Запах грейпфрута

Блейз провел ладонью по прохладе бордового покрывала, впервые за день задумавшись, почему он проснулся утром в Выручай-комнате, странно похожей на его собственную спальню, с ощущением полнейшего удовлетворения во всем теле. Он был там с девушкой? Несколько едва заметных царапин, украшавших его предплечья, были тому подтверждением. Почему тогда не мог её вспомнить? Он откинулся на покрывало, прижав ладони к глазам — сейчас явно не об этом нужно думать, но мысли снова и снова возвращались к ночи в Выручай-комнате. Может, девушка приложила его обливэйтом? А зачем? И какого черта в груди щемит так, словно он потерял нечто важное? Может, он расстался с кем-то? Блейз раскинул руки в стороны, уставившись в потолок своей комнаты. Последние отношения у него были чуть ли не в прошлом году, а потом… Мысли ускользали, словно рыбки, как ни пытался он собрать их воедино. Неужели с самого сентября ни с кем не водил интрижек? Вспомнил только, как после одного из матчей по квиддичу предложил свидание мелкой Уизли, и то, в шутку, чтобы подначить Дина Томаса, пославшего в сторону Блейза бланджер. Этот матч едва не стоил ему руки… А еще, кажется, кто-то приходил к нему в больничное крыло… Дафна? Нет, все, что происходило между ним и старшей Гринграсс, уже в прошлом. Он точно не был пьян накануне… неужели сбежал в Выручай-комнату просто подрочить? Блейз фыркнул: для этого дальше душа бежать не надо, да и следы на руках говорили о наличии у него партнерши… В дверь осторожно постучали. — Мам? — он резко сел на кровати, приглаживая волосы, бегло осмотрев себя, — Входи. — Блейз, — певуче произнесла она, вплывая в спальню. Опустилась на покрывало рядом с ним, заключила его лицо в ладони, — я так рада, что ты дома, — она уткнулась в его плечо, и Блейз ласково приобнял ей, — совсем забыл свою маму. Как только тебе не стыдно. Разве так я тебя воспитывала? Никакого уважения к старшим! — беззлобно попеняла она, вызвав его улыбку. — Я тоже скучал, мама. Ализа отодвинулась от него, заглядывая в точную копию своих глаз. — Ты так вырос, мой хороший, — она снова прижала ладони к его щекам, очертила пальцами скулы. — Наверное, весь Хогвартс свел с ума? — Ага, очередь из чистокровных невест выстроилась до самой Англии, смотри, — он усмехнулся, с грустью отмечая, что есть более важная тема для разговора. — Повод приехать домой не очень. Ализа медленно кивнула и отошла к окну. Некоторое время следила за играющими с ветром лозами винограда, не зная, как начать разговор. — Блейз, милый, я всегда избегала разговоров о твоем отце, — со вздохом начала она, — но больше тянуть нельзя. — Если ты скажешь, что зачала меня от Волдеморта, мое сердце не выдержит, — полушутливо произнес Блейз, но тут же пожалел об этом. — Сеньор Забини, я вымою Вам рот с мылом! — вспыхнув, она резко повернулась к Блейзу под звуки его легкого смеха. — Шутки все тебе! Однажды доведешь бедную маму до ручки! — Ну так есть, в кого, — улыбаясь, он сел на кровати по-турецки, — ты хотела поговорить об отце, — напомнил Блейз, упираясь локтями о колени, — только вроде как я все про него знаю… Нет? Она медленно качнула головой, собираясь с мыслями. Взялась за спинку стула, но убрала с ней руки, сложив их на груди. Оперлась бедром о письменный стол, блуждая взглядом по комнате. Наконец, решилась. — Твой папа был моей единственной любовью. Иначе тебя бы просто не было, — она опустила глаза, сдерживая застенчивую улыбку. Блейз догадался, что именно вспомнила его мама, но постарался об этом не думать. В короткий миг на её лице появилась тень скорби, и он замер. Столько лет прошло… До сих пор? — Другого такого просто… нет, — выдохнула она несколько мгновений спустя. — Ты очень на него похож, — словно спохватившись, быстро проговорила она, — но он… Я его до сих пор люблю, Блейз. Когда мы встретились, он только-только начал практиковать в больнице имени Рема и Ромула. Молодой, красивый колдомедик. Обаятельный и с потрясающим чувством юмора. У меня шансов не было совсем, — на её губах вновь заиграла какая-то особенная улыбка. — Я шутила еще, что он меня приворожил, — она мягко коснулась кончиками пальцев уголков глаз, где собрались крошечные слезинки. — 30 октября 1981 года твой папа не вернулся с работы домой. Сначала я решила, что у него просто много пациентов, такое бывало довольно часто… особенно в то время. Волдеморт и его союзники регулярно кого-нибудь калечили, я так думаю, многие просто опасались обращаться в Мунго… И они трансгрессировали к нам. В тот день ближе к полуночи я совсем заволновалась, но куда я могла пойти с годовалым ребенком на руках? О трансгрессии в больницу не было и речи, мне оставить тебя было не с кем, а домовикам я не доверяла. Сделать это с тобой — поставить твою жизнь под угрозу. Я ждала. Не спала всю ночь, — она глубоко вздохнула, пытаясь унять эмоции, поднимающиеся глубоко внутри ледяной волной, — утром в окошко этой самой комнаты постучала сова. Это письмо, Блейз, навсегда изменило нашу с тобой жизнь, — он мог поклясться, конверт возник прямо из воздуха. Дрожащей рукой женщина передала его ему, — читай. «Синьора Забини, Сегодняшней ночью Ваш супруг погиб в результате несчастного случая, произошедшего в больнице им. Рема и Ромула. Примите наши соболезнования. Главный колдомедик, Д. Аудиторе». Блейз несколько раз перечитал эти строки. Да, он никогда не видел этого письма раньше, но вскользь мать рассказывала ему о несчастном случае… — Никакого несчастного случая не было, — тихо проговорила Ализа, когда Блейз опустил лист пергамента на кровать, — твоего папу убил Волдеморт. Много лет спустя я узнала правду. Он явился в больницу за день до убийства родителей того мальчика, Поттера. Для пожирателей нужен был хороший лекарь… а слава об Андрэа и его колдомедицине дошла и до Великобритании тоже, — Блейз почувствовал, как по коже прошлась волна мурашек. То, сколько раз она звала его по имени, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Всегда — «твой папа», «твой отец», но по имени… — Папа отказал ему? Она кивнула, прикусив губу. — Он был пацифистом и далек от амбиций пожирателей. Не отказывался лечить… никого. Магглов тоже. Мы жили в достатке, в другой стране, здесь слышали о Волдеморте, конечно, но его почти не боялись. Никто даже не понял, что за метка висит над больницей. Да и я сама узнала не сразу… Пока не увидела похожую на предплечье Люциуса Малфоя. Это было несколько лет назад. День рождения Драко. Я ведь долгое время не знала, что именно случилось с ним, верила в официальную версию… Отравление парами какого-то зелья, — она горько усмехнулась, — а у зелья оказалось имя. — Почему ты не рассказала раньше? — шепотом спросил Блейз, не поднимая головы. — Я не хотела быть одной из тех мам, которые «не дружи с мальчиком, он плохой», — она даже немного покривлялась, и уголки губ Блейза поползли вверх, — видела, что ты нашел друзей, что в целом ты доволен… Да и верила, что Волдеморт сгинул. Навсегда. Наивная, — прошептала она, все-таки отодвигая стул и мягко опускаясь на него. — Блейз, посмотри мне в глаза. Я рассказала это тебе, чтобы ты хорошо подумал… Если вдруг разделяешь его идеи… — Что? — он вскочил с постели, — Мам? Какие идеи? Я не хочу это клеймо. Теперь тем более. Он вдруг вспомнил, как часто представлял, что у него есть папа. Учит летать на метле. Ездить верхом. Помогает с зельями. Гордится за «превосходно» по тому же зельеварению. Наказывает за найденную початую бутылку огневиски и сигареты… дает советы обо всем на свете. Приходит на матчи по квиддичу в школе. Присылает скупые письма… Скольких банальных вещей он лишен по воле этого полукровки… В груди острыми лепестками раскрывалось новое чувство. Отомстить… — Блейз, предлагать сбежать тебе бесполезно? — осторожно спросила Ализа, заранее зная ответ. — Я — мужчина, мама, — отрезал он, — разве я похож на труса? Разве отец был им? Она медленно покачала головой. Дорожки слез пролегли по её коже. — Я боюсь потерять тебя… — она взмахнула палочкой. Дверь комнаты открылась, и прямо в руки Блейза прыгнул маленький фиал с золотистой жидкостью. — Ты пойдешь туда, только выпив это зелье. — Жидкая удача? — Из запасов Дамблдора. Блейз, если вдруг он решит… Он отчаянно покачал головой. — Лучше смерть, мама. Особенно теперь. С этим знанием.