До скорой бесконечности

      Солнечные лучи проникали в комнату, сквозь большое деревянное окно, чья старая белая краска давно потрескалась и словно забыла о своей прежней яркости, кусками висела на створках. Алексис, погруженная в свои мысли, перебирала содержимое бежевой сумочки. На дне, почти забытые, лежали шорты и майка из конца двадцатого века, в школе она уже не сможет объяснить подобное одеяние, однако расставаться с этим не хотелось. Она уже переоделась в привычные для этого времени вещи, лишь пальто все еще лежало на кровати нетронутым.       Всё бы ничего, но пропали её длинные серьги, купленные в том же самом будущем. Алексис отчетливо помнила, что засыпала не в них, и, перевернув сумку, убедилась, что они не там.       Она вышла из комнаты, быстрым взглядом окинув пространство — ни следа от них. Внезапно её осенило: «Возможно, я оставила их на раковине, когда принимала душ». Грубо хлопнув себя по лбу, она направилась в ванную.       Распахнув дверь, Хардман почти на бегу подошла к раковине и, облегчённо вздохнув, увидела свои серьги. Сапфиры ярко блестели от капель воды. Алекс растянула губы в улыбке и незамедлительно решила их надеть. Не опоздать на поезд было в приоритете сейчас для неё.       — Алексис!       Хардман дернулась, машинально оборачиваясь на звук голоса, и в тот же миг ощутила, как земля уходит из-под ног. Перед ней стоял Том Реддл в белоснежной ванне, его глаза потемнели, а брови изогнулись.       Он держал в руках небольшое полотенце, которое, судя по всему, использовал, чтобы вытереть волосы, а капли воды, медленно стекавшие по его мускулистому телу, будто играли в прятки с солнечными лучами, подчеркивая контуры его рельефного торса. В воздухе витала напряженная тишина, и, невольно захваченная его хроматикой, её взгляд скользнул вниз, к редким темным волоскам, нисходившим от пупка до области бедер. Его тонкие пальцы спешно опустили полотенце, но оно не могло скрыть всё, что она увидела. Пожалуй, она никогда прежде не видела никого в таком виде.       Когда их взгляды встретились, Алексис, сбитая с толку, моментально зарделась и выбежала за дверь, пролепетав извинения.       Перед глазами до сих пор стоял он — Том, обнаженный и уверенный в себе. Впервые ей довелось лицезреть мужчину в таком уязвимом состоянии, и это зрелище прочно запечатлелось в её памяти. Кажется, она замерла на несколько мгновений, которые растянулись до бесконечности. На её лице разлился стыд, словно теплый поток, когда она, не зная, как себя вести, опустилась на диван и начала нервно выламывать себе пальцы.       Смятение охватило её; хотелось провалиться сквозь землю и никогда больше не встречаться с Реддлом. Мысли метались, создавая волнение, а сердце неистово колотилось в грудной клетке.       Повернувшись к приоткрытой двери, она не удержалась и закричала:       — Закрываться надо!       Её голос звучал так, словно она ведёт войну с позором, стремясь переключить на него своё смущение. И путь нападения показался ей самым подходящим.       Жар, исполнивший её тело, приятно жег в нижней части живота, как будто открывая неведомые ощущения. В этот момент Том вышел из ванной — не спеша, размеренно, у него по мокрым волосам ещё стремительно стекали капли воды, расходясь по плечам. Брюки скрывали ту область, о которой она беспокойно размышляла, всё ещё краснея от помыслов, что не могла вытеснить из головы.       — Следует стучаться, — произнёс он с холодком в голосе, а его пальцы аккуратно укладывали мокрые волосы. — Мы живём вдвоем, и если меня нет в комнате, то, скорее всего, я в душевой.       Хардман вновь смущенно отвернулась, когда он начал надевать рубашку, которая лежала на спинке дивана. Том медленно застегивал пуговицы, насмехаясь над её смущением. Стыд для него, казалось, был чужд; все, что занимало его ум после её стремительного побега, — это жаркое волнение, бурливо распускающееся где-то внутри. Возбуждение от того, как она невольно посмотрела на него, продолжало манить, притягивать и не отпускало, заставляя ткани его брюк натянуться до предела.       Каждый звук застегиваемых пуговиц будто обострял момент, подчеркивая неловкость, витавшую в воздухе, который казался слишком тесным для обоих. Алекс чувствовала, как сердце стучит чаще, несмотря на желание раствориться от стыда и смятения.       — Ты ведь не предупреждаешь меня каждый раз, когда уходишь. Я не слышала воды и… мог бы закрыться! — не удержалась она, прорычав сквозь зубы, словно пыталась напомнить себе, кто тут на самом деле виноват.       — Тут нет замков ни у одной двери, — произнёс Том, закатив глаза, будто это и вправду было настолько очевидно. — Я надеялся на твою благовоспитанность.       — Ты сам говорил, что запирающие изучают на первом курсе! — воскликнула Алексис, отняв руки от лица и нахмурив брови. — Я не… я бы никогда не зашла в ванную, если бы знала, что ты там!       Её слова вырвались с искренним негодованием, словно она пыталась выдолбить в его сознании правильное понимание границ.       — Мне показалось иначе, — с легким вздохом произнёс парень, застёгивая пуговицы на рукавах, стоя за её спиной. Он наклонился к девушке, которая вновь начинала краснеть от смущения, и, почти шёпотом добавил: — Ты не спешила выходить.       — Хватит!       Алексис резко вскочила на ноги, её охватило желание удариться головой об стену и потерять сознание, лишь бы не продолжать этот разговор. В голове снова и снова мелькал его обнажённый образ. Том, будто услышав её внутренние терзания, только усмехнулся, продолжая издеваться. Закрыв за собой дверь, Хардман прислонилась к ней лбом, ощущая, как предательски мягко из её мыслей выскользнули. Этот мерзавец научился делать это незаметно или она оказалась слишком уязвимой целью.       Её щеки пылали от стыда — она осознала, что Реддл видел, о чём она думала. Алекс в панике метнулась к своей сумке, стремясь уйти от общества парня как можно скорее, а чтобы этого добиться, следовало побыстрее оказаться в школе. Надев пальто и накинув на себя тёплый шарф, она выскользнула из комнаты, удостоверившись, что ничего не забыла.       — Я готова, — коротко произнесла она, глядя на Реддла, который, изнутри запирал замок на ключ, и положил его в почтовый ящик откуда обычно берут письма.       — Сегодня я уже аппарировал, так что держись крепче, чтобы не выплюнуть свои органы на пол, — с ехидной ухмылкой произнёс Том, убирая палочку в карман.       Алекс не ответила, лишь кивнула, подойдя ближе. Она вцепилась пальцами в его плечи и зажмурилась, когда их обоих закрутило в водовороте тумана.       Когда она открыла глаза, ощутив твердую землю под ногами, то поняла, что прижалась к нему ещё крепче во время трансгрессии. Это больше напоминало объятия. Смущение снова охватило её, когда в мыслях должно было быть совсем другое.       — Я даже немного буду скучать, — с лёгкой улыбкой вымолвила Хардман, отстраняясь и оглядываясь по сторонам. — Это были интересные каникулы.       Её лицо светилось, а лёгкий румянец розово горел под зимними лучами солнца, которое, несмотря на всю свою яркость, не грело. Они вышли из магловского проулка, тупик, который всегда служил для Тома отправной точкой аппарации до школы или Косого переулка. Он с удовольствием переместился бы сразу к месту учёбы, но выполнить совместную аппарацию на такую дистанцию не смог бы — расщеплять собственный крестраж ему не хотелось.       Слова Алексис вызвали у него лёгкое искривление губ. Всё прошло не по плану, могло ли быть иначе с этой чокнутой ведьмой? Она должна была кричать от условий жизни, презирать маглов со всеми их проблемами. Но вместо этого он видел, как утром она проскользнула к соседнему дому, стараясь не шуметь, пока он якобы спал. Конверт с деньгами, которые она пересчитывала, прежде чем отнести их магле с дочерью, тоже не остался незамеченным. Встреча с Меропой, убийство отца и его родственников, создание крестража — всё это не пугало её. Казалось, она даже не вспоминала, что была носителем его души. С другой стороны, у неё было больше времени, чтобы смириться с этим, больше из-за путешествий во времени, чем у него.       Тем не менее, всё шло не так уж и плохо, судя по её мыслям, а Реддл судил именно по ним. Алекс теперь была уверена: стоит ей исчезнуть в другое время, и мир будет обречён на гибель. Она пока сама не осознавала, что взвалила на себя новую ответственность, и это было несомненно успехом для парня. Теперь она никуда от него не денется, как и её древняя магия.       Алекс плелась за ним по магловским улочкам, и впереди уже виднелся большой вокзал.       — Почему ты так напряжён? — не выдержала она.       Осколок чужой души излучал необъяснимую тревогу. Она не так часто вдавалась в его эмоции, но из любопытства научилась различать его чувства. Том стиснул губы, недовольно бросив взгляд в её сторону.       — Если ты не перестанешь зацикливаться на моих эмоциях, я начну проникать в твои мысли куда чаще, чем тебе бы хотелось, — произнес Том, стараясь сохранить нарочито спокойный тон.       — Возможно, именно поэтому живые люди не подходят под вместилище души, — задумчиво произнесла Алексис, вкладывая в голос издевательские нотки, — но игнорировать твои чувства я просто не в состоянии.       Неосознанно щелкнув челюстью, Реддл слегка скривил лицо. Да, Алексис была его крестражем. Лучший способ сохранить часть души в себе, безусловно, но смириться с тем, что его эмоции стали ей видимы, было невозможно.       Напряжение накаляло атмосферу, хотя он и не замечал его, пока она не заговорила.       Они подошли к стене, разделяющей волшебников и маглов. Алексис остановилась, недоверчиво прищурив глаза, когда мимо проходили маглы, не обращая на них никакого внимания. Волшебников тоже не было видно — они, вероятно, явились последними.       — Тебя пугает эта стена? Серьезно? — усмехнулся парень, замечая заминку.       — Ничего меня не пугает, — резко отрезала девушка, а затем, вздохнув, добавила: — Это уже третий раз, как мне предстоит пройти через неё, и каждый раз мне кажется, будто я останусь там навсегда. Я понимаю, что это глупо, но… Серьёзно? Никто не боится этого?       Уголки губ Тома задрожали в улыбке; она явно смущалась.       — Директор Блэк разрешал проходить через камины тем, у кого была такая возможность. Но здесь… — она запнулась, не в силах подыскать подходящие слова.       Блондинка зажмурила глаза, приказав себе успокоиться. Насколько трудно было в первый раз пересечь эту стену перед шестым курсом! Они с Поппи перебежали её в общем смехе. А вот перед каникулами, раздражённая из-за Клементины, Алекс преодолела страх, просто зажмурившись. Сейчас разбегаться казалось бессмысленной затеей. Чувствуя холодное прикосновение его руки к своей, Алексис подняла взгляд на невозмутимого Реддла.       — Если из-за тебя мы опоздаем на поезд, я тебя придушу, — процедил он, отчетливо выделяя каждое слово.       — Твои угрозы о моей гибели, спешу напомнить, теперь абсолютно бессмысленны, — с вызовом ответила она.       Хардман крепко сжала руку Реддла, когда он направился к стене. Девушка смотрела прямо, ощущая, как будто проходит сквозь толщу холодной воды. Внезапно они оказались на станции отправления Хогвартс-экспресс. Протяжный гудок объявил о скором отъезде. Ученики забегали в поезд, в то время как младшие курсы все еще стояли на перроне, прощаясь с родителями.       Скорее забежав в вагон, они едва успели устроиться, как поезд тронулся с места под еще один громкий гудок. По узким коридорам все еще пробирались ученики, в надежде найти для себя место. Алексис осознала, что они продолжают держаться за руки, и поспешно отняла свою. Их тактильный контакт сегодня переходил все допустимые нормы.       — Увидимся в школе, — кивнула блондинка, собираясь отойти, но была остановлена крепкой хваткой за предплечье.       — Успеешь к своим друзьям, прежде я хочу посвятить тебя в то, во что ты сама ввязалась, — произнес он, сжимая её руку еще сильнее, когда она попыталась вырваться.       Каждый раз, будь то начало нового учебного года или окончание каникул, они собирались в шестом купе, обсуждая планы и делясь новостями. Этот раз не было исключением: Реддл спешил донести до Алексис свои намерения, касающиеся её. Он считал, она должна знать о планах, чтобы в нужный момент предложить свою помощь или выдвинуть теорию. Крестраж теперь всегда должен был быть при нём.       — Собираешься втянуть меня в свою шайку, Реддл? — ошарашенно глянула на него блондинка.       — Ты уже втянута в это, если твой выбор — оставаться в неведении, что же…       Возможно, этот исход не был худшим, подумала Алексис. У неё появлялся шанс понять, зачем именно Реддлу собирать вокруг себя студентов. Может, она поймёт, почему они словно псы бегают вокруг него, вынюхивая информацию по первому его требованию.       Картинно выдохнув, девушка немного склонила голову. Том молча пошел по коридору, а она в привычной манере потянулась за ним. Студенты расступались, пропуская Реддла. Староста школы не нуждался в том, чтобы расталкивать их, чтобы пройти.       Открыв дверцу купе, он деликатно пропустил девушку вперед. Алекс, осмотрев присутствующих, заметила, что Эйвери, Розье и Малфой устроились на одном длинном сиденье, достаточно просторном, чтобы впустить еще одного человека — к примеру, её саму. Второе сиденье было пустым, и это было очевидным намёком. Алекс замерла на пороге, пока парни обменивались удивленными взглядами, но никто не осмеливался нарушить тишину. Том, с легкой настойчивостью, подтолкнул её к абсолютно свободному сиденью, и, устроившись у окна, она принялась нервно перебирать волосы, положив полусогнутую руку на столик.       Состояние было наполнено тихими приветствиями, как только Том сел рядом с ней.       — Рад вас видеть, друзья, — начал он, и в воздухе повисло мрачное молчание. Голос его был холоден, как северный ветер, и Алекс поежилась — она отвыкла от этого Тома Реддла за летние каникулы. — В новом семестре в наших рядах, как вы успели заметить, появилось пополнение. Но сейчас главное не это. Я хочу услышать, как вы провели каникулы. Начнем с тебя, Розье.       — М-мой Лорд, — тут же спохватился парень с каштановыми волосами, стараясь убрать с лица непослушную челку. — Как Вы и приказывали, я провел время в поместье. Удалось подслушать разговор отца с его напарником… — Розье бросил мимолетный взгляд на Алексис, как бы раздумывая, даёт ли разрешение Тому говорить при ней. Реддл, читая его мысли, легко кивнул, подтверждая это. — Та девчонка, которую они искали, — она обладает странной магией. Это — проявление древней силы, давно утерянной и ставшей мифом. Грин-де-Вальд жаждет её, он верит, что это сделает его армию непобедимой…       В её мыслях раздался командующий голос Реддла: «Держи эмоции под контролем».       Крайне плохо.       — …известно, что девчонка часто появляется в окрестностях школы. В этом году сюда под прикрытием переброшены многие, и хотя есть сведения, что она обучается в школе, их опровергают тем, что никто не был замечен с таким даром, — завершил Розье, опуская взгляд на пол.       Том погрузился в глубокие раздумья, в воздухе витала напряженность, никто не смел прервать его молчание.       — Похвально, — медленно произнес он, под внимательным взглядом своих товарищей. — Но это не новость. Я уже осведомлён об этом, — в его голосе проскользнули нотки нетерпения.       Розье слегка смутился, но продолжил.       — Грин-де-Вальд всё еще в Париже, он не показывает себя в Британии. Отец упоминал о новом смотрителе… Прингл, кажется… Дело в том, что предыдущий завхоз был убит по воле Грин-де-Вальда, тот отказал в помощи. Не уверен, но отец сказал, что Прингл или кто-то другой может взять на себя эту ответственность…       — Значит, Грин-де-Вальд стремится к школе. Интересно… — протянул Том, уголки его губ дернулись в мрачной усмешке.       Неосознанно Алексис вспомнила Глэдвина Муна — пьяницу-смотрителя из её времен. Да, он был отнюдь не лучшим примером, но именно он научил её усиленной алохоморе за помощь в устранении демимасок. Да, для образования и воспитательных мер это было плохо, но для неё — прекрасно. Его образ остался светлым пятном в её памяти.       — Мой Лорд, могу я? — вмешался Малфой, бросая испуганные взгляды то на Реддла, то на партнёров, словно искал малейшую смелость.       Махнув рукой в знак одобрения, Том облокотил локти на колени, чуть наклонившись вперед. Алекс чувствовала себя неуютно; размеренный стук колес приносил еще более удушающую атмосферу. За окном валил снег, а небо темнело под тяжестью свинцовых облаков.       — Кассиопея провела всё лето с тем гриффиндорцем. Он многое поведал… — начал говорить Абраксас, и Алексис с удивлением взглянула на блондина. — …Дамблдор выжидает, как будто Грин-де-Вальд не решится напасть первым. Их что-то связывает в прошлом. Вилкост точно уйдет в отставку к окончанию учебного года, возможно, Диппет тоже.       Хардман нервно закусывала губу, изящно выкручивая пальцы, как будто пыталась избавиться от тревожного напряжения, которое словно окутывало её с головы до ног. Она в тревоге смотрела на Абраксаса, не в силах осознать, что Кассиопея могла быть втянута в этот зловещий круговорот событий. Казалось, что девушка была просто влюблена, но неужели Касси способна была использовать гриффиндорца ради Реддла и своего брата, обманывая его чувствами и разбивая сердце юноши в мелкие осколки?       Видимо в каждом из времени в стенах школы собиралась новая шайка студентов, которые, помимо учёбы, увлекались теневыми, а порой и откровенно противоправными делами. Как же не повезло Хардман оказаться уже во второй подобной шайке! Она, как лидер своей, не управляла друзьями с помощью страха. В свою очередь Реддл и не считался с ними, полностью игнорируя их истинные чувства и привязанности.       Дверь купе распахнулась с треском, предвосхищая запыхавшегося Вестерна, чей взгляд, исполненный отчаяния, тут же устремился к Реддлу.       — М-мой Л-Лорд, я прошу прощения…       — Закрой дверь, — перебил его Том, вставая, чтобы смотреть на парня сверху вниз. Крылья тонкого носа дрогнули, в то время как на лице сохранялось безмятежное выражение. Потускневший свет из окна заставил волшебные фонарики в купе зажигаться, отбрасывая тени, которые лишь подчеркивали зловещность его образа.       Эллиот закрыл дверь, не смея поднять взгляд, и прошёл глубже в купе, оставаясь стоять напротив Тома. Он не сдержался, округлив глаза, когда увидел девушку, наблюдающую за происходящим с нескрываемым интересом.       — Я хочу услышать причину, почему тебя не было здесь, когда я пришёл.       — Мой Лорд, я опоздал на поезд, потом никак не мог отвязаться от однокурсников с их бесконечными вопросами. Простите…       — Crucio!       Алекс замерла, поджав ноги, в то время как Эллиот с глухим звуком упал на пол, ударившись головой о ножку стола. Чары силенцио, произнесенное Розье следом, позволяли парню лишь открывать рот, не издавая ни звука. Мучения от Круциатуса с силой Реддла были знакомы Алексис. Она отвернулась, как и Эйвери, который незаметно прикрыл глаза.       Шарканье по полу подтвердило, что заклятие было отменено. Тяжёлое прерывистое дыхание вырывалось из горла Вестерна, вся его спесь была сбита.       — Потрудись в следующий раз не опаздывать, — произнёс Том, кивнув парню на его место.       — Простите, мой Лорд, — поклонился Эллиот, окончательно вводя девушку в ступор. Это уже не походило на шайку — скорее, на армию. Алекс молчала, её чувства находились в глубоком смятении — даже она боялась такого Реддла.       — Эйвери, чем ты можешь порадовать нас сегодня?       Адриан боязливо шаркнул ногами по полу, его нижняя челюсть непроизвольно дёргалась.       — Мой Лорд, боюсь я…       — Ничем, правильно? — поднял бровь Том. Молчание, повисшее в воздухе, явно не радовало его. — Видимо, твоя подружка отвлекает тебя. Может, желаешь покинуть наши ряды?       — Н-нет, мой Лорд! Как можно… честное слово…       — Я разочарован, Адриан, — прервал его Том. Адриан затих, спешно вытирая потные ладони о ткань брюк, не поднимая глаза. — Чувства к Таккар сделали тебя слабым, — скривил губы Реддл, словно даже говорить об этом ему было противно. — Я не против связей, но они не должны мешать делу, ты согласен?       — Да…       — Задумайся, чего ты действительно хочешь, Адриан, — потребовал Том, впившись в него взглядом. Мелкая дрожь уже начинала бить парня, и Реддл, довольный произведённым эффектом, продолжал: — Здесь никто не лишён выбора, но он даётся лишь раз. Слабость я не приемлю ни в каком виде, — холодный и пронизывающий взгляд черных глаз теперь был направлен на Вестерна.       Тот, заметив внимание, расправил плечи и, слегка дернув головой, попытался выглядеть увереннее.       — Я уговорил брата взять меня на вылазку, у них недобор по людям, — начал он, на его лице засияла улыбка, когда Том поощрительно кивнул. — Нападение на маглов — это лишь верхушка айсберга, показательное выступление, чтобы спровоцировать Министерство. Мы словно специально убивали напоказ, — выплюнул Эллиот, становясь всё более раскованным. — Мы лишь пешки, которыми кто-то управляет сверху. Это не был приказ Грин-де-Вальда лично. Мое мнение таково: он пытается выставить себя жертвой, а убийства маглов спишет на мировую войну, отбелив свое имя по итогу.       — Да, это слишком очевидно, — согласился Реддл, — но за резонансом все это может быстро забыться. В четверг твое присутствие обязательно. Отличная работа, Эллиот.       — Спасибо, мой Лорд, — пролепетал Вестерн, слегка наклонив голову.       — На этом закончим, думаю, у вас еще остались дела перед тем, как мы прибудем в школу.       Первым поднялся Розье, за ним вышли Вестерн и Малфой. Адриан остался на месте, провожая их взглядом.       — У тебя есть вопросы? — спросил Том, заметив, что парень не уходит.       — Да, то есть я хотел бы поговорить с вами, мой Лорд, наедине, — уточнил Эйвери, скосив взгляд на Хардман.       Алекс закатила глаза и встала, чтобы покинуть купе, но Реддл одним движением руки заставил её сесть на место, а сам опустился рядом.       — Ты можешь говорить при ней; все, что ты скажешь, не выйдет за пределы этого купе, Адриан, — добавил Том, и, чтобы подтвердить свои слова, взглянул на Алексис. Она лишь кивнула, не понимая, в чем дело.       Эйвери всё ещё не мог расслабиться, сидя в замкнутой позе и теребя фамильное кольцо на указательном пальце.       — Дело в Клементине… — признался Адриан, осмелев. Он смотрел на Тома, и Алекс почувствовала, что он действительно хочет спросить совета, хотя это казалось безумным. Но следующие его слова окончательно заставили её брови полететь вверх: — Кажется, я люблю её, но понимаю, что не хочу разочаровывать вас. Не знаю, как лучше поступить…       — Адриан, многие готовы грызть друг другу глотки за один единственный шанс. Если ты упустишь его из-за девчонки, мне жаль это говорить, но тебе не место в наших рядах. Я дам тебе сутки на решение своих проблем. Нужно уметь искоренять свои слабости. Научись мыслить головой, оценивай свои возможности; если они заканчиваются на продолжении рода, увы… Я говорил это ранее, но повторю: мыслить шире значит не ограничиваться общепринятыми рамками. Первые ряды, когда мы начнем действовать, власть… быть тем, кто изменит порядки — это в твоих силах, иначе ты не сидел бы здесь. Решай, куда направить свой неиспользованный потенциал. Я верю, что ты сделаешь правильный выбор, основанный лишь на своем желании.       Молчаливо Адриан уставился в точку перед собой, затем резко поднялся, поблагодарив Реддла, и вышел из купе, оставляя довольного Тома и абсолютно возмущенную девушку, сидевшую напротив него.       — Ты прямым текстом приказал ему расстаться с Клем, — обвиняющим тоном воскликнула Алекс, как только двери закрылись. — Они любят друг друга!       — Я не приказывал, — усмехнулся Том, расплываясь в улыбке. — Это его выбор.       Алекс не могла рассматривать решение Эйвери как добровольное. Несмотря на то что Том многократно повторял: «Решай сам», его слова были пропитаны приказным тоном.       — Но Клем его любит… — едва слышно протянула она, жалость к подруге настойчиво подсказывала ей сделать что-то, хотя она понимала, что переубедить Тома невозможно.       — Твоя подружка слишком доступна; достаточно только поманить её пальцем, и она подобно щенку побежит следом. Никакой любви там нет и в помине.       Молчание окутало их, словно густой туман, но это было вовсе не согласие — лишь безмолвная растерянность. У нее не оказалось слов для бессмысленного спора, в котором Том Реддл, как всегда, останется победителем.       Алекс заметила, как, едва покинули купе другие, вокруг изменилась аура; его настроение преобразилось в одно мгновение. С Томом Реддлом, каким он был сейчас, можно было вести споры, но она успела отвыкнуть от его прежнего облика — ледяного слизеринского принца, холодного и безжалостного. Этот переход от жестокости к равнодушию был слишком быстрый.       Светильники на стенах вспыхнули с новой силой, озаряя купе тусклым теплом, времени до прибытия в школу оставалось совсем немного. За окном погода разыгралась в неистовстве: метель, кружась и вихрясь, буйствовала под натиском резких порывов ветра, а безлунная ночь заполнила небо, как зловещая вуаль, обволакивающая всё вокруг.       — Я не стану относиться к тебе так, как они, — твёрдо произнесла Алекс, заставляя Тома отвлечься от своих мрачных мыслей.       — О, пожалуйста, не утруждай себя, — усмехнулся он. — Твоё присутствие уже показало им, какое место ты занимаешь. Ходить на собрания или нет — выбор за тобой.       — Давно Касси с вами? — спросила она, глядя в окно.       — Со дня основания, — кивнул Реддл. — Но на собраниях почти всегда присутствует кто-то один из Малфоев, в основном Абраксас.       Алекс покачала головой, улыбка на её губах затихла. Она глубоко вздохнула.       — И о многих я не догадываюсь помимо Касси?       — О многих, — подтвердил Реддл, его голос звучал завораживающе. — Некоторые из них уже выпустились, как Вальбурга Блэк, но я продолжаю поддерживать связь. А кто входит в число приближенных, не сложно догадаться.       — Я должна… — начала блондинка, поднимаясь на ноги. — Успеть встретиться с подругами.       — Сядь.       Алекс сглотнула, оставаясь стоять на месте, сопротивляясь внутреннему желанию подчиниться. Как-то зловеще и неправдоподобно звучало это указание.       — Мы не закончили, девочка моя, — произнёс он, его голос стал мелодичным, но пробирающим до дрожи. — Надеюсь, ты понимаешь, что то, что ты услышала, не должно никуда выйти. Не хочу распинаться перед тобой — скажу прямо: выбора у тебя нет. Ты не с нами, ты только со мной.       Девушка благоразумно промолчала о своих намерениях заняться починкой часов. Уходить она не была готова, но мысль о том, как вернуть душу Тому, не покидала её. Она размышляла о крестражах: если удастся, как бы болезненно это ни оказалось, извлечь чужой осколок из его груди, возможно, она не избавит его от мучений, но вернёт ему утраченные частицы души. Однако Алекс знала, что не стоит пробовать это наобум. Сначала ей нужно было изучить хоть что-то в скриптории, осторожно намекая Тому, что в роли крестража ей не сойтись с ним.       Возвращение домой не было столь мучительным, как раньше. Алекс была готова доучиться и пережить этот век, но мысль о том, чтобы навсегда остаться здесь, вызывала у неё холодок в душе. Ненароком в голове проскальзывало желание насильно забрать Реддла с собой в прошлое. Она осознавала, что это стремление исходило не только из желания избежать войны, но и из глубочайших личных побуждений, которые закрадывались в её сердце.       — Я понимаю это, — наконец произнесла она. — Но я с тобой до тех пор, пока ты будешь считаться со мной. Если невиновные будут ложиться трупами у твоих ног, я уйду.       Лукавство пробилось сквозь её слова. Девушка осознавала, что невиновные уже ложатся. Едва ли его отец был виновен в трагедии — опоили и убил собственный сын. Но месть для неё всегда стояла в отдельной категории.       Она старалась оправдать Реддла, не желая расставаться с ним, и эта мысль сжимала её сердце, как железная хватка. Юноша, казавшийся ей теперь красивее, чем в тот день, когда они встретились впервые, привлекал её внимание. Она подняла голову, прожигая его взглядом, как будто хотела заглянуть в самую душу. Его отточенные черты лица и чувственные губы, спадающие на лоб угольные завивавшиеся волосы — всё это было неотразимо. В её мыслях всплыл образ обнажённого парня, и она тяжело вздохнула, подавляя настойчивый трепет.       Находиться во власти кого-то было ново и волнующе. За два года она научилась быть лидером, привыкла к тому, что к ней относились, как к обладающей властью. Но Тому не нужны были ни древние заклинания, ни статус героя, ни чистота крови. Он, обходя её, выбивал лидерство лишь с помощью своего интеллекта. Эта простая истина будоражила её, вызывая восхищение и страх одновременно.       Красивая оболочка вызывала у девушки непреодолимое желание увидеть его с другой стороны — не таким властным, каким он был, направляя свою палочку на сокурсников, а обнаженным, без привычных масок. Когда он спас ее на каникулах, вытащив с края бездны после неудачного путешествия в будущее, она понимала: тогда не было времени придерживаться ролей.       — О чем ты думаешь? — спросил Том, заметив перемену в ее настроении. Ее взгляд неотрывно изучал его лицо, но плотно закрытое сознание не давало ему разгадать причину ее задумчивости и внезапного интереса.       — Это неважно.       Такой ответ совершенно не устраивал Реддла, но Алексис не спешила открываться. Его близость будто рвала её мысли на клочки, взгляд неосознанно уворачивался от его тонких губ, которые резко контрастировали с её собственными — иссечёнными мелкими ранками от бесконечного кусания. Том выглядел совершенно иначе: его губы были гладкими, без улыбки, и на вид они были холодными, как и он сам.       Смотря в его глаза, она будто пробуждалась от глубокого сна.       — Мне нужно переодеться, — произнесла она, взмахнув сумкой, что все это время находилась в её руке. — Ты выйдешь?       Отводя взгляд, он выдохнул и покинул купе. Девушка стремительно сбросила с себя одежду и, в спешке, натянула школьную форму. Её сердце колебалось между желанием быть рядом с Реддлом и стремлением навсегда закрыть эту главу своей жизни. Её собственные чувства пугали, но истинную неразбериху вносил тот чужеродный осколок души, который, казалось, также испытывал смешанные эмоции — раздражение, сожаление, так походившие на её противоречия.       Завязывая темно-зеленый галстук на шее, она неуклюже запихнула одежду в сумку, подтянув черные чулки, которые неосторожно грозили сползти при любом движении. Обидно, что чулки, пережившие атаку Волдеморта, порвались, а подвязки для этих были оставлены в том доме — она просто не заметила, как они упали, торопясь на выход. Девушка хлопнула себя по лбу, ощущая всплеск негодования.       — Закончила? — приоткрыв дверь, Том заглянул в купе, и, почувствовав его присутствие, она поспешила одернуть юбку и отойти, позволяя ему войти.       Выходить Алексис было бессмысленно. Она наблюдала, как он натягивал серый жилет с нашивкой Слизерина на белую рубашку, а затем сменил пальто на школьную мантию с эмблемой старосты.       Поезд постепенно замедлял свой ход, и сквозь запотевшие окна уже виднелся величественный замок, окруженный темным туманом.       Привычно ожидая, пока младшие курсы покинут вагон, Том испытывал легкое облегчение. После каникул ему не требовалось снова собирать их вокруг себя, как в начале учебного года. Неразумные, шумные подростки вводили его в бешенство, порой заставляя сдерживать ненавистный рык раздражения. Но, как только наступила внезапная тишина, а в коридоре зазвучали голоса более зрелых студентов, они вышли из купе.       Когда Том и Алексис ступили на перрон, девушка, словно впитывая атмосферу, глубоко вздохнула свежего, морозного воздуха. Снег, кружась в танце, коснулся их лиц, а ученики, спеша укрыться от холода, быстро рассаживались по каретам. Внезапно, на лесенке Алексис оступилась, и в этот момент она ощутила, как сильная рука Тома надежно поддержала её, не позволяя упасть. Его ладонь, мягко разместившаяся на её талии, словно обещала защиту, но одновременно пальцы грубо сжимались выказывая раздражение.       Зайдя в школу, девушка с решительностью стянула с шеи зеленый шарф, расшитый серебряными полосами. Студенты медленно стекались в большой зал, голодные и замерзшие, словно птички, вернувшиеся с зимовки. Краем глаза Алекс заметила знакомое движение и, не раздумывая, развернулась всем корпусом, обнимая свою подругу.       — О, всего неделя прошла, а я так соскучилась по всем вам! — весело лепетала Клементина, отстраняясь и при этом не скрывая своего искреннего счастья. Румяна от холода, её лицо светилось теплом и радостью. — Ты не поверишь, где я провела Рождество…       Взяв Хардман под руку, Таккар опасливо бросила мимолетный взгляд на Реддла, стоявшего рядом. Она кивнула ему в знак приветствия, но тот, заметив вдалеке Лестрейнджа отошел, будто потерял интерес.       — Ты не видела Касси? — вопрос Клементины заставил Алекс отвлечься от своих мыслей и вернуться в реальность.       — Думаю, нет… — неуверенно произнесла она. Мысль о причастности Малфой к шайке Реддла никак не хотела приживаться в её голове.       Клементина, казалось, не помнила о последней ссоре, то ли игнорируя смятение подруги, то ли просто не замечая его. Она потянула Алекс в главный зал.       — А как твои каникулы? Вы же с Реддлом были вместе, да? Я видела Вас на платформе, — с прищуром задала вопрос Таккар, пытаясь казаться непринужденной. Но живой интерес, ждущий своего часа, проскальзывал в каждом слове.       — Сносно, — коротко ответила Алексис, не ведая, как рассказать подробнее, ведь почти каждый их день был полон тайн, что останутся навеки только между ними.       Клементина закусила губу, замечая идущего рядом Эйвери; все ее внимание переключилось на него. Алекс сглотнула образовавшийся в горле ком. Видеть, как горят глаза Клементины, когда она смотрит на Адриана, было еще более печально. Может, Том и был прав: не так уж Клементина страдала по своим увлечениям. Но, несмотря на это, ей было жаль. Клементина, тем временем, уже мило ворковала с Адрианом, у которого на лице была гримаса, словно он сдерживал бурю внутри. Его краткие ответы были только подтверждением, что беседа не приносила ему удовольствия.       Увидев Тома, Алекс поспешила занять место рядом с ним, чтобы избежать общества Клементины и Эйвери, которые вряд ли бы сели рядом. Но ее планы рухнули, как карточный домик: очаровательная брюнетка успела опередить её и уселась к Реддлу. Тяжело выдохнув, Алекс села напротив, рядом с Изольдой Таттл.       В толпе студентов, хлынувших в зал, ей удалось заметить Кассиопею, которая шла, переговариваясь о чем-то с братом. Их лица выглядели неожиданно серьезными. Натянув на лицо улыбку, Алекс кивнула аристократке. Касси ответила тем же, усаживаясь рядом с той самой брюнеткой, которая пыталась привлечь внимание Реддла. Привычное, но жалкое зрелище.       — Добрый вечер, дамы и господа! — звучным голосом произнес директор, привлекая всеобщее внимание. — Я поздравляю вас всех с началом нового семестра и с радостью приветствую новобранца в нашем преподавательском составе: профессор Феликс Деламар, ваш новый преподаватель по заклинаниям, — Диппет развернулся к новому преподавателю, который, поднявшись с места, коротко кивнул в ответ.       Молодой мужчина с аккуратно уложенными светлыми волосами и лишь несколькими непослушными прядками, которые падали на его пропорциональное лицо, подошел к пьедесталу в центре. Половина женской части Хогвартса, похоже, забывала о дыхании. Его добрые голубые глаза скользили по ученикам с такой искренностью, что их насыщенный цвет выделялся даже при свете свечей. Небольшая горбинка на чуть вздернутом носу лишь подчеркивала его харизму; уголки полных губ приподнимались в мягкой улыбке, обещая тепло и понимание.       — Он ещё и француз! — выдохнула Изольда, не сводя глаз с загадочного мужчины, словно он был центром её вселенной.       — La beauté est le pouvoir, le sourire est son épée, — умиротворённо пропела Алексис       Таттл не совсем поняла, о чём речь, но кивнула, ведь эта фраза звучала так красиво, словно сама жизнь напевала её. Диппет продолжал что-то говорить, но девушка не могла оторвать взгляд от молодого француза, его аура притягивала, как магнит.       — Как ты думаешь, сколько ему лет? — спросила Изольда, придвигаясь ближе к Алекс, её голос дрожал от волнения.       — Не больше тридцати, — ответила Алекс, её глаза блестели от любопытства.       Они обе были словно под воздействием волшебных чар, как и добрая половина девушек в зале, которые, казалось, забыли о мире вокруг.       — Думаю, в этом году я постараюсь почаще попадать на отработки, — протянула Изольда, находя понимание в взгляде соседки. Она положила голову на её плечо, словно искала опору в этом вихре эмоций.       — …а также в этом году у нас в школе будет новый смотритель — Аполлион Прингл, — произнёс Диппет, и в тот же миг из-за преподавательского стола поднялся мужчина в возрасте. Его маленькие глаза, отнюдь недружелюбные, скользнули по студентам, как будто он одним взглядом пытался выявить нарушителей порядка. Сгорбленный, он кивнул головой в знак приветствия, и это вывело девушек из лёгкого транса.       — Удачи с отработками, — усмехнулась Хардман, сдерживая рвущийся наружу смех.       — Надеюсь, Прингл будет таким же, как его предшественник, — скривилась Изи, наливая себе сок. — Незаметным и тихим.       Армандо Диппет вернулся на своё место, и шум, поднявшийся на пару минут, не стал прерывать — всем хотелось обсудить новые назначения, словно это были важнейшие события в их жизни.       Ковыряя салат вилкой, Алексис время от времени следила за беседой Изольды и её соседки по комнате, вставляя свои комментарии. Взбудораженные студенты не утихали до самого конца пиршества, их смех и разговоры напоминали звуки весёлого праздника.       Невольно Алекс вспомнила слова Розье; она бросила взгляд на профессора Деламара, который, улыбаясь, беседовал с Дамблдором и Принглом, который сидел, морщась от того, что Слизнорт пытался втянуть его в разговор. Розье упоминал, что старый завхоз был убит, и стало очевидным, кто служил глазами и ушами Грин-де-Вальда в Хогвартсе в этом семестре. В сердце Алекс зашевелилось беспокойство.