До скорой бесконечности

      В безмятежной тишине раздавались стуки каблуков, когда девушка мчалась по лестнице. Полумрак, вечно окутывающий это место, не был для неё преградой — она помнила каждую ступеньку, каждый поворот, словно шла по знакомым тропам. Войдя в активированную арку, ведьма устремилась к высокой двери, дергая ручку и вваливаясь в огромную комнату.       Тишину разрывали лишь её дыхание и неясный свет, который, казалось, исходил от луны, пусть зал не имел ни одного окна. Четыре больших портрета на стенах оставались пустыми, храня тайны своих обитателей.       — Мне нужна ваша помощь! — прокричала она, склоняясь вперёд и опираясь на колени, чтобы перевести дух после долгого бега.       Нежелание идти к хранителям тянулось весь день. Падение на Лестрейнджа, мокрая от пролитого чая рубашка за обедом и сине-фиолетовые пятна на коленях и локтях, появившиеся с бешеной скоростью, заставили её изменить мнение. Ещё десять минут назад она лежала в постели, пока подушка не начала её душить. Теперь же она была готова отвечать перед хранителями ради помощи.       Краем глаза Алексис заметила, как тени на портретах медленно замирают, доходя до середины старого полотна. Она взглянула на четвёрку давно ушедших людей, и страх затаился где-то в груди.       — Как Вам удалось вернуть зрение? — неожиданно спросила Ниов Фицджеральд, прикладывая руку ко рту и пристально смотря на неё.       Алекс застыла, не ожидая этого вопроса. Взоры Персиваля, Чарльза и Сан Бакара выражали живой интерес. Казалось, они знали ответ и без объяснений.       — Ритуал… я провела тёмный рунический ритуал и переложила все свои страдания на другого человека, — её голос дрогнул под натиском взгляда Ниов, который стал жестоким. — Это не был невинный человек. Я его убила; он был насильником, который истязал своих жертв до самой смерти.       Ниов, нахмурившись, возразила:       — Судьёй быть Вы не вправе. Не Вам решать, кому жить, а кому умирать. Мы предупреждали вас, а Вы связались с тёмной магией, и ни капли раскаяния не ощущаете…       — Я убивала и раньше, — с горечью произнесла Алексис, чувствуя, как холод пронизывает её слова.       — Убийства ради высшего блага и убийства для личной выгоды — это совершенно разные вещи, — с укором заметил Сан Бакар.       Алексис чувствовала, как стены вокруг давят, но терпеливо держалась, не желая показывать своё несогласие. Ей была нужна помощь, и она смогла убедить себя: смерть этого человека спасла множество жизни, и единственное хорошее, что он сделал — это освободил её от проклятия.       — Моя слепота делала меня уязвимой. Разве я заслужила этого? — спросила она жалостливо, словно защищаясь, вспоминая методику Себастьяна, который всегда знал, как давить на слабости. — Я выполнила своё предназначение, спасла много жизней, рискуя своей, подавила восстание… и никогда не жаловалась на несправедливость этой жизни.       — Алексис, никто не заслуживает такого, — начал Персиваль, выдерживая паузу. — Но наш дар заставляет нас делать выбор. Я стал учителем, но Вы же встали на поле боя и до сих пор не уходите из гущи событий. Пора понять: судьбу, которую Вы формируете, не будет легко сгладить. Воин не знает отдыха — и это не профессия, а образ жизни.       — Не вините несправедливость в Вашей жизни, — подхватил Чарльз Руквуд, желая дополнить слова Рэкхема, — у Вас есть возможность сойти с поля боя, но пока Вы на нём, не удивляйтесь летящим в Вас камням.       Поджав губы, Алексис задумалась. Они были правы. Возможность остаться в прошлом без войн была, но она сама сделала выбор в пользу будущего.       — Разве воина осуждают за убийства? — спросила она, опустив взгляд.       — Вы правы. Воину позволено погружаться в кровь врагов ради достижения цели, но убивать за горстку монет в деревнях… это уже другое дело, — с серьезным выражением лица произнес Сан Бакар, а в глазах Хардман читалось понимание. Он единственный из всех был из Слизерина, и потому знал, как трудно балансировать на тонком лезвии, не имея возможности снизойти с него.       — Это разовый случай.       — Переступив грань однажды, обратной дороги нет, — спокойно заметила Ниов, её голос был пронизан тяжестью.       — Значит, я сама проложу этот путь. Героем я никогда не была — и не стану, но и в тьме не погрязну, — Алексис пожала плечами, её жест говорил о внутренней решимости. — Я пришла к вам, потому что вижу человека, который давно умер, — начала она, тщательно подбирая слова и разглядывая хранителей, которые с интересом ждали продолжения. — Этот человек будто мстит мне за что-то. Она материальна: кидает предметы, ставит подножки, душит и портит мои зелья. Я вижу Исидору Морганак.       В воздухе повисла гнетущая тишина. Хранители переглядывались, словно делясь мыслями, но ни один не произнес ни слова.       — Она портит мою жизнь, но, похоже, не пытается убить, лишь очень своеобразно предупреждает…       — Это не она, — решительно произнес Персиваль, его голос был полон уверенности. — Исидора была талантливой ученицей. Она без труда смогла бы создать свою проекцию. Вы активировали её чем-то…       — Проекция не говорит мне, чего хочет, только повторяет: «Найди меня», — Алексис наклонила голову, её взгляд стал задумчивее. — Она кричала на меня однажды, когда я впервые обратилась к ней на «ты». И ещё, перед тем как начать издеваться надо мной, предупредила два дня назад: «Моё терпение подошло к концу». Пару раз называла лгуньей. Я спрашивала, но она не отвечает.       — Персиваль, — Ниов повернулась к портрету мужчины, её глаза светились тревогой, даже через пыльное полотно. — Это похоже на неё. Может ли «найди меня» означать портрет? Она не могла знать, чем всё обернется, не могла предвидеть, что упоминания о ней будут стерты.       — Если это так, то… мне очень жаль, Алексис, — вздохнул Персиваль, опуская голову, словно исчезла надежда. — Все портреты Исидоры сожжены, упоминания уничтожены. Если, как Вы говорите, проекция становится изощреннее с каждым часом, боюсь, в неё вложено конкретное намерение. Исидора горела идеей обучать, делиться знаниями, и её благие намерения могут завести Вас на край пропасти. Она не любила тех, кто не использовал свой потенциал, и сейчас проекция видит, как Вы сознательно отказываетесь от общения с ней.       Поговорить… В голове Алекс закрутились шестерёнки. Всего однажды ей довелось увидеть упоминания об Исидоре, кроме как на испытаниях хранителей.       — Я видела в Фелдкрофте её сожженный портрет. Возможно ли восстановить его?       Персиваль явно колебался.       — Древняя магия имеет множество ветвей, и Вы можете овладеть некоторыми из них, — его голос стал более мягким. — Но Ваша специализация — разрушение, это мощная ветвь, перекрывающая многие другие. В прошлом задача наставника состояла в том, чтобы раскрывать таланты ученика. Часы, которые привели Вас сюда, — это временная ветвь. Иметь возможность перемещаться по временным точкам — лишь часть той магии, которая включает контроль времени…       — Это очень опасная магия, — предупредительно начала Ниов, её лицо стало серьезным. — Если мы возьмемся за Ваше обучение, то только с условием… клятвой! Ни при каких обстоятельствах Вы не должны пренебрегать нашими советами и словами. Строгий контроль: ни шагу без нашего одобрения…       — Магия может восстановить утерянное временем? — спросила Алексис с надеждой.       — Да, — вмешался Руквуд.       В глазах Алексис загорелся азарт, ей с трудом удавалось скрыть волнение от новых знаний.       — Но Вы должны понимать, что не на все вопросы мы сможем ответить, не все пути готовы Вам передать, — наставническим тоном говорила Ниов. — Наше время как хранителей давно подошло к концу.       — Я готова, — резко воскликнула Алексис, её решимость звучала по-настоящему вдохновляюще. — Я буду слушать и не стану…       — Вас некому учить и сдерживать, Алексис. Это должна стать последняя ветвь древней магии в Вашей жизни, — перебила девушку Ниов, её голос звучал как грозовой раскат. — Древняя магия не просто так канула в небытие. Ученики убивали наставников из-за власти. Наставники высших магов! Исидора далеко не первая, кто предал доверие. Быть обладателем этого дара — огромная ответственность и страшное проклятие. В Вас горит огонь юности, Вы вспыльчивы, но если хотите сохранить рассудок, должны узнать истинную историю древней магии. Лишь опыт прошлых лет может уберечь от ошибок.       — Я готова, — уверенно повторила Алекс, сжимая кулаки в ожидании.       — Тогда готовьтесь к самому сложному испытанию, которое было вверено мне в своё время, — произнёс Персиваль, его глаза напоминали глубокую бездну, таящую в себе секреты. — После него я выбрал свой путь, но многие, по его истечении, не возвращались. Либо возвращались не в своём уме — их стали называть темными хранителями. Мы не давали Вам выбора; я, лично, запретил себе ввязываться в Ваше обучение. Но Ваш интерес… к сожалению, только разжигает ошибки.       Их испытания были направлены на закрытие хранилища, но это… У Алекс не хватало слов, чтобы выразить удивление и радость — шанс узнать об истоках дара стал её целью с самого начала обучения в Хогвартсе. Исидоре явно стоило появиться раньше, чтобы хранители, наконец, начали говорить. Пройти испытание, чтобы овладеть магией времени — это было то, на что она была согласна, даже под угрозой смерти — ради возможности узнать больше.       — Алексис, должен предупредить Вас ещё раз: испытание опасное и жестокое… — Персиваль замолчал, заметив в глазах девушки неподдельный интерес и жажду скорее отправиться в путь. Никакого страха. — Бывший замок ушёл под воду много лет назад на побережье Клагмар. Огромная скала в форме креста послужит Вам маяком. Вам придётся проплыть под водой, исследовать замок и найти портрет хранителя. Если он сочтёт Вас достойной, явит испытание. Без знаний о прошлом и проверки духа я не возьмусь обучать учеников. Только Вы решаете, готовы ли пойти на риск ради призрачной надежды, что ветвь времени в Вас не закрыта…       — Я как можно быстрее сделаю это, профессор Рэкхем, — твёрдо кивнула девушка, чувствуя, как внутри разгорается пламя решимости.       Дальнейших указаний не последовало, поэтому она поспешила покинуть зал картографии. Осторожно ступая по библиотеке, Алекс наложила дезиллюминационные чары, как только вышла из запретной секции.       Множество раз она пролетала мимо скалы в форме креста, так что найти замок проблемой не было. Куда большей проблемой стало не задохнуться под водой. Алекс остановилась у книжных стеллажей, понимая: если ей нужна информация, добывать её нужно немедленно. Если бы замок не ушёл под воду, она бы уже сейчас рванула туда через выручай-комнату, захватив зелья и растения. Мысли бурлили, кровь стучала в висках — она была так близка к разгадке, так близка к тому, чтобы сам Персиваль Рэкхем, пусть и почивший, стал ей кем-то вроде наставника.       Алекс вдруг усмехнулась, поднимая книги с полок, которые, по её мнению, могли помочь. На пятом курсе она бегала точно так же, желая как можно быстрее найти ответ на свой вопрос. Она отодвинула на второй план мысли о Реддле, подругах и симпатичном профессоре — её тревоги теперь сосредоточились лишь на поисках истины.       Небольшой шар, созданный Алекс, освещал страницы, и она опиралась головой на согнутую руку, погружаясь в очередную, что оказалась через пару часов — бесполезную книгу. Глаза слипались — сутки без сна проходили тяжело, её подрагивало.       Заснуть было не суждено. Стул резко накренился и с глухим звуком упал на пол. Алекс морщилась от боли в пояснице, лежа на полу, когда над ней возникла Исидора, внимательно смотря в книгу, оставшуюся на столе.       Отбой был слишком давно, чтобы она могла накричать на хранительницу. Впрочем, какой был смысл? Проекция жила отдельной жизнью и не обладала характером создателя.       Вздохнув, девушка поднялась на ноги. Такое пробуждение действовало получше холодной воды в лицо. С новыми силами Алекс вновь принялась за книги, пролистывая страницы чуть быстрее, в надежде выловить необходимую информацию.       С восходом солнца волшебный светильник постепенно угасал, и девушка нежно прикоснулась к его поверхности, словно прощаясь с ночным изучением, которое всегда имело для неё больший успех, чем поиски днём. Вскоре, через пару часов, в воздухе начали раздаваться голоса студентов, снующих по коридорам, наполняя пространство бесшумным гулом. Забежав в туалет, чтобы пригладить свои волосы и умыться, она уверенно направилась в большой зал.       Как ни странно, её серые глаза встретились с Клементиной, явно недовольной ранним пробуждением. Девушка мрачно склонила голову, словно искала внутри себя силы, чтобы справиться с этим утром. Странно, обычно Клем не встаёт раньше конца завтрака.       — Как спалось? — спросила Алекс, опускаясь рядом с ней, стараясь создать атмосферу непринужденности.       За столы плавно стекали ученики. Стол Слизерина оставался еще долгое время с несколькими учащимися. Клементина, подняв глаза, метнула на Алекс настороженный взгляд, который говорил о множестве вопросов, но вместо этого уткнулась в тарелку с сэндвичем, недовольно бурча.       — Где ты была? Выглядишь как живой труп.       — Зачиталась и уснула в библиотеке, — пожала плечами Алексис, и в её глазах сверкнуло что-то, как будто она вновь обрела силы. Второе дыхание, не иначе.       Клементина явно не была удовлетворена таким ответом, но спорить и расспрашивать, похоже, у неё не было ни желания, ни сил.       — Как ты считаешь, — неожиданно спохватилась Алекс, поднимая баночку кофе, — какие способы дышать под водой?       — Может, жабросли?       — А подольше? — Алекс на автомате продолжала наполнять свою чашку кофе, с живым интересом ожидая ответа подруги.       — Было заклинание, но признаюсь, я не помню. Профессор Деламар, возможно, сможет помочь, — произнесла Таккар, подозрительно прищурившись. — А зачем тебе это?       — От знаний становится легче, — улыбнулась Алекс, добавляя горячую воду из графина в чашку.       — Ну, конечно.       Клементина закатила глаза, но ранний подъем не располагал к глубоким разговорам, поэтому она молча продолжала поглощать завтрак. Профессора на месте ещё не было, но спросить его было неплохой идеей — кто, как не он, знает о чарах лучше всех.       — Где ты была всю ночь? — в голосе Кассиопеи звучала настойчивость.       Алекс дернулась, чуть не расплескав кофе, переводя взгляд на подошедшую Кассиопею. Её взгляд искоса глянул на вошедшего в зал Реддла с неизменной компанией Лестрейнджа и Эйвери, Алексис улыбнулась.       — У меня было свидание под луной, — с лукавой искоркой в глазах усмехнулась Алекс. — Ты интересуешься из-за заботы или с другими намерениями… может, кому-то расскажешь? — кокетливо спросила она, бросив взгляд на прищурившегося Эдгара, внимательно слушавшего их разговор.       Клементина закатила глаза, но промолчала.       — С кем? — Малфой продолжала наступать.       — Он такой высокий и красивый… — мечтательно протянула Алекс, делая глоток из кружки.       В этот момент её лицо скривилось, и она выплюнула содержимое в кружку, морщась еще хуже, чем студенты во время питья костероста. Спешно наливая себе воду, чтобы запить, Алекс не обращала внимания на удивленные взгляды подруг.       — Какая гадость, — продолжала она морщиться, даже после того, как запила водой этот странный вкус.       Таккар тем временем покачала перед ней баночкой с кофе, только наполовину полной.       — Она была целая.       Передёрнувшись от отвращения, Алекс с недовольством отодвинула кружку, словно избавляясь от неприятного рода воспоминаний. Малфой, устав, села напротив, медленно осознавая, что Алекс просто тешит себя шутками.       Уроки прошли на удивление спокойно; Исидоры не было видно, сущность проекции словно успокоилась, наблюдая за тем, как девушка старается найти выход из ситуации.       После занятий Алекс решительно направилась в выручай-комнату. Оказавшись внутри, она привычно обошла пространство, выдыхая с облегчением. Быть одной в этом волшебном месте было легче, но всегда оставалось ощущение, что за плечом кто-то внимательно наблюдает.       Поясная сумка, которую Алекс предпочитала брать на испытания, сильно износилась за годы. Тем не менее, девушка уверенно начала пересчитывать содержимое — зелья и растения, аккуратно разложены по карманам. Комната, которая когда-то была лишь её, теперь делилась с расточительным юношей, и Алекс не могла сварить рябиновый отвар из-за отсутствия крови саламандры. Оставался только один выход — ей нужно было украдкой выскользнуть в Хогсмид. Она всегда предпочитала наполнять самый большой карман рябиновым отваром — десяти пузырьков, конечно, могло бы хватить, но рисковать не хотелось. Во время боя времени на восстановление сил всегда недостаточно, тогда как отвар, если превысить дозировку, способен моментально залечивать раны.       Осторожно срезая ядовитую тентакулу с больших горшков, Алекс, снижая её длину, аккуратно помещала фрагменты в дальний карман своей поясной сумки. Она всегда предпочитала быть готовой ко всему, поскольку никогда не знала, что именно может понадобиться.       Закрывая за собой дверь выручай-комнаты, девушка неспешно направилась по коридорам к статуе одноглазой ведьмы. Статуя, находилась возле главных движущихся лестниц на третьем этаже. Пройдя мимо неё, Алекс села на свободную лавочку, потирая пальцы от волнения — пока ждала, когда студенты уйдут из коридора.       Спустя час ей захотелось крикнуть «Империус!» всем, кто задерживался в коридоре. Одни уходили, но приходили новые лица. Раньше Уизли часто помогал ей расчищать путь от любопытных глаз своими экспериментами, когда кому-то из них нужно было добраться до Хогсмида. Теперь же Алекс оставалось только ждать.       Как только компания гриффиндорцев прошла мимо, она дождалась, пока они ступят на лестницу, и, не раздумывая, рванула к статуе. Активировав её с помощью заклинания Диссендиум, она мгновенно скользнула в открывшийся проход, за собой быстро закрыв его.       Затхлый запах подземелья ударил в нос. Поджав губы, Алекс убрала волосы за спину и побежала по коридорам сладкого королевства, надеясь не провести всю ночь в Хогсмиде.       Покинув соблазнительный, но сейчас не представлявший интерес магазин, Алекс устремилась в лавку «Зелья Джея Пепина». В её время ей управлял внук основателя; теперь за прилавком мялся, переставляя пузырьки, очевидно его потомок.       Не теряя времени, Алекс по списку купила ингредиенты, которых не хватало и которые грозили закончиться в любой момент. Пересчитав деньги после всех совершенных покупок, она ужаснулась — очень скоро у неё появятся незапланированные проблемы. Впасть в безденежное уныние ей не давал тяжёлый пакет, который она сжимала в руке, доверху заполненный всевозможными сладостями. С горящими глазами она отправила и их, и ингредиенты в свою сумку с незримым расширением, облегчила её чарами и, натянув капюшон чёрной мантии, двинулась по коридорам сладкого королевства.       Быстро справившись с зельями в выручай-комнате, Алекс наполнила свою сумку рябиновым отваром и эдурусом, прихватив несколько бинтов из шкафа. Она раздумывала, когда лучше отправиться на испытание, опускаясь на большой диван рядом со входом в виварий.       Теперь она была уже переодета, облаченная в привычное одеяние для испытаний хранителей. Черная майка на бретелях служила ей в качестве нательного белья, в неё был вплетён мех пушишки с волшебными свойствами, не позволявшими коже перегреваться или охлаждаться. Поверх неё она надела плотную черную рубашку из драконьей кожи с волосками единорога, придающими огнеупорную защиту; перчатки защищали от нагрева палочки и возможных травм при падении, Алекс была уверена, что её ладони останутся целыми. Небольшие черные доспехи из железа опоясывали грудь и обходили талию, издали их можно было принять за декорированную блузу. С низом было проще — враги целились в голову, а не в ноги, поэтому тёмные брюки, идентичные по составу рубашке, была заправлены в тяжёлые ботинки.       Без единого намека на женственность, Алекс закинула ноги в ботинках на спинку дивана, скрестив их и свисая головой вниз. Белые, пока что распущенные волосы струились по мраморному полу, создавая эффект водопада.       Алекс пыталась настроиться; отголоски страха поднимались в её далеко не бесстрашной душе, как думали хранители. Она боялась не смерти, а того, что вернётся другой. Что бы там ни было за испытанием, девушка без колебаний решила его пройти, но ей сразу пришлось определиться с темной магией. Верно, не стоило её использовать, раз испытание было столь серьёзным. Только вот Алекс, без непростительных чар, прошла всего два испытания, и это было по-настоящему тяжело, после них она и отлеживалась в больничном крыле.       Взгляд серых глаз неотрывно следил за перевернутой, стоявшей рядом с ней Исидорой. Что бы там ни предложила эта женщина, Алекс уже не испытывала такой жгучей ненависти, как раньше. Нет. Исидора явно настраивала проекцию на определенную задачу — терроризировать, однако она и не могла подумать, что это для кого-то обернется в плюс. Хардман была уверена, что без острой необходимости не пошла бы к хранителям, а они не открыли бы ей путь в новое испытание.       — Удобно?       Уйдя глубоко в свои мысли, Алекс не заметила хлопок закрывающейся двери. Она, как ужаленная, подскочила на диване, сваливаясь кубарем вниз и громко выражая своё недовольство ругательствами, которые когда-то слышала от Клементины.       Вскочив на ноги, Алекс потерла шею, через которую посчастливилось перевернуться. Щурясь от негодования, она взглянула в черные глаза напротив.       — Мне сейчас как никогда не до тебя, — ощетинилась девушка.       Реддл не собирался её отпускать, и, взвесив в голове, что успокоить мысли и обрести ясность она сможет лишь в полете, Алекс чарами невидимости сокрыла поясную сумку, прекрасно балансировавшую у неё на бедрах. Схватив метлу из шкафа, она попыталась проскользнуть мимо парня, его оценочный взгляд проходил по ней с настороженностью.       — Куда собралась? — Том резко дернул её за волосы, когда она проходила мимо, одним движением запутывая их в своих пальцах. Кроткий вскрик, как музыка для его ушей, сорвался с бледных губ.       Алекс осторожно вывернулась, одна рука сжимала метлу, а другой она старалась уменьшить давление на корни, обхватив собственные волосы.       — Отпусти.       — Я задал вопрос, — зашипел Реддл, сильнее дернув её за волосы, заставляя приблизиться.       Он с равнодушием смотрел сверху вниз, в то время как её взгляд, полон решимости, возжелал пробить его холодный фасад.       — Считай твой вопрос не услышан и проигнорирован, — скривила губы Алекс, испытывая очередную волну боли в корнях. Том явно не был удовлетворен её ответом.       Хардман не знала, сколько времени прошло, но по её расчетам отбой начался совсем недавно. Испытание она хотела пройти этой ночью, не желая тратить драгоценное время на сон. Преграда в лице Реддла начинала её раздражать. Алекс потянулась в карман брюк, но не успела выхватить палочку — одним движением руки Реддла она улетела прямо к ногам Исидоры, которая также недовольно оглядывала их, но ничего не делала.       Но вдруг в глазах Реддла мелькнуло что-то—легкая, почти незаметная улыбка тронула его губы, и он разжал кулак, отпуская волосы девушки.       — По-видимому, ответа мне не добиться. Ступай, надеюсь, завтра ты будешь более сговорчивой, — произнес он, отходя и складывая руки на груди.       Такая резкая перемена настроения не сулила ничего хорошего, но, не теряя времени, Алекс рванула за палочкой и стремительно покинула выручай-комнату, даже не оборачиваясь на парня. Она решила, что с этим разберется завтра — на сегодня у неё были другие планы.       Наложив чары обнаружения и убедившись, что он не идет следом, Алекс, завязав волосы в высокий хвост, взмыла в воздух, колдуя защиту для глаз на высоте.       Не сбавляя скорости, Алекс пролетела над Хогвартсом. Невозможно было не засмотреться на величественное здание вдали. Она позволила себе обернуться, украдкой проверяя, одна ли она в воздухе, и окинула замок, погрязший в тумане, восторженным взглядом. Стоило только потерять зрение, как мир будто обрел новые краски: каждый закат и новый рассвет встречались изобилием цветов, не таких, как прежде, словно насыщеннее, гармоничнее. И сейчас Алекс не могла отвести глаз от неописуемо красивой природы, окутанной сумраком ночи.       От порыва зимнего ветра древко метлы повело в сторону. С легкостью выпрямляя его, ведьма взлетела выше, уходя от потока. Пролетая над прибрежной пещерой, девушка набрала скорость, зная, как опасно лететь над ней, но проходить через неё она бы не решилась. В своё время её оккупировали гоблины и «Пепламбы»: давно затянувшиеся раны до сих пор ныли при воспоминаниях о том, как много крови она потеряла там, и бессчетное множество непростительных заклинаний, слетевших с конца палочки, как бытовое «Левиосо».       Метлу вновь повело. Ей не так много раз приходилось летать над пещерой зимой; явно отвыкшая от этого, Алекс наклонилась. Её обдувал морозный ветер, щеки жгло огнём, но спасало то, что остальная часть тела была защищена непробиваемой для холодов и снега одеждой. Лента сорвалась с её волос на высокой скорости. Зажмурившись со всей силы, Алекс вцепилась в обезумевшую метлу, стараясь сделать упор на быстроту. Она оставила себе лишь два варианта: либо ей удастся набрать бешеную скорость, и метла не успеет накрениться, либо…       Метлу повело в бок.       Завихрения снега не успевали осесть в её волосах, когда Алекс была закручена в воздушной петле. Метла уверенно выбрала свое направление, не взирая на мнение сидящей на ней блондинки.       Испытание оказалось меньшей проблемой, чем перелет по бушующим воздушным потокам.       Легкие стягивало от нехватки воздуха, и в промозглом ветре ей казалось, что он проникает сквозь нее, не позволяя вдохнуть. Круговорот затягивал всё сильнее. У неё была всего одна попытка, чтобы провернуть задуманное: одной рукой Алекс старалась удержаться на метле, которая неестественно раскачивалась, а другой нащупывала палочку в кармане брюк. Голова кружилась, хватка становилась всё слабее.       Животный ужас, что смерть подстерегает её из-за собственной самоуверенности, накрывал девушку, как мрачная тень. Она направила палочку, но увидеть, как метла меняет курс, не смогла — её вновь повело. Сердце стучало в груди, как будто готовилось к побегу; в один момент оно замерло. Новый поворот метлы оказался внезапным, и Алекс повисла в воздухе, цепляясь за метлу, пытаясь вложить палочку в карман. Руки отказывались слушаться, последняя надежда была в палочке… Отпустив её, Алекс была уверена, что удержится на руках за метлу, но как можно… Скрепя сердце, она расцепила пальцы.       И тут метла сделала неожиданный поворот под порывом ветра.       Цепкие пальцы обоих рук соскользнули с древка.       Зажмурившись от страха, девушка стремительно падала с внушительной высоты, устремляясь к заснеженным скалам, как след за своей палочкой.       Органы скрутились в тугой узел. Рывок. Алекс задышала, со страхом открывая глаза. Она улавливала лишь мелькающие картинки, которые двигались так быстро, что разглядеть что-то было невозможно. Тепло окутывало её, а чужое рваное дыхание становилось всё отчетливее на бледном от страха лице. Первое, что она сумела заметить, было то, что она не просто перемещалась в пространстве, а летела на метле. Не на своей. Мужское тело, в которое она вцеплялась ногтями, было ей знакомо. Прижавшись носом к теплой шее, она уловила аромат одеколона. Кто бы мог подумать, что этот запах успокоит её — раньше она бы рассмеялась в лицо тому, кто так сказал. Но сейчас она крепче обняла парня, пытаясь выровнять дыхание, заполняя легкие таким желанным ароматом.       Через мгновение Алекс почувствовала твердую землю под ногами и, наконец, смогла широко раскрыть глаза. От волнения она закусила губу и, нервно выкручивая пальцы, пыталась осознать происходящее.       — Ты могла, черт возьми, попросить меня аппарировать! — закричал Реддл, передавая ей её палочку, пойманную в полете. Он притянул её за ворот рубашки; она тряслась в его руках, словно птичка, оказавшаяся в клетке. — Ты бы подохла, если бы я не полетел следом! Каково умереть героине от паршивого падения? Настолько уверена в себе, что готова поставить жизнь на кон, лишь бы не ранить гордость просьбой? Так вот, милая моя, безрассудство — это не…       Он не успел договорить, заметив, как её взгляд изменился.       Адреналин, смешанный с нетерпением, бил фонтаном в груди. Алекс вновь начала задыхаться, не пытаясь вырваться из его властной хватки; он слишком часто это делал, и она знала — у неё нет шансов. Уголки её губ приподнимались с каждым его новым словом — настоящая истерика. Она чуть не умерла самой глупой смертью, а он все еще не упускал возможности её спасти. Девушка всхлипывала в смехе, а он замолкал. Его глаза, покрытые дымкой злости, темнели всё сильнее, и рука, сжимавшая её воротник, опустилась. Реддл впервые не понимал, что делать, в то время как ведьма усмехалась в мрачном веселье, по её щекам текли слёзы, и по лицу можно было смело сказать — она, похоже, окончательно свихнулась.       Глубоко дыша, она пыталась успокоиться, хотя слёзы всё ещё стекали по покрасневшему лицу. Пульс бился быстрее, чем когда-либо, сердце норовило вырваться из грудной клетки. Алекс медленно открыла рот и провела языком по губам, заметив, как Том проследил за этим жестом. Ей было так страшно минуту назад, и сейчас всё казалось сном; мир продолжал хаотично вращаться перед глазами.       Её лицо резко сменилось на серьёзное, но не успел Реддл ничего сделать, как девушка уже была рядом. Алекс, завороженно смотря в его тёмные глаза, в которых при лунном свете можно было разглядеть ледяные оттенки самой тьмы, прижалась к нему. Её пальцы зацепились за его воротник белой рубашки, поверх которой было накинуто чёрное пальто.       Не ведая, что делает, она поднялась на носочки и прижалась губами к его, неумело скользя по ним. Том растерялся всего на мгновение, но этого хватило, чтобы он вновь ощутил холод на своем лице. Его пальцы резко легли на затылок девушки, не позволяя ей отойти.       Её безжизненные губы блестели от слюны; глаза метались, не зная, за что зацепиться. Она открывала рот и что-то говорила, но слова растворялись в воздухе. Реддл не ожидал такого; его губы горели огнём, и, не осознавая, он медленно провёл языком по нижней губе, шумно сглатывая. Голова опустела.       Ждать больше не было ни сил, ни желания. Наклонившись, он сам накрыл губы Алексис поцелуем. Яростно, настойчиво. Девушка, ахнув от неожиданности, сама, не ведая того, позволила ему углубить поцелуй. Мягкие, пытливые губы ощущались на собственных так правильно. Алекс обхватила его шею руками, в то время как он властно притягивал её за затылок, наклоняя голову для более глубокого вторжения в этот наглый ротик.       Реддл грубо оттянул её за нижнюю губу зубами, чувствуя алые капли на своем языке, она не поморщилась, а он не сдержал усмешки — её кровь будто была пропитана десертами, настолько сладка она была. Второй рукой Том слегка надавил на челюсть девушки, она послушно её расслабила. Быстро училась. Ведь то с каким упорством она старалась перенять инициативу в поцелуе отдавалось теплотой, скручивающимся в тугой узел в низу живота желанием. Он позволил. Алекс проходилась языком по кромке идеальных зубов, сминала губы, зализывала легкие укусы.       — Ты солгал тогда на балу, — тихо произнесла она, вновь прижимаясь к нему, её губы коснулись его на мгновение. Том ощущал её слова как удар, но оторваться от неё становилось всё труднее — это было бы сродни самоубийству. — Ты соврал, когда сказал, что не влюблён в меня.       Парень замер, глубоким взглядом цепляя её уверенный жемчужный взор. Невзирая на глупость её слов, он продолжал её жадно целовать. Том агрессивно углубил собственнический поцелуй, встречаясь с её языком. Электрический импульс пробежал по телу, словно их магия сплеталась, получив долгожданную разрядку. Глухой стон ничуть не отрезвил его.       Слишком самоуверенная.       Но будь иначе, он бы не сошел с ума.       И продолжал прощаться с рассудком, целуя развязно, мокро, девственные губы, которые до него никто не трогал. Осознание того, что она принадлежит только ему, разжигало огонь не меньше, чем её покорность в этом поцелуе. Реддл брал своё, исследуя, грубо и вновь вталкивая свой язык в её рот, сплетаясь во властном поцелуе. Он крепко сжимал её талию, проводя пальцами по затылку, наматывая на кулак отвратительные, снежно-белые волосы, которые занимали его внимание с первого дня. Порождение невинности таяло в его руках, и его хриплый стон утонул в девичьем рту.       Прерывисто выдыхая, Реддл прижался лбом к её, стараясь успокоиться и не совершить свой первый сексуальный опыт прямо здесь. Каменный член неприятно натягивал ткань школьных брюк, нижнее бельё было влажным от предэкулята. Он простонал сквозь зубы, когда она крепче прижалась к нему, бедром явно ощущая его возбуждение.       — Остановись, — прошептал он на грани слышимости, чувствуя себя неожиданно уязвимым.       Впервые за многие годы он просил, а не приказывал.       — Не могу, — тяжело дыша, ответила она ему в тон.       — Не стоит проверять границы моего самоконтроля, Алексис, — прошипел Реддл, путая пальцы в её волосах, вразрез со словами не позволяя отстраниться.       Алекс, услышав его слова, немного пришла в себя. Она нежно коснулась губами его губ, оставив легкий поцелуй, на который Том тут же ответил. В воздухе повисло безумие. Она чувствовала, как его пальцы крепче сжались на её талии, а сама, задыхаясь от эмоций, чуть отстранилась, вдруг осознав всю напряженность ситуации. Взгляды их встретились, и в этом взгляде переплетались желание и неуверенность.       — Я могу отвлечь тебя, — улыбнулась она, закусывая губы, ощущая его вкус во рту, — могу признаться: я шла сюда, зная, что это может быть моей погибелью.       — Что?       Мгновение взгляд Реддла стал настойчиво серьёзным.       — Меня ждёт испытание. Без него я не смогу избавиться от Исидоры, — искренне призналась Хардман, поднимая глаза на него.       — Испытание? — переспросил Том, его мысли всё ещё метались где-то далеко.       Алекс вздохнула, сложив руки на груди и начиная неспешно вышагивать вокруг него.       — Испытания для таких, как я — обладателей древней магии — показывают хранителям, на что способны их ученики. Мои предыдущие испытания касались изучения воспоминаний: сила, разум, рассудительность и покорность, когда это необходимо; а сейчас я должна убедить хранителей в том, что хочу и могу учиться. Я не знаю, что меня ждёт, но я готова к всему… теперь точно готова, — твёрдо сказала Хардман, останавливаясь и отвечая его взгляду.       Внимательно слушая её, Реддл наконец обрел ясность ума.       — Согласись, будет легче, если я буду в курсе твоих планов до начала их осуществления, — произнёс он, соскользнув с былого наваждения. — Мы связаны не только темной магией…       Алекс хмыкнула, поджав губы, её взгляд остыл.       — Скажешь чем еще?       — Не берусь ничего утверждать на этом этапе, — ответил Реддл, — но похоже, наша связь куда сильнее, чем я мог предположить.       От его ровного тона Алекс захотелось пустить в него жалящее. В груди её раздавался стук сердца, а по телу разливалась тяжесть, однако она ощущала это как нечто приятное.       Смутившись собственных эмоций и возникшей напряжённой тишины, она заправила волосы за ухо и неловко промолвила:       — Моя метла восстановлению не подлежит. Можем аппарировать на побережье Клагмар? — с легким отчаянием в голосе произнесла Алексис.       — Ты всё ещё хочешь...       — Да! — воскликнула она. — Я готова. У меня всё с собой… кроме метлы, — добавила Алексис, скосив глаза в сторону со смешанным чувством стыда и решимости.       Другого Реддла от неё не ожидал. Силе духа можно было только позавидовать. Алекс сбросила напряжение, выветрила все лишние мысли из головы, поддавшись порыву, и теперь была уверена в своих силах.       — Покажи мне, я там не был.       Найдя в своей голове воспоминания о том, как она долго блуждала по побережью во время испытания Сана Бакара, Хардман раскрыла сознание, уже ощущая, как нетерпеливо Том вламывается в него.       Запечатлев в голове окружающие виды, Реддл протянул ей руку, и они тут же унеслись в водоворот.       Ровно ступая по земле, Алекс вертела головой, вспоминая, где должна была быть скала. В процессе она не переставала задавать вопросы. Выяснилось, что комната сразу после её ухода услужливо предоставила Реддлу метлу, и он с легкостью обошёл её чары обнаружения, оставаясь под дезиллюминацией, пока она не начала падать. То, что он умеет летать, не вызывало удивления; порой казалось, он мог всё. Но как он избежал воздушного потока, оставалось загадкой.       Внезапно звук тяжелых лап по камням заставил молодых людей резко обернуться и выхватить палочки. На них неспешно шёл дромарог — явно старый, с множеством порезов на теле и мутными глазами; один из рогов был обломан. Он смотрел на них с яростью, его размеры, безусловно, превышали гиппогрифа в два раза.       Том уже собирался атаковать, но Алекс заметила на боку дромарога ровный шрам в форме полумесяца.       — Avada…       — Стой! — резко вскрикнула она, опуская пальцами его палочку и не давая произнести заклятие. — Пожалуйста, не нужно. Отойди.       — Ты свихнулась? — поморщился Реддл от бессмысленности происходящего. Но, увидев в глазах девушки мольбу, он скривил губы. — Развлекайся, — сказал он, отступая в сторону.       Дромарог затормозил, когда парень отошел, его взгляд остановился на Алекс, которая не пыталась атаковать. Древнее существо, видимо, посчиталось её более желанной добычей и стремительно преодолело расстояние между ними. Том оцепенел, когда, вместо того чтобы поднять палочку, ведьма опустилась на одно колено, когда дромарог подобрался совсем близко.       Она не шевелилась, устремила взор на землю и продолжала стоять на колене. Спустя долгие секунды дромарог угрожающе провёл головой в дюйме от её головы, обнажив клыки, Том уже было поднял палочку, но через мгновенье существо склонилось в знак полного подчинения перед ведьмой. Улыбнувшись, девушка поднялась и обняла волшебную тварь за шею.       — Не знала, что вы так долго живете, — прошептала она, нежно поглаживая его огромную морду. — Здравствуй, старый друг.       Дромарог издал звук, похожий на рев, словно понимал каждое её слово. Реддл наблюдал с вытянутым лицом, как Алекс без усилий запрыгивает на него и продолжает гладить. Приручить дромарога могла только эта чокнутая ведьма.       Тем временем, направляя чудовище в сторону Реддла, Алекс оборачивалась к нему:       — Залезешь?       Как только они поравнялись, дромарог, явно не впечатлённый Реддлом, сердито прорычал, из его пасти капала жидкая субстанция.       — Обойдусь, — неохотно выдавил Реддл, все еще ошарашенный.       — Он не съест тебя, — уверила Алекс, наклоняясь к дромарогу. — Правда, дружок, мы не будем есть этого заносчивого, но на редкость привлекательного молодого человека? — Дромарог негромко заревел, будто отвечая на её слова. — Он сказал, что не будет.       Хардман протянула Реддлу руку, завершая многозначительные переговоры. Он, всё ещё сомневаясь, в конце концов, забрался на существо.       — Держись лучше за меня, — посоветовала Алекс, колдуя упряжку и уверенно схватив концы веревки. — Я знаю место, но не знаю, как добраться туда по земле. Будем передвигаться быстро.       Реддл поднял бровь — он впервые сидел верхом на дромароге. Едва ли кто-то мог похвастаться этим: среди его знакомых, наверняка, никто. Ох, разумеется, кроме сумасшедшей ведьмы, которая, судя по всему, делала это далеко не в первый раз.       Чувствуя, как его руки обхватывают её за талию, девушка дернула за веревки. Дромарог мгновенно взял разгон, и Реддл сдавил пальцы ещё крепче.       — Ты сумасшедшая, — выдохнул он ей в ухо, прижимаясь всем телом к её спине.       Алекс рассмеялась, её веселила его реакция.       — Нужно уметь признавать силу другого, чтобы он признал твою, — громко крикнула она, перекрывая ветер, а дромарог, не теряя времени, мчался вперед.       Снег хрустел под его ногами, и он ловко взобрался на одну из гор. Хардман оглянулась, выбирая направление, и, дернув за веревки, направила животное вниз к побережью. Она внимательно следила за скалой, пока та не исчезла за их спинами, когда они спустились с горы. В прошлом она отдавала предпочтение метле, но иногда так и хотелось прокатиться на дромароге — отказать себе в этом было невозможно. Точно так же, как с Крыланной — гиппогрифом, с которым подружилась Поппи, а затем и Алекс. Полетать на белоснежном гиппогрифе было настоящим удовольствием.       Том соскочил с дромарога, как только Алекс остановила его. Не то чтобы ему не понравилось, но страх не оставлял его на протяжении всей поездки. Что может скрываться в мыслях этого волшебного существа? Поверить в его добрые намерения ему было крайне сложно. Алекс убрала веревки и, приняв помощь Тома, слезла, оказываясь к нему слишком близко.       — Я не ошибся, когда в первый день назвал тебя чокнутой, — усмехнулся Реддл, его уверенность явно возросла, когда под ногами была твердая земля.       Не дав девушке ответить, он прильнул к её губам, запечатывая возмущение поцелуем. Алекс ответила, едва успев понять его намерения, углубляя поцелуй, но не перенимая инициативу — ей нравилось, как он ведёт.       Лунный диск освещал двух молодых людей, плотными тенями приникавшими друг к другу. Алекс запутала пальцы в его мягких, тёмных волосах, позволяя ему притягивать себя ближе. Она покорялась его властным рукам и сходила с ума от осознания, что первый настоящий поцелуй — именно с ним. Он не смеялся над её неопытностью, сам направлял.       — Мне пора, — уткнувшись ему в шею, тихо произнесла Алекс, оставляя короткий поцелуй на отчаянно пульсирующей венке.       Том зарылся носом в густые белые волосы, запах морозного леса настиг его лёгкие, но тонкий аромат шампуня с миндалем всё же смешивался с холодом, пробиваясь сладкой ноткой.       — Постарайся не умереть.       Кивнув, Алекс нехотя отстранилась. Она не хотела, чтобы эта безумная ночь заканчивалась. Попросив Реддла одолжить метлу, она быстро привела её в порядок, оборачиваясь к парню. Не удержавшись, оставила целомудренный поцелуй на его губах, прежде чем взмыть в воздух.       Замедляя полёт, она достала ленту из поясной сумки и вновь завязала волосы. Скала оказалась прямо перед ней, и, спустившись к воде, Алекс вместе с метлой стремительно нырнула в озеро. Применив заклятие головного пузыря, она вдохнула как можно больше воздуха, прежде чем уйти под воду.       Мощный свет заклинания "люмос" освещал толщу воды, а она стремилась всё ниже. На дне показались высокие башни, покрытые мхом. Время и вода размыли их, и теперь казалось, что они вот-вот развалятся при малейшем прикосновении. Подплыв ближе, Алекс нырнула в высокую открытую дверь, уменьшая метлу.