по его телу. Мельком взгляд поднялся к девушке, которая с придыханием ждала продолжения. Кончик языка очертил ключицы, вызывая волну мурашек. Он спустился к груди, ласкал, кусал и посасывал, срывая с губ ведьмы прерывистые стоны и мольбу.       Одной рукой он тянул её за хвост волос, заставляя покорно обнажить шею и выгнуться. Свободной рукой Том спустился по телу, прикасаясь к самому чувствительному месту между ног, давно жаждущему внимания. Пальцы утопали во влажных трусиках, пока он томительно медленно поглаживал, не отрывая губ от вставших, темных сосков.       — Том, — глухо простонала девушка, двинув бедрами ему навстречу.       Она уже хотела ощутить его пальцы под бельем, но он не спешил.       — Тебе нравится это? Лежать подо мной и истекая от желания выкрикивать мое имя? Знать, кому ты принадлежишь? — он сам едва сдерживался, но мучить её ему нравилось не меньше, чем брать призывно двигающееся ему на встречу тело. — Хочешь ощутить в себе мой член? Отвечай.       Том отпустил волосы, ускоряя движения пальцев, но через мгновенье пальцы отодвинули ткань в сторону, легко прошлись по расщелине, и сместились на лобок вырисовывая узоры. Нарочито медленно расстегивая свой ремень, он не сводил глаз с голодного, поддернутого дымкой возбуждения взгляда, где зрачки почти полностью заполонили радужку.       — Да, да, — задыхалась Алекс, — пожалуйста, Том, пожалуйста…       Долго просить не пришлось, он терял голову от того, как сильно она хотела его. Не стягивая с себя трусы, Реддл лишь приспустил их. Вжимаясь напряженным членом в место, которое открывало сдвинутое белье.       Губы пришлось закусить, чтобы не сорваться на крик, когда он резко вошел в неё. Рука все еще водила по влажной промежности, пальцы раздвигали половые губы, дразнящее проводя по комку сверху, обостряя ощущения до предела.       С каждым размашистым, грубым толчком, тело вытягивалось струной, в преддверии оргазма. Алекс, с недовольством поняла, что он издевается над ней, как только она была готова кончить, он замедлялся. Входил медленно, отпустил её руки и вовсю игрался пальцами с сосками, выкручивая и зализывая языком.       — Пожалуйста, — умоляла она, когда он в очередной раз замедлился, ухмылка скользнула по обкусанным влажным от слюны губам, — пожалуйста, мой Лорд…       Том резко вошел во всю длину, вырывая громкий стон, приятно осевший в расплавленной голове. С усердием он втрахивал её в стол. Девушка уже без сил подвывала на одной ноте, распластавшись по столу. Быстро, не давая вдохнуть ни себе, ни ей, он сменил угол. Алекс затрясло, ей так мало было нужно. Реддл вколачивался яростнее, грубее сжимал руку на груди, пока пальцы второй впивались в бедро. Сделав еще несколько резких толчков, он кончил, оставаясь в ней, пока член не исторгнул всю семенную жидкость. Том вытащил опадавший орган, быстро поправив её трусики, и вдавил пальцами, в явно чувствующуюся ямку, стараясь запереть в ней собственную сперму, которая медленно делала ткань мокрой.       — Теперь нужно идти в душ, — лениво протянула девушка, сводя ноги. — Вы меня вымотали, сэр.       Том дернул её за плечи, заставляя принять сидячее положение, и резко поравнялся с её лицом.       — Следует замолчать, если не хочешь опоздать ещё сильнее, — его тяжелое дыхание коснулось её губ.       — Да, Вы правы, сэр, — медленно произнесла Алексис, игриво проведя языком по сжатым губам. — Я ведь не могу сказать, что опоздала, потому что профессор имел меня, как последнюю…       Воспринимая это как приглашение, Том подхватил девушку на руки, желая разделить с ней принятие душа, раз она так настаивала. В нём вспыхивало яростное желание поставить ведьму на колени, пока сперма будет вытекать из неё, на напольную плитку душевой кабинки. Что он, впрочем, и сделал через пару минут. Глухие стоны удовольствия разносились эхом по ванной комнате, пока не стихли и не раздались новые, громкие, на этот раз женские.       Уголки губ ещё приятно покалывало, а рот почти горел от привкуса зубной пасты, пока она спешно одевалась. Том порой отпускал себя, вбивался жестко, брал без подготовки и прелюдий, заставляя её намокнуть уже в процессе. Он просто нагибал её над столом за завтраком, оставляя отпечатки пальцев на коже, укусы и засосы, которые потом нежно ласкал языком, будто извиняясь за излишнюю грубость. Алекс не могла злиться, ведь часто намеренно провоцировала его, злила, спорила. Ей нравилось его помешательство, властный, внимательный взгляд без единой усмешки. Когда он яростно сжимал пальцы на её бедрах, шлепал, словно наказывая за провинность, ставил на колени, притягивая её лицо к ширинке. Он был собой, лишь когда мог в полной мере ощущать свою власть над ней. Мысль о смирении и покорности заводила её не меньше, чем моменты, когда Том был нежен, когда мог часами ласкать её, доводя до исступления горячим языком и длинными пальцами.       Но сейчас ей нужно было выглядеть прилично, поэтому девушка нанесла заживляющую мазь на шею и область декольте, под насмешливый взгляд черных глаз.       Она аппарировала прямо в косой переулок, сразу находя взглядом вывеску «Чайный пакетик Розы Ли», о которой писала в письме Клементина. Едва слышный звук колокольчиков над дверью раздался, стоило ей переступить порог.       Таккар со счастливой улыбкой помахала подруге, и не успела Алекс подойти, как оказалась втянута в объятия.       — Мне столько нужно тебе рассказать, — причитала Клем, как только села напротив неё. — А ты ещё и опоздала на час, видно, сова заплутала по дороге, — отмахнулась Клементина. — Ты не поверишь.       С довольной улыбкой Клементина протянула руку над столом. Не понимая, что ей нужно сделать, Алекс пожала её, и тут же разразился девичий смех.       — Дурочка, кольцо, — ещё раз настойчиво выдвинула руку Клементина.       Алекс только сейчас разглядела явно дорогое кольцо на её пальце — витиеватое, золотое с ярким камнем, на котором была выгравирована заглавная буква «Э».       — Эйвери сделал мне предложение, — радостно сообщила Клементина, чуть не подпрыгивая на месте. — О, это было так романтично! Мы были на балконе его поместья во Франции, откуда открывался такой вид… и он опустился на одно колено, я честно обомлела…       — Весь Париж слышал, как ты прокричала «да»? Или только его часть? — засмеялась Алексис.       — Нет, думаю, весь, — кивнула Клем. — Проблема в его семье. Я хочу произвести на них впечатление, но боюсь, что моя неполная чистота крови скажет громче слов. Мне нужен твой совет, — Таккар вцепилась в волосы руками, стараясь показать, насколько безвыходно её положение.       Несомненно, Алекс была рада за подругу, но вот как убедить рьяных аристократов, она не представляла. Вываленная Клементиной информация буквально за две минуты всё ещё медленно переваривалась в её голове.       — Чем я могу помочь, милая? — спустя минуту выдавила Алекс, её голос звучал с ноткой усталости. — У меня была совершенно иная ситуация. Надень самое лучшее и дорогое, в твоей семье давно не было маглов. Ты считаешься полукровной в каком? Четвертом поколении? Попробуй выразить презрение к маглам и маглорожденным, и не забудь упомянуть, как жалеешь, что твоя семья однажды нарушила правила, связавшись с маглорожденным.       Клементина задумалась, отпивая чай из кружки. Взгляд девушки изменился, когда она, расширив глаза, умоляюще взглянула на Алексис.       — Одолжить украшения? — улыбнулась Хардман.       Поспешный кивок головы служил ей ответом.       — Я непременно продолжу ныть, но только после того, как ты расскажешь, как у тебя дела, — проговорила Клементина.       Они говорили и говорили, когда девушка, разносящая заказы, поставила им на стол четвертую пару кружек. Разговор плавно перетек на девушку, которой не хватало за их столом. Кассиопея Малфой, как и говорила, не оставила и следа, который мог бы рассказать о её местоположении. Абраксас наведывался к ним в поместье не раз, он был уверен, что Алекс что-то знает о его сбежавшей сестре, которая не поленилась вычеркнуть себя из родовой книги. Алексис каждый раз отмахивалась, напуская на лицо грустную мину. Провести Абраксаса труда не составило, но Реддл заподозрил неладное.       Том узнал всё в один вечер, в момент ссоры, обещал не трогать и не искать аристократку, дал нерушимую клятву, и лишь тогда Алекс полностью удостоверилась в безопасности подруги.       Клементина получила письмо от Касси с просьбой не обижаться и отпустить её. Принять это было тяжело, но выбора не было. Алексис, в свою очередь, получила лишь одно слово: «прощай». Кассиопея Малфой считалась умершей уже как полгода, когда все поиски было решено прекратить. А Дэниэль Симонс, маглорожденный гриффиндорец, пропал. Никто не связывал эти случаи, никому и в голову не пришло, что между ними есть связь.       Малфои уверенно делали вид, что никакой дочери у них и не было, оплачивая молчание прессы, а Абраксас утверждал, что смирился с утратой, хоть во взгляде аристократа порой можно было уловить болезненную скорбь.       И лишь стены Малфой-Мэнора слышали ежедневные пронзительные крики боли утонченного аристократа, который бил кулаками стены, зажимая бутылку красного вина — её любимого красного вина... каждый день сходя с ума от горечи утраты.       — Отправимся сегодня к тебе в поместье? Встреча с его родителями уже через два дня, — сменила тему Клементина, когда чай вновь закончился в кружке.       Алекс кивнула, допивая чай. На затворке сознания мелькнула мысль, что собрание Тома, возможно, ещё не закончилось, но это было и не важно. Они встречались всегда в его кабинете.       Аппарация до поместья не заняла много времени. Алекс повела подругу в спальню, по пути рассказывая об учебе в школе.       — Золото, серебро, платина, — проговорила Алексис, открывая шкатулку. — Бери что хочешь, ещё мы с Викторией недавно наведались в «Твилфитт и Таттинг».       Открыв дверцы шкафа, Алекс вытянула три платья, из-за их длины приходилось поднимать вешалки выше головы. Клементина замерла с серьгами в руках, тут же бросаясь к ней.       — Как повезло, что ты поправилась, и у нас один размер, — протянула Таккар, пропуская между пальцев шелковую ткань.       Болезненная худоба действительно сошла на нет. Том был крайне категоричен в своём желании откормить её, и у него это получилось. Кости перестали так выделяться на бледной коже благодаря его стараниям. Алекс была благодарна за заботу, она понимала, что седьмой курс забрал слишком много её здоровья.       Схватив красное платье, Клементина забежала за ширму возле шкафа, оставляя бордовое и коралловое на кровати. Алексис смогла воспринять красный не как цвет крови, а переняла мысли Виктории, которая всегда говорила, что красный — это цвет женственности, риска и страсти. Да и учеба на Красном факультете, где студенты сплошь и рядом одеты в красное, давала свои плоды.       — Оно должно быть ужасно дорогим, — выдохнула Клем, рассматривая себя в зеркале, — но такое красивое…       — Если красное, то присмотрись к золоту, — кивнула Алексис, оценивающе скользя взглядом по подруге.       — Ты правда не возражаешь, если я возьму его на один вечер?       Алекс покачала головой. Клементина все же померила еще одно платье, но красное не затмить. Спешно она выбрала украшения, не переставая болтать о том, как волнуется перед предстоящей встречей с отцом и мачехой Эйвери.       Предложение попить чай было воспринято как однозначное согласие.       Девушки расположились в обеденной комнате, когда домовик уже принес поднос с двумя чашками и теперь появлялся, являя на стол разные вкусности. Они и не замечали этого за разговором.       По лестнице послышались тяжелые шаги. Таккар вышла в гостиную, желая успеть перехватить Эйвери, за ней поплелась и Алекс.       — Добрый вечер, миледи, — кивнул Розье, проходя мимо Алексис.       Вслед за ним поздоровались и остальные. Том шел последним, его внимательный, изучающий взгляд скользил по бывшим однокурсникам, сосредоточенное лицо не выдавало никаких эмоций. Для Алексис это была уже привычная картина. Эйвери выцепил взглядом Клементину, которая ждала его, прислонившись к дверному косяку. Поочередно бывшие слизеринцы заходили в камин, исчезая из поместья в зеленом пламени.       Том приблизился к своей супруге, кладя руку на её талию.       — Как вы долго, — не могла не заметить Алекс, прислонив голову к его плечу.       Том не успел ответить, его сбила возникшая перед ними Клементина. Коротко поприветствовав его, она чуть нервно тряхнула волосами. Страх перед Реддлом никуда не ушел, даже несмотря на то, что её подруга теперь была за ним замужем. Клементина до последнего не верила, даже когда Алекс показала ей кольцо Мраксов, не верила и когда увидела в её поместье Тома. Алексис пришлось достать родовую книгу, чтобы Клем увидела закрепленное там его имя напротив имени Алекс. Эйвери часто потрясывало от круциатусов после собрания, и это была одна из значимых причин, почему Клем старалась держаться от бывшего сокурсника на расстоянии.       — Спасибо еще раз, Алекс, но мы пойдем уже, — протянула она.       Алекс отпрянула от супруга, коротко целуя подругу в щеку. Эльф вручил Клементине пакет с платьем и украшениями. Зеленое пламя стремительно унесло влюбленных из поместья.       — Я бы с радостью провела с тобой вечер, — Алекс повернулась к брюнету, — но мне нужно сделать конспект по вопросам, которые Нил перечислял на уроке. Проклятие, знаешь, он задал всем этот конспект, а Белым — ничего. Не сложно представить, как будет проходить экзамен по его предмету через полмесяца, — фыркнула блондинка.       Том хмыкнул. Сделав шаг, он оказался вплотную прижат к ней, скользя рукой по её щеке.       — Алексис, не равняйся на глупцов, — лицо его оставалось серьезным. — Им же хуже, из-за особого отношения они теряют информацию. Если будешь усваивать материал, экзамен не составит для тебя труда.       — Ты профессор до мозга костей, — не сдержала улыбку девушка, однако слова Тома побудили в ней желание как можно быстрее сесть за учебу. — Я люблю тебя, — она прижалась к нему ближе, утыкаясь лбом в ключицы.       — Давай уже, — оставляя легкий поцелуй на её макушке, Том подтолкнул девушку к двери, — не теряй время, я хочу, чтобы этой ночью ты принадлежала только мне.       Реддл редко говорил о любви, но Алекс знала это и без слов. Сначала она злилась, когда вместо ответа на «я люблю тебя» получала лишь поцелуи. «Я выразил тебе свои чувства у алтаря, дал клятву в бесконечной верности. Если что-то изменится, я обязательно дам тебе знать», — в тот день, когда он произнес эти слова, Алексис поняла, что напрасно злилась.       — В любое время суток я принадлежу только тебе, — с улыбкой произнесла девушка, направляясь в библиотеку.       Внезапно камин вспыхнул, заставляя двух молодых людей замереть на месте. Виктория Рамзи, тяжело дыша, отряхивалась от золы, она буквально выпала в поместье. Волосы, всегда аккуратно уложенные, разметались по плечам, а испуганный взгляд не предвещал ничего хорошего.       — Алекс! — воскликнула она, как только её взгляд остановился на подруге. — Роберт, Терри, Джулия и Астра находятся в списке опасных лиц, угрожающих министерству с сегодняшнего дня!