До скорой бесконечности

      Алекс могла бы придумать тысячи мест, где ей хотелось бы оказаться, но кабинет директора в тысяча девятьсот девяносто пятом явно находился на последнем месте в ее списке предпочтений.       — …Вы меня поражаете, мисс Хардман, — произнес Альбус Дамблдор, с любопытством наблюдая за девушкой, — я пытался разобраться в Вашем случае много лет назад, но только теперь понял, что, не обладая подобной магией, невозможно найти ее следы… Это поразительно…       Новый семестр начался с неожиданного письма, которое Алекс успела получить до начала полугодия. После прочтения она стремительно бросилась к камину, лишь успев схватить деньги и личные вещи, и теперь стояла перед директором — с гордой осанкой, но беспокойством, сжигающим её изнутри.       Дамблдор проводил рукой по длинной седой бороде, которая, казалось, стала еще длиннее с их последней встречи. Он постарел лишь внешне, но в его добрых глазах оставалась прежняя мудрость и тепло. Судить о многом по пятиминутному разговору, в котором в основном говорила Алекс, было, конечно, рано, но в душе она грела надежду, что он сможет помочь ей.       — Сэр, пожалуйста, скажите, что мне делать… — произнесла она, опустив голову и вновь демонстрируя свои сломанные часы, в которых песчинки медленно падали на дно. Это могло бы обрадовать её, если бы Алекс не знала, что через несколько часов они вновь начнут подниматься.       — Право, мисс Хардман, вы уникальный случай, — покачал головой Дамблдор, — Боюсь, я не смогу помочь вам с вашей проблемой. Но если вы уверены, что это поможет прийти к решению, я готов зачислить вас в школу снова. Хогвартс полон тайн, не так ли?       — Да, — заторможенно кивнула девушка, — только мне нужно ориентироваться на уровне студентки конца двадцатого века, чтобы, в этот раз, никто не заподозрил… Насколько я понимаю, Грин-де-Вальд повержен?       Альбус добродушно улыбнулся, глядя на неё поверх своих очков-половинок.       — Алексис, — тяжело выдохнул он, — знания, полученные в этом времени, могут существенно повлиять на жизнь этого мира, если вы сможете вернуться… Более того, многие факты могут шокировать вас. С уверенностью могу сказать, что вам предстоит взять на себя ответственность за события, которым вы захотите помешать в прошлом.       Девушка перестала считать себя глупой, как только поступила в Хогвартс, но сейчас, она даже боялась представить, как нелепо выглядела с вытянутым лицом и совершенно бестолковым взглядом. Прошлое, будущее, новое будущее — потоки времени опрокидывали ее разум. Единственной ее целью было вернуться домой, именно туда, где она родилась. К черту Реддла и его проблемы! Она была готова сама разбить часы, лишь бы больше не участвовать в этой бесконечной временной петле. Но сначала нужно было вернуть себя домой.       — Сэр, со всем уважением, — проговорила она, прислонив руку к сердцу, — но я ни слова не поняла.       Дамблдор, казалось, только и ждал момента, когда она в этом признается.       — Грин-де-Вальд был повержен, но мир не изменился в лучшую сторону. Нас настигла новая беда, которую я не заметил вовремя… Война продолжается.       — С кем? — спросила Алекс, внутренне содрогнувшись, предчувствуя нечто ужасное.       — Его зовут Лорд Волдеморт, — Алекс никак не могла найти в памяти, где могла слышать это имя, очевидно, оно появилось после её исчезновения. — Его имя боятся произносить. Вы услышите такое выражение, как «тот-чье-имя-нельзя-называть». — Дамблдор выдержал паузу, поправляя свои очки. — Запомните, Алексис, встреча с ним — это то, чего вам стоит больше всего на свете бояться. Ваши знания, сила не должна попасть к нему в руки…       — Мне не поверят, если я расскажу о древней магии, — хмыкнула она.       — Насколько мне известно, он осведомлён о Вашей силе, — произнес Дамблдор, его голос стал серьезнее. Частицы знаний складывались в голове Алекс с гигантской скоростью, и имя колдуна внезапно стало для неё просто анаграммой. — Вы знали его как Тома Реддла.       Том Марволо Реддл и Лорд Волдеморт. Её парализовало, казалось, что она никогда не сможет встать со стула в директорском кресле. Холодный пот покрыл её лоб, выбивая из легких весь воздух. Мысли метались в голове: неужели этот парень, оставшийся в той обшарпанной комнате, обладает такой опасностью, что его имя теперь запечатано в молчании?       — Как это случилось? — с дрожью в голосе спросила она, не поднимая головы. Руки её нервно перекрещивались, пытаясь выломать пальцы, словно это могло избавить от нарастающего страха.       — Мне доподлинно неизвестно, что произошло. Недавно я исследовал эти воспоминания… Как вы не вернулись с каникул, как Том искал вас, а затем всё кончилось, словно вас никогда и не существовало, — она сжала зубы до раздражающего хруста, директора слушала с напряжённым интересом. — Боюсь, вам, мисс Хардман, известно гораздо больше, чем мне. Вы были близки?       Дамблдор выжидающе смотрел на неё. Алексис чувствовала гнетущее напряжение, как будто сама правда пронзала её.       — Да, но о планах завоевать мир он не рассказывал, — признание было невыносимо тяжело. Лгать, что между ними не было ничего, было бессмысленно. Позиция «я просто пешка» казалась куда более правдоподобной.       — Понимаете ли, мисс Хардман… — старик медленно обошёл стол, его шаги звучали в тишине, как предвестие шторма. — Любые, даже незначительные воспоминания о Томе могут помочь нам выстоять в битве.       — Он был высокомерным обычным парнем, — слишком резко отговорилась девушка, в голосе её зазвучал протест. — Я пыталась с ним подружиться, но мы постоянно ссорились из-за наших разных взглядов.       — Том в школьные годы проявлял большой интерес к вам, Алексис. Ссоры лишь подтверждают его небезразличие к вам, — произнёс он, доставая из ящика стола пустой пузырёк, который увидел как орудие, способное открыть неведомые двери. — Я уверен, вы сможете помочь нам обрести мир…       Алекс проследила за взглядом Альбуса: он то переводил глаза на пузырёк, то на омут памяти. Показать свои воспоминания — это была прямая дорога в Азкабан. В голове у неё промелькнула мысль — а сможет ли Дамблдор убить её, если узнает, что она, не только лгунья, но и крестраж? Она не сомневалась, что в неё полетит следом зелёный свет непростительного.       Как бы Алекс ни хотела помочь, рисковать жизнью она не собиралась. Геройство Алексис Хардман закончилось вместе с восстанием гоблинов. Впервые за долгий срок она ощутила, что её жизнь важнее всеобщего блага. Она оправдывала свой выбор: этот мир не принадлежал ей. Даже если именно из-за неё Том стал сильнее, ведь именно она показала ему скрипторий. Умирать ради общего блага незнакомого времени не хотелось.       — Сэр, сожалею, — шестерёнки в её сознании быстро крутились, и она выдумала веское оправдание. — Вы правы, мы были близки, но несколько в другом понимании. В наших отношениях с Томом была пара пикантных моментов, о которых я не готова рассказывать…       Концепция была простой — говорить самое нелепое, прикрываясь румянцем, лишь бы Дамблдор не задумался о лжи.       Проведение темного ритуала, возвращение в прошлое, убийства — всё это действительно было пикантными моментами, но Алексис, притворно смущаясь, явно показывала, что дело было в другом.       На лице Дамблдора впервые проскользнуло удивление, но репутация девушки, необременённой моралью, не пугала её так сильно, если выбирать между ней и смертью.       — …но я могу с уверенностью сказать, что не знала о его планах. Я просто хочу починить часы и вернуться домой, к родителям, к друзьям… Я так давно их не видела, — Алекс, дрожа от эмоций, спрятала лицо в ладони, и мелкие всхлипы послышались с её губ. Она с силой закрыла глаза, пытаясь вызвать хоть каплю слезы.       — … лгунья, лгунья, лгунья…       Девушка была готова разреветься уже по-настоящему, ведь голос Исидоры Морганак, так отчетливо звучал в её правом ухе, словно та находилась за спиной. Резко вскинув голову, Алекс обернулась, увидев знакомую улыбку женщины, стоящей позади Дамблдора.       «Проваливай, исчезни, уйди!», — закричала она мысленно, желая, чтобы эта злобная тень растворилась. Но та продолжала стоять, и её улыбка становилась всё шире..       — Мисс Хардман, с вами все в порядке…       — Почти, — как будто из тумана, выдавила она, заставляя себя собраться. — Мне просто сложно принять всё… — Алекс провела руками по лицу, стирая уже ненужные слезы. — Вполне возможно, мне стоит сменить имя, не так ли? В школе нет никого, кто мог бы вспомнить меня спустя столько лет?       Напрягая память, Дамблдор задумался и покачал головой.       — Никого из прежнего преподавательского состава не осталось. Как Вас внести в списки?       «Что ж, Том, сыграем в анаграммы», — усмехнулась про себя Алекс. Она понимала, что Дамблдору явно не нравилось, как она уходит от темы. Девушка лишь надеялась, что удастся побыстрее починить часы, избегая неприятных вопросов.       — Я Адалин Кларсак Хикс, — произнесла она с уверенностью, на губах её промелькнула едва заметная улыбка.       — Что же… — протянул старик, задумавшись, — если вы так решили, отговаривать вас я не стану, пусть это и довольно странный выбор, — прищурившись, он вновь взглянул на неё, записывая имя, чтобы не забыть.       «А Волдеморт, так вверх гениальности», — сдержала Алекс вздох, чтобы не закатить глаза.       Дамблдор пошёл вглубь кабинета и вскоре вернулся со старой распределяющей шляпой. Увидев шляпу, её брови удивленно взлетели.       — Люди свойственны меняться, и я верю в это, поэтому предлагаю вам пройти церемонию распределения. Это поможет вам обучаться среди людей, близких вам по духу, — объяснил Дамблдор, дожидаясь кивка. Затем он занёс шляпу над её головой.       — Гриффиндор, хочу в Гриффиндор! — шептала она, — что угодно, только не Слизерин, услышь меня, дурацкий артефакт…       Обмануть гриффиндорца — завести знакомство и быть в курсе всех сплетен — для неё был делом двух-трех минут. Слизерин же настороженно относился к новичкам, не допуская чужих в свои ряды. Львы выглядели куда более дружелюбно.       — СЛИЗЕРИН! — выкрикнула шляпа, едва касаясь головы.       Иронично возведя глаза к потолку, Алекс пожала плечами. Непринуждённая улыбка пыталась скрыть её истинные мысли: «Я сожгу тебя, чёртов древний артефакт». Не сомневаясь, что шляпа проигнорирует её желания, девушка уже прикупила себе всю школьную форму темно-зелёного цвета. Нашивка на мантии вновь ярко свидетельствовала о её принадлежности к факультету, сверкая при свете свечей в кабинете.       — В вас преобладают черты факультета Слизерин гораздо сильнее, чем я мог себе представить. Шляпа часто прислушивается к студентам, но порой, когда желания и характер слишком разнятся, она вольна делать свой выбор, — с нежностью посмотрел он на шляпу, но в этот миг в его взгляде появилось остужающее беспокойство. — Ученики уже прибыли, нам следует поторопиться.       Алексис шла следом за Дамблдором, пока он неспешно спускался по лестнице.       — Старосты Слизерина в этом году — Драко Малфой и Пэнси Паркинсон, — сообщил старик, когда они подошли к высокой двери, ведущей в большой зал. — Я представлю вас после приветственной речи.       Свечи плавно парили в воздухе, наполняя зал уютным светом, призраки весело порхали над столами. Взглянув вокруг, Алекс увидела, что на профессорских местах не было ни одного знакомого лица. Она юркнула к краю стола. План в её голове предусматривал посещения скриптория, чтобы найти информацию о часах. В идеале она мечтала провести здесь меньше недели. Если ей удалось попасть сюда, пусть часы и не давали стабильной магии, сбой мог произойти и во второй раз, отправив её наконец домой.       Дамблдор, кажется, уже как пять минут говорил свою речь. На удивление слизеринцы не проявляли теплоты к директору и большей частью переговаривались между собой.       — …в этом семестре к факультету Слизерин присоединилось пополнение. Адалин Кларсак Хикс — наша новая ученица по обмену, приехавшая из школы чародейства и волшебства Ильверморни, — громко произнес Дамблдор, и Алекс, ощутив на себе удивлённые взгляды, на мгновение поднялась с места, ловко улыбнувшись уголками губ. — Приступим к пиршеству в честь начала нового семестра!       С усталостью она опустилась на лавку, чувствуя, как взоры однокурсников всё ещё пристально следят за ней. Неужели не было возможности переместиться в более дружелюбное место? «Когда же уже узаконят право на переводы между школами?» — с горечью думала она, наливая себе тыквенный сок из графина.       Заводить новые связи и общаться с кем-то не входило в её планы, а потому она стремилась скорее получить расписание, пароль и покинуть пир.       Малфой стал старостой, и, вспоминая Абраксаса, она искала взглядом его тень. Поспешив подойти к блондину с ледяными глазами, напоминающими её собственные, она заметила, как вокруг него кипела жизнь: каждый пытался что-то сказать, а девушки рядом томно вздыхали от каждого его слова. Прекрасно. Видимо, в каждом времени есть свой идеал мужской красоты.       — Ты Драко Малфой? — задала она вопрос, наклоняясь к нему со спины.       Блондин лениво обернулся и поднял бровь в знак интереса.       — Вы точно не родственники? — с любопытством спросил темнокожий юноша, сидящий справа от него, потирая глаза.       Действительно, их глаза, волосы — все явно выдавали родство. Если бы Алекс не была уверена в своем единственном наследии, могла бы заподозрить подвох.       — Мне нужно расписание, пароль и номер комнаты, — с усталостью произнесла она, пытаясь вкрадчиво пародировать американский акцент. Это звучало ужасно, и она тут же об этом пожалела.       Драко медленно вытянул из кармана мантии сложенный листок, протянув его ей.       — Тридцать вторая, а пароль — «родство по крови», — произнес он, растягивая гласные. Его голос звучал так же медленно, как он и смотрел на нее. За это время можно было бы произнести всё, что она так хотела услышать. — С радостью помогу, если возникнут вопросы.       Последнюю фразу Алексис уже не слушала. Она покинула большой зал, стремясь как можно быстрее преодолеть расстояние до своей комнаты. Добиться расположения к себе будет нелегко, и она не хотела тратить на это силы. Боясь повторить ошибки прошлого, когда слишком сильно привязалась к соседкам и некогда знакомым, к тому парню, который в данный момент успешно завоевывал мир. Алексис предпочла изолироваться.       Все её вещи помещались в маленькой сумочке с незримым расширением. В этот раз она подготовилась: закупилась в косом переулке перед поездкой в Хогвартс. Одежда, учебники, пара книг для развлечения и даже небольшой коробок с принудительно уснувшей маленькой змеей. Как оказалось в этом времени запрещалось брать с собой змей, но проходить в скрипторий она планировала часто, как бы это не было бесчеловечно, но другого варианта Алексис не нашла.       Блондинка все еще сидела на кровати, пустым взглядом смотря перед собой. Звук открывшейся двери привлек её внимание.       — Так и знала, что новенькую подселят с нами! — раздались голоса двух девушек, и она повернулась к ним.       Первая была высокой с прямыми тёмными волосами, доходящими до середины спины. В то время как вторая, её противоположность, имела короткие вьющиеся светлые волосы. Одна их связь состояла в том, что обе выглядели, словно сошли с обложки журнала, хотя на их лицах косметики было явно больше, чем нужно.       — Мы целый год прожили одни, — пожала плечами светленькая, подходя к Алекс. — Я Пенелопа Кристалл.       — Эмбер Кромвели, — слегка наклонив голову вправо, представилась вторая.       — Мое имя вы слышали, Адалин Хикс, — Алекс старалась дружелюбно улыбаться, пока скулы не свело от напряжения.       — Полукровка? — высокомерно дернула подбородком Эмбер, не сводя глаз с новенькой, в её голосе зазвучала нотка пренебрежения.       Растерявшись от вопроса, Алекс согласно закивала головой через пару секунд.       — Понятно, — выдохнула Эмбер, её взгляд мгновенно наполнился презрением. — У нас и так перебор с полукровками в этом году. Сколько можно плодить грязную кровь?       «Подавиться воздухом» — Алекс впервые поняла, что это такое, когда ошарашенно смотрела, как Пенелопа мечется вокруг Кромвели, помогая той раскладывать вещи, напрочь забывая о своих.       Закусив губу, чтобы не разразиться лекцией о чистоте крови, Алекс откинулась на кровать. Чистокровные снобы. Фамилия Кристалл точно не входила в священные двадцать восемь, и, возможно, именно поэтому Пенелопа не отлипала от подруги, желая за её счёт подняться по статусу. Кромвели, очевидно, тоже лишь недавно отбелила свой статус чистокровности.       — Завтра в гостиной вечеринка в честь начала нового семестра, — объявила Эмбер, — новенькая, ты тоже можешь пойти, если добавишь десять галеонов на покупку огневиски, — скучающе закончила она, закручивая прядь волос на пальце.       — Жаль, у меня другие планы, — не поднимаясь с кровати и прикрыв глаза, ответила Хардман.       Им с трудом удалось устроить вечеринку в начале года. Всего пятьдесят два года, и вечеринки устраивались, судя по всему, по любому поводу. Прогресс налицо.       — Как хочешь, меньше грязной крови…       — Закрой уже рот, — вздохнула блондинка, едва сдерживая гримасу отчаяния. Вернуться домой хотелось с каждой минутой всё больше. Она потерла глаза рукой, слыша, как собственная кровать скрипнула под весом чужого тела.       — Знай своё место, полукровка, — воскликнула девушка, нависая над ней. — Ты здесь никто!       — Эшли, твоё хамство чистота крови никогда не оправдает…       — Меня зовут Эмбер! — взвизгнула Кромвели, протянув руку, чтобы схватить спокойно лежащую блондинку за волосы.       Алекс открыла глаза и легко ударила по её руке.       — Это не меняет того, что я сказала. Как давно твоя семья стала чистокровной? Так помни, что твои предки якшались с маглами, когда тебя и в помине не было, — закатив глаза, Алекс поднялась с кровати, прихватив с собой сумку. — Отбелить статус — не то же самое, что родиться с голубой кровью.       Ругательства послышались у неё за спиной, но девушка лишь прикрыла дверь комнаты, направляясь в сторону коридоров.       Какой ужас — жить с ними! Она и представить не могла, как ей повезло с Клем и Касси.       Проверяя, чтобы рядом никого не было, Алекс быстро зажгла факела, втискиваясь в открывшийся проход. Все три двери были легко преодолены, открывая вид на главную комнату скриптория — личный кабинет Салазара Слизерина. На удивление, ни пыли, ни грязи не было в этот раз. Кто-то пользовался скрипторием. С лёгким страхом, рождающимся где-то в грудной клетке, она принялась осматривать полку, на которой стояли часы. Книги выше, свитки… всё было не на своих местах.       Множество книг лежали на столе. Алекс осела на чистый пол, подхватывая одну из них. Древняя магия. Книга о её силе, другая — о артефактах, приводимых в движение древней магией, сверток об использовании, десятки аккуратно сложенных пергаментов о развитии и истории.       Как это было возможно? Почему все они лежали аккуратно на столе, пока она больше года искала их в этих потемках? Хардман поднялась на ноги, проверив темпусом время. Ей были безразличны мысли соседок; всё, что её волновало, — это книги, которые она нацелилась поглощать залпом под тусклый свет помещения и тёплое свечение зажжённого камина.       Древняя магия основывалась на силе созидания, а не разрушений, как выяснила Хардман. При любых дуэлях в древние века она была под запретом, неся за собой лишь свет; она никогда не перекликалась с тьмой. Письмена заканчивались на одна тысяча трёхсотых годах. На прочтение рунической книги она потратила больше половины ночи. Написанная самим Салазаром Слизерином, книга была готова развалиться от одного прикосновения.       Неприятный вывод, который поразил её в пятом часу утра: хранители были правы во всём. Эксперименты никогда не заканчивались чем-то хорошим. Раньше каждому одарённому сопутствовали наставники, и их мудрость была причиной процветания и развития силы во благо. Сомнения в добрых помыслах грозили ученикам смертью или принуждением отречься от дара; под непреложным обетом они клялись ни за что не использовать его. Это кощунство с одной стороны, но вполне безопасное решение с другой.       Столько неизученного, как маячащее за горизонтом утро, будоражило её кровь.       На следующее утро голову разрывала неожиданная боль, заставляя её чувствовать, будто по вискам безжалостно срабатывали отбойные молотки. Алексис вошла в кабинет, морщась от громкого хохота, летящего, как стрелы, от студентов. Гриффиндорцы никогда не были такими шумными в её время. Она знала лишь двух девушек на задней парте, но взгляд её невольно остановился на смутно знакомой фигуре в среднем ряду. Это будет лучше, чем ловить на себе презрительные взгляды весь урок.       — Не возражаешь? — Алекс отодвинула пустой стул, парень, ошарашенно подняв бровь, уставился на неё, когда она села рядом.       — Блонди, ты не знаешь правил? Наши факультеты обычно не пересекаются, — усмехнулся Оливер, наблюдая за тем, как змеи на другой стороне класса переглядываются от подобной картинки.       Вражда? Для Алекс это было неприятным открытием. Как могут враждовать два факультета? Конечно, они всегда подтрунивали, и смеялись над стереотипами, но ненависть, особенно такая открытая, была чем-то далеким и невообразимым.       — Если ты против, я могу пересесть.       — Я не против, но тебя твои же покусают, — кивнув головой в противоположный конец класса, предупредил Вуд.       — Слишком мало яда, чтобы задеть меня, — обворожительно улыбнулась девушка.       Дикая головная боль не могла помешать её на редкость хорошему настроению. Поиски наконец-то увенчались успехом — она могла вздохнуть полной грудью.       — Страница триста девяносто два, — настойчивый голос профессора зельеварения раздался, словно гром среди ясного неба. Весь класс замер, разговоры прекратились, ученики вернулись к партам. — Прежде чем мы перейдем к практике, вы напишете эссе о компонентах и последствиях смешивания несовместимых ингредиентов. Это будет вашим домашним заданием к завтрашнему дню, — произнес он, смахивая с лица чёрные сальные волосы и придавая своим словам тяжеловесный смысл. — Возьмите листы с заданием. Тест сегодня покажет, стоит ли позволить вам оставаться на занятиях, — его суровый взгляд пронзил учеников Гриффиндора, замечая зелёное пятно среди них.       — Я возьму, — с невозмутимостью произнёс Вуд, уходя за заданиями.       Алексис с твердостью взглянула на профессора, сверлящего её взглядом. Цель создания факультетов когда-то была сплочение, но сейчас это превращалось в глухую вражду.Вероятно, профессора придерживались той же позиции, что и ученики. Она оперлась головой о согнутую руку на парте, не понимая, как можно было подойти к этому вопросу так безразлично. Прошлая позиция не имела смысла, когда факультеты буквально устраивали открытое противостояние.       Два листка медленно опустились на парту, Вуд вернулся, недовольный, глядя на задания. Алексис обмакнула перо в чернила и принялась быстро выписывать всё, что знала. С Шарпом они писали более сложные тесты, которые занимали ни один урок перед семестром. Жаль, что это не спасло его класс от разрушений.       Когда она мельком взглянула на почти пустой лист Оливера, который потирал виски в безуспешной попытке вспомнить материал, её лицо вдруг осветило озарение.       — Зубастая герань конфликтует с жаброслями, она их заглатывает, — наклонившись к Оливеру, прошептала она. Видя благодарный взгляд и стремительно движущееся перо по пергаменту, она добавила: — Иглы дикобраза нельзя бросать в… вариант «с», в кипящее зелье; ему надо остыть… в восьмом — два, а в девятом — первый.       — Я твой должник, — также тихо прошептал Вуд.       — Отработай долг сейчас: как зовут профессора?       Оливер тихо засмеялся, с быстротой произнося имя, а Алексис, до того уверенная в себе, вскинула руку, подождав, когда мужчина наконец обратит на неё внимание.       — Мисс Хикс, вам что-то непонятно? Это и неудивительно — уровень образования в Ильверморни…       — Нет, профессор Снейп, я закончила, — широко улыбаясь, объявила девушка. — Хотела спросить про дополнительное задание.       Глаза зельевара потемнели от едва скрываемого раздражения, словно тучи, готовые разразиться бурей.       — Сдавайте работу, и можете быть свободны, — раздраженно произнес он, следя за тем, как она положила листок на его стол и, покинула класс первой.       Удивленные взгляды однокурсников лишь смешили её. Даже у Уизли конфликтующие ингредиенты от зубов отскакивали, иронично, что он был лучшим по взрывам. Реддла бы только позабавили подобные тесты на седьмом курсе; Алекс была уверена, что даже Себастьян ответил бы верно. Уровень образования снижался всё ниже.       — Да ты кладезь знаний! — обернулась она, когда Оливер нагнал её у библиотеки. — Признаться, я не силен в зельеварении.       — Ничего особенного, — пожала плечами девушка, — я хочу сразу сделать домашнее задание, так что, если хочешь, присоединяйся.       — Делать домашнее задание во время большого перерыва? — парень не смог сдержать усмешки. — Ни разу не пробовал.       — Всё бывает впервые, — бросила Алекс, отворяя дверь библиотеки. — К тому же я планирую закончить пораньше…       Большой перерыв каждый использовал по-своему: кто-то отправлялся на поздний завтрак, многие отдавали предпочтение прогулкам вокруг школы или сну, а самый малый процент занимался уроками — в основном седьмой или пятый курс, у кого на носу были экзамены. Алексис же планировала посвящать свободные вечера скрипторию, погружаясь в тёмные закоулки волшебства.       Оливер следовал за ней между рядами, помогая нести книги, которые она доставала с полок. Взвалив на стол четыре толстых учебника, он пораженно вздохнул: перерыв был не таким большим, чтобы успеть прочитать даже одну из них.       Алекс достала пергамент, протянув второй Оливеру.       — Я продиктую все ингредиенты, а ты запиши за мной, но в другом порядке, — как ни в чем не бывало, протянула девушка, держа в руках книгу. Стоило удостовериться, не добавилось ли их за последние пол века.       Удостоверившись в своих знаниях, она стала диктовать, сверяясь с книгой. На эссе ушло не больше двадцати минут, и они уже заканчивали, как Алекс заметила пятикурсников, спешащих к ним, конкретно к Вуду.       — Оливер! — окликнул его черноволосый паренек в круглых очках. — Ты не занят? — спросил тот, как только подошел ближе, наконец переводя взгляд на слизеринку. — Ты новенькая, да?       — А ты наблюдательный, — усмехнулась девушка. — Адалин Хикс.       Гриффиндорцы… Ей нужно было как можно больше гриффиндорцев. Не только как месть напыщенным слизеринцам конца двадцатого века, но и как способ добычи информации.       — Гарри Поттер, — удивленно протянул парень, поправляя мантию. — А это моя сестра Октавия, вы с ней на одном факультете, — он кивнул на рыжеволосую девочку, стоявшую рядом с ним. Октавия улыбнулась и кивнула. — … Так да, Оливер, меня Снейп отправил на отработки, я опоздаю на тренировку, извини…       Алекс хотела съязвить, неужто есть хоть какая-то дружба факультетов в это время, однако промолчала. Радовало, что хоть сестра и брат не отказывались друг от друга из-за глупой вражды Гриффиндора и Слизерина. Однако девушка уже видела Октавию; она могла ошибаться, но было забавно, ведь та видела её в обществе Драко Малфоя, старосты факультета. Алексис удалось за это время увидеть не одну перепалку в коридорах между парнем в очках и блондином. Верно, это была та самая запретная любовь сестры паренька и его заклятого врага.       Вуд, отложив перо, тяжело вздохнул, не сильно ударив по столу ладонью.       — Гарри, как, по-твоему, мы возьмем кубок, если ты не можешь пройти мимо Снейпа, не схлопотав отработку? Уизли! — рыжий паренек, остававшийся в стороне, дернулся от прямого обращения к себе. — Только скажи мне, что ты тоже.       Уизли, значит… очевидно, судя по насыщенному рыжему цвету волос.       — Нет, но я все равно сижу на скамейке запасных. Какая разница? — пробурчал Уизли, недовольно отвернувшись и сосредоточившись на чем угодно, только не на Вуде.       — Рон, каждый игрок важен, ты это знаешь. Ладно, Гарри, я тебя услышал. Передайте близнецам: если они опоздают вместе с вами, вылетят.       Гарри попытался сдержать улыбку, прижав руку к губам, и бросил взгляд на Рона, который лишь кивнул в ответ. Они стремительно покинули библиотеку, толкая друг друга, как два бесшабашных воробья, за ними позвякивая шла и Октавия.       — Знают ведь, что близнецов я не выгоню, — закатил глаза Вуд, — тебе, должно быть, квиддич совсем не интересен?       Как же ей везло на капитанов команды по квиддичу. Улыбка, словно солнечный луч, осветила её губы — с Оливером было легко общаться.       — Играла какое-то время, — произнесла она, и в глазах Вуда вспыхнул живой интерес. — Но завязала с этим. Слишком много сил и времени уходит на тренировки.       — Без этого никуда. Упорство всегда вознаграждается, — ответил он, его голос звучал уверенно, словно он сам был воплощением того самого упорства.       Неожиданная мысль проносилась в голове блондинки.       — Твои родственники привили тебе любовь к этому спорту? — она вертела перо в руке, с любопытством прищурив глаза.       Оливер, казалось, был удивлён её вопросом, но ответ не заставил себя долго ждать.       — Думаю, да. Мои предки играли в самых разных командах, квиддич стал одной из семейных традиций. Но никого не принуждают, — добавил он, в его голосе звучала гордость.       — Так у тебя знаменитые предки в этой области? Кто прославился? — не унималась Алекс, её интерес постепенно перерастал в нечто большее.       — Всё началось сто лет назад: в моем роду была Имельда Сэллоу, завоевывавшая награды и кубки. Они до сих пор пылятся на полках. Её дочь, Аманда, играла в «Сканторпских стрелах», а сын Аманды пошел ещё дальше и выиграл первенство в «Пушки Педдл» на чемпионате. Он был ловцом…       — Неплохая наследственность, — задумчиво усмехнулась Хардман. Её голос звучал тепло, скрывая за этим изумление.       Имельда Рейес гордилась бы своим потомком, а черты Себастьяна в этом случае были минимально значимы.       — Тебе действительно это интересно? — с приподнятой бровью спросил Оливер, его удивление смешивалось с легким недоумением. Обычно, о своих родственниках он рассказывал, а собеседники засыпали на второй фразе.       — Я люблю погружаться в историю, — отмахнулась Хардман, вновь сосредоточившись на учебнике. — Давай лучше закончим, нам осталось пару ингредиентов, а то следующий урок у меня, — она сделала паузу, взглянув в расписание, которое всегда носила с собой, — ЗоТИ.       Было бы интересно посмотреть на изучение защиты в это время.       — Сочувствую, — глухо пробурчал Оливер, выписывая пометки на странице учебника. Алекс нахмурилась, вопросительно уставившись на него. Он заметил, и отложив перо, начал объяснять. — В этом году у нас приглашенный преподаватель из министерства. Он курирует всех, выдаёт новые законы, но ему всё сходит с рук, Дамблдор, кажется, старается его не замечать. Ты сама поймешь, Эван Розье — наказание Хогвартса, — вздохнул он, сдерживая гримасу отчаяния.       Неужели сынок Розье устроился в министерство, когда его отец заглядывал в рот Реддлу?       — Спасибо, что предупредил, — кивнула Алексис, закрывая учебник. Эссе было готово.       Вуд аккуратно свернул пергамент и убрал его в сумку. Он мельком заглянул в расписание.       — У нас сегодня тренировка. Обычно мы не приглашаем другие факультеты, но ты можешь прийти. Игра всего через три дня, поэтому на тренировках часто собирается народ.       — Во сколько? — спросила она, чувствуя прилив интереса.       — После третьего урока.       Алекс пробежалась взглядом по расписанию.       — Да, я могу, у меня всё равно окно, — с энтузиазмом ответила она, махая рукой. — До встречи тогда.       Свободное окно требовало какого-то занятия: свежий воздух, красивые виды с трибун, да и было интересно наблюдать за Оливером, когда он злится. Она прекрасно помнила, какая злая приходила Имельда в комнату после тренировок — даже дышать рядом с ней страшно было: не дай бог, упрекнёт в нерациональном использовании кислорода.       Девушка шагала к кабинету, утопая в своих мыслях. Часы до сих пор оставались для неё загадкой, но этой ночью она намеревалась исправить свои упущения. Важнее всего было добраться до выручай-комнаты и сварить зелье бодрости, поскольку ещё одну ночь, полную чистого энтузиазма, ей просто не выдержать. Дальше предстояло лишь преобразовать несколько книг в обычные учебники и изучать их на уроках или в большом зале во время обеда.       Когда Алекс одна из первых вошла в класс, ей не повезло — урок проходил без других факультетов. Она села за предпоследнюю парту, стараясь не привлекать внимания, пока слизеринцы рассаживались по местам, переговариваясь вполголоса.       — Итак, — звенящая тишина наступила в классе. Достаточно молодой мужчина вышел из комнатки в углу помещения, тут же привлекая внимания студентов. — Страница пятьсот двадцать вторая, инферналы. Конспектируйте детально, в конце урока я проверю.       Алекс скривила лицо: как можно изучать инферналов, опираясь лишь на теорию в учебниках?       — Главное средство против инферналов, не секрет, — продолжал профессор, — огонь. Но какая защита может помочь ещё?       Преподаватель отодвинул русую челку, что мешала ему видеть, а его острые черты лица на фоне бледной кожи создавали впечатление, будто он не спал месяцы напролёт. Мешки под глазами выдавали усталость, что было не различить; работники министерства перестали спать или это возраст берет свое.       Ученики, склонившись над своими тетрадями, заполняли страницы записями, и никто из них не спешил ответить. Профессор, заметив это, взглянул на списки и, наигравшись в молчание, объявил:       — Дадим шанс выходцам из Ильверморни. Адалин Хикс, встаньте.       Хардман поднялась с места, привычно опираясь бедрами на спинку стула.       — Помимо привычного инсендио, подойдут любые заклятия, содержащие искры тепла. Например, конфринго...       — Мисс Хикс, я понимаю, что вы у нас новенькая, — перебил её преподаватель с натянутой, почти гадкой улыбкой, — но студенты, когда отвечают, встают рядом с партой, а не высказывают пренебрежение к преподавателям.       Головная боль до сих пор била в висках, и Алекс, стараясь унять её, выпрямилась, не желая ввязываться в дискуссию. Смешки разнеслись по классу, ничуть не удивляя.       — …на инферналов действуют любые заклятия, пока они горят, а если выделять из всех, то самое мощное — десцендо. Его можно применить с такой силой, чтобы они разлетелись на куски, — завершила Алекс, выжидая, пока её позволят сесть.       — А что же до темной магии?       На этот раз она замялась, просматривая текст учебника. Информация о непростительных заклятиях в отношении инферналов точно отсутствовала. Конечно, она знала, что инферналы гибнут от авады, как и все живые существа, круциатус даёт эффект только когда они горят, а использование империо ничем не отличается от использования на человеке, но делиться этим с работником министерства, пожалуй, не стоило.       — Я не знаю, — наконец выдохнула она.       — Удивительно, как вы не знаете, — сказал он, скептически подняв бровь, — если о десцендо в учебнике нет ни слова, я начал думать, что вы опираетесь на дополнительную литературу.       — Так и есть, но они не касаются аспектов темных искусств.       — Пять баллов Слизерину, садитесь, — воскликнул профессор Розье и вновь уткнулся в свой листок.       Присев, она ещё раз пристально взглянула на него. Розье, казалось, вернулся из Мунго всего пару часов назад. Его болезненное состояние и раздражение на учениках только усиливали непонимание. С таким подходом ученики едва ли могли почувствовать тягу к знаниям.       Под конец урока Розье прошёлся по рядам, проверяя конспекты студентов. Алекс вылетела из кабинета, как только прозвучал колокол. Дальнейшая трансфигурация не вызывала у неё никаких эмоций; преподаватели как минимум двух предметов были слеплены в одном тесте, ненавидели учеников и искали поводы для придирок.       Алексис считала середину двадцатого века ужасной, но конец этого века вводил её в ступор.