Последний Септим

Пир даэдротов В Мёртвых Землях Брумы. Лоретта и Хельги из клана Йорвунг, названного в честь далёкого предка, прибыли на поклон в Бруму уверить графиню в своей лояльности и глубочайшей поддержке. Отец ещё раз с покорностью напоминает, что работа его золотых приисков всегда будет идти на благо Империи. За добрую плату, разумеется. Что-что? Ах, он не хотел оскорбить Нарину своим отсутствием, наоборот, прислал лучшее, что у него было. Солнечный Камень расположен к северу от Брумы, почти на границе Скайрима, в Джерольских горах — где же ещё находиться каменоломне? Что? Никогда не слышали? Позвольте спросить, миледи, откуда взялся слиток золота для кольца на вашем указательном пальце? Не знаете? Тогда, может быть, следует выгнать взашей вашего картографа, он явно надурил вас на пять септимов содержания. Хрогг, будь добр, подай вина. Я потёрла пальцами висок. Нет, пожалуй, вино уже будет лишним. Да и не станет же местная знать в самом деле донимать нас расспросами? У большинства из них легенды будут не лучше. Тряхнув головой, я взяла в руки расчёску, провела по волосам. Раньше они просто ниспадали неровными прядями, теперь, став чуть длиннее, начали виться. Забавно выходит. — Как ты думаешь, мне стоит отрастить волосы? — спросила я, разглядывая своё отражение в зеркале. — Если тебе хочется, — после паузы ответил Мартин. — Но мне больше нравятся короткие. — Правда? — Я обернулась и глянула с вызовом. — А что ещё тебе нравится? Он сделал вид, что задумался. Даже постучал пальцами по спинке кровати для убедительности. — Мне нравятся нордки с чёрными глазами. Редко таких встретишь, правда? — Мартин подошёл, одной рукой оперся о стол, нависая надо мной. — Я люблю ехидных и языкастых, в куртках и тяжёлых сапогах. А ещё безрассудных, с такой ухмылкой, что хочется стереть и… Я подалась вперёд, обхватила Мартина за шею и, притянув к себе, впилась поцелуем в губы. — Стереть? Вот так? — выдохнула я отстранившись. — Да, именно так. — Мартин самодовольно улыбнулся и заключил: — Мне нравишься ты. — Как я тебе сочувствую! Угораздило же. — Сам иногда удивляюсь. Я шутливо ударила его по руке и демонстративно отвернулась обратно к зеркалу. — Вообще-то мне нужно собираться, а ты отвлекаешь. Это тебе придётся сидеть в четырёх стенах, пока я буду ужинать в замке с графиней. — Чтобы к полуночи была дома, — в тон мне ответил Мартин. — Посмотрим. Если не найду чего-нибудь получше. Мартин отошёл, бросил взгляд на стол, где теперь среди его бумаг лежали и мои вещи: недочитанная книга с заломом на корешке, амулет Талоса, вторая расчёска, вырезанная из дерева фигурка кота от Арктуруса и рисунок Бауруса, исписанный с обратной стороны мелкими заметками. А ещё россыпь заколок, серебряные заклёпки для кафтана, белила и масла — всё собранное лично Дженой для сегодняшнего вечера. Мне оставалось только развести руками и нахлобучить всё это на себя. Во всём этом бардаке Мартин отыскал брошь, которую сам же и подарил, повертел в руках. Наблюдая за ним я почувствовала себя виноватой. — Я не прикалываю её не потому что она мне не нравится, просто боюсь сломать или потерять. Ты же знаешь в каких местах меня обычно носит. Но я всегда держу её в кармане, вроде талисмана. — Если ты думаешь, что я расстраиваюсь из-за такой мелочи, то нет. Я всё понимаю. — Мартин вдруг улыбнулся каким-то своим мыслям. — Но, знаешь, я наверное подержу пока её у себя. Мне тоже талисман не помешает. — Эй, ну уж нет. Так нельзя, отдай! — Вот прямо так взять и отдать? Не думаю. Я выбросила руку, но только схватила воздух, а Мартин, подняв брошку над головой, попятился. — Что-то я не подумал раньше, что такая вещица и самому нужна. — Какое ребячество! — фыркнула я, отворачиваясь. — Подарки не забирают. Верни, пока я не разозлилась. — О, я уж знаю, как ты страшна в гневе! — По тону Мартина стало понятно, что ни капельки он меня не боится. Я честно собиралась не обращать на него внимания, спокойно собраться, и тогда он просто потерял бы ко мне интерес. Но потом я увидела в отражении его довольное лицо и этот хитрый взгляд, которые хотелось стереть так же, как ему мою ухмылку пару минут назад. И сдалась. — Хорошо, ты сам напросился, — процедила я, резко вставая. Мартин увернулся, отошёл чуть дальше, размахивая сжатым кулаком. — Это нечестно, ты выше меня. — Так распорядилась судьба, — философски заметил он. — Вот я сейчас как возьму стрелы, мало не покажется! — Не зазнавайся, у меня тоже есть пара козырей, — Мартин щёлкнул пальцами, высекая искры. — Посмотрим ещё, кто быстрее. Я пнула ему под ноги стул, запоздало подумав, что делать этого не стоило. Но Мартин легко перепрыгнул, хвала Талосу, не хватало ещё стать причиной сломанной императорской шеи. — И кто из нас ещё нечестно играет? — хмыкнул он, отпихнув стул ногой. — Мартин, ты цельный император, а ведёшь себя как мальчишка! — Сказала Героиня Кватча, которая поддалась на детскую провокацию. Умей я управляться с магией, давно бы заморозила время, или самого Мартина, или швырнула в него кусок льда, так, чисто в предупреждение. Но вместо этого приходилось гонять его по комнате, ловя руками воздух и наблюдая зловредную ухмылку. — Ну всё, хватит! Мне надоело бегать за тобой, в конце концов это ты… Не дослушав, Мартин обнял меня за талию, прижал к себе и упал спиной на кровать. Я едва успела выставить перед собой руки, чтобы не рухнуть ему на грудь всем весом. — С ума сошёл?! Я же тяжёлая, могла тебе все рёбра сломать! — Ты не тяжёлая, — возразил Мартин. — И я в тебя верил. Я ожидала, что он перевернётся, подмяв меня под себя, но Мартин так и остался лежать, глядя снизу вверх. — Ужасная ошибка, — оскалилась я. — Теперь у меня есть власть над тобой. — Как и всегда, — пожал плечом Мартин. Он крепче стиснул меня в объятьях, отчего дотянуться до брошки над его головой снова оказалось проблематично, так что я решила действовать иначе. Мартин ответил на поцелуй так, словно только этого и ждал. Будто он не касался моих губ несколько минут назад, будто мы не были близки этой ночью. Я накрыла его расслабленную ладонь своей и прошептала: — Я победила. — Ты так думаешь? — Мартин сжал руку переплетая наши пальцы в крепком капкане с брошью посередине. — Снова используешь свои грязные приёмчики! — Кто бы говорил. Мартин смотрел на меня так, как ни один мужчина до этого. Он едва ли не любовался и от одного этого взгляда всё пылало внутри. Но мне не хотелось отвести глаза или спрятаться, я даже не чувствовала себя раздетой, мне… просто нравилось. Я наклонилась чуть ниже, дразня его, кончиками волос щекотала щёку. Теперь я знаю как выглядит любовь и поняла бы это даже без признания. Интересно, Мартин думал о том же? Что он видит в моих глазах? Капкан, вот уж правда. Я попала в его, а он в мой. И никто не разожмёт руку первым, просто потому что не хочется, потому что и так хорошо. Взгляд Мартина скользнул по мне, насколько хватало возможности, и изменился. Между бровей появилась морщинка, вызванная какой-то мыслью, мне даже стало любопытно. Мартин ласковым движением убрал непослушную прядь волос мне за ухо, набрал в грудь воздуха и задержал, будто на что-то решаясь. Затем, не поспешно и не на одном выдохе, а медленно, проговаривая каждое слово, произнёс: — Выходи за меня. — Что? — Я искренне изумилась тому, как смысл слов прошёл мимо моего понимания, маякнул далёким кораблём на горизонте и скрылся из виду. С таким же успехом Мартин мог произнести это и на фалмерском, и на даэдрическим, и на любом другом наречии. — Яра, будь моей женой, — повторил он. Обе фразы врезались в сознание одновременно и показались такими глупыми, смешными, нелепыми… Нет, скорее невозможными. Они вызвали улыбку, которая переросла в приступ смеха. Не вытерпев, я расхохоталась и покачала головой, озвучивая то, что и так должно было быть очевидно: — Нет. Мартин отпустил мою руку. Я забрала брошь и вернулась за стол, снова принялась расчёсывать взлохмаченные волосы. Отчего-то стало донельзя весело, настолько, что дрожали руки. По комнате разлилась такая тишина, что я расслышала за спиной шевеление Мартина на кровати, когда он садился. — Я ведь серьёзно, Явара. — Мм? — мурлыкнула я, оборачиваясь. Мартин смотрел так, будто видел вместо меня кого-то другого. Никогда ещё я не видела у него столько эмоций, скрытых друг за другом, но всё равно заметных. И тогда я почувствовала, как улыбка стекает с моего лица и во второй раз осознала всё, что только что произошло. Это несмешно, Явара. Он правда предложил тебе стать его женой. — И кем я при твоём дворе буду? Императрицей? Консортом? Как ещё назвать… — Ты можешь просто быть моей женой, это не запрещено. — А потом что? Влезать в дворцовые интриги? — Я поморщилась, вспоминая Зелёную Императорскую Тропу, затерянное в саду кладбище и душную имперскую архитектуру. — Жить в Башне Белого Золота?! Ты сам не хотел для себя такой судьбы, а теперь предлагаешь это мне? Я чувствовала себя последней дрянью, будто сама дала надежду, а теперь отнекиваюсь. Стоило начать этот разговор первой. Стоило объяснить всё Мартину с самого начала! Он ведь правда любит меня, а я… А я собираюсь разбить ему сердце. — Зато теперь ты понимаешь, почему я не хотел быть императором, — с улыбкой ответил Мартин, вдруг снова став самим собой, словно ничего и не произошло. — Только у тебя есть выбор, кем стать. — Может быть. — Я отвела взгляд, растерянная внезапной переменой его настроения. — Да и к тому же… Я не принцесса и не дочь графини. Если кто-то узнает о моём происхождении, о прошлом, — а они докопаются, будь уверен, — то от этого будет плохо всем. — И что ты намерена делать дальше? — спросил Мартин так, будто интересовался, что я думаю съесть на обед. Я помолчала, собираясь с мыслями. Прогонит? Ну и пусть. Заслужила. — Я уйду, когда закончится Кризис Обливиона и тебя коронуют. — Вздохнула, сдаваясь под натиском своих чувств. — Ну хорошо, возможно, останусь на какое-то время, пока ты не наберёшь себе фавориток или не найдёшь императрицу… Стало больно, точно по сердцу полоснули ножом, и я замолчала. Так хотелось верить своим же словам, но я понимала, что уйти нужно именно после коронации. Собрать все чувства, закрыть в сундуке и спрятать, пока не скисли, не рассыпались в труху, не пресытились. Так будет лучше. Так будет правильно. Мартин вздохнул, но как-то устало. Наверняка он так же вздыхал в своей часовне, когда прихожане, покаявшиеся во грехе на прошлой неделе, приходили снова, рассказывая о тех же самых поступках. «Ничему жизнь не учит», в таких случаях говорит обычно взгляд священника, или «Ну в следующий раз, надеюсь, он точно будет умнее». Мартин снова лёг, по-мальчишески положив руку под голову. — Ты передумаешь, — заявил он, не иначе как заглянув в будущее. — Не знаю, что случится, но ты передумаешь. Всё это не может закончиться так. Я смотрела на Мартина, теперь уже спокойного, безмятежного, полностью уверенного в своих словах. Если ему нравится себя утешать, пускай. Но я не стану. Императору девочка без имени не ровня. Да и какая из меня императрица? Но спасибо, что не прогнал. Мне хотелось побыть с ним ещё немного, делая вид, что целая жизнь впереди. Теперь мои сборы сопровождались молчанием, я даже повернула зеркальце, чтобы видеть в отражении только себя. Но тишина помогла сосредоточиться. Лоретта и Хельги, Хрогг и Крайтен. Солнечный Камень в горах на границе Скайрима. Отец владелец золотых рудников, прислал своих дочерей на поклон… Волосы пришлось стянуть так туго и плотно, что казалось кожа на лице сейчас лопнет и развалится как карнавальная маска, зато Джена сможет без труда надеть на меня этот злосчастный парик. Уж лучше так чем мазаться жиром. Покончив с этим, я переоделась. Натянула на себя и рубашку-кольчугу и кафтан, который сел теперь как влитой. Дальше шнуровка, заклёпки, пояс и мягкие замшевые ботинки, уже и не помню, когда надевала такие в последний раз. В них только по замку бегать или на повозке кататься — на слякотных улицах Брумы промокнут в момент, чего уж говорить о дорогах. Разглядывая себя в большом зеркале, я поймала взгляд Мартина и опустила глаза. Трудно сделать вид, что ничего не произошло, особенно когда остаёшься виноватым. — Я уже говорил, что мне жуть как не нравится тот рыжий парик? — Да, — ответила я. — Кажется, да. Мартин ещё пару мгновений смотрел на меня, затем подошёл, обнял со спины, положив голову на плечо. Он дарил тепло и уют, которые я не заслужила. — Не хочу, чтобы мы расставались с тобой вот так. Возможно, в другой день, но не сегодня. — Я чувствую себя обманщицей. — Набравшись смелости, я посмотрела на него в отражении. — Нужно было сразу рассказать тебе о моих… планах. Но я не знала, как начать, да и вообще поднимать эту тему не хотелось. Другой бы на моём месте радоваться. Сам император в любви признаётся, а я нос ворочу, вот же неблагодарная! — Я понимаю. Сам же в роли того, кто никогда не горел желанием занять трон, — Мартин усмехнулся и я непроизвольно дёрнула плечом от щекотки. — Никто ведь не думает о том, что я понятия не имею, как быть императором. Я даже закон от указа не отличу! Я хотела напомнить о канцлере, о совете старейшин, о том, что его всему научат, а половину решений император не выносит лично. Но смолчала. То же самое он мог теперь предъявить и мне. — Прости меня. — Я не сержусь. — Мартин поцеловал меня в висок, осторожно, чтобы ненароком не взлохматить какую-нибудь непослушную прядь. — Береги себя, хорошо? У нас есть много вариаций того, что может сегодня произойти, но… Просто береги себя. Если нам и правда суждено быть вместе совсем немного, я бы хотел использовать это время сполна. Я прикусила щёку и обернулась, уткнулась носом ему в грудь. — Я тоже… И ты будь осторожен, ладно? Мало ли что… — Договорились. Могу я попросить тебя ещё об одном? — Можешь. — Я отстранилась, чтобы взглянуть на него и уже знала, о чём именно он попросит. — Подумай над моим предложением. Я не говорю решать сейчас, просто подумай. — Подумать это не сложно, — улыбнулась я. Так не хотелось давать ему ложную надежду, но ещё больше — обманывать себя. Тем не менее я кивнула, уверяя себя что действительно готова подумать. Получив поцелуй в щёку, Мартин отпустил меня. Утро перетекало в день, близилось время отправления. Я спустилась в зал, где уже было полно народу. Армас рваными движениями расправлял душивший его ворот, Арктурус протирал пуговицы и крепежи на камзоле, придирчиво рассматривая результат на свету. Джена крутилась у зеркала в бархатном одеянии. Красный был ей к лицу, а с окрашенными медными прядями её точно можно было принять за наследницу золотых рудников. — Ты очень красивая, — сказала я, а Джена вздрогнула от неожиданности. — От тебя ли я это слышу, мать-дымок? — ухмыльнулся Армас, расчёсывая шею. Похоже, удушливый воротник ещё и кололся. — А вот тебе я подобного не скажу, не дождёшься. — Хватит вам, — шикнула Джена и покрутилась на месте. — Мне тоже очень нравится. Но у тебя кое-чего не хватает… — Давай уже покончим с этим побыстрее, — простонала я, садясь в кресло. Чувствовала себя как на пыточном стуле, только что ремней не хватало. — Зря ты всё это затеял, — поучительным тоном произнёс Клод и шумно отхлебнул чаю из кружки. — Очень-очень зря! — О чём это ты? — Арктурус дыхнул на запонку и принялся протирать. Будь она побольше, наверняка бы уже скрипела от чистоты. — Да вот об этом. Напрасно ты нос из Храма высунул, особенно на такое задание. — Ну должен же кто-то заняться делом, пока остальные сидят поджав хвост. — Без намёков, дорогой Хрогг! Я, между прочим, буду охранять императора. А кто присмотрит за тобой? Кому останется Генрик после того, как ты хлопнешь отравленного вина? — Не буду я ничего там пить. — Я присмотрю! — воскликнула я. — Не вертись! — Джена злобно пресекла мою попытку хотя бы шевельнуть рукой. — Я ещё не закончила. А не то отправлю тебя как есть, с перекошенной головой. — Вот видишь, сама Героиня Кватча со мной будет. Многие ли могут таким похвастаться? Арктурус поднёс руку к окну и свет отразился в начищенных запонках солнечными зайчиками. Поразмыслив, что этого всё-таки недостаточно, он снова начал их натирать. — Боги милостивые, ты будешь сиять ярче чем кольца Нарины! — не удержался Армас. — Или как серебряная ложка, — поддакнул Клод. — Когда я вернусь, обязательно дам вам поносить этот камзол, завистники! — Да, мы точно завидуем. Особенно твоей прилизанной шевелюре. Перед тем как пить вино посмотрись в зеркало, умирать с таким кошмаром на голове — стыд и позор! Джена к тому времени закончила колдовать над моим кошмаром и на этот раз всё выглядело не так уж и плохо. За эти дни парик привели в надлежащий вид, пряди не пушились и даже стали чуть мягче, обрамляя мою голову вьющимися локонами. Даже цвет стал другим, более светлым, под стать Джене. — Ну и что думаете? — Я сдула со лба выбившуюся тонкую прядь и Джена попыталась снова уложить её, но что-то подсказывало, что она будет надоедать весь вечер. — Мне нравится, правда. — Джена сравнила наши волосы и довольно отметила: — Теперь мы с тобой и правда похожи. — Ну не зря же мы его весь день вываривали в лишайнике, — сказал Арктурус. — Говорил же, что всё будет нормально. В зал спустилась Тори, а точнее полное моё отражение, разве что черты лица иные, но кому есть дело до таких мелочей? Её брюзжание слышалось ещё с лестницы и стоило ей найти меня взглядом, как лицо сделалось ещё более недовольным. Шаркая подошвами по полу и задевая носками ковёр, Тори всё-таки дошла до нас. — Скажи-ка мне, Лоретта, как ты вообще носишь эти кошмарные ботинки? — Тори опустилась на колено, поправляя шнуровку. — Ничего они не кошмарные, бегать удобно. — В этом? Удобно? — Она выставила вперёд ногу как бы убеждаясь что мы говорим об одном и том же. — Только если ты до этого ходила в деревянных колодках! — Перестань, ты привыкнешь. — Ага, после того как сотру себе все ноги. Тори отвернулась к зеркалу, поправляя волосы, а мне захотелось коснуться своей головы под париком, чтобы убедиться, что скальп с меня всё-таки не снимали. — Всё ещё непривычно? — спросила Джена. — Не то чтобы… — Тори потёрла подушечки пальцев и поднесла к глазам, рассматривая. — Краска уже не мажется, но под дождь лучше не попадать. — Когда всё закончится, мы все дружно выльем на тебя таз с водой в честь нашей победы, — хохотнул Арктурус. — На тебя, — парировала та. В сборище Клинков мелькнул Баурус, пробираясь к нам со свёртком под мышкой. Что, ещё не все приготовления окончены? — Вы все в сборе, отлично. — Он зачем-то подошёл к Тори, но спустя секунду раздумий указал пальцем на меня и повернулся следом: — Явара… — Ты что, только что нас перепутал? — нарочито медленно проговорила я, чтобы Баурус успел осознать всю тяжесть своего преступления. — Я похвалил Тори в её мастерстве. — Перепутал-перепутал, — нараспев протянула Тори, облокотившись на спинку кресла. — И что нам с ним делать? Спустим в Обливион? — Спустим в Обливион, — кивнула я. — Сразу после приёма в Бруме. — Спелись, значит. Хватало мне и одной язвы. — Ты расстроился? Не стоит! А за похвалу спасибо. Хочешь я тебя поцелую? — Нет, не нужно, — резко ответил Баурус. — Ну хочешь Лоретта тебя поцелует? — Прекрати! — я пнула Тори локтем. — Я и наполовину не такая говорливая. — О, ты просто не видела себя со стороны. — Если вы закончили… — Баурус развернул свёрток. — Забирайте, всё ваше. Перед глазами предстал целый арсенал ножей, стилетов, плоских штыков, маленьких ножичков, лезвий и прочего режущего и незаметного. Стало тяжело от одного взгляда на эту груду. — Вот же! А я было поверил, что хоть на этот раз удастся спокойно посидеть на пиру, — озвучил мои мысли Арктурус. — Сам же говорил, что идёшь не пировать, а делом заниматься, — подметил Клод. — Что, уже передумал? — В отличие от нас, вы не сможете пронести оружие, — пояснил Баурус. — У нас есть много вариантов… — …развития событий, — закончила я. — Ты прав, лучше с клинком, чем без. Во всех смыслах. Кортик отправился под штанину, в привычное уже место. Стилеты — под рукава, как удачно там были вшиты ремешки, ну что за удача! Ножи за пазуху, лезвия в карманы. Джена заколола волосы острой шпилькой, я приколола булавку к воротнику. Мы были вооружены до зубов, подпрыгни — и услышишь звон металла. — Хорошо, — кивнул Баурус. — Теперь за вас можно не волноваться. — Скажи честно, какова вероятность того, что всё будет очень плохо? Баурус не ответил и я посчитала это достаточным ответом. Согнула и разогнула руку как бы проверяя, не мешают ли клинки, а на деле просто, чтобы отвлечься. Никто не знал о том, что произойдёт в Кватче, какая засада ждёт в коллекторах под Имперским городом, насколько сильно влияние культистов Рассвета. Как и сейчас никто не может предугадать события одного вечера. Значит, будем действовать наугад, а что ещё остаётся? — Боишься? — Тори тронула меня за плечо. — Не знаю, — я поскребла ногтем край рукава и пояснила: — Не знаю, чего ожидать. — Послушай… — Она встала передо мной, взяла мои руки и крепко сжала. — Что бы там дальше ни было, спасибо, что позволила побыть тобой. Это правда честь для меня. — И для меня. — Оглядев Тори, я усмехнулась. — Так странно смотреть на тебя. На себя. — На нас, — в один голос со мной произнесла Тори и, отсмеявшись, сказала серьёзно: — Сегодня, назвавшись твоим именем, я беру себе судьбу Героини Кватча. — Она посмотрела на Арктуруса, Джену и Армаса, затем снова вернула взгляд мне: — А тех, кем назвались вы, никогда не существовало. Значит и бояться нечего. — Как трогательно! — протянул Арктурус. — Молчи лучше, — фыркнула Джена. — Хочешь прогневать богов — пожалуйста, без меня! — Когда вернусь, попрошу повышение жалованья, — страдальчески протянул Армас, наконец-то справившись с воротником. — За работу с вами должны платить вдвое больше. — Мне нужно что-то ответить? — растерянно спросила я. Слова о судьбе одновременно и пугали, и принесли облегчение. — Нет, ничего. Это просто мой ритуал. — Боги и правда могут принять тебя за кого-то другого, если назовёшься его именем. В этом и беда, и удача. От грянувшего внезапно голоса внутри потеплело, и я только порадовалась, что внешне этого не заметить. Все притихли, Тори чуть склонила голову в приветствии. — Вот и ты, — сказал Баурус. — Стало быть, можем их отправлять? — Да, пора. Джоффри сейчас подойдёт. — Мартин глянул на Тори с добродушной ухмылкой: — Героиня Кватча мне не кланяется. Она только дерзит, верно… Лоретта? — Учту на будущее, — ответила Тори, бросив на меня лукавый взгляд. — Кто бы говорил, — фыркнула я и, заметив, что он собирается добавить что-то ещё, перебила: — Если ты снова скажешь о моём парике, принц, то вся армия Клинков тебя не спасёт, понятно? — Ладно, Яра, не буду. — И не называй меня Ярой! Мартин озадаченно нахмурился, глядя на меня. Когда понял, улыбнулся, но быстро скрыл смех кашлем. При виде Мартина притихла только наша компания, когда вошёл Джоффри, замолчали все, едва ли не выстроившись в шеренгу. Это и верно, в конце концов Мартин никогда не давал им нагоняй за разгул дисциплины. — Лошади готовы. Что насчёт вас? — Можем ехать, — ответил за всех Арктурус, став неожиданно серьёзным. И правда боялся, что его в последний момент решат сделать немым? — Нам ещё до вечера надо успеть осмотреть все горы. А нет, показалось. Арктурус снова стал собой. — Вы издалека ехали. И не можете явиться прямо из северной чащи, даже не запыхавшись, — напомнил Джоффри. — Ну что, съел? — буркнул Армас. — Прошу прощения, грандмастер. — Ладно, езжайте. И чтобы я больше не видел ни одного аристократа в своём Храме! — Джоффри произнёс это с фальшивой строгостью, а потом добавил мягче и даже как-то торжественно: — Пусть Девятеро присмотрят за вами. — В долге, — отдал честь Арктурус. — В чести, — ударил в грудь Армас. — В верности, — отозвалась Джена. Я промолчала, но не только потому что на меня не хватило какой-нибудь четвёртой добродетели. В голове крутились совсем другие слова, как по мне, более подходящие. — В помыслах, в деяниях и в сердце, — быстро проговорила я, стараясь ни на кого не смотреть. — Удачи, — Тори вскользь коснулась моей руки. Я мысленно попросила благодати Талоса и для неё. — Не вздумай поить Генрика пивом! — прошипел на ходу Арктурус Клоду, пока я не потянула его к выходу. — Увидимся на той стороне, — крикнул нам в спину Баурус. Лошадей нам дали других: холёных, вычищенных и уж точно не привыкших к долгим переходам. Мы выехали с одним из отрядов, направлявшихся в Бруму для замены тамошней стражи, но разъехались с ним ещё в лесу, отправившись бороздить скалистые просторы горной гряды. Конечно, не только мы будем подставными гостями на этом пиру. Ещё около дюжины Клинков, насколько я поняла по обрывкам фраз Джоффри, будут притворяться кем-то важным и значимым. Но все они из Брумы, опытные шпионы с многолетней историей. А мы там так, больше для численности, и я в этом убеждалась всё больше. Джоффри обещал Нарине армию — вот она, посмотри, даже Героиня Кватча будет сражаться наравне с остальными! Теперь твоя душенька спокойна? В том, что сражаться всё-таки придётся, я не сомневалась, как бы остальные ни старались уйти от этой темы. Что скажет Джоффри, если меня убьют? А если нож войдёт в сердце фальшивой Героини? Или случайной жертвой станет сама Нарина? Стоит ли всё это открытия Великих Врат? Сколько жизней нужно принести в жертву вечно голодному зеву Обливиона? Я пришпорила лошадь и выехала вперёд под неодобрительный возглас Арктуруса. Что ж, скоро мы это узнаем.

***

Я вытерла вспотевшие ладони о кафтан за миг до того как Джена взяла меня за руку и, наклонившись к уху, прошептала: — Узнаёшь кого-нибудь? Я обвела взглядом зал, тёмный и душный от разодетой толпы. Узкие окна скорее напоминали бойницы и совсем не пускали свет, так что канделябры чадили нещадно, а по стенам бегали едва заметные тени служанок, без конца менявших оплавившееся свечи. Наткнулась взглядом на Нарину, она пока ещё в одиночестве восседала во главе стола с таким видом, будто это она всё придумала и сейчас очень гордится своей идеей. — Нет, никого. — Славно, — хмыкнул над головой голос Арктуруса. — Стало быть, есть время для ужина? — Не советовал бы, — грянул Армас. — Ты не знаешь что они сюда положили. — Не станет же Нарина травить собственных гостей. — Нарина не станет. Но что-то я сомневаюсь чтобы она лично трудилась на кухне. Судя по выражению остальных гостей, не только нам кусок в горло не лез. Все ожидали начала основного действа, бросая мимолётные взгляды на распахнутые двери, что вели на лестницу, а оттуда вниз в двухэтажный зал, что куда больше подходил бы для такого приёма. Похоже, я всё-таки ничего не смыслю в имперских гуляниях. — Графиня, конечно, умеет устраивать пиры, — пробасил тучный мужчина. Сложив руки за спиной, он как мог старался выпятить грудь колесом и вместе с тем какой-то отличительный знак в виде орла. — Но вот со временем ей надо бы поработать. — Может быть, — отвечал второй, точно такой же, разве что менее плотный. — Но разве вам не нравится просто наслаждаться вином и закусками? К тому же, будь у Нарины хоть что-то не по плану, она бы не сидела так спокойно. — Кто это такие? — спросила я Джену. — Вон там, у края стола. — С орлом? Это советники Брумы. Судя по тому, что я слышала, довольно неприятные. — Если разрешите вмешаться, — Армас наклонился, оказавшись между нами, — добавлю, что не просто неприятные — невыносимые. — Понятно, — кивнула я, стараясь не слишком пялиться. — Значит, наследницам приисков такие не по зубам. А вот мы им вполне себе. — Давай будем надеяться, что они найдут себе развлечение получше, чем вгонять в краску провинциальных девиц. Слуга подбежал к Нарине и горячо зашептал на ухо. Та мигом приняла вид сурово-торжественный и поднялась, постучала вилкой по бокалу, призывая к вниманию. Гостей тотчас раскидало по своим местам за столом, остановилось и плавное течение музыки, напоминая о том, что музыканты вообще здесь были. — Ну наконец-то, — сказал Арктурус. — Не знаю как вы, а я уже успел по ним соскучиться. Спорим, что это Сайрус всех задержал? — Помолчи, услышат, — я пнула его локтем. — Друзья мои! — голос Нарины эхом прокатился по залу, цепляя даже тех, кто, быть может, этого совсем не хотел. — Я рада, что все вы откликнулись на зов долга и явились под знамёна замка Брумы! Мои советники и верные приближённые, сильнейшие из знати всех кругов: от золотых шахт на севере, до охотничьих угодий Великого леса… Державшиеся особняком мужчины и женщины с чёрным орлом на груди подбоченились, закивали с тенью улыбок Нарине и друг другу. Другие, почувствовав свою причастность, вставали со своих мест, салютовали наполненными кружками. Я про себя посмеялась: нет у вас, графиня, на севере никаких шахт, там только немые горы, руины и призраки. — И в это тёмное время мы как никогда нуждаемся в поддержке, в защите, в единстве. Я рада признать, что Брума станет первой опорой для новой власти Империи и её процветания… — О чём вы, графиня? — осмелился прервать речь один из советников Брумы. — В Башне Белого Золота ещё не назвали наследника. — Формально он прав, — прошептал Арктурус, присоединяясь к ропоту в зале. — Отец всегда говорил, что Окато не отличается прытким умом, — ответила на это Джена и мы прекрасно поняли чьи конкретно эти слова. — Тем не менее, Марк, все знают, кто взойдёт на престол, — медленно процедила Нарина, но как-то буднично, будто бы давно привыкла к нападкам именно этого советника. — А если ты до сих пор не понял, то советую присмотреться к окружению: твои люди явно держат тебя в дураках. Под одобрительный гул толпы Марк натянул улыбку и залпом осушил бокал, признавая поражение. Это был стареющий уже человек с седеющими висками и появившимися у носа морщинами. Не мне осуждать власть Нарины, но теперь становилось чуточку понятнее тех, кто ею недоволен. И всё же характер графини не оправдание для предательства Тамриэля. — Сегодня мы чествуем тех, кто охраняет в Империи мир, защищает и направляет. Орден Клинков и Брума издревле были друзьями, сохраним же и сейчас это равновесие силы и власти. За спинами гостей, там, где света было меньше всего, появились фигуры. Они не носили акавирские доспехи с латными пластинами фальшивой чешуи дракона, не было даже катан. Никакой зрелищности, никакого торжества — просто тихие солдаты, только что сошедшие со стен неприступной горной крепости. Хотелось получше их рассмотреть, найти знакомые лица, но густые тени были слишком надёжным прикрытием. Волна шороха снова прошла по залу. Боги, ну не живого дракона же они увидели! — Клинки, надо же! И правда они… — Вторая власть Тамриэля, — хмыкнул кто-то. — Они уж точно наведут порядок! — Что-то до этого они не слишком торопились с этим порядком. — Так по-вашему наследник действительно существует? — Бросьте вы это! Столица будет молчать, пока они не найдут какого-нибудь брата Уриэля в пятом поколении… — Ой, а вон тот очень даже ничего такой, — хихикнула девушка. — А как они вошли? Я думала, будет какое-то шествие… — Ну, они всё-таки опытные шпионы. Что им стоит перемахнуть в тенях через простую дверь? — Нарина сделала ловкий ход. Нам такой не переплюнуть. — Уважительнее, щенок! Тебе до такой мощи ещё расти и расти! Четверо выстроились сторожами за спиной Нарины и я сразу узнала в одном из них Бауруса. Мы с тобой снова в центре событий, дружище! И сдаётся мне события эти снова будут окроплены кровью. Ещё один Клинок встал рядом с Нариной, снял капюшон. Сайрус молча поклонился в знак приветствия, принимая на себя роль представителя ордена. На восковом лице и мускул не дрогнул, но губы едва заметно шевельнулись, бросив короткое: «Слишком пафосно, Нарина». По крайней мере мне нравилось думать, что Сайрус сказал именно это. — Для меня честь принимать у себя таких гостей, но ещё большая — ту, что несёт в Тамриэль свет. Героиню, закрывшую Врата Обливиона и на нашей земле, у наших стен! Первую, кто осмелился бросить вызов даэдра! Стало неловко. Я вжала голову в плечи, ожидая, что кто-нибудь сейчас обязательно повернётся и укажет на меня пальцем. Арктурус успокаивающе похлопал меня по плечу. Баурус буквально вытолкнул Тори на свет и я в очередной раз убедилась, насколько хорошо она меня понимает. Меня саму силком пришлось бы тащить от Храма до замка, и я точно сопротивлялась бы до последнего, до этого кружка света, до десятков любопытных глаз, искусав по дороге своих провожатых. Выдержав паузу, Тори откинула капюшон, явив миру моё лицо, мои волосы, мои повадки — меня. Только теперь под замерший вздох толпы и с новой силой разошедшийся шёпот сплетен, я поняла насколько уязвима. — Героиня Кватча! Подумать только! — Я думал, она рыжая… — Эльфийка же, разве нет? А как тогда она подчинила себе магию Обливиона? — Я представлял её себе иначе… — Знаю я, что ты там себе представлял! — Мой сосед видел её, ещё тогда, в Имперском городе. Так вот, он описывал её совсем не такой! — Такая худая, как же она меч удержала? — Я всегда говорила, что имперский народ благословлён богами! Что? Она не имперка? А кто же тогда? — Слепые, — прошептала я. — Слепые идиоты. — Согласна, — сказала Джена. — Увидев Героиню Кватча вживую, они разнесут ещё больше слухов. Тори держалась так, как и я сама бы не смогла. Натянуто улыбаясь, она смотрела с опаской, но при этом так властно, что, столкнувшись взглядом, хотелось поскорее отвести глаза. — И я надеюсь, остальные графства последуют примеру Брумы, открыв свои врата для мира и процветания. И мы вместе справимся с угрозой Обливиона и пресечём кровавые амбиции Мерунеса Дагона! — Нарина наконец-то закончила свою речь, подняв бокал. — За Тамриэль! — За Империю! — подхватил кто-то в зале. — Слава Героине Кватча! — Честь ордену Клинков! — За мир под властью Девяти! — За императора! Сайрус сел на своё место, даже издали я распознала вздох облегчения. Тори едва ли не упала на стул, взгляд заметался вокруг, пока никто не смотрит. Баурус что-то прошептал и она тут же выровнялась по струнке. Стоит отдать должное, Нарина лгала мастерски. Хотя, играя день за днём в дворцовые интриги, коих, не сомневаюсь, в Бруме хватало, ещё и не такому научишься. Итак, фигуры расставлены. Игра началась. Редгардское вино помогло улечься общему напряжению в зале. Я поболтала в бокале яркую, чуть ли не фиолетовую жидкость. Ну ещё бы гостям не радоваться, из самого Сентинеля везли, не иначе! Снова заиграла музыка, разговоры становились всё громче, а взглядов, направленных на Нарину и сидящих по бокам от неё Сайруса и Тори, всё меньше. Любопытство не исчезло совсем, просто притупилось за выпивкой, едой и всеобщим весельем. Не чувствовалось и надвигающейся угрозы. Никакого волнения в груди, трепета от возможного заговора, будто что-то вот-вот должно произойти. Сердце не предупреждало об опасности, да что вообще может случиться в светлом зале с кучей людей? — Не нравится мне всё это, — сказал Армас, точно прочитал мои мысли. — Такое чувство, что мы зря всё это устроили. — Вот будет умора, — фыркнул Арктурус без тени веселья. Ладно, в конце концов перевороты не совершаются в мгновение ока. Они наверняка ждут подходящего часа, сигнала, повода. До той поры можно расслабится, мы всё-таки на графском приёме! Можно ли?.. — Ой, да перестаньте! — Я наколола на вилку кусок мяса и отправила в рот. — Ешьте и развлекайтесь, мы же для этого здесь. Крайтен, не смотри на меня так, слугам не запрещается есть. — Сопровождению, — со вздохом поправил Армас. — Лоретта права, вы слишком много думаете. — Джена помахала кому-то в толпе лучезарно улыбаясь. — Видите, нас уже замечают. Музыка заиграла веселее и в центре зала появились танцующие пары, закружились в медлительной пляске. Мда уж, это тебе не Скайрим, здесь голых щиколоток не увидишь. И не императорский бал, для такого здесь не место и не время. — Эй, — я пнула Арктуруса локтем. — Иди, пригласи кого-нибудь. Я тебя отпускаю. — Пожалуй, воздержусь. — Наш Хрогги просто не умеет танцевать, — смешно выпятила губу Джена. — Сказал бы раньше, Лоретта бы тебя научила. Мне вдруг вспомнился вальс Азуры. Безликие тени в шуршащих платьях и разноцветные солнечные лучи мелькают в витражных окнах. Я быстро заморгала, стараясь стряхнуть с ресниц наваждение. Раздался заливистый девичий смех и рядом недовольное бурчание: «Бесстыдница, вот только вернись мне!». Я нашла глазами пожилую женщину, что прожигала взглядом кого-то в танцующем вихре. Пусть пляшет, ты же сама её сюда привезла! — Ой! — пискнула Джена, хватая меня под руку. — Сестрёнка, кажется у нас сейчас будут гости. — Кого ты к нам приманила? — Я проследила за её взглядом и разглядела в толпе приближающуюся к нам фигуру. Не то чтобы он произвёл на меня хоть какое-то впечатление. — Он хотя бы богатый? — Ну, сейчас и узнаем. — Кажется, мы раньше с вами не встречались. Огюст Коронейл, к вашим услугам. Одет он был во всё красное, под стать Джене. Из уложенной причёски выбивалась одна прядь, должно быть так он хотел придать своему облику шарма, но получилось как-то нелепо. В остальном же взгляду не за что было зацепиться, Огюст Коронейл, будь он хоть советником, хоть сыном графини, ничем не выделялся из вышколенной массы прочих. Может быть, именно поэтому Героиню Кватча так хотели видеть рыжей, чтобы хоть что-то отличало её от простых смертных. — Он вам досаждает? — вполне мирно спросил Армас, но окончание фразы в духе «Мне убрать его?» завертелось в голове как-то само собой. — Нет, Крайтен, всё в порядке, — хмыкнула Джена и её голос прозвучал так чужеродно, что я едва не отпрянула. Кивнув, Армас отошёл на пару шагов. Арктурус нехотя последовал за ним. — У вас суровая охрана, — сказал Огюст. — Прибыли издалека, миледи? — Хельги, — представилась Джена нацепив лучезарную улыбку. — Наследница клана Йорвунг. А это моя сестра Лоретта. — Безмерно рад знакомству. «Мне от тебя тошно, Огюст, поди вон!», хотелось ответить этому накрахмаленному хлыщу. Пока они рассыпались в любезностях, я глянула на Тори. Кто-то из гостей рьяно намеревался пробиться на аудиенцию к Героине Кватча, но стена в виде Бауруса не оставила ему и шанса. А когда Сайрус перегнулся через стол и бросил пару слов, несчастный и вовсе ретировался с глаз долой. Жаль мы не можем поступить так же. — О залежах драгоценностей в Джерольских горах всегда ходило много легенд. Кажется, я слышал что-то о золотых шахтах и эбонитовых каменоломнях, — Огюст снисходительно усмехнулся и, проследив за моим взглядом, добавил: — Думали ли вы когда-нибудь увидеть Героиню Кватча вживую? — Нет, — ответила я, подавив желание рассмеяться. — Нет, никогда. Отец говорит не витать в облаках, но, знаете, иногда так хочется представить себя кем-то значимым. Все эти подвиги, император, Клинки… — И опасные даэдра, не забывайте. Таким девушкам как вы подобает украшать собой дом, а не поле битвы. Вся эта кровь, грязь… Прошу простить, мне не стоило начинать эту тему. — Может и так. — Я поднесла к губам бокал с вином, но передумала и подняла его повыше, рассматривая зал сквозь слой тонкого стекла. — Но у героев, императоров и Клинков есть деньги. Скажите, Огюст, вы богаты? — Я владею имением на юго-западе, но больше времени провожу при дворе. — Наш отец любит повторять: «У кого есть золото, тот и устанавливает правила». Но правила скучны, а золотой блеск надоедает. Почему бы не отправиться на подвиги? Можно спасти девушку в беде или, ну, скажем, закрыть Врата Обливиона? Для разнообразия. — Выпендрёжница, — шутливо шикнула Джена и повернулась к Огюсту, поставив подбородок на сцепленные руки. — А вы сами бывали в битвах? В чём-то моя младшая сестра права, это очень романтично! — В битвах? Хм… Пару лет назад я был в Морровинде, где застал противостояние Дома Хлаалу, Индорил и Редоран. Думаете, великие победы совершаются только на поле битвы? Дворцовые интриги — вот где настоящее искусство… Мефалу в зубы этому брехуну, да нигде он не был! Легче уже отстоять службу в часовне, чем слушать эту нудятину! Я едва держалась, чтобы не уронить лицо на руки или не сказать этому имперцу пару ласковых, не знаю, что из этого хуже. По другую сторону стола две женщины уминали лакомства за обе щеки, усиленно делая вид, что не прислушиваются к нашему разговору. Может, предложить им поменяться местами? — Не окажете честь станцевать со мной, госпожа? Низкий мужской голос коснулся слуха шелестом бархата. Я посмотрела на протянутую руку в чёрной перчатке, скользнула взглядом по плечу и выше, к лицу. Правильные черты обрамлённые тёмными волосами, бледная кожа и губы — мужчина был красив и знал об этом. А ещё он ждал от меня ответа, и я поняла, что действительно хочу танцевать. За спиной шелохнулся Арктурус, набрал в грудь воздуха, собираясь отвадить от меня надоедливого ухажёра. Думает, я не справилась бы сама? Как это мило с его стороны! — С удовольствием, — ответила я, вкладывая свою руку в руку незнакомца, и бросила через плечо напоследок: — Вы мне наскучили, до встречи, сестрёнка! — Девятеро на весь мой род, — сокрушался Огюст, — и как я не додумался пригласить вас на танец первой! — Я не танцую, — отрешённо ответила Джена. — Но сестра… Сестра танцует. А вы её уже упустили. — Да, упустил. Больше я их не слушала. Облачённый в чёрное незнакомец уверенно шагнул в толпу, вверяя нас танцу, простому, лёгкому и, вроде бы, давно забытому. Но оказалось, ноги ещё помнят, на каком шаге делать поворот; ладонь сама ложится на холод перчатки моего загадочного партнёра, делает хлопок и снова заставляет сделать круг, в другую сторону. Рядом кружились пары, близко друг к другу и к нам, а на фоне всего этого — Клинки, открыто и тайно, в доспехах стражи и под личинами гостей. Клинкам нужно защищать фальшивую Героиню Кватча, настоящую Героиню, Нарину, Мартина и самих себя. Может, я и одна из них, но сейчас так здорово быть дочерью владельца северных шахт. Музыка плавно сменилась на другую, похожую. Танец предполагал смену партнёра и я уже отстранилась, собираясь кивнуть на прощание, но незнакомец крепче стиснул мою руку и повёл в сторону, уходя от девушки с одной стороны и уводя меня от мужчины с другой. Какой дешёвый приёмчик и ради чего? Кем бы он ни был, с моим Мартином ему не тягаться! — Глупо, — хмыкнула я. — По-мальчишески глупо. — Вы так думаете, госпожа? Мне просто захотелось провести с вами ещё несколько лишних минут. Простите мне мою дерзость? Незнакомец улыбнулся, но улыбка эта, как и все прочие, затронула только уголки его губ. — Могли бы просто сказать. И перестаньте называть меня госпожой, я не из настолько знатного рода. — Наоборот, только такого обращения вы и заслуживаете. Ведь я знаю, кто вы. — Н-да? И кто же? — спросила я с издёвкой. Давай, расскажи мне про шахты! Он резко отошёл назад и развернул меня так, чтобы за его спиной я видела Тори. Мы на мгновение пересеклись с ней взглядом, но обе не знали, что хотим друг другу сказать. — Она, — прошептал незнакомец мне на ухо и, толкнув вперёд, снова увёл в гущу толпы. — С чего вы так побледнели? — Откуда вы знаете? — процедила я, не зная что делать: сбежать или убить на месте. — Я никому не расскажу. Я ваш друг и хочу помочь. Разговор пришлось прервать: мужчина приложил свою ладонь к моей, заставляя сделать круг в танце. Он смотрел на меня с лёгкой полуулыбкой, я испепеляла его взглядом. — Я впервые вас вижу. Кто вы такой? — Зовите меня Люсьен. Я тот, кто ходит в тенях, под покровом Матери Ночи. Сердце рухнуло в пятки, оставив на своём месте дыру, что быстро заполнила тревога. Ну да, что-то такое должно было случиться, нечему удивляться. И что, он собирается убить меня прямо здесь, в центре зала? Или предложит выкупить мою жизнь, раз уж помочь пришёл? Или предложит вступить в Братство? Только там я ещё не была! — Мне так нравится наблюдать за выражением лиц людей, когда они узнают, кто я. Но вам нечего бояться. Я пришёл сюда специально, чтобы увидеть вас. — Увидели. И как, довольны? — Вполне. Признаюсь, вы почти меня провели, но… Чутьё не подвело. И рыжий цвет волос вам совершенно не к лицу. — Люсьен широко улыбнулся, обнажая белые клыки. Воспоминания о святилище Рассвета пронеслись в сознании холодной волной. Теперь я видела, что кожа Люсьена нездорово белая, губы бескровные, а глаза гипнотически манят. Разгадав мои мысли, он заговорил прежде, чем я спросила: — Нет, госпожа, я ничего с вами не делал. Мог бы, но зачем? Видеть ваши эмоции намного приятнее. — Хорошо, и зачем вы меня искали? — Хотел лично познакомиться с той, кого с таким рвением пытаются убить: судьба, даэдра, фанатики, творящие Чёрное таинство. А вы противитесь смерти. Меня это вдохновляет. Вы знаете во сколько оценивают ваши жизни? Я держал в руках изумруды, рубины, фамильные драгоценности, сталгримовую руду и даже даэдрический артефакт… — Так почему же я всё ещё жива? — Я спросила нагло, с вызовом, сама не понимала, простой ли это кураж или правда пыталась убедить себя в том, что ничего не боюсь. — Потому что я хочу столько золота, сколько вы весите. А за наследника — чтобы выплавить посмертную статую в два этажа высотой. — Люсьен ухмыльнулся, уводя меня в сторону, когда снова пришёл черёд меняться парами. — Но ни один богач в мире не может предложить столько. К тому же никто из нас не хочет жить в мире Дагона. Даже Мать Ночи. — Польщена вашим интересом, — натянуто ответила я. — Вы меня успокоили, на одного врага стало меньше, правильно понимаю? Если это всё… — Нет, не всё. — Люсьен остановился и притянул меня к себе, не обращая внимания на людей вокруг. — Госпожа, советую вам уйти отсюда, сейчас же. Угроза, которую вы так ждёте, реальна, но ударит быстрее и жёстче, чем вы рассчитывали. Когда будет подан сигнал, здесь начнётся резня, этот зал утонет в крови. Уходите сейчас и сохраните рассудок. Люсьен снова повёл танец, будто и не было этих горячо сказанных слов. Ну уж нет, меня так просто не напугать! — Откуда вы знаете? — Я умею ходить в тенях. Слышал кое-что. Один из них знает то же, что и я, но ему никто не верит… — Почему не верит? — Последние слова напугали меня по-настоящему. Чувство надвигающейся угрозы сжало сердце в тисках. — Не знаю… Говорили что-то о пожаре, но я мало что понял. — Люсьен глянул куда-то поверх моей головы. — Кажется, пришло время вас оставить. Ваши друзья готовы бросить свои посты, чтобы защитить вас, настоящую, от страшного незнакомца. Может, поэтому вы так нравитесь судьбе? — Я не могу уйти. Именно поэтому и не могу. — Знаю, но всё равно посчитал своим долгом предупредить вас. И если вы всё-таки выживете сегодня и захотите оставить все эти… тяготы, приходите в заброшенный дом в Чейдинхоле. Там, в подвале, ответ на все вопросы будет «кроваво-красный». Вас примут, придёте ли вы одна… или с кем-то. — Вы не останетесь? — Это не моя война. Но, надеюсь, вы разрешите мне последнюю вольность? Завершив круг танца, Люсьен поклонился и поцеловал мою руку. Но не так, как это обычно делают, касаясь своего же пальца, чтобы не смущать ни девушку, ни самого себя. Он действительно прижался губами к моей коже, и я вздрогнула, почувствовав клыки. Люсьен на это только улыбнулся и, проводив меня на моё место, скрылся в толпе. Больше я его никогда не видела, но, думаю, он знал, что я не воспользуюсь ни одним из его советов. Место Джены пустовало, Армаса тоже не было. Я рухнула на стул и уставилась на свою руку, где будто бы горело клеймо от поцелуя. Потёрла это место пальцем, затем вытерла о кафтан, но ничего не помогало. Арктурус сел рядом, пристально посмотрел, будто бы я только что танцевала лично с Дагоном. — Лоретта?.. Вдох получился прерывистым, жалким. Я попыталась улыбнуться. — Что этот гад тебе сделал? — Ничего, правда. Я просто вдруг начала волноваться. — Ну да, конечно! Твой отец мне голову за такое оторвёт, так что рассказывай! Я потёрла лоб. В голове теперь беспрерывно крутилось только одно слово: «Резня, резня, резня…». Всё утонет в крови. Где я уже такое видела, где слышала? Но мы ведь готовы? Мы знали, что так всё и будет? — Где Хельги? — спросила я, чтобы сменить тему. — Пошли с тем индюком поболтать к его брату, — нехотя ответил Арктурус. — Вон они, у того стола, видишь? Крайтен, конечно, счастлив! Я посмотрела в ту сторону, но не разглядела в толпе ни Джену, ни Армаса. Мысли были заняты другим. Мне нужно побыть одной, хотя бы немного, подумать обо всём что услышала, может быть как-то предупредить остальных… Нет, это уж точно никак не выйдет. Схватив в руку бокал с вином, я встала. Сделаю хотя бы круг по залу, уже станет поспокойнее. Арктурус тенью поднялся следом. Ну уж нет, конвой мне точно не нужен! — Ты со мной не идёшь, — сказала я резче, чем следовало бы. — Возвращайся на место и жди Хельги. Арктурус замер в растерянности. С одной стороны я при всех приказала ему остаться, с другой он не мог ослушаться приказа «отца». Я отошла ненамного, совесть уже начала грызть подкорку сознания. — Ладно, пошли. Только не так близко, не надо наступать мне на пятки! К вину я так и не притронулась, бесцельно болтала жидкость в бокале, словно тот вдруг стал мне защитником. Со мной пытались заговорить, но я не особо вслушивалась — какое мне дело до скрытых предателей или тех, кто скоро «утонет в крови»? Чем меньше я вижу их черт, тем больше все они расплываются в безликую толпу. А вот до того, кто узнал меня, дело было, да ещё какое! Люсьен подслушал разговор культистов, но не узнал ничего важного или просто не хотел говорить, чтобы всё шло так, как должно? Возможно, и то и другое. Талос, даруй нам доблесть в бою. Или, на худой конец, Совнгард. Ход мыслей прервал девичий писк из коридора, который уводил в кухни. Одинокий короткий звук утонул в гуле весёлого пира, но я услышала. Не могла не услышать. Медленно, точно прогуливаясь, я шагнула в коридор и нашла то, что искала: в углу, у винных бочек, мужчина в богатых одеждах зажал служанку, задирал юбки, шепча всякую сальную дрянь. Девчонка пыталась отбиться и вместе с тем не могла. Может, мне и правда стать императрицей только для того, чтобы выжечь из мира эту мерзость? — И что тут у нас? — нараспев произнесла я, выходя из тени. — Грязный боров хочет затащить в свою лужу голубку? Девушка сильнее заколотила по чужой спине, мужчина же даже не сразу понял, что рядом есть кто-то еще. — Чего тебе? Тоже хочешь? — рявкнул он. — Пошла отсюда! — Как нехорошо, господин… советник. — Взгляд скользнул на знак чёрного орла на груди, заставив невесело усмехнуться. — Что скажет графиня когда узнает что вы растлеваете её окружение? — Одно моё слово, и от твоей семейки даже упоминания не останется. Ты не знаешь, с кем говоришь! — Нет, это ты не знаешь, с кем говоришь! — Я не собиралась повышать голос, но этот недоумок начинал раздражать. Имперец шагнул ко мне, но что-то на моём лице заставило его усомниться в своих намерениях. Хотелось бы сказать, что уж норды точно не опустились бы до подобного, но я слишком хорошо знала правду. Ну же, дорогой, давай поиграем, ты ведь и правда не представляешь кто перед тобой! — Это твой последний приём в Бруме, мерзавка. — Он сплюнул на пол и глянул мне за спину: — И твоей охране меня не напугать, ясно? Имперец метнулся обратно зал, но Арктурус перехватил его на полпути ударом в живот, отчего тот согнулся пополам. — Простите, господин, я случайно! Но ведь главное, что вас не напугать, правда же? — Пожалуйста, не нужно… — запищала служанка. — Твари, — прохрипел имперец. — Вот теперь вы точно поплатитесь! — Иди, пожалуйся графине, — сказала я. — Только не забудь упомянуть, отчего же двое злодеев тебя так искалечили. Дама в розовой шали — твоя жена, верно? Расскажи ей о том, как ты лапал служанку. Твоей дочери тоже будет интересно послушать. Они почти ровесницы, будет весело поделиться опытом! — Да пошла ты… Я наклонила бокал и вино полилось прямо под ноги имперцу. — Я могла вылить его тебе на голову и отправить в таком виде в зал. Но я знаю, что такое честь. Хрогг, отпусти его. — Я вам всем ещё… — Слюни подбери, — грозно ответил Арктурус и имперец поспешил прочь, пока его ещё мордой по полу не поваляли. Я перегнула палку? Возможно, но с каким удовольствием! — Спасибо, — прошептала служанка поправляя лямку платья и с опаской покосилась на Арктуруса. — Хрогг, ты не мог бы… — Я понял, — ответил он, отходя в тень. — Если что, жду в зале. — Не надо было… По вам же и так видно, что вы из знати… — Я не возвыситься за твой счёт хочу. — Я подошла ближе, сказала тихо: — Может быть, я была на твоём месте. А может, ещё буду. Так или иначе я сделала это потому что захотела. Они боятся тебя больше чем ты их, запомни. Служанка закивала, но сомневаюсь, чтобы она действительно поняла мои слова. Её взгляд заметался, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Я решила оставить бедолагу наедине со своими мыслями, по себе знаю, что это лучший выход. — Время позднее, — обронила служанка как бы между делом. — Вы приехали издалека? Ещё не собираетесь уезжать? Сердце ёкнуло от этих слов. Я почувствовала себя героиней страшной сказки, которая бродит по тёмному лесу среди предзнаменований и все вокруг хотят предупредить, а она не замечает, не слушает. Эта девушка точно осведомлена получше Люсьена, но если спросить, что ответит? Ей даже эта фраза далась с трудом. А я своё решение приняла. — Нет, — бросила я через плечо. — Никуда я не уеду. Мне бы хотелось услышать тяжёлый вздох или тихое бурчание, но служанка молчала. Я вернулась в зал. Как и думала, господина советника и след простыл, а сколько гонору было! — Ну что? — Арктурус разглядывал толпу прислонившись спиной к стене. — Теперь ты спокойна? — Нужно было как-нибудь отвести душу. Признайся, тебе этого тоже хотелось. Арктурус невнятно хмыкнул и это можно было считать любым ответом. Пока нас не было, Джена вернулась на своё место, ёрзала на стуле, поправляя кафтан, и тихо разговаривала с Армасом. — Ну как, нашла себе жениха? — хихикнула я. — Да уж, чуть отвязалась! А тебе бы всё посмеяться, сама-то сбежала с тем красавцем, только и видели! — Нет, я серьёзно. Кто знает, может ты и оставишь однажды свои… рудники. — Точно не ради такого, как этот Огюст. — Джена приподнялась, чтобы рассмотреть зал и снова села, выдохнув с облегчением. — Его позвали на разговор в круг советников, так что он сплавил меня так быстро как мог. Уж и не знаю, кого из Девяти благодарить за это. А что у тебя? Видела ваш танец, честно сказать выглядела ты не очень. Мы… волновались. — Справедливости ради, мой незнакомец тоже оказался не то чтобы очень приятным. — Это к слову о том, как обманчива внешность, — вставил Арктурус. Я так и не успела решить, рассказывать ли Джене о встрече с поборником Матери Ночи, как пробили полночь. Грохот колоколов сотряс стены двенадцатью ударами в такт сердцу, и мне подумалось, что сигнала лучше этого не найти. И оказалась права. Первым среди бушующих волн праздного, захмелевшего зала, встал Марк. Тот самый Марк, советник, с седеющими висками и изрезанным морщинами лбом. Он сделал знак рукой и музыканты затихли, бросая растерянные взгляды на Нарину, но не тишина остановила веселье, а грохот закрывшихся дверей. Под натиском сотни взглядов, Марк торжественно поднял бокал: — Полночь, друзья мои! Самое время для ещё одной речи, не так ли? За этот вечер я слышал здесь много тостов: за Героиню Кватча, за императора, за Клинков… Разрешите предложить свой? Давайте же выпьем за единственного владыку нашего! За лорда Дагона! Слова канули в плотную тишину. Я почувствовала, как Арктурус сжал пальцами спинку стула. Мне вдруг стало спокойно. То, чего мы все ждали, свершится, а дальше Девятеро нам в помощь. — Ты что же, на старости лет решил заделаться заговорщиком? — насмешливо произнесла Нарина. — Не позорь себя и семью! Сядь, пока не стало поздно! — Уже поздно, разве не чувствуешь? — Марк залпом осушил бокал и глоток этот слышен был и в дальнем конце зала. — Я не давала приказа закрывать врата, откройте немедленно! Приказ ушёл в никуда. Прошагав прямо по столу, Марк вышел в центр зала и гостей тут же раскидало по разным углам. Даже сейчас, когда маски почти сброшены, нельзя было точно сказать, кто есть кто. — Ты ещё не поняла, Нарина? Твоей власти конец. Мы сбросили иго Септимов, последнему тоже недолго осталось. — Марк раскинул руки и прокричал: — Вставайте под знамёна Дагона и вы увидите Рай в лучшем мире нашего повелителя! Зал зароптал, люди испуганно озирались. Только сейчас до всех начало доходить что происходит. Но ни Марк, ни его фанатичные крики, ни скрытые культисты не пугали так сильно, как закрытая дверь. Высокая, массивная, в человека толщиной — ловушка захлопнулась. Вот так просто. — Хватит, — холодно произнёс Сайрус, вставая. Клинки за его спиной встали полукругом, защищая Нарину, но та только отмахивалась. Неужели и правда верила, что всё обойдётся? — Чего вы сейчас добиваетесь? Думаете, мы не были готовы к такому исходу? — Думаете мы не были готовы? — выплюнул по словам Марк. Вспышка. Одна, вторая, третья. Культисты появлялись один за другим прямо из воздуха, сопровождаемые сизой дымкой. Алые рясы и капюшоны, в покорстве склонённые головы. Кем они были до того как потеряли себя? Джена судорожно вдохнула и притихла, воздух будто бы растянули по залу, того и гляди сейчас треснет и гром прокатится над головами. Лезвия под одеждой потяжелели, теперь я ощущала их все, удивляясь, как не замечала раньше. — Зрелищно, — хмыкнул Сайрус. — Но у вас мало шансов. Сдавайтесь, и останетесь живы, а ваши семьи не пострадают. Это последнее предложение моего императора. Вместо ответа Марк достал из рукава клинок. Это было лёгкое оружие с тонким плоским лезвием, которое идеально легло в его руку, точно ничего не весило. — И что ты будешь делать? — ядовито процедила Нарина. — Убьёшь меня им? Ещё помнишь какой стороной держать оружие? — Ты мне не нужна, Нарина. Твоё время давно вышло, ты занимала трон Брумы с нашего согласия. В тенях к силуэтам Клинков добавились ещё несколько, тихих и бесшумных. Пока все взгляды были устремлены на основное действо, никто и не заметил как за спинами возникли слуги. Они проплыли по залу и остановились редкими сторожами, как бы случайно, жались поближе к испуганным людям. Я бы и сама не обратила внимания, не почувствовав спиной взгляд. Знакомая уже служанка прошла мимо меня и остановилась около Джены. Я пыталась поймать её взгляд, но та упрямо смотрела перед собой, в пустоту, даже не на Марка. И казалось бы, что с них взять? Им страшно в этой клетке, как и другим. Некуда бежать, но почему бы не зашиться в какой-нибудь дальний угол переждать бурю? Почему бы… — Мы пришли занять своё место в Бруме, — сказал Марк. — И за имперской подстилкой. — Лучше быть имперской подстилкой, чем сыном собаки! — выкрикнула в ответ Тори и её голос заглушил беспокойство остальных. Мне оставалось только восхищаться ею и гадать, что бы я сама на это ответила. — Вы пришли ко мне, вот и говорите со мной! Отпустите людей, они здесь ни при чём. — Разговор у нас будет короткий… Марк сделал резкий выпад и швырнул кинжал. Сайрус оттолкнул Нарину, но этот меткий бросок предназначался не ей. Лезвие вошло острием в грудь Тори с характерным металлическим скрежетом, она пошатнулась, но Баурус успел её подхватить. Тори одной рукой оперлась о стол, другой схватилась за рукоять и, часто дыша сквозь зубы, выдернула клинок из кольчуги. — Паскуда… — выплюнула она моё слово. Восемь стрел пронзили Марка насквозь ещё до того, как кинжал достиг своей цели. Кто-то закричал и крик этот послужил новым сигналом. Слуги, все как один, точно отражения друг друга, шагнули вперёд с ножами наготове и перерезали горло сидящих перед ними гостей. Армас успел перехватить руку над Дженой, швырнул служанку на стол и провёл лезвием по горлу. — Ложись! — крикнул Арктурус, резко уводя меня в сторону. Раздался взрыв. Огненный факел полыхнул на том месте где мы стояли, разлетелись осколки посуды и щепки стола. Я перекатилась по полу, закашлялась, задохнувшись дымом. В ушах звенело, марево перед глазами расходилось чёрными кругами. Нас раскидало кого куда, огонь съедал скатерть, распространяясь по залу. Я поднялась. От того убранства, что было минуту назад, и следа не осталось. Схлестнулись две стихии — огонь и буря, в кровавом вихре сметая всё вокруг, без разбора, главное уничтожить друг друга. Вокруг ни одного знакомого лица, живы ли Джена и Армас? Нарины тоже нигде не видно. Зато Тори я нашла сразу, она виртуозно, будто в танце, размахивала кинжалами сразу в обеих руках, шла напролом и мало кто решался ей противостоять. Именно Тори придала мне сил бороться в этой… резне. Девушка припала грудью к двери, забилась как птица о прутья клетки, истошно вопя, не понимая, что и мужчине не сдвинуть её в одиночку. Ударил шар пламени и обугленное тело рухнуло на пол. Я достала кортик из-под штанины. Азура, если я здесь умру, то даже не мечтай получить мою душу. За такие битвы точно полагается Совнгард. Я по дурости бросилась к двери в кухни и едва не повторила судьбу той несчастной, но вовремя отскочила, ударила кого-то кинжалом. Брызнула кровь, тело рухнуло на пол ещё одним грохотом в бесконечном хаосе. Кто это был? Простой гость? Клинок? Фанатик? Уже не важно, теперь все вокруг враги. Либо ты, либо тебя. Я прошла по столу, а когда спрыгнула, наступила на чью-то руку. Юноша завыл от боли, придавленный обломком стола. Я не думала его добивать, но тут он схватил меня за ногу и потянулся вперёд, бренча зажатым в другой руке кинжалом о пол. Разбитые губы растянулись в ухмылке, глаз заплыл кровью и уже не восстановится — такой ты представлял себе плату за служение Дагону, мальчик? Я ударила носком сапога по лицу, несильно, но парень тяжело уронил голову и больше не двигался. Кто-то с диким воплем налетел мне на спину, пытался задушить неразборчиво, неумело, вместо этого просто раздирая ногтями шею. Мы упали на пол, хватка ослабла и я смогла рассмотреть свою противницу. Это была девушка в красивом платье, теперь измазанном кровью. Глаза её горели безумием и она как дикий пёс снова бросилась на меня. Я полоснула кинжалом, на белоснежной щеке проступила кровь, залила подбородок, но это помогло едва ли на долю секунды. Девушка придавила меня к полу всем своим весом, выбив из рук оружие, беспорядочно била, трясясь в истерике, и кричала что-то неразборчиво. Я со всей силы ударила её в висок, заставив потеряться в пространстве, и этого хватило, чтобы поменяться местами. Девушка продолжала бороться, хватала меня за шею, обламывала ногти о заклёпки кафтана. Я уже дотянулась до кортика, когда увидела несущегося на нас фанатика, отпрянула. Девушка потянулась за мной, села поднимаясь, и лезвие вошло ей в спину у основания шеи, прошло дальше хрустя позвонками. Этот звук был громче всех остальных, ближе стука собственного сердца, он врезался в голову до омерзительной дрожи, пробирающей всё тело. К горлу подступила тошнота. Мужчина перешагнул через тело и я едва успела выбросить перед собой кортик, парируя как учил Арктурус. Лезвия шаркнули сделав круг, сошлись снова. Фанатик резко отошёл, опустив кинжал, и тот прошёл по моей руке, распорол рукав, затем кожу от предплечья до ладони. Хлынула кровь, боль пронзила до кости, меня будто опалили огнём. Он снова шагнул вперёд, но я успела проскочить под его рукой, ударила в бедро, развернулась, снова парировала. Кортик дрожал, даже двумя руками было сложно удержать натиск. Я сильнее худощавой аристократки, но с воином мне не справиться. Мужчина надавил сильнее и я сдалась, отошла на шаг, затем ещё, пока не упёрлась в стол. Одним ударом по раненной руке он выбил кортик, я села на стол и ударила ногами. Целилась в пах, но немного не рассчитала, и удар пришёлся в живот. Будь я сейчас в своих тяжёлых сапогах, мерзавец бы ещё долго корчился согнувшись пополам, но мягкая замша только заставила его отшатнуться, весело усмехаясь. Волосы на макушке мужчины озарил оранжевый всполох и у меня было мгновение сообразить что происходит. Позади фанатика ударил шар какого-то колдовства, отбросил его в сторону. Я перекинула ноги через стол, свалилась на пол, разбив ладони о каменные плиты. Над головой снова прогремело, послышался звон стекла, разлетелась посуда, осколки чиркнули по щеке, по виску. Я поджала ноги, глядя на мёртвое тело под столом, скрытое скатертью. Мужчина с эмблемой чёрного орла на груди смотрел в ответ широко распахнутыми глазами. Подавив желание спрятаться под боком у мертвеца, я достала из рукава плоский ножичек, осмотрела левую руку. Кровь почти перестала, пальцы сгибались нормально, а со всем остальным Белизариус разберётся, невелика потеря. Опираясь о край стола, я поднялась, осмотрела зал, что уже превращался в руины. Все резали друг друга, едва отличая своих от чужих. Сражались даже гости, забрав у мёртвых оружие. Как будто у них был выбор, здесь даже под столом не отсидишься. Мне срочно надо найти кого-то из своих, одна я не выживу. Тени, фигуры, магия, клинки — всё мелькало так быстро, размывая черты, и я не нашла ни одного знакомого лица. Не было Нарины, Сайруса, Тори, Джены, Арктуруса. Канули в бездну Клифф, Кристофер, Армас, Фергус, Клайв и все те, кто безлико присутствовал на этом вечере. Я как будто осталась одна в хаосе ужаса, слепо смотрела в толпу, один раз, второй, третий. И все они ополчились против меня. Сердце ударило тревогой, холод разлился по венам, но я не могла понять, что и где увидела. Обвела всё взглядом уже раз в двадцатый, сильнее запечатывая в сознании каждую мелочь, чтобы не забыть уже никогда. И тут увидела. На другом конце зала, бесконечно далеко, будто в другой провинции, за огненной стеной горело два красных глаза на сером лице данмера. Он шагнул через огонь и расхохотался что-то крича. Люсьен говорил о пожаре, о том что кто-то не признал меня в Тори, а ему не поверили. Данмер с безумным блеском алых глаз. Харроу. Я бросилась бежать, сама не зная куда. Он узнал меня даже в парике, отвлекающим на себя всё внимание. Увидел сквозь огонь и дым, и кровавое безумие. Если сейчас он крикнет на весь зал, расскажет, ткнёт пальцем, мне конец. Я не Тори, и не хожу с двумя кинжалами в смертоносном вихре. Меня можно убить щелчком пальцев, придавить одним движением. Всё это время я держалась на милости Талоса и удаче Девяти, которые, кажется, иссякают всё больше. Он не крикнул, но догнал быстро. Да и куда я могла убежать? — Я знал! Я знал, что та девка это не ты! Думаешь, я мог забыть?! Я каждый день представлял себе, как раскрою твою голову о камни, как приношу тебя в жертву повелителю! — Как ты выжил? — выкрикнула я, бестолково выставив перед собой нож. — Ты должен был сгореть, как ты выжил?! — Я выжил во имя своей веры. Харроу обхватил лезвие пальцами и вырвал из моих рук, пропоров себе ладонь. Он теснил меня к стене, ещё более безумный чем раньше. Вот он — апофеоз служения Дагону. Сумасшествие до крайности, до того, что не чувствуешь боли и страха. — Ты не посмеешь, — оскалилась я, доставая кинжал из-за пазухи, хотя знала, что и он окажется бесполезным. — Я тебе горло перегрызу если придётся! — Они называли меня сумасшедшим! — Харроу растянулся в жуткой улыбке. — Но это я прикончу тебя! Я отомщу за своих братьев, северная тварь! Я первая бросилась на него, но в последний момент Харроу схватил меня за руку и кинжал ударил в плечо, оставляя глубокую рану, тут же брызнувшую кровью. Он этого будто бы и не заметил. Другой рукой я сорвала с воротника булавку, воткнула ему в грудь сквозь лёгкую ткань рясы и с ужасом подняла глаза, когда он и от этого не дрогнул. Теперь я видела его лицо целиком, не скрытое тенью капюшона. Обезображенное пожаром, с глубокими рубцами ожогов и со стянутой кожей, с пеной безумия на губах и хищным прищуром глаз. Я содрогнулась от мысли что, быть может, Харроу действительно вернулся из мёртвых. Безоружная, забилась в его хватке из последних сил пытаясь вырваться. — Не пытайся со мной бороться! Не пытайтесь бороться ни с кем из нас! Мы выше вашего смертного понимания. Мы сражались беспорядочно, я держалась на истерике, Харроу из фанатизма. Хотелось впиться зубами в его шею, выцарапать глаза — сделать хоть что-нибудь, чтобы ему наконец-то стало больно, чтобы сошла с изуродованного лица эта гнилостная ухмылка. Он отпихнул меня, я налетела спиной на стену, судорожно хватаясь за неё, с новым ударом упала на колени, понимая, что ещё немного — и проиграю совсем. Я схватила Харроу за ногу, потянула. Тот на мгновение потерял равновесие и пнул меня, опрокинув на спину. Наступил на грудь, перекрывая воздух, упиваясь моей беспомощностью. Звенья спрятанной под кафтаном кольчуги болью впились в тело, трещали рёбра, воздух приходилось проталкивать в горло. Я скребла ногтями по ноге Харроу, оставляя длинные кровавые полосы. Он надавил сильнее, пронзая болью всё тело. — Какое удовольствие раздавить тебя. Но мой лорд требует крови и он её получит. Вдохнув из последних сил я плюнула на рясу Харроу, напоминая, что думаю о его господине. Он достал из ножен меч, занёс над головой. В зареве пожара лицо обрело оранжевый отблеск, красные глаза полыхали, вобрав в себя весь магический огонь, что сегодня разлили по залу. Из ран на меня капала кровь, ожоги растянулись от оскала, в лезвии меча отразилась чья-то смерть в глубине зала, как через пару секунд отразится и моя. — Прими сей дар, мой лорд, от верного служителя твоего! — голос Харроу прогремел заученной молитвой. — И пусть сгорит её душа в пламени Обливиона, а тело растерзают клыки твоих питомцев! Праведники будут в Раю, лживые пророки сгинут в огне очищения! Это было самое страшное, что я видела за последнее время. Я представила, как лезвие входит мне в грудь, через рёбра, сплетение мышц и сухожилий, пронзает насквозь, скрежещет о позвоночник. И последнее, что увижу — мерзкое лицо данмера, искажённое пожаром и гримасой безумия. Харроу вздрогнул, меч выпал из рук, а его голова медленно съехала по косому разрезу. Безумный взгляд был устремлён на меня до последнего, пока голова не шмякнулась на пол, повернувшись ко мне затылком. На меня хлынул поток крови, тело обмякло, завалилось на бок. Я отпихнула его, перевернулась на живот и наконец-то смогла отдышаться. Целая жизнь пронеслась перед глазами, отдельные её фрагменты двоились в пелене слёз. — Ты в порядке? — Баурус рывком поднял меня с пола, развернул к себе. — Боги, скажи что ты в порядке, умоляю! Я не сразу узнала его, приняла за посмертное видение, насмешу богов. Затем припала к груди, вцепилась в окровавленную куртку мелко дрожа. Наконец-то меня хоть кто-то нашёл! Я всё-таки была не одна. Баурус обнял меня в ответ, уводя в сторону. — Разберись, — приказал он кому-то. — У меня тут проблемы. — Будет сделано, — ответил знакомый голос. Баурус, как всегда, пришёл вовремя. Сильный, невероятный, нужный. Я только сейчас поняла, как же его обожаю. — Прости, никак не могли найти тебя в этой толпе, — сказал он. — Кто это был? — Он… Это один из… — Слова скупо вырвались из горла, человеческая речь казалась чуждой этому месту. — Один из святилища. Он меня чуть не… Ещё тогда… Баурус понял и покосился на тело так, будто теперь жалел, что убил слишком быстро. Я прокашлялась и заставила себя отпустить его. — Я тебя отсюда выведу. Тут есть ход в покои графини, останешься с Нариной, пока всё не закончится. Я закивала, сжимая теперь его руку. Мы пошли через толпу, но старались держаться стен. Рядом с Баурусом мне не было страшно, несмотря на все ужасы, что происходили вокруг. Казалось, ещё немного, и я буду спасена от этого кошмара, сотру с лица кровь, успокоюсь и пир в Бруме покажется только страшным сном. Но кошмар только начинался. — Довольно, Клинки! — прокатился над головой властный голос, заглушая собой все крики. — Отставить! — приказал Сайрус. Баурус замер, шагнул назад, прикрывая меня собой. Бой остановился на середине, тишина разделила зал на две половины. Альтмер, высокий даже по меркам эльфов, выволок в центр Тори, приставил к горлу кинжал. Она тяжело дышала, смотрела то на лезвие, то вверх на альтмера, с такой ненавистью, что могла бы испепелить город. Их обступили несколько культистов и хотя с виду они ничего не делали, пространство вокруг едва заметно подрагивало от магического щита. Сайрус вышел с другой стороны, выглядел он помятым, в волосах запеклась кровь. Он скользнул взглядом по Тори, поднял глаза на альтмера. — Вы проиграли, — огласил альтмер. — Героиня Кватча у нас. — Нас около двухсот человек, — беспечно пожал плечами Сайрус. — Потерю одного переживём. Двухсот? Я окинула взглядом собравшихся, прикидывая в голове расстановку сил. Человек семьдесят от силы, ну хорошо, пусть будет сто. Где тогда вторая сотня? Или это пустое бахвальство? — Не делайте вид, что вам плевать. Мы знаем, как вы её любите. — В словах альтмера проскользнула омерзительная ухмылка и я крепче стиснула зубы. — Но мы можем договориться. Как насчёт обмена? Героиня Кватча на Бруму? Альтмер демонстративно потянул Тори за волосы, заставляя запрокинуть голову. Она в ответ зарычала сквозь сжатые губы, а мне было больно на это смотреть. По сути это меня сейчас унижали, швырнули на пол и грозились убить. Но у Клинков же есть план на этот случай? Должен быть, не могут же они позволить расправиться с Героиней на глазах у всех! — Бруму? — медленно повторил Сайрус. — Не думаю. Как насчёт другого обмена? Героиню Кватча на Манкара Каморана? — Не вам диктовать нам условия. Ваша шлюха уже у нас! Теперь хотелось зарычать мне, но я сдержалась. Видят боги, из последних сил. — Раз уж мы все тут так удачно собрались, позвольте спросить: почему Героиня? Не наши генералы, не шпионы и даже не штурм Храма — вы всем скопом явились сюда за девчонкой! Раскрыли себя, хотя давно управляли Брумой. — Сайрус окинул взглядом своих воинов, задержавшись на долю секунды когда дошёл до Бауруса. Его плечи слегка опустились, даже выглядеть стал поспокойнее. Убедился, что культ поймал не ту? Меня вот это совсем не успокаивало. — Почему она? — Надежда, — грянул отовсюду хор голосов. Я крепче сжала плечо Бауруса, а он мою руку. — Ваша вера в ложных богов. Последнее звено цепи перед очищением. Слова прозвучали заученно и были похожи на проповедь. Но ничего подобного я не слышала в святилище. Их новое учение построено вокруг меня? Во имя Талоса, да их приспешники не оставят меня в покое даже когда Мартин взойдёт на престол. Всегда кто-то остаётся. — Мы погасим последний луч вашего солнца. Задушим огонь Тамриэля огнём Обливиона. О какой доблести вы будете распевать, если ваша опора сдохнет как собака с перерезанной глоткой? — Отпустите людей, — проговорил Сайрус неотрывно глядя на Тори и между ними будто бы проходил свой разговор, неслышимый никем. — Отпустите тех, кто ещё остался. Это наша война, не их. — Это война всех смертных. Мы готовы пожертвовать всем ради Рая. А во имя чего сражаетесь вы? — Пустая бравада! — прошипела Тори сквозь зубы. — Только болтать и умеете, а на деле трусливые шакалы! Давай, докажи что можешь! Принеси меня в жертву Дагону, мне не терпится с ним увидеться! Хотелось бы верить, что на её месте я бы вела себя так же. Бесстрашная, безумно храбрая Тори, взявшая на себя судьбу Героини Кватча. И до безрассудства глупая. Не надо было ей полностью перенимать мои привычки, особенно ту, которая заставляет сначала говорить, потом думать. Барьер истощал магов, они бледнели на глазах, ещё немного и образуется брешь. Совсем чуть-чуть, кто-то обязательно сдастся. Я столкнулась взглядом с Тори, всего на мгновение. Она хотела меня увидеть. Она хотела попрощаться. — Они же сейчас её… — прошептала я. — Тихо, помолчи, — шикнул Баурус. — Я даю тебе последний шанс, командир Клинков, — сказал альтмер. — Сдавайтесь и девчонка останется жива. Сайрус опустил взгляд и я отчётливо увидела как Тори прикрыла глаза, соглашаясь. Так нельзя. Так нельзя, Явара, очнись! Нужно сделать хоть что-нибудь! Но меня словно заморозили, сложно было даже моргнуть, глотнуть воздуха, разлепить онемевшие губы. Сознание до сих пор наивно верило, что Клинки — мои Клинки! — не позволят Тори погибнуть. — Нет, — ответил Сайрус. Одно движение. Тори ещё хваталась за горло, а альтмер уже отбросил её тело в сторону, как омерзительную ненужную вещь. Кто-то снова закричал, Клинки остервенело бросились в бой. Погас барьер, полетели стрелы. Я видела со стороны собственную смерть и это понимание оглушило. А может, Харроу всё-таки опустил меч, перерезал мне горло и выбросил тело? Альтмеры, данмеры, какая разница? Они убили Героиню Кватча. Они убили меня. Я вырвала руку из руки Бауруса и нырнула в толпу, где теперь были знакомые лица. Схватила у кого-то лук, запрыгнула на стол, наложила стрелу. Пронзила уже мёртвое тело альтмера один раз, другой, третий. Выстрелы стали уходить в никуда, стрелы бились о камень, пролетали над головами. Стреляла лихорадочно, без смысла и цели. Заныло плечо, пара неудачных стрел счесали кончики пальцев. Но я не могла остановиться. Меня схватили поперёк туловища, потащили вниз. Я закричала, начала вырывать, но держали крепко до тех пор, пока мы не оказались внизу, в относительной безопасности. — Ты что умом тронулась? — закричал мне в лицо Армас. — Там зашибут и не заметят, жить надоело? Я схватилась за голову и сорвала парик, распустила волосы. В этом месиве никто не заметит как появилась вторая похожая девчонка. Исмир, да никто и не вспомнит как первая выглядела! Рядом упало мёртвое тело с разрезом на животе, таким глубоким, что можно рассмотреть внутренности. Я больше не могу здесь находиться, среди криков, хруста костей и чавканья плоти. В отчаянье, в боли, в дыму и крови. Хватит с меня. — Я ухожу, — прокричала я Армасу. — Пора выбираться отсюда. Ты со мной? — Куда ты пошла? Тебя там убьют, стой! Не было смысла снова искать Бауруса в этой толпе. Я налегла спиной на дверь, толкнула изо всех сил. Пусть убивают, зато я буду на полпути к свободе, а не в куче трупов. Армас, несмотря на свои же предостережения, встал рядом, но меч из рук не выпускал. Нас не тронули, возможно, уже не было в живых того мага, который присматривал за дверью. А может, культу стало всё равно. К нам присоединился один из гостей и втроём мы сдвинули дверь настолько, чтобы можно было пройти. Я первая юркнула в проём, не вслушиваясь в то, что пытался мне сказать Армас. И замерла. Так вот где была вторая сотня Клинков. Бой шёл по всему замку, а не только в каменной клетке, скрытой ото всех огромной дверью. Повсюду лежали тела солдат, стражи, слуг, культистов, Клинков… А среди них, хлюпая по лужам крови, сражались живые. Ничего не изменилось. Резня продолжалась. Я обернулась в зал, где даэдроты пожирали человеческие останки, а над головой ярким солнцем висел сигильский камень, разбрасывая огонь по стенам. Замок Брумы стал башней Обливиона, здесь даже была та же самая дверь из тёмного камня, которую сдвинет с места разве что великан. — И снова здравствуй, Героиня, — голос Дагона разносился эхом и вместе с тем обволакивал сознание. — Я знаю, что ты настоящая. Я знаю, что мои последователи убили не тебя. Я закрыла уши руками и завыла, стараясь хоть так перекрыть этот голос. Талос, всё бы отдала, только бы больше не слышать его, не чувствовать, как холодные пальцы проникают в виски и рвут когтями мысли, чтобы этот голос мог угнездиться в моей голове. Я попятилась и едва не свалилась с лестницы, но успела ухватиться за перила, крепко зажмурилась. Всё вернулось на свои места: мраморные ступени, тело служанки внизу, вой вокруг. Хватаясь обеими руками за перила я сползла вниз, но с последней ступенькой тронный зал превратился в мост над бурлящей лавой. Бывшие колонны торчали обломками, потолок стал багровым небом, только тела остались лежать на своих местах, в стыках плит бежали ручейки крови. — Душа, которая должна была стать моей, дважды. Дитя моё. Скажи это Азуре, падаль! Я ударила по колонне и боль вернула привычные очертания мира. С трудом волоча ноги я дошла до следующей колонны в бесконечном их множестве. Каждое слово Дагона отнимало силы, каждое видение нестерпимо кромсало уставший разум. На миг ослепила новая алая вспышка и боль пронзила затылок, точно вбивали гвоздь. Надо найти укрытие, хоть какое-нибудь! Если кому-то вздумается напасть на меня сейчас, то я не жилец. Даже не могу вспомнить осталось ли у меня хоть какое-то оружие. По мосту, в отсветах лавы, прошёл даэдрот. Из пасти свисала человеческая рука, между зубов капала кровь и пузырилась на камне. — Я же говорил, что ты скоро погибнешь в бою. И ты погибла, не правда ли? — Заткнись! Я не хочу тебя слышать! — собственный крик донёсся издалека. Имперец резко обернулся и, перехватив меч удобнее, пошёл на меня. Я оттолкнулась от колонны, попятилась. Онемевшие, непослушные пальцы шарили по кафтану, но ни на что не наткнулись. Снова накрыло видение, Талос, как не вовремя! Хотелось завыть от безнадёги, но когда я очнулась имперец стоял за моей спиной, повернувшись с выражением крайнего изумления. Это были не видения. Наш мир рвётся в лапах Дагона и разрывы эти истекают огнём Обливиона словно кровью. Я действительно шагаю по Мёртвым Землям и Бруме одновременно. А ещё Дагон, сам того не желая, только что спас мне жизнь. — Посмотри вокруг. Разве мы там уж и непохожи? Чем ваш огонь лучше моего? Чем моё очищение отличается от вашего? Шаг в Тамриэле и два шага в Обливионе. И боль такая, что я готова сама бросится на лезвие. Красное небо и белый зал, трупы на полу и на чёрном мосту, Клинки и даэдроты. Кровь уйдёт в камень, застынет в мраморных стыках. Служанки графини всё отмоют, а что будет с нами? Чем отмывать наши руки и души? Дагон прав и только за одну эту мысль меня ждёт виселица. — Пойдём со мной. Отринь ложных богов. Присоединяйся ко мне. Почему опять я? Джоффри запихнул меня сюда, Дагон бросает в Обливион. Я уже столько вытерпела и всё только потому что мне были нужны деньги? Пара септимов до Валенвуда — разве много я просила? Или всё это потому что в тот день, в Скинграде, я пожалела Мартина? Потому что он мне понравился? За это я теперь расплачиваюсь? — Присоединяйся, не будь упрямой. Вместе мы прольём кровь мира на пути к будущему. Я закричала или, по крайней мере думала, что закричала. Во всяком случае в общем крике свой я не услышала. Разум балансировал на грани безумия и я устала его держать. Может, отпустив, я перестану слышать голос Дагона? Может, безумие и пустота всё перекроют? Талос, надеюсь, что так.

***

Прошло бесконечно много времени прежде чем всё закончилось. Стих последний крик, прогремел последний удар. Клинки щёлкнули Дагона по носу, но радости ни у кого не было. Мы отстояли своё право на Бруму, но какой силы будет ответный удар? И чем мы заплатили за эту победу? Я сидела на полу, прислонившись щекой к холодному камню колонны, и смотрела на первый этаж тронного зала через балюстраду. Внизу бродили солдаты, бездумно выполняя команды, скорее из привычки. Добивали тяжелораненых врагов и спасали своих, брали в плен и пожимали друг другу руки, молча ободряя выживших товарищей. Выводили выживших гостей и слуг, странно, что кто-то вообще остался. Один раз в глубине коридоров раздался крик и все ринулись туда. Мне не было дела до притаившихся культистов, как и до тех, кто зализывал раны. В душе осталось полное опустошение. Ещё больше времени прошло до того как замок признали полностью безопасным и послали за грандмастером и императором. Однако первым явился Стеффан и тут же принялся подсчитывать потери. Имена Клинков и их отклики звучали со всех сторон: хриплые, вялые, едва слышные. Или не звучали. Тогда Стеффан хмурился, каждый раз так будто вот от этого воина уж точно не ожидал! Может, звучало и моё имя, а я не услышала. — Фростен. — Наверху, в комнатах, — безлико разнеслось по залу. — Ранен, отправили туда лекаря. — Ларри. — Погиб с честью, — раздались несколько голосов одновременно. — Трев, Майли… Вдоль стен выстроился караул, прибывший с Джоффри и Мартином. Интересно, что они думают обо всём, что видят? Или им легче прикинуться слепыми? — На месте, — ответил кто-то из Клинков. — Фаэтон, — крикнул Стеффан. — Погиб с честью. Джоффри не выглядел слишком довольным, и, глядя на него, я мысленно усмехнулась. Что же, неприятно ходить по горе трупов? Или нужно было изловчиться не убивать так кроваво? Но мне хотелось видеть его мрачным. Мне хотелось знать, что в нём ещё осталась человечность. Едва войдя в зал, Мартин повёл рукой и огонь начал затухать, дышать стало легче. В отличие от своего же сопровождения, он рассматривал всё, хотел запомнить каждую деталь, каждое последствие своего решения. Я не видела его лица, но знала, какой ужас увидела бы в глазах. И какая борьба происходит в его мыслях. — Джена, Явара. — Я жива, — кашляя отозвалась Джена. — Не нужно, ничего серьёзного… — Армас, Арктурус. — В порядке. — Не дождётесь! — Кирден… — Подожди, — Баурус тронул за плечо Стеффана, который уже настолько заученно кричал имена, что не сразу понял, чего от него хотят. — Явара? Джена, где она? — Я не знаю. Я не видела её с тех пор как… В сознание медленно просочилась мысль о том, что меня зовут. И так же медленно замер Мартин посреди зала, повернулся как бы осматриваясь, но взгляд лихорадочно пробежал по головам. Что будет, если я не отзовусь? Если просто молча отсижусь здесь и тихо уйду? Меня испепелили, взяли в плен, убили в конце концов. Собирайте узелок на дорожку, мы опрометью мчимся в Валенвуд! Но ты этого не сделаешь, так ведь, Явара? Прошлая ты — запросто, но не сейчас. Мартин не заслужил такого. Никто не заслужил. Я схватилась за край балюстрады, но рука соскользнула, оставив кровавый отпечаток. Со второй попытки мне удалось взяться покрепче и подтянуться. — Я здесь, — охрипшее горло выдало тихий свист, пришлось прокашляться и повторить: — Я здесь, не надо кричать. От обратившихся на меня взглядов стало не по себе. Да-да, Героиня Кватча жива, куда денусь! — Порядок? — спросил Баурус, Мартин глянул на него с благодарностью. — Да, просто у меня очень болит голова. — Я вспомнила как выгляжу и добавила: — Кровь не моя, всё хорошо. — Грандмастер. — раздался за моей спиной голос Сайруса. Он что, всё это время там стоял?! — Вынужден сообщить, что агент Астория погибла с честью… за Империю. «За Героиню Кватча» — пронеслось в мыслях истинное окончание фразы, и меня как громом ударило. Культ сделал то, за чем явился. Они убили Тори, взявшую на себя мою судьбу. Я помню свою смерть со стороны, помню как тело пнули ногой. Моя Тори. Моё отражение. Я сама. Я не слышала, что ответил на это Джоффри, как не хотела видеть и Сайруса. Втянув ртом воздух, невольно вскрикнула, снова переживая события последних часов. Разом вернулись все силы, мгновение ступора как перед казнью Тори и я сорвалась с места. Галерея второго этажа, лестница и кто-то, преградивший путь, схвативший меня на бегу. — Не надо туда идти, серьёзно! Чего ты там не… — Не трогать! — скомандовал Мартин. И мне больше не препятствовали. Я вбежала в зал, окровавленный, разрушенный. Зал, где щёлкали зубами даэдроты и Клинки провели своё очищение. Зал приёмов и страшная бездна. Сакральная тишина вокруг звенит в металлическим запахе крови, и всё так торжественно и мрачно. Это не зал — склеп. У двери, теперь снова распахнутой настежь, лежало сгоревшее тело, обезображенное так, что не узнать. Но я помню, что это была девушка с тёмными волосами и в зелёном платье с прорезями на рукавах. Живы ли её родители? Ищут ли они свою дочь? У стены лежит отброшенное взрывом тело служанки, которую мы спасли от посягательств местной знати, а потом сами же и убили. Дальше обезглавленный Харроу, расплющенный столом юноша. Под ногами скрипят осколки и щепки, занавеска висит обугленным куском ткани, и снова Харроу, но теперь только его голова. И маленькое, одинокое тело в окружении алых ряс. Так однажды буду выглядеть и я. Я пнула тело альтмера и упала на колени, притянула к себе бледное, коченеющее тело. Страшно видеть себя с перерезанным горлом, но ещё страшнее — ничего не сделать, чтобы этому помешать. — Спасибо. Я забираю назад свою судьбу, — прошептала я потому что так было правильно. Пережитое болью скопилось в уголках глаз, защипало в носу и я, не в силах больше это держать, тихо заплакала. Обняла Тори крепче, мазалась в крови и раскачивалась из стороны в сторону. Облачённая мною, убитая и покинутая всеми, она наглядно мне показала как близка смерть. «Нет» — сказал Сайрус, Джоффри дал добро, а Мартин придумал всё это. Не от кого здесь ждать помощи. Все средства хороши для достижения цели. Издали слышались голоса Нарины и Джоффри, затем оба затихли. Мне не было стыдно за свои слёзы, да и кому теперь есть до меня дело? Рыдания душили и рвали сердце. Я прикрыла рукой глаза и их тут же защипало от крови. Кто-то тяжёлой поступью прошёл через зал, подошёл ко мне. Судя по шагам, кто-то знакомый, но за пеленой слёз я разглядела только ботинки. Рука легла на плечо, повелительно, но в то же время успокаивающе. — Мне жаль, — холодно произнёс Сайрус. Я мотнула головой. Ага, конечно, так и поверила! Жалеть меня пришёл? Выслужиться? Или правда не понимает? Я подняла взгляд, проморгалась от слёз, чтобы увидеть его застывшее лицо. — Они убили всех. Они убили меня… — Не тебя убили, — отрезал Сайрус. — Асторию, шпионку ордена. Не тебя. Ответить было нечего. Он всё равно не поймёт. Никто не поймёт. Сайрус понаблюдал за мной немного, затем взял под руку, потянул. — Пошли. Явара, отпусти её. Это была не твоя битва и не твоя смерть, приди в себя. Сайрус держал мёртвой хваткой и я нехотя послушалась. Опустила тело Тори, поднялась сама. Опираясь о плечо Сайруса, позволила вести себя куда ему захочется, хоть на виселицу, хоть вон из замка. Оборачивалась на каждом шагу, пока мы не вышли в тронный зал. Слёзы всё катились по щекам, я упрямо вытирала их, потом зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться в голос. Чувствовала на себе взгляд Клинков, своих друзей и солдат Брумы. Знала, что они видят потерянную, сломанную, ревущую девчонку, и ужасаются, и жалеют меня. Это падение, верно, Явара? Весь путь от Кватча до Брумы — сплошное падение. Сайрус втолкнул меня в гостевую, мрачную, залитую тьмой бесконечной ночи. Треснуло огниво, скупой свет свечи очертил круг на стене. Я шмыгнула носом, глянула через окно вниз, во двор, но ничего не разглядела. — Там, в бочке, вода, — Сайрус указал на прикрытый шторой закуток, — умойся. Я скажу Джене, она принесёт тебе одежду. — Зачем? Вопрос догнал Сайруса у двери. Он обернулся нахмурив лоб, будто не ожидал, что я вообще могу заговорить. — Что значит «Зачем»? Нарина созывает совет и ты должна там быть. Мне правда нужно объяснять тебе это? — Я не пойду. Стало холодно. Я погладила плечи и села на край обитого вельветом диванчика. Слёзы перестали, но на их место пришла слабость. — Ты пойдёшь, — сухо отрезал Сайрус. — Это приказ. — Я не выполняю твои приказы. — Да? А чьи выполняешь? Героиня Кватча должна предстать вместе со всеми, думаешь отсидеться в стороне? — Оставь меня в покое! — воскликнула я громче, чем хотела. — Я устала, мне плохо, меня уже тошнит от вида крови. Скажи что я ранена или правду — мне всё равно! Сайрус шагнул ко мне, схватил за плечи и рывком поднял на ноги. Голова закружилась, мышцы заныли под его пальцами. — Нам всем здесь плохо. Соберись, хватит распускать сопли! — Отпусти меня, — прошептала я и просьба эта совсем не относилась к боли в плечах. — Я никому никогда не расскажу, обещаю. — Ты сошла с ума, Явара?! — Сайрус тряхнул меня так сильно, что хрустнула шея. — Очнись! С чего тебя так потрясла пара смертей, ты видела вещи и похуже! — Нет. Я видела то же самое, в Обливионе. Вы ничем не отличаетесь. Там так же кромсали людей ни за что. — Скажи моим мёртвым товарищам, что они погибли не за что, — прошипел мне в лицо Сайрус. — Скажи девушке в зелёном платье, что она погибла за Тамриэль. Сайрус оттолкнул меня и в очертившим половину его лица полукруге света я увидела желание ударить. Он сдержался, буквально в последний момент, завёл руку за спину. Я оставила мысли о графине, разбив который, можно получить осколок не хуже кинжала. Достойный бы вышел ответ. — Ты понимаешь, что за все деяния мы должны тебе по меньшей мере Империю? — В Обливион катитесь со своей Империей! Да на кой она мне сдалась? — Орден не любит быть в должниках, — продолжал свою мысль Сайрус. — Особенно в таких. Если ты сейчас останешься здесь, всё закончится. Джоффри отстранит тебя. Не будет больше Героини, Обливиона… И тебя тоже не будет. Формально. — Вот и прекрасно! Пускай! Думаешь мне нравится рисковать своей шкурой? Видеть всё это? Я тоже хочу жить, как и все! Сайрус снова схватил меня за плечи, заставив мысль оборваться. Пристально посмотрел в глаза, пытаясь отыскать там что-то понятное только ему. — Но ты уже больше, чем Явара. Ты надежда в войне, последний луч Тамриэля. Ты дважды выжила в Обливионе, прошла Кватч, Бруму, святилище Рассвета, принесла артефакт Азуры. Ты не имеешь права сдаваться, потому что если сдалась Героиня Кватча — что остаётся нам? — Не говори так, я не посланница Талоса на земле! — Слёзы против воли снова побежали по щекам. — Тори знала, что идёт на смерть, — тихо произнёс Сайрус. — Мы готовили её к этому. И она пожертвовала собой во имя большего. Думаешь, мы сами не понимаем, в кого превратились? Что стоим по другую сторону отражения Дагона? Думаешь нам не противно, не страшно, не больно? Ты права, у нас свой культ, своё очищение огнём и свой Рай. Но, выбирая между властью даэдра и человека, я выберу человека. Он отошёл так далеко, что свет не мог до него дотянуться. Я вздохнула, вытерла кулаком слёзы. Какая же я жалкая на фоне этих людей, что идут напролом, зная, как чудовищно иногда поступают во имя цели. А цель… Цель действительно стоит того. — И, если хочешь знать, для нас ты последний оплот человечности. Иногда мы и сами не понимаем, что творим, пока не посмотрим на тебя. — Я поняла тебя, — прошептала я. — Теперь считай мы в расчёте. Ты спасла меня, там, в катакомбах. А я сегодня спас тебя. — Открыв дверь, Сайрус бросил напоследок: — Надеюсь, ты примешь правильное решение. Хлопнула дверь. Я с размаху ударила по столу, задрожало стекло графина, фигурка дракона покатилась и упала на пол. Боль всколыхнула злость, на себя, на Сайруса, на всех вокруг, вырвалась криком сквозь стиснутые зубы. Я ударила себя по щеке. Хватит, Явара, соберись! Им нужна Героиня, так где ты её спрятала? Снова проглочу чувства, запру мысли, пойду напролом. Не раскисать. Не сдаваться. Идти вперёд. Я одним движением расстегнула пропитанный кровью кафтан, едва не вырывая пуговицы. Хотела сорвать кольчугу, но пальцы запутались в звеньях, зля ещё больше. Хочешь посмотреть, что я сделаю? Я вам дам по зубам, уж будьте уверены! Скрипнула дверь, на пороге появилась Джена. — Сайрус отправил меня к тебе, сказал принести одежду. Тут нашлось только мужское… — Не стой столбом, помоги лучше! — рявкнула я, чувствуя, что ещё немного и начну зубами выгрызать кольца из кольчуги. Джена бросила тряпьё, подбежала ко мне. Наконец-то освободившись я запустила пальцы в волосы, хотела расправить, но слипшиеся от крови пряди не слушались. Рванула со всей силы, едва не вырвав с корнем целый клок. — Давай я… — несмело начала Джена. Недослушав её, я прошла к бочке и окунула голову в прохладную воду. Шум в ушах приносил облегчение, заглохли наконец голоса в голове. Вода вымывала всю грязь сегодняшнего дня. Когда запекло в горле, я пришла в себя и резко вынырнула, хватая ртом воздух. Сняла сапоги, бросила куда-то вглубь комнаты. Развязала пояс, расстегнула манжеты и верхние пуговицы на рубашке. С волос капала вода, хлюпала лужицами под ногами, пока я металась по комнате загнанным зверем. Душно. Воздуха мне! Я открыла окно и вскочила на подоконник, раскинув руки навстречу морозному ветру. На фоне светлеющего рассветом неба одинокими огоньками маячили факела солдат на замковой стене. — Ты сошла с ума?! — завопила за моей спиной Джена. — Слезай немедленно, слышишь? Ты заболеешь! — Я дитя нордов. Что мне ваш южный ветер? Я потёрла лицо руками, взъерошила мокрые волосы, вдохнула полной грудью. Вот теперь хорошо. — И что тут у нас? — Я спрыгнула с подоконника и полезла копаться в ворохе принесённой Дженой одежды, пока та закрывала окно. — Можешь оставить, мне не холодно. — Зато мне холодно. Во имя Девяти, Явара, ты ненормальная! Вытри хоть волосы! Я стянула рубашку через голову, наскоро выжала в ней волосы и швырнула в темноту. Натянула стянутые к низу штаны, надела новую, слишком мешковатую рубашку и поверх неё жилетку и накладные манжеты, которые никак не хотели завязываться, выводя меня из себя. — Помочь? — Джена тронула за плечо, заставив вздрогнуть от неожиданности. Я только всплеснула руками, чувствуя себя беспомощным ребёнком. Если бы не Джена, то я, наверное, так бы и отправилась на собрание растрёпанная и злая. Она помогла мне привести себя в порядок, завязала все ремешки, расчесала волосы, пока я возилась со шнуровкой ботинок. За это время я успокоилась, ясность ума заменила растревоженную ярость. Не хочу думать о том, кто прав, а кто нет. Пусть Девятеро занимаются этим! — Ты же знаешь, что мы все тут всегда за тебя? — сказала Джена. — Знаю, — ответила я, поднимаясь. — И я тоже за вас. Коллекция Нарины в коридоре теперь казалась не важнее груды старого хлама. В замке снова кипела работа, выводили раненых и выносили мёртвых, я проскочила под носилками и, не оборачиваясь посмотреть, кто там был, вышла в тронный зал. Уставшие солдаты сидели у стен и колонн, тихо переговаривались, наблюдая за происходящим. Лодыри, как по мне. — Подъём, бездельники! — крикнула я на ходу. — Чего расселись? Живо за работу! Десятки пар глаз устремились на меня и в потухших было взглядах вновь зажёгся огонь. Что, уже подумали, Явара совсем умом тронулась? Не дождётесь! — Да, Героиня Кватча, — откликнулся хор голосов. Широким шагом миновав зал, я, перешагивая через ступень, поднялась наверх в зал собраний. На лестнице разминулась с ещё носильщиками, чьим грузом было тело в моей куртке и с моими волосами, оставившими мокрый угольный след у основания шеи. Я не стала провожать их взглядом.

***

Мартин ударил по столу, призывая к молчанию. Он нависал надо всеми мрачной тучей, что принесла шторм и вот-вот явит миру молнию. — Я спрашиваю ещё раз: как вы это допустили? Были приказы — вы ни один не выполнили! — Обстоятельства не позволили… — начал Баурус. — Обстоятельства? — издевательски хмыкнул Мартин. — И это мне говорят лучшие из Клинков? Может, вам следовало бы ещё раз прогуляться по тому залу, чтобы понять, насколько далеко вы отошли от плана? — Это не просто плохо, это отвратительно, — подхватил Джоффри. — Самая провальная миссия со времён… — Он задумался и невесело усмехнулся: — Со времён убийства Уриэля и его сыновей! Настроенный воинственно до этого Баурус опустил глаза в пол. Джоффри продолжил: — Убит бесценный агент, разгромлен замок, жертвы… Стеффан, сколько с нашей стороны? — Ещё подсчитываем, сложно сказать, — отозвался тот. — …вырезали десятки гостей и, поверьте, Нарина ещё выставит нам свои претензии за это! Героиня Кватча доведена до истерики и здесь у нас много вопросов. — У вас был приказ вывести её сразу как начнётся бой. — Ледяной тон Мартина заставил похолодеть воздух в комнате, отчего сделалось ещё более неуютно, чем до этого. — Арктурус, ты должен был её защищать, в чём дело? — Там был взрыв, нас раскидало. Меня отшвырнуло в центр зала, в самую гущу боя. Я просто не смог её найти. — Я почти вывел её, — заговорил Баурус. — Мы с ней вместе застали казнь Тори, после чего она вырвалась и сбежала. — Что значит «вырвалась и сбежала»? — сурово произнёс Джоффри. — Я вам поручил защищать ребёнка неразумного? Или может какое-нибудь дикое существо, за которым не угнаться? — Никак нет, грандмастер. — Я видел её последним. Мы с ней вместе открыли дверь зала, — сказал Армас. — Но я не успел предупредить, что бой идёт во всём замке, она убежала раньше. Что происходило с ней дальше никто не знает. — Подумав, он снова заговорил несмело: — Прошу прощения, но стоит ли так волноваться? Явара, по сути, обычная девушка и понятно, что такая резня могла взволновать не привыкшего к бою. С Дженой, Игой, Даларис всё в порядке. — Мы сейчас обсуждаем неисполнение приказов, а не душевное равновесие Явары, — отрезал Джоффри. — Даже если ты прав, тогда ответственности на вас ещё больше. — Она Обливион прошла, не мог этот бой её так напугать, — подметил Баурус. — Кстати об ответственности… — задумчиво произнёс Мартин, постукивая костяшкой пальца по подбородку, размышляя над несколькими вещами одновременно. — Где носит Сайруса? Стеффан встрепенулся и глянул на Клода, который всё это время усердно изучал лепнину на потолке, как, впрочем, и остальные расставленные по периметру Клинки. Почувствовав взгляд, Клод мигом собрался и прошуршал по стене к двери. Сайрус вошёл за мгновение до того, как Клод взялся за ручку, так что оба избежали нелепого столкновения. — Приношу извинения за опоздание, — поклонился Сайрус. — Задержало одно дело. — Важнее отчёта перед грандмастером и императором? — нахмурился Джоффри. — Больше не повторится. — Не сомневаюсь. Так может теперь ты нам расскажешь, как же так вышло, что вместо достойного отпора мы получили резню? — Агентов Рассвета оказалось больше, чем мы думали. Половина гостей были завербованы, почти всё окружение Нарины, весь Совет Брумы… — За что погибла агент Астория? — спросил Мартин. — Чего вы этим добились? — Астория пала жертвой переворота. Мы ничего не могли сделать, условия были неприемлемы. — Почему Героиня Кватча доведена до такого состояния? — Не могу знать, грандмастер. — Вот. Это правильный ответ на все наши вопросы. Вы хотя бы вовремя вывели Нарину, за это я должен вас поблагодарить? Или за исполнение своего долга, пусть и сквозь зубы? — Джоффри выжидающе помолчал, но уже всем было ясно, что решение принято. — Лейтенант Сайрус, вы разжалованы в должности. — Вас понял, грандмастер, — смиренно ответил тот. — Можешь пока остаться на собрании. Вопрос с твоей заменой решим в Храме. Сайрус отошёл далеко. Прошёл мимо Бауруса, Арктуруса и Армаса, мимо Стеффана к сторожам у стены, встал рядом с Клодом. На непроницаемом лице ничего не дрогнуло и невозможно было угадать, о чём он думал в этот момент. — Армас, Арктурус — вам двоим строгий выговор и запрет на повышение в должности на год. — Ну, я в принципе и так ни на что не рассчитывал, — прошептал Арктурус. — Заткнёшься ты или нет? — шикнул на него Армас. — Баурус, на этот раз обойдёмся выговором. Но только из-за твоих прошлых заслуг перед Империей. Надеюсь, это ясно? — Да, грандмастер. Благодарю за оказанную честь. — Все трое свободны. — Джоффри оглядел остальных Клинков, стоявших молчаливыми статуями. — Вы наглядный пример для тех, кто подумает не следовать приказам. Командир Стеффан… Договорить он не успел. Наверху, в открытую галерею вошли солдаты Брумы, выстроились в караул. Джоффри поджал губы, замолчав на полуслове. — Остальное обсудим в Храме, — закончил он. — Она и без того дала нам много времени, — тихо произнёс Мартин. — Я понимаю, воспитание подручных дело тонкое, но и мои люди не могут ждать. — Нарина гордо прошла через комнату и села во главе стола. — Как вы знаете, я осталась без свиты и без Совета, так что теперь придётся разговаривать с вами. Джоффри поднялся, нехотя, мучительно. Под пристальным взглядом Нарины коротко поклонился. — Орден приносит извинения Бруме за произошедшее. Потери невосполнимы, а утраты бесценны. — Но главное, что вы добились своей цели, так ведь? — фыркнула Нарина, сморщив нос. — Город очищен от прислужников культа, — подтвердил Мартин. — Теперь вам ничто не угрожает. — Или вам. — Нарина нервно постучала пальцами по столу. Вид у неё был возмущённый, глубокая морщина пролегла между бровями, ещё две разрезали лицо от носа до уголков губ. Она устала, осунулась и постарела. — Вижу, в ваших рядах тоже поубавилось? Уверены, что всё-таки убили не ту? Я уж думала, ваша Героиня соткана из стали. — Перестань язвить, — вздохнул Джоффри. — Не только у тебя выдалась нелёгкая ночь. Что до Явары… Думаю, сегодняшняя ситуация много что показала. Мы больше не можем использовать её, достаточно намучили. Никто не хочет, чтобы орден стал той причиной, по которой она сляжет в могилу. Мартин смолчал. Низко, позорно смолчал, по сути предавая Явару. Он предал её ещё в тот момент, когда позволил уехать в замок, зная, что там будет. Когда не смог спросить в порядке ли она, когда видел её слёзы и всё, что смог сделать, это отдать приказ не трогать. Вот и всё. «Зачем ты нужен, Мартин?» — спрашивал он себя иногда. Но, может, хотя бы сейчас, таким молчанием, он сможет её защитить? Никто не видел, как отброшенный на периферию ордена Сайрус сжал челюсти. И как Клод опустил голову, думая о чём-то своём. И как солдат Брумы на верхней галерее медленно потянулся к ручке своего арбалета. — Но кто-то должен держать ответ перед моими людьми. — Нарина расслабленно упала в кресло сложив руки на груди. — Давайте. Говорите уже, что задумали, и покончим с этим. Мартин разложил карту Брумы, но не успел сказать и слова, как его прервал быстрый стук в дверь и поклонившийся Клинок. — Прошу простить за вторжение, но тут к вам хочет… — Что, думаешь, они правда не знают кто я такая? — Явара пнула парня плечом и захлопнула перед его носом дверь.

***

В полнейшей тишине под десятком взглядов я отодвинула ногой стул и села. Место нарочно выбрала рядом с Мартином, напротив Джоффри и его ордена, просто потому что могу себе это позволить. Героиня Кватча на одной стороне с императором — как вам такой расклад сил? — Так и думала, что начнёте без меня. — Я повернулась к Нарине и одарила её ухмылкой. — Пришлось задержаться. Не могла же я явиться к графине, облитая кровью. — Зато вы без зазрения совести облачились в мужское, — ответила та. — Не нашлось бального платья. — Откинувшись на спинку стула, я махнула рукой: — Продолжайте, я вникну в суть. Мартин моргнул и тряхнул головой, возвращаясь к прерванному разговору. Джоффри и Стеффан многозначительно переглянулись. Ага, уже успели выбросить меня за борт? Нет уж, скорее Аркей приберёт к себе ваши жалкие кости. И с чего это Сайрус стоит так далеко? Уже успел сказать что-то неугодное? — Мы откроем Врата как только солдаты Брумы будут достаточно готовы… — Солдаты Брумы? — повторила Нарины сузив глаза. — Это ваши Врата, при чём здесь мои люди? — Мы ведь это уже обсуждали, — сказал Джоффри. — Если уж на то пошло, это дело всего Тамриэля. Нам не справиться без твоей армии. Тебе нужно официальное признание этого? Подпись на бумаге? Нарине явно нравилось то, что говорил Джоффри. Нравилось ощущать свою власть и быть частью чего-то значимого. Пускай твой замок залили кровью, зато о героизме Брумы будет говорить весь Сиродил! — Отправьте с нами Бурда, — сказала я. — Он уже был в Обливионе и знает что делать. — Думаете, я позволю командиру своей стражи снова пойти туда? После того как он едва не лишился руки? — Тогда сгорите в пламени Обливиона. И вы, и ваш город, и весь Сиродил. — Вы хотите остаться в истории как Нарина Карвейн — сумасбродная графиня Брумы, погубившая мир своим упрямством? — неожиданно поддержал меня Мартин. — Пожалуйста. Когда мы шли на переговоры, то надеялись на умную и дальновидную женщину. — Прекратите манипулировать мной! — Нарина вскочила со своего места. Теперь одного титула оказалось недостаточно, чтобы возвышаться над всеми. — Даже несмотря на то, что вы император, это всё ещё моя земля! — Очень скоро Брума станет землёй Дагона, если ты не уймёшь свою гордость. — Джоффри одним взглядом заставил Нарину замолчать. — Как долго ты не замечала вокруг себя шпионов? Сколько они водили тебя за нос? В этом тоже будешь обвинять нас? Уязвлённая, Нарина промолчала. И эта тишина была показательней любого крика. Длинно выдохнув, Нарина окинула взглядом своих людей наверху и сдалась окончательно. — Я скажу Бурду о вашем… желании. Но если он откажется, приказывать не стану. Никто из моих людей не пойдёт в Обливион под приказом, это моё последнее слово. — Хорошо, пусть так, — согласился Джоффри. — К чему-то мы всё же пришли. — Мы планируем открыть Врата здесь, с южной стороны. — Мартин указал пальцем место на карте. — На ровной местности удобно сражаться. Конюшню придётся убрать, но… — Разрешите внести свою лепту? — Пришлось подняться, чтобы дотянуться до карты. — Если мы откроем Врата у восточной стены, с подветренной стороны, то город не засыплет пеплом. Ветер уйдёт в горы, там же разбредутся даэдроты. Мы же не хотим заселить Серебряную дорогу всякими тварями? — С чего бы вам так беспокоиться о моих людях? — не унималась Нарина. — Почему бы и вам не подумать о них? — Я уже начинала выходить из себя. — Но там склон. — Стеффан подошёл к столу, нахмурился. — Будет непросто выстроить оборону. И я не уверен насчёт ветра… — Сайрус, — позвала я, отыскав того глазами. — Ты лейтенант гарнизона, много бывал в патрулях. Что можешь сказать? Сайрус оторвался от созерцания балконов со стражей и с недоумением посмотрел на меня. Знатно же ему дали по шее, интересно за что. — Он больше не лейтенант, — сказал Джоффри, но дал знак подойти. — Говори, что думаешь. Тебе же не из ордена исключили. Я открыла было рот, но быстро закрыла. Надо же было так прогневать грандмастера. И что же теперь сделать, чтобы получить такой пост снова? Принести доказательство существования драконов? — Явара права насчёт ветра, — начал Сайрус, взглянув на карту поближе. — Так мы сможем защитить горожан. Но сражаться в холмистых лесах сложнее. Что, если открыть Врата по этой же полосе, но чуть южнее? — Нет, — возразил Мартин. — Я не знаю, к чему могут привести манипуляции с Обливионом на одном и том же месте. Брать восточнее тоже нельзя, там начинается ореол оберегов Храма. — Снять часть оберегов? — обратился Стеффан к Джоффри. — Опасная затея, — коротко ответил тот. — Мы не можем уйти далеко от Брумы, как и подойти слишком близко, — продолжал Мартин. — Когда в Кватче закрылись Великие Врата, они испепелили целый район. — Вот уж отличный план! — фыркнула Нарина. — Итак, у нас есть выбор: защита горожан или удобство армии, — подытожила я. — Помнится, предыдущие Врата уже засыпали мой город пеплом. Если уж так необходимо, мы выдержим это и во второй раз. — Вот только в прошлый раз Врата не дышали огнём. — Мартин сел на место, задумчиво потёр подбородок, уставившись в карту. — Явара права, при должном ветре даэдра даже не придётся уничтожать Бруму — это сделает пожар. — В таком случае мы укрепим склон, — предложил Сайрус. — Поставим сверху лучников, а у городской стены прокопаем траншею. Должна получиться достойная оборона. — Дагон наблюдает за Брумой, он сразу поймёт что мы задумали, — вставил Стеффан. — Он и без того знает, что нам нужно для портала в Рай. — Мартин подался вперёд, сцепил пальцы в замок. — Он будет готов так же как и мы. — Тогда решено. — Джоффри хлопнул по столу, скомандовал: — Стеффан и Сайрус — займитесь укреплениями. Посмотрим, что из этого выйдет. Нарина, когда твои воины будут готовы? — Они уже готовы, но есть ещё кое-что. — Нарина расправила плечи и окинула нас таким взглядом, будто только и ждала когда ей дадут слово. — Сегодня в этих стенах погибло много людей. Больше, чем вы обещали. И верные мне подданные хотят знать, что произошло. Не удивлюсь если они уже собрались под стенами замка. — Чего ещё ты хочешь? — устало вздохнул Джоффри. — Людям Брумы нужны объяснения, и я их дать не в силах. К тому же я обещала, что с моей стороны приказов не будет. — Она выдержала паузу и многозначительно добавила: — Никаких приказов. Вам нужна моя армия? Идите и возьмите сами. Для такого больше подошёл бы император, но я понимаю каков риск. Тем более у вас есть ещё одна кандидатура на роль глашатая. В груди неприятно заныло, когда взгляд Нарины, а затем и всех остальных обратился ко мне. Захотелось упасть на стул, обхватить колени руками и спрятать голову, чтобы никого не видеть. Но я осталась стоять, вскинула подбородок и отчеканила: — Нет. Не перекладывайте свою ответственность на меня, Нарина. — Я всего лишь графиня, служащая народу. А ты народная Героиня. К тому же большинство жителей Брумы — норды, они точно послушают свою землячку. Да и ты же сама недавно говорила, что твой голос мы услышим громче всех. Нарина ликовала. Яд притаился в уголках её глаз и в ухмылке. Я посмотрела на Джоффри и поняла, что помощи от него ждать не стоит. — Сегодня Явару уже едва не убили, — вступился за меня Мартин. — Мы не будем рисковать ею снова. — Два раза за одну ночь не убивают, — отмахнулась Нарина. — Императорское слово, графиня. Или мне стоит подумать над вашей лояльностью? — Думайте, когда взойдёте на престол, Ваше Величество. А пока придётся признать, что авторитета у вашей Героини больше, чем у меня. — Я не пойду на поклон к вашему народу. — Одной рукой я оперлась о стол, полностью развернувшись к Нарине. Теперь мы с ней разговаривали как равные. — Всё произошедшее было с вашего согласия, не смейте выставлять меня виноватой. — Явара, нам нужна поддержка людей, — произнёс Джоффри и от понимания того, что он уже всё за всех решил, меня брала злость. — Нам нужна помощь солдат. — Как славно! — съязвила я в ответ. — Если вы забыли, меня убили несколько часов назад. И что это будет? Чудесное воскрешение из мёртвых? И что потом? Сделаете меня десятым божеством? — Воскрешение… — тихо повторил Стеффан не обращаясь ни к кому конкретно. — А что, если… — Люди меня запомнят, это не Кватч, где был хаос. И потом мне уже не будет нормальной жизни, понимаете вы это? — Однажды всё равно пришлось бы выйти на свет… — ответил Джоффри. — Ха! На свет! — Я порывисто метнулась в сторону, но быстро взяла себя в руки и вернулась. — И что мне сказать? Что я… Щелчок. Фраза прервалась мыслью о том, что могло так явственно щёлкнуть где-то совсем рядом. Взгляд Нарины скользнул над моей макушкой, глаза округлились, а я поняла, что это был арбалет. Куда вошёл болт? Всё произошло молниеносно. Между лопаток зазудело, предвосхищая дикую боль, последнюю в моей жизни. Но за миг до этого тупой удар пришёлся в плечо, сбивая с ног. Арбалетный болт разрезал воздух и с влажным хрустом вошёл в плоть. Я успела схватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Сайрус с глухим стоном упал грудью на стол, заливая его кровью. Зазвенели мечи, Джоффри вскочил, Нарина припала спиной к стене. Полетели приказы: «защищайте императора», «защищайте графиню», «осмотреть периметр», «схватить заговорщика». Клинки обступили стол, лучники целились куда-то вверх, началась суета. Мартин бросился к Сайрусу, переложил на пол. И без того грязная от запёкшейся крови куртка промокла в ней окончательно. Навершие болта торчало из груди, судя по тому, что Сайрус был ещё жив, острие подошло к сердцу вплотную. — Два раза не убивают, да?! — рявкнул Мартин и без того напуганной и побледневшей Нарине, а затем в коридор: — Лекаря сюда, быстро! Я упала на колени, зачем-то взяла Сайруса за руку, отчего он болезненно поморщился. — Прости, прости… — Не находилось слов, чтобы выразить всё, что я сейчас чувствовала: страх, ужас, облегчение, ликование, злость. — Но как ты увидел? Как понял, что… — Я давно за ним наблюдал. Он… Не в тебя стрелял… — Сайрус тяжело уронил голову и завыл сквозь зубы. — Не дыши так часто, если игла войдёт дальше, тебе конец. — Мартин крепко обхватил предплечье Сайруса двумя руками и медленно выдохнул. — Лежи смирно, сейчас станет легче. Я неотрывно наблюдала за тем как бледнеет лицо Мартина. Моего Мартина, которого только что едва не пристрелил прислужник культа, спрятанный в броне стражника Брумы. Вспоминала каждый свой шаг и с ужасом поняла, что, не вернись я обратно к столу, всё бы закончилось сегодня. Сайрус перестал хватать ртом воздух и смог снова поднять голову. — Не надо было, Ваше Величество… — Я не сведущ в целебной магии и могу только убрать боль. — Мартин коротко взглянул на меня и снова сосредоточился на своём колдовстве. — Ты спас её. Это меньшее, что я могу для тебя сделать. Сайрус сощурил глаза и повернул голову в мою сторону. Губы растянулись в бледной ухмылке, из горла вырвался похожий на смешок звук, такой несвойственный этому окровавленному телу. Конечно, он всё понял. — Сайрус, ты не… — начала я. — Я никому никогда не расскажу, Явара, — просипел тот. — Ты как, боец? — раздался над головой голос Джоффри. — Приказа умирать не было. — Вас понял, гр-рандм-м… Застучали зубы и фраза оборвалась. Явился лекарь, приказал немедленно перенести раненого в лазарет. Сайруса унесли на одних из тех носилок, на которых буквально только что выносили мёртвых. Мартин и Джоффри переглянулись и оклик второго застал Сайруса уже в дверях: — Ты восстановлен в должности, лейтенант. Похоже на то, что Сайрус хотел отдать честь, но рука безвольно повисла едва приподнявшись. Дверь закрылась. — Всех запереть, — отдала приказ Нарина командиру своей стражи Бурду и управителю Толгану, смиренно склонившихся перед ней. — Стражников, служанок, конюхов — всех! Пытать, пока не сознаются в служении культу или не докажут преданность нам. Я не потерплю подобного в своих владениях! В голосе Нарины слышались истерические нотки. Горделивая маска треснула, явив испуганную, загнанную в угол женщину. Она поймала взгляд Джоффри и спешно проговорила: — Джоффри, я никогда не… — Знаю, — ответил тот, прервав её взмахом руки. — Ты достаточно умна, чтобы понимать, что с нами тебе не тягаться. Но происходящее в Бруме немыслимо. Ввели побитого, связанного стражника, швырнули на пол. Он поднял голову, сверкая яростью из-под спадающих на лоб волос. — Имперские твари… Вы даже имён наших не знаете… — Тебя зовут Корфикус, — вымученно отозвалась Нарина. Мартин подал руку, чтобы я поднялась с пола и это привлекло внимание. — Если бы не ты… Не знаю, как ты выжила, но если бы ты не маячила перед глазами, Тамриэль уже сегодня был бы свободен! И что тебе на месте не сиделось, тварь? — Ты ещё застал Руму Каморан? — спросила я, сделав шаг навстречу. — Помнишь её уроки, где в каждой проповеди вы расчленяли меня, императора, всех Клинков по очереди? Ты добрался ближе всех, как никто другой до тебя. И не смог. Не хватило терпения? Не дождался удобного момента? Корфикус стиснул зубы и бросился на меня, но, раньше чем его схватили Клинки, я ударила коленом в челюсть. Он упал на бок, прижатый к полу со всех сторон. — Полегче, Явара, мы его и без того с окна сняли! — Не хватало чтобы он здесь ещё голову себе размозжил. Я подошла почти вплотную, так, чтобы даже подняв глаза, он не смог рассмотреть моего лица. — Дагону служат сильнейшие, парень. А ты слаб и не заслужил Рая. Не обвиняй других в том, что твой бог от тебя отвернулся. Джоффри задал ещё пару вопросов, но ответа не получил и допрос перенесли на другое время и в совсем уже другое место. Я посмотрела на залитый кровью стол, затем на лужу крови на полу и ведший к двери пунктир просочившихся сквозь дощечки носилок капель. Подняла взгляд наверх, туда, где стоял стрелок. Для чего боги меня так берегут? Что я ещё должна сделать? Неужели мой поход в Рай согласован между Талосом и Азурой? Вот уж было бы забавно. И значит ли это, что до той поры мне ничего не грозит? — Теперь понимаешь? Ты и только ты должна говорить с людьми. У меня уже нет власти, меня не послушают, — с горечью призналась Нарина. — Более того — обвинят в случившемся. — Пусть лучше обвинят меня, так? — Меня одолел смех, как будто это всё и правда было смешно. — Ну что ж, три раза точно не убивают. Джоффри молчал. И Стеффан тоже. Только к Мартину у меня не было ни вопросов, ни обвинений. Отправить туда его — то же самое, что проиграть в карты Башню Белого Золота. Такими монетами не размениваются. — Никто ничего не скажет? Грандмастер? Капитан? Графиня? — Я крикнула через плечо: — Остальные Клинки? Что, совсем никто? — Я пойду с тобой, — сказал Мартин. — Молчал бы, я тебя не спрашивала. — Во рту собралась горечь и я сплюнула её под ноги Джоффри. — Вы все трусы, понятно? Никто из вас не хочет брать ответственность за содеянное: ни командор Клинков, ни вы, Нарина, хозяйка города. Легче бросить на пики девчонку, да? — Следи за словами, Явара, — сурово ответил Джоффри. — Так остановите меня. — Я подождала в надежде на то что хоть у кого-то найдётся смелость, чтобы возразить. Все молчали. — Так я и думала. И, Нарина, имейте совесть позвать людей в замок. Я не буду разговаривать со стены или с балкона вашей спальни. — Как захочешь, — ответила та. — Подожди, — окликнул Стеффан, когда я уже была у дверей. — У меня есть ещё одна мысль. Пойдём пока со мной. — Ну пошли, — пожала плечами я. Мы спустились в катакомбы под замком, где располагалась тюрьма. Пустых мест не осталось — пленных культистов взяли достаточно. Стеффан коротко объяснил свой план и, что ж, идея пришлась мне по душе. Я прошла по сырому коридору, единственным светом была свеча в моих руках. Попутно зажигала лучиной факела на стенах, медленно, торопиться мне некуда. Уж точно не на поклон к горожанам. В большой камере сидело несколько человек. Прикованные к стене кандалами, в алых рясах и даже одеждах гостей — они оставались озлобленными и безумными фанатиками, повёрнутыми на своём выдуманном мире. Я постояла в темноте, дожидаясь, пока на меня обратят внимание. — Ты что, местная храмовница? — крикнул смелейший из всех. — Развлекать нас пришла? Давай, расскажи нам про исповедь! — Нет, — ответила я, запаливая лучину. — Это вы будете моим развлечением. Факел вспыхнул, освещая меня целиком. С минуту длилось молчание, затем оно лопнуло взволнованным шёпотом, втянутым воздухом и звоном кандалов от дрожи в теле. Я шагнула вперёд и клацнула зубами, что привело всех в неописуемый ужас, заставляя вжаться в стену. — Привет, мои дорогие. Может, хотите что-то сказать? — Ты мертва, — первым обрёл дар речи тот самый говорливый парень. — Арторос убил тебя, я сам видел! Как ты можешь быть жива? — Тебе глотку перерезали, — прошептал другой голос. — После такого не выживают. — Это какой-то трюк, так не бывает! Зашевелились в других камерах, высунули носы те, кто не был прикован, гул разошёлся по коридору. Думаю, Стеффан доволен. — Меня благословили боги, — прошептала я прекрасно зная, как гулко такие стены разносят эхо. — Мои боги. Я им ещё нужна, поэтому меня вернули. А можно ли такое сказать о ваших погибших братьях? Кто из них нужен Дагону? — Великий Лорд обещает нам Рай! Зачем мне жить в вашем прогнившем мире? — Тогда убейся о стену. Ты попадёшь в Рай, обязательно. Ведь ты так много сделал для своего господина. — Я понаблюдала за тем, как парень тяжело сглотнул и раз за разом проходился по мне взглядом сверху вниз. Умирать сию минуту он точно не собирался. — Что, не хочется? Тогда посмотри на меня и скажи, может ли Дагон такое? Отвечай! — Нет, — прерывисто выдохнул тот. — Нет, не может. — Тогда вы проиграли. Сколько бы раз вы меня не убили — я вернусь. Ваша война не имеет смысла. Я пошла обратно, кусая изнутри щёку чтобы не расхохотаться. Только если низким злобным смехом, для пущей убедительности. — Постой! Что ты видела на той стороне? Как Девятеро смогли вернуть тебя? — Волею своей! — пафосно ответила я и юркнула в дверь, пока не наговорила ещё чего-нибудь лишнего. — Ну это уже слишком, — покачал головой Стеффан. — Да брось, это забавно. — Я разминулась с Бурдом, украдкой коснувшись его плеча. — Привет, Бурд. — Здравствуй, Явара, — ответил тот и обратился к Стеффану: — Ну и какой приказ? — Позвольте одному сбежать. Вреда от этого не будет, зато какие слухи пойдут… Страшно представить. — Двоим, — поправила я, вспомнив Харроу. — Одному не поверят, скажут, что с головой не дружит. — Хорошо, пусть будут двое. — Стеффан взял меня под локоть и потянул к выходу. — Теперь пойдём, тебя ждут. — Погоди. Бурд, ты пойдёшь с нами в Обливион? — А у меня есть выбор? — усмехнулся тот. — Ну, вообще-то есть. — Я опустила взгляд на его руку в чёрной перчатке. Видимо, ожоги заживут нескоро. Разве могу я просить его о новой жертве? Имею на это право? — Ты можешь остаться защищать Бруму, это же твой город. Но я бы хотела, чтобы ты был там с нами. Сражаться с тобой бок о бок спокойнее. — Для меня будет честью снова спуститься с тобой в Обливион. — У меня-то как раз выбора нет. — Я хотела поцеловать Бурда в щёку, но одумалась и пожала руку, несильно, едва касаясь перчатки. — Тогда увидимся на поле боя. — Где же ещё? Гул был слышен ещё на подступах к залу. У Нарины и правда плохо получалось с объяснениями: разговор не клеился, её не слушали, перебивали и главное — требовали таких ответов, какие ей давать не хотелось. Я потопталась на месте, оправила сидевшую мешком одежду, растрепала волосы. Сейчас. Вот сейчас они меня узнают и запомнят навсегда, до самой смерти. В конце коридора показался Джоффри. Мне не хотелось слушать его наставления, поэтому, не оставляя себе никакого шанса передумать и вернуться, я шагнула вперёд. Сделала это раньше, чем следовало. Тронный зал не успели убрать до конца и местами на мраморе виднелись тёмные пятна. Но никто не узнает, сколько людей здесь погибло на самом деле. Никто не поймёт, как сильно замок Брумы похож на башню Обливиона. Никто не увидит, что творится в зале за моей спиной. Услышав шаги, Нарина обернулась, метнула в меня цепкий взгляд и повелительно махнула рукой. Всё так и должно было быть, графиня, убеждайте себя. — Если моих слов недостаточно, может быть, кое-кто другой сможет вас убедить. Она прошла мимо меня, поднялась по лестнице, чтобы сверху наблюдать за придуманным ею же представлением. Я, наоборот, спускалась, с каждым шагом всё больше ощущая, как деревенеют ноги. Вон там, внизу, лежало тело служанки, теперь ничего, только белый мрамор. Огромное пространство вокруг, камень отражает эхо. И Клинки повсюду: на балконах, по стенам, у дверей. Где-то там стоял Баурус, и Клод, и Арктурус. Отпугнёт ли их вид фанатичного стрелка? Достаточно ли веры у такого стрелка, чтобы не промахнуться? Я ожидала увидеть толпу, а на деле людей было не так уж и много. И в большинстве норды, видимо, представители каких-то местных групп. Здесь были и имперцы и даже несколько человек знакомого вида в расшитых одеждах. Впрочем, все они давно слились для меня в единую массу. Открыв рот, я с ужасом подумала, что из горла не вырвется и хрипа. Вот же будет нелепость. Кто вообще подумал, что я способна вещать на такую толпу? И что вы сделаете, если я буду просто немо стоять? Но силы во мне всё-таки больше, чем страха. — Моё имя вам ни о чём не скажет, — я внутренне вздрогнула, испугавшись собственного голоса, — но титул докажет ожог от сигильского камня. Я — Героиня Кватча. Рада знакомству с вами. Я вытянула руку так, чтобы всем было видно, и ладонь вспыхнула под множеством взглядов. Исмир, как же мне страшно. До дрожи в коленях, до животного ужаса. И никто не поможет. Стисни зубы, Явара. Терпи. — Я могу объяснить, что сегодня произошло. Агенты культа, именуемого как Мифический Рассвет, хотят свергнуть законную власть Империи и отдать мир под владычество князя даэдра Мерунеса Дагона. Сегодня графиня Нарина устраивала приём, демонстрируя мир и лояльность Брумы ордену Клинков и драконорождённому императору крови Септимов. Мысли путались, я уже сама толком не понимала, что говорю. — Но на этом приёме оказались и шпионы культа. Они убили половину гостей, мирных жителей, по сути, и многих моих собратьев-Клинков. Я глубоко соболезную этой утрате. Среди погибших были ваши друзья, знакомые, просто хорошие люди… И от лица ордена я приношу извинения за то, что мы не смогли всех спасти. Ноги уже подкашивались. Медленно, чтобы не упасть, я села на ступени и даже дышать стало легче. Наверное, не этого ожидал от меня Джоффри, но я и не набивалась быть голосом Клинков. — Однако я пришла сюда не только за этим. Мы должны раз и навсегда устранить угрозу Тамриэлю. Мы должны сразиться с армией Дагона на его территории. Поэтому я прошу у вас разрешения открыть Великие Врата Обливиона под стенами Брумы. Волна замешательства прошла по толпе шорохом опавших листьев. Я повысила голос, не позволяя ей перейти в недовольство. — Я прошу вас об этом не ради вашей графини, императора или Клинков — только во имя самих себя. Я была в Обливионе, я видела Кватч и если мы не дадим отпор — вся эта земля сгорит под пятой даэдра. Я прошу вас о помощи, потому что только вы можете решать свою судьбу. В конце концов, не нужно же им знать о порталах и прочем? Это даже почти не ложь. Больше мне добавить нечего. Воспользовавшись молчанием, шёпот разросся, разлетелся по залу одобрением и недоверием, верой и брюзжанием, согласием и спорами. Я не справилась? Определённо. — Открыть Врата под нашими окнами? Немыслимо! — Кватч, говорят, пеплом засыпало. Многие и задохнулись так… — Да она же наша, братцы! Из наших краёв, дева севера! — И сражаться с монстрами тоже мы будем? — Разве не должны вы нас защищать? — Дадим отпор Дагону на нашей земле! — Кто ж ещё, как не мы-то, а? Кто ж ещё? — А я говорил, что она не имперка. Только наша кровь так сильна! — Ну не знаю… Была б мужиком, назвали бы посланником Талоса. А так чего взять-то… И вдруг все затихли. Чужие взгляды перестали терзать меня, нашли новую цель выше. На лестнице раздались шаги, тяжёлые, уверенные. Императорские. Захотелось завыть — и что тебе на месте не сидится? Хочешь, чтобы тебя убили?! — Меня зовут Мартин Септим, я сын императора Уриэля и единственный оставшийся в живых наследник драконьей крови. Мартин остановился рядом со мной, на одной ступени, но я не могла заставить себя на него посмотреть. Он говорил настолько свободно, будто уже не первый раз выступает перед толпой. И его слушали. Действительно слушали. — Я подтверждаю все слова Героини Кватча и сделаю всё возможное для защиты жителей Брумы. Ни один город никогда не превратится в Кватч, в этом я могу вам поклясться. И я не прошу вас сражаться за меня — бейтесь за Тамриэль, за свободу, за вашу землю. Мартин повернулся ко мне и протянул руку. Я всмотрелась в его лицо, но не смогла прочесть ни одной эмоции, ни единой мысли. Захлопнутая, стянутая цепями книга. И я не просто взяла его за руку — я вцепилась в неё как в последнюю защиту, пусть на меня и смотрели чужие глаза. Да разве и правда чужие? — Героиня Кватча закроет Врата Обливиона, когда придёт время, — крикнул Мартин когда я поднялась, но мою руку так и не выпустил, другой ударил себя в грудь. — Я не воин, но буду с вами на поле боя, потому что Сиродил моя родина, а Тамриэль наша общая Империя. Что, во имя богов, он такое несёт? Ради поддержки людей можно, конечно, и приврать, но как мы потом будем оправдываться? Или Джоффри снова что-то придумал? — И когда я взойду на престол, заслуг Брумы никто никогда не забудет. Остальное же решать вам. Я смотрела на его профиль, строгий, решительный. Светлые глаза холодны и злы. Неужели этот человек когда-то подал мне сигильский камень у ворот Кватча? Неужели он сказал тихое: «Не кричите. Я брат Мартин, что вы хотели?». Он единственный, кто решил мне помочь, и речь не только о том, что сейчас произошло. Я люблю его. Если существует слово, способное описать всё, что я сейчас чувствовала, то это любовь. И я могла расписать каждую причину на десятки страниц, либо сказать одно слово и сойти с ума от того, что это происходит со мной. Эта любовь нас с тобой и погубит, Мартин. Но если уж так, пусть лучше моя жизнь будет короткая, но счастливая. Раздался звон металла. Бурд встал на одно колено у подножия лестницы, уперев меч остриём в пол. — Моё оружие и гвардия Брумы в ваших руках, император. — Гильдия магов на стороне Империи, — низко поклонился Ган Лузеф и, как бы он ни старался, не смог отвести взгляда от того, кого совсем недавно принимал у себя под совсем другим именем. — Власть Брумы преклоняется перед главенством императора, — медленно произнесла Нарина. В её мыслях это, должно быть, звучало величественно, но получилось натужно. Я хотела добавить что-нибудь от себя, но Мартин крепко сжал мою руку. Молчать? Хорошо, как скажешь. В конце концов, это твой план. — Вы как хотите, а мой клан будет защищать свой дом и свою землю! — выкрикнул норд в толпе и вскинул кулак: — За императора! — Наша землячка не испугалась, а мы, что же, пойдём на попятную? Не бывать такому! — вторил ему другой. — За Героиню Кватча! За нашу воительницу! — За Империю! — Да здравствует наш император! Да здравствует Империя! Грохот топота ног, хор криков и голосов. Они и сами не поняли, как и на что согласились. Теперь все знали кто мы такие, как выглядим, слышали наши голоса. Не далёкий император и иллюзорная Героиня, а обычные люди, близкие и понятные. И ладонь Мартина, согретая моей рукой. Клинки должны мне Империю, так сказал Сайрус. Но я могу взять её сама, без особых усилий. Только вот Империя мне не нужна, а то что нужно не в силах дать никто: ни грандмастер, ни император. Какая ирония. Мартин посмотрел на меня и хотя в лице он не изменился, но во всём его облике, во взгляде, в гордой выправке чувствовалось ликование. Ухмылка пряталась где-то далеко, но я могла её рассмотреть, потому что знала его. Мы справились. Город на нашей стороне. Осталось совсем немного.

***

Когда мы вернулись в Храм, я воспользовалась суетой и улизнула в самое тихое, самое безопасное для себя место, где меня никто не мог потревожить. Это были сумерки следующего дня. Я не спала сутки и картинка перед глазами крошилась и размывалась маревом, усталость терзала тело, под веками застыли колючие слёзы. В комнате медленно темнело. Собрания, бесконечные собрания… И что им там обсуждать? Но меня здесь не найдут, не посмеют. Никому в голову не придёт явиться сюда. Мартин пришёл целую вечность спустя. Защёлкнул щеколду и замер на пороге. Я повернула голову, как фарфоровая кукла, чувствуя движение суставов в шее. Шее, которую не перерезали и не пронзил насквозь арбалетный болт. Он смотрел так, будто только и молился богам, чтобы увидеть меня здесь, а сейчас сам себе не верил. Сколько прошло времени — минута или часы? — пока мы смотрели друг на друга, находясь в разных концах комнаты, разделённые бесконечной пропастью. Мартин шагнул ко мне и я не выдержала. Соскочила с краешка кровати, бросилась к нему, повисла на шее. Он заключил в крепкие объятья, зарылся носом в волосы. Мы шептали друг другу, пока хватало дыхания, наконец-то могли выговориться. — Почему ты не отозвалась сразу? Ты хоть представляешь, как я за тебя волновался, что надумать успел? Думаешь, я бы простил себя, если бы с тобой что-то случилось? — Зачем ты вообще пришёл в замок? А если бы тот арбалетчик стоял с другой стороны? А если бы он целился иначе? Одного выстрела достаточно. Одной стрелы, болта, кинжала. О себе не думаешь, так хоть бы о других подумал! — Прости, что не смог прийти к тебе сразу. Прости, что оставил одну… — Какой же ты дурак, Мартин! Тебе одного покушения было мало? Захотел второй раз судьбу испытать? — Из-за меня могла погибнуть ты. Вот чего я боюсь больше всего. — Я знала, знала, что всё так будет! И это я должна была поддержать тебя на собрании, а не плакаться где-то там… Когда слова иссякли, мы замерли, прижавшись лбом друг к другу. Я наслаждалась его близостью, его теплом, его запахом. Я скучала. Так странно стоять с ним рядом и не сметь прикоснуться. — У тебя есть ещё какие-то дела? — Даже если бы были, я бы уже не смог тебя оставить, — ответил Мартин. — Я так устала. Будто бы снова прошла Обливион… Он помог мне снять манжеты, пояс и рубашку, расшнуровал ботинки. Меня хватило только на то, чтобы стянуть с него куртку. Когда мы легли, Мартин уткнулся носом в ямочку между моих ключиц, обжигал дыханием, что-то шепча. Я лениво перебирала его волосы, засыпая. На этот раз кошмар приснился мне. Кровь, протяжный женский крик, отрубленная голова Харроу, девушка в зелёном платье, которая всё пытается открыть дверь. Не знаю, как именно я проснулась, но помню только объятья Мартина, его успокаивающий голос и свой собственный, сквозь забытье нового сна. Я сказала что-то настолько глупое, что заставило его рассмеяться и поцеловать меня в лоб. А потом я снова уснула и кошмары мне больше не снились.