До скорой бесконечности

      Исписанный вдоль и поперёк пергамент лежал рядом, пока она поглощала страницу за страницей новую информацию. Скрипторий стал гораздо чище за это время — Алекс знатно потрудилась, разбирая завалы свитков и книг на полу. Зато письменный стол на втором этаже был теперь завален книгами по рунической магии, портя порядок, который, впрочем, никогда и не был идеальным. Алексис старалась систематизировать тот хаос, который создала. У неё была отдельная стопка пергаментов, на которых она вырисовывала необходимые для ритуала руны. За все время изучения она поняла одно: Себастьян был абсолютно прав.       Она не сможет вырезать руны у себя на спине, как и на других участках тела — это казалось невозможным вслепую, сквозь кровь и боль… она точно допустит ошибку.       Сон не шел к Хардман уже вторые сутки: каждую ночь она перебирала варианты, кто мог ей помочь в будущем, каждый раз возвращаясь к одному имени. Том Реддл знал руны, и Алекс была уверена в этом не только потому, что это был его дополнительный факультатив, но и потому, что парень знал, черт возьми, всё. Он не ошибётся, и его рука не дрогнет из-за крови и боли, которую она будет испытывать. Идеальный вариант с непомерной ценой.       Алексис решила для себя, что, какой бы ни была цена, если зрение к ней вернётся — она заплатит. Преклонит колено перед полукровкой, если потребуется, но лишь с одним условием — возвращение домой. Мысли заставили её скривить губы. Алекс не чувствовала себя дома: всех, с кем она дружила, девушка не желала больше видеть, что, впрочем, пока ей удавалось. Все, кто был ей близок, отвернулись от неё, понимая, что, в случае чего, забота о слепой подруге может лечь на их плечи. Она была важна в этом мире только как победитель, как живой памятник, но человека и друга в ней не видели.       Мысли о том, чтобы навсегда остаться в будущем, посещали её голову, настойчиво вбиваясь в черепную коробку, заставляя поверить, что так действительно будет проще.       Никаких презрительных взглядов от Анны, никаких вопросов о прошлом, ничего из этого не было бы… но и правды там тоже не могло быть. Всего две вещи останавливали её от бездумного поступка: она не хотела врать на каждом шагу, и не могла бросить отца, который видел в ней смысл своей жизни.       Перед тем, как отправиться в будущее, девушка составила и уже отправила письмо Лэндону, предупреждая о своих намерениях. В ответном письме он обещал уладить вопросы со школой, сообщив директору, что Алексис больна.       Но уже как пару дней она не могла решиться, обдумывая, как поступить лучше. Окажись она в будущем, часы будут готовы к активации через неделю. Одна неделя. Бессмысленно сообщать директору о своем прибытии, следовало лишь провести ритуал и подождать, как надеялась Алекс, в свободном поместье Хардман эту неделю.       Здесь она изначально хотела дождаться рождественских каникул, но до них еще было слишком много времени. Проводить время впустую оказалось сложнее, чем искать пути решения. Алекс уже давно отошла от рун, вновь ища ответы на свои вопросы по древней магии. Основа рунической магии у неё была на руках — на случай, если все-таки придется действовать в одиночку или с кем-то, кто был не сведущ в этой науке.       Закрыв книгу громким хлопком, девушка стыдливо провела пальцами по телу проснувшейся змеи, которая все еще отходила от Круциатуса.       — … ziláš arššášláš šveláš šéšezár éša šzära láš tu'šáh, — прошипела Алексис, склонив над ней голову.       — … tä'aha šéšve…       Алексис аккуратно положила Виру на шею, и та, подобно ожерелью, оплела её. Девушка не представляла, что будет делать с ней, когда та дорастет до полутора метров, как обещал торговец. Желание взять змею, чтобы проходить в скрипторий, не было чем-то необдуманным — конечно, она могла взять любую живность, но практика в парселтанге стала решающим аргументом при покупке.       Она вытащила из кармана мантии часы, в которых магия до сих пор оставалась застывшей. Если она не пойдет сейчас, то никогда не решится; стоило лишь прихватить вещи из комнаты.       Алекс проскользнула в открывшийся из скриптория проход, перехватив палочку другой рукой. В карманах мантии были свернуты не меньше десяти пергаментов.       — Как это возможно?       Она дернулась, направляя палочку на знакомый низкий голос, прозвучавший сбоку от неё.       — Тебе показалось, — протянула Алексис, делая шаг в противоположную от парня сторону.       И почему ей так не повезло наткнуться сегодня именно на него.       — Ты вышла из скриптория. Оминис спит, так кто провел тебя? — взревел Себастьян, дергая девушку за руку, чтобы та остановилась.       — Я не была в скриптории, — повела бровью Хардман, высвобождая руку из захвата. Что за дурацкая привычка хватать её против воли. — Стояла возле стены.       — Я не идиот, Алекс, как ты одна прошла в скрипторий?       Пока Сэллоу рассматривал змею на её шее, составляя в голове только ему известные предположения, слизеринка сумела вывернуться и, быстро крикнув пароль, вбежала в гостиную. Алексис наложила на себя дезиллюминационные чары — хоть гостиной никого не было, она не была уверена, что Себастьян не последует за ней, увиливая от дежурства с Натсай.       Стоя возле камина, девушку отнюдь не успокаивал огонь в нем. Одну руку она положила на змею, на всякий случай, а другой, медленно передав часам магию, перевернула их, замечая приближающийся силуэт Сэллоу.       Никаких вспышек и ощутимых изменений не произошло. Змея до сих пор лежала на её шее, даже не проснувшись. Она провела палочкой — невидимость действовала. Однако, картины в гостиной были в другом порядке, стул с кожаной обивкой стоял теперь у стены, диваны расставлены дальше друг от друга, и никакого разъяренного Себастьяна тут не было, и быть не могло.       Она вернулась.       Удовлетворенно хмыкнув, Алексис сняла обувь, загоняя её под диван, чтобы не издавать лишнего шума из-за каблуков.       Медленно осматриваясь с помощью палочки, девушка проследовала в уже знакомую комнату. Отбросив смущение от того, что ей предстояло вломиться в комнату парней и вытащить одного из них прямо посреди ночи, Алекс медленно приоткрыла дверь, втискиваясь в открывшуюся щелочку.       Она тяжело выдохнула, понимая, что все спят. Надежда, что она сможет поговорить с Томом, упала на дно Черного озера так же стремительно, как и родилась новая идея, за которую девушка хотела убить саму себя. Она, решив не испытывать судьбу, опустила змею на пол.       Отчаяние толкало на безрассудные поступки. Сколько можно действовать так необдуманно, спрашивала себя девушка, но из-за Себастьяна пришлось импровизировать. Алекс лишь надеялась, что останется жива, если разбудит того, к кому не спеша приближалась. Стараясь не шуметь, Алекс отодвинула балдахин, позволяя себе сесть на краешек кровати — и только за это она уже заслуживала, по меньшей мере, Круциатус.       Том не изменился, но таким она его видела впервые, невольно залюбовавшись даже через тусклый образ, являемый палочкой. Всегда уложенные угольно-черные волосы сейчас беспорядочно разметались по белой подушке, но умиротворения на лице не было — он морщился во сне, а закрытые веки подрагивали, будто вот-вот откроются, время от времени уголки губ дергались, ему явно снилось что-то неприятное. Неожиданно ей захотелось узнать, какие сновидения его преследуют, но она отдернула себя от ненужных мыслей.       Наложив предварительно заглушающие, девушка задернула за собой балдахин, забираясь с ногами на кровать, и сняла чары невидимости. Такую глупость она еще не совершала, поэтому была готова даже к Аваде. Если бы кто-то надумал так будить её, он точно не ушел бы целым. Но, она бы не смогла прождать ещё полдня — куда там, она не хотела ждать больше ни одной минуты.       «Спокойно. Всего лишь разбудить», — думалось девушке, пока она решалась. В конце концов, если не получится — всегда можно вернуться обратно и забыть то, что она делает, сочтя это за страшный сон. Песочные часы давали невероятную уверенность в любых действиях.       — Том, — вполголоса произнесла Алекс, проводя ногтями по его плечу, — Том!       Реддл неохотно приоткрыл глаза, бросая взгляд на сидящую рядом девушку.       — Ты снова здесь… — заспанным голосом, почти шепотом протянул он, снова погружаясь в сон.       Алексис кусала нижнюю губу в нетерпении, вновь проводя пальцами по его руке.       — Том, я прибыла сюда не из-за скуки, — наклоняясь к нему, произнесла девушка, — проснись, мне нужна твоя помощь…       — Тебе всегда нужна моя помощь, — переворачиваясь на другой бок, прошептал он.       Способность здраво оценивать ситуацию снизошла до Тома, когда, распахнув глаза, он почувствовал такой знакомый приторно-сладкий аромат вперемешку с лечебными зельями, который исходил только от неё. Сладкая смерть. Резко повернувшись, он схватил девушку за горло, заставляя за секунду поменять свое положение. Он решительно придавил её к своей кровати, нависая над блондинкой.       — Какого черта ты здесь делаешь? — прошипел он ей в лицо, пока она судорожно цеплялась за его руку, стараясь вернуть себе возможность дышать.       — Мне… мне нужна… твоя помощь, — проскрежетала Алексис, пока рука парня сжималась все сильнее.       Она чувствовала, как венка на шее быстро забилась под его хваткой. Липкий страх за то, что Том может сделать с ней, окутал сознание, заставляя сердце колотиться в бешенном темпе.       — Проклятие, какого черта… — не договорив, он сжал сильнее, и, склонившись, вновь зашептал, — скажи мне то, что можешь знать только ты.       — …gáš šéra téba hába ha'áš, — хриплым голосом прошипела Алекс, глубоко дыша, как только он перестал давить и спустил руку к ключицам, — …da'áš šéra…       — Зачем ты вернулась? — не поднимая головы, простонал он прямо ей в ухо.       Алексис задышала все чаще, чувствуя, как бешено бьется сердце в груди. Мужской грубый голос вызывал табун мурашек по телу. Алекс запоздало понимала, это не от страха — фирменное удушение Тома Реддла давно перестало пугать. Вместо этого девушка удивленно замечала неожиданную реакцию тела: тепло внизу живота заставляло её часто и глубоко дышать.       — Помоги мне провести ритуал, — выдохнула девушка, вспомнив цель своего визита, поворачивая голову в его сторону, — я все подготовила, мне нужна помощь сведущего…       — Я думал, ты умерла на том вокзале, где я оставил тебя, — грубо процедил Реддл, запуская руку в её волосы, больно оттягивая их на затылке. — А сейчас ты бросаешься в мою кровать посреди ночи? Тебе нужна помощь колдомедиков, а не моя!       Она понимала, как это выглядит, и Том явно намекал на проблемы с головой, а не на слепоту, но ждать больше не могла.       — Пожалуйста, Том, — жалобно простонала Алекс.       Это тепло, это опаляющее дыхание, касавшееся открытой кожи шеи, мешало ей рассыпаться в красноречивых объяснениях. Теоретически она понимала, как происходит всплеск гормонов, и что они из себя представляют. Читала о половом созревании, но сейчас собственное тело вводило её в ужас, заставляя подставляться парню на любое его движение. Невольно она призывно откинула голову, когда он потянул её сильнее за волосы. Чертовщина. Не видеть, что он делает, казалось куда более волнующим, интриговало, но абсолютно не пугало.       — Повтори, — глухой властный голос заставил её подчиниться.       — Пожалуйста, мой Лорд, — вспомнила девушка, считавшая до этого момента это прозвище глупым, но то, как интимно оно прозвучало, ввергло её еще в более сладкую истому.       Реддл держался — он, как мог, сопротивлялся низменному желанию, но выдержка слетела, когда она исполнила требование и повторила. Вся кровь стремительно приливала к паху. Натянутые просторные пижамные штаны совсем не скрывали его желания.       — Жди меня в гостиной.       Чувствуя прохладный воздух там, где он касался её, Алекс быстро вскочила на ноги. Парень откинулся на кровать, слыша, как дверь тихо закрылась. Сладкий аромат всё еще царил в его постели, когда он положил руку на внушительный бугорок пижамных штанов. Медленно он стал его поглаживать, чувствуя, как тело мгновенно отзывается ласку, невиданную до сего времени. Том привстал лишь для того, чтобы наглухо задернуть полог.       Он тянет руку вниз, спешно отодвигает край трусов и приспускает их, высвобождая полностью эрегированный член. И только от этого хочется громко выругаться — какое же, черт побери, блаженство. Сомкнув длинные пальцы кольцом вокруг ствола, Том легко отодвинул крайнюю плоть, надавливая и шумно задышав.       Картинки, мелькающие в голове, были вполне однозначны — он пытался думать о другом, но бедра сами вскинулись навстречу движениям руки, стоило лишь подумать о бестолковой блондинке, так нагло ворвавшейся в его спальню. В красках он видел, как ведьма стонала под ним, как извивалась и подчинялась каждому его движению. Пожалуйста, мой Лорд. Движения руки по крепкому длинному пенису стали быстрее, резче. Парень тяжело сглатывает, не обращая внимание на испарину и сбитое в конец дыхание, пока воображение всё ещё рисует, насколько далеко они могли зайти прямо сейчас. Он почти чувствует прикосновения иллюзорных рук с острыми ноготками по напряженному торсу, представляет, как неловко двигалась бы мягкая ладонь на его члене. Совершено не так, как надо, но гораздо приятнее.       Низ живота стянуло в тугой узел, как только он ускорился, и всё его тело натянулось, как струна. Поглощающий момент пика и до предела обостренные чувства заставляли напряженные ноги мелко подрагивать от неизвестного ранее блаженства. Белесые капли стекали по поджарому животу на простыни. Том дышал так, словно пробежал по всему Хогвартсу, ни разу не остановившись, а вместе с наслаждением накатило чувство насыщения. Ни одно испытанное чувство не шло в сравнение с первым оргазмом — это было так приятно, что он понял, почему все его товарищи так помешаны на этом.       Как только тело перестало сотрясаться от пережитого блаженства, его чувства сменились на отвращение и злобу к самому себе. Вытерев руку о простыни, он невербально очистил постель и самого себя. Том шумно дышал, когда вынырнул из-за задёрнутого полога своей постели. Унизил сам себя непотребствами. Бестолковая блондинка заставляла его чувствовать неприязнь к самому себе.       На задворках сознания проскользнуло воспоминание, о чём говорила девушка. Реддл замер, вспоминая её цель визита. Ритуал. Она пришла, чтобы совершить ритуал. Наспех Том надел черные брюки с белой рубашкой, закатав рукава той, и накинув на плечи мантию.       Алексис сидела на диване, послушно ожидая Реддла. Она гладила испугавшуюся змею, которую успела подобрать с пола прежде, чем выйти из комнаты. Девушка старалась не акцентировать внимание на произошедшем, списав всё на эмоции от долгой разлуки, хотя прежде они не то, чтобы были хорошими друзьями.       Но теперь стало ещё более неловко рассказывать ему про ритуал. Поэтому, как только он подошел, Алекс молча вручила один ему один из пергаментов, где подробно описывались все действия.       Боясь, что её кто-то увидит, она постоянно озиралась по сторонам с помощью палочки, следя, чтобы никто не вышел из спальни.       — Ты уверена, что хочешь провести именно этот ритуал? — задумчиво протянул Том, как только дочитал все, что она написала, подмечая заодно, какой размашистый и резкий почерк был у девушки.       — Я вернулась ради этого, — взволновано произнесла она, боясь получить отказ. — Я изучала руны с августа и практиковала, как их правильно переплести, — дрожащей рукой Алекс протянула ему все листы, которые взяла с собой. Пока он оценивающе проходился по нарисованным рунам, порой морщась, она продолжала, — никто не сможет сделать это правильно, кроме тебя.       — На что ты готова, чтобы вернуть себе зрение? — прищурился он, внимательно смотря за девушкой.       — Я не представляю, чем могу быть полезна тебе, по истечению семи дней я вернусь домой, но…       — Успокойся, Хардман, — перебил её Том, заметив, что девушка была сама не своя, выламывая себе пальцы, пока говорила с ним и постоянно озиралась по сторонам, вертя палочку. — Когда ты хочешь провести его?       — Когда ты будешь готов. У меня с собой все необходимое, не хватает только души, которая примет на себя мое проклятие, но, боюсь, её поиск — это самая легкая часть…       — Не только проклятие, Алексис. Всю твою боль, все терзания, которые мучили тебя, пока ты была проклята. Не думаю, что кто-то выживет после такого наплыва чужой боли, ты готова пойти на убийство? — понизил голос Том, всё ещё держа пергаменты в своей руке.       — Да, — не раздумывая ответила девушка — она всё решила для себя, и другого пути не было.       — Уверена? Я не стану рисковать, обрывая ритуал. Если ты передумаешь, мне придется убить тебя, чтобы остановить его правильно. И я это сделаю.       — Я всё решила, — уверенно выдохнула девушка, снимая с глаз повязку, — я хочу вернуть себе зрение, я это, черт возьми, заслужила.       — Маленькая девочка, думающая о других, внезапно подумала о себе? — насмешливо протянул Реддл, — мы могли провести этот ритуал давным-давно, если бы ты попросила… что заставило тебя сменить мнение?       Действительно, что, думала девушка. Ссора с друзьями, потеря смысла жизни, или всеобщее осуждение её действий? Беспомощность в ситуациях, когда она могла решить все по-другому? Жалость? Причин было так много, что Алекс не знала, что ответить.       — Я это заслужила, — повторила блондинка, откидывая волосы с лица.       — Я могу изрезать тебя хоть сейчас, если ты…       — Правда? Отлично, идём, — спохватилась девушка, вскакивая с дивана.       Том ничего не ответил, проследовав за ней к выходу из подземелий. В голове мысли всё ещё вставали по порядку, её возвращение внесло невнятный кавардак. Важно было, что этот ритуал был и в его интересах. Вернуть зрение девчонке — благородный поступок, который она точно не забудет. Алексис предусмотрительно наложила на себя дезиллюминационные чары на всякий случай, не спеша ступая впереди него. Реддл не мог сдержать улыбки на каждый шорох от неё, когда Алекс спотыкалась. Так и не научилась ходить слепой. Неуклюжа до отвращения, но сейчас презрения она на удивление не вызывала.       Он не мог сказать, что скучал, по определению она не являлась ему никем, кроме как знакомой. Но что-то такое теплое разливалось по его телу, когда он, не выдержав очередной резкий звук шаркающей подошвы, уже привычным движением заставил её взять себя под руку. Будто и не уходила.       Они покинули Хогвартс, идя по лесной тропе к воротам школы.       — Что нового произошло, пока меня не было? — нарушила тишину Алексис, вцепляясь в руку парня сильнее, как только под ногами почувствовались камни.       Ей хотелось отвлечься, не думая, что через короткое время она будет истекать кровью. Даже радость от того, что, возможно, она сможет видеть, не перекрывала чувство страха.       — Ничего. Если тебе интересны сплетни, ты спросила не у того человека…       — По мне хоть кто-то скучает? — невнятно пробормотала свой вопрос девушка, понимая, как жалко он прозвучал.       — Твоя подружка пару раз узнавала, не ведём ли мы с тобой тайную переписку, — закатил глаза Реддл, — её письма возвращались обратно из Ильверморни, никакая Алексис Хардман там никогда, разумеется, не училась.       Клементина писала ей… девушку тронуло то, что подруга не забыла про неё, стараясь найти способы общения.       — … а другая твоя подружка пыталась узнать это у меня через своего брата, которому я доступно объяснил, что никакой переписки мы не ведём.       Кассиопея…       — Я так скучаю… — протянула Алекс.       — Тебе ничего не мешает порадовать их своим возвращением. Я говорил, что привязываться к людям из этого времени — не лучшая идея, — Том открыл ворота, пристально следя за блондинкой, которая доверчиво убрала палочку и шла рядом с ним.       — Знаю, — лишь выдохнула девушка, готовясь к аппарации.       Она отпустила змею на землю, приказав пока той подкрепиться живностью в окрестностях. К рассвету Вира уже должна была ждать её на том же месте, где они и расстались.       Озеро Марунвим встретило их прохладным осенним ветром, отчего девушка поёжилась: согревающие чары перестали действовать пару минут назад, а накладывать их заново смысла уже не было.       — Ты сказала, что готова, но что-то я не вижу здесь трупов, — поднял бровь Том, как только огляделся. Он впервые был на этом озере, и сумел переместить их, ориентируясь только на воспоминаниях девушки.       Неспокойные волны разбивались о скалы, кружащие над морем птицы поднимались выше при каждом всплеске и опускались обратно, до новой волны. Завораживающее зрелище, если не считать глухих голосов вдали, которые становились всё громче.       — На мне из-за проклятия чары обнаружения, которые срабатывают, стоит мне только покинуть Хогвартс, — быстро протараторила девушка, разворачиваясь, чтобы не попасть в первое летящее в неё заклятие. — Я справлюсь сама, не хочу подвергать тебя опасности, — прокричала она, посылая мощный огонь в подбежавших мужчин.       — Чтобы искать тебя потом по всей Англии с новым проклятием? Devoratus!       Алекс сдержала возмущение, оглядываясь с вытянутой палочкой.       Шесть человек — как-то многовато для обычной школьницы, к тому же Хардман ещё пыталась уследить за Реддлом, который ожесточенно посылал заклятия в сторонников Грин-де-Вальда.       «Вытащила из постели, так еще и ввязала в чужую войну», — девушка пристыдила себя, выставляя щит. Если у них удастся всё, что она задумала, она готова была заплатить любую цену этому парню, который отбрасывал противников невербальными и совершенно не нуждался в её помощи. Она не могла не следить за ним, и то, как он двигался, как сражался наравне с опытными убийцами, приводило её в замешательство. Она прошла войну, а он — обычный школьник. Впрочем, узнавая что-то новое о нём, она понимала, это было не совсем так.       — Levioso! Descendo!       Алексис вздохнула, видя как заклятия разбились о щит. Этот бой мог продлиться очень долго, ей не надо было сдерживаться в этот раз, всё равно один из них будет мертв по итогу. Девушка кинула взгляд на Тома, который пропустил огненное, и его мантия оказалась выжженной в районе плеча. Она боялась собственной силы, когда применяла её с одним желанием — сделать больно.       Палочкой она помогла себе направить поток магии, которая долго ждала своего часа, словно за то, что девушка так долго её не использовала — она чувствовала, как магия кипит в венах, струясь по телу, будто в кровь подмешали что-то, заставляя её циркулировать быстрее.       Материализовавшаяся из воздуха скала прямо перед ними заставила Реддла ошарашенно уставится на слизеринку, которая хладнокровно выравнивала дыхание. Ей не нужно было ни зрение, ни палочка. Обойдя скалу, она отпустила себя, и потоки чистой, древней магии вырывались из тела, опрокидывая врагов навзничь. Алекс подняла руку, вслед за которой один из сторонников двинулся по направлению, а, взмахнув ею в воздухе, она услышала, как за её движением мужчина упал со всей силы об землю.       Древняя магия была не всесильна, и слишком быстро расходовалась. Девушка начинала чувствовать магическое истощение — не медля, она притянула ближе всех стоявшую женщину, которая с упорством старалась пробить щиты. Голубая тонкая струйка вылетела из её груди, отчего та безвольно упала на землю, и Хардман без усилий проглотила все чужие эмоции, прикрывая не скрытые повязкой глаза от удовольствия, которое расползлось по телу, как глоток адреналина, пополняя магический запас.       Том вышел из-за скалы, отходя от удивления. Он первый раз видел в живую, как сражалась с помощью древней магии Алексис, и не мог отвести от неё восторженный взгляд. Реддл никогда не видел такую силу, и, если она утверждала, что не знает, как ей пользоваться, то он боялся представить, что станет, когда девушка овладеет древней магией в полном объеме.       Одно он знал наверняка — он никуда и никогда её больше не отпустит.       Послав в стоящего ближе всех врага невербально заклятие слепоты, он усмехнулся, замечая, как тот испуганно пытался трансгрессировать. Расщепление настигло его на этом же месте.       — Avada…       — Нет! — крикнула Алекс, мгновенно оказываясь рядом с ним. — Давай сотрём им память, не надо убивать всех…       — Ты поощряешь убийц, забирая только их память, а не жизнь, — холодно отчеканил Реддл, уже занося палочку, чтобы исполнить свою волю.       — Пожалуйста, — схватила она его уже за руку, — я прошу тебя, давай сотрем не только память об этом, а вообще всю… мы не убьем их, но дадим шанс начать новую жизнь…       Том нехотя кивнул, соглашаясь с ней. Возможно, так много трупов было для девушки слишком неприемлемо. Он медленно стал очищать чужие воспоминания, оставляя только пустое сознание с навыками первокурсника. Он заставлял их аппарировать Империусом, как только они приходили в себя.       Алекс остановилась, заглянув в сознание очередного мужчины — она видела, как десятками ложились возле него трупы, видела кровь детей на его руках… она не тронула ни один кусок его памяти, оглушая и прочно связывая на всякий случай. Вариант, который не так сильно давил на совесть.       Обернувшись, она увидела пустое побережье. Лишь растекающаяся кровь на холодном, почти белом песке, и голая неровная скала напоминали о том, что случилось. Левитацией подняв мужчину, девушка устремилась к месту, где стояла полгода назад.       — Теперь ты готова, — бросил Том, глядя на сосредоточенную девушку, которая скинула прямо на мокрый песок свою мантию, опускаясь на неё. Он достал пергаменты из кармана лишь ради того, чтобы не запутаться в последовательности нанесения рун. — Ты уверена, что выписала все правильно? — получив в ответ утвердительный кивок, он взял протянутый кинжал из мелко дрожащих рук. — Хорошо.       Том наложил на себя повторно согревающие чары, поднимая голову. Темное небо отступало от небосклона, облака подсвечивались восходящим солнцем, окрашиваясь в светло-розовые и оранжевые оттенки. Ночь постепенно рассеивалась.       — Мы закончим на рассвете, — выдохнул парень, опуская взгляд на Алекс, которая начала трястись. — Успокойся, — потребовал он, расстегивая верхние пуговицы на своей рубашке, — ты должна быть недвижима, чтобы я не ошибся.       — Хорошо, — она стала глубоко дышать, заламывая себе пальцы.       — Ты знаешь последовательность? — спросил Том, перехватив в руке кинжал для того, чтобы щедро вымазать его зельем, которое она уже поставила рядом, и, не дождавшись ответа, он стал объяснять, — тебе придется поднять юбку, я начну с ног, потом необходимо раздеться, чтобы я перешел на живот и спину, дальше шея и лицо.       — Я готова, — прошептала Алекс, забирая волосы на затылке в тугой хвост с помощью взмаха палочки.       Он опустился возле неё на колени, и девушка доверчиво подняла юбку до колен. Реддл, слабо давя на рукоятку кинжала, прислонил его к нежной девичьей коже, делая первый надрез. Руна «Эйваз» следом «Соулу», чуть выше «Хагалаз», вновь «Соулу» и «Джера» — как мантру, повторял про себя Том, вычерчивая символы по памяти, порой бросая взгляд на листы, которые девушка разложила перед ним. Он поднялся выше, не обращая внимания на то, как она сжималась от новых порезов, как капельки крови изредка стекали по её ногам.       Юбка мешала, поэтому, задрав её сильнее, он обхватил ногу девушки с внутренней стороны, замечая, как она залилась краской от его действий. Её тело определенно было интересно ему, но в данный момент он был сосредоточен на ритуале. «Джера» была выведена на бедре, он отвлекся, вдавив кинжал сильнее обычного.       Разрисовывать красными линиями вторую ногу оказалось легче, и он сразу перехватил ее, не позволяя девушке двигаться.       По щекам начинали течь слезы, но она не издавала ни звука, проговаривая в мыслях каждую нарисованную им новую руну. «Джера» на бедре второй ноги была больнее, молча она стала расстёгивать белую школьную рубашку, открывая ему доступ к животу. Дальше следовало переплетение «Турисаз», «Ансуз», «Лагуз», «Беркана» и «Вуньо» прямо возле чакры Манипура — солнца организма. Не зря это место требовало переплетения рун на глубокую чистку каналов, через неё проходит движение энергии в теле.       Как только кинжал был занесен над её плоским животом, девушка выдохнула, стараясь не дышать всё то время, пока он вдавливал его, оставляя надрезы. Она лишь сильнее сжимала расстегнутые пуговицы на рубашке, чувствуя головокружение и неожиданно накатившую тошноту.       — Теперь спина, — глухо выдохнул Том, убирая кинжал и еще раз сверяясь с правильностью переплетения. Пока она садилась к нему спиной, он глубоко задышал, сам не замечая, как до этого ему не хватало кислорода.       Алексис села спиной, снимая рубашку и развязывая мягкий бюстгальтер на спине, понимая, что он помешает. Она оголила спину, прижав его к груди и опустив голову, чтобы Том не видел её медленно алеющее от смущения и стыда лицо.       Не спеша он убрал со спины волосы, перетянутые хвостом, замечая множество разноцветных синяков на худых плечах. Они покрывали плечи, ту часть рук, которую он видел, и лопатки. Фиолетовые синяки накладывались на уже заживающие желтые, но даже они не могли скрыть рубцы на плечах и один большой красноватый шрам, проходящий через всю спину.       Поборов отвращение от того, что придется резать по шраму, Том первым делом вывел руну, которую почему-то проигнорировал, а она и не упомянула о ней в пергаментах. «Беркана» — смягчает и делает процесс менее болезненным, и теперь она была прямо на её пояснице. Он продолжил выводить рунические символы, замечая, что девушка стала дышать гораздо реже. Том неосознанно провел пальцами по выступающим позвонкам, удивляясь болезненной худобе.       Закончив со спиной, парень вновь решил смочить кинжал в зелье.       — Одевайся.       Алексис быстро завязала на спине бюстгальтер. Надев рубашку, она застегнула только нижние пуговицы, чтобы предоставить больший доступ к шее. Нарастающее головокружение не позволило сесть ровно с первого раза, и она поджала по себя ноги, откидывая хвост за спину.       Том опустил белый воротник рубашки, чтобы тот не мешал. Схватил её за затылок, не давая отклониться, и как можно легче вдавил кинжал, оставляя лишь красные полосы с капельками крови, которые были слишком маленькими, чтобы скатиться по шее.       Он не мог не заметить наливающийся фиолетовым цветом отпечаток своих же пальцев, опоясывающий тонкую шею.       В этот момент он чувствовал едва заметный укол сожаления. Отпечатков на её теле было столь много, не следовало добавлять еще один. Впрочем, сожаление быстро прошло, стоило только вспомнить, как она его разбудила. Нет, вероятно, девчонка заслуживала каждый из них. Древнее неуклюжее, совершенно несуразное создание с бестолковыми помыслами, но на редкость невероятной тягой к выживанию. Удручало, что древняя магия оказалась заточена именно в ней, но главным было, чтобы каждая проклятая секунда с ней окупила себя сполна.       Подняв двумя пальцами лицо за подбородок. Реддл, так же слабо давя на кинжал, прислонил его к лицу Алексис, выводя руну «Хагалаз» на правой щеке.       Изо всех сил Хардман старалась не морщиться от боли, пронзившей её лицо. Она знала последовательность — та же руна «Хагалаз» должна была быть и на левой щеке. Алекс понимала, что зона лица — самая болезненная, но боль была вполне терпима.       Закончив, Том вложил кинжал в её руку, вставая на ноги.       — Твоя очередь, — лишь произнес он, прочистив горло после долгого молчания.       Девушке не нужно было вставать, чтобы свободной рукой нащупать лежащее рядом с ней обездвиженное тело. Поставив пальцы на грудную клетку мужчины, она уловила слабое биение сердца.       — Sanguis pro sanguine! — прошептала блондинка, вонзив в следующую секунду ему кинжал прямо в сердце. — Oculum pro oculo!       Последняя часть ритуала была завершена. Том внимательно проследил за тем, как девушка повалилась на песок, теряя сознание, как её порезы затянулись красным отблеском. И как мужчина истошно закричал, вскакивая на ноги. Его била агония, но он ничего не мог с этим сделать, в ужасе пятился, понимая, что ничего не видит, руками бил по земле, рыча сквозь зубы. Должно быть, это было больно, равнодушно подумал Том, глядя как тело опускается на землю, а с губ срывается последний хрип.       Алексис лежала на песке, до волос почти доставали бушующие волны. Ожидание тянулось бесконечно. Том придвинулся ближе, переводя взгляд на линию горизонта.       — Темпус, — проекция, возникшая над палочкой, показывала шесть утра.       Она скоро должна очнуться.       Сила на эту девушку не работала, значит удержать её в этом мире можно было только с помощью привязанности и доверия. Она сама последует за ним, решил Реддл. Немного усилий, и её колени подогнутся по собственной воле. Безропотные рабы — это, конечно, неплохо, но парень придерживался взглядов, что лучшее служение — это служение на добровольной основе. Хардман была слишком важна, чтобы упускать возможность сделать её своей, и она сама не заметит, как начнет делать все, что он говорит. И то, что девушка вернулась, прося его о помощи в таком сложном ритуале, говорило о многом.       Громкое дыхание заставило его повернуть голову в её сторону. Алекс лежала неподвижно с открытыми глазами, в которых отражалось утреннее небо, сплошь и рядом покрытое тучами, отчего серые глаза были похожи на алмазы, которые поблескивали всякий раз, когда она моргала. Ручейки слез непрерывно стекали по её лицу.       Увидев, что за ней наблюдают, девушка медленно поднялась, чтобы сесть, всё ещё ощущая головокружение. Она его видела… видела все цвета вокруг, чёрные глаза, которые невольно преследовали её во сне. Неосознанно Алекс протянула руку, дотрагиваясь до холодной бледной кожи на его щеке. Она ощущала мягкость, могла не только чувствовать, но и видеть.       А он позволил, хоть и не терпел прикосновений.       Неожиданно её взгляд из теплого превратился в удивленный, когда что-то за спиной парня привлекло её внимание.       — Она давно тут стоит? — с хрипотцой в голосе спросила девушка, глядя поверх его плеча.       Том обернулся, но видел перед собой только покрытую инеем землю, расстилавшуюся на километры. Абсолютно пустую.       — Там никого нет, Алексис.       Удивление сменилось ужасом, когда она узнала женщину в старинной одежде, которую носили в эпоху Тюдоров. Её темно-рыжие волосы, как и в последних воспоминаниях Хранителей, были забраны сзади заколкой. Поверх длинного платья надета черная с серыми рисунками мантия. Она отчего-то насмешливо смотрела в упор на них, уверенно, твёрдо стоя на одном месте. Исидора Морганак.       — Кого ты видишь? — он слегка потряс за плечо испуганную девушку, возвращая её в реальность.       — Последствия… это просто последствия, видимо, — отмахнулась она, не моргая, сведя все внимание на него. — Идём, пожалуйста, идём, — голос задрожал.       Она вцепилась ему в плечо мертвой хваткой, как только они поднялись с земли. Женщина всё ещё смотрела, когда девушка отряхивала мантию от песка, она не двинулась с места даже, когда Алекс бросила последний взгляд в ту сторону перед аппарацией.       Тяжелые ворота школы предстали перед ними, и ведьма восхищенно смотрела на величественный замок вдали. Всего полгода — а, казалось, всю жизнь — она провела в темноте.       — Спасибо, — глаза застилала пелена слез, не выдержав, она резко кинулась на парня, сцепляя руки на его спине и утыкаясь в мужскую грудь. — Большое спасибо.       Отталкивать её не имело никакого смысла. Сцепив зубы от столь близкого контакта, Том решил действовать иначе, приобняв её. Он ощутил неожиданный прилив тепла, словно согревающие чары подействовали в разы сильнее.       — Я никогда не поверю, что ты сделал это по доброй воле, что я должна тебе? — спросила Алекс, не расцепляя объятий. Ей нравилось, как он прижимал её к себе, нравилось ощущать теплоту чужого тела рядом. Что было очень странным наблюдением — уверенность, что она терпеть не может объятия, возросла после того, как она с завидным постоянством отталкивала от себя навязчивого Себастьяна.       — Поступи снова в Хогвартс в этом времени, — выдохнул Реддл, — ты говорила, часы начнут действовать через неделю, так задержись дольше.       — Но я всё равно вернусь домой, — она подняла голову, смущенно отстраняясь, осознавая, насколько близко были их лица. Кивок головы заставил её лишь сдавленно произнести: — Хорошо, я останусь, но ненадолго.       — И часы, Алексис, — протянув руку, потребовал Том, — клянусь, я ничего не сделаю с ними, но я должен знать, что ты не оборвешь договор из-за своих эмоций. Как попросишь — я отдам.       Уменьшенные часы до сих пор находились в кармане её мантии, а теперь она достала их, неуверенно протягивая ему. Единственную возможность вернуться домой она отдавала человеку, которому прежде не оставила бы даже цветок на сохранение.       Но она явственно чувствовала за собой долг, поэтому, когда он убрал их в карман, замешкалась. Это было не совсем то, что она ожидала. В любом случае, девушка была бы рада ненадолго забыть о Себастьяне и том, что при возвращении она должна будет придумать убедительную историю, как случайно выучила слово «Откройся» на парселтанге, дабы избежать лишних расспросов. Эта просьба была вполне приемлемой, более того, Алекс не могла не заметить внутреннее облегчение, пусть и боялась себе в этом признаться. Этот век был проще.       Оставалась только одна нерешенная проблема — как оправдать своё возвращение, позволит ли директор снова обучаться, когда девушка может исчезнуть в любой момент.       Раздраженно выдохнув, Алекс поняла, что подготовку к ЖАБА следует начинать в ближайшее время: судя по всему, этот год будет еще хуже, и на учебу времени как обычно не останется. Однако, эти чувства не могли заглушить восторг, который вызывало облачное небо. Она не могла насмотреться на листья деревьев, пока они шли, даже камни под ногами казались удивительно прекрасными, когда на них падали тусклые солнечные лучи.