До скорой бесконечности

      — Как это вы не знаете?       — Алексис, вы успешно прошли все наши испытания и запечатали хранилище, — начал говорить Персиваль с портрета. — Мы явили вам свои воспоминания, дабы вы поняли, насколько опасно и одновременно прекрасно то, чем вы наделены.       Персиваль недовольно смотрел на ученицу. Сдержанный седовласый волшебник осознавал огромный потенциал этой ветви магии, он призвал многообещающую студентку Хогвартса Исидору Морганак стать его ученицей; та предала его доверие. Алекс понимала недовольство, потому что видела в воспоминаниях всех четверых хранителей искру разочарования.       — Но вам, мне и Исидоре даны были разные предназначения изначально. Я видела, как Исидора возводила стены с вашей помощью, значит ли это, что я тоже способна на большее? Сейчас я владею древней магией лишь в разрушительном ключе: убивать, ломать, разрушать…       — Эксперименты с древней магией опасны и могут навлечь серьёзные проблемы, — предупредила Ниов Фицджеральд, пристально смотря на ученицу сверху вниз со своего портрета.       Директор Хогвартса во времена Тюдоров чаще всего осаживала Алексис, её строгость ощущалась даже через портрет, неприятный холодок прошёл по спине от её голоса. Однако сдаться девушка не могла.       — Но как без них понять, чем именно я владею? Я не могу даже проводить эксперименты, потому что не умею её контролировать, — Алекс искала поддержку в них.       — У нас нет ответа на ваши вопросы, сожалею, — Персиваль опустил плечи, устремляя свой взор вперёд.       Алексис, ничего не добившись, решила уйти из зала, кричать на Хранителей она посчитала несколько несуразным, поэтому с кипящими эмоциями поспешила от них подальше.       Кто мог ей помочь? От бессилия она схватилась руками за голову, вцепляясь в длинные волосы. Древняя магия… Понять бы, насколько она древняя, хранители, жившие в пятнадцатом веке, очень мало знали о ней, значит, нужно искать сведения во времена основания Хогвартса. Не было секретом, что четверо основателей закладывали в замок древнюю магию.       Она недовольно закатила глаза, понимая, что ей нужно как-то достать информацию о десятом веке.       Как вспышкой молнии средь ясного неба в её голову ворвалась мысль: Скрипторий! Только вот пойти туда одна она не могла; две из трёх дверей требовали постороннего вмешательства. И если с круциатусом проблем не возникало: всегда можно попросить Себастьяна, то замок первой двери, открывающийся лишь парселтангом, был главной проблемой.       Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Алексис направилась в другую сторону к гостиной Слизерина. Как только она вошла, ей хотелось радостно закричать, на диване сидел Оминис в полном одиночестве, читая книгу касанием пальцев.       Расценивая это как знак, она опустилась рядом с ним, замечая, как меняется его выражение лица.       — Ты всё ещё злишься на меня? — невинно спросила Хардман, она ощущала себя в этот момент стервой не хуже Имельды, ведь сейчас преследовала только свои цели. Себастьян не заслуживал Оминиса, как и она.       — Я не злился, — непринуждённо ответил он, отложив книгу и взяв в руки палочку. С её помощью он понял, что в гостиной они были одни, и положил её на стол вслед за книгой.       — Мне кажется, Себастьян осознает свои ошибки, — убрав прядь волос за ухо, начала Алекс, — позавчера он полетел за мной после того, как мы разругались, и мы поговорили…       Оминис недовольно поджал губы.       — И я не хочу его оправдывать, но он лишь хотел вылечить Анну, отчасти я его понимаю, она не заслужила того, что с ней произошло…       Если бы перед ней сейчас была бетонная стена, она бы с радостью ударилась об неё пару раз… головой… и повторила бы экзекуцию. Как же она не любила играть на чувствах людей. Но по-другому этот манипулятор с пристрастием к темной магии ей не поможет, а Оминис никогда не наложит круциатус. Идти на поводу у Себастьяна всегда было мерзко.       — Я простил его, но его увлечения меня пугают, — выдохнул парень.       — Думаю, он до сих пор верит в тёмную магию, потому что слишком глубоко зарылся в неё. Но сейчас-то Анне легче, стоит ему это понять и поверить в то, что проклятие исчезает, как старый Себастьян вернётся, — добавляя голосу радостные нотки, она ужаснулась, как у неё это просто выходит. — А мы проследим за ним.       — Я тоже надеюсь на это.       Хардман опешила от того, как просто было убедить Оминиса, жаль только, что это было не потому, что Оминис наивен, а потому что слишком сильно доверял им.       — А ты не видел его? — оглянулась она по сторонам.       — Он говорил, что будет в крипте до ночи, хочет побыть один.       — На самом деле я хотела поговорить не только о Себастьяне, — начала она, боясь его реакции. — Моя магия таит в себе загадки, разгадать которые даже с помощью запретной секции библиотеки я не могу. Твой предок был обладателем этого дара… и я вдруг подумала, что он мог написать о ней в своих записях, мне необходимо понять, чем я владею, никто не может или не хочет понять меня…       Оминис, нахмурившись, молчал.       — Для меня это очень важно.       — Ты понимаешь, что вход туда через Круциатус? — раздражённо перебил он её.       — Да, — она понуро опустила голову, — но в этот раз я позволю его на себя наложить…       — Я не стану подвергать тебя этому заклятию, — твёрдо оборвал он её снова.       — Поэтому я и предлагаю взять с собой Себастьяна, в тот раз заклятие накладывала я, а в этот как раз сравняем счёты, — предложила блондинка, внимательно изучая лицо Мракса.       — Очень странно мы его оберегаем от темной магии, — съязвил парень, откидываясь на спинку дивана, поднимая голову.       Алекс расстроено смотрела на друга, ей нечего было даже предложить ему взамен, да и Мракс никогда не строил отношения на взаимовыгоде. Эх, зря она только незаслуженно расхвалила Себастьяна, ведь надеялась, что Оминис не откажет.       — Ладно, я попробую ещё поискать в библиотеке, — разочарованно сказала Алексис, прежде чем встать с дивана.       Оминис пытался её позвать, но его ответ она уже поняла. Как только стена слизеринской гостиной закрылась за ней, она со всех ног рванула в крипту, на ходу доставая палочку, чтобы открыть её.       — Себастьян! — с криком ворвалась она.       Парень испуганно дёрнулся, достав палочку.       — Боюсь даже предположить, зачем ты пришла сюда.       Хардман, отдышавшись от быстрого бега, присела рядом с ним, снимая мантию. Мало того, что пробежка и жар от камина, так ещё и интригующее нетерпение заставляло её тело покрываться липким потом. Неизвестно сколько Себастьян проторчал здесь, раз крипта так нагрелась.       — Мне нужна твоя помощь, — уже ровным голосом произнесла она.       — Вот оно что, — самодовольно хмыкнул он, — вспомним, что сказала мне ты, когда я попросил помощь у тебя?       — Он простил тебя только что…       — Удивлён, — перебил её парень, — так чем же я могу помочь тебе?       — Мне нужно в Скрипторий, Оминис мне отказал, но мне надо туда попасть, чтобы поискать что-то о древней магии. Я не знаю, как уговорить его.       Себастьян удивлённо обводил взглядом подругу, находясь в своих мыслях.       — А что мне взамен? — поднял он бровь.       Алекс скривила губы, нервно встав с дивана. Её гордость сейчас была примерно на уровне пола крипты, но выбора не было, только он мог помочь ей, хотя даже она не представляла, как. Они оба могли легко наложить Круциатус друг на друга, но не знали парселтанга.       — Я же поговорила с Оминисом о тебе, — всплеснула руками блондинка.       — Это было за то, чтобы я пошёл в Скрипторий, но за то, чтобы я придумал, как уговорить Оминиса, ты ещё не расплатилась, — пожал плечами Сэллоу.       — О, Салазар, — раздражённо на выдохе прошипела Алекс, — ты уверен, что понимаешь, что такое дружба?       — Я и не хотел просить ничего, что было бы тебе неприятно, — поднял руки Себастьян, — всего лишь хотел, чтобы ты слетала со мной в Фелдкрофт. Анна будет рада вновь увидеть тебя, ты ей нравишься.       Алекс на секунду растерялась, она не ожидала, что просьба Себастьяна окажется такой… нормальной. Она и сама была не прочь навестить Анну.       — Видимо, я нравлюсь всем, — усмехнулась Алекс, — кроме тебя, — покачала головой она.       — Да брось, ты мне тоже нравишься…       — Я тебе нравлюсь как Оминису или как Анне? — она продолжала его провоцировать, смотря, как парень нервно теребит пуговицу на мантии.       — Что-то среднее между этими двумя симпатиями, — увернулся от ответа он. — Просто я не люблю делать что-то за спасибо, как и ты. Мы похожи, и именно поэтому ты так дорога мне, Алекс.       Хардман кивнула.       — Ты тоже мне дорог, но иногда я тебя ненавижу, — честно призналась она. — Я согласна, на выходных можем свободно лететь, только помоги мне попасть в Скрипторий.       — Я поговорю с ним завтра здесь.       — Не подумай, что я тебе не доверяю, но… я хочу присутствовать при разговоре, — смутившись от пристального взгляда напротив, пробормотала девушка. — Хочу удостовериться, что он согласился не под Империусом.       Себастьян лишь закатил глаза.       — Ты серьёзно? — получив в ответ утвердительный кивок, он сдался. — Ладно, если хочешь, но тебе будет неприятно то, на что я буду давить, упрашивая его, а также ты дашь клятву, что не расскажешь о том, что присутствовала здесь во время разговора, ни единой душе.       — Обет? — расширила глаза от удивления девушка.       — Нет, обычную магическую клятву. Я не хочу рисковать дружбой с Оминисом.       Она не собиралась никому трепаться, поэтому кивнула. Алекс было важно лишь то, что Себастьян не применит Империус.       Сэллоу подошёл ближе к ней, вынуждая вложить свою руку в его. Он достал палочку, начиная водить ей вокруг их рук. Красные ленты стали оплетать их запястья.       — Клянёшься ли ты, Алексис Хардман, не говорить никому о том, что я позволил тебе находиться здесь во время разговора с Оминисом Мраксом, не говорить о том, что была здесь, и никогда в жизни не обсуждать с кем бы то ни было, кроме меня, разговор, который услышишь здесь, между мной и Оминисом Мраксом?       — Клянусь, — заверила девушка.       Красные ленты стянулись на их руках, сжимая сильнее, впиваясь в кожу молодых людей. Через мгновенье ленты испарились.       Как только клятва была завершена, они отпустили руки друг друга. В отличие от непреложного обета или клятвы крови, нарушение обычной магической клятвы не сопровождалось смертью. Возможны были нарушения здоровья, мерзкие прыщи по всему лицу и телу, может, даже череда неудач. Всё это можно было пережить.       На следующий день Алекс в нетерпении сидела на уроке ухода за магическими существами, слава Мерлину, это был последний урок на сегодня, она старалась не смотреть на Себастьяна, который, судя по лицу Оминиса, травил байки, отчего они смеялись, сидя на задней парте. Вместо этого, она переключила внимание на сидящую рядом с ней Поппи, которая внимательно слушала профессора Ховин, записывая за ней каждое слово.       — Может, сходим проверим сниджетов завтра? — предложила Алекс, стараясь загладить вину за грубость в первые дни после каникул.       Свитинг перевела на неё взгляд, словно раздумывая над предложением, хотя лицо уже выражало согласие.       — Правда? Ты же хотела спокойствия, —протянула она, по-видимому, всё ещё немного обижаясь.       — Не говори при мне это слово, — усмехнулась Алексис, — мне не суждено узнать его значения.       Поппи тихо засмеялась, но согласно закивала головой над предложением девушки.       Профессор Ховин велела подойти ученикам к дальнему закрытому вольеру, в котором грозно восседала трёхголовая змея.       — Кто знает, что это существо представляет из себя и почему оно в закрытом вольере? — спросила профессор, показывая рукой ученикам не подходить близко.       Свитинг тут же подняла руку, получая за это смешки со стороны Слизерина. Но как только Алекс развернулась в сторону смеющихся парней, они тут же затихли. Обижать Поппи Свитинг могли только законченные болваны, даже Себастьян и Имельда не позволяли себе такого.       — Рунеспур или Оттискрун, они сами по себе не очень агрессивны, но одно время их любили использовать тёмные волшебники — из-за жутковатой внешности. В отличие от всех прочих известных магических зверей, рунеспур откладывает яйца через рот, которые высоко ценятся для приготовления эликсиров, стимулирующих умственную деятельность, — закончила она, выдыхая, с интересом рассматривая существо.       — Отлично, мисс Свитинг, пять баллов Пуффендую, — Бэй Ховин с воодушевлением посмотрела на Поппи и подошла ближе к существу, поочередно указывая на головы. — Каждая голова рунеспура имеет своё особое назначение. Левая голова составляет планы, решает, куда рунеспур направится и что он будет делать. Средняя голова — мечтатель. Рунеспуры могут целыми днями оставаться на одном месте, предаваясь мечтам и необыкновенным видениям. Правая голова — критик. Она оценивает действия левой и средней голов непрерывным и злобным шипением. Зубы правой головы чрезвычайно ядовиты. Рунеспуры редко доживают до старости, поскольку головы довольно часто нападают друг на друга. Обычное явление — рунеспур без правой головы. Это означает, что левая и средняя головы сговорились и отгрызли её.       — Какая слаженная работа, договариваться отгрызть голову, когда она находится в сантиметре, — усмехнулась Грейс Пинч-Смедли.       — Из-за разного характера головы редко дружат между собой, — поспешила ответить профессор.       Волшебный звон сообщил о конце урока. Вернувшись к столу, чтобы забрать вещи, Алекс начинали терзать смутные сомнения. Вдруг Себастьян не уговорит Оминиса, они и так не в лучших отношениях. Она неуверенно обернулась, замечая, что обоих слизеринцев уже нет, ей надо было как можно скорее попасть в крипту.       — Хардман, стой.       Алекс замедлила шаг, обернувшись через плечо. Её нагоняла девушка с темными волосами, забранными сзади в аккуратную причёску, явную степень недовольства на лице выражали искривлённые пухлые губы и пронзительный взгляд светло-карих глаз.       — Нет, Имельда, отстань, я спешу, — бросила она.       Но слизеринка проворно ухватила её за локоть, не давая себя проигнорировать.       — Я правда спешу, — жалобно простонала блондинка, — что ты хочешь?       — Квиддич, — нетерпеливо вздохнула Рейес, — ты говорила, что подумаешь, но теперь открыто избегаешь меня.       — Я не… — начала было Алекс, но тут же поняла, что теряет время. Доказать Имельде, что мир не вращается вокруг неё, было провальным занятием. С тем же успехом можно было завести мантикору как домашнее животное или доказывать оборотню, что он человек при полной луне. В общем, это могло затянуться. — Давай я подумаю и отвечу тебе вечером, хорошо?       Не дождавшись ответа, Алекс устремилась прочь от Рейес. Конечно, она не собиралась вступать в команду, но Имельда словно не слышала слово «нет», хотя, скорее, она его просто не знала, и с присущим ей упорством пыталась затянуть сокурсницу на сборы.       А всё из-за того, что Алексис ещё в свой первый день в прошлом году зацепилась со слизеринским капитаном и по совместительству своей соседкой по комнате. В их первое знакомство Имельда так самоуверенно хвалилась, что будь она на месте Алекс, то в лёгкую бы справилась с драконом, который влетел в их карету. Хардман не выдержала и со всей своей нетерпимостью грубо оборвала ту, показательно закатывая глаза и ядовито отвечая колкостью. Они долго обходили друг друга стороной, пока Алекс не купила себе метлу за необходимостью, и они не встретились на поле. Имельда Рейес, конечно же, не забыв их разговор, предложила дружеское соревнование, в котором от дружбы было лишь название. На высокой, запредельной скорости Алексис удалось обогнать Имельду, а та, настолько не ожидавшая такого поворота, совсем обезумела, предлагая все новые соревнование. Видеться они стали часто, ведь отказ Имельда расценивала как безусловную победу, а Алекс вошла в кураж и с усердием велась на её провокации.       Имельда превосходила её по манёвренности, стратегии, абсолютно по всем параметрам, но не по скорости. И, как выяснилось, у Рейес была положительная черта: она редко проигрывала, но делала это с достоинством, не опускалась до оскорблений, а, напротив, больше уважала своего соперника. Из-за этого Алексис очень быстро прониклась к ней, перестав воспринимать её упрёки и эгоистичность как провокации, понимая, что это лишь защитная реакция и манера общения.       Оглянувшись по сторонам и не замечая никого в округе, она проскочила в крипту. С замиранием сердца закрыв за собой решётку, облегчённо выдыхая. Они ещё не пришли. Но рисковать не стоило, Алекс сразу наложила маскирующие чары, выбирая место, где останется незаметной.       Опускаясь на пол за камином, девушка поджала под себя ноги и забилась в тёмную нишу. Конечно, Оминис не увидел бы её, даже если бы она просто спряталась без чар, но Алекс до сих пор не понимала, как работает его палочка.       В ожидании друзей она задумалась над тем, почему просто не взяла клятву с Себастьяна не применять темную магию к другу, но неприятная догадка тут же озарила её голову. Банальное любопытство, и чтобы в случае чего она знала, как давить на Мракса.       Шум со стороны двери заставил её сжаться от неуверенности, правильно ли она поступает. Конечно, нет, тут и думать было не надо, но уже поздно что-то менять.       — Давай все же обсудим это, — упрямо начал Себастьян, скидывая на ходу мантию и бросая заклятие огня в камин, заставляя девушку дёрнуться.       — Нечего тут обсуждать, — покачал головой Оминис, — вы обещали, что больше мы не пойдём туда.       — Это же не ради меня и моих прихотей. Ей действительно нужна помощь в изучении древней магии. Ты можешь представить, как она мучается с ней?       Алекс отчётливо слышала наигранное беспокойство, видимо, Оминис тоже что-то заподозрил, потому что он нахмурился и резко спросил:       — С каких пор ты так стал волноваться за неё?       — Я волнуюсь за неё так же, как и ты…       — Нет, — оборвал он друга, — иначе не стал бы уговаривать позволить наложить на неё Круциатус.       Себастьян с явным замешательством замолчал, но сдаваться он явно не собирался.       — Она тебе нравится, Оминис? — замечая, как друг смущённо отвернулся, он продолжал: — Да брось, мы друзья, я вижу. Возможно, это началось ещё тогда, когда она стала рассказывать тебе о моих планах за спиной. Когда ты увидел, что она не полностью на моей стороне, или раньше?       Белёсые глаза неотрывно были направлены в пол, а лицо перестало что-либо выражать.       Его молчание говорило красноречивее любых слов.       Алекс словно прибили к полу, она боялась даже дышать полной грудью, ведь если Оминис сейчас обнаружит её, дружбе настанет конец. Причём дружбе для всех троих. В его глазах это будет явным предательством, такое даже он не простит.       И Себастьян не врал, с удивлением отметила она. Если задуматься, то, может, между ними и правда что-то могло получиться. Но Алекс была так далека от романтики, что совершенно не понимала, как это — любить. Свидания и поцелуи — это казалось пустой тратой драгоценного времени.       Она знала, что выбора у неё все равно не будет. Брачный контракт через два года ей лично вручат родители, и не возражала этому. С детства ей вдалбливали о том, как важно сохранить чистоту крови, как важно не порочить род. Поэтому она была готова и не строила иллюзий по поводу счастливого будущего. Брак по расчёту не был ужасным, всего лишь следовало лечь в постель с этим человеком один раз и родить чистокровного ребёнка, а потом можно было смело жить своей жизнью, она даже не обязана была жить с мужем.       Но неожиданная мысль, что Оминис Мракс — чистокровный наследник Слизерина, и то, что он мог идеально подойти на роль её мужа, осенила её. И ей следовало как можно скорее разобраться в своих чувствах, которые были сокрыты глубоко в душе, потому что провернуть это они могли только в ближайшее время, пока не были найдены претенденты.       Алекс чуть не рассмеялась, понимая, что Оминис лишь намекнул о том, что она ему нравится, но в голове она уже чуть не вышла замуж за него.       Себастьян в это время удовлетворённо улыбнулся, находя точку соприкосновения.       — Это же отличный шанс, чтобы вам побыть вместе, — он одобряюще толкнул друга в плечо и заговорщицки продолжил: — тёмное помещение с приглушенным светом, вы одни над старыми записями твоего предка. Что может быть романтичнее?       Алекс снова сдержалась, чтобы не прыснуть в кулак. Она могла бы назвать тысячи вещей романтичнее этого, но Сэллоу продолжал давить на него.       — От меня требуется лишь наложить Круциатус, и я спокойно пойду спать, сославшись на усталость. А для тебя это отличный шанс остаться с ней наедине…       — Себастьян, если ты считаешь меня идиотом, ты глубоко ошибаешься, — грубо произнёс Оминис, а Алекс могла наблюдать, как вытягивается лицо Сэллоу. — Хватит играть на моих чувствах. Ты не станешь использовать непростительное при мне, тем более на ней. Разговор окончен.       Оставляя Себастьяна ошарашенно озираться на месте, Мракс вышел из крипты, громко опустив решётку за собой.       — Мне даже лестно, что он так заботится обо мне, и это определённо достойно восхищения, как яростно он пытается защитить тебя от боли, — хмыкнул парень, тяжело вздыхая.       Себастьян сложил руки на груди, уставившись в то место, где до сих пор молча сидела девушка.       Алекс сняла маскирующие, вставая с пола и отряхивая мантию от пыли.       — Спасибо, что попытался, — лишь кивнула она, печально смотря на огонь в камине.       Не тлеющие дрова трескались под огнём, нарушая тишину.       — Почему ты так уверена, что там что-то есть? — не выдержал Себастьян, взмахнув руками, он всё ещё был удивлён, что ему не получилось уговорить друга.       Алекс пожала плечами, забираясь с ногами на диван, она подавленно выдохнула:       — Потому что это самое древнее хранилище знаний в Хогвартсе, из которого ничего не было уничтожено. Там были кучи свёртков, книг. Салазар знал о древней магии, я уверена, что он оставил хоть что-то о ней в скриптории. Как мне попасть туда? — она схватилась за голову, раскачиваясь вперёд-назад.       Она не могла предположить, что Оминис будет так обеспокоен темной магией, что не поможет им.       — Я сейчас скажу глупость, но Оминис не единственный змееуст в мире, — опасливо начал Себастьян.       Алекс вскинула голову, понимая, что это правда. Все в его семье обладали этим редким даром. Но Оминис не знакомил её с родственниками лично, а сама она их видела всего пару раз в своём поместье. Как ей было попросить о помощи тех, кто никогда эту помощь не окажет. Разве что… ей нужно было узнать лишь, каким словом открывается проход. Оминис ни за что в жизни не скажет…       — Расскажи мне всё, что знаешь о его семье, — попросила Алекс, глядя на Себастьяна, который нерешительно встал напротив неё. — Ты свою часть договора не выполнил, поэтому он ещё в силе. Помоги попасть мне в скрипторий.       Сокрушительно вздохнув, Сэллоу начал говорить:       — Его отец — скользкий тип, который искусно владеет окклюменцией и легилименцией, при каждом моем визите он сразу целился в голову. Марволо — старший брат, именно он пытал Оминиса после его отказа испробовать непростительное на маглах. Тенебрис, следующий по возрасту, всё, что я заметил, он любит поддакивать Марволо и никогда не смеет дерзить отцу. Эттан, чуть старше Оминиса, закончил школу года три назад, более мягкий, чем братья, единственный, с кем Оминис нормально общается из семьи, но Эттан хоть и поддерживает Оминиса, все равно никогда не вступит в борьбу с остальными ради своих взглядов.       Алекс задумалась, не беря в расчёт их отца, потому что его ей не обмануть никогда в жизни, оставалось ещё три брата.       — Ты серьёзно считаешь, что кто-то из них поможет? — дёрнул он за плечи девушку. — Я имел в виду, что ты могла бы поискать не среди Мраксов, а найти что-то попроще. Легче под Империусом попросить Оминиса произнести фразу, а потом стереть ему память, но, чтобы ты там ни думала, прекрати сейчас же.       Предложение Себастьяна было слишком жестоким, так поступить она не могла с Оминисом. Черт, ей нужна была всего одна фраза на змеином языке. Всего лишь одна. И ради этого Алекс была готова разбиться в лепёшку, чтобы получить её, и чтобы Оминис не пострадал.       — Спасибо, но дальше я буду действовать самостоятельно, — кивнула девушка, выходя из крипты, ей срочно нужно было написать родителям.       С каждым днём уверенность, что в скриптории есть информация, усиливалась. Алекс обыскала всю запретную секцию, и пусть на это ушли недели, но в том, что хранители убрали любое напоминание о древней магии, был факт. Укрепившаяся в её голове мысль не давала спокойно жить, Алексис была нацелена на встречу с Мраксами, и она вновь безумно радовалась, что чистокровна. Стоило написать родителям о просьбе пригласить на Рождество Мраксов, как они тут же ответили согласием.       Семья Хардман были такие же приверженцы о сохранении чистоты крови, что с Мраксами у них складывались неплохие отношения. Алекс, несомненно, гордилась тем, что была чистокровной, но ненависти к маглорожденным у неё не было. Большинство её друзей были полукровками, и её это вполне устраивало.       Она отчётливо помнила о том, что Себастьян ей рассказал. И вмешательства в голову ей были не нужны, поэтому попросила помощи у заместителя директора Матильды Уизли под предлогом, что развитие таких способностей приблизит её к желаемой работе мракоборцем. Та с радостью предоставила ей расписание свободного времени профессора Шарпа, который мог не только научить легилименции, но и поделиться особенностями работы. Благо он не возражал, да и вообще она быстро раскусила, что после победы над Ранроком определённо числилась в любимчиках у педагогического состава. Возможно, из-за того, что им было стыдно, что пришлось привлечь ученицу, стыдно, что сами они не могли остановить Ранрока. Но мог ли его кто-то остановить, не обладающий древней магией? Очевидно, нет.       — У вас явные успехи, Алексис, — довольный своими усилиями, сообщил Эзоп Шарп.       Тренировки проходили в свободное от учёбы время в его кабинете, перед ужином в большом зале, каждый день. Что давало свои плоды, блондинка успешно блокировала свой разум с первого дня.       Благодаря этим тренировках ей удалось сделать своё первое открытие в изучении древней магии. Желание, чтобы профессор не увидел лишнее в первые дни, было столь велико, что древняя магия, струящаяся по венам, закрыла все воспоминания щитом. Отчего зельевар, казалось, даже не удивился, способности этой девушки были столь велики и никому не известны.       Но надеяться на неконтролируемую магию было глупо, ей стоило хотя бы понимать, как применять щиты на разум, как закрыть необходимое, если человек уже копается в твоих воспоминаниях. Она искренне хотела научиться легилименции, чтобы просто вытягивать из людей необходимое. Умей она делать это в прошлом году, ей жилось бы определённо легче.       — Профессор, а есть ли способ ставить щиты, которые не пробьёт ни один волшебник, каким бы искусным он ни был? — задала вопрос девушка, её действительно волновало это.       — Боюсь, что нет. На каждого сильного волшебника найдётся волшебник сильнее, поэтому защита ваших воспоминаний зависит только от ваших способностей.       — А если человек пробился, я могу изменить в моменте свои же воспоминания, которые он видит?       Шарп задумчиво почесал подбородок, садясь за стол, их занятие на сегодня было окончено.       — Пару дней назад мы с вами изучали само вторжение в голову. Вернёмся к этой теме: есть колдуны, способные незаметно использовать легилименцию, так что вы даже не почувствуете. Так вот, изменить воспоминания можно всегда, но нужно научиться понимать, когда именно произошло вмешательство, — он подумал пару секунд, прежде чем продолжить, — раз вас интересует эта тема, можем ещё раз подробно изучить её. Я считаю, что вам хватит еще нескольких уроков, и вы сможете уже поразить министерство своими способностями, опять же, взяв в расчёт ваши успехи в учёбе и статус героини, думаю, вас сразу возьмут в мракоборцы, если, конечно, именно это ваша цель, — прищурил глаза он, внимательно осматривая девушку.       — Разумеется, сэр, — незамедлительно ответила она, находясь всё ещё в своих мыслях, — до свидания.       Она скрылась за дверьми класса. Шагая по коридору на ужин, девушка задумчиво вертела в руках палочку.       Рождество приближалось неумолимо быстро, факелы на стенах Хогвартса уже преобразили в красивые переплетённые еловые ветви, из которых шёл огонь. Кто-то был рад зиме и не вылезал с улицы, закидывая снежками товарищей, а кто-то обходил стороной открытые коридоры, греясь у камина в гостиной. Алекс относила себя ко вторым, она не могла согреться, дорогая зимняя мантия была всегда застёгнута, а новые перчатки из драконьей кожи не помогали оставить в тепле руки. Самое отвратительное время года, по её мнению, была, конечно же, зима.       Она проклинала всех в прошлом году, когда садилась на метлу и летела проходить испытания. После таких полётов приходилось отлёживаться от простуды, а заболеть для неё было проще простого. Она могла быть способной ученицей, одарённой волшебницей, но ничего не могла сделать с тем, что слишком часто любой порыв ветра сопровождался пропущенными уроками. Категорически она отказывалась принимать бодроперцовое зелье, эффект от него хоть и был, но лежать в медпункте, пока из ушей и носа три часа валит дым, ужасно, единственный опыт стал последним опытом принятия этого зелья.       Вот и сейчас она шла по коридорам, закатывая глаза на тех, кто радостно улыбался, стоя в лёгкой одежде.       Приземлившись за слизеринским столом возле Сэллоу, она уткнулась ему в плечо носом, на что он даже не повёл бровью. Их отношения явно улучшились за время, пока они не работали в команде. Хотя Себастьян и был верным соратником, на которого Алекс могла положиться в любой битве, но старые обиды не давали теперь действовать слажено.       Слава Мерлину, он не стремился выпытывать у неё, как она собирается попасть в скрипторий, он уважал её выбор действовать самостоятельно.       Рядом сидевший Оминис даже не поднял на неё голову. Вот с ним общение явно перестало дотягивать даже до дружбы. Мракс чувствовал себя виноватым, что не помог ей, но одновременно с этим он знал, что прав. Хардман же старалась не показывать обиды, но неловкость все равно возникала во время разговоров, невзаимная симпатия дала трещину.       — Где ты пропадаешь? — с интересом спросил Себастьян, заставляя девушку поднять голову.       — Учусь дополнительно, — отмахнулась она, обращая внимания на еду.       Ей необходима была доза витаминов, чтобы пережить холода, поэтому, довольствуясь только здравым смыслом, она принялась есть овощи и фрукты, запивая это тыквенным соком. Не очень вкусно, но действенно. Однако, как только она пыталась запихнуть в себя кусочки кислого яблока, взгляд бросился на шоколадный пирог.       Она пыталась сопротивляться, прожёвывая и морщась от кислого вкуса, но рука сама потянулась за кусочком. Потом ещё за одним. Отставив практически нетронутую тарелку, наполненную полезной здоровой пищей, она жадно проглатывала сладкий шоколад, снимая с верхушки вишню, она явно тут была лишней.       Возле Себастьяна всё ещё голодный взгляд уловил кексы, девушка тут же попросила его подать их ей.       — Не боишься потолстеть? — усмехнулся Сэллоу, глядя, как больше пяти кексов стремительно перекочевали в её тарелку.       — С моими физическими нагрузками и умственной деятельностью мне это не грозит, — довольно улыбнулась Алексис. Её фигура не менялась, оставаясь стройной, сколько бы сладкого она ни съела. Да и ей не всегда везло присутствовать на обеде в прошлом году из-за оттачивания навыков, но калорийная шоколадка спасала её от болезней с желудком.       — Так и с кем ты пойдёшь на бал? — продолжил разговор Себастьян, ковыряясь вилкой в мясе, он старался разломить его на кусочки.       Алекс нахмурилась, вспоминая о ежегодном бале в честь Рождества. Прошлый бал она провалялась в лазарете после испытания, мало того, что со сломанными рёбрами, так и с чёртовой простудой.       — Не пойду, — легко ответила Хардман, уплетая последний кекс и оставляя тарелку чистой.       Себастьян недоуменно посмотрел на друга, который слушал их разговор, сидя напротив.       — Это обязательно к посещению.       — Загружу себя учёбой, профессор Уизли разрешит мне не ходить, — пожала плечами девушка, меньше всего ей хотелось думать о бале.       — Да брось, будет весело, пойдём, — настойчиво протянул Себастьян.       — Меня не приглашали.       — То есть, если пригласят…       — Да не хочу я идти, — перебила его девушка, отмахиваясь от Сэллоу, как от назойливой мухи. — У меня есть дела поважнее, чем выбирать платье и бояться, что вечер будет испорчен, если кто-то придёт в таком же.       — Ладно, — сдался Себастьян, закатывая глаза, — но ты же приедешь на каникулах в Фелдкрофт?       — Прости, но не смогу, — искренне произнесла Хардман, ей самой было жаль, что не получается, — родители в этом году устраивают приём, и так как в прошлый год я осталась в Хогвартсе, в этот меня настоятельно попросили приехать.       — Ты рушишь все планы, которые только можно нарушить, — обречённо помотал головой Сэллоу.       — Не обижайся, — она щёлкнула его по носу, отчего он смерил её недовольным взглядом. — Слетаем в Фелдкрофт после, обещаю.       Это Рождество она распланировала детально, и всё, что ей требовалось, это оставить идеальное впечатление на любого из Мраксов, которые приедут в поместье. Встретиться с ним после приёма или даже вовремя и разговорить с помощью продуманного диалога. Да, она была в восторге от самой себя. Оминис все равно не поедет с родственниками, он будет в Фелдрофте, как последние несколько лет. Никто ничего не заподозрит.       Но мысль о том, что фактически она и так предаёт Оминиса, не оставляла её. Алекс старалась не задумываться, что в разы было легче использовать Империус, потом Обливиэйт. Все это было предательством, так какая разница? Но разум упорно твердил, что так хотя бы не будет стыдно смотреть ему в глаза.       Закончив с ужином, девушка направилась в подземелье, но, увидев расстроенную Натсай Онай у окна, сменила направление.       — Натти, всё в порядке? — сходу спросила девушка.       Карие глаза в упор посмотрели на неё, грустная улыбка тронула пухлые губы смуглой девушки, с таким выражением лица она больше походила на свою анимагическую форму газели.       — Опять поругалась с мамой и… — она запнулась и замолчала.       — Из-за чего?       Мадива Онай яростно старалась сберечь свою дочь, и у неё был повод переживать за неё.       — Когда я ухожу в лес, она злится и, кажется, перестала доверять совсем, — покачала головой Натсай.       — Когда она поймёт, что ты больше не собираешься ловить опасных преступников, то начнёт лояльнее относиться, она боится за тебя, — Алекс положила руку на плечо девушки, стараясь приободрить. — Но тебя беспокоит не только это, правда?       — Ну, это глупости, — пыталась отмахнуться Онай, но было видно, что она хотела поделиться. — Ладно, тот, с кем я хотела пойти на бал, пригласил другую девушку, — она развела руками в стороны, — ничего страшного, просто неприятно.       Алекс улыбнулась, для неё было странным, что Натсай мог расстроить какой-то парень.       — А меня вообще не приглашают, — усмехнулась Хардман.       — Ну, это неудивительно, — закатила глаза Онай.       Алекс, растерявшись, ошеломлённо уставилась на неё. Конечно, если сравнивать с Имельдой или той же Натти, она им уступала. По большей мере её вид портили покусанные губы, шрамы, измождённый вид, будто она вот-вот грохнется в обморок, и постоянная суета, из-за которой она не оставалась на месте дольше пары минут.       Гриффиндорка поспешила исправиться, понимая, что подруга не совсем поняла её.       — Я имела в виду, что, во-первых, тебя некоторые опасаются, не понимая, как женщина может быть сильнее мужчины, а во-вторых, это не секрет, что ты пойдёшь либо с Себастьяном, либо с Мраксом, — пожала плечами девушка.       Алекс свела брови к переносице, для кого это был не секрет, если даже для неё это была новость.       — С чего ты взяла, что я пойду с ними?       Натсай озадаченно посмотрела на неё.       — Вы всегда вместе, и я слышала, как Уизли и Пруэтт обсуждали это в гостиной.       Алекс возмущённо всплеснула руками, да, она бы отказала. Но можно было пригласить её, а не надумывать теории возможного отказа, подрывая её самооценку.