Сильнейший капитан всей Вест-Индии Том Первый "Мальчишка, что посмел мечтать"

      2 февраля 1715 года.       Зима в карибском море совсем не такая, какая она есть за другой частью Атлантики. Здесь не выпадает снег, температура не опускается ниже пятнадцати градусов выше ноля. Многие приплывшие сюда иногда путаются в месяцах, ведь невозможно для них отличить лето от зимы или весну от лета. Правда, море немного холодней, чем обычно.       Эдвард просыпается рано утром от крика чаек, которые будто бы в одной каюте с ним. Юноша медленно раскрыл глаза и, к своему удивлению, посмотрел на небо, в котором над ним кружились пернатые. Капитан всю ночь смог проспать на пальме, что росла под углом. Верхушка пальмы, где и росли кокосы, находилась всего в двух метрах над землей. Это и позволило Эдварду свесить ногу и уснуть. Джонсон встал на песок и осмотрелся. Лазурная вода волнами чуть касалась его сапог. На этой же пальме спал и Рей, вцепившись в кокос почти на самой вершине. Эдвард опустился на колено, зачерпнул немного воды с песчинками и умылся. Вытер свое мокрое лицо локтем, развернулся лицом к Рею и медленно начал к нему подходить. Подойдя к пернатому слегка постукал пальцем по его голове.        - Вставай. Утро уже. – Рей лениво открыл глаза и уставился на своего хозяина. – Пойдем, поедим. – чуть с хрипотцой проговорил юноша и направился в сторону таверны. – Рей! – попугай отцепился от кокоса, поднялся в воздух и подлетел к Эдварду. – Просыпайся уже. – уселся на плечо и уставился на него сонными глазами, чуть моргая. – Позавтракаем и снова поспим. Не беспокойся. Как обычно. – почти два года идет путешествие юного капитана. А он почему-то прожигает время?       Вскоре сонная парочка подошла к таверне, поднялась по лестнице и уселась за столик. Рей спрыгнул с плеча на стол и встал напротив юноши. Вскоре к капитану подходит жена владельца таверны, что работает здесь официанткой.        - Доброе утро. Что закажите? – приятный женский голос, с легким бархатом стал ласкать слух.        - Доброе. – а вот этот голос скорее напоминал человека после гуляний, нежели одного из лидеров этой прекрасной деревушки. - Мясо с овощами есть? Говядина там?        - Есть. Принести?        - Да. И еще кружку пресной воды и жареного краба.        - Что-нибудь еще?        - Пожалуй, нет. – после этих слов Рей начал показательно прыгать по столу и немного размахивать своими великолепными крыльями. – И пшена полкружки.        - Хм. – официантка посмотрела на пернатого голодающего, а затем перевела свой взгляд на отрешенного Джонсона, что без интереса разглядывал пейзаж перед собой. – Хорошо.       Через несколько минут на столе уже были заказанные блюда. Эдвард взял кружку с пшеном и немного рассыпал перед Реем, он в свою очередь начал жадно их клевать.        - Вот поешь. Интересно который час? – капитан чуть откусил хлеба, потянулся за часами, открыл крышку и посмотрел на циферблат. – Еще семь часов утра, а мы уже на ногах. – и вновь взгляд упал на пернатого друга. – А теперь и я к трапезе приступлю. – и вновь откусил немного хлеба.       Вскоре брюнет съел все, что заказал и с полным желудком откинулся на спинку скамьи и медленно вздохнул. Рей же выклевав половину кружки, грохнулся своей пятой точкой на стол, смешно кряхтя от этого. Но ненадолго его хватило, тушка чуть завалилась и упала на бок. Ладно бы встать, но эта довольная морда улыбалась и наслаждалась бытием.        - Эх. – Вздохнул капитан и вновь завел диалог с птицей. – Хорошо мы с тобой покушали. Еще как. – аккуратно положил на живот руку и начал слегка постукивать.        - Что позавтракали удачно? – спросил Вейн, что только-только поднялся по лестнице.        - Какими судьбами, Чарльз?        - Да такими же, как и ты. Поесть пришел. И поговорить.        - Заинтриговал. Тогда присаживайся.        - Мне пять жареных крабов, кусок отлично прожаренного мяса, хлеба и кружку вашего фирменного.        - А меня рассчитать! – чуть вытянул руку вверх Эдвард с улыбкой смотря на барную стойку. - Давай говори. зачем пришел? – Вейн уселся напротив и аккуратно переложил лежачего Рея поближе к Эдварду.        - Я совсем недавно беседовал с Мери. И знаю про «Сокровищницу Рамсеса». Не беспокойся, Эдвард. Джека со мной не было, да он бы и не поверил. – интересно как смог считать беспокойство Вейн с неподвижного лица Эдварда или же эта фраза была лишь знаком вежливости. - Как продвигаются дела по поиску?        - Я вовсе не жадный человек по натуре. – ответил было капитан, поглаживая пернатого. – Но можно ли тебе доверять? Ну, мало ли ты решишь всадить мне нож в спину.        - Я вижу, что ты вообще обо мне ничего не слышал.        - Давай тогда перейдем к твоей истории жизни.        - Без проблем. Про тебя-то я уже все знаю, но хотя бы то, что было в этом море.       «Я рос в бедной семье. Отец работал на плантации, а мать-то дома без дела сидела, то где-то на улице пропадала, то спала. Наступили тяжелые времена, которые стали ключевыми в моей истории, так скажем, еды у нас вообще не было, и мне приходилось воровать. Я обчищал лавку за лавкой, иногда удавалось нажиться на повозках и обозах. После очередной своей вылазки я принес много еды, что должно было хватить на неделю. Мать была в восторге, прыгала от радости, обнимала эту кучу еды, а потом взяла всю еду, оделась и ушла из дома. Отца, к сожалению, тогда не было дома, как всегда, работал. Мне тогда было всего лишь лет семь, но уже тогда я понял, что дело тут не чисто. Я решил проследить за собственной матерью. Пару кварталов и вот, я увидел, куда она все время ходила. У нее оказалось был любовник, у которого от нее двое маленьких детей. Я даже объяснить не могу, почему ни я, ни отец не восприняли ее тогдашнее ожирение за беременность. Мы постоянно пропадали-то на работе, то на улице. Чуть позже я выяснил, что никто из них не работал. Вся эта «семейка» питалась за счет труда моего отца. Меня это взбесило, ничего не придумав, я пришел на плантацию к отцу и все ему рассказал. Он несколько минут вымещал злость на старом сарае, что доверили ему снести. Ломал доски голыми руками тогда и пробивал стены этого сарая кулаками. И перед своим уходом он наклонился к моему уху и прошептал.       «Чарльз, я должен сказать тебе правду. Мать не хотела тебя рожать. – тогдашние слова отца стали для меня не то роковыми, что делали больно с каждым слогом, не то лекарством, благодаря которому я смог откинуть от себя противного человека. - Теперь я понимаю почему. – видимо тогда он похвалил мою любознательно и сообразительно, а может и нет. - Она хотела утопить тебя, как только ты родишься на этот свет. Я не позволил. До трех лет она тебя ненавидела. Тебя даже на руки брать не хотела, а годам к пяти видимо свыклась с мыслю и перестала тебя замечать просто. Я понимаю это твоя мать и ты ее…»       Я не дал отцу договорить, и своим тогда детским, но откуда-то возникшей смелостью, голосом сказал.       «Нет. Я не люблю эту тварь. Она отдала всю еду, что я достал своим ублюдкам. Сейчас я ощущаю лишь одно чувство к этому человеку - ненависть. Отец, у меня есть лишь ты, ты один.»       Папа меня обнял и прошептал важные для меня будущего слова: «Не делай такую ничтожную личность достойной своей ненависти. Ненависть - сильное чувство, питаемое людьми как минимум к равным себе.» После этого мы молча пошли домой. Естественно, мы не застали мою мать там. И папа решил действовать. Я увидел, как он взял топор из кладовки, наточил его и замотал тряпками.       Уже тогда я смекнул, что дело пахнет «жареным». Я взял кухонный нож и пошел за отцом следом. Мои навыки оказались не просто хвастовством, и отец, взрослый и серьезный дядька, не смог заметить ребенка. Пару минут погодя мы дошли до того дома, про который я рассказал отцу. Он зашел туда, и после послышались адские крики. Я подбежал к дому, открыл дверь и замер в дверном проеме. Мой папа раскроил череп моей матери. Я не чувствовал и не чувствую злость за это. Я его понимал и вместе с ним питал эти эмоции к матери. Со спины на моего отца налетел любовник моей матери, и я, недолго думая, запрыгну ему на плечи и в мгновение ока перерезал ему горло. Он отпустил отца и с грохотом упал на землю. Папа развернулся и от удивления замер. Я стоял весь в крови перед своим родителем, подумал, что сделал что-то не то и просто стоял, и молчал. Через несколько секунд он подбежал ко мне, сел на колени и крепко обнял. На его лице появились слезы, что капали на мои окровавленные руки.       «Плохой я отец, да? – раздалось от него. Собственный сын спасает мою жизнь. Мальчишка лет восьми уберег тридцатилетнего взрослого мужика… Спасибо, сын. Спасибо.» - чуть сильнее прижался ко мне отец.       «Что с детьми сделаем?» - решился я озвучить вопрос что витал в воздухе.       Отец ответил, что мы просто оставим их в этой халупе, а сами вернемся домой. Так и сделали. Мы оставили малолетних детей в старой ветшали халупе вместе с двумя трупами. Мы подписали им смертный приговор, что был в стократ бесчеловечнее простого убийства. Тогда я ничего не почувствовал по этому поводу. Но вот сейчас... Лучше бы убил. Меньше бы мучились. Ведь не они виноваты-то были.       Вскоре мы оказались дома и после этого мы жили с папой одни. После этого случая я и научился хладнокровно относиться к людям и к их смертям. Отец учил меня драться, фехтовать и стрелять, а самое главное быть человеком. Своим примером отец мне показал, что и без гор золота за пазухой можно жить достойно. Он прививал мне моральные принципы и правила, по которым я сейчас живу. Мой отец был, как мне кажется, очень умным человеком, цитаты которого я до сих пор разбираю, когда веду внутренний диалог с собой.       В двадцать я изъявил желание плыть на карибские острова, туда где зарождалась жизнь. Он меня поддержал и через некоторое время я покинул родные края пригорода Бирмингема. И здесь стал пиратом, который отличался ото всех. Вскоре я нашел вечно пьянствующего Джека, и мы начали творить в этом море все что хотели. А дальше ты уже знаешь.»        - Знаю. – ответил Эдвард, запоминая и обдумывая каждое предложение. – Да, жизнь у тебя не сахар. И поэтому ты стал пиратом?        - Да, но еще частично из-за своей жадности. После того случая я слишком начал ценить то, что имею, это касалось всего, начиная деньгами и вещами заканчивая едой и друзьями. Я ценю дружбу больше, чем возможность наживы. Ты с Беном спас мою шкуру. Так что у меня нет смысла тебя обманывать. Но и не стоит принимать все сказанное за чистую монету, я уже не молод, могу что-то запамятовать или перепутать.        - Ха. – улыбнулся юноша и положил руки перед собой. – Ты думаешь, я поверю в то, что ты из лучших побуждений поможешь мне отыскать «Сокровищницу Рамсеса» и не возьмешь оттуда ни фунта? Не держи меня за идиота, пожалуйста.        - Естественно я возьму оттуда деньги, но подставлять тебя, чтобы забрать все я не буду. Мне нужно всего семь миллионов фунтов, чтобы начать новую жизнь и уплыть с этих чертовых островов. По слухам, в этой «Сокровищнице» больше тридцати или даже сорока миллионов. Так с чем тебе нужна помощь, а?        - Ну семь не много. Знаешь испанский?        - Достаточно хорошо, а что?        - Нужно перевести письма, что отправил Торрес одному испанскому чиновнику. Возможно, это касается и карты. – чуть заиграло внутри капитана.        - Что тогда медлим? Пойдем.       Вейн и Эдвард встали из-за стола, Рей же чуть отошел и вновь вцепился в хозяйское плечо, и направились все дружно на «Пандору». Вскоре уже стояли в каюте Эдварда и подходили к столу. Хозяин каюты уселся в свое кресло и полез в ящик стола, а Вейн сел напротив и начал просматривать пристанище самого молодого капитана.        - Красиво тут.        - Знаю. - даже и толики благодарности не проявил юноша на комплемент. - Вот письма. – кладет два письма, на которых есть имя «Лауреано».        - Давай прочту. – Вейн берет первое письмо и внимательно вглядывается в него.       Через несколько минут Чарльз отрывает взгляд от письма и кидает письмо к Джонсону.        - Обычный отчет, который написал этот испанец и хотел отправить Лауреано, но не успел. Тут про амбары, про зерно, про рабов и о продаже кукурузы и яиц. Ничего нет, того чтобы казалось нам интересным, особенно про «Сокровищницу»        - Черт. Прочти тогда второе, может там есть.        - Давай. – Вейн берет в руки второе письмо и внимательно всматривается в него.       Через несколько минут он отводит взгляд и с легкой ноткой удивления смотрит на Эдварда.        - А тут поинтересней.        - Что там?        - Тут идет речь о каком-то ключе, что поможет в поисках этой «Сокровищницы», и Торрес хотел взять у этого чиновника несколько людей для поисков их в Гаване. Значит, ключ ждет нас в Гаване. Тут еще написано, что ждать он его будет на центральном рынке у старой церкви. Дата встречи – 30 января 1715 года.        - Вот и зацепка. Хорошо, что еще не такая старая. Правда, если бы я узнал раньше, то было бы получше, конечно. Хотя… - чуть потянул последнюю букву юноша. – Прошло-то всего пара дней. Правда вопрос.        - Если ты нашел это письмо летом, то, какого черта, Торрес медлил с поисками?!        - Читаешь мои мысли.        - После той неудачи на юге и устроенного переполоха может затаился? А может выполнял свои прямые обязанности? Сюда, черт его возьми, попадает и путешествие в Лондон. Все по времени подходит.        - Не нам кумекать над тем, почему же Торрес решил действовать лишь зимой. Это нам на руку. Плывем в Гавану. Вейн, готовь команду        - Вот уже что-то.       Тут же пошел исполнять приказ Вейн и через пару минут уже прибыл на свой корабль. «Сокровище» и «Пандора» отправились в Гавану. В полдень пиратские фрегаты под одним флагом уже стояли в порту Гаваны, а капитаны расхаживали на ближайшей к порту улице.        - Думаешь Торрес еще здесь? – спросил Эдвард.        - Не знаю. Корабля у него нет, это точно. Губернаторам запрещено иметь свои корабли, они передвигаются исключительно на военных флагманах своей империи, но управлять ими лично не могут. – ответил Вейн и чуть задрал голову наверх. – Тоже не шибко хорошая работка. Обязанностей море, а вот радостей маловато. Только быть под охраной и выполнять инструкции королей. Но даже так он умудрился с тобой вязаться в схватку.        - Значит он в ловушке обстоятельств. – сказал Эдвард, просматривая крыши домов рядом стоящих.        - В каком смысле?        - Он слишком сильно рискует, ведя поиски «Сокровищницы». Если прознают о такого рода деятельности – в миг лишиться своей должности. Да и делиться он явно не хочет с руководством.        - Испанцы. Что сказать. Мы другое дело, да?        - Если ты про англичан, то нет. Такие же. А вот если про нас. – юноша ткнул себя указательным пальцем в грудь в татуировку. – то да. Мы другие. – отрывает взгляд от крыш и поворачивается к товарищу. – На крышах никого нет. Патрулей в округе мало значит, либо нас никто не ждет, либо Торрес решил затаиться, и целый гарнизон ему не нужен.        - Относительно хорошо все складывается, но ты думал о том, что в этом море выше губернатора никто не появлялся. Я к чему? Если Торресу что-то и взбредет в голову, то ему никто не сможет помешать. Достаточно будет лишь отрезать языки, что могут донести на него в Англию.        - Мне кажется он как раз этим и занимается. Строит своего рода фильтр между Вест-Индией и Испанией, чтобы продолжать вести свои дела. Ладно, пошли к церкви?        - Идем. Может там нас ждет что-то интересное.       Осматриваясь по сторонам на наличие чего-то необычного для Гаваны в это время капитаны не заметили, как подошли к главному входу церкви, к огромным массивным деревянным дверям. Чарльз приблизился к церкви и провел своей ладонь по стене.        - Шероховатость. Сколы. Старая, очень старая церковь, по которой кто-то взбирался.       Эдвард наклонился к пятну засохшей крови, что было в радиусе двух метров от церкви. Капитан провел двумя пальцами по земле, поднес к лицу и начал перетирать большим пальцем.        - Кровь старая, очень старая. Два дня, может даже три. Становиться как минимум интересно. – поднялся юноша и многозначительно посмотрел на картину перед ним. - Что же тут было?        - Не знаю, что было, но знаю кто. Торрес и его охрана видимо. Здесь была поножовщина, в которой наверняка победителем вышли люди Торреса. Потом они разбежались и взобрались на церковь, но зачем? – спросил Вейн подняв голову вверх.        - Заберемся, узнаем. – предложил брюнет, разбежался, оттолкнулся ногой от стены церкви, ухватился за уступ и полез вверх.        - Ну, хорошо. – Чарльз недолго думая повторил.       Они поднялись до маленькой площадки, что была вокруг башни и огорожена деревянными перилами. Площадка была такой узкой, что рядом не пометились бы два человека. Она возвышалась над всеми домами Гаваны, и окинув взглядом этот великолепный пейзаж, юноша зацепился за ограждение, перелез и встал на площадку. Напротив, ограждения была стена, в которой были только окна, выполненные из вставок разноцветных стекол. Через несколько секунд и Вейн подоспел.        - И что здесь? – спросил Чарльз, смотря то на Гавану, то на вершину башни.        - Буква. – наклонился к полу Джонсон, а начал проводить рукой, убирая пыль. – Здесь ножом вырезана буква «С». Что значит «С»?        - Север. – моментально ответил Вейн доставая компас. – Вон туда нам. –указала рука на левую часть Гаваны, где располагались дома зажиточных людей.        - Становиться все интересней. – проговорил Эдвард, смотря именно туда куда указал Чарльз.       Не долго наслаждаясь видами, капитаны вскоре спустились на землю и пошли в «зажиточный» район. Этот район отличался от остальной Гаваны, да хотя бы тем, что испанцев на улицах невозможно было застать. Улицы были идеально чистыми, создавалось чувство, что по ним никто никогда не ходит. Людей здесь и вправду было совсем немного, пара человек, что таскают очередную красивую и наверняка дорогую мебель в очередной дом. После десятка минут «прогулки» по этому району Эдвард останавливает Вейна, хватая того за плечо.        - Чего? – Вейн разворачивается к Эдварду.        - Ты же понимаешь, что по той букве мы мало что сможем найти?        - Эта буква дала нам направление.        - Может «С» означает не север, а, к примеру… суд.        - Ты серьезно? – спросил удивленный Вейн на человека, что считал смышленным.        - Да, глупая догадка. – Эдвард поднял голову, дабы вновь посмотреть на небо.        - Вот видишь. – показалась улыбка на лице юноши. – Чего ты улыбаешься, то? – спросил Вейн и тоже задрал голову.       Джонсон увидел деревянный балкончик, двери которого вели на балкончик, были раскрыты, и шелковые занавески ветром уносило на улицу. Каждый порыв ветра сопровождался веянием этой дорогой ткани. Деревянные ограждения, что окружали балкончик, были в темной крови, что высохла несколько дней назад.        - Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Вейн смотря на балкон.        - Зачем думать? Нужно делать. – мальчишка побежал к стене, оттолкнулся от стены ногой, вновь зацепился за уступ и полез вверх.        - Пора бы привыкнуть. – Вейн усмехнулся и побежал за Эдвардом.       Минута прошла, а Джонсон уже стоял на балкончике и наклонился к ограждениям, рассмотреть пятна крови. Он обмакнул два пальца в высохшей крови, растирает большим пальцем и начинает нюхать. Через минуту и Вейн подоспел.        - Что у тебя?        - Кровь старая, но не настолько старая как у церкви. Это интересно.        - Ты заходил в комнату? – спросил Вейн, хватая шелковую занавеску.        - Пока нет. Пошли, проверим, что там.       Эдвард и Вейн зашли в комнату. Но то, что они увидели, повергло их в ступор. Полностью разрушенный кабинет, свет в который попадал исключительно через дверцу на балкон. Книжный шкаф был повален на пол и из него просто вырвали полки. Маленький столик, на котором очевидно ел тот, кто здесь работал, был разрушен, столешница треснула пополам, а ножки виднелись в разных углах. На полу валялись части еще одного шкафа, дверцы стенки были разломаны пополам и раскиданы по всему полу. Множество осколков зеркал и стекла, что вставляли в окна, были разбросаны по полу. Картины, которых здесь было невиданное множество, были разорваны и валялись в этой куче. На всем этом мусоре валялись два трупа - мужчины и женщины. Был еще один труп – мужчины, лет пятидесяти, что сидел на стуле за большим письменным столом. В целости остался еще и шкаф, что стоял у дверей. Из-за тел в комнате стоял ужасно смердящий запах. Вейн позеленел и через секунду его вырвало прямо на потенциальные улики.        - Черт! Вейн! – поднимая и осматривая свои сапоги возмутился юноша.        - Я не могу. – медленно проговаривал Чарльз. – Не могу. Этот запах… - Вейна еще раз вырвало.        - Иди на балкон, там подышишь свежим воздухом.        - Как… ты то… держишься?        - Не знаю. Иди уже отдышись. – Эдвард выпроводил Вейна и вновь вернулся в комнату. – Здесь было очень интересно. – подошел к столу, за которым сидел третий труп и швырнул его через стол на пол к остальным, поднимая пыль от его падения. – Посмотрим.       Капитан наклонился и начал осматривать ящики. В первом ничего не было кроме старого тупого кухонного ножичка. Во втором серебреные ложки, а в третьем горстка пепла. Разочаровавшись Эдвард с грохотом захлопнул ящики.        - Черт! – взгляд его падает на оставшийся в целости шкаф. – Может там что-то есть.       Аккуратно переступая стекло, подходит к шкафу и раскрывает дверки. Шкаф оказался для одежды и был пуст, даже внизу не валялась какой-нибудь плащ или пиджак.        - Ничего. – шепотом подытожил Эдвард.        - Что вы встали, остолопы? За мной! – послышался знакомый голос из-за дверей.        - Черт. – недолго думая, спрятался в шкаф и затаился.       В комнате показался Лауреано и еще двое испанцев.        - Все нужно сжечь до тла. Я - губернатор, а соседи, что живут в этом доме, постоянно жалуются мне на запах. Видите ли, я должен решить эту проблему, раз сейчас в городе. Дом богачей, черт их дери. Нужно убрать этот бардак, а заодно еще улики. Еще и непонятно почему помощь от этого чертово Андриана не поступила. Завтра к нему наведаюсь.       После этих слов в комнату через дверь, что вела на балкончик, заходит Вейн.        - Что… происходит? – спросил удивленный Чарльз, еще сгибаясь из-за боли в животе.        - А ты кто такой?! – выкрикнул Лауреано, чуть оскалив зубы.        - Черт. Черт. Черт. Вейн. Где ножики? – прошептал ругань Эдвард, полез в сумку, что висела у него за спиной, и достает два метательных ножа.        - Прикончить его! Живо! – приказал губернатор.       Вот и сигнал. Джонсон выбивает двери, выскакивает из шкафа и метает ножи в испанцев, что идут на Вейна. Клинки попали точно в шею сзади. Испанцы замертво упали на пол, а пират уже успел подбежать к Лауреано. Торрес начал разворачиваться и в этот момент получает удар кулаком в лицо. Тут же губернатор потерял сознание. Удивленный Вейн посмотрел сначала на Эдварда, затем на Торреса и в конце на мертвых испанцев круглыми от удивления глазами.        - Почему ты вышел? – спросил озлобленно пират, доставая ножи из тел.        - Услышал голоса.        - Ладно. Помоги усадить Торреса.       Капитаны схватили за руки Торреса, усадили его на стул и завернули их за спинку стула.        - Есть веревка? – пробурчал юноша, перекидывая вторую руку за спинку.        - Да. Мало, но чтоб руки связать хватит. – Вейн достал из-за пазухи веревку и подал ее.        - Хорошо. – Эдвард взял из рук Чарльза веревку и связал руки Торресу. – Вставай! – и вновь полетел кулак в лицо Лареано.       От удара Торрес приходит в себя.        - Что ты тут искал?! Что за ключ?! – сразу же принялся допрашивать молодой человек, злобно смотря на своего недруга.        - Ха-ха-ха! – раздался громкий смех схваченного. – Как я мог думать, что Эдвард Джонсон тут не приложил руку? Ха. Ты, постоянно лезешь в мои дела! Чертов пират! – этих слов хватило чтобы юноша вновь не сдержался и ударил еще раз по лицу.        - Ты вопроса не понял?! Что ты искал?! Что за ключ?!        - Грх. – изо рта губернатора потекла кровь. – Думаешь, я скажу? Черта с два! –и еще один удар.        - Попробуй обыскать его. – посоветовал Вейн, наблюдая не столько за допросом, сколько за избиением.        - Хорошая идея. – со странной улыбкой на лице проговорил Эдвард и начал проводить руками по карманам Торреса.       В кармане, что был слева на груди, Джонсон что-то нащупал. Полез туда рукой и достал маленький золотой ключик, что украшен одним желтым камнем в основании. Ключик был всего с пол ладони, но так красиво переливался на свету. Прост и лаконичен. К чему же ты ведешь?        - И говорить ничего не пришлось, да Торрес?! – злобно улыбался садист, наклонившись к Лареано.        - Я позабочусь, что бы ты болтался на виселице! Я клянусь! Грх. – Лауреано плюет кровью в лицо Эдварду.        - Это зря. – капитан «Пандоры» быстро выпрямился, оттолкнулся ногой от пола и коленом другой ноги вырубает Торреса.       От такого удара стул с Торресом падает с грохотом на пол. Кровь начала обильно течь и его носа, наверняка сломал ему пират. Чуть отдышавшись от этого эмоционального допроса, Эдвард вытер кровь об одежду Лауреано и поднялся на ноги.        - Теперь куда? – спросил Вейн, что стоял и наблюдал за всем этим, запоминая повадки своего младшего.        - В мою каюту.        - А Торрес?        - Что Торрес? – злобный взгляд упал на бессознательное тело.        - Полежит ничего с ним не будет. Пошли. Найдут скоро, поверь уж.       После этих слов пираты покинули кабинет, что стал могилой для пятерых. Потихоньку наступал вечер и под слабым, пока еще, светом луны в капитанской каюте «Пандоры» восседали капитан. Эдвард сидел в своем кресле и пристально рассматривал ключик.        - Нашел что-нибудь? – спросил Вейн, что сидел напротив.        - Нет. В этом ключе странный только конец. Такой узор. И сам ключ золотой, не самый износостойкий металл.        - Тогда я на «Сокровище». Ключ пусть у тебя храниться. – после этих слов Вейн покинул каюту.       Джонсон положил ключ в ящик своего стола и достал свою летопись.