До скорой бесконечности

      Сесилия Хардман была на редкость глупая и недальновидная женщина, по мнению собственной дочери. Изнемождённая от очередной выдуманной болезни, она знала, догадывалась, что на смертном одре то чудовище, которое она носила под сердцем девять месяцев, чудовище, которое она любила лишь эти самые девять месяцев, будет улыбаться.       И Сесилия Хардман успела отчитать дочь за вычурное платье, успела назвать её всеми нелицеприятными эпитетами, которые только знала, маловато, опять же, по мнению дочери, все эти эпитеты отражали одно простое уху слово: куртизанка.       Длинное темно-зелёное платье было туго затянуто корсетом на худощавом теле Алексис Хардман. Небольшая грудь из-за корсета казалась больше и слегка была видна в зоне декольте, опоясанным вставками из серебряных змеек. На открытой шее красовалось дорогое ожерелье с изумрудом.       Лэндон Хардман оценил выбор дочери, следя за ней весь вечер. Она не зря попросила позвать Мраксов и не просто так кидала в их сторону взгляды, его подозрения не были ошибочны, ведь дочь подошла к нему в середине вечера, наигранно обидчивым тоном сообщая:       — Отец, вы меня представили, боюсь, не всем.       Лэндон поспешил исправиться, подав руку дочери, чтобы та схватилась за неё, и медленно повёл по залу прямо к столику, возле которого обосновались Мраксы.       — Морфин, рад тебя видеть здесь, ты ещё не знаком с моей дочерью Алексис Хардман, — Лэндон отпустил руку дочери, зная, что девочка справится сама, даже с такими непростыми людьми. — Дорогая, Морфин Мракс — мой товарищ ещё со врёмен школы.       — Приятно познакомиться, — она склонилась в реверансе, не убирая с лица улыбку.       Седовласый мужчина медленно кивнул в знак вежливости.       — Давно хотел с вами познакомиться, Алексис, наслышан, что вы сделали, — он медленно повернулся к сыновьям, которые не смели вмешиваться в разговор, пока им не разрешат. — Хотел бы представить вам моих детей, Тенебрис… — парень сдержанно кивнул.       Алекс примерно так его и представляла. Тенебрис не был красавцем, глубоко посаженные темные глаза и усталый взгляд говорили о том, что он хотел побыстрее закончить этот вечер, но, по словам Себастьяна, мнения он не имел.       — … и мой старший сын Марволо.       Марволо Мракс, в отличие от брата, не спеша поднял руку девушки и поцеловал тыльную сторону её ладони. Его такие же, как и у брата, темно-карие глаза смотрели на неё отнюдь не с усталостью. Алекс могла точно сказать, что будь он лет на шесть моложе, она бы засмущалась под таким пристальным взглядом. Но мужчина был будто повзрослевшей копией Оминиса, не имея ничего общего с Тенебрисом.       — А где же твои младшие? — повёл бровью Лэндон.       — Эттан и Оминис слегли от лихорадки, — ровным тоном проговорил он.       Видимо, Эттан сам не изъявил желание идти сюда, а Оминис был с Себастьяном, подумалось Хардман.       — Прискорбно, — лишь добавил Лэндон, — ты же знакома с Оминисом, правда, Алексис?       — Наше общение ограничивается беседами об учёбе, — сдержанно сказала девушка.       Алексис понимала, что Оминис был белой вороной в этом змеином гнезде. И если они друзья, значит, соответственно, она разделяет его взгляды, значит, она ничего от них, кроме презрения, не получит этим вечером.       Хардман продумывала, с кем можно быстро за общаться ещё в Хогвартсе, но она была абсолютно не интересна Тенебрису, он посчитал нужным уйти, как только отец его представил, а Эттана не было. Зато вариант, который она совершенно не продумывала, стоял перед ней.       — И как вам нравится в Хогвартсе, Алексис? — подал голос Марволо.       — Впечатлена, замок прекрасен, — протянула Алекс, — вам посчастливилось учиться там?       — Ваша интуиция вас не обманывает. Странно, что Оминис не упоминал вас, — задумчиво прищурил глаза Марволо, слегка наклоняясь к ней.       — Он бывает неразговорчив, — на выдохе произнесла Алекс. Надежда, что у неё всё получится, окрыляла её.       — Такой грешок числится за моим братцем, благо я знаю способы, как его разговорить, — мрачно улыбнувшись, мужчина сделал глоток из своего стакана.       — Поделитесь секретом? — с интересом спросила она, рассматривая Марволо, стараясь угадать его следующий шаг.       Марволо заинтересованно смотрел ей в глаза.       — Может, в следующий раз, — ушёл он от темы. — И все же мне не даёт покоя, как вам удалось сдержать восстание гоблинов в столь юном возрасте?       — Это такая длинная история, — обманчиво улыбнулась она, — удача была на моей стороне.       Нет, это было выше её сил. Какое было везение, если она ночи напролёт тренировала магию, если она проходила испытания, к которым готовилась не меньше месяца. Ей не везло категорически, она справлялась своими силами, не уповая на удачу. После испытания Ниов так вообще лежала долгое время в лазарете, потому что сломанная шея и куча ожогов никак не проходили.       Это был ад. Натти, желающая поймать убийцу, Поппи с драконом, свихнувшийся на реликвии Себастьян. И всё это на ряду с войной и испытаниями хранителей. Ни черта ей не везло даже в поиске друзей.       — Вы удивительны, — равнодушно хмыкнул Марволо, одарив девушку жадным взглядом. — Хотел бы я пообщаться с вами подольше…       Марволо хотел сказать ещё что-то, но к нему наклонился отец, что-то прошептав на ухо. После чего он выпрямился и со всей сдержанностью разрушил все планы Алексис, сказав:       — Прошу прощения, но моим братьям нездоровится, я вынужден вас покинуть, но буду надеяться на следующую встречу.       Галантно он вновь поцеловал тыльную сторону её ладони и поспешил с отцом и братом к камину.       Алекс как стояла на месте, так и продолжала стоять, с ужасом смотря перед собой. Почему они ушли? Никто не болел. Что заставило их уйти? Черт возьми, что ей теперь делать. Это был конец. Следующий приём мог быть только на Рождество. Ждать год ради призрачного шанса? Она была так уверена, что все получится, что даже не рассчитывала на неудачу. Оминис никогда в жизни не приведёт её в поместье Мраксов, уж это она понимала. А то, что они могут встретиться и мило поболтать, — не верила, такие совпадения были точно не для неё.       Не предупреждая родителей, она забежала в камин, исчезая с вечера. Пусть возмущаются позже, сейчас она видела лишь один шанс.       Холодный воздух Фелдкрофта в накренившемся домике, в котором был камин для перемещений, заставил её вспомнить о зиме. Алекс поспешила выйти на улицу, взглядом ища нужный дом, она обхватила себя за плечи, содрогаясь от морозного ветра. Тактично постучав, она замерла на пороге, надеясь, что ей откроют, попутно накладывая согревающие.       Дверь отворилась через пару минут, являя озадаченную Анну в простеньком синем платье.       Девушка выглядела ещё лучше, чем в последний раз, живой румянец украшал её всё ещё бледное лицо, но в тёплых глазах цвета корицы появились искры, огонь.       — Мерлин, Алекс, — воскликнула она, втягивая её в дом и крепко обнимая.       — П-привет, я оч-чень рада видеть тебя, — стуча зубами, постаралась улыбнуться девушка, чувствуя, как у них дома было тепло.       — Вот это подарок на Рождество, — засмеялся Себастьян, с кружкой в руке он пристально осмотрел её с головы до ног, — прекрасно выглядишь.       Анна же с укором взглянула на брата, усаживая девушку на диван и накрывая её плечи тёплым одеялом. Алекс поблагодарила её, невольно осматривая гостиную.       Со смертью Соломона дом ожил. Много мелких безделушек украшали полки, раньше на них была лишь пыль. Развешенные по стенам рождественские венки и веточки ели создавали уют. Девушка обратила внимание, что в гостиной появились мягкие игрушки, а за столом стояло больше стульев. Соломон осознанно убивал обоих племянников с болезнью Анны, отдаляя их друг от друга все больше. Может, именно поэтому Анна смогла простить Себастьяна за его смерть, потому что сама устала от вечного контроля и соскучилась по брату, пусть она никогда не признается в этом даже себе.       — Алекс? — удивлённо спросил Оминис, спускаясь по лестнице с палочкой в руке. — Что ты здесь делаешь?       — Я на самом деле на пару минут зашла, — тут же поспешила объяснить она своё внезапное появление, в доме было тепло, поэтому надобность в одеяле отпала, как только зубы перестали стучать. — Себастьян, нам надо поговорить.       Сэллоу вмиг стал серьёзным, кивая головой, он встал с места, ведя девушку на второй этаж по коридору в свою комнату. Закрыв дверь, парень предусмотрительно наложил заглушающие чары.       — Что-то произошло, верно? — начал он, всё ещё стоя у двери.       Алекс прошла вглубь комнаты, остановившись у окна, за которым белыми хлопьями падал снег. Ей взгрустнулось, она могла отмечать Рождество с ними, но вместо этого, как всегда, были планы, стоявшие выше её комфорта.       — Я поехала к родителям на приём, чтобы познакомиться с Мраксами, — честно выдавила она, не видя, как глаза парня расширились. — Марволо был заинтересован во мне, но Морфин почему-то увёл его с вечера. Мой план провалился полностью.       — Морфин параноик. Он не доверяет ни одному сыну, думаю, он прочёл мысли Марволо и поспешил увести его, — объяснил Себастьян, залпом допивая напиток, что успел прихватить с собой, — боюсь представить, о чём думал Марволо, раз Морфин так поступил.       Алекс резко развернулась к нему лицом.       — Мне нужно попасть в скрипторий, Себастьян, — она сделала пару шагов к нему, — как угодно, я согласна на все твои методы, но узнай у Оминиса слово, которым он открыл дверь, пожалуйста, — умоляюще просила Хардман, но Сэллоу до сих пор лишь внимательно рассматривал её. — Взамен проси что хочешь.       — Всё, что я захочу? — поднял брови он, глаза блестели от алкоголя, а усмешка выдавала его весёлое настроение, несмотря на просьбу.       — Да.       Ей не нравилось, как сейчас Себастьян смотрел на неё, с чувством полной вседозволенности.       — Алекс, — он оказался так близко к ней, что она при желании могла сосчитать его веснушки на лице, он поднял руку, убирая длинные платиновые волосы девушки за спину. Взгляд Селлоу жадно проходился по её декольте, — никогда не говори такого никому, — неожиданно произнёс он, наклоняясь к её уху, переходя на шёпот, — особенно парню, который выпил, и особенно в таком сексуальном платье.       — Ты извращенец? — девушка оттолкнула Сэллоу, который почерневшими глазами смотрел на неё.       — Я серьёзно, — покачал он головой, — потому что, если бы на моем месте был кто-то другой, поверь, тебя бы вряд ли попросили о чём-то, о чем ты не пожалела бы.       — Ты поможешь или нет? — нетерпеливо спросила она, делая пару шагов назад.       Себастьян кивнул, находясь словно где-то не здесь.       — Останешься?       — Нет, я пришла лишь для того, чтобы попросить тебя. Родители ждут дома, — раздражённо ответила девушка, выходка друга приводила её в бешенство.

***

      Алекс вымеряла шагами коридор, расхаживая туда-сюда возле входа в скрипторий, она тщетно пыталась разглядеть в тени силуэт Себастьяна Сэллоу. Ожидание заставляло её нервно выкручивать себе пальцы. Он сам позвал её, только для чего, думалось ей. В своих самых смелых предположениях она уже была готова кинуться Себастьяну на шею, если бы он сказал, что она хотела. Для чего ещё назначать встречу? Поговорить и рассказать, что у него не получилось, разумеется, тогда не останется ничего, кроме как действовать лично, не взирая на дружескую симпатию.       Навязчивая идея укреплялась всё больше и больше в блондинистой голове. Алекс должна была туда попасть, несмотря ни на что. Это был единственный шанс узнать что-то о силе, которой она обладает, о её возможностях. Алекс была способна на большее, она это знала, хранители это знали, но они ни черта не говорили. Как же она была наивна, думая, что как только она покорно пройдёт их испытания, они все выложат на блюдечке.       Нет. Даже мудрые, сравнимо со святыми, хранители преследовали только свои цели. Все испытания лишь показывали им, что она будет слепо доверять и не сделает необдуманный шаг. Они ничего не показали ей о силе, а лишь о прямом предназначении — сделать то, что они не смогли. Запечатать навеки хранилище, конечно, до повторного вторжения. Тайна древней магии должна была умереть вместе с ней, чтобы никто не догадывался о её существовании, чтобы для всех это оставалось не больше, чем мифом… красивой, мать её, легендой.       Она злилась. Страх, руководящий хранителями, можно было понять, но это было нечестно.       Нечестно оставить её со всей силой в одиночку.       Нечестно по отношению к другим студентам, которые тоже будут обладать древней магией, через пятьдесят, сто лет, не важно когда, важно, что они ничего не найдут. Их способности будут считаться чем-то вроде уродства, а возможно, и неправильное использование приведёт к масштабным бедам. И все это только из-за страха перед неизвестным. Четверо человек, нарёкшие себя хранителями, решили, что древняя магия принадлежит им, забрав у других даже возможность попытаться. Возможность использовать её по-другому.       Это поистине редкий дар, обладание им являлось настолько невозможным, что Алексис Хардман не могла позволить запечатать магию глубоко в себя.       Из-за угла вынырнула тень, спокойно идущая по направлению к ней. Алекс напряглась в ожидании новостей, сердце начинало ускоренно стучать в груди. Она все равно попадет туда, Оминис слишком узко мыслит, чтобы понять. Он не хочет понять, заботясь лишь о том, чтобы тёмная магия не отравляла душу ему и его друзьям, зато Алекс его понимала, психологическая травма детства на всю жизнь осталась с ним. Она понимала, но не собиралась соглашаться. Больше нет.       — Можешь меня даже поцеловать, — довольно сообщил Себастьян, наблюдая лишь вопросительно поднятую бровь. Кто угодно смутился бы, но не она. Конечно. Хмыкнув, он продолжил, доставая из кармана обрывок пергамента. — Записал буква в букву, правда, как читать, понятия не имею.       Сэллоу покрутил перед лицом девушки обрывком, она тут же схватила его, жадно всматриваясь в написанное. Транскрипция парселтанга была, мягко говоря… отвратительной. Просто набор букв.       — Спасибо, — выдохнула Алекс, на лице расцвела счастливая улыбка, но тут она начала меркнуть, — как тебе удалось?       — На Рождество сразу после того, как ты ушла, — почесал он затылок, усмехнувшись, вспомнив тот день, — подливал Оминису бурбон до тех пор, пока он не начал отключаться. Между делом стал спрашивать о парселтанге, сказал, что мне понравилась та фраза в скриптории. Он её произнёс несколько раз, пока я записывал, чтобы не ошибиться. Он сразу вырубился, а на утро ничего не помнил.       Алекс потрясённо смотрела перед собой, в серых глазах зарождались искры негодования, обиды и злости. Она устраивала спектакль, строила из себя дешёвую актрису, стараясь получить ответ от того, кто мог его дать с меньшей вероятностью. Она так глупо строила из себя дуру, помчалась на всех ветрах к Сэллоу, который, по её мнению, должен был составить грандиозный план, которому придётся следовать долгое время, чтобы получить желаемое.       Но Себастьян банально просто напоил друга и выведал информацию. Всё. Он придумал это, она была уверена, меньше чем за пять минут. Потрескавшиеся от холодов губы скривились, отнюдь не выражая радость. Алекс могла с тем же успехом напоить его сама, только эта до гениальности простая мысль даже не пришла в её забитую голову.       Главное, что она усвоила урок.       И что желаемого всё равно добилась.       — Ты готова? — спросил Себастьян, привлекая внимание девушки.       Перемена в её настроении не сулила ничего хорошего.       — Да, прости, идём, — встряхнула Хардман головой, отчего длинные волосы разметались по плечам. Как же она не любила их завязывать.       Оглянувшись по сторонам, убедившись, что никого поблизости нет, Алекс подошла к большому напольному факелу, вскидывая палочку. С другого конца коридора Себастьян заговорил:       — На счёт три: раз, два, три, — она зажгла ближайший ей факел.       Себастьян в это время зажёг два остальных. Вся сложность была в том, что факелы нужно зажечь одновременно, секунда в секунду. Но сами они находились на небольшом расстоянии друг от друга. Подсчитывая расстояние, за которое пламя летит до факела, можно было зажечь самый дальний и через секунду зажечь ближайший. К тому же в этом коридоре было множество таких факелов, но те три, которые были нужны, никак не выделялись среди них.       Стена беззвучно отъехала в сторону. Себастьян поспешил к девушке, зная, что проход открывается на пару секунд. Алекс терпеливо ждала его, ему пришлось на ходу зацепить её руку и втянуть внутрь, когда стена практически закрылась.       Невербально произведя люмос, они шли по длинному тёмному коридору, абсолютно ничем не освещаемым, кроме их магии.       В голове Алексис набатом стучало: назад пути нет. Если Себастьян неправильно записал даже одну букву, всё кончено. Выйти из скриптория, кроме как через кабинет Салазара Слизерина, нельзя. Она доверила их жизни ему, и от этого снова хотелось приложиться головой об стену. Как часто она, не раздумывая, бросается на верную погибель. Но Себастьян был уверен, и как нельзя лучше это показывало то, что он шел рядом.       Самая пугающая её дверь стояла прямо перед ними. Изображение змей, выползающих из пасти друг друга, переплетающихся и словно желающих напасть прямо сейчас на любого, кто посмотрит на них, заставляло поёжиться.       Себастьян достал бумажку, несколько раз прочитав мысленно, он был готов:       — … täveláš, — прошипел он, но дверь неподвижно стояла на месте.       — Ничего, попробуй ещё раз, — подбодрила его Алексис, хотя огоньки страха уже стали расползаться под кожей.       — … tädššveláš, — вновь прошипел он.       Ничего.       Сэллоу протянул обрывок Алексис, его руки тряслись, когда она взяла его.       Попытки Хардман успехом так же не увенчались, дверь оставалась закрытой, и змеи на двери словно становились все ближе к нежелательным гостям.       — Ты слышал, как говорил Оминис, и не один раз, попробуй… попробуй повторить именно его интонацию, — попросила девушка, возвращая обрывок.       Сэллоу закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от того, что его жизнь висела на волоске. Попытка. Ещё одна. Ещё. Он пытался, и Мерлин услышал его молитвы.       Дверь отворилась, заставляя двух студентов наспех вбежать в неё, слыша, как она закрывается. В кромешной темноте они переводили дыхание, опираясь на стену позади себя, напротив друг друга. Чудо, что у них получилось.       Себастьян первый пришёл в себя, зажигая палочку, заставив девушку поморщиться от яркого света.       — Идём? — он протянул руку, замечая, как его спутница все еще ошарашенно озиралась.       Проигнорировав его жест, она лишь кивнула, совладав с собой.       Шифр второй двери, заключающийся в наборе символов на рулетке под змеёй, которая бросалась при неверном пароле. Её они прошли быстро, пока Себастьян высматривал символы на двери, Алекс внимательно набирала их на рулетке.       — Что я буду должна тебе? — нарушила тишину девушка, не глядя в сторону парня.       — Ничего, — он покачал головой, — технически ты помирила меня с Оминисом, взамен я провёл тебя в скрипторий. Получается, мы квиты.       — Уверен? Ты же любишь, когда друзья тебе должны, — вспомнила она фразу, которую он сказал на второй день их знакомства.       — Поцелуй меня, — решительно произнёс он, останавливаясь у последней двери, ведущей в обитель скриптория, — если так хочешь расплатиться полностью, то я хочу поцелуй.       — Ты ударился, тебе понравилось, и ты ударился ещё раз, Сэллоу? — недоуменно громко выпалила Алекс. — Сначала ты упорно доказываешь мне, что я нравлюсь Оминису, с которым теперь мы совсем перестали общаться. То делаешь странные намёки на Рождество, теперь просишь поцеловать. В твоём юном теле разбушевались гормоны, и ты стал ощущать себя мужчиной? Так не впутывай в это дело меня, — грубо отрезала она.       Себастьян сжал зубы.       — Почему ты всегда такая? — на выдохе простонал он. — Попробуй хоть раз вести себя как обычная шестикурсница, а не как старуха с огромной тайной.       Это он сейчас её назвал старухой? Алекс округлила глаза, приоткрывая рот в немом вопросе, но Себастьян продолжал:       — Напейся, сделай глупость, поплачь в комнате из-за парня, который тебе отказал. Мы с тобой столько времени проводим вместе, что ты даже не замечала ничего. Да ты до сих пор не замечаешь! — крикнул Сэллоу, взмахивая руками.       Его карие глаза потемнели от злости. Алекс терпеливо стояла, выслушивая нападки, ей было интересно, что ещё он скажет.       — Ты сам пытался свести меня с Оминисом, — протянула она, сощурив глаза. Внезапная догадка после своих же слов заставила отшатнуться от парня. — Не смей говорить, что ты весело поиграл на наших чувствах…       — Десять баллов Слизерину, — его голос был пропитан ядом, это напоминало ей пещеру, в которой он также кричал, сжимая в руках реликвию. — Я сказал ему то же самое, что и тебе, он до сих пор думает, что ты влюблена в него.       — Мерзавец, какой же ты… Ради чего, черт возьми?       — Мне не нравилось, что вы так сблизились. Зато как легко вы стали бояться друг друга от стыда, что не испытываете взаимных чувств, — с расстановкой продолжал он, начиная расхаживать возле закрытой двери. — Хотя Оминис стал правда верить, что ты ему нравишься, отчего стал избегать ещё больше.       Алексис Хардман лишилась обоих друзей сразу. Она поняла это, когда, вглядевшись в глаза Себастьяна, увидела только проволоку ненависти. Он разыграл прекрасный фарс в крипте перед ней: разговором с Мраксом, клятвой. Гораздо лучше, чем она на Рождество. Он понимал, что она не доверяет его словам, и намеренно убедил.       Что между ними происходило такого, что она должна была это заметить? Они одни на поле боя, спина к спине, прикрывают и защищают друг друга. Но только это было в первых месяцах их знакомства. Потом отношения перешли в сплошную выгоду. Какая влюблённость могла возникнуть из такого общения?       — Ты влюблён не в меня, а в мою магию, в то, что я сильнее тебя, — без капли самодовольства произнесла Алекс, — ты стал зависим от силы.       — Может, я сам разберусь с тем, что чувствую? Или ты и тут будешь поучать? — взбесился шатен, вцепляясь пальцами в свои волосы. — Я рассказал всё, тебе решать.       Вот чего меньше всего ожидала Алекс, это что он поставит её перед выбором.       — Ты должен понять, что моя цель — это поиск ответов. У меня нет времени на отношения, нет времени на прогулки под луной, ничего из этого не продвинет меня к цели.       — Ты сама создала себе такие приоритеты, вселенная не пошатнулась бы от того, что ты с кем-то переспала.       — Ты за кого меня принимаешь, Сэллоу, забыл, с кем разговариваешь? Я знаю, чего я хочу, и я потрачу на поиски каждую грёбаную секунду, если это даст мне больше информации. Ты ограничен подростковыми чувствами, ограничен влечением к магии: она стала тобой руководить. Ты ошибался — мы разные.       — Я жалею, что помог тебе попасть сюда, — покачал головой Себастьян.       — Назад пути нет, — мрачно сообщила Хардман, делая шаг к парню. — Наложи на меня Круциатус и давай покончим с этим.       — Это всё? — поинтересовался Сэллоу, повернувшись к двери.       Алекс надеялась, что он поймёт её мотивы, кто, как не он, мог понять её. Но нет. Себастьян отрешённо стоял в стороне, не принимая то, что услышал. Он разрушил её дружбу с Оминисом и, даже не чувствуя себя виноватым, надеялся, что она бросится в его объятия. Он не знал ничего про неё, совсем ничего.       — Какой мой любимый цвет, Себастьян?       — Зелёный или чёрный, — сразу же ответил Сэллоу.       — Теперь всё, — покачала головой девушка. Ответ неверный. — Давай просто пройдём через эту дверь, и всё забудем, договорились? Наложи на меня заклятие…       — Crucio!       Алекс не удержалась на ногах, сквозь зубы простонала от боли, опустившись на одно колено. Тело затряслось от коротких импульсов, органы вибрировали, словно туда-сюда раскачивались, ударяясь друг об друга. Через пару секунд всё прошло. Она подняла голову на Себастьяна, который всё ещё стоял с вытянутой палочкой, его глаза уже не пылали ненастью. Тревога, смешанная с виной, отразилась на испуганном лице. Он даже не заметил, как дверь открылась.       Сэллоу помог ей встать, прекрасно понимая, как подрагивает тело после заклятия.       — Я в порядке, — заверила Алекс, держась за руку парня.       Как только они зашли внутрь, девушка хотела радостно закричать. Помещение было точно таким же, это был кабинет со вторым этажом, в стене которого был проход в коридоры подземелья. Ей удалось. Всё, что она так долго искала, было здесь, все ответы таились во множестве книг.       Она отпустила руку Себастьяна, проходя медленно возле шкафов на первом этаже. Все свитки, что валялись на полу, она поспешила поднять, аккуратно положив на стол. Проблема была лишь в том, что здесь все пространство занимали книжные шкафы, доверху наполненные книгами, пергаментами, свёртками. Ей не хватит и недели, чтобы все прочитать, да даже месяца будет маловато. Но у неё было лишь время до утра, чтобы никто не заподозрил пропажу.       Второй раз рисковать было слишком опасно, им чудом удалось спародировать парселтанг, да и Себастьян теперь станет иначе относится к ней.       Не теряя времени даром, она тут же принялась изучать всё то, что не стояло в книжных шкафах, а лежало на полу, столе, стульях. Заклинанием она очистила помещение от многовековой пыли. Астма или аллергия были абсолютно некстати.       Тут же сев за стол, она закинула на него ноги, взяв в руки первый свиток.       Себастьян в это время внимательно следил за ней, расположившись на втором этаже, откуда открывался полный вид на то, где сидела она. Он сам не заметил, как, облокотив голову на согнутую руку, уснул.       Поглощая свёрток за свёртком, она совершенно не следила за временем, но затёкшая спина говорила, что прошло не меньше часа.       Девушка поднялась с места, Салазар Слизерин интересно писал о многих методах магии, но пока не было ни единого упоминания о древней. Неизвестные ей ранее заклятия, рецепты зелий, всё это было настолько ценно, что она не понимала, почему потомки Слизерина не использовали эту комнату по назначению. Хотя откуда ей было знать про других… Она бросила взгляд на мирно сопящего парня.       Не выдержала, поднялась по маленькой лестнице и потрепала его за плечо, заставив тут же вскочить, роняя стул на пол.       — Ты можешь идти в спальню, никакого прока от твоих мучений здесь со мной нет, — ласковее, чем хотела, произнесла Алекс.       Себастьян лишь зевая кивнул головой. Он точно не проснулся, окончательно убедилась девушка, когда, уже открыв проход, он вписался в стену и, потирая ушибленный лоб, ничего не говоря, вышел, оставляя её одну.       Умиротворение от одиночества окутало её. Спать совершенно не хотелось, она не спеша подошла к полкам второго этажа, замечая, как блестят фигуры на стенде с диковинками. Отодвинув добрую половину книг, чтобы разглядеть его, Алекс пришла в восторг, красивые песочные часы сразу же привлекли её внимание. Они стояли почему-то за книгами в самой глубине. Но что было более важным, это то, что в этих часах, вместо песчинок, переливалась синими оттенками древняя магия, она сразу почувствовала в воздухе напряжение, когда взяла их в руки.       Прямое подтверждение, что Салазар или кто-то ещё из его потомков обладал древней магией, было прямо перед ней. Голубоватый отблеск неподвижной магии лежал на самом дне часов, их не трогали слишком давно, отчего магия, заключённая в них, отказывалась двигаться.       Получается, существовал способ вытянуть сгусток магии, но как он смог его запечатать так, чтобы она до сих пор оставалась живой. Столько вопросов будоражили её, вызывая такое приятное возбуждение от того, что все ответы она могла найти здесь.       Девушка поставила часы на стол, заваленный пожелтевшими пергаментами. Ей стоило изучить первую находку, хотя на деле хотелось просто бегать по скрипторию с радостными воплями. Представив эту картину, она улыбнулась своим мыслям, до чего забавно… Алекс всегда корила себя за проявление эмоций, как положено в чистокровных семьях, была сдержанной дома, но не всегда получалось темперамент приглушить.       Всматриваясь в спокойную магию часов, Алекс решительно взяла их в руки, сосредоточенно концентрируя взгляд на голубых отблесках. Воздух заискрился, магия, такая не похожая на ту, что она использовала до этих пор, струилась по телу, задерживалась в венах, заставляя дышать свободнее. И она сделала вдох полной грудью, освобождая энергию в себе на выдохе.       Изумление, восторг, полный ужас — всё это читалось в лице девушки, когда до неё дошло, что часы ожили. Её древняя магия разбудила ту, которая давно спала в этой золотистой форменной колбе.       Алексис Хардман сдавленно выдохнула, перевернув их, позволяя магии маленькими сгустками стекать вниз.