До скорой бесконечности

      Все помещение вновь покрылось внушительным слоем пыли. Алексис всплеснула руками, не понимая, почему из-за песочных часов её заклятие спало, недолго думая, она вновь по новой наложила его.       Произведя заклятие Темпуса, она облегчённо выдохнула, всего три часа ночи показывали магические голограммы над палочкой.       У неё была куча времени, чтобы поискать что-то ещё, бросая взгляд на часы, она стала рыться дальше, но, кроме них, примечательного Алекс ничего не нашла. Зато был смысл проштудировать именно эту полку.       Она лежала на полу, трансфигурировав чистый свёрток в огромный мягкий плед. Алекс изучала книгу перед собой, бережно пролистывая страницы, её взгляд не цеплял ничего примечательного. За спиной скопилось уже больше пяти книг и несколько пергаментов, которые не представляли совершенно никакого интереса для неё. Рецепты зелий, неизвестные заклятия, создание темных артефактов, разделение души на части, всё это было, но ничего о часах и необычной магии она не нашла.       — Tempus, — вновь произнесла девушка, устало наблюдая за тем, как белые лучи вылетают из палочки, останавливаясь в нескольких сантиметрах от неё, и моментально складываются в цифры.       Алекс чертыхнулась, вскакивая на ноги.       Девять утра.       Она практически пропустила завтрак. Ещё и Имельда задаст пару сотен вопросов, почему она не ночевала в комнате, приписывая ей очередной роман. Вроде хорошая, целеустремлённая девушка, но как только откроет рот, сразу хотелось больно ударить брюнетку её же метлой.       Протягивая руки к статуэтке, она засомневалась, стоит ли так просто упускать шанс. Нет, она придумает выход. Заставит Оминиса под Империусом научить её этой фразе, даст шанс Себастьяну, и он вновь и вновь будет ходить сюда с ней. Хардман поморщилась от своих же мыслей, конечно, это был не вариант, но она уже что-то нашла здесь, интерес на сегодня был удовлетворён. А завтра она обязательно придумает что-то.       Метнув взгляд на часы, всё ещё стоявшие на столике, Алекс не могла не заметить, как медленно падали песчинки магии.       Ведьма вышла в светлый коридор, вдыхая такой свежий, не пропитанный пылью и старыми страницами воздух. Место, где стена задвинулась обратно, было, как всегда, безлюдным. Во-первых, это был тупик, куда идти кому-то целенаправленно было бессмысленно. А во-вторых, саму стену загораживали большие напольные факела, закрывая любого, кто выйдет из скриптория. Слизерин нарочно отгородил выход от зевак.       Алекс быстро зашагала в сторону большого зала, по пути приглаживая растрепавшиеся волосы. Ей хотелось успеть позавтракать вкусными шоколадными блинчиками и запить их горячим чаем с лимоном. Бессонная ночь здорово разыгрывала аппетит, девушка уже была готова перейти на бег, только вот незнакомые ей слизеринцы тут же привлекли внимание.       Они стояли компанией из пятерых человек, и никого из них Алекс не видела раньше. Решив на будущее больше времени уделять сплетням Нериды, девушка продолжала идти. У неё было в запасе несколько минут, чтобы успеть на завтрак, но, понимая, что, скорее всего, первым делом нужно было поговорить с Себастьяном, Хардман затормозила. Он же никогда не досиживал до конца, чаще всего шёл с Оминисом прогуляться перед уроками.       Шоколадные блинчики и дружба с Себастьяном вступили в её голове в неравнозначную борьбу. Чертыхнувшись, Алекс недовольно поморщилась, понимая, что с Сэллоу надо поговорить до уроков, пока парень сам не начал что-то придумывать себе. Резко свернув за угол, девушка остановила первого попавшегося слизеринца, бесцеремонно схватив за локоть.       — Ты не видел Сэллоу? — не сдерживая раздражение от пропущенного завтрака, спросила Алекс, когда он с удивлённым выражением лица уставился на неё.       — Я тебя знаю?       Какой смысл был в ответе вопросом на вопрос… Парень явно не наделён манерами, раз позволяет себе так разговаривать с незнакомой девушкой. Алекс поспешила разъяснить ситуацию. Если она как можно быстрее найдёт Себастьяна, был маленький шанс успеть перехватить со стола в большом зале десерт.       — Ты недавно перевёлся, да?       — Я учусь здесь с первого курса, — грубо ответил он. — Ещё раз спрашиваю, кто ты?       — Алексис Хардман, — закатила глаза девушка, но ожидаемого восторга на лице у незнакомца не было. Он действительно не знал её и с удивлением смотрел на нашивку факультета на мантии.       Алекс оценивающим взглядом всмотрелась. Нет, она точно не видела его раньше. Аристократические тонкие черты лица, острые скулы, прямой нос, опущенные вниз уголки губ и тяжёлый презрительный взгляд угольно-черных глаз, ни намёка на карий цвет в них не было.       — Я спешу, и мне не до твоих шуток, новенький. Ты явно ещё не успел познакомиться с собственным факультетом, но Мракса-то хоть знаешь? Он встречает всех новеньких красивой легендой о русалках в окнах гостиной, — усмехнулась Алексис, но улыбка её быстро померкла, ведь на лице у черноглазого юноши до сих пор читалось недоумение. — Оминис Мракс? Себастьян Сэллоу? Нет? Ты бы выбрался из своей пещеры и обзавёлся бы знакомствами, чудик.       Глаза парня потемнели от едва сдерживаемой злости.       — Идём к директору, чокнутая, — выплюнул он, грубо хватая слизеринку за локоть, — разбираться с больными я не намерен.       Алексис ошарашенно уставилась на него, стараясь выдернуть руку и уйти как можно дальше от нежелательных прикосновений.       — Больной из нас только ты, — девушка сцепила зубы, чувствуя, как его хватка становится сильнее. Алекс выдернула руку не без помощи лёгкого депульсо, меняя позиции. Теперь она сжимала его локоть, угрожающе шипя в лицо: — Если ты, чудик, ещё раз тронешь меня, я сломаю твою руку, и мне будет совершенно наплевать, насколько громко ты будешь плакать, стоя на коленях возле меня.       Хардман удовлетворённо отпустила его, замечая бешенство в глазах незнакомца. Она поспешила скрыться за поворотом, дуэль с чокнутым однокурсником утром ей нужна была меньше всего.       Невольно Алексис вгляделась в лица прохожих, ощущая лёгкий страх на подкорке. Озираясь по сторонам, она, всё ещё не позволяя сомнению проникнуть под кожу, но понимала, что никого не знает. Первая мысль — пойти к директору и узнать у Блэка, что за чертовщина происходит в Хогвартсе. Не хотелось больше натыкаться на таких же недружелюбных студентов, как тот парень.       Алекс за несколько минут преодолела лестничный пролёт, оказываясь возле статуи, которая, на удивление, была открыта. Блэк не любил, когда к нему приходили по любым вопросам, и постоянно запирал свой кабинет.       Постучав и услышав тихое «войдите», Алекс распахнула дверь, удивляясь тому, что последний раз тут определённо всё было обставлено иначе.       — Доброе утро, сэр, я могу увидеть директора? — поинтересовалась она, проходя вглубь кабинета.       Высохший, болезненного вида волшебник, лысый, если не считать нескольких клочков седых волос на голове, восседал на директорском кресле, не сводя глаз со студентки. Он почёсывал свою полностью седую бороду, устало глядя на неё, но стоило ей задать вопрос, как он тут же укоризненно качнул головой, легко сообщая:       — Я Армандо Диппет, директор школы, вы как студентка должны это знать, юная леди.       Алексис без разрешения села на стул прямо перед ним, хотя скорее приземлилась от удивления.       — А Найджелус Блэк тогда кто? — неуверенно спросила она.       Что за чертовщина? За ночь набрали десятки студентов и сменили директора, какой жуткий переворот она пропустила в скриптории.       — Если мне не изменяет память, он был директором школы тридцать лет назад, но умер, — старик повернулся к портрету за его спиной, — я прав, Найджелус?       Алекс проследила за взглядом, и то, что она увидела действительно портрет Блэка, повергло её в дикий ужас. Страх, который она не испытывала со времён Ранрока, больно сдавливал лёгкие, не давая воздуху плавно проходить через них.       — А я вас помню, — горделиво произнёс Блэк, словно он представлял в этом кабинете не просто портрет, а как минимум сидел на троне прямо посредине, — вы та ученица, которая помогла нам победить гоблинов.       — Вообще-то это вы мне помогли, но никак не наоборот, — огрызнулась она, тут же закрывая рот.       Но портрет отчислить её не мог, по крайней мере, она очень надеялась на это.       Армандо Диппет с замешательством вновь обернулся к студентке.       — Сколько вам лет, мисс…       — Хардман. Алексис Сесилия Хардман. Я учусь на шестом курсе в Слизерине. Перевелась год назад с домашнего обучения, — её голос дрожал, а руки не могли найти себе места, по привычке девушка снова нервно выкручивала себе пальцы.       — Право, мисс Хардман, я знаю каждого ученика, но не помню вас.       Дверь отворилась, в кабинет зашёл ещё один абсолютно незнакомый ей старик. Проседь уже виднелась, но он был моложе Диппета, его взгляд из-под очков дружелюбно скользил по помещению.       — Прошу прощения за беспокойство, Армандо, но, прогуливаясь по замку, я встретил Тома Реддла, он сообщил о странной ученице, которая… — его взгляд упал на девушку, пребывавшую в шоковом состоянии, — о, вы, наверное, и есть та ученица…       — Я ничего не понимаю, — выдохнула девушка, опустив в пол глаза, — после ночи все так изменилось. Я учусь на шестом курсе, в прошлом году было восстание гоблинов, я победила Ранрока, и я не могу найти никого, кого бы я знала…       — Какой, по-вашему, сейчас год? — в голосе слышалось сочувствие.       — Одиннадцатое января одна тысяча восемьсот девяносто первого года.       Армандо Диппет и вошедший старик напряжённо переглянулись между собой.       — Одиннадцатое января, но год сейчас одна тысяча девятьсот сорок второй.       — Что?       Алекс вскочила с кресла, мозг отчаянно пытался придумать оправдания глупой шутке. Но то, что два старых колдуна решили пошутить именно над ней, не верилось абсолютно. Но и правдой это быть не могло. Она не могла пропустить пятьдесят один год за одну бессонную ночь.       Сон? Возможно. Девушка взглянула на свои пальцы, поднимая руки к лицу. В прошлом ей часто снились кошмары, она научилась понимать, где сон, где реальность. Во сне пальцев всегда больше.       Медленно и внимательно: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Ровно десять.       Не спит.       — Альбус, возможно ли это? — глухо спросил Диппет, поддаваясь вперёд, глядя на Алекс, которая до сих пор стояла с вытянутым лицом, беспомощно считая пальцы.       Тот пожал плечами, опустившись на второй стул возле стола директора.       — Я никогда не встречал такого, мисс Хардман, вы уверены, что…       — Я не сумасшедшая, — воскликнула девушка, сама сомневаясь в своих словах, неожиданная догадка пришла в голову. — Ниов Фицджеральд! Её портрет висит здесь до сих пор?       Диппет обернулся, поднял голову, кивком указывая на портрет, висящий поодаль.       Алекс подбежала в указанное место, игнорируя два взгляда, смотрящих на неё с подозрением. Женщина на портрете не обращала никакого внимания на неё, рассматривая что-то справа от себя. Её светлые волосы были забраны сзади в тугую косу и обведены вокруг головы, руки сложены перед собой, портрет не изменился.       — Ниов, я прошу прощения, вы помните меня? — подала голос девушка.       Хранитель повернулась к ней, смерив цепким скучающим взглядом, но спустя секунд десять её глаза расширились, и она, развернувшись всем корпусом, воскликнула:       — Эксперименты с древней магией караются последствиями!       Алекс задохнулась от возмущения, это она хотела покричать на портрет, обвиняя, но никак не ожидала, что вместо помощи на неё будут смотреть с укором.       — Вы знали, что это возможно? — по молчанию портрета Алекс поняла ответ. — Знали, но ничего мне не сказали, это моя сила, и это правильно, что я хочу знать, как ей распоряжаться. Это моё право, а не ваше. Только из-за вас я здесь, потому что вы мне ничего не рассказывали!       — Исидора тоже хотела знать многое, итог плачевный, мы оберегали теб…       — Нет! Вы равняете меня и её под одну гребёнку! — она поспешила успокоиться и уже без недовольства в голосе продолжила: — Я спущусь в зал и хочу поговорить со всеми хранителями, я имею право знать, я прошла все испытания и выполнила предназначение. Но я оказалась тут из-за своего неведения. Позвольте. Мне. Узнать.       Ниов долго смотрела на неё, старалась считать эмоции, но все же кивнула, тут же уходя с портрета. Алекс поспешила в зал картографии, но два старика, неотрывно следивших за ней, остановили её уже у двери.       — Что вы собираетесь делать?       — Мне нужно узнать, почему я оказалась здесь, и вернуться в свое время, — протараторила девушка, закрывая дверь.       Она уже спускалась по лестнице, как голос за спиной окликнул её, заставляя вновь остановиться.       — Я боюсь, что будет неправильно отпускать вас одну, — старик подошёл ближе, — я профессор трансфигурации Альбус Дамблдор. Я должен убедиться, что вы говорите правду и не подвергаете школу опасности.       — Но я должна пойти туда одна… — девушка резко осеклась.       Вход в зал картографии был в запретной секции библиотеки, она ни за что не пройдёт туда днём, а ждать ночь категорически не могла.       — … хорошо, но нам нужен будет пропуск от запретной секции, — пожала она плечами, радуясь, когда профессор с опаской кивнул ей.       Алекс всю дорогу вздыхала, та скорость, с которой они шли, была похожа на ту, словно они вышли прогуляться, но никак не была похожа на ту, от которой зависела жизнь девушки. В библиотеке Дамблдор о чём-то поговорил с женщиной в очках. Когда она дала ключ, Алекс перестала вздыхать и послушно вела профессора по коридорам запретной секции.       Тупиковая комната в конце библиотеки заставила их остановиться. Хардман подошла в упор и одним движением палочки отодвинула дверь, которую видела лишь она. Никаких комментариев не последовало, Альбус продолжал молча наблюдать, даже когда девушка снова воспользовалась древней магией, чтобы пройти через арку.       — Как это возможно?       Обернувшись на профессора, когда они вошли в освещённый зал с четырьмя портретами, Алекс уловила восторг старика, он поражённо озирался по сторонам, как когда-то профессор Фиг. Грудную клетку на мгновенье сдавило от воспоминаний.       Ниов уже была здесь, тогда как другие только начинали возвращаться на портреты. Они удивлённо переглядывались друг с другом, сохраняя молчание.       — В моей памяти мы с вами говорили порядка трёх месяцев назад, но сегодня утром я оказалась здесь.       — Чем вы занимались ночью? — спросил Персиваль, с подозрением глядя на девушку.       Алекс замялась, нет, никто не должен знать про скрипторий. Но как тогда объяснить… Хотя, они ведь тоже мало что объясняли ей.       — Я была в поисках ответов и нашла песочные часы с древней магией. Я не уверена, но я применила на них свою, и, возможно, именно они способствовали тому, что я переместилась в будущее, — выпалила Алексис, внимательно наблюдая за каждым из хранителей.       — Вы подвергли себя опасности, когда не послушали нас, — выдохнул Сан Бакар с портрета, качая головой.       — Я не могу забыть, что обладаю древней магией. Я просила вас рассказать мне, просила…       — Исидорой двигали тоже лишь благородные намерения в начале… — начал было Руквуд.       — Я не Исидора! — воскликнула Алексис, злость плескалась в серых глазах, отчего они приобретали металлический оттенок. — Я чуть не умерла, чтобы запечатать хранилище, и я имею право знать, на что способна. Скрывая, вы подвергаете опасности не только меня.       В зале картографии воцарилась напряжённая тишина. Алекс стояла, переминаясь с ноги на ногу, в то время как Дамблдор внимательно слушал каждое слово, не позволяя себе встревать в разговор. Хранители не замечали его, так как он не общался с ними.       — Вы обмолвились о часах, — начал говорить Персиваль, другие хранители замерли, они явно планировали молчать до последнего, — верно я могу судить, вы их перевернули? — Алекс кивнула, — по-видимому, они были спроектированы, чтобы путешествовать во времени, древний артефакт послужил основой для наполнения магии.       Значит, дело в часах. Алексис задумчиво посмотрела в сторону. Нет, она до сих пор не жалела, что тронула их. Главным было то, что она добилась своего. Помимо сокрушительной силы, созидания и лишения эмоций, древняя магия была способна перемещать во времени. Она уже открыла одну ячейку неизвестного. Не важно, сколько ей осталось провести в этом времени, дорога домой была открыта, стоило лишь перевернуть часы в скриптории. В скриптории… Алекс мгновенно оцепенела. Скрипторий, который открывался лишь от парселтанга. Она собралась с мыслями, в конце концов кто-то должен владеть парселтангом в этом времени, потомки Мраксов вполне могли учиться в школе.       Точно. Оминис, Тенебрис, Эттан и Марволо вполне могли обзавестись жёнами, и их дети… хотя, пятьдесят один год… скорее внуки, точно учились сейчас в Хогвартсе, просто нужно было их найти.       — Я могу в любое время перевернуть часы и окажусь в том же месте, где и исчезла? — поинтересовалась Алекс, всё ещё бездумно смотря в точку перед собой.       — Волшебник адаптирует артефакты под свои надобности, я не могу вам сказать ничего об этих часах… На моей памяти все артефакты, перемещающие в прошлое или будущее, были уничтожены. Одно неизменное правило: вернуться в прошлое вы сможете лишь когда магия иссякнет, окажется на дне, последняя песчинка в вашем случае.       Значит, она могла вернуться когда угодно, что ж, это меняло дело. В любом случае следовало забрать часы из скриптория, чтобы иметь возможность вернуться, необязательно в ближайшие дни; упустить шанс, когда хранители начали хоть что-то говорить, было недопустимо.       — Вы расскажите больше о древней магии?       — Нет, — спокойно произнёс Персиваль, — но, если ты задашь вопрос, мы на него ответим.       — То есть вы хотите, чтобы я сама изучала и экспериментировала? — сделала вывод Хардман.       — Алексис, — мягко начал говорить Сан Бакар, — поймите, что эта магия опасна, она не годится для экспериментов. Мы хотим, чтобы вы оставили идею изучения. Целеустремлённость — это не всегда хорошо.       Блондинка, скривив губы, кивнула. Хранители против, но она ясно дала им понять, что не остановится. С портрета произнести Аваду они не смогут, значит, конец Исидоры ей не грозил. Что ж, если все против, она с радостью продолжит, ведь первые успехи произошли при первом же эксперименте.       Она обернулась на Дамблдора, который так и не проронил ни слова. Алекс не ждала поддержки, но по дороге в кабинет директора не выдержала и все-таки спросила:       — Вы считаете, хранители правы?       Альбус тяжело выдохнул, смотря под ноги.       — Право, я не знаю, кто из вас прав, думаю, в этой истории мне отведена роль наблюдателя, не более. Но раз судьба распорядилась, что вы попали в это время, я постараюсь облегчить вашу участь. Мисс Хардман, я не знаю вас и не могу сказать, что доверяю, но я вижу, как вечно молчащий портрет бывшего директора Ниов Фицджеральд впервые заговорил с ученицей. Я вижу, как вы разговариваете с теми, кто гораздо мудрее и старше вас, вы юны, и в вас говорит огромная обида.       Алекс лишь кивнула, хмурясь. Он всё это понял за разговор, где она просто возмущалась? Удивительно. Ей нужен был человек в этом времени, нужна была помощь, и она с радостью примет её от кого угодно.       Пока они шли, Алекс задала ещё пару насущных вопросов, за которые поняла, что ни один профессор из её времени не остался работать в Хогвартсе. Кто-то умер, а кто-то навсегда покинул школу, уходя в заслуженный отпуск. Это очень сильно ухудшало положение вещей. Словно другой мир открывался перед ней.       Как оказалось, Дамблдор обладал положительным влиянием на директора Диппета, иначе Алексис не могла объяснить, как её так легко зачислили в школу без единого экзамена. Тот же шестой курс, она ничего не пропустит из программы и даже сможет сравнить изменения в системе преподавания за пятьдесят лет. Девушка старалась сохранять самообладание, не тратя времени на истерики.       — Вы учились на Слизерине, но вам придётся вновь пройти церемонию распределения, — глухо выдохнул Армандо, доставая распределяющую шляпу.       Алекс кивнула, задумавшись, куда могла определить её шляпа? Черт, она же повздорила с этим слизеринцем, и он сразу настучал профессору, нравы слизеринцев определённо изменились за полвека. Может, стоило воспользоваться возможностью и попасть на другой факультет, не секрет, что шляпа учитывает пожелания волшебника. Было бы интересно учиться на Гриффиндоре или Когтевране, да даже Пуффендуй был бы неплохим вариантом. Смена окружения, обстановки были бы прекрасным опытом.       Дамблдор стал опускать на голову девушки распределяющую шляпу.       — Только не Слизерин, только не… — стала шептать девушка, сразу настраиваясь на позитивный лад.       — СЛИЗЕРИН!       Алекс удивлённо посмотрела на профессора трансфигурации, едва шляпа коснулась её головы, как тут же объявила факультет.       Ну да, учитывает желания… дурацкий артефакт.       — Что ж, — не менее удивлённо откашлялся Альбус, — получается, вы остаётесь на Слизерине, на шестом курсе. Я объявлю, что вы ученица по обмену из американской Школы Чародейства и Волшебства Ильверморни. О ней мало кто знает, но советую сказать, что учились вы на факультете Вампус, он ближе всех к Слизерину.       Умно. Когда она сможет вернуться домой, это будет выглядеть как обычное возвращение в Ильверморни, главное — обходить тему школы стороной. Ведь про неё девушка знала лишь то, что та находится в Америке.       Всё складывалось вполне неплохо, единственное, от чего сердце Алексис начинало биться быстрее, — мысль о том, сколько времени пройдёт в её времени, пока она будет здесь. Секунда, минута, может, год, а если несколько лет? Но в любом случае она ничего не могла сделать. Песчинки падали настолько медленно в тех часах, что по виду у неё было не меньше недели. Осталось понять, как их забрать.       — Профессор Дамблдор, а наследники Слизерина учатся в Хогвартсе? — задала она вопрос, стараясь скрыть бешеный интерес в голосе.       — Боюсь, что нет, прямыми потомками был род Мраксов, насколько мне известно, род обнищал, последние представители его сейчас в Азкабане доживают свой век.       Что?       Как это могло произойти?       Алекс расширила глаза от удивления. У них было большое поместье, у Оминиса было много денег. Как род мог утратить всё?       — А почему вы спросили про это, мисс Хардман?       Алекс подняла голову на профессора.       — Мой друг Оминис Мракс, и я думала, что, возможно, встречу его потомков… — закусив губу, проговорила она.       Неужели Оминис не дожил до семидесяти лет.       — Мисс Хардман, вы должны понимать, что встретите потомков многих своих друзей, но стоит помнить, что это не те люди, которых вы знали ранее, — покачал головой Дамблдор.       Точно ведь, Алекс могла встретиться с внуками своих друзей. Хотя девушки и меняют фамилию, выходя замуж, но многие фамилии должны быть знакомы. Как же это было странно — видеть будущее. Восторг от неизведанного стал перекрывать страх, который она испытывала.       — Директор Диппет, не могли бы вы предоставить мне пропуск к запретной секции? Дело в том, что только там я смогу говорить с хранителями, у меня был допуск в прошлом.       Однако, что пропуск перестал действовать со смертью профессора Фига, уточнять не стоило. Она не знала расписание библиотекарши в этом времени, не знала, как делают обход старосты, а в зал картографии планировала являться теперь почаще, пока был налажен какой-то контакт.       — Хорошо, — недовольно выдохнул Армандо, после того как Дамблдор незаметно кивнул головой. — Только вот у вас нет никаких вещей и денег…       Алекс хлопнула себя по лбу.       — Род Хардман считается забытым, после того как единственная наследница пропала без вести, — сообщил Дамблдор, разводя руками.       — Но я же единственная наследница чистокровного рода, значит, мой счет в банке должен быть заморожен?       Неожиданная грусть накрыла её с головой. Родители умерли с мыслью, что она просто пропала в один день своей учёбы. Ведь все в будущем, насколько поняла Алекс, основывалось на той секунде, когда она перевернула часы. Все жившие здесь, знающие её люди, уверены, что она исчезла, хотя кто через пятьдесят один год вспомнил бы её.       — Боюсь, это не так, — покачал головой Диппет, — все состояние семьи, если род прерван, достаётся ближайшим родственникам. Сейчас… — директор нагнулся, отодвигая ящик стола, доставая старую потрёпанную книгу в кожаном переплёте.       Он поправил свои очки, открывая книгу посередине. Алекс удивлённо смотрела, как через минуту одна надпись на странице изменилась.       — … вот же, — проведя пальцем по строчке, он принялся читать. — Поместье Хардман… так… Лорейн де Маншар и две её дочери…       — Лорейн? — шокировано выпучила глаза девушка, отводя глаза в сторону.       Лорейн де Маншар, дочь родной сестры Сесилии. В двадцать лет Лорейн любила копаться в белье родственников, оглашая общественности все тайны семьи Хардман, неудивительно, что именно де Маншар прибрали к рукам все их состояние. Черт. Как же Алексис жалела, что наслала в прошлом на неё так мало сглазов. Требовать свои законные деньги у де Маншар было невозможно, ведь по документам Алекс была мертва.       Что ей делать?       Хардман хмурилась с каждой минутой всё сильнее, начиная снова выкручивать пальцы на руках. Взгляд серых глаз мельком зацепился за кольца.       Бижутерия.       — Я продам свои вещи, — решительно заявила Хардман, всё ещё не сводя глаз с колец и невольно тронув серьги на ушах, — и смогу купить все к школе.       — Если вы уверены, то вам нужно в Косой переулок, — заключил Дамблдор, увидев, как девушка активно закивала головой. — Я сопровожу вас, вы ведь не умеете трансгрессировать?       — После зимних праздников я должна была научиться, через неделю начиналось первое занятие, — выдохнула девушка.       — Возможно, курсы трансгрессии вы пройдёте уже здесь, наши ученики совсем скоро будут этому учиться, а пока я помогу вам, — решительно заявил Дамблдор.       Алекс удивилась, ожидая подвоха. Он столько раз уже помог ей, но ничего не просил взамен, возможно, это дело времени.       Но он также ничего не просил, когда они вышли за ворота школы и трансгрессировали в Косой переулок. Не выдержав, Алекс задала вопрос, перестав оглядываться на яркие витрины магазинов.       — Почему вы помогаете мне?       Альбус улыбнулся.       — Потому что вы всего лишь юная девушка, которая попала в вереницу событий, — легко ответил он.       Алекс подозрительно посмотрела на него, сощурив глаза, но, видя лишь добродушный взгляд, расслабилась.       Продать ювелирные украшения она решила в первом же магазинчике, в котором на витрине были выставлены аксессуары. Не считая фамильного кольца, у неё ещё было два на пальцах. Одно из золота с мелким вкраплением бриллиантов она продала сразу. В комплект к нему как раз были длинные серьги, с которыми она тоже без сожаления рассталась. Подарок матери на шестнадцатый день рождения. Комплект украшения был на ней лишь потому, что она так и не сняла его после Рождества.       Золото в сочетании с бриллиантами было, несомненно, дорогим подарком, если не считать то, что Сесилия знала, как её дочь ненавидит золото, знала, что Алексис носит лишь платину, из которой сделано фамильное кольцо. Женщина была осведомлена, как её дочь не любит смешивать металлы, которые носит, поэтому не упускала случая поругаться, что Алекс не носит её подарок, и, конечно же, томно вздыхать, жалуясь своему мужу, как дочь её не ценит и какое неблагодарное чудовище они вырастили.       Посчитав деньги, Алекс выдохнула. Фамильное кольцо она не отдала бы ни за что в жизни, как и подарок отца. Ободок платины огибал средний палец девушки, а алмаз её любимого сине-голубого цвета выделялся на бледной коже. Девушка всегда удивлялась, как, имея такой утончённый вкус, отец мог жить с истеричной Сесилией, брак по расчёту не предполагал совместный быт, но, видимо, Лэндон был приверженцем старых взглядов о совместном проживании, чтобы ребёнок рос в нормальных условиях. Алекс была этому рада, ведь если она жила только с матерью, давно бы кто-то из них умер и далеко не своей смертью.       В Косом переулке Алекс закупилась необходимым с помощью Дамблдора, который, словно справочник, ходил рядом и даже помогал в выборе метлы. Да что тут говорить, когда он даже терпеливо ждал, пока девушка купит себе дополнительную одежду. Любовно сжимая свою палочку из терновника в руке, проходя мимо магазина Олливандера, на блондинку хлынули тёплые воспоминания.       На домашнем обучении она использовала запасную палочку отца, из-за того, что у неё не было особого таланта к магии, даже люмос получался из рук вон плохо. Способности Алекс, как и способности Исидоры, открылись лишь к пятому курсу, в этом и было отличие тех, кто обладал древней магией. Из-за этого свою палочку она купила лишь при переводе в Хогвартс.       Как только они прибыли в школу, Дамблдор позвал домовика, спихнув ему все свои вещи. Алекс налегке следовала за профессором. На улице начинало смеркаться, она потратила весь день на объяснение своей истории и закупку школьных предметов. По дороге Дамблдор рассказал о тёмном волшебнике, развязавшем войну, Грин-де-Вальде. Который набирает мощь и переходит к активным наступлениям. Поэтому было логичным, что девушка перевелась в школу именно сейчас, ведь ходили слухи, что он засел в Америке.       Алекс не ожидала подобного, но это был не её мир, чтобы погружаться в это. В этой войне она не представляла никакой ценности, потому что история древней магии была убита вместе с Ранроком и передана в это время как легенда. Девушка не отходила от своей первоначальной цели — изучить древнюю магию, а всё, что происходит в одна тысяча девятьсот сорок втором году, она предпочитала игнорировать, стараясь не задумываться об этом.       — Старосты Слизерина Том Реддл и Изольда Таттл, сейчас как раз начался ужин, поэтому, думаю, директор Диппет представит вас в большом зале, — довольно протянул Дамблдор, уже без опаски смотря на новую ученицу.       Алекс неуверенно кивнула, она вновь должна была знакомиться со всеми, но в этот раз лишь для того, чтобы не вызывать подозрений. Друзья ей были не нужны, иметь привязанности в чужом веке было чревато последствиями.       Диппет встал со своего места, как только они вошли в зал и Дамблдор привлек его внимание.       — Дамы и господа, — начал Армандо, усиливая палочкой громкость своего голоса. — Прошу вас отвлечься от ужина и поприветствовать новую ученицу, прибывшую к нам по обмену из школы чародейства и волшебства Ильверморни, Алексис Сесилию Хардман. Алексис уже прошла распределение на факультет «Слизерин» и с завтрашнего дня может приступить к занятиям.       Стол Слизерина неуверенно захлопал. Чтобы ученица переводилась вечером, такое было впервые у них. Но не у Алексис, которая вновь своим появлением роняла устоявшиеся традиции, благо в этот раз обошлось без драконов, сбивающих кареты.       Она прошла за стол своего факультета, присаживаясь с краю. Весь ужин на неё бросали презрительные взгляды, словно она была самим порождением грязной крови. И лишь один взгляд выдавал жгучую ненависть. Тот паренёк, с которым она столкнулась и пообещала сломать ему руку, кажется, его звали Том Реддл. Но даже ему не удалось смутить её до такой степени, чтобы девушка отказалась от еды, о которой мечтала весь день. Шоколад, ей нужно было больше шоколада и запить всё ядрёно сладким какао с шоколадной посыпкой. Отличный ужин.

      ***

      — Сейчас на уроке вы сварите рябиновый отвар, его рецепт невероятно прост, однако с годами волшебники забывают о нем, поэтому сегодня в начале урока повторение изученного. Кто справится ловчее других, сможет заработать баллы для своего факультета.       Алекс с улыбкой посмотрела в пустой котёл. Она стояла поодаль от слизеринцев, ближе к Когтеврану. Её родной факультет предпочитал с ней контактировать примерно никогда. Высокомерные идиоты, думала про них Хардман.       Рябиновый отвар она могла сварить с закрытыми глазами, впрочем, иногда так и происходило. Как положено, девушка открыла учебник, но, не глядя в него, самая первая подошла к шкафчику ингредиентов.       Вывалив всё на стол, она поняла мотивы профессора Слизнорта, ведь большинство учеников до сих пор с глупым выражением лица смотрели в учебник.       Алекс по привычке быстро кидала ингредиенты в котёл, помешивая и нагревая его до нужного цвета. Фиолетовый цвет говорил ей о том, что память её не подводила, полпути пройдено. Повторяя одни и те же действия, она закатила рукава мантии и рубашки, из-за горячих котлов помещение нагревалось.       — Профессор Слизнорт, я закончила, — воскликнула Алекс, подняв руку, ученики оторвались от своих работ, ошеломлённо смотря на неё. Хардман уже не обращала на это внимание, радуясь такому знакомому светло-зелёному оттенку.       Слизнорт с недоверием посмотрел на новую ученицу, но подошёл к ней сразу же, произнося с едва скрываемым восторгом:       — О Великий Мерлин, мисс Хардман, ваше зелье — оно превосходно, такая скорость, на мою память ещё ни один ученик так быстро его не варил, — расхваливал он её. Алексис благоразумно промолчала, что это ещё он не видел, насколько она быстро варила его в выручай-комнате перед испытаниями хранителей. — У вас явно талант к зельеварению. Пятнадцать очков Слизерину.       Алекс улыбнулась, ведь в своём времени она получала лишь нагоняй от профессора Шарпа на уроках. Она себя оправдывала тем, что Уизли вечно её отвлекал, подначивая на эксперименты в зельеварении.       Девушка подняла взгляд, мельком осматривая слизеринцев, многие были рады, что она принесла им баллы, но некоторые с опаской кидали взгляды, и в который уже раз она вновь наткнулась на черные глаза, полные гнева.       Как оказалось, некоторым и это зелье пришлось не по силам, поэтому до конца урока Слизнорт отчитывал тех, у кого ничего не получилось.       Алексис в одиночестве побрела на следующий урок по защите от темных искусств. Она не видела Дамблдора с того дня, как во второй раз поступила в Хогвартс, он отсутствовал больше трёх дней. Она не знала причин и не стремилась их выяснять, однако одиночество в эти моменты чувствовалось куда острее.       Все свободное время девушка проводила в зале картографии и выручай-комнате, которая осталась такая же, как и при ней, кроме разве что животных, видимо, Деек отпустил их перед своей смертью. Ох, как же ей его не хватало, теперь в выручай-комнате без Деека и магических тварей было невыносимо одиноко.       Мысли о друзьях врезались в голову всякий раз, когда она ела одна в большом зале, когда прогуливалась возле чёрного озера перед занятиями. Алекс так привыкла, что рядом с ней кто-то есть, что совсем разучилась быть по-настоящему одна. Она бы с радостью даже послушала причитания Имельды.       Слизеринцы были настроены против неё, но, как она поняла, это произошло из-за первой стычки в этом времени. Том Реддл был тут кем-то вроде местной знаменитости, что ж, знакомо. Толпы поклонниц со всех факультетов; порой казалось, что весь Слизерин подчинялся ему, и Алекс не понимала, за какие заслуги. Он был старостой, первым вскидывал руку, чтобы ответить, всегда старался произвести впечатление на преподавателей, таких скорее забивают и присваивают прозвище «заучка» до конца жизни, но не ему. Ему и слово поперёк боялись вставить.       Единственная девушка со всего факультета, с которой Алекс более-менее общалась, была полукровка Клементина Таккар, внучка Амита Таккара, который, как оказалось, не дожил даже до пятидесяти лет. Они были соседками, и от Клементины Алекс смогла хоть что-то узнать о настроенной против неё враждебности.       У слизеринцев вообще не было идеалов, как ей казалось раньше, даже Оминиса Мракса, который являлся прямым наследником Слизерина, не возводили в идолы, некоторые с опаской обходили, но многим было по большей части все равно. А тут какой-то Реддл, его родственников девушка даже не знала, они точно не учились в Хогвартсе в её время. И если девушек понять можно, ведь глупо отрицать, что Реддл красив, то у парней оправдания не было.       Девушка села за последнюю парту, помахав рукой Клементине, которая удобно устроилась со своим парнем из Когтеврана. Алекс привыкала сидеть одна, бросая сумку на соседний стул. Все равно, кроме Клементины, с ней никто не садился.       Профессор Галатея Вилкост начала урок. Находясь в своих мыслях, Алекс и не заметила, как она окликнула её.       — Мисс Хардман, пройдите к платформе, — строго проговорила женщина.       Алекс от неожиданности резко встала, свалив случайно рукой на пол учебник по ЗоТИ, послышались смешки студентов. Идиотский год, как угораздило попасть именно сюда? Почему Салазар Слизерин не мог поставить время не на пятьдесят один год, а хотя бы на двадцать или тридцать лет, эти идиоты ещё бы не родились, и ей не пришлось чувствовать себя дурой, впервые за все обучение в Хогвартсе.       Девушка поднялась на платформу, удивлённо поднимая бровь, когда узнала в своём оппоненте того самого Тома Реддла, с которым не перебросилась ни словом после обещания сломать руку. Неплохо, даже очень хорошо. Он натравил на неё факультет, и она поклялась себе привести в действие свою угрозу.       — Мистер Реддл, мисс Хардман, помните, что дуэль будет показательной. Никаких опасных заклятий не использовать, если кто-то из вас почувствует, что ему нужна медицинская помощь, то останавливает дуэль, выпустив из палочки сноп искр. В эту же секунду дуэль прекращается, и тот, кто выпустил искры, считается проигравшим. Если готовы, начинайте! — профессор дала указания, магическим щитом закрывая область за платформой.       Они медленно подошли к центру платформы, поклонившись друг другу, не отводя взгляд. Серые, практически белые и абсолютно черные глаза столкнулись в битве раньше своих обладателей.       Три шага, необходимо было сделать всего три шага, чтобы начать. Алекс внимательно прислушивалась, сколько сделал он. Подошва черных начищенных ботинок шаркнула по полу платформы. Ровно три раза, прежде чем…       — Obstupescere! — Том первый вскинул палочку, направляя в неё заклятие.       Оно успешно разбилось о только что созданный щит.       — Examen avium!       Рой птиц устремился прямо на девушку, она вновь успешно уклонилась, так что они клювами врезались в магический щит за её спиной, который создала Вилкост, барахтаясь без возможности выбраться, они исчезли через пару минут.       — Torpor!       Алекс выставила уже более мощный щит на последних секундах до встречи с заклинанием, отчего белый свет ослепил присутствующих. Эти заклятия были не в рамках школьной программы, а скорее дополнительным изучением, опасности они не представляли, но пропустив хотя бы одно из них, бой пришлось бы тут же окончить.       Она выжидала, отбиваясь от большинства его атак, внимательно следила за движениями, пуская простенькие обезоруживающие, наблюдая, в какую сторону он уклоняется и насколько быстро ставит протего. Алексис понимала, что значит знать врага в лицо, не нужно было использовать мощные заклятия, если у тебя прекрасные щитовые чары, надо было лишь найти слабое место, а оно было у каждого.       Реддл был точно заучкой, каждое его новое заклятие было изощрённые предыдущего. И глядя на него, Алекс забывала, что у них дуэль в рамках школьной программы. Отточенные движения палочкой, взмах, как искусно он старался попасть, вызывало восхищение. Даже Себастьян, будучи одним из чемпионов дуэльного клуба, уступал в технике перед этим выскочкой. Грубо, хлёстко, без промедления.       Но он был человеком и уставал, очень медленно, практически незаметно, но уставал.       — Levioso! Descendo!       Он отбил её любимую связку заклятий. Щитовые не выдерживали такого напора, поэтому, смекнув, девушка перешла в наступление, уже понимая, в какую сторону он будет уклоняться и куда целиться.       — Aresto Momentum! — выкрикнул Реддл.       Алекс стояла, ничего не предпринимая, пока заклятие не оказалось в нескольких миллиметрах. Снова белый свет озарил комнату, не теряя времени, она выкрикнула:       — Fractis manibus!       Он не успел из-за яркого света среагировать, и заклятие врезалось точно в него. Обман чистой воды. Но, простонав сквозь зубы, он переложил палочку в левую руку, ведь правая в неестественном состоянии висела вдоль тела, сломанная.       — Devoratus!       Алекс, не ожидавшая, что он продолжит, пропустила удар. Языки пламени сконцентрировались на её левой руке, выжигая за собой одежду, а затем и расплавляя кожу.       — Confringo! — резко вскинула она палочку, убирая левую руку за спину.       Реддл упал на пол, стараясь уйти от огня. Это уже не был бой до первой медицинской помощи.       — Devoratus!       — Стоп!       Том Реддл произнёс заклятие вместе с тем, как Вилкост решила вмешаться. Услышав фразу профессора, девушка не обратила внимание, как снова огонь летел в неё, в этот раз попадая в живот.       — Confringo!       Она направила заклятие быстрее, чем подумала, оно опалило плечо парня, который так же отвлёкся на профессора. Он снова вскинул руку, как Галатея Вилкост обычным экспелиармусом выбила палочки из рук студентов.       — Минус тридцать баллов со Слизерина за неумение остановиться. И минус ещё двадцать за направленное причинение вреда друг другу. Однако за бой до последнего плюс пять баллов каждому, — громко объявила женщина, возвращая палочки студентам. — А теперь оба направляйтесь в больничное крыло.       Алекс сжала свою палочку, убирая её в карман. Она прикрыла голый живот мантией, пока они шли по классу в сторону двери. Том Реддл даже не поморщился от боли в сломанной руке и ожога плеча, его лицо оставалось непроницаемым, пока они не вышли из класса.       — Чокнутая, — выплюнул он, как только дверь закрылась за ними.       — Я же сказала, ты будешь плакать, когда я сломаю тебе руку, — скривила губы девушка, вновь замечая, как быстро этот парень приходит в ярость. — Что с тобой не так? Натравить факультет на новенькую, каким же жестоким надо быть.       — Натравливать на тебя факультет? По-твоему, мне заняться больше нечем, чем разбираться с каждой чокнутой. Нет, ты действительно больная на голову, — он покрутил здоровой рукой у своего виска, — сама помнишь, какую чушь несла в первый день?       — Я просто… — Алекс замолчала на долю секунды, — …просто растерялась и… и вообще, мог ответить, что не знаешь тех, кого я спрашиваю. Я… шутила. Непорядок с чувством юмора не означает непорядок с головой.       Том поднял брови.       — Ты спрашивала о людях, которых не существует, и утверждаешь, что не больная.       Хардман разозлилась, да, он был прав, но такое самомнение приводило девушку в бешенство.       — Да какое тебе дело, больная или нет! Тебя никоим образом это не касается, оставь меня в покое, не надо постоянно прожигать меня взглядом и подговаривать факультет! Мне наплевать, если ты полукровка поганая тут на пьедестале, я не собираюсь с тобой дружбу заводить!       Хардман не успела и шага сделать, как тут же от резкого перемещения её тела боль резанула по открытым ранам. Том Реддл с ненавистью смотрел в её глаза, прижимая девушку к стене заклинанием.       — Заткнись, ты даже не представляешь, с кем разговариваешь, — презрительно зашипел он, делая несколько шагов.       Брезгливо, стараясь лишний раз не касаться её, он, вытягивая руку с палочкой, надавливал на обожжённый участок кожи.       Алекс сцепила зубы, чтобы не закричать, но низкие гортанные стоны вырывались против её воли. Ткани мантии при каждом его движении проходили по оголённым нервам, а он будто упивался, вдавливал сильнее.       — Ублюдок, — сквозь зубы выплюнула девушка.       Реддл на это лишь сильнее вдавил палочку в живот, послышался глухой вскрик.       Приятный ток в воздухе заискрил. Не выжидая, чувствуя прилив сил, Алекс со всей силы схватила его за запястье, отталкивая от себя с помощью древней магии, напитавшей тело за дуэль. Парень врезался в стену, тяжело дыша, он не мог подняться еще добрые пару секунд. За это время она подскочила к нему, стараясь не обращать внимания на то, что картинка перед глазами начинала плыть.       — Это ты не представляешь, с кем разговариваешь, — хриплым голосом выдавила Алекс, наступая ему прямо на сломанную руку каблуком. Хруст и приятный, еле сдерживаемый стон боли следом сладко разнёсся по пустому коридору.       Девушка поспешила в медпункт, пока сознание окончательно её не покинуло. Ввалившись в дверь, как раз вовремя, чтобы разглядеть перед собой лишь белые блики, погружаясь в такую знакомую темноту.