До скорой бесконечности

      Спустя несколько дней все шло гладко за исключением одного — Том Реддл не сказал ей ни слова. Он сохранял абсолютное, непробиваемое молчание. Алексис пыталась заговорить с ним — за обеденным столом, в библиотеке, в саду, да где угодно. Наконец, решившись на отчаянный шаг, она явилась к нему в комнату с одной лишь мыслью — вернуть душу владельцу. Но встретившее её равнодушие пронзило грудь острой болью. В её сердце отзывался лишь холодный, безразличный осколок его сущности. Эмоции не обманывали, и Алекс, стиснув зубы, пыталась смириться. Крестражем она оставалась, но теперь Реддл владел полноценной душой, а Алекс… Алекс лишилась эхо его чувств.       Том же, между тем, прекрасно общался с Лэндоном, и Алекс поняла: дело не в его настроении, а в ней самой.       Разрезая изящное кремовое пирожное на крошечные кусочки, Алекс рассеянно смотрела в окно, не делая попытки начать разговор с сидевшим напротив Реддлом. Она сделала глоток чая, скривившись и добавив в кружку ещё несколько кубиков сахара.       Лэндон вошёл в столовую, неся несколько тщательно свёрнутых пергаментов. Он сел за стол, наливая себе крепкий кофе.       — Не вижу смысла откладывать этот давно назревший разговор, — начал Лэндон, привлекая внимание Алексис и отвлекая Реддла от газеты. — Ты говорила, что решила все свои проблемы. Том помог тебе, и теперь тебе нужно помочь юноше вернуться домой. А после — вернуться самой.       — Я пока не могу, — протянула Алекс, уставившись снова в кружку.       — У тебя есть обязательства, и я требую их исполнения. Мне шлют письма влиятельные люди, и я ничего не могу им ответить, потому что моя дочь, которая на домашнем обучении, на самом деле… в другом мире. Алекс, хватит. Ты знаешь, что я всегда на твоей стороне, что никогда не пойду против тебя, но взамен прошу… всегда просил лишь одного: не прерывай наш род.       Алекс молчала, механически ковыряя вилкой остатки десерта. Аппетит пропал. Она нервно закусила губу, почувствовав во рту металлический привкус. Этот разговор был неизбежен, но девушка не ожидала, что отец начнёт его при их госте.       — Я подобрал варианты, — перед ней легли свёртки, которые отец принёс с собой. Медленно разворачивая пергаменты, Алекс пробежала глазами по списку: имена, возраст, образование, состояние… некоторые фамилии были подчеркнуты. — Я не стал принимать решения за тебя. У тебя не больше десяти дней, этого хватит, чтобы отправиться в будущее, обдумать всё и вернуться. До июля осталось меньше трёх месяцев. Если будешь медлить, мы просто не успеем организовать свадьбу.       — Оминис Мракс? О Мерлин! Марволо Мракс? Ты вписал всех, кого знал?!       — Мы с Морфином обсуждали это. Странно, что ты не рассказывала, насколько вы с Оминисом близки…       — Это была уловка, мы друзья, а он женится на Анне, сестре Себастьяна, через пару лет, — устало пробормотала Алекс, продолжая изучать список.       Лэндон многозначительно посмотрел на дочь, но, взвесив что-то в голове, понимающе кивнул.       — Так вот, Морфин был бы рад, если бы ты обручилась с его сыном Марволо. Он говорил, что Вы ладите.       Мраксы растратят всё состояние за полвека, а Марволо, между прочим, разыскивает меня, чтобы убить, — Алекс задумалась. — Нет, погоди… он узнает о моей «небольшой шалости» только к лету, — девушка махнула рукой, не глядя на отца, представляя, как он сейчас близок к обмороку. — Я не объясню, но поверь, ты сам знать не захочешь.       Алекс продолжала изучать список, медленно проводя пальцем по строкам.       — Блэки — слишком мрачны, Пруэтты — чересчур добродушны. Пламли — безликая посредственность, а Норткотты — до невозможности шумливы. Малфои же… от них веет таким холодом, что никакие согревающие не способны его растопить, — фыркнула Алекс. — Крауч? О, да, на рождественском приёме… и мой категоричный ответ — нет. Вестерны? — усмешка тронула её губы. — Нет, спасибо, хватило знакомства с его потомком. Нотты — воплощение высокомерия, о Кэрроу я вообще молчу. А Краверсы… странная семейка, нечего сказать… Всё? — девочка наивно хлопала глазами. — Как жаль…       — АЛЕКС!       — Алексис, ты неправа, — ледяной тон Тома заставил Лэндона осесть в кресло, гневно сверля дочь взглядом. — Малфои отнюдь не так холодны, и брак с представительницей столь уважаемой фамилии принесёт твоей семье огромную пользу. Я уверен, что Вы значительно приумножите состояние ячеек банка обоих семей, — заключил он, отпив чаю.       Ярость клокотала в девушке, но она изо всех сил сдерживалась, чтобы не устроить скандал прямо за столом. Сжимая вилку, Алекс начала считать до десяти… жаль, прервалась на трёх…       — Иди со своими советами к Мордреду, — процедила она сквозь зубы, бросая вилку.       — АЛЕКС!       Громкий хлопок двери возвестил об исчезновении Алекс из столовой.       — Том, прошу простить мою дочь, она временами… — Лэндон всё ещё тяжело дышал от гнева, — признаться, вспыльчивость — не её черта. Но сейчас… не знаю, что на неё нашло. Обычно она не позволяет себе такое поведение.       — Возможно, Алексис просто не понравились предложенные варианты, сэр. Уверен, что по возвращении домой она предложит Вам свои собственные. Я сделаю всё возможное, чтобы после нашего отъезда она вернулась ровно через неделю.       Мужчина заметно помрачнел, глядя на поверхность стола, где лежала выброшенная девушкой вилка и недоеденный десерт.       — Спасибо вам, — кивнул Лэндон, сжав руку в кулак от бессилия. — Верно, я был слишком резок с ней, оттого она и разозлилась. Ох, Мерлин, верно, так и есть.       Том удивлённо поднял брови. Девочка вертела отцом как хотела, а он ещё и виноватым себя чувствовал. Невероятно. Поблагодарив за обед и заверив хозяина дома, что всё в порядке, молодой человек отправился в библиотеку. Время не должно было пропадать зря — его ждала руническая магия, а количество книг по рунам на полках было поистине впечатляющим. Глупо было бы упускать такую возможность.       Тем временем Алекс кружилась по саду, вымещая злость на собственных пальцах. Она не просто злилась — она была вне себя от ярости. Он посмел снова навязывать ей свои советы, когда сам… — неожиданно мысль прервалась. Они ничего не обещали друг другу, а интерес угасает так же быстро, как и возникает. Чёрт возьми, даже обвинить его было не в чем.       Она проиграла. И с ужасом поняла, что допустила непростительную ошибку — привязалась. Алекс почувствовала себя героиней мелодрамы, отвергнутой ради другой, главной героини, которая всегда в центре внимания.       Он нуждался в ней, ведьма знала это с того самого дня, как рассказала ему о Скриптории. И каждый день он нуждался в ней. Пытаясь решить собственные проблемы, она не замечала, как постоянно подогревала интерес Реддла, но, разрешив свои трудности, он отвернулся от неё. Это не укладывалось в голове. Когда она была беспомощна, он нуждался в ней, а как только обрела силу, здравомыслие и порядок в жизни — стала безразличной.       Поёжившись от вечернего холода, Алекс заметила, как быстро сменяется день ночью. Темнота принесла с собой и холод. Она медленно вернулась в поместье, благодаря всех богов, что не встретила отца по дороге.       Ей стало невыносимо стыдно перед ним. Позволить себе истерику в присутствии гостя — это было недопустимо. Отвергать его варианты, над которыми он так тщательно трудился, выписывая их, хотя совершенно не был обязан этого делать, — крайне грубо. Другие отцы составляли брачные контракты с теми, кого считали достойными кандидатами, но не Лэндон… Алекс знала о его щепетильности в этом вопросе и все равно позволила себе такую вольность.       Остановившись у своей двери, девушка затихла, медленно поворачивая голову в сторону соседней комнаты. Тело действовало быстрее, чем соображал разум. Она сама не заметила, как постучала, и, услышав тихое: «войдите», было бы глупо не воспользоваться приглашением.       — Я хотела… — девушка замялась, стоя в дверном проеме, — хотела извиниться за свой выпад.       Реддл удивленно поднял бровь, не отрываясь от книги, которую читал; он полулежал на заправленной кровати, погруженный в чтение.       — Я принимаю извинения, — безразлично ответил он, перелистывая страницу. — Извинись перед отцом, он винит себя в твоей несдержанности.       — Разумеется, — кивнула Алексис, проходя внутрь и аккуратно закрывая за собой дверь. — Почему ты так отстранился?       Он устало покачал головой. Алекс невольно бросила взгляд на свою колдографию, которая лежала лицевой стороной на комоде.       — Изволь, Алексис, — не поднимая взгляда, холодно произнес Том, — не стоит унижать себя этим разговором еще больше.       Девушка свела брови на переносице, сжимая руки за спиной до боли в кулаках.       — Что ты хочешь этим сказать? Как я унижаю себя, если просто задаю вопрос?       — Конечно, я не полагался на твою сообразительность, но все же упомянул дважды. Повторяю третий раз: к алтарю я тебя не поведу, — тем же холодным, ровным голосом продолжал Том, перелистывая очередную страницу. — Я сразу предупредил: мне это не нужно, и более того, я сразу сказал, что возлюбленными мы никогда не станем. Отвечая на твой вопрос, Алексис, ты унижаешь себя, проявляя такое слабохарактерное чувство, которое не можешь произнести вслух, но которое так очевидно читается по твоему вопросу и выпадам. Внемли, наконец, голосу разума, ведьма: твое место здесь, мое там.       Пелена неожиданно накрыла её глаза, и она ощутила себя на краю пропасти, словно последний камень срывался вниз вместе с ней. Алекс ужаснулась: его слова не должны были так повлиять на неё. Не должны. Но сердце разрывалось на части, а куски сгорали в ярком, поглощающем пламени.       — Извини, я… одну минуту, — она старалась скрыть надломленный голос, вылетая из комнаты.       Вбежав в свою спальню, Алекс наложила заглушающее заклинание, неверуя своим глазам, когда увидела, как ногти проткнули кожу. Амортенция не ошиблась. Девушка всхлипнула, позволяя слезам струиться по лицу. Спиной опираясь на стену, она обняла себя руками. Как это могло произойти? Почему она сразу не заметила, насколько глубоко погрузилась в чувства к другому человеку?       Глупая, глупая, глупая.       Ведьма с силой стирала слезы, но они продолжали течь, не останавливаясь ни на мгновение. Её мелко трясло, и она бросилась в ванную комнату. Собирая волосы беспалочковой магией, включила холодную воду; набрала в ладони воды и плеснула себе на лицо. Её зверски тошнило, благо желудок был пуст, и не пришлось сгибаться, чтобы его освободить. Плеснув еще холодной воды на лицо, она мельком скользнула взглядом по своему отражению. Опухшие глаза, красные щеки и до одури печальный взгляд.       Нужно было вернуться. Нельзя было показывать, какой эффект произвели его слова. Направляя палочку на лицо, девушка произнесла заклятие красоты, стирая все возможные следы.       Еще раз взглянув в зеркало, она попыталась улыбнуться своему отражению. Покидая комнату, старалась угнездить в себе хоть каплю сил, чтобы отвечать с достоинством.       — Мне послышалось, что я воду не закрыла, но мне лишь показалось, — усмехнулась Алексис, проведя кончиком языка по губам, едва войдя в комнату. Том, наконец, оторвался от книги, прослеживая её взглядом. — Знаешь, отсюда открывается просто сказочный вид на рассвет. Я засиживалась за учебниками, любуясь восходом солнца, — девушка сглотнула, стараясь сохранить ровный голос, хотя прекрасно осознавала, насколько нелепо звучат её слова. — Я поняла, что ты имел в виду, Том. Напротив, было бы странно, если бы наш взаимный интерес сохранялся долго. Это всего лишь влечение, не более того, без тени симпатии — я это понимаю. Обещаю, сегодня… это был последний подобный выход за рамки дозволенного. Скоро ужин, надеюсь, ты составишь нам с отцом компанию.       — Разумеется.       Она бесшумно вышла, прикрыв за собой дверь. Сложив руки на груди, Алексис поспешила к отцу, чтобы успеть объясниться до ужина.       Чувство было такое, словно она сидит в объятом пламенем доме, на стуле, который вот-вот вспыхнет. Подол платья, казалось, уже загорелся, а она, в отчаянии, поливает его спиртом, чтобы пламя разгорелось ещё ярче, красочнее, стараясь увидеть отблеск прекрасного перед собственным сгоранием.       Лэндон уже сидел за столом, когда Алексис спустилась.       — Я хотела бы извиниться за своё несдержанное поведение. Испытания меня измотали, да и я сама устала. Впредь такого не повторится, клянусь…       — Замолчи, — прервал её отец, подняв руку. — Оставь эти оправдания для друзей. Я знаю свою дочь, и если моя дочь начинает оправдываться, значит, она лжёт. Если ты решила лгать мне, лучше молчи.       Алекс сжала губы, чувствуя, как непроизвольно задрожала нижняя губа. На лице появилась печальная усмешка, одновременно с вуалью слёз застилаемой глаза.       — Мне больно, пап…       Лэндон встревоженно посмотрел на неё. Дочь была не похожа на себя: пустой взгляд, дрожащие губы — картина говорила сама за себя. Он быстро обогнул стол, прижимая её к себе. Алексис уткнулась ему в плечо, слезы, горячие и обильные, пропитывали его рубашку.       — Я знаю, чувствую, что что-то не так, — выдохнул Лэндон, успокаивающе поглаживая её волосы. Минуты тянулись, словно часы. Затем он осторожно взял её лицо в свои большие, мозолистые руки. — Ты сильнее всех, кого я знаю. Ты справишься с любым испытанием, с любой раной, с любой настигшей неудачей. Ты мне веришь?       Алексис кивнула, вытирая слёзы. Вера в отца была её якорем, её опорой в этом бушующем море жизни.       — Как насчёт бельгийского белого шоколада на ужин? — бодро спросил Лэндон. — А ещё какао со сливками и горстью сахара?       — Ты купил бельгийский шоколад? — сдавленно охнула девушка, уголки губ дернулись в искренней улыбке, пусть и слабой. — Я его лет сто не ела!       — Не пугай меня такими цифрами, а то я и всерьёз могу их воспринять, — рассмеялся Лэндон, доставая из старинного буфета в углу несколько плиток шоколада.       — Спасибо, — продолжала улыбаться Алексис, усаживаясь за стол.       Вошедший в обеденную комнату черноволосый юноша, слегка стер её улыбку. Алексис, однако, быстро переключила внимание на шоколад, ловко распаковывая и раскладывая кусочки по тарелке, пока услужливые домовые сервировали стол.       — Филк, принеси Алекс какао со сливками и сахар отдельно, — попросил Лэндон.       Когда стол был полон, перед ней появился горячий, сладко пахнущий напиток. Изящно насаживая кусочек тающего шоколада на вилку, она медленно прожевала его, наслаждаясь тонким цитрусовым послевкусием.       Том Реддл мельком взглянул на неё, не комментируя трапезу. Он пытался не думать, но в памяти всплывали неприятные моменты: Алексис заменяла обычную еду шоколадом только тогда, когда была лишена аппетита. А аппетит у этой ведьмы был отменным. Исключение составляли лишь дни, когда её терзали тревога, страх или боль. Том был раздражен. Эта информация ему была ни к чему. Зачем мозг засоряет себя такими бесполезными мелочами?       — Как у тебя дела в школе, Алекс? — Лэндон первым нарушил тишину за ужином.       Доев последний кусочек шоколада, девушка отодвинула от себя приборы, отдавая предпочтение какао.       — Просто прекрасно, — натянула она улыбку, — преуспеваю во всех предметах и числюсь среди лучших учеников… на втором месте. Том обходит меня в успеваемости, с этим ничего не поделаешь, — пожала она плечами.       — Правда? Поразительно. Вы, должно быть, все время посвящаете учёбе, Том?       Реддл протер рот салфеткой, беря в руку кружку чая.       — Это не так. Я хорошо усваиваю материал, потому что люблю учиться.       — Похвально. Ваши родители, должно быть, очень гордятся вами.       — У меня нет родителей, — светским тоном произнес юноша, ничуть не смущаясь, — я вырос в магловском приюте, сэр. О магии узнал лишь получив письмо из Хогвартса. Но, как я выяснил, я не маглорождённый, а полукровка, сэр.       Глаза Лэндона угрожали выпасть из орбит. Реддл же безмятежно пил чай. Мужчина подбирал слова с трудом, мельком взглянул на нахмуренное лицо дочери и всё же совладал с собой.       — Уверен, они гордились бы Вами вдвойне, Том. Предполагаю, Вам пришлось нелегко. Удивительно, как Вы справились, это определённо заслуживает уважения.       Алекс пыталась, но у неё совершенно не получалось утопиться в кружке с какао. Она боялась даже вздохнуть и уже минуту не отрывала её от губ. К счастью, всё внимание было приковано к Реддлу, который, почему-то, решил быть предельно откровенным с её отцом. Больше всего её поражали слова отца. Она знала, как пренебрежительно он отзывался о полукровках и маглорождённых. Он держал лицо, но Алекс видела, как он закатывал глаза, когда Себастьян нагрянул в гости, а тот был полукровкой даже не в прямом поколение.       Они продолжали разговор, а девушка лихорадочно искала способ сбежать из-за стола.

***

      Алексис перерыла всю библиотеку; груда книг лежала у её ног, а сама она возвышалась над этим книжным хаосом, пролистывая одну книгу за другой.       — Убираться будешь сама, — протянула женщина, сидевшая в кресле в углу библиотеки.       Испуганно вздрогнув, девушка перевела взгляд на мать. Она и не заметила, как та вошла. Сесилия поражала её: она вернулась в необычайно хорошем настроении, ещё даже не успев никого оскорбить за весь день. Алекс знала, что это временно. После встреч с родственниками она всегда несколько дней ходила счастливая, ведь, в отличие от родной сестры, её замужество куда более выгодным союзом.       — Матушка, — прищурилась девушка, внезапно понимая, что женщина может ей помочь, — я ищу магловский роман про Элоизу и Роберта, но не помню название. Вы не читали ничего подобного?       Сесилия поначалу тщательно скрывала свою любовь к магловским романам, но затем неожиданно несколько полок семейной библиотеки запестрили ими. А Алекс не могла простить себе потерю книжки. Она не помнила ни года издания, ни названия и теперь понятия не имела, как и где её найти. Более того, она уже успела апарировать на ту самую улицу, где купила книгу, но лавки того торговца там еще не существовало.       — Не припомню таких имён, — пожала плечами Сесилия, — с каких пор тебя интересуют романы? Всю жизнь ты закапывалась в учебниках и методических пособиях… впрочем, юные леди начинают читать романы, когда познают любовь, — Сесилия вдруг рассмеялась, поднимая взгляд от своей книги. — Неужто ... ты?       — Мне понравилось переплетение интриг, не более, — вкрадчиво ответила Алексис, отворачиваясь. Она уже успела пожалеть, что обратилась к матери.       — Забудь эти бредни о вечной любви, — фыркнула женщина, поправляя платье на коленях, — всё проходит со временем, что бы там ни писали в книжках. Тебе-то подавно не светит; дело даже не в том, что ты должна выйти замуж по расчету, а в том, что ты, моя милая дочурка, попросту недостойна любви.       Алекс тяжело вздохнула, расставляя книги на полках. Ей были неприятны не столько слова Сесилии, сколько тот факт, что их мог слышать Реддл, сидевший неподалёку за соседним стеллажом. Девушка предпочла молчать, впервые, кажется, не ответив на провокацию Сесилии, чем та тут же воспользовалась.       — Молчание выступает в роли согласия? – сладко улыбнулась женщина, прекрасно понимая, что их беседа отнюдь не конфиденциальна. – Да что с тобой? Я, кажется, попала в яблочко? Ах, Алекса, никто не разделит с тобой твою любовь, – развела она руками. – Тебя просто не за что любить. Ты возомнила себя особенной, но это какой-то сюр, чрезмерная самооценка играет с тобой злую шутку. Ты глупа, неказиста, твоя грация на уровне сапога... влюбляются отнюдь не в таких.       — Я знаю, матушка, — кивнула Алексис.       Она не видела, как улыбка сошла с лица женщины, и та, удивлённо качнув головой и прищурившись, смотрела на неё. А Алекс восприняла слова матери всерьез. Сесилия повторяла это так часто, но сегодня почему-то не хотелось отшучиваться. Возможно, она и правда права. Себастьян руководствовался корыстью, с Киллианом у них ничего не вышло, а Тома она просто перестала интересовать. Абсолютно разные люди… и девушка пришла к выводу, что проблема всё это время была в ней самой. Только в ней.       Собрав книги с пола, Алексис под пристальным взглядом матери вышла из библиотеки. Ей было не по себе, даже найти книгу, чтобы отвлечься, не удалось.       Девушка уже собрала вещи, приготовила деньги и готовилась к отъезду через несколько дней. Её мучил неясный, внезапно возникший, чувственный груз. Но в последний момент, увидев, как тонкая серебристо-перламутровая нить тянется из её груди, передумала. Алекс не считала себя мазохисткой, но ей сильнее захотелось проверить себя на прочность. Справиться без магии. И пока ей это удавалось среди людей, хотя наедине всё обстояло с точностью до наоборот.