До скорой бесконечности

      Алексис скучающе сидела на диване, свесив ноги через подлокотник. Чай, остывший до теплоты забвения, стоял на столике, а обёртка от шоколадки, валялась рядом с кружкой. Странно, что Реддл, охваченный своей педантичной стремительностью, ещё не убрал её с помощью магии, укоризненно кидая в девушку жалящее. Как пару дней назад, когда Алекс посмела скинуть свои вещи на общий диван в желание их разобрать.       Это раздражало её до глубины души. Алекс не успевала доесть плитку, а он уже считал своим долгом напомнить, чтобы она не забыла выкинуть обёртку. Эта мнимая идеальность должна была пройти, но, словно набирая обороты. Он укладывал книги на край стола, никогда не ставил рядом с ними напитки, а домашние предметы с его аккуратностью становились олицетворением порядка.       — Никуда не выходи, пока я не приду, — прозвучал его властный голос, что заставило её поднять голову от размышлений.       — А куда ты? — спросила она с легкой ноткой опасения.       Реддл молчал, готовясь к аппарации. Девушка, недолго думая, а вернее, не думая вовсе, схватила со столика свою палочку и ловко зацепилась за его локоть. Её падение с дивана предотвратила затянувшая трансгрессия.       — Еще раз так сделаешь, я выкину тебя из совместной аппарации, может кто и соберет тебя частями по миру, — выплюнул Том, грубо отталкивая Алексис, которая потеряв равновесие, упала на сырую землю.       Хардман оглянулась и облегчённо вздохнула, убедившись, что её опасения не подтвердились. Они явно не на островах; окружающая природа говорила о том, что это была Англия, какая-то старая деревня, с заросшими тропами.       — Я должна была убедиться, что ты не собираешь никого убивать, — подняв обе руки, оправдалась она, вставая на ноги. — Где мы?       — Ждешь меня здесь, ни шагу за мной, поняла? — его голос был пропитан презрением.       Ведьма активно закивала головой, упрямо прислонившись к дереву, подчеркивая этим, что никуда не собирается идти. Том, сжав челюсть, даже не взглянул на неё и направился вперед по тропе.       Весь день, как маглы покинули дом, он молчал и не обмолвился ни словом. Алекс, не в силах подавить тревожные мысли, следила за ним с нарастающим беспокойством. Мысль о том, что он мог передумать и направиться к Меропе, преследовала её, и, хотя её инстинкт самосохранения настойчиво тянул обратно, она всё же решила идти за ним.       Следующий вопрос, терзающий её ум, касался причины его появления здесь. Когда Том прилично отдалился, она наложила дезиллюминационное заклинание, отставая. Тревога постепенно росла, и её тело уже не слушалось: она больше не могла просто ждать.       С удивлением она наблюдала, как Том постучал в дверь большого магловского дома. Ему открыла старушка; её глаза расширились от неожиданности, и она, прижав руку ко рту, уставилась на парня с недоумением.       — Молодой человек, вы… — начала она, но так и не закончила.       — Avada Kedavra! — с легкостью произнёс Том.       Алекс отшатнулась. Старушка рухнула навзничь. Ведьма, оцепенев, смотрела, как Том безразлично перешагнул через труп, не осознавая ни глубины своего преступления, ни того, что натворил или напротив очень даже осознавая. Её сердце замерло; всего одна секунда разделяла её от катастрофы. В следующее мгновение она понеслась за ним, осторожность уже не имела значения.       Её инстинкты подтвердились: дом, в который они вошли, безусловно, принадлежал состоятельным маглам. Она остановилась у двери, в то время как Том, лишённый эмоций, оглядывался по сторонам, его глаза были отрезанные от жизни, лишенные чувств и всякой человечности.       — Мама! — к старушке выбежал мужчина, его лицо становилось всё более искажённым от горя, когда он проверял её пульс. Поднявшись на ноги, он с гневом уставился на безразличное лицо напротив. — Кто ты такой?!       — Я унаследовал твою внешность и имя, не узнал семейное сходство? — уголки губ Тома дернулись в усмешке, и в глазах блеснуло мрачное торжество, как будто он дожидался этой встречи веками.       Алекс оглянулась на него: они действительно были похожи, только этот мужчина был намного старше, морщины подчеркивали красивое лицо. Отец. Том нашёл своего отца и всего лишь минуту назад убил свою родную бабку. Она пыталась осознать — Меропа, его мать, могла дать ему эту информацию, и никакое другое объяснение не приходило ей в голову. Он собирался убить всех своих родственников ради мести.       Том-старший вглядывался в лицо напротив, по его щекам стекали слёзы от потери родного человека, он видел, но не верил, что такое возможно.       — Так та тварь была беременна… — сплюнул он себе под ноги, раздражённо проводя языком по губам, в глазах застыла ярость. — Твоя мать Меропа. Я мог бы догадаться… эта странная, уродливая колдунья…       — Avada…       — Expelliarmus!       Тисовая палочка вылетела из рук Реддла, уносясь в сторону девушки и приземляясь в её видимую, протянутую руку. Алекс замерла, когда Том разгневанно возвел глаза к потолку на мгновенье.       — Если ты сейчас же не уберешься отсюда, я убью каждого, кого ты пыталась защитить тогда! — сквозь сжатые зубы процедил он. Девушка не шелохнулась.       Она тоже видела в этом нечто знакомое — сценарий повторялся. Различие заключалось в том, что в этот раз, похоже, не удастся решить всё мирно. Меропа раскаивалась, умоляла, а в глазах его отца читалась лишь ненависть. Алексис закусила губу, отчаянно борясь с собой: магл не стоил её сил, но могла ли она позволить убивать направо и налево всех, кого Реддл посчитает ненужными? Это были люди.       Мужчина отрешенно смотрел на происходящее, начиная пятиться к выходу, вновь ощущая проявление ненормального.       — Я не знал, что она была беременна, когда выгонял! Но даже если знал, поступил бы точно так же! Вы все исчадия ада, которые непременно поплатятся за свои грехи! — прокричал он, нащупывая рукой тяжелую статуэтку позади себя.       — Я не сохраню ему жизнь, даже если от этого будет зависеть твоя, — выплюнул Том, вся его сила была на пределе от испытываемой ненависти, в венах кипела магия. — Tenebris!       Щелчок пальцев, и мир вокруг девушки погрузился в темноту. Она слепо выставляла руки, натыкаясь на диван, отчего обе палочки выпали из трясущихся рук. Слепота. Алекс уже не волновали маглы, её не волновало ничего. Животный ужас расползался по телу, вскрики и частое дыхание слышались сквозь голос ещё одного человека и следом убивающее проклятие.       — Верни мне зрение! — в пустоту закричала Алексис. — Сейчас же!       Она сидела на полу, уже не понимая, сколько прошло времени, взывая к древней магии. Страх, словно хищник, сжирал её изнутри, и сконцентрироваться без палочки было невозможно.       Очередной щелчок, после которого резкий свет ударил в уязвленные глаза. Она морщилась, вытирая руками непрошенные слёзы. Когда свет перестал резать глаза, она сумела осмотреться и тут же отшатнулась от бездыханного тела мужчины. Вдали лежало тело старика с остекленевшими глазами.       Том стоял напротив мужчины, сжимая в руке черный дневник. Его глаза были закрыты, и он шептал что-то знакомое, вызывая у Алекс тревожные воспоминания. Настороженно прислушиваясь, она ощутила как по затылку пробежал холодок, когда поняла, что именно он намерен сделать.       — Остановись! Ты не понимаешь, что это за магия! — закричала Хардман, поднимаясь на ноги, но парню было совершенно безразлично. Он снял заклятие лишь для того, чтобы сосредоточить все свои силы на темном ритуале.       Любой ритуал можно прервать, вмешавшись. Не теряя драгоценного времени, девушка шагнула вперед. В момент, когда происходило переселение души, темным облаком отделяясь от своего обладателя, мощным потоком древней магии выбила дневник из его рук, при этом крепко удерживая Тома на месте.       Боль пронзила её грудную клетку с такой силой, что она согнулась пополам, закусив губы до крови, чтобы сдержать вскрик. Потоки энергии в ней струились, словно огненные реки, пробираясь по венам вместо крови, и в следующий миг вспыхнули обжигающим пламенем. Пронзительный крик обоих людей наполнил комнату.       Хардман была в сознании, но каждое нервное окончание словно застряло в муках. Каждая клеточка тела ныла, противилась незнакомым ощущениям, так ярко и отчетливо поселившимся в её груди.       — ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛА? — прорвался крик из его уст, отразив всю бездонную ярость и отчаяние.       Невесомость окутала её со всех сторон, сжимая, органы словно переворачивались. Помимо собственных чувств, она ощущала далекую ярость. Лишь с запозданием поняла с ужасом, что эта ярость не от неё.       Девушка очнулась уже в привычной комнате, оглядываясь на дешевую, потрепанную мебель с грязными обоями. Разодрав глаза, она заметила, как Том входит в зал из её комнаты.       — Ты чокнутая, но… знаешь, — его жесткий голос словно хлестал по щекам, — ты сама создаешь себе проблемы. — Том отстраненно вертел в руках какую-то вещицу, выпуская в воздух холодную ауру безразличия.       Алекс не могла рассмотреть, что именно, пока он медленно подошел к окну.       — Ты стала моим первым крестражем. Признаюсь, я изначально хотел видеть тебя в качестве трупа, над которым я проведу ритуал. Но такой живучий крестраж я должен… обязан оберегать с этого дня. Пусть это будет уроком для тебя, Алексис: следуй приказам. Потому что отныне, — он усмехнулся, поворачиваясь к ней лицом, чтобы она смогла разглядеть предмет находящийся в его руках, — твоя жизнь тебе не принадлежит.       Реддл резко вскинул руку, и ведьма с беззвучным криком на губах могла лишь наблюдать, как песочные часы с древней магией разбиваются о стену, осколки с громким треском сыпались на пол. Внутри у неё что-то надорвалось, весь мир на мгновение затих. Мелкие песчинки рассыпались по доскам, по ковру; несколько штук катились прямо к ней.       Алексис не хватало воздуха, чувствуя, как сильно стали сдавливать легкие. Она с неподдельным ужасом перевела на него взгляд, не веря, что он действительно мог это сделать.       — Как ты мог…       — Это твоя вина, — безразлично повел бровью Том, его внимание было устремлено только на осколки на полу. Не желая выслушивать её истерики, он поспешил оставить её одну. — Запомни, отныне ты целиком и полностью принадлежишь мне, — бросил он, прежде чем выйти из дома.       Взяв одну песчинку в руки, Алексис почувствовала, как магия трепещет внутри, жаждет вырваться на свободу. Она рванула к осколкам часов. Оправа не пострадала, и, отставив её в сторону, девушка с отчаянием принялась соединять осколки.       О чем она думала, когда решила довериться ему? Когда согласилась остаться с ним наедине? Обессиленная, Алексис снова разрыдалась, не переставая аккуратно складывать осколки возле себя, всхлипывая на одной ноте. Не стоило идти за ним; она, мало того что не помешала ему убить маглов, так ещё и стала крестражем.       Крестраж. На пару секунд девушка остановилась, прислушиваясь к себе. Далеко в душе она распознала чужие чувства: презрение, гнев и удовлетворение. Они не перекликались с её собственными, и очевидного вмешательства не привносили в её мировоззрение.       Сама влезла в ритуал, сама создала себе проблемы. Как уничтожить крестраж, она не представляла. Как жить с ощущением, что она теперь являлась крестражем — тоже.       Мелкие осколки Алексис брала с особой осторожностью, складывая их в трансфигурированное блюдце. Будут ли они работать или нет, она старалась не задумываться. Страх больше никогда не попасть в свой мир, в своё время, она запихнула поглубже, дабы тот не отвлекал от сбора песчинок. Сколько их было: сотни, тысячи… Она старалась достать все, вытаскивая их из-под отогнутых досок. Акцио не действовало на столь сильный древний артефакт.       Сами песчинки, как убедилась блондинка, были похожи на пузырьки с запертой магией. Удерживающее стекло было столь прочным, что ни одна песчинка не раскололась под ударом. Оставалось лишь изучить строение часов изнутри и собрать осколки воедино. Этим Алексис планировала заняться уже в своей комнате, чтобы внезапно пришедший Реддл не повторил того, что сделал.       Она ненавидела его, презирала так сильно, что её магия выходила из-под контроля от злости: электризованный воздух, летающие предметы и разбивающиеся стаканы только доказывали это.       Сидя на полу возле кровати, она соединяла один осколок с другим. Кожу на пальцах неприятно саднило от мелких царапин и остатков стеклянной пыли, застрявших в них. Все это было неважным; готовность убить, замучить и долго пытать Реддла росла с каждой секундой все сильнее.       Беспомощность заставляла её тяжело вздыхать, когда очередной осколок не подходил. Подлечив руки, Алекс продолжила заниматься воссоединением единственного пути к дому. Она боялась поверить, что их нельзя починить, не хотела допускать мысль о том, что Реддл прочёл о часах в скриптории и знал, что, разбившись, они теряют свою силу.       Нет-нет, с решительностью в руках девушка склеивала фигуру, ставшую подобием часов, засыпая найденные песчинки внутрь.       Других вариантов у неё не было.       Её долг был восстановить их любой ценой. Точка невозврата пройдена. Том прошёл её далеко не убийствами; к его грубости и жестокости Алекс уже начинала привыкать, но он сделал непростительное. Тайну, секрет, доверенный ему, он уничтожил, разрушив самое сокровенное, что у неё было в это время. В один момент он отобрал её жизнь, родителей, друзей — он забрал всё, что она имела. И за это Алекс желала его смерти.       Судорожно выдыхая, ведьма с трепетом оглядывала собранные часы. Она не ощущала ни единого отголоска магии, которая когда-то тянула её магнитом к артефакту.       Сосредоточив сгусток света внутри себя, Алекс представляла, как он вырывается из неё. Она не открывала глаз, полагаясь на воздух, становящийся всё гуще. Чем больше магии она выкачивала из себя, тем тяжелее становилось дышать. По её рукам тянулись многочисленные лучи — голубого, синего, белого цвета, соединяясь в часах, заставляя песчинки мелко подрагивать и испускать еле заметное свечение от нарастающего насыщения.       Резко вдохнув, девушка распахнула глаза. Внутреннее чувство удовлетворения охватило её, и, схватив часы, она прижала руку к губам. Едва слышный, искренний вскрик радости резко контрастировал с эмоциями всего лишь пару минут назад.       Дверь в комнату с громким стуком о стену распахнулась.       — Не подходи ко мне! — предупредительно рыкнула Алекс, упираясь бедрами в подоконник.       Том замер, переводя взгляд на восстановленные часы. Он не мог поверить, что это возможно. Использует ли она их? Нет, он с удивлением разглядел детали под солнечными лучами, освещающими комнату через окно. Трещины на стекле свидетельствовали о спешке и отчаянии.       — Создание артефактов — это долгий, порой мучительный процесс. Воссоздать, починить, скопировать артефакт невозможно. Риск их использования слишком велик, — спокойным голосом пытался донести он до девушки, готовящейся перевернуть часы.       Реддл сумел усмирить гнев. Он пришёл с одной целью — донести до неё свою вину, и Алекс должна была поверить в его раскаяние. Их связь должна укрепляться с каждым днём, учитывая недавние события. Желание разбить проклятые часы не покидало его долгое время, поэтому Том не удивился, что под давлением эмоций всё же совершил задуманное.       Создание крестража из живого человека было верхом бессмыслицы — ведь он будет умирать с каждым днём, независимо от внешних факторов. С другой стороны, Реддл с удивлением заметил, что отпавшая частица души, словно наполнилась чужой. Его эмоции плотно перекликались с этой частицей. Иметь с кем-то экспансивную связь он не планировал, поэтому вознамерился найти способ вытащить свою душу из ведьмы в целости, и перенаправить её в предмет.       — Это безопаснее, чем быть рядом с тобой, — прошипела Алекс, хмурясь, держа часы в одной руке и вытянутую палочку в другой.       — Сомневаюсь, — шагнул к ней Том, но предупредительный поток энергии заставил его остановиться. — В тебе осколок моей души…       — Даже звучит отвратительно, — скривилась блондинка. — Крестражи? Что дальше, начнёшь магическую войну или переворот? — на грани подступающей истерики выдохнула Алексис. — Я не собираюсь принимать участие в твоих планах, а раз ты так хочешь втянуть меня в это, буду только рада их нарушить.       Мир вокруг них замер в ожидании, словно готовясь к буре, которая вот-вот разразится.       — Ты не посмеешь…       — Я сама уничтожу твою душу в себе, но уже дома, — грубо перебила его девушка. Она со вздохом перехватила часы поудобнее и ядовито усмехнулась: — Прощай, Том Реддл.       Одним легким движением пальцев, под пронзительный крик парня, она перевернула часы.       Мгновенье.       Внушительный слой пыли лежал на вконец разрушенной мебели; полностью содранные обои и трещины в стенах говорили о том, что дом явно не жилой. Алекс, покрутившись на месте, уменьшила часы и уверенно спрятала их в карман брюк. Она с сожалением вспомнила о мантии — как же неудобно было носить палочку в сапоге! Окружая развалины и горы мусора, девушка, брезгливо зажимая нос, выбралась из помещения. Как только она закончила маневр, дверь неожиданно рухнула за её спиной. Странно, что дом устоял.       Солнце неприятно резануло по глазам. Но, справившись с ослепляющим светом, Алекс огляделась. Здесь царила запустение: трава доходила до колен, и пробираясь через заросли кустарника, она смогла, опираясь на воспоминания, выйти к той самой оживленной улице, где они с Реддлом когда-то покупали продукты.       Алекс не верила своим глазам. Она застыла на месте, словно статуя, переводя взгляд от странно одетых людей к ярким вывескам заведений. Глаза разбегались, а вокруг все кружилось, словно мир превращался в нечто нереальное, приводя девушку в предобморочное состояние.       «С каких пор людям позволено ходить в такой короткой одежде, не боясь осуждения?» — думала она, удивляясь ярким цветам тканей и экстравагантным нашивкам. Более того, мимо проходили люди, разговаривающие сами с собой, прикладывая руку к уху, как будто вели беседы с невидимыми собеседниками. Музыка неистовствовала из киосков, которые явно возросли в размерах.       «Мордред, куда ты меня закинул?» — пронеслось в её голове, когда она в очередной раз отшатнулась от громкого выхлопа мини-троллейбуса, который обескураживал своей абсурдностью — где провода?       Сердце колотилось, пропуская удары. Бледная, словно сама смерть, она шла по улицам, шарахаясь от каждого звука. В отличие от прохожих, она выглядела нелепо в своих темных брюках, высоких сапогах и наглухо закрытой блузке с жилетом. Январь в это время казался удивительно теплее. Она старалась не замечать пронизывающих взглядов, уверенно шагала по дороге, по которой шла с Реддлом в эту деревню, она искала взглядом хоть что-то знакомое. Каждый раз, натыкаясь на неизвестное, её охватывал страх, сковывающий изнутри.       Место, откуда они начали свой путь на остановке общественного транспорта, предстало перед ней абсолютно пустое. Отлично. Судорожный выдох прервался, но Алексис продолжала идти по прямой. Аппарация, разумеется, не работала. Придерживаясь принципа «главное — не останавливаться», Алексис не могла совладать с любопытством и вертела головой, как ошалелая.       Это был явно не одна тысяча восемьсот девяносто третий год, как она ожидала. Явно не позже… Будущее? Или совершенно иной мир? Мысли не радовали. Как ни сопротивлялась, она понимала: Реддл был прав, и контраст окружающей действительности, лишь подтверждал его слова.       Нервно пройдя языком по губам, она остановилась, начиная выламывать себе пальцы до хруста. Долгие улицы привели её в тупик. Дрожь охватывала её тело, воздух иссякал. Алекс впервые в жизни чувствовала себя такой уязвимой. Одна в незнакомом времени… в мире, где вдруг могло не быть магии… Она затаила дыхание и боялась даже задать вопрос.       Из-за частого, резкого дыхания, голова закружилась. Хардман свалилась на землю, прислонившись к стене и уткнувшись головой в колени.       Вдох-выдох, снова вдох, снова выдох…       Стуки сердца эхом отзывались в голове, она не понимала, что происходит, и не хотела никуда идти. В этом тупике было спокойнее.       — Эй, мисс… вам нужна помощь?       Чрезмерно резко блондинка подняла голову. Рябь пронеслась перед глазами — она сильнее сжала пальцы, что несколько отрезвило.       — Возможно, — только и смогла выговорить девушка, обессиленно падая лицом на колени, словно весь мир обрушился вместе с ней.       Она так ярко ощущала, как сознание покидает её, страх заползал в самые потаённые уголки разума, а паника захлестнула девушку с очередным резким вздохом. Как бы сильно она ни старалась, в лёгких словно не хватало кислорода.       — Мисс, успокойтесь… — произнес молодой человек, поднимая её лицо за подбородок. Она видела лишь смутные очертания его фигуры. — Вам нужно сосредоточиться на чем-то, — Алекс покачала головой, её тело трясло от крупной дрожи. — Дышите, когда я говорю… Давайте, вдох, — он положил другую руку на её плечо, сжимая и тут же разжимая, словно массируя. — Теперь выдох…       Алекс старалась следовать его указаниям, и с каждым вдохом она всё ярче ощущала его прикосновения, которые постепенно возвращали её к жизни. Чужая горячая рука мягко скользнула к её запястью, и когда он сжал её ладонь, она словно очнулась от тревожного сна.       Её глаза расширились от удивления, и наконец она смогла разглядеть парня, который не сводил с неё обеспокоенный карий взгляд. На его тёмных коротких волосах таяли снежинки, а между густых черных бровей пролегла складка, он всё ещё пытался оценить её состояние.       — Пришла в себя? — его слегка пухлые губы растянулись в ободряющей улыбке. — Как тебя зовут? Судя по палочке, торчащей из ботинка, ты явно… не отсюда, верно?       Не отсюда — это точно. Резкая перемена на «ты» не понравилась девушке, но указывать на правила этикета сейчас ей хотелось меньше всего. Алекс кивнула, с надеждой скользя взглядом по незнакомцу, стараясь найти хоть что-то, что подтвердило бы её теорию. Увидев перемену во взгляде, парень уверенно засунул руку в карман, демонстрируя ей палочку.       — Ты волшебник, — облегчённо произнесла Алекс, когда он помог ей подняться на ноги, всё ещё не отпуская. — Хогвартс?       — Верно, — улыбнулся он, протягивая руку для знакомства. — Оливер Вуд. — Алекс пожала его руку, усмехнувшись про себя. С каких пор девушкам руки пожимают, а не целуют? — Ты явно не из Хогвартса, очевидно, мы ровесники…       — Ильверморни, — прищурившись, выпалила блондинка.       — Да ладно, у тебя даже нет акцента, — неверяще покачал головой Оливер.       «Неужели это кто-то заметил», — пронеслось в мыслях Хардман.       — Удивительно, правда? — натянув на лицо улыбку, кивнула девушка. — Я впервые в мире маглов. Не мог бы ты помочь мне сориентироваться? Подскажи, кто сейчас директор в Хогвартсе? — неожиданно спросила Алекс, но, размыслив, решила задать ещё более странный вопрос. — И какой сейчас год?       Оливер замялся, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Он коротко вздохнул, не сводя глаз с новой странной знакомой.       — Одна тысяча девятьсот девяносто пятый, и уже не меньше двадцати лет школу возглавляет Дамблдор, — с недоумением произнёс Вуд. — У тебя точно всё в порядке?       Дамблдор… Это было просто великолепно. Алекс поймала себя на мысли, что поступление в Хогвартс уже по счёту в третьем времени явно должно сказаться в её личном деле. Мало кто учится уже… Она невольно нервно усмехнулась… сто пять лет… Сто пять лет, и все приличные выражения девушку отпустили, в голове вертелись лишь ругательства.       Часы теперь работали в другом порядке, перемещение на пятьдесят два года… Она вспомнила, что один шарик раскололся на две части, но она сложила обе части в часы, тем самым вместо одного было два. Значит, они напрямую зависели от годов. Только почему-то они решили переместить её в будущее… из будущего. Алекс мельком взглянула в карман брюк: магия также переходила в другой отсек, медленно, невзирая на какие-либо движения, оставаясь на своём месте. Значит, снова одна неделя. В голове она пыталась создать план действий: возможно, поступать в школу было и не нужно, а вот поговорить с Дамблдором очень даже не помешало бы.       Оливер продолжал терпеливо ждать ответ, когда Алекс наконец заметила на себе выжидающий взгляд.       — А где я могу встретиться с Дамблдором? — подозрения в лице парня от её вопроса только сильнее укрепились. Она поспешила исправить положение вещей: — Мне необходимо согласовать перевод из Ильверморни как можно скорее, но потеряла адрес, который мне дал директор моей школы…       Как же глупо, думала Алекс, — любой вопрос о том, как зовут директора, заставит действовать её самостоятельно. Однако выражение лица Оливера явно говорило о том, что он хочет помочь, пусть и с сомнением. Это желание светилось в его глазах, словно искорки надежды.       — Боюсь, что только в школе в начале семестра, — пожал плечами Вуд. — Ты переводишься в Хогвартс, значит… и что ты делала здесь?       «Ладно, Оливер, этот бред, который ты сам захотел услышать, теперь станет моей предысторией», — с удовлетворением подумала девушка, кивая своим мыслям. Руководствовалась Алексис золотым правилом: чем глупее ложь, тем более она правдоподобней.       — Меня ждала помолвка, но мой избранник оказался ужасным человеком, — Алекс пыталась состроить грустную мину, дергая губами так, будто вот-вот расплачется. — Родители в Америке грезят о свадьбе, поэтому я решила уйти из дома. Директор был не против, чтобы я доучилась в Хогвартсе… Но этот урод узнал об этом, нашел меня и что-то сделал. Благодаря тебе я смогла прийти в себя. Испугалась, вдруг это было заклятие забвения… — она выдержала паузу, прикрыв рукой рот, — только, пожалуйста, не говори никому об этом.       Оливер смотрел на неё с удивлением, распахнувшимися от неподдельного интереса глазами.       — Я никому не скажу, — пообещал он, в знак поддержки сжимая её плечо, словно желая внушить спокойствие. — Тебе есть где жить?       «Меньше тактильного контакта», — отчаянно желала девушка, но вслух произнести это было бы слишком невежливо.       Жить? Этот вопрос словно молния пронзил её обдумывания. Что же случилось с поместьем за пятьдесят два года… Мысли о том, что там могло произойти, пугали её, но выбор был не велик.       — Да, конечно, только если тебе не сложно… — её голос звучал с мольбой, — не мог бы ты помочь мне добраться до камина? Мне нужно переместиться.       Оливер лишь согласно кивнул. Она старалась отвечать на вопросы коротко; ложь легко срывалась с её искусанных губ. Дырявый котел в её воспоминаниях выглядел намного презентабельнее, сейчас же здание просело и напоминало больше паб для низших слоев населения.       — Постой, — остановил её Вуд, когда она уже поблагодарила его за помощь и собиралась прощаться, — ты так и не сказала своё имя…       — Так пусть оно останется секретом. Будет ещё одна возможность познакомиться в школе, — Алексис попыталась придать своему голосу флиртующие нотки, скрывая волнение. Ошибка назвать своё настоящее имя в прошлом чуть не обернулась провалом. — До скорой встречи, Оливер Вуд.       Парень не расстроился; напротив, он проводил её заинтересованным взглядом.       — До скорого, блонди, — произнес он с лёгкой усмешкой. Алексис закатила глаза: было бы легче придумать себе имя.       Не медля, девушка прошла вглубь темного, обшарпанного заведения, заметив камин сбоку.       Поместье на удивление выглядело вполне прилично. Неужели… Желая как можно быстрее оправдать свои догадки, Алексис хлопнула в ладоши.       — Филк! — крикнула она в пустоту, и её голос отразился от пустых стен в гостиной.       Хлопок аппарации дал ей возможность облегченно выдохнуть.       — Филк долго ждал, когда хозяйка придет. Покойный хозяин заверил Филка следить за поместьем, пока его дочь не вернется… — скрипучим голосом произнес эльф, прижимая большие уши к голове.       — Молодец, Филк, — прервала его Алексис, доставая часы из кармана. Она не поверила собственным глазам: — Мне нужен сладкий чай, Ежедневный пророк и написать письмо.       Эльф послушно кивнул, прежде чем раствориться в воздухе, спеша выполнить её указания. Хардман опустилась на диван, нервно заламывая пальцы. Её сердце билось в такт тревожным мыслям, и она понимала: впереди был новый, неизвестный путь.       Как только эльф появился с пергаментами, Алексис, обмакнув перо в чернила, принялась писать, полная надежды, что Дамблдор вернется в школу раньше учеников, в отличие от Блэка.

«Уважаемый директор Дамблдор, Меня зовут Алексис Сесилия Хардман. Я не постарела ни на день, несмотря на то что с последней нашей встречи прошло пятьдесят два года. Я вновь вынуждена просить Вашей помощи, сэр. Я снова одна в незнакомом мире, и последнее мое воспоминания датируется временами, когда Армандо Диппет ещё был директором, а я уехала на рождественские каникулы. К сожалению, кроме вас, обратиться мне не к кому. Трансгрессия мне недоступна здесь, и я не уверена даже, что смогу вернуться в свое время. Произошла досадная оплошность, которая переместила меня сюда».

      Она не стала подписываться, её руки дрожали. Песочные часы, которые она привела в порядок заклинанием, стояли перед ней на столике. Холодный пот пробегал по её телу всякий раз, когда взгляд натыкался на них.       Песок перестал ссыпаться вниз, а те песчинки, что были на дне, медленно, но верно, поднимались вверх. Внутри неё разгоралась паника, смешанная с отчаянием. Она чувствовала, как сердце стучит в унисон с песком, и в этот момент ей казалось, что весь мир замер, ожидая ответа, который мог бы изменить её судьбу.