Стань моей... Наставницей?

2012. Владислав выходил из ЦНБ очень подавленным. Да что там — злым, как сам Дьявол. Тоже мне! Ковен Северных Ведьм! Да это же просто сборище каких-то сумасшедших теток! Конечно! Как может быть иначе — если в его верхушке стоит эта напрочь ебанутая Бантеева! А ведь какой добродушной, милой и интеллигентной она показалась ему тогда — во время их самой первой переписки! Когда он, решив легкомысленно дернуть за хвост удачу, так просто написал Наталье в личку, скромно попросив покровительства… И ведь она ответила! Еще как ответила — почти с порога назвав его обладателем охуеть, какого сильного дара! Череватый был воодушевлен — а уж, получив приглашение в далёкую Северную столицу и вовсе прыгал, как сумасшедший козлик! Баран. Откуда-то сверху закапал мелкий холодный дождь. Противный. Однако ж, тогда он представлял все иначе. И Питер казался ему элегантной, величественной обителью с колыбелью волнующих, нежно-белых ночей и сиянием позолоченных, упирающихся в самое небо, шпилей; и Бантеева виделась ему мудрой крутой теткой, способной в совсем недалеком будущем, сделать из него нового победителя «Битвы»... Череватый в сердцах пнул кривую ржавую урну, так некстати вставшую у него на пути. Та ответила невыразительным жалобным скрипом. Идиот! На какой хуй он расссчитывал, приезжая в эту Россию? Почему был так яростно убежден в том, что победительница девятой «Битвы экстрасенсов», примет его с распростёртыми объятиями — без копейки в кармане и супер-модельной внешности? Впрочем, последнее вряд ли бы спасло паренька — ведь, как выяснилась на месте, Главу Ковена Северных ведьм, интересуют исключительно девочки! Он увидел это, можно сказать, воочию — застав Верховную в объятиях красивой маленькой блондинки, в своем же собственном кабинете! Кажется, она назвала ее «Танечка»? Чуть позже, оставшись наедине с Натальей Владимировной, Владислав имел неосторожность развязно пошутить с ней на эту тему — за что был тут же выкинут из Центра, что называется, «без выходного пособия». Ну, не придурок ли? И эта тоже хороша — терять такого перспективного ученика из-за своего характера! В любом случае, шанс был безнадёжно просран. Придется ехать обратно, в Луганск — к бухающему отцу и матери, которая в дорогу пророчила ему скорое «приползание на коленях» к отчему берегу. Да. Видимо, оно все же состоится. Только не сегодня — ведь, все имеющиеся у него накопления, Череватый потратил на билет «в один конец». А значит, оставалась надежда на то, что товарищи без определённого места жительства и менты на Московском вокзале, окажутся достаточно дружелюбными - и позволят ему перекантоваться хотя бы одну ночку. А там... Придумаем уж, что-нибудь. Неожиданно кто-то толкнул идущего «вразвалочку» молодого человека, в бок. — Блять! — тотчас возмутился такой несправедливостью последний. — Вообще-то, в таких случаях, принято говорить «извините», — обволакивающий, низкий, но, определённо женский голос, приятной, чуть раздражающей патокой, полился в уши. Только тебя мне еще не хватало! — Черти перед тобой извиняться будут, им как раз в Аду зануд не хватает, — себе под нос пробурчал Череватый, не замедляя шага. — Стоять! — неожиданно громкий, неожиданно стальной теперь, голос, пистолетом Макарова из его любимых НТВ-шных сериалов, выстрелил в спину. Парень буквально застыл на месте — лишь позже осознавая, что автором этих слов являлся все тот же человек. Точнее, все та же. — Чего бесов попусту упоминаешь, а? — таинственная незнакомка в один миг оказалась напротив. Неяркий свет тусклых, покосившихся фонарей, наконец, позволил ему разглядеть «зануду». Надо сказать, одета она была небогато — такие черные куртки и красные береты, вполне носят бабы и у них в городке. Будучи ниже его на пару голов, она словно бы пыталась компенсировать свое вынужденное «невысокое» положение, не в меру строгим, почти рассерженным взглядом, горящим сейчас огнем Великого Возмездия — воистину! Череватый инстинктивно сделал пару шагов назад. — А что я такого сказал-то? — Владислав смущенно засмеялся, прикрывая рот рукой. Безумно хотелось ответить гораздо острее, обиднее — но недавний опыт общения с Бантеевой был еще слишком свеж в памяти. «Эта похлеще нее будет» — подсказал с плеча верный товарищ. Влад усмехнулся, не сразу замечая, как красивые, по-кошачьи искрящиеся, зеленые глаза, неожиданно начинают менять цвет. Как они щурятся, смеются, и будто бы стекленеют, взирая ни на кого иначе, как на… Его помощника! Липкий, неприятный холодок пронесся от макушки до копчика. Череватый застыл на месте, точно памятник на Площади Ленина. Нет. Такого не может, блять, быть! Она его видит! Черт. Молодой человек инстинктивно закрыл плечо рукой, в наивной надежде «уберечь» своего Анатолия. Его не видела даже Бантеева — впрочем, до Толика в их беседе не дошло и дело. Тело пробрал холод очередного порыва ветра. А сознание — жутковатый, вкрадчивый, совершенно точно рабочий, смех. — А ты… Не увлекайся этим, миленький, — она подошла близко, непозволительно близко. Как только Владислав наклонился к женщине, ее руки безапелляционно легли на плечи, а глаза — въелись — буквально влились в его, высасывая информацию, словно адская воронка. — Заемная. Заёмная-то силушка, — голос слышался как будто издалека. Юношу вдруг затрясло, как в падучей. Верный товарищ во все горло умолял его прервать этот чертов контакт — вырваться, отойти, прекратить, но… Он не мог. «Оттолкни, оттолкни ее на хуй!» — во все горло орал Толик. «Она сильнее. Наша она» — мысленно отвечал Владислав, продолжая стоять в неудобной позе, до кучи замечая на этих, попутавших, казалось, все возможные берега, глазах, аккуратные, весьма симпатичные стрелки. Его луганские девчонки такие делать не умели. Или ему еще не повезло общаться с теми, кто умел? Впрочем, ему вообще не особо везло с девушками. За семнадцать лет ни одну не склеил — так, чтобы отодрать. Только какая сейчас разница? — А ну, пойдём! Пойдём-ка со мной, солнце! — безапелляционно схватив юношу за руку, она поволокла его куда-то в сторону. Череватый не сопротивлялся, слыша над ухом очередные грязные ругательства. «Тряпка!» — пожалуй, было наиболее приличное из них.