До скорой бесконечности

      Немигающий взгляд дымчатых глаз неотрывно следил за языками пламени в камине, свет которых придавал этим глазам хоть какой-то отблеск тепла. Она выкручивала собственные тонкие пальцы, стараясь делать это незаметно, чтобы скрыть свою нервозность, хотя та и читалась на лице. Пергаменты бессмысленной кучей лежали на её коленях, а учебник, в который она смотрела несколько минут назад, все еще висел в воздухе.       Напротив, в кресле сидел брюнет, отстраненно наблюдая за девушкой, словно смотрел сквозь неё, но замечая каждое новое её движение. Он неосознанно поглаживал большим пальцем фамильное кольцо на своей руке, пока остывший чай стоял нетронутым на столике перед ним.       — Ты снова это делаешь, — нарушил тишину бархатистый голос.       Содрогнувшись от неожиданности, Алексис часто заморгала, тяжело дыша. Висевшая в воздухе книга упала к её ногам, поверх пергаментов, которые ранее соскользнули с колен. Рассеяно девушка присела на пол, собирая все, что упало, не поднимая головы.       — Задумалась, — отмахнулась Алекс, кладя всё на стол, — нужно приступать к практике и…       — Подорвать школу из-за твоей несобранности? — изогнул бровь Том, не отводя взгляд от трясущихся рук ведьмы.       — Проклятье! — громко выругалась Алексис, отворачиваясь к окну и поднимая голову. — Хочешь узнать, что меня волнует?       — Не особо, — со вздохом произнес Том, подпирая рукой голову.       — Я расскажу тебе, — повернулась Алекс, в её серебристых глазах плясали угрожающие огоньки злости, едва ли на Тома это произвело впечатление. Он тяжело вздохнул, мысленно стараясь подсчитать количество эмоциональных срывов девчонки с тех пор, как они вышли из кабинета директора несколько дней назад. — Я доверяла весь пятый курс профессору Фигу, по моей вине он умер, но, черт возьми, он был самым лучшим. «Разве профессор может причинить зло?» — думала я, когда вглядывалась в кристально чистые глаза Деламара. Я доверилась ему, забыв о прошлом опыте, но я доверяю и Дамблдору. А если он подставит нас? Сдаст в министерство, тебя посадят в Азкабан, а я… я…       — У них нет причин сажать меня в Азкабан, Алексис, — устало перебил её Реддл, — я жертва случайных обстоятельств по твоей вине. А вот ты — да, другое дело.       Возмущение на бледном лице отразилось, стоило только Тому закончить. Хардман шумно сглотнула слюну, прищурившись.       — Меня тоже не посадят, — решительно заявила она, сложив руки на груди, — я уйду в свое время, и пусть ищут, пока не сдохнут Алексис Хардман, которой на это время будет уже семьдесят лет.       — Тогда замолкни и разберись с хаосом в своей голове! — зарычал Реддл, поднимая учебник со стола пальцами. — Я сдам проект через пару дней. Не будешь принимать в нем участие, я с радостью сообщу об этом Слизнорту, прикрывать безделие я не намерен.       — Пока меня не было, ты сделал половину! Это уже не честно!       — Поэтому ты сделаешь вторую половину под моим руководством.       — Половину ты делал неделю, как я уложусь в два дня?       — Не отвлекайся на то, что тебе не подвластно в первую очередь, — встал на ноги Реддл, — во-вторых, слушай меня, а не голос в своей пустой голове.       Алекс подошла и обиженно вырвала учебник из его рук, вновь падая в кресло. Том удовлетворенно следил, как она часто переворачивает страницы, готовясь в любой момент прервать её, если она вновь отвлечется.       С тех пор как они вернулись и рассказали всё Дамблдору, Алекс стала бить тревога. Желая отвлечься, она насела на учёбу, и первым недоделанным делом оказался проект Слизнорта.       Звук отъезжающего портрета заставил Тома удрученно закатить глаза; женские голоса уже слышались в проходе.       — А потом Галатея попросила быть внимательнее, но он всё равно пялился весь урок на меня, — девичий смех потонул в тишине гостиной, стоило вошедшим девушкам увидеть, что они здесь не одни.       — Добрый вечер, дамы, — без эмоций произнес Том, слегка поворачивая голову к Амандe, второй старосте школы, и её вечным подругам — Джейн Марлоу и Эмили Тайлер.       Том надеялся, что, согласившись поселиться в отдельной комнате, он обретет долгожданную тишину. Однако, как оказалось, Аманда была достаточно популярной личностью в Гриффиндоре, и посиделки с подругами в общей гостиной стали привычным делом. Тем не менее, Том не испытывал дискомфорта от этого, не жалея о своем решении переселиться из подземелий.       Он незаметно усмехнулся, наблюдая, как Алекс неслышно фыркнула на его фразу, закрываясь учебником.       Аманда многозначительно переглянулась с Джейн и Эмили, и они втроем сели на свободные места за столиком. Рядом с Томом уместились Аманда и Джейн, тогда как Эмили заняла свободное кресло рядом с Алексис.       — Мы живем вместе уже полгода, и ты всегда занимаешься, Том. Как тебе это удается? — протянула Аманда тонким голоском.       Очередное фырканье раздалось из-за учебника.       — Учеба не должна быть в тягость, — с прищуром заявил он, замечая, что блондинка уже слишком долго не переворачивала страницы.       Девушки закивали головами, кроме одной, которая, по-видимому, пыталась закатить глаза так, чтобы они вылезли на лоб.       — И еще проект Слизнорта, — печально добавила Джейн. — Ничего не успеваю, столько задают.       — Том, а ты ведь хорошо разбираешься в зельях, да? — с надеждой спросила Эмили, под недовольный взгляд подружек.       Реддл уже собирался что-то ответить, как сидящая напротив него Алекс громко захлопнула учебник, привлекая к себе внимание.       — Эти Ваши бла-бла-бла, — она жестко прожестикулировала рукой, быстро соединяя средний и большой палец, — отвлекают меня. Будьте так любезны, разговаривать в комнате, а не в месте, где люди занимаются учебой, а не пустым трёпом.       — Ты можешь пойти в библиотеку, — пожала плечами Аманда, оценивающим взглядом проходя по девушке. — Там тебе никто не помешает.       — Действительно, это не твоя гостиная, чтобы устанавливать правила поведения, — поддакнула Эмили Тайлер, смахивая с лица длинную русую челку. — Раз мы четверо мешаем тебе одной, не проще ли тебе уйти?       Алекс, сжимая учебник и впиваясь пальцами в корешок, уже хотела высказать все, что думает, желая наконец сорваться на кого-нибудь.       — Грубость неуместна, и она отнюдь не красит, — не дал ей и слова сказать Том, вставая с дивана. — Но нам с Алексис действительно не до бесед, — девушка безмолвно выгнула бровь, когда юноша быстро собрал пергаменты на столе. — Идем в мою комнату и продолжим заниматься.       Три отвисшие челюсти были готовы пробить пол, пока ухмыляющаяся девушка с учебником в руках плелась за Реддлом. Как только дверь за её спиной захлопнулась, Алекс осмотрелась.       Они занимались в гостиной, в библиотеке, но в его личной комнате девушка не была, и ей без надобности было заходить сюда.       В комнате царил идеальный порядок, что было не удивительно. На письменном столе напротив большого, зашторенного зелеными шторами окна каждый пергамент лежал на своем месте, а книги были разложены строго по расписанию занятий. Стены были нейтрального бежевого цвета. Места объективно было мало, большую часть занимала двуспальная кровать — видимо, еще один бонус к званию старосты школы. У стены находился двустворчатый дубовый шкаф.       Сбросив обувь, Алекс с учебником в руках повалилась на заправленную серым пледом кровать, осматривая темно-зеленый балдахин, как в их спальнях в подземельях.       — Насмотрелась? — издевательски протянул Том, опираясь бедрами и руками на стол за своей спиной. — Будь добра с тем же рвением устремить свой взгляд в учебник.       — Амортенция, доволен? — с горячностью воскликнула Алексис, поворачивая учебник к Тому и читая с пергамента, который он бросил на кровать. — Зелье, в состав которого входят три пары крыльев феи, веточки валерианы. Оно не имеет цвета, но обладает перламутровым блеском. Что касается запаха, тут стоит вопрос: это дает подсказку, что Слизнорт имел в виду амортенцию. Студенты её не варят, но он ведь любезно подошел к нам, когда озвучивал детали своей прекрасной новости, и намекнул, что наши задания будут сложнее. Я права? Третьим зельем мы должны сварить амортенцию?       Уголки губ Реддла растянулись в одобрительной полуулыбке, но взгляд тут же приобрел нотки нетерпения.       — Верно, но тебе потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что это за зелье, несмотря на то что ты лично варила его одна в выручай-комнате.       — Мне фантастически повезло не оставить от школы руины, — не обращая внимания на явный упрек, произнесла Алекс, ложась на спину. — Слизнорт явно сошел с ума, раз позволяет сварить это зелье. Его пары́ при завершении одурманивают. Если бы Исидора не перевернула мне котёл, едва ли я не свихнулась бы, и не набросилась бы… — Алекс замолчала, коря себя за чуть не произнесенное: «на тебя». Она уставилась в учебник, как ни в чём не бывало, принимая вид крайней сосредоточенности.       — Все зелья варятся под его контролем, — напомнил Том, не находя это зелье опасным, однако заминку девушки не мог не заметить.       — Это должно успокоить? Не считаю Слизнорта великим преподавателем. Впрочем, он не пытался похитить меня, что определенно возвышает его в моих глазах, — выплюнула Алексис, отодвигая пергаменты с каллиграфическим почерком подальше от себя.       Неожиданно Алекс тихо засмеялась, бросая взгляды на закрытую дверь.       — Думаю, ты дал им повод для сплетен, — указав пальцем на дверь, продолжала улыбаться Алексис, делая свой голос слащаво-приторным. — Как тебе все удается, Том? Ах, Том, ты ведь разбираешься в зельях? Какая пошлость.       — Куда им до тебя? Ненавидеть и страстно целовать у подножия гор, чуть не упав с высоты птичьего полета.       — Так вот чем я тебя покорила...       Реддл хмыкнул, продолжая сверлить взглядом бесцеремонно лежавшую на его кровати девушку. За несколько шагов он преодолел расстояние до кровати. Под вижающий взгляд снизу перекинул ногу через её тело, нависая над ней. Одним движением Том вдавил её руки в кровать над головой девушки.       — Провокация прошла успешно? — с довольной улыбкой выпалила Алексис, не сопротивляясь, когда Том, хищно оскалившись, припал к её шее.       Он выцеловывал, сжимая зубами каждый участок, оставляя влагу и легкую боль за своими поцелуями. Алекс готова была растечься лужицей под ним. Иначе как зависимость, девушка не могла описать эти чувства. Она была зависима от его поцелуев, касаний, ненависти и упреков, она чувствовала наваждение к тому, к кому должна была ощущать лишь безразличие.       Поравнявшись с её лицом, он увидел нахальную улыбку. Девчонка словно бросала ему вызов, смочив губы кончиком языка. Капитуляция на грани проигрыша. Нет, он не мог этого позволить.       — Попроси, — останавливаясь в дюйме от её губ, хрипло выдохнул брюнет, чувствуя обжигающее, неровное дыхание на своем лице.       Удивленно расширив глаза, девушка попыталась выдернуть руки из его хватки. Она резко приподнялась, оставляя почти целомудренный поцелуй на сжатых в тонкую линию губах, натыкаясь на выжидающий взгляд помутневших черных глаз. Сдалась уже давно его воле, сейчас, только в очередной раз подтверждая это.       — Поцелуй меня, — прошептала ведьма. — Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, Реддл.       Просить долго не пришлось. Уже через секунду Том впился в губы, которые послушно раскрылись навстречу ему, ощущая её вожделение. Оттянув нижнюю губу, он слегка прикусил её, глотая приглушенный стон, когда их языки соприкоснулись в подавляющем поцелуе.       Том пресёк попытки девушки владеть ситуацией. Отпуская её руки, он медленно прошёлся пальцами по шее, оценивая оставленные метки, спускаясь ниже к кромке школьного жилета. Потянув его наверх, он оторвался от припухших губ. Алекс неуверенно помогла ему, доверяя Тому, зная, что он не сделает ничего против её воли. Древняя магия, которую парень, должно быть, явно ощущал на накале чувств, играла не последнюю роль в её уверенности. Осмелев, девушка потянула вверх его жилет, явно показывая, чего хочет. Том снял его через голову, отбрасывая в сторону, и вновь, словно одержимый, дорвался до горячих губ глубоким, мокрым поцелуем, заставляя девушку сжать ноги от накатившей тяжести внизу живота.       Длинные пальцы брюнета уверенно расстегивали верхние пуговицы белоснежной рубашки, когда его рука скользнула к груди, сжимая её через ткань бюстгальтера. Алексис задохнулась от ощущений. Не желая оставаться в долгу, она решительно стала освобождать пуговицы от петель, пока рубашка не повисла на парне, открывая вид на его мускулистый торс. Её пальцы любовно оглаживали его тело, пока губы лениво вторили Реддлу на каждое его движение.       Том неровно дышал, сумбур в голове никак не гасил желание. Коленом он раздвинул её ноги, не понимая, потеряла ли она рассудок или слишком склонна к удовлетворению желаний. Он вновь навис над ней, толкаясь бедрами между её раздвинутых ног, имитируя то, от чего открещивался всю жизнь.       Его прохладные пальцы едва могли сбить жар в её теле. Против воли стон сорвался с губ, юбка была неприлично задрана, но едва ли это волновало девушку, которая сама начала приподнимать бедра навстречу его движениям. Руки беспорядочно блуждали по его плечам, телу, волосам; она не знала, за что зацепиться. Кислорода не хватало, а собственное тело подводило, сгорало от его грубых, резких прикосновений.       Том боялся кончить в штаны, как подросток, впервые увидевший женскую грудь, но и получить полноценный оргазм с ней не мог. Он старался думать о проекте Слизнорта, о том, как Эйвери нарушает слово, данное ему, придумывал наказания для парня, но рука, в противовес мыслям, спускалась ниже, огибая сборки юбки, нащупывая влажную ткань нижних шорт.       Он губами поймал вздох удивления, когда его пальцы стали ритмично двигаться круговыми движениями в самом чувствительном месте. Ткань мешала, и девушка, распалённая от желания, наверняка не будет против, если он уберёт её, но брюнет не мог. Коснувшись её там, он был уверен, что обратной дороги уже не будет. Стоны всё чаще срывались с её губ. Том, опираясь на ноги, второй рукой обхватил её запястье, кладя девичью руку на выпуклость в своих брюках, не прерывая движения пальцев, удивляясь, насколько быстро становится мокрой ткань, облегчая его действия.       Рот приоткрылся в немом вопросе. Алекс несильно сжала руку, не понимая, почему это настолько одурманивает. Штаны на ощупь были грубыми, но то, что они скрывали, было настолько твёрдым, что девушка и без помощи Тома, который до сих пор держал её руку в своей, проводя то вверх, то вниз, поняла бы, что нужно делать. Он убрал руку, как только Алекс плотнее впилась пальчиками в ткань, поддаваясь вперёд на каждое её движение и мелко подрагивая от недостатка ощущений.       Дрожь, пробежавшая по телу девушки, ощущалась им не менее остро, чем его собственная. Решив что-то для себя, Том потянул вверх её рубашку, спешно вытаскивая пуговицы из петель, открывая взору аккуратную, небольшую грудь. Глухо рыкнув, он скользнул губами по ней, нежно проводя языком, пока не добрался до вставшего соска, захватывая его губами. Чувственный стон, вырвавшийся из её уст, подтвердил, что он на верном пути. Пальцы начали двигаться быстрее, нащупывая через влажную ткань пульсацию.       Алекс потерялась в ощущениях, её тело вытягивалось, словно струна, и в ней росло чувство нехватки чего-то важного. Больше всего она боялась, что он уберет руку. Бедра непроизвольно поддавались движениям его пальцев, а сама девушка крепче сжимала руку, быстрее двигая ею, ощущая небольшую влажность на штанах. Красная, то ли от стыда, то ли от возбуждения, она приоткрыла рот, из которого доносились сладкие стоны.       Том жаждал видеть это грехопадение. Он оторвался от груди, глядя на то, как девушка самозабвенно закатывает глаза, и, украдкой проведя пальцем по губам, скользнул ко второй груди, чувствуя, как тесно ему в брюках.       — Быстрее, — хриплый, едва слышный голос донесся до Алекс.       Хардман ускорилась, и полузадушенный стон сорвался с его губ. На несколько секунд рука замедлилась, и девушка чуть не захныкала, когда движения пальцев стали резче, рванее.       — Том, пожалуйста… — простонала она на одной ноте.       Она словно потеряла сознание, погружаясь в невесомость, ощущая легкость по всему телу. От кончиков пальцев шло чистое удовольствие, концентрируясь внизу. Выгнувшись дугой, она почувствовала, как безвольная рука, все еще лежавшая на штанах парня, стала влажной. Алекс трясло, как от лихорадки, когда Том продолжал проводить рукой между её ног. Она старалась дышать ровнее, желая продлить момент наслаждения.       Сознание вернулось быстрее, чем она ожидала. Распахнув глаза, Алексис попыталась закрыть грудь рубашкой, но Реддл, пальцы которого все еще сжимали напрягшийся сосок, не позволил ей этого сделать.       Он все еще отходил от оргазма, медленно, чтобы не напугать девушку, поравнялся с ней. Целуя её чувственно, с трепетом, он нежно провел рукой по её волосам, успокаивая. Такое поведение совершенно не было свойственно Реддлу, и это заставило Алексис поддаться на немые уговоры. Они оторвались друг от друга, когда кислорода стало не хватать. Алекс перекатилась, запахивая рубашку и неловко приглаживая юбку руками.       — Я не должна была… это распутство, это… просто… Мерлин, как же я теперь, — бормотала Алексис, пока румянец предательски расползался по её щекам.       Очищая себя чарами, Том в полуха слушал её, пока ведьма магией старалась пригладить растрепанные волосы. Он ожидал не совсем такой реакции, поднявшись на ноги, остановил нервную девушку, крепко схватив её за плечи.       — Успокойся, Алексис, — произнес Реддл, сжимая хрупкое тело в своих объятиях и поглаживая по спине. — Тебе понравилось то, что между нами произошло сейчас?       Алекс нерешительно кивнула, но отстранилась, смотря в аспидно-черные глаза снизу вверх.       — Это было… до невозможности приятно, но я уверена, что занимаясь этим не с мужем, я кажусь… опороченной.       — Почему умнейшая ведьма столетия временами оказывается такой глупой? — покачал головой Том, заставляя глаза Алекс расшириться. — Моя девочка, — с нежностью произнес он, беря её за подбородок и скользя большим пальцем по её лицу. Алекс уже давно принадлежала ему, её помыслы о женитьбе были пусты, пусть она сама об этом еще не догадывалась. — Не стыдись произошедшего. Мы оба получили удовольствие, и то, что произошло в этой комнате, останется только между нами, как и то, что будет происходить в дальнейшем.       Её раздирали сомнения, но уверенность в словах Реддла заставила её неловко кивнуть. Алекс прижалась щекой к его руке, понимая, что в этот раз ей придется вытаскивать собственные эмоции, если Том оттолкнет её.       Когда недостаток проблем вдруг стал проявляться в влюбленности?

***

      — А он не слишком тёмный? — заглянув в котел, спросила Алексис, мельком глядя в учебник.       — По-твоему, грязно-серый цвет слишком тёмный? На то он и грязный, чтобы быть тёмным, — с раздражением убавляя огонь, выпалил Реддл.       Алекс подняла руки в примирительном жесте, пожимая плечами. Она вертела в руках одну из масок, которые им выдал Слизнорт, чтобы ученики не задохнулись от дыма амортенции. Странно, что его это заботило, ведь куда важнее было для него уйти к Дамблдору по очень важному делу. Было очевидно, что перед ужином профессор не соизволит проследить за зельем, особенно когда его варят два лучших ученика. Ответственность по большей части лежала на старосте школы. Том добрые полчаса смотрел, как окрашивается зелье в бордовый, очищая котел раз за разом. На девятый раз, не выдержав, он сам приступил к выполнению, отстраняя от дел сокурсницу, которой оставалось лишь нарезать крылья фей и выдавливать сок из бобов, раздражая его своими комментариями.       — Не забудь надеть маску, — Алекс протянула ему серую маску для рта и носа, заглушающую запахи.       — Ни к чему, — отрезал он.       Алекс запнулась на очередном возмущении, наблюдая, как спиралевидный пар исходит от готового зелья. Перламутровый блеск являл идеальное завершение.       — Чем она пахнет для тебя? — ненавязчиво поинтересовалась Алексис, замечая, как ноздри брюнетa раздуваются. — Меропа ведь говорила правду, ты чувствуешь запах амортенции.       Том продолжал сохранять молчание, и, подойдя ближе, Алекс слегка дернула его за рукав мантии.       — Взамен я могу сказать тебе, чем она пахнет для меня.       — Солжешь, — хмыкнул он.       Алекс принюхалась.       — Сколько раз вдыхала её, столько раз она и меняла запах, но это по-прежнему бельгийский шоколад — молочный. Мятное масло для рук — это что-то далекое из детства. Много незначительного, вроде миндаля и цитруса, но явственно ощущается еще парфюм — древесный, возможно, на основе кедра или лаванды, никак точно не могу понять.       Реддл обернулся на неё с немым вопросом и искрой понимания в глазах.       — Кедр.       — Точно, — закусила губу девушка.       Она не знала, что это признание даст ей, но отчего-то захотелось сказать правду на его провокацию, и обвинение в обязательной лжи. Том хмыкнул, отведя глаза и набирая в колбу зелье для проекта.       — Да, я чувствую запах амортенции, — медленно произнес брюнет, закрывая колбу и подписывая её. На удивление, запахи не смешивались, и он мог разобрать каждый. — Для меня это запах библиотеки, новые пергаменты, книги. Побережье океана с морским воздухом в зимнее время. И рябиновый отвар, будто с послевкусием шоколада, который я терпеть не могу.       Учебник повалился на пол, и, спохватившись, девушка опустилась, чтобы поднять его, печально усмехнувшись. Он издевался над ней, Алекс не верила, что Том мог сказать правду. Не верила, что его амортенция может пахнуть таким непритязательным ароматом. Дорогой парфюм кого-то из слизеринок или запах чистоты — да. Том издевался, и от этого девушка невольно погрустнела.       Она не заметила, как он оказался рядом с ней, как котел за его спиной стал чистым, а в воздухе уже не витали приятные запахи. Поднявшись, она положила книгу на угол стола и заметила, как из головы что-то выскользнуло.       — Оставь мне хоть что-то личное, — попросила девушка, осознавая, что за своими мыслями не заметила легилименцию.       — Назови хоть одну причину, зачем мне над тобой издеваться, — требовательным голосом начал Том, пальцами вцепляясь в её волосы и наклоняя голову, чтобы зашептать на ухо, обдав горячим дыханием ушную раковину. — Если я хочу впиться в твои губы куда сильнее, чем выставить тебя посмешищем, наслаждаться, когда ты лежишь подо мной и стонешь моё имя. Запомни, Алексис, — Реддл заправил её прядь волос за ухо, замечая красные пятна смущения на щеках от его слов и розоватые кончики ушей. — Никогда не сомневайся в моих словах и не смей давать мне повод усомниться в твоих.       — Ты говорил, что я больше не представляю для тебя интереса, ещё в поместье, — напомнила Алексис, отстраняясь.       — Верно, интереса больше нет, — поднял брови Том, поджав губы. — Должно быть, это нечто другое. Меньше всего на свете я хочу разбираться в психологии между людьми. Опустим формальности, признания и подобную чушь.       — Опустим, — согласилась Алексис, выставляя указательный палец вперед, — но я хочу быть уверенной, что нужна тебе не ради удовлетворения интереса, Том. Возможно, я пытаюсь казаться тем, кем не являюсь, и сейчас разрушаю всё, о чем буду жалеть. Но черт возьми, мне нужна прямолинейность — либо на словах, либо прозрачные действия.       Тяжело выдохнув, Том притянул к себе ведьму, припадая к все еще опухшим губам на мгновенье.       — Скоро закончится ужин, нам следует поторопиться, — напомнил он, вновь продолжая терзать алеющие губы.       Алексис верила, что он её услышал. По крайней мере, то, что брюнет не оттолкнул её и не устроил молчаливую сцену, уходя из класса, уже говорило об изменении их отношений.       Ужин действительно подходил к концу, когда они вошли в большой зал. Студентов на лавочках становилось все меньше, а еда на столах не заканчивалась. Алексис взглядом нашла Клементину, спеша сесть рядом с ней.       — Ты обещала помочь, — без энтузиазма воскликнула Клементина, обращая внимание на блондинку. — Мне завтра сдавать реферат, а у меня написана лишь четверть.       Алекс, раскрыв рот от забывчивости, остановила её возмущение, подняв руки.       — У нас впереди целая ночь, реферат про вампиров, работы на несколько…       — Дементоры!       — Дементоры еще легче, — махнула рукой Алексис, виновато пряча глаза, накладывая из общей миски шоколадные кексы. — Прости, Клем, но честное слово, мы все успеем.       — Я ждала тебя весь день, и если получу «неудовлетворительно», закопаю тебя под гремучей ивой вместе с отметкой и своими мечтами на будущее, — с этими словами Клементина отвернулась, показывая свою обиду.       Алекс скосила губы, наливая себе сок из ближайшего графина. Вилкой цепляя кусочек кекса, она с наслаждением прожевала его. Ведь за целый день так и не успела поесть нормально. Прожигающий взгляд заставил её оторваться от тарелки и поднять голову на гриффиндорский стол, встречаясь взглядом с Амандой, которая резко перестала говорить, стоило Алексис взглянуть на неё.       Устало отведя взгляд, Хардман продолжала поедать сладости, не вслушиваясь ни в чьи разговоры, утопая в своих собственных мыслях.       Клементина стала ловить взгляд Алекс и показывать кивками головы на дверь, замечая, как та зевает.       Хардман чуть потянула за рукав Реддла, отвлекая его от разговора с Лестрейнджем. Она раздумывала, стоит ли ей сказать что-то Тому, прежде чем уйти, или просто уйти. Опыта в подобном у неё не было, и поэтому девушка чуть приподнялась, когда внимание парня сосредоточилось на ней.       — Клем тащит в комнату, думаю, я должна сказать что-то вроде «спокойной ночи», — неловко протянула Алексис ему в ухо, хотя переживания от того, что она выглядит глупо, проступали в её взгляде.       Том усмехнулся, наклоняясь к ней ближе.       — Не задерживайся, у нас завтра много работы, Алексис, — произнес он, оставляя легкий поцелуй в районе виска.       Алекс заалела, ведь кто угодно сейчас мог это видеть. Клементина всё же утащила подругу из-за стола, приговаривая по дороге, как важен для неё этот доклад. Она даже не оборачивалась на плетущуюся за ней блондинку, которая была настолько вымотана, что была уверена: коснись голова подушки — и сразу уснет. Они вошли в комнату, и Алекс чуть не врезалась в спину Таккар, которая неожиданно застыла посередине.       — Мы с Эйвери снова вместе, — произнесла Клементина, мотая головой из стороны в сторону, словно от пущенного заклятия.       Усталость, как рукой сняло. Алекс удивленно выгнула брови, бросая взгляд на Кассиопею, что приоткрыла рот от удивления. Малфой вытаращилась на неё, забыв о раскрытом креме для рук, лежащем на кровати.       — Ты с ума сошла? — первой воскликнула Касси, её красивое аристократическое лицо застыло в немом шоке. — Его приказ был озвучен чётко, я же говорила тебе... Если он узнает, Эйвери достанется. А он теперь точно узнает, — многозначительно взглянув на Алекс, уже тише добавила Касси, заставляя Хардман шумно вздохнуть от возмущения.       — Знаешь, Клем, я бы не спешила рассказывать это при Кассиопеи, ведь именно она сдавала меня Реддлу весь год или больше? — произнесла Алекс в издевательской манере, складывая руки на груди.       — Я прикрывала всё, что могла, — закричала Кассиопея, в то время как Таккар решила наложить заглушающие заклинания, не ожидая, во что выльется её новость. — Большинство твоих ночных хождений, ты куда-то вечно пропадаешь днём, а потом… потом я заметила, что большинство твоих секретов не являются для него новыми, и перестала выгораживать тебя, Алекс. У Вас личное, я понимаю, хотя… я ни черта не понимаю! И если он завтра узнает, будет очевидно, кто проболтался.       Кассиопея твердым взглядом серо-голубых глаз сверлила сокурсницу. Алексис продолжала стоять в центре комнаты, опираясь бедрами о письменный стол, заваленный учебниками.       — Реддл знает, — нарушила возникшую тишину Клементина. — Адриан обнимал меня в коридоре, я видела, что Реддл прошёл мимо и увидел. Уверена, он всё понял.       Алексис покачала головой. Том явно забыл сказать ей об этом или не стал. В любом случае, она невольно была свидетелем того, что Реддл говорил Адриану перед тем, как тот расстался с Клем и знала, что будут последствия.       — Но я не могу иначе, мы уже давно общаемся, и этот проект Слизнорта, мы постоянно вместе, это невозможно, — грустно закончила Клементина.       — Алекс может попросить своего парня оставить твоего, — пожала плечами Кассиопея.       — Между нами нет отношений, — устало прикрыв глаза руками, выпалила Хардман.       Малфой засмеялась.       — То есть ты всего лишь его личная подстилка? Что ж, это многое объясняет.       Алекс одним движением достала палочку из кармана мантии, наставляя её на замершую аристократку.       — Повтори.       — Хватит, — попросила Клементина, вставая напротив Алекс и загораживая Кассиопею.       — Действительно, Алекс, должно же быть самоуважение, — хмыкнула Малфой. — Общество не понимает порочные связи без дальнейшего бракосочетания. Я скорее от рода отрекусь, чем поверю в то, что Том обяжет себя узами брака. Тебе следует понять простую истину: когда он наиграется, ты останешься никому не нужной, а сейчас лично хоронишь своё будущее в его руках.       — Тебя это не касается, — ледяным голосом произнесла Алекс, стараясь успокоить бушевавшие эмоции. — А подобное обращение к себе терпеть не стану. Впредь следи за тем, кому и что ты говоришь, — девушка мягко подтолкнула Клементину древней магией, заставляя её отойти. — Crucio!       Кассиопея закричала. Боль, пронизывающая её тело, оказалась настолько сильной, что она скрючилась возле своей кровати, задыхаясь от слёз. Алексис равнодушно смотрела на бывшую подругу, не опуская палочку, пока Клементина не выбила её из руки, что-то громко крича.       Алекс вынырнула из наваждения, окутывающего её, и, не веря, что произнесла «круциатус», испуганно смотрела на корчащуюся на полу Кассиопею. Клементина нависала над ней, поглаживая по голове и бормоча успокаивающие слова. Внезапно Алекс ощутила прилив гнева: Клементина должна была быть на её стороне. Она явно чувствовала себя лишней в этой комнате, и, не сдержавшись, вылетела, как ошпаренная, в гостиную.       Сжимая в руке палочку, Алекс направилась в единственное место, где никто не мог её потревожить — в крипту.       Здесь не было книг, никаких обучающих материалов, и девушка сомневалась, что Том хоть раз был здесь без неё. Крипта служила местом серьезных разговоров для Себастьяна, Оминиса и её, а когда никто не обижался, становилась местом для отдыха.       Алекс опустилась на диван и разожгла камин палочкой.       Она не понимала, зачем произнесла пыточное заклинание. Ей хотелось заткнуть Малфой, продемонстрировать свою силу. Алексис схватилась руками за голову, потянув волосы вниз до боли. Твердая уверенность, овладевшая ей ещё минуту назад, сменилась тревогой. Она не имела права поднимать палочку за непонравившееся слово, не имела права раскидываться «круциатусами», подобно… подобно Реддлу. Она не он.       Судорожный вздох повис в воздухе. Алекс вглядывалась в камин, не понимая, почему в момент злости сделала нечто совершенно несвойственное ей — наставила палочку на подругу. Даже Себастьян за своё предательство ни разу не удостоился такой чести. В прошлом ей удавалось смещать гнев криками и обидами, но сейчас не хотелось истерить. Твердое спокойствие овладевало ею, стоило только подумать чуть шире, чем люди думают во время ссор.       Часы, вызванные заклинанием, показывали середину ночи, когда девушка очнулась от собственных мыслей. Всполошившись, Алекс поспешила в комнату, прислушиваясь к шагам и звукам в коридорах. Без приключений дойдя до комнаты, она бесшумно прикрыла за собой дверь и заметила, что соседки мирно спят.       Стараясь никого не разбудить, Алексис легла в кровать, а школьная форма осталась бесформенной кучей возле шкафа. Тревожный сон быстро настиг её, заставляя вздрагивать и прерывисто вдыхать.

***

      Девушка, найдя взглядом темноволосого юношу на первых партах, стала торопливо пробираться к нему. Как только ей оставалось всего пара шагов, прямо перед ней за желаемый стул сел сокурсник. Со вздохом Алекс убрала упавшие пряди с лица и, сделав несколько шагов, наклонилась к тому, кто оказался быстрее её.       — Пересядь, Эд, — требовательно произнесла она, кладя учебник на стол.       Лестрейндж поднял бровь, но, чуть повернув голову, заметил кивок от сидящего рядом парня. Эдгар с недовольным лицом собрал свои вещи и уже намеревался сесть сзади, но, увидев вторую старосту школы за спиной, тяжело вздохнул и поплелся дальше по классу.       Алексис опустилась на отвоеванное место, разложила вещи и повернулась к парню, глядя в его беспристрастное лицо.       — Что ты теперь будешь делать? — закусив губу, спросила Алекс, крутя в руках перо.       Слизеринец скривил губы и многозначительно посмотрел на учебник.       — Сегодня повторение материала на уроке, после займусь домашним заданием, — как само собой разумеющееся, ответил Том.       — Я не об этом, — Алекс наклонилась ближе, — ты знаешь ведь про… мне говорили, ты видел, — она запнулась, в глазах Реддла появился неподдельный интерес, а Алекс боялась сказать лишнее, вдруг Клем ошиблась. Впрочем, в то, что Реддл мог чего-то не заметить, девушка не верила. — В поезде ты говорил Эйвери разойтись с Клем, и они разошлись. Что будет, если они снова сойдутся?       Понимая, как глупо она всё завернула, Алекс сжала перо сильнее.       — Что я сделаю? — медленно повторил её вопрос Том. — Убью его, пожалуй, — равнодушно заявил он, пожимая плечами, наблюдая, как девушка испуганно приоткрыла рот, ломая в руках несчастное перо.       — То есть как? — нахмурилась Хардман. — Ты с ума сошел?       — Выдыхай, Алексис, — уголки его губ растянулись в издевательской манере. — За кого ты меня принимаешь? Разумеется, мне известна их связь с Таккар, но они представляют для меня настолько мизерный интерес, что рассуждать об этом, более того, думать о них — бессмысленно.       Следом он услышал вздох облегчения, что заставило его вновь усмехнуться. Она так переживала за подругу? Эйвери рассказал о своих намерениях Реддлу еще до того, как сделал первый примирительный шаг к полукровке. Ожидая круциатуса, Адриан получил взамен ему сухое безразличие.       Алексис невольно обернулась на Клементину, сидящую с Малфой. Они о чем-то разговаривали в нескольких партах от неё, наклоняясь друг к другу без тени улыбки, чтобы разговор оставался приватным. Клем поймала взгляд серых глаз, направленных на неё, и легкий приветственный кивок головы немного успокоил Алекс. Девушка проспала завтрак, едва успела на первый урок, и они так и не успели поговорить после случившегося.       Дамблдор начал урок со звоном колокола. Профессор был на редкость серьезным, и Алекс даже при желании не смогла разглядеть привычное подобие улыбки на его морщинистом от возраста лице.       Урок пролетел мгновенно. Уже вставая со стула, Алексис заметила, как Дамблдор пристально смотрит на неё, кивая на свой стол. Рука девушки задержала запястье Тома, который без задней мысли хотел взять учебник. Он поднял голову и увидел перед собой обеспокоенный серый взгляд.       Гул кончился, стоило последнему ученику покинуть класс. Алекс поняла, что верно расценила просьбу задержаться после урока. Профессор Дамблдор погладил свою недлинную бороду с проседью редких седых волосков, медленно обводя учеников цепким взглядом.       — Сэр? — первым не выдержал Реддл, стоя возле парты и сложив руки на груди. Он требовательно сверлил глазами старика.       Алекс повернулась к нему, сердце стремительно колотилось в груди, легкий озноб охватил тело.       — Министерство требует воспоминания, — не став растягивать тему неприятного разговора, сообщил Дамблдор. — Я верю вам, но Вы должны понимать, что Спенсер-Мун, нынешний министр магии, поручился лично за Феликса Деламара…       — Насколько мне известен закон, сэр, — начал Том, перебивая профессора на полуслове. Его губы искривились. — В данном случае это нарушение прав волшебника: задержание, пытки. Достаточно показаний свидетелей на слушании для вынесения приговора. Омут памяти может быть использован по инициативе волшебника, и то только в случае, когда других вариантов подтверждения правды у него нет.       — Верно, Том, — кивнул головой Дамблдор. — Но здесь сомнения не самонадеянность. Слишком много поводов. Больница святого Мунго не подтвердила обращение ученицы, мадам Фаренц, разумеется, имеет слово, но повреждения Алексис были минимальны, с трудом можно назвать это пытками. Перед министерством сухой профессор без чувств, они никак не могут рассматривать этот случай как прямое нарушение интересов волшебника.       Приложив руку ко рту, Алексис шумно вздохнула. Та брешь эфемерного спокойствия, которую она усилием воли выстроила в своей голове, стараясь настроиться на прежний лад, треснула, расходясь по сторонам. Сомнения и тревога выплывали стремительно, отражаясь на испуганном бледном лице.       — Я не смогу предоставить воспоминания, Вы же это понимаете, сэр, — поспешно затараторила девушка, отнимая руку от рта. — Опасность, что они проведут параллели между мной и… мной в прошлом, слишком велика даже на слушании. Меня могут помнить люди, вручавшие мне орден Мерлина, да кто угодно старше семидесяти лет представляет угрозу.       Алекс закусила губу, стараясь вспомнить свои визиты в министерство. Их было слишком много. Скандал, учинённый ею и профессором Фигом в конце пятого курса в Хогвартсе, наверняка помнят многие; это и послужило поводом для министра магии присмотреться к главе отдела по связям с гоблинами. Алексис слишком часто присутствовала в роли свидетеля на слушаниях Визенгамота, ведь именно она отправила убийц и сторонников гоблинов в Азкабан. Вручение ордена Мерлина первой степени ученице пятого курса стало настоящим событием, рекордом по возрасту среди получивших его. Едва ли присутствующие на этой церемонии не вспомнят её.       — Даже под сывороткой правды есть шанс наткнуться на неудобные вопросы, — продолжала говорить Алексис, стараясь унять дрожь, нарастающую в её теле.       — Слушание назначено через полтора месяца. Но если у них появится повод или найдётся лишний свидетель, боюсь, я никак не смогу помочь вам, Алексис. Вас направят в Азкабан до суда.       Алекс отсчитывала полтора месяца с текущей даты. Середина июня стала для неё страшнее ЖАБА, проходящего в начале летнего месяца. Как унять страх, если решается судьба?       — Я правильно понимаю, профессор Дамблдор, что министерство позволяет Алексис закончить школу? — ровный голос Тома заставил девушку повернуться в его сторону. — После сдачи экзаменов она будет считаться самостоятельной ведьмой, и Ваше влияние значительно уменьшится, поскольку она больше не будет считаться ученицей. Возраст и окончание школы дают министерству несказанную волю в действиях.       Дамблдор коротко кивнул, понимая, куда клонит юноша. Закон министерства равен для всех, но в случае, когда волшебник учился в школе, поблажки, уменьшение срока, сочувствующие взгляды представителей Визенгамота — невозможно не заметить.       — Они хотят отправить меня в Азкабан, — произнесла Алексис, подводя итоги и чувствуя, как подступает истерика.       — Не стоит отчаиваться, — поспешил успокоить её профессор. — Но и винить министерство, увы, не в чем. Без воспоминаний, со свидетелями, имеющими личные связи с вами, у них есть только неизвестная ученица и заслуженный профессор, работающий без нареканий. Я Вам верю, но если бы министерство опиралось только на веру, наше магическое сообщество не выстояло бы столько времени. Мы живём в сложные времена, и им приходится принимать решения, которые порой кажутся несправедливыми.       Вникая в слова старика, Алекс не заметила, как понурила голову. Дамблдор был прав: будь она в своём времени, с радостью бы всё показала и рассказала в мельчайших подробностях. Но опасность возрождения древней магии во всеуслышание, во времена войны едва ли не навлечёт проблемы и лишнюю ответственность. Рассказав всё, обратного пути не будет, и Алекс, как никто другой, понимала это. Действительно, винить министерство было не в чем. А срок её заключения будет объявлен в середине июня.       — У Вас есть время, Алексис, обдумать, как Вы будете строить свою жизнь. Ведь в Вашем случае всё зависит только от вас, — добродушно улыбнулся Дамблдор.       Алекс пропустила момент, когда их разговор закончился. Еле волоча ватные ноги, она покинула класс. Ведьма оперлась спиной на ближайшую стену, надеясь выровнять дыхание и прийти в себя.       Внутри неё возникло острое желание остаться одной. Нависающий Реддл и проходящие мимо толпы учеников лишь отвлекали её от чувств, не позволяя сосредоточиться на возможных мыслях. Искусство управлять эмоциями, которому невольно научил её Деламар, стало её единственным спасением. Алекс отчаянно пыталась заглушить бурю внутри и придумать пути выхода из этой ситуации.       Она не чувствовала искры древней магии, не испытывала желания что-то разрушить или вступить в бой, не собиралась расплакаться в крипте… Нет. За это она была готова сказать Деламару спасибо. Контроль силы и эмоций не позволял ей уйти в небытие собственной души.       И вариант действительно нашелся в её голове.       Подняв голову, Алекс только сейчас заметила, что губы Реддла двигались, но за гулом в коридоре она не уловила ни одного его слова.       — Ты ведь понял, на что намекал Дамблдор, говоря, что только я решаю, как сложится моя жизнь, — печально усмехнулась ведьма, отлипая от стены и выпрямляясь. — Неужели у меня нет иного выхода, как покинуть это время навсегда? — сама у себя спросила Алексис.       Удивление в черных глазах сменилось на острое негодование.       — Есть, — твердо произнес Том, с нотками грубости в голосе. — Решение всегда имеет несколько вариантов.       Алекс покачала головой, смотря сквозь него. Если ей действительно придется покинуть это время, следовало насладиться им сполна. Она пропустила момент, когда группа девушек, стоящих неподалеку, перестала её раздражать своим смехом. Невольно она начала провожать взглядом спешащих студентов. Мало того, что это её последний месяц в стенах школы, так еще и последний месяц в этом времени.       — Если решение есть, оно придет ко мне, — уверенно произнесла Алекс, уголки губ дрогнули.       Брюнет сжал зубы, передернув плечом, он на мгновение прикрыл глаза. Злость разливалась тяжелыми волнами. Но серые глаза, так уверенно смотрящие на него, будто в последний раз, заставляли его поверить. Он наклонился к ней, прижался лбом, понимая, что девчонка была послана ему как кара, наказание за все его прегрешения.       — От тебя одни неприятности, — выдохнул Том.       Алекс открыла рот для ответа, но неожиданно ощутила холодные чужие губы на своих. Металлический привкус от её прокушенной губы плавно перетек в его рот. Том не старался выказать страсть; он целовал её как свою собственность, с которой был не готов расставаться.       Им было абсолютно всё равно на проходящих мимо учеников, ставших невольными свидетелями их поцелуя. Алекс чувствовала себя защищенной в его руках, которые властно обвивали её талию, вжимая в крепкое, могущественное тело. Том отстранился через долгую минуту, не отводя взгляда от помутневших глаз.       Ей нечего было сказать; она глупо улыбалась, стараясь не смотреть на пораженные взгляды сбоку. Брюнет легко подтолкнул девушку, увлекая за собой по коридору. Ему было глубоко наплевать на печальные взгляды, которыми его провожали некоторые девушки, видевшие их с Алексис. Том хотел показать, что девчонка принадлежит только ему, не своему прошлому, а ему.       Он не позволит ей уйти, теперь нет.