Последний Септим

Возмездие каждому По делам его. Храм просыпался бесшумно, но ощутимо, точно в венах гигантского существа начинала бурлить кровь. Не успела я и подумать о том, чтобы начать собираться, как сзади обхватили крепкие руки, прижали к груди. — Не уходи. — Ты же знаешь, что это не поможет. Дыхание Мартина щекотало шею, я захихикала, пытаясь отпихнуть того плечом. — Попробовать стоило, — не сдавался он. — Но я сейчас серьёзно. Кроме тебя есть ещё пять человек. Они добудут артефакты, тебе не обязательно идти. Я перевернулась на спину и чмокнула Мартина в губы. — Может и так. Но, во-первых, я не хочу, чтобы моё… положение как-то выделяло меня среди прочих. — Какое положение, Яра? Ты и так не просто Клинок. — Ну, например сейчас весьма красноречивое. Ты так не думаешь? Мартин усмехнулся и лёг рядом, перестав нависать надо мной. Я села. — А во-вторых, я — самый верный способ получить артефакт. Азура мне не откажет. — Да, но что попросит взамен? Ты же не думаешь, что одной тебя ей будет достаточно? — А почему нет? Я везучая. Хорошо, если тебе так станет спокойнее, я обещаю, что не буду влезать ни в какие тёмные дела Азуры. Честное слово! — Не станет. Я знаю, что ты врёшь. Конечно я врала! Не служить Азуре только из-за волнения Мартина? Ну уж нет! В самом деле, не заставит же она меня разбираться с бандой вампиров? Вместо ответа, я коснулась губ Мартина своими. Он гладил меня по спине, от лопаток по позвоночнику и ниже. — А может, я всё же смогу задержать тебя? — Не сможешь, — с ухмылкой выдохнула я. — Тебе ведь и самому надо спускаться, говорить свою прощальную речь и всё такое… — Или они все просто подождут. — Нет, не подождут. Мы припали друг к другу в жадном поцелуе и никак не могли насытиться. Как будто и правда в последний раз. И словно мы оба были юнцами, сбежавшими от строгих семей в тёмную нишу городских стен. Его руки на моём теле, вьющиеся волосы под моими пальцами, губы не позволяют отстраниться ни на мгновение. Мы хотели друг друга, а времени не было. Совсем. Прижавшись в последний раз, я отпрянула, почти болезненно разорвав объятия. Мартин откинулся на подушку и шумно выдохнул. Я стянула с себя рубашку. Ночных сорочек в Храме то ли не было, то ли просто мне не досталось, и приходилось спать в чём попало. А рубашки Мартина оказались просторнее и я в них ему, кажется, нравилась больше. А мне нравилось ощущать на коже его запах. Почувствовав спиной взгляд, я повела плечами и, не оборачиваясь, бросила: — Хватит меня разглядывать. Лучше бы собирался. — Это что, приказ? — Ну, можешь остаться, если угодно. Но тогда сюда заявится Джоффри с толпой народу, проверить, не хватил ли императора приступ в своей же постели. Будет неловко, правда? — Да, — неопределённо отозвался Мартин. — Может быть. Какое-то время я в тишине застёгивала ремешки на одежде, мыслями всё больше возвращаясь к своей миссии. На самом деле, и сама не знала, чего ожидать от Азуры, всё-таки не каждый день встречаешься с даэдра. Готовиться следовало ко всему, но ведь и храбриться никто не запрещает. — Ты ведь вернёшься? — Мм? — Я обернулась. Мартин никуда не торопился, он только надел штаны и сидел теперь на краю кровати. — Знаю, обещал не вспоминать. Но, когда ты рассказала о том Хоркере… Ты ведь могла уйти и больше никогда не вернуться. И никто бы ничего не узнал. — Да, могла бы. И вообще-то планировала. — Теперь я боюсь что ты просто уйдёшь и я тебя больше никогда не увижу. — А ты хочешь, чтобы я вернулась? — Яра… — Значит, вернусь. — Я обняла Мартина за шею. — Вернусь, если ты будешь меня ждать. — Это я должен. Должен идти в поход, совершать подвиги во имя Империи. Я, а не вы. Не ты. — А где ты видел, чтобы императоры лично что-то делали? Или любые другие вельможи? Они сидят в ставках, раздают команды. Они слишком важны, чтобы бросаться в бой. Король в авангарде — звучит красиво, но сколько жить такому королю? — Меня это совсем не успокаивает. Иногда я чувствую себя бесполезным. — Ты будешь бесполезным только мёртвым. А знаешь, что? Раз уж не нравится Героиня Кватча, тогда я стану твоим хускарлом. У нас в Скайриме это кто-то вроде телохранителя ярла или его приближённых. — Это я должен защищать тебя, а не наоборот. — Нет, — протянула я, качая головой. — У меня это получится лучше. Хотя бы потому, что меня не надо защищать. А хускарлы обычно проживают со своим таном всю жизнь. Я не сразу поняла, что сказала. Когда дошло, поспешила исправиться, но вышло нескладно. — В смысле, их трудно убить. И живут они долго… — Я понял, — с ехидной усмешкой сказал Мартин. — Я пойду, ладно? Не нужно, чтобы нас видели вместе. Мартин нехотя отпустил. У двери я вспомнила, что забыла спрятать расчёску, бросила её в ящик стола. Мартин устало наблюдал за мной, но не препятствовал. Одного посвящённого в нашу тайну Джоффри мне хватало с лихвой. Оглянувшись на прощание, я вышла за дверь. В залах было непривычно пусто и царил полумрак. Даже свечи с утра не зажгли — не для кого было. Из распахнутых настежь врат Храма лился белый дневной свет. Я вышла навстречу морозному ветру, да так и замерла. Кто бы мог подумать, что в Санкр Тор отправляется настолько большой отряд. Клинки были повсюду: выводили лошадей, таскали какие-то сумки, щиты, мечи, копья, арбалеты и стрелы. Все суетились, спешили, едва ли не сталкиваясь друг с другом. Я даже растерялась, стоя на пороге, и не знала, куда приткнуться в этой толпе. — Явара, давай к нам! Эй, мы здесь! — раздался знакомый голос. Я не сразу нашла глазами Роланда, а вместе с ним и остальных. Наше маленькое братство казалось совсем жалким на фоне общей помпезности. — Что было? Много я пропустила? — Почти ничего, — зевнул Бонни. — Джоффри давал наставления, теперь вот отряд гоняет. Хорошо, что Мартин задерживается, хоть соберутся без лишней суеты. — Он оглядел двор и добавил: — А, забудьте, что я сказал. — Мы тут решили, что тот, кто вернётся последним, проставляется в «Северном ветре». — Это только ты так решил, Роланд! — возмутилась Кайла. — А что будет тому, кто вернётся с победой первым? — протянул Клод, выпуская клубы дыма. Он развалился на ящиках, посасывая трубку и наблюдал с видом старца, которому уже давно опостылел весь этот мир. — Ты всё равно не участвуешь, у тебя и так привилегии. — Ну хорошо, я дам вам фору в два дня. Так нормально? — Ладно, Роланд, — сказала я, — давай своё пари. Ставлю десять золотых, что приду раньше тебя! Да ещё и с таким артефактом, что ты глаз отвести не сможешь! — Вот это другой разговор! Потроши свои карманцы, скоро там ничего не останется. — Ничего, кроме твоих денег! — Раз уж на то пошло, ставлю на Явару, — вставила Кайла. — И я тоже, — поддержал Бонни. — Двадцать на Роланда, — махнул рукой Клод, отгоняя дым. — Уж прости, но святилище Мефалы поближе будет. — Ставки приняты! — рассмеялся Роланд. — Ещё посмотрим, кто кого. Мы пожали руки и посмотрели на Эрвана. Тот воздержался и от ставок, и от комментариев вообще. — Давай, веди своего Живца или как там его, — Роланд отпустил мою руку. — Мы выезжаем первыми, чтобы отряд не задерживал. — Вы же знаете, что скучать я по вам буду безмерно? — невнятно, с трубкой в зубах, произнёс Клод. — Привезите хотя бы… Не знаю, даэдрический камень на память. — Чтоб ты с похмельем три дня лежал, балабол, — ответила Кайла. — Это вряд ли. В конюшнях тоже была суета, но Живчика уже кто-то запряг и тот с нетерпением ждал своего выхода. Решили обо мне позаботиться или перепутали в общем хаосе? Скорее уж второе, хотя как можно было так ошибиться? Надеюсь тот, кто это сделал, остался со всеми пальцами. Я вывела Живчика, привязала рядом с лошадью Кайлы, и тот сразу начал грызть узел. Махнув на это рукой, я собиралась вернуться к остальным, когда заметила Бауруса. Сначала думала не подходить, сделать вид, что не увидела, но ноги сами понесли в его сторону. Баурус увлечённо чистил бок Пег и та заметила меня первой, потянулась обнюхивая. Я мягко отпихнула от себя любопытную морду. — А, вот и ты, Героиня, — Баурус, кажется, был мне рад. — Ну что, готова к очередному походу в Обливион? Что там у Азуры, Зеркальные комнаты? — Лунная тень, — поправила я и замолчала. Потёрла край воротника, но только ещё больше разнервничалась. Интересно, Джоффри уже рассказал ему? А что именно рассказал? А что Баурус подумал? Боги, зачем я только попросила об этом! — Явара? — Баурус обернулся. Похоже, я слишком долго молчала. — Извини, задумалась. Ты что-то сказал? — Я ничего не говорил. Я неловко растёрла шею, вперив взгляд в землю. Как спросить, чтобы, если он ещё не знает, не вызвать лишних вопросов? Тогда уж лучше вообще молчать. — Ты занят. Я пойду. — Иди, если хочешь. Пожав плечами, Баурус вернулся к своему занятию. Я уже отошла, когда он как бы невзначай произнёс: — Знаешь, когда я был совсем юным, мне жутко не нравилось моё имя. Даже в письмах подписывался как Хейгрун. Мне казалось это каким-то величественным, будто я древний скайримский герой, и плевать, что не норд. Или мог назваться как-то ещё, как угодно. Только отец имя новое взять не позволил. А может, был бы сейчас другим человеком! — Ты… — прошептала я, поглаживая Пег по боку. — Ты знаешь? — Знаю что? — Баурус посмотрел на меня. — Что тебя зовут Явара? Или что у сумасшедшего фанатика в Вайтране, которого мы обсуждали, наверное, на трёх собраниях, сбежала сестра? Да мало ли в Империи беглянок! Я рассмеялась от облегчения. Похоже, в подробности Джоффри не вдавался, хвала Талосу! — А что ещё ты знаешь? — спросила я так, чисто на всякий случай. — Разве я что-то должен знать? — Баурус провёл щёткой по рыжей шерсти и отошёл на шаг, довольный своей работой. Затем нахмурился, глубоко вдохнул, будто на что-то решаясь. — Ладно, когда я тебя обманывал? Джоффри рассказал и о вас с Мартином. — Что? — Я опешила, толком и не зная, что ответить. — Зачем, я же не… Кому ещё он рассказал? — Никому, только мне. Я должен был защищать его, теперь мне поручены вы оба. Хотя я этим и без того занимался, — Баурус весело усмехнулся, но, всмотревшись в моё лицо, стал серьёзным. — Я никому не расскажу. Ты же знаешь, что можешь мне верить? — Знаю, но… — Мне стало неловко. — Явара, я рад за вас, правда. Вы, конечно, друг друга стоите, та ещё парочка… Но что бы вы там дальше ни решили, верный Клинок на вашей стороне. Просто помни об этом. — Спасибо, — выдохнула я и, подумав, что слов будет мало, обняла его. Наверное, так действительно будет проще. Баурус чуть приобнял меня в ответ, но, словно опомнившись, похлопал по спине. — Ну всё, всё, отпусти. А то мне сейчас тут голову откусят. — Не откусят, — со смешком ответил Мартин. — Друзьям головы не кусаем. — Правда? Тогда я могу делать так? — Баурус стиснул меня в объятьях, я со смехом ударила его по плечу. — Нет, увлекаться не стоит. — Понял, был не прав. Он тут же поднял руки и я смогла свободно вдохнуть. Сзади налетела Джена, обнимая за плечи. — Видела уже всех, кроме тебя. Привет, Баурус. Мартин, — она кивнула. — Ты правильно опоздал, слушать напутствия Джоффри ужасно нудно. Хорошо хоть Сайрус никаких речей не произносит. — Мои слова будут не лучше, — ответил Мартин. — А кстати, — я обернулась, в упор взглянув на него. — Опаздываем, Ваше Величество! Как не совестно в такой день. Неужели проспали? Я едва сдерживала смех. Джена шутливо пнула меня локтем, Мартин ответил, глядя на крепостные стены: — Посмотрим, как вовремя ты придёшь в следующий раз. Баурус усмехнулся, и в этом смешке отчётливо слышалось: «Я же говорил». Да, похоже, мы действительно та ещё парочка. И кто знает, как бы всё могло сложиться при других обстоятельствах? — Надеюсь, ты вернёшься раньше других, — сказала Джена. — Я поставила на тебя. — Роланд уже всех втянул в свою игру? Так надеется получить больший выигрыш? — На самом деле в бездну их, эти деньги. Главное — чтобы вы все вернулись живыми, даже если с пустыми руками. Даэдра бывают жестоки. — Вашему отряду тоже придётся несладко. — Но мы будем вместе, а вы все каждый за себя. Говоря это, Джена взяла Бауруса под руку, как бы доказывая их единение. Тот не противился, только снисходительно глянул сверху вниз. Думаю, в другой жизни они тоже могли бы быть счастливы. — По слухам, Азура помогала Нереварину. Так почему бы и мне не попробовать? — Джена права, — сказал Мартин. — Никогда не знаешь, что на уме у даэдра. Я могу только надеяться, что вы все правда прислушаетесь к моим словам. Грянул колокол, призывая к порядку. Поднялась ещё большая суматоха, предшествующая построению. Оглянувшись, Мартин нахмурился. — Надеюсь, произносить речь всё же не придётся. — Ты же император, можешь делать всё, что захочешь. — Если бы это было так, — обречённо ответил он. — Берегите себя. Вы все мне нужны живыми. Прежде чем уйти, Мартин вскользь коснулся моей ладони, быстро, мимолётно. Последняя просьба вернуться. Я мысленно дала ему обещание, но вместе с этим возникла другая подлая идея. Я ведь могу просто сбежать, и все будут думать, что сгинула в неравной борьбе с Азурой. Возможно, даже устроят мнимые похороны, впишут в летопись имя Героини Кватча, но вскоре забудут. Так было бы проще разрубить тот узел, что завязывался между мной и Мартином. Чем дольше я оставалась рядом с ним, тем сложнее будет потом уйти. Потом. Когда-нибудь потом. Я тряхнула головой, отгоняя прочь эти мысли. Обняла на прощание Джену, пожала руку Баурусу и вернулась к лошадям. Там меня уже ждали. — Как думаешь, им страшно отправляться в Санкр Тор? — спросила Кайла. — Это их работа, бороться с неизвестностью. — Да, но… Какое-то зло, запертое в руинах на протяжении трёх столетий… Как бы не сделать худо всему Сиродилу. — А ты поэтому решила ехать к Периайту? — встрял Роланд. — Выбрала меньшее из зол? — Следили бы лучше за собой, — пронёсся над головами голос Эрвана и мы все притихли, слушая, но он больше ничего не сказал. — Я уже говорил, что буду скучать? — засмеялся Клод. — Сам когда отправляешься? — Сразу после вас. Как только рассеется вся эта толпа. — Прихвати мне бутылку эля, если удастся стянуть что-нибудь со стола Сангвина, — сказал Роланд, вскакивая на лошадь. — Давайте же быстрее! Чем скорее поедем, тем раньше вернёмся. Время деньги, я прав, Явара? — Мефалу тебе в зубы, — прошипела я в ответ. Речь Мартина я прослушала, пытаясь отвязать Живчика. Честно говоря, сделала это намеренно: его слова всё равно мне не предназначались, он уже сказал всё, что хотел. Арктурус помахал нам на прощание со стены. Его пост был в другом месте, но вряд ли кто-то обратил на это внимание. Роланд выехал вперёд и его лошадь нетерпеливо била копытом, ожидая открытия врат. Я поравнялась с ним. — С чего это ты решил, что будешь здесь главным? — Не много ли тебе привилегий, Героиня Брумы? — Ах вот как! Я поставлю пятнадцать золотых на то, что вернусь раньше тебя, с артефактом, да ещё и так, что весь Храм этого не забудет! — В таком случае я приеду верхом на спине даэдрота! — Мечтай! И Мефале об этом сказать не забудь. Мы бросались шутками, пока не открыли ворота. Наш отряд выехал почти незаметно, если не брать в расчёт сотню взглядов, обращённых нам в спины. Я не оглядывалась, хотя меня и тянуло назад. Не может быть, чтобы с кем-то из них мы виделись в последний раз! Мы расстались на развилке у Брумы. Роланд погнал лошадь вперёд, крича что-то насмешливое, но его слова терялись на ветру. Эрван отстал ещё в лесу, и никто не мог точно сказать, когда его видели в последний раз. Кайла и Бонни пожелали мне удачи, дорога пока вела их в одном направлении. Я развернула Живчика на север, в горы Джерол. Только сейчас, оставшись в одиночестве, почувствовала неясную тоску, будто что-то потеряла. Я нарочно поехала через горы, слишком уж не хотелось вспоминать дорогу на Чейдинхол и злополучное озеро Арриус. По горным тропам ехать было сложнее, но открывающиеся сверху пейзажи завораживали. Какое-то время виднелась даже верхушка Башни Белого Золота, пока её не скрыли снежные пики. Мне вспомнилась поездка в Сиродил. На той стороне, в Скайриме, такие же затерянные дороги, которыми я пыталась скрыться. Как ни старалась, но так и не смогла вспомнить, где ночевала и что ела. А может, и не останавливалась совсем? К концу второго дня, если верить карте, я уже была где-то совсем рядом со святилищем Азуры, только вот никак не могла его отыскать. Закат ушёл в землю, на горный лес опустилась туманная тень и я с раздражением выдохнула, натянув вожжи. За эту ночь нужно во что бы то ни стало найти святилище, иначе придётся потратить впустую ещё и завтрашний день. Я прикрыла глаза, вспоминая карту и пытаясь понять, где просчиталась. Может и нет никакой дороги, а ехать нужно было через заросли? Или свернуть в другую сторону на той развилке у перевала? Лёгкое, невесомое прикосновение к макушке, будто ветер решил позабавиться. Я распахнула глаза и увидела порхающего вокруг мотылька. Ярко-жёлтые крылья как будто светились в ночной темноте. Отлетая подальше, мотылёк возвращался, делал круг и снова летел прочь. — Не думаю, что это знак от Азуры, — сказала я вслух. — А ты? Живчик тряхнул головой и фыркнул, раздувая ноздри. — И ты тоже не думаешь. — Я вытянула руку и мотылёк сел на палец, но тут же снова сорвался в полёт. — Ну, лети же домой. Ночью положено спать. Проводив мотылька взглядом, я развернула Живчика и сделала ещё один круг по лесу. Всё тщетно. Ни следа. Азура что, специально не хочет, чтобы её нашли? Устав после целого дня в седле, я спешилась, развела костёр и, греясь у огня, жевала уже успевшую огрубеть сырную лепёшку. Когда посветлеет, вернусь к началу тропы и попробую поехать другой дорогой. Шутка ли, заблудиться ночью в лесу? Живчик заржал, поднимая копытом пыль. Я покосилась на него с недовольством. — Не выдумывай, нет тут никого. Вместо того чтобы пугать, лучше бы помог. Покопавшись в сумке, я нашла яблоко, протянула Живчику и эта чёрная зубастая морда едва ли не откусила мне все пальцы. — Никакой от тебя благодарности. И помощи тоже никакой. Я обернулась и замерла, вглядываясь в туманный лес. Сначала думала, показалось, но нет — далеко между деревьями и правда тускло сиял сгусток света, не похожий ни на отсвет костра, ни на того же жёлтого мотылька. Потушив огонь, я отвязала Живчика, взяла под уздцы и потащила за собой. Неужели и правда блуждающий огонёк? По легенде это были души преданных служителей Азуры, которые помогали найти святилище или, наоборот, отваживали от него. Боги, надеюсь, в моём случае это всё-таки помощь. Я усмехнулась: обращение к богам было, пожалуй, самым неуместным в этой ситуации. Огонёк выглядел скорее сгустком светящегося тумана. То и дело он рассеивался, затем собирался заново, уже в другом месте. Я бегала за ним по лесу, особо не запоминая дорогу, и старательно отмахивалась от мысли, что обратный путь уже не найду. Наконец огонёк замер у скалистого горного подножия. Я осторожно подкралась к нему и даже смогла коснуться. Туманная дымка рассыпалась на пальцах и её остатки развеялись по ветру. Вокруг высокая трава, в которой терялись мелкие фиолетовые цветы, впереди горы, а сзади туманный лес. Затерянная долина, куда не ведёт ни одна тропа и закрыт путь назад. Я медленно подняла взгляд наверх, хотя уже знала, что там увижу. Каменное изваяние Азуры смотрело вперёд, на горизонт. Величественная и грозная на фоне светлеющего неба, она, как и на всех прочих изображениях, держала в одной руке луну, а во второй звезду. В тот момент казалось, что нет ничего прекраснее. Я привязала Живчика к дереву и побежала по узкой каменистой тропе наверх, к святилищу. Рассвет — время призыва, и я его не упущу. На пути к Азуре стояли несколько скамей, высокие канделябры с оплавившимися свечами, жертвенник и огромная каменная чаша. У постамента лежали цветы, их было так много, что разбегались глаза, а ветер носил по кругу сухие опавшие лепестки. Тут же были разноцветные камни и всякие побрякушки, драгоценные или, по крайней мере очень на них похожие. Только оказавшись здесь, перед святилищем, я поняла, как глупо и самонадеянно вела себя всё это время. Думала, смогу разобраться на месте, а на деле совсем не знала, что делать. Вокруг не было ни души, а завывающий в горах ветер только нагонял жути. Идиотка, надеялась, Азура лично встретит с распростёртыми объятьями? Зябко поёжившись, я подошла к постаменту, робко коснулась холодного камня. — Ладно, я здесь. И что мне делать? Теперь я жалела, что не слушала Мартина и никогда особо не вникала во все эти ритуалы. С другой стороны зачем, если я и без того её наречённая? А как Азура об этом узнает? Идея оказалась такой простой, что я едва ли не стукнула себя по лбу. Достала из-за пазухи короткий клинок с тонким лезвием, набрала в грудь побольше воздуха и полоснула по ладони, кусая губу от боли. Слишком много вся эта история оставляет мне ран. Бордовые капли крови ушли в камень, навевая воспоминания о святилище Рассвета. Я прижала ладонь к постаменту, обретая уверенность. — Азалис пришла, повелительница. Позволь увидеть тебя. Ничего не произошло, но я знала, что ещё слишком рано. Ночь едва ли начала отступать, времени было достаточно. Решив не вытирать кровь, я села на скамью и стала ждать, сама не зная чего. Небо медленно светлело, рассвет слабо брезжил на горизонте, несмело касаясь облаков своим светом. Туман сошёл с горных вершин и его серая дымка начала обретать лиловый оттенок. — В предрассветных сумерках мы все одинаковые, — выдохнула я в пустоту. — Но кровь у нас разная, верно, Азура? Розоватая пелена застилала глаза, порез на руке горел огнём и нестерпимо потянуло обратно к святилищу. Я поднялась, вдруг осознавая что едва могу устоять на ногах, и поплелась к статуе. Рухнула у подножия, цепляясь за постамент. Первый луч рассветного солнца ударил по глазам и одновременно с этим в голове пронеслось чёткое: «Тебя призывают». Я уронила голову на руку, понимая, что засыпаю прямо на стылом камне, посреди россыпи цветов, от которых шёл сладкий приторный аромат, но ничего не могла с собой поделать. Дымка становилась всё гуще, обволакивая с головы до ног. И только сейчас я поняла, как страшно мне встречаться с Азурой. Я закрыла глаза.

***

Белая пустота была повсюду и в ней серыми тенями проглядывали стволы деревьев, таких высоких, что их кроны терялись за гранью неба. Молочная пелена тумана плотным ковром устилала землю, так, что даже и собственных стоп не видно. Сверху медленно падали серые лепестки, они воздушно кружились на ветру и навсегда терялись под ногами. Блуждающие огоньки — единственное яркое пятно на этой картине — порхали с места на место, рассеивались и снова появлялись. — Ну что за милое личико заглянуло к нам! Уже пришло время? Я быстро обернулась, уверенная, что минуту назад никого рядом не было. Однако ошиблась. За накрытым столом сидели две женщины. Первая, с блондинистыми, туго стянутыми в хвост волосами, восседала на высоком стуле и монотонно помешивала чай, не обращая на меня никакого внимания. Вторая, полная её противоположность, полулежала на подушках в огромном кресле. Увидев моё замешательство, она запрокинула голову и расхохоталась. — Неужели в моё отсутствие смертные разучились говорить? Подойди же, я не кусаюсь. Хочешь пирожное? Или, может быть, чаю? — Не голодна, благодарю, — рвано ответила я. Стол был завален пёстрыми сладостями, но от одного их вида в горле встал ком. Блондинка закончила размешивать чай, звонко постучала ложечкой по краю чашки и сделала глоток. Вторая, наоборот, отставила чашку и подалась вперёд, поставив подбородок на сцепленные руки. Две пары рук. — Ты такая тоскливая, мне даже почти тебя жаль. А хочешь, открою тайну? — Она снова откинулась на подушки и ответила на свой же вопрос: — Нет, не хочешь. Нити судьбы запутанные, я не могу тебя разглядеть. Столько душ вокруг, какую мелодию можно сыграть, если знать, за какие струны дёргать! Блондинка отломала кусочек эклера, грациозно положила в рот и запила чаем. Делала всё так, будто бы ничего иного вокруг не существовало. — Ты пришла в Лунную тень, но позволь задержать тебя. Ты ведь знаешь, кто я такая? — Мефала. Прядильщица сетей, — ответила я не раздумывая и вспомнила о Роланде. Вряд ли он сможет призвать её, пока та находится здесь. — Какое смышлёное создание! Но что такое? — Мефала склонила голову, вероятно, почувствовав мои мысли и её красивое лицо исказила улыбка, больше похожая на оскал. — Ко мне тоже кто-то придёт, верно? Кто это? Расскажи! — Его зовут Роланд. — Я чувствовала себя предательницей, но разве можно было промолчать? — Как мило. Он симпатичный? — Ну… В общем-то да… — Замечательно! Ты меня порадовала, смертная. Я даже сделаю тебе подарок на память. Мефала провела рукой по ожерелью из черепов на своей шее, от которого я так старательно отводила взгляд. Челюсти звонко защёлкали, высыпая зубы. Вокруг другой ладони забегали пауки, целое полчище, обматывая её липкой паутиной, что всё больше походила на волокно ткани. Стоило только моргнуть, как Мефала сняла с руки бархатный мешочек, насыпала в него зубы и протянула мне. — Редкая вещица, такую вряд ли сама добудешь. Мефала весело расхохоталась собственной шутке. Человеческие зубы ощущались через плотную ткань как маленькие ребристые камушки. Стараясь особо не задумываться, я спрятала мешочек в карман. — Что ж, спасибо… наверное. — Наши нити больше не пересекутся. Пускай это напоминает тебе обо мне. Мефала послала поцелуй блондинке и поднялась. Вальяжно направилась куда-то вперёд только по одной лишь ей известной тропе. Проходя мимо меня она остановилась и тихо произнесла: — Как, по-твоему, этот Роланд сможет устроить заговор против вашего… хм… императора? А ты? Есть одна нить, которая привела бы тебя к этому. Увы далёкая и несбыточная. Я стиснула зубы не зная, как поступить. Ответить ей или разобраться с Роландом позже? Не оборачиваясь, Мефала добавила уже издалека, но её голос слышался всё так же громко: — Я не собираюсь помогать Дагону. Но понаблюдать за этим было бы по крайней мере увлекательно. Её силуэт растаял в тумане, а вместе с ним исчезло и чувство тревоги, чужого, инородного присутствия. Блондинка допила чай, отставила кружку. Её плечи плавно поднялись и опустились, но вздоха не было слышно. Наконец она медленно повернулась ко мне и встала из-за стола. Плотно сжатые губы, на бесстрастном лице ни одной эмоции — неужели это Азура? А если нет, кто тогда? Одно из воплощений? Душа послушницы, подобно блуждающему огоньку? Додуматься до чего-нибудь дельного я не успела. Женщина хлопнула в ладоши и в общей тишине звук был невероятно громким. Весь этот бледный мир лопнул выдавленным стеклом, разлетелся осколками, и я вместе с ним. Залитая светом галерея убегала в обе стороны и невозможно понять, какая из них куда-нибудь приведёт. В окнах сплошь солнце, от одного взгляда начинали слезиться глаза. Стены согревали теплом жёлтого камня и всюду висели портреты, самые разные. Я пошла наугад. Данмерка с вышитой шалью на плечах. Пожилая имперка, опирающаяся на золотой скипетр. Мужчина в доспехах и шлеме, полностью скрывающем лицо. Девочка лет десяти грустно смотрит вдаль. Молодой данмер с голубыми глазами — разве такое бывает? Норд с мечом наперевес хитро ухмыляется. Я всмотрелась получше. Кого-то он мне напоминает. Чёрные волосы, смешливый взгляд, вздёрнутый уголок губ… Это мог бы быть Мартин, если бы не глаза, тёмно-карие, словно гречишный мёд. Возможно, кто-то из предков? Странная, однако, схожесть. Я оборачивалась на портрет, пока он совсем не скрылся из виду. Коридор вывел в зал, небольшой, но просторный со сводчатым потолком и рядами колонн по обе стороны. Солнечный свет струился сквозь высокие витражные окна, заливая всё вокруг сине-фиолетовым, ярким и красочным. По центру складывался единый сюжет: луна и закат слева, солнце и рассвет справа, а в середине, уравновешивая эти две грани, светловолосая женщина. Азура, парящая над россыпью разноцветных осколков. Выдохнув, я даже этого не услышала. Ослепительная торжественность храма завораживала, можно пробыть здесь вечность, разглядывая каждый узор на стекле. Но меня отвлекло шевеление в другом конце зала. Прямо на алтаре, болтая ногами, сидела юная данмерка. Она оглянулась через плечо и тут же вскочила, присела в реверансе. — Здравствуй, — её голос гулко звучал в высоких стенах. — Рада встретиться с тобой. — Ты знаешь меня? — Твоё лицо мне знакомо. Кажется, я видела тебя на одной из картин. Я растерянно оглянулась в коридор и подошла поближе к своей собеседнице. Эхо нашего разговора грозило разбить вдребезги всю сакральность этого места. — Ты видела меня на картине? Там, в галерее? — Поначалу никто не понимает, — терпеливо отозвалась та. — На портретах изображены души, которые побывали во владениях нашей Госпожи. И те, кому ещё предстоит найти дорогу сюда. — То есть, это кто-то из будущего? Но как вы можете это знать? — Закат неизменно следует за рассветом. Вечер сменяется утром. Когда солнце восходит, ты знаешь, что оно непременно сядет. Почему же Госпожа не может знать того, что происходит в её свете? — И это всегда оказывается правдой? — Рано или поздно. Так или иначе. Тот, кто пришёл или ещё придёт… А ведь парень на портрете может быть потомком Мартина, а не предком. Забавно. И почему без короны? — Вы, смертные, такие смешные, когда пытаетесь понять то, что не можете осознать. — Смертные, верно… А кто тогда ты? — Я блеклая звезда на утреннем небосводе. Маленькая и ненужная среди прочих, но здесь зажигаюсь первой. Госпожа удостоила меня этой чести, хотя я и не помню, за что. Как твоё имя? Перебрав в уме множество имён, которыми я когда-либо называлась, пришлось признать, что ни одно из них не подходит. — Меня зовут Альдена, — представилась девушка не дожидаясь моего ответа. — Если Госпожа впустила тебя сюда, значит, ты желанная гостья. Можешь пройти, я не в праве тебя задерживать. Альдена указала на врата за своей спиной. Казалось бы, самые обычные, но от взгляда на них становилось волнительно. — Что там? — Не узнаешь, пока не увидишь. Твой приход был предрешён, как и многих других. Тебя ждут. Я провела рукой по резной двери, взвесила на ладони увесистое кольцо ручки и оглянулась в зал, мысленно прощаясь с великолепием его убранства. — Скажи, что это было за чаепитие в лесу? До того как я попала сюда. — Каждый видит своё. — Альдена улыбнулась, понимая, что я тяну время. — Но откуда там взяться Мефале? — Может, она хотела увидеть тебя. А может ты сама попала в такой момент. — Но вторая с ней, блондинка. Это же была Азура? Альдена пожала плечом и перевела взгляд выше, к витражу. — Тебе пора. Понимая, что большего от неё не добьюсь, я собралась с духом и, вдохнув поглубже, толкнула дверь. В белой вспышке медленно проступали очертания хрустального зала. Из окон вместе с солнечным светом текли все краски мира, полосами ложились на пол, раскрашивали стены бесконечными бликами. Грянула музыка. Незримый оркестр дал вальс и пары закружились в хороводе танца. Я попятилась, но позади никакой двери не оказалось. Мелькали вокруг филигранные маски, бело-золотые наряды сливались в единую массу. Над ухом звонко рассмеялась одна из обладательниц шуршащего платья, но рассмотреть я её не успела: незнакомка тотчас скрылась в вихре танца. Чужая ладонь обхватила мою, потянула вперёд. Вырвать руку стоило большого усилия. — Прошу прощения, я не танцую. Глаза в прорезях маски насмешливо сузились и незнакомец растаял, будто и не было. Приподнявшись на носках, я попыталась рассмотреть что-нибудь поверх этого хоровода, но людей было слишком много. Танец закручивался вокруг меня, подобно водовороту, утягивая всё больше вглубь. Мужчина чуть ощутимо коснулся спины, взял за руку. Я едва удержалась, чтобы не вгрызться в его предплечье зубами. — Не пойду! Я здесь не для этого. Снова женский смех за спиной. Уже другая рука обнимает за талию, направляет вперёд. Холодные пальцы сплетаются с моими, вальс ускоряет бег, от красочной палитры болят глаза, дурманит цветной туман. И я сдаюсь. Как нелепо я выгляжу в этом великолепии. На мне нет расшитого платья или завитых кудрей. Только мешковатая куртка, куча ремешков, привязанный к лодыжке кортик, тонкое лезвие под рукавом. Трудно представить нечто более чужеродное в этом зале. Вальс незаметно сменился другим танцем. Разворот, хлопок, снова круг. Я никогда раньше не танцевала, но откуда-то знала каждое движение наперёд. Будто всё вокруг сон, а ты главный герой, который всё может и всё умеет. С каждым новым кругом тревога всё больше уходила, страх сменялся радостью, детским восторгом. В голове туманилось. Последний танец, и я ухожу. Кто все эти люди вокруг? Люди ли они вообще? Эльфы или даэдра? Живые или мёртвые? Существуют они на самом деле или всё это только фантазия? Да какая разница. Ещё один танец, ещё, ещё. Зачем уходить, когда можно купаться в солнечных бликах? Открыть нараспашку душу, наслаждаясь покоем? Чужие руки больше не холодны. Шаг за шагом — всё так знакомо. А что по ту сторону? Холодный, озлобленный Тамриэль, ощетинившись диким зверем готов вцепиться в глотку и разорвать на куски. Там нет буйства красок, нет храма с фиолетовыми витражами и капель звёздного света, спускающихся на землю. Ещё один поворот — и я больше не чувствую тяжести грубых ботинок. Не сковывает металл кинжалов. Блики отражённого света спускаются по плечам, волнами струятся под ногами. И волосы никогда не резали — всё это приснилось. Где я вообще? Зачем пришла сюда? Танец был всегда, он не прекращается, не останавливается. Мимо пронеслась девушка со светлыми вьющимися волосами. Как её имя? На руке, что держит мою, шрам. Знакомый, я даже будто знаю его на ощупь. Маску венчает крупный алый камень, похожий на… Похожий на что? Стало холодно, как от стылого камня. От танцующих отделились тени и их шёпот слышался еле-еле в грохоте музыки. Выпьем за успех миссии! Никто не смеётся, только тебе это кажется забавным. Предлагаешь ограбить его? Кто придёт последним, того сдадим страже! Она пойдёт с нами, это не обсуждается. Милая, кто же тебя так? Ты что, только что с неба свалилась? Уже язву на этой дороге заработали. Ты не можешь просто взять и уйти. Я же тебя просил! Что есть снег, если не звёздная пыль? Отчего буря кружится в камне? Можно ли убить щелчком пальцев? Шёпот теней смешивался, давил на голову, слова разобрать всё труднее. Я снова лежу на мокрой траве посреди тёмного леса. В теле абсолютная боль, на губах привкус крови, а в небе одиноко сияет холодная звезда. Звезда. Азура. Ты умираешь. Проснись. Закружившись, я остановилась раньше, чем очередные руки успели подхватить и унести за собой в пучину забвения. Зажмурилась, закрыла руками уши и ударила ногой по полу. — Хватит! Оставьте меня в покое! Всё исчезло. Слетело сияние на одежде, тупая боль пронзила стопу от вновь появившихся на ногах ботинок. Музыка резко оборвалась. Люди и тени развеялись по ветру. Я осталась одна посреди звенящей пустоты зала, пытаясь совладать с дыханием. За спиной раздались хлопки. Я обернулась. Азура — настоящая, теперь уже нет сомнений, — восседала на троне, сотканном из хрустальных цветов, и медленно аплодировала. Лицом она чем-то походила на ту женщину из туманного леса, но всё же выглядела иначе. Её кожа отливала золотом, янтарные глаза вбирали свет солнца, а серебристо-песочные волосы крупными локонами ниспадали на плечи. Она была самой яркой звездой в своём собственном мире. — Здравствуй, Азалис, — голос звучал одновременно отовсюду. — Я всё думала, когда нужда заставит тебя явиться. Имя царапнуло душу. Голова ещё кружилась, тяжесть навалилась на плечи. Я стою в чертогах Азуры, перед взором её, переминаясь с ноги на ногу. И что делать дальше? — Повелительница. Азура поднялась, сошла с трона. — Идём со мной. Она пошла вперёд, высокая, грациозная. Я плелась следом. Все мысли разом вылетели из головы, не удавалось придумать ничего дельного. Как попросить помощи у божества и что она скажет сделать взамен? С каждым шагом Азуры зал всё больше менялся. Из камня на полу вырастали цветы, стены преображались в стволы деревьев, что держали уже не купол потолка, а звёздное небо. Я оглядывалась вокруг, но ничего не спрашивала, а Азура по-прежнему шагала по незримой тропе. И вот под ногами трава, дрожат на ветру пёстрые лепестки цветов, солнце едва коснулось горизонта, разливая по небу жёлто-оранжевые краски. — Уже закат? Так скоро? — В танце время проходит быстро, — не оборачиваясь ответила Азура. Она замерла на краю утёса, с которого открывался вид на долину. Так вот почему я чувствую себя такой уставшей. День пролетел за мгновение и танец хотел унести ещё дальше. Я села на траву и сладкий аромат цветов заполнил собой всё вокруг. — Я наблюдала за тобой, — сказала Азура. — Были у меня и куда более выдающиеся последователи, но кое-что мне понравилось. Рябь ветра прошла по цветочной поляне, вдалеке зашелестели кроны деревьев. Я вдохнула поглубже, чувствуя, как тяжесть в теле уходит. — Я знаю, зачем ты пришла. Знаю кто послал вас. Но хочу, чтобы ты сказала это сама. Так, как видишь только ты. Я задумалась над ответом. Можно просто попросить артефакт и уйти. А можно… Сказать что-то другое? Сформулировать вопрос так, чтобы получить нечто большее? Этого она от меня хочет? — Это правда, что ты можешь видеть будущее? — невпопад спросила я. — Будущее? — Азура покачала головой. — Глупое смертное дитя… Никто не может видеть будущее. Я смотрю лишь на то, что уже происходит в сиянии звёзд. И не важно, когда именно: вчера или через сотню человеческих лет. — Я не понимаю. — Будешь отрицать, если я скажу, что ты умрёшь? — Нет, пожалуй нет. — А если узнаешь, что твой друг-редгард погибнет от меча? — Этого невозможно знать наверняка. — Он не погибнет от меча, — в голосе Азуры слышалась улыбка. — Мог бы, но нет. Мефала видит нити судьбы, знает, куда они ведут. Смертные не могут рассмотреть настоящего, которое их окружает. Для меня же время едино. Свет звёзд неизменен. — Но как же портреты в галерее? Все эти люди реальны. Они существовали или ещё будут. — Если что-то изменится, портрет поменяется следом. Мы об этом не узнаем. — То есть ты видишь то, что должно случиться? — Так или иначе. — Азура обернулась и протянула мне руку. — Вставай. Я не отказалась от помощи, а когда поднялась на ноги в лицо ударил влажный солёный ветер. Шумело море, накатывая на берег крупными волнами. Белокаменная статуя Азуры всё так же держала луну и звезду, но теперь они были вместе, парили над сцепленными руками. Все ведущие к постаменту ступени были усыпаны цветами, оплавившимися свечами и драгоценностями. — Море… — выдохнула я и полной грудью вдохнула непривычный воздух. — Это настоящее море? Где мы, всё ещё в Лунной тени? — Это Ауридон. — Саммерсет?! — Я озиралась по сторонам, пытаясь развеять наваждение. — Но как? — Не думала, что тебя так просто можно удивить островом в твоём же мире. Меня переполнял восторг. Как за одно мгновение можно оказаться на другом конце мира? Вот так просто, посреди вечноцветущего острова, где деревья сыплют красными цветами, а берега омывают золотистые волны. До этого я видела только Море Призраков, холодное и опасное, с извечными ледниками и бурями. В существование чего-то иного просто не верилось. — А можно я?.. Азура кивнула и села на камень, сложив руки на коленях. Стараясь не упускать её из виду, я подбежала к воде, опустила руку. Тёплая! Море действительно тёплое, песок горячий, а ветер не бьёт в лицо хлопьями снега. Существует и другая жизнь, не в каменных стенах Храма и не в холодной скайримской тундре. Надо было бежать на Саммерсет не задумываясь! Песчаный берег огибал маленькую бухту и терялся в скалах. А там, среди цветущих холмов, горело алое пятно, отбрасывая на небо кровавое зарево. Радость схлынула, улыбка померкла. Только сейчас туман перед глазами развеялся окончательно. Меня зовут Явара, я Героиня Кватча и Брумы. Я была в Мёртвых Землях и в святилище Рассвета, среди крови и боли. Мои ботинки оставляют на песке глубокий ребристый след, на ладони ожог от сигильского камня. Мне не пройти босиком по тёплым волнам и не спрятаться в цветочных полях. У меня есть обязанности. Солнце на треть скрылось за горизонтом и волосы Азуры из блондинисто-светлого плавно переливались в медный. Когда я подошла, она только усмехнулась. — И это не понравилось? Думаешь, в Валенвуде будет лучше? — Не будет. Но я не за тем сюда пришла, — я вгляделась в образ Врат Обливиона вдалеке. — Трудно забыть, когда всё вокруг напоминает об этом. Азура проследила за моим взглядом и слегка нахмурилась. — Мерзость. Но ты можешь остаться здесь. У тебя будет свой дом, куча слуг, деньги — всё, как ты и мечтала. Обязанности… Исполнит кто-то другой. — Это заманчиво, — ответила я и заставила себя снова посмотреть на Азуру. — Но я не могу остаться. — Тогда проси, чего хотела, — Азура поднялась и её грозная фигура тенью легла на душу. Мысли теперь были ясными, чётко осознанными. В чистый разум ответ пришёл сразу же. — Повелительница, мне нужна сила, чтобы одолеть Дагона. Азура расхохоталась звоном колокольчика на ветру. Но смех этот был не злобным. — Я знала, что не ошиблась в тебе, маленькая Азалис. Что ж, наши желания совпадают и мне это нравится. Я предлагаю тебе сделку… — Сделку? Ну нет! Я знаю, чем заканчиваются подобные соглашения с даэдра! — Не смей сравнивать меня с Клавикусом Вайлом, — глаза Азуры потемнели став почти чёрными. — Мне не нужна была наречённая, просто двое смертных решили позабавиться, а я не вмешивалась. Но твоё существование может закончиться очень скоро. Она приблизилась, опасливо нависая надо мной. Я сжала кулаки, отступать было некуда. — Нет. Ты сама сказала, что наши цели совпадают и я для чего-то тебе нужна. Не надо меня запугивать! Несколько мгновений Азура продолжала смотреть на меня, затем отошла на шаг и ухмыльнулась уголком губ. Её глаза вернули привычный цвет. — Ты ничего не добилась, Азалис. Условия таковы: я помогу тебе воплотить в жизнь то, чего ты больше всего желаешь. А ты выполнишь кое-что для меня. Договор скрепим самой драгоценной звездой на небосводе. Азура сорвала с шеи подвеску в виде восьмиконечной звезды. Каждая грань отливала сотней перламутровых бликов. Неужели это та самая? Из легенд? — Ты не знаешь, чего я хочу. — О нет, ошибаешься. Я могу прочитать это в твоей душе, и ты знаешь, что я говорю правду. Я лихорадочно соображала, что имеет в виду Азура. Вариантов было слишком много и вместе с тем ни одного. — А что взамен? — Я хочу, чтобы это была ты. Чтобы моя наречённая сделала то, чего не смогли сделать остальные. По спине пробежал холодок. Я понимала, о чём она говорит, но зачем ей это? Даэдра извечные соперники — в этом всё дело? Боги, да это же всё равно что подписать себе смертный приговор! Если Мартин узнает… Да если хоть кто-нибудь узнает, они же просто скуют меня кандалами и будут правы! Да и как я смогу это сделать? — Всё решится само собой, — сказала Азура, точно прочитала мои мысли. — Любой исход приемлем. Звезда Азуры раскачивалась на цепочке. Солнце наполовину ушло в море и вместе с небом ещё больше темнели волосы моей повелительницы. Я колебалась. Стоило оно того? Сделка, где я понятия не имею, о чём речь. — Соглашайся, Азалис, — губы Азуры растянулись в зловещей ухмылке, обнажая всю её сущность. — И мы вместе сделаем то, чего ты никогда не смогла бы добиться одна. Чего никогда не сможет дать тебе твой Дракон. Я увидела свою душу в глазах Азуры. И всё поняла. В будущем под светом звёзд я уже выполнила свою часть уговора и, если мне очень-очень повезло, осталась жива. — Согласна. — Я сжала в кулаке звезду, скрепляя договор. — Правильное решение, — сладко протянула Азура. — Не бойся, это почти не больно. Как же давно я не была в смертном теле! Последнее, что я видела, было солнце в руках у статуи Азуры, закат на морских волнах и Звезда на ладони. Солнечный вихрь ослепил, проник под кожу, растёкся по венам с кровью. Разум сопротивлялся соседству, но всё же был потеснён мыслями Азуры, её повадками, голосом. Меня звали Азурис, но никто никогда не произносил это имя. Думаю, даже родители не предполагали, что на самом деле оно собой представляло. Всё исполняется в свете звёзд, рано или поздно, так или иначе. Азура подняла руки — мои руки, — коснулась лица и мы с ней расхохотались на два голоса. Я хлопнула в ладоши и Азурис исчезла с Ауридона, остался только морской ветер, разбрасывающий лепестки у святилища.

***

Лестница уходила глубоко во тьму, но уж мне теперь никакой мрак не страшен. Ступени осыпались под ногами мелким камнем, и это был единственный звук в абсолютной тишине. Здесь даже крыс не было. Ничего не осталось. Я повела рукой и на давно потухших свечах вспыхнул огонь, освещая усыпальницу. Цветы давно сгнили, начала облезать краска на чашах. Знамя нашего клана истлело, как быстро время берёт своё. Ни свежий воздух, ни тем более свет не проникали сюда, всё наглухо замуровано в толще камня. Слишком уж ярл боялся вспышки неизвестной болезни. Я опустилась на колени, положила ладонь на один гроб и на другой, что был рядом. Хэльвард не дал мне с ними проститься, выдумал какую-то чушь. В глубине души я всегда знала, что никакой болезни не было. Но что тогда? Некоторые тайны навсегда останутся неразгаданными, на место злости приходит смирение. Азура солгала: было больно. Её присутствие жгло изнутри, опалило разум и душу, и не было никакого способа выразить эту боль, кроме слёз. Они текли по щекам не переставая, просто как данность, без всхлипов и горечи. Не так уж и высока плата за слияние с сутью даэдра. Кулаки непроизвольно сжались, ногти царапнули по дереву. Я столько раз представляла себя здесь, а сейчас поняла, что ничего не хочу говорить. Даже читать молитву глупо. Они не попали в Совнгард… Они вообще попали хоть куда-то? Кому отдали души, Хермеусу Мора? Или кому-то другому? Мне ли осуждать, сама я тоже не попаду в Совнгард. Стану блуждающим огоньком, если повезёт. В ответ на эту мысль Азура ухмыльнулась краем моих губ. Я поднялась, осмотрела всё в последний раз, резко выдохнула и свечи потухли. Когда обернулась, уже стояла над могильным камнем, на общем кладбище, что растянулось у стены Зала мёртвых. Сердце тоскливо сжалось. Я смахнула снег и с трудом отодрала ледяную корку, чтобы прочесть имя. «Феоноя». Что ты сказал им, Хэль? Что она утонула в тазу, когда стирала бельё? Споткнулась и упала с лестницы? Неудачно выпрыгнула из окна следом за сбежавшей госпожой? — Прости меня. И спасибо. Если бы не ты, я… — Не нашлось слов, чтобы выразить всё, о чём я думала, поэтому просто повторила: — Если бы не ты. Я никогда тебя не забуду. Я опустила руки под снег, коснулась мёрзлой земли. Он не удосужился даже найти ей место в Зале, просто бросил у стен. Моё тело и подавно закопал бы где-нибудь в саду. Пальцы промёрзли насквозь, но я знала, что весной, когда сойдёт снег, на могиле Феонои вырастут самые красивые цветы. Лучи заката огненной рекой текли по улицам, смешивались со светом факелов. В городе кипела жизнь, сновали беспокойно люди. Так хотелось снова почувствовать их тепло. — Я пойду сама. Они меня заметят? — Ты смутная тень в отражении, не более, — отозвался в голове голос Азуры. Я шла медленно, словно только училась ходить. Ветер принёс с гор снежные хлопья, рассыпал над головами. Моя куртка так глупо смотрелась в крепчающем скайримском морозе, среди шерстяных одеяний, но холод не ощущался. В конце концов, что взять с тени? Меня не видели, но чувствовали. Люди непроизвольно отходили в сторону, топтались на месте и не могли объяснить причину. Девочка сбежала по ступеням, оглянулась: «Вольф, догоняй!». И едва не столкнулась со мной, но вовремя замерла, тряхнула головой, обводя пространство туманным взглядом. Я обошла её, мимо пробежал мальчик, догнал беглянку. Девочка расплакалась. Вайтран. Родной город, ставший чужим. Всё знакомо, но выглядит иначе. Поток людей идёт по рыночной площади, проносится через торговцев и рассеивается в других районах. С одной стороны, далеко и невообразимо высоко, стоит Глотка Мира. С другой грозно возвышается дворец ярла. Мне не туда. Лоточник кажется знакомым. Я всмотрелась в его лицо. Боранд, старый друг, тебя и не узнать сразу. Вырос, посерьезнел. Дела семьи пошли в гору? Или сам теперь управляешь лавкой? — Эй, дружище! — Другой парень хлопнул Боранда по плечу. — Я весь вечер тебя ищу, а ты вот где! Снова над своими блестяшками корпишь? Сворачивайся, пойдём выпьем. Хьюго проставляется. У Хайлы новый эль подают, слышал название? «Око Обливиона»! Ну ничему людей жизнь не учит! — Не знаю, Войт… У меня заказ, хотел до завтра доделать. Сам. Конечно сам. А ведь в детстве лазал в наш сад воровать яблоки. — Да подождёт она свои побрякушки! Что, графиня какая-нибудь? — Войт оглядел прилавок и взгляд его изменился. Он схватил серебряный медальон, протёр рукавом и начал вертеть на солнце. — А что это у тебя там? Хм. Показалось, что ли? — В любых отражениях, — пояснила Азура. Я отошла от прилавка. — Не графиня, но платит достойно. Дай сюда. — Боранд вернул украшение на место. Он заморгал, точно на мгновение потерял зрение и поднял взгляд туда, где возвышалась крыша особняка. Того самого, куда лежал мой путь. — Ну и чего там? — Не знаю. Мне вдруг вспомнился Хэльвард. Странно, я же вообще о нём не думал. — Хочешь навестить старого дружка? — хмыкнул Войт. — Лучше поди, вырой ему могилку, окажи последнюю услугу. У бедняги мозги совсем в кашу превратились. — Да, ты прав, — отозвался Боранд и посмотрел в точности на меня. Он видел только пустое место посреди площади, а я видела его голубые глаза. — Ты молодец. Постарайся жить счастливо. — Ну так что? — Что? — Боранд в замешательстве глянул на Войта. — Ты там говорил о выпивке? Пьяный гул слышался ещё на подходе к дому. Встречали безжизненной пустотой тёмные окна второго этажа, запустелый сад наводил тревогу ветвями голых деревьев, ворота с резными драконами — всё, что осталось из далёких воспоминаний. А за ними кричали, смеялись и били посуду. Я вошла. Никто и не заметил вдруг открывшуюся дверь. Холл заполнен белым дымом так плотно, что трудно дышать. Вокруг шатаются незнакомые люди и все они пьяны в стельку. Запах дешёвого пойла въелся в стены похуже чем в самом бедняцком трактире. В мою сторону шагал норд. Глаза у парня заплыли, по подбородку стекала слюна, но он продолжал одной рукой стискивать горлышко бутылки. Я отошла в сторону, позволяя норду свалиться на пол. Мерзость. И посреди всего этого восседал Хэльвард. Он изменился. Отросли волосы, появился шрам на щеке, лицо вытянулось и осунулось. Он постарел раньше времени. По бокам к нему жались две девушки, ласкались с улыбками. Каждый зарабатывает, чем может, уж не мне осуждать. Блондинка протянула бутылку, Хэльвард запрокинул голову, жадно глотая. Но вино текло мимо, мокрым пятном растеклось на груди. Ещё немного и меня стошнит. — Все вон, — прошептала я. Приказа послушались. Медленно зал опустел. Одни вышли на улицу подышать и не вернулись, у других внезапно нашлись срочные дела и они, распрощавшись, поспешили убраться. Одна из девушек, поняв, что что-то не так, махнула другой в сторону двери. Выпутавшись из объятий, обе скрылись где-то в глубине дома. Потеряв опору, Хэльвард плашмя упал на диван и расхохотался, натужно, сквозь зубы. Смех гулко разошёлся по стенам. Когда все ушли, оказалось, что зал практически пуст. Не было ни гобеленов, ни ковра, ни шкафов со старыми фолиантами, откуда мы, маленькие, воровали книжки. Не было кресел в которых мы засыпали, так и не дождавшись ночного приезда дядюшки. Остались коробки, ящики, пустые бутылки, осколки и мусор. А ещё очаг и широкий диван на котором Хэльвард, подобно императору на троне, наблюдал за тем, что он сделал со своей жизнью. Я села на пол у очага, посмотрела на Хэльварда сквозь огонь. — Что ты сделал с нашим домом? Видел бы тебя сейчас отец. Хэльвард неопределённо фыркнул, перевернулся на спину и прокричал в потолок: — Грэм! Неси ещё вина, у нас всё! Никто не отозвался. Когда нам нечем было платить, Грэм всё равно остался, работал за еду и крышу над головой. Неужели ты и его довёл? Хэльвард дотянулся до бутылки, рассмотрел её с выражением крайнего удивления и приложился к горлышку. — Хватит, — скомандовала я. Вино не пошло, Хэль закашлялся и отшвырнул бутылку. Она разбилась о стену, оставляя уже не первое пятно. Хэльвард скатился на пол и неуклюже сел, запустил пальцы в длинные волосы, схватился за голову. И вдруг произнёс: — Жалкий… Ты считаешь меня жалким? Это ты во всём виновата, сука! Язык у него заплетался, слова смешивались, толком и не разобрать. Но я бы поняла, будь он даже немым. — В чём я виновата? — Ты… Маленькая шлюха! Всё выпендривалась, выкручивалась! Не могла быть послушной? Это всё из-за тебя! Хэльвард поднял голову и я знала, что он видит меня сквозь всполохи пламени. Но утром это всё будет только его пьяным бредом. — Ты могла бы… Могла бы отдаться ему. Добровольно. Ублажила бы мужа как и положено нормальной жене! И всё бы у нас было по-другому. Ты хоть представляешь, что он мог бы сделать? — Расскажи. — Он входит в десятку совета, с его мнением считаются. — Хэльвард понизил голос и произнёс на одном дыхании: — А ещё он служит богам, куда более могущественным, тем Девятеро. Он знает то, чего не знает никто другой, он носит в карманах алое золото Обливиона, знает, где оно спрятано! Когда воцарится в мире единственный верный бог, он и его люди будут стоять у истока нового мира, холодного, как чёрный лёд или горячего, будто само пламя. И я мог стоять подле него. А ты. Всё. Испортила! На лице Хэльварда проступили красные пятна, он тяжело дышал. А я поняла, что не узнаю этого человека. Это не мой старший брат, который водил меня смотреть на мамонтов, учил натягивать тетиву, складывал руки в пасть даэдрота и щекотал. Передо мной сидел сумасшедший. — Ты продал меня в обмен на служение даэдра. Что сказала бы мама? — Она бы меня поняла, — выплюнул Хльвард и на это мне нечего было возразить. — Я хочу, чтобы Хоркер нашёл тебя. И тогда я лично переломаю тебе хребет и брошу в казармы к солдатам. Я привяжу тебя к позорному столбу на потеху толпе. Ты у меня сгоришь в муках, как горел я и весь наш дом! Ты… — Я умерла, Хэль. И пришла попрощаться. Слова ударили в нужный момент и Хэльвард их услышал. Он пошатнулся и чуть не упал, продолжая смотреть в огонь широко раскрытыми глазами. — Считай, что твоя месть исполнена: мне было больно и страшно. Но я хочу, чтобы ты продолжал жить. И жил хорошо. — Я огляделась, понимая, насколько абсурдно прозвучали эти слова. — Я никогда не прощу тебя, но не могу перестать любить. Я люблю воспоминания из нашего детства, люблю то, чему ты меня учил. Люблю тебя, Хэльвард. Во мне нет ненависти, но прощения ты никогда не получишь. Я поднялась и языки пламени взметнулись к потолку следом за мной. Посмотрела сверху вниз на это жалкое существо, что было моим старшим братом. Сколько ему осталось? Когда Клинки начнут зачистку Скайрима? Если будет возможность, я попрошу для него быстрой смерти, не больше. И это будет лучший из вариантов. Хэльвард опустил голову и тихо, по-детски заплакал. Глянув на него в последний раз, я отвернулась. Другое место, совсем иная часть Скайрима. В гостевой светло и душно, большие окна пустыми глазницами смотрят в черноту вечернего Морфала. Здесь совсем ничего не изменилось, разве что шторы ещё больше осели под тяжестью пыли. В комнату ворвалась хозяйка, развернулась и наотмашь ударила по лицу семенившую следом служанку. — Чтобы я не слышала больше никаких отговорок! Пока ты живёшь под моей крышей, будешь исполнять всё, что я говорю. Ты меня услышала? — Но, госпожа, как же… — всхлипнула девушка, держась за покрасневшую щеку. — Если мне скажут, что ты хоть шаг сделала за порог этого дома, я прикажу тебя выпороть. Поняла? — Не губите, госпожа, прошу вас! Я не могу быть вечно вашей собственностью! — Ах вот как мы заговорили. Посмотрим, сколько ты протянешь на болотах. Служанка упала на колени, заламывая руки. Хозяйка дома брезгливо отпихнула её носком туфли. — Что ты там мямлишь? Теперь ты уже не такая смелая, да? Я сжала кулак и оконное стекло задрожало в ответ, пошли трещинами зеркала и хрустальные вазы — всё, где было моё отражение. Никто этого не заметил, пока я не разжала ладонь. Стекло лопнуло, осколки разлетелись по полу. В гостиную ворвался ветер, всколыхнул вековые занавески, потушил свечи. Во мраке ночи остались только острые блестящие грани на ковре, две пары испуганных глаз и мой крик, не слышимый никем: — Агата, старая ты тварь, сама своё место забыла?! Меня не спасла, так помоги ему! Спаси хоть кого-нибудь! Служанка первой пришла в себя, отползла к стене и запричитала: — Боги… Это боги карают нас за грехи наши! Исмир, чем мы провинились перед тобой? — Заткнись, идиотка. — Агата водила взглядом по осколкам, точно могла рассмотреть что-то, понятное только ей. — Хэльвард… Собирай вещи, мы едем в Вайтран. — Вайтран? Госпожа, а как же дом? — Ты оглохла? Я сказала, собирай вещи! Пусть так. Это последнее, что я для них делаю. Дверь из гостевой вывела в зал таверны в Виндхельме. За прошедшие годы многое изменилось: стало светлее и чище, появилось больше столов, а на них — помилуйте боги! — настоящая еда. Похоже, хозяйка нашла свою золотую жилу. И я даже знаю, какую. Девушка играла на лютне, не отрывая взгляда от пола. За ней уже наблюдали из-за колонны, прикидывая, в какую цену та обойдётся. Другая крутилась за стойкой, старательно не смотрела в зал. Посетители же не менялись, даже их лица казались знакомыми. Все, кроме одного. Он сидел в одиночестве за дальним столом и опрокидывал рюмку за рюмкой без остановки, почти не закусывая. Гогот зала его не интересовал. — Что ты здесь делаешь? — спросила я, усаживаясь напротив. Парень моргнул, посмотрел на меня через стакан. — Так я тебя вижу. — Он поставил стакан на стол. — А так нет. Как это? — Я колдунья. — Пф! Колдунья! Все вы одинаковые. Сначала люблю, жизни без тебя не вижу, а потом вон, — парень указал вилкой себе за спину, — уходите ко всяким… Он сын управляющего, ага, видели! Куда уж до него простому кузнецу. Вот ты мне скажи, чем сын кузнеца хуже сына управляющего, а? — Может, он не пьёт в сомнительных тавернах? — Да я ж для неё всё! Я кольцо ей вересковое подарил. Ты хоть знаешь, сколько на такое отпахать надо? — Забери назад. Отдашь той, кому оно будет нужно. Парень махнул на меня рукой, выпил и снова посмотрел через дно стакана. — А ты плачешь что ли? Тебя кто-то из этих обидел? Ну я им сейчас… — Я могу за себя постоять, не дёргайся. — Это правильно. — Парень плюхнулся обратно на стул. — Шёл бы ты отсюда. Проспишься, а наутро и жизнь лучше покажется. — Дело говоришь. А пойдём со мной? Ты красивая… — Нет, у меня уже есть… — Я задумалась, подбирая определение, но так и не смогла придумать, как его назвать. — Кое-кто. — Да-а? — протянул парень. — И что, тоже сын какого-нибудь управляющего? — Дракон. — Странно, что вырвалось именно это слово, я ведь хотела сказать совсем другое. — Драко-он! — протянул тот со знанием дела и постучал пальцем по столу. — Драконы, говорят, раньше здесь жили. — Уходи отсюда, серьёзно, — сказала я уже без улыбки. — Да… Ты права. Парень шумно встал, и нетвёрдой походкой прошагал к выходу, задевая всё на своём пути. У двери он обернулся и крикнул в зал: — Я ухожу! А вы все — не вздумайте мне обижать девчонку! Усекли? Двое мужчин в рабочих рубахах проводили его настороженно. Ведь никакой девчонки они не видели. Но больше никто не обратил внимания на этот пьяный гвалт. Хорошо, что ушёл. Всегда должен быть кто-то, кто потом разнесёт по округе всякие небылицы. Я окинула взглядом зал: двое работяг, трое отставных солдат, чьи лица давно поплыли от выпивки, и пятеро крепких нордов разбойничьего вида. Возле них крутилась Югая — любезная хозяйка таверны, угождая гостям. Я знаю их лица, почти всех. Ты смогла изменить вид зала, но не его обитателей. — Юя, а принеси-ка нам такого вина, чтоб прям — ух! — Подкрепляя свои слова, норд шлёпнул Югаю по заднице. Та прыснула хохотом. — А господа изволят платить? — Господа изволят оставить мешок монет, если им всё понравится! — мужчины засмеялись. Югая взмахнула юбкой и поспешила в кладовую. Хрустнув пальцами, я пошла за ней. Здесь никогда не было ни винного погреба, ни подвала. Югая завернула в тесную каморку, застучала бутылками в поисках. Сутулые плечи, жидкие волосы, которые она пыталась хоть как-то уложить. Следы жирных пальцев на платье. Я будто смотрела на утопленный в масле рулет, притронувшись к которому ещё долго будешь пахнуть жареным тестом и отмывать липкие пальцы. Я достала из кармана септим и бросила на пол. Монета покатилась, завертелась в центре комнаты. — Плата за твою доброту, хозяйка. Югая обернулась, а я с грохотом захлопнула дверь. Щепка попала в зазор замка, который никогда не использовался, внутри щёлкнуло, и дверь навсегда оказалась запертой. Никакая сила в мире не смогла бы её открыть. С той стороны глухо слышались крики. За стойкой лежал мешочек монет. За кого-то уже заплатили. — Юя, ну где ты там? Тащи сюда свои старые кости! — Спать, — прошептала я, ударив в ладоши. Ещё один хлопок — и струна на лютне порвалась, тонко простонав. Девушка испуганно вздохнула. — Бери свою подругу и убирайтесь отсюда. — Я швырнула мешок монет перед ней. — Югая больше в вас не нуждается. Девушка озиралась, сползая со стула. Схватила с пола монеты. В зале утихало, мужчины сонно клевали носами. Она замешкалась, не зная, как поступить. — Быстро! — рявкнула я. — Фехая? — прошептала девушка. Из комнаты высунулась вторая и быстро прикрыла ладошкой рот. — Что с ними со всеми такое? — Я не знаю. Надо уходить отсюда. Пошли! — А что с… — Фехая обернулась на звуки из кладовой. — Не знаю, не наше дело. Югая нас отпускает, смотри сколько денег! Наймём лодку, поедем в Данстар. Пошли, пока старая карга не спохватилась! Девушки убежали. Я ногой захлопнула за ними входную дверь, зная, что она уже не откроется. Во мне было столько злости, что и сама могла бы стать огнём. Но вместе этого я, как бы случайно, смахнула со стола свечу. Занялся пламенем холщовый мешок, следом за ним связки трав, полотенца и потолочная балка. Я закружилась в чёрном дыму. Югая завыла, неистово колотила по двери. Все спали. Огонь простирался по стенам, сыпал углями на пол. — Возьми монетку, тебе станет легче! — прокричала я и расхохоталась. Когда начали с треском ломаться деревянные перекрытия, я топнула ногой и стены таверны сменились другими. Всё ещё опьянённая своей местью, даже не сразу поняла, где нахожусь. Два стражника играли в карты, третий наблюдал за ними с видом знатока, потирал подбородок и хмурился. Ещё один уныло писал отчёт. Рифтенская тюрьма обдала холодом воспоминаний. Тебя снова нужно спасать? — Слушай, а вот если бы ты был Клинком и тебя отправили в Обливион, ты бы пошёл? — спросил один из тех, что играл. — Приказ есть приказ, — неопределённо отозвался второй. — Ну, а будь у тебя выбор? Пошёл бы? А? — Нет, не пошёл бы. У них там своих героев хватает. — Ты что же, город бы наш не защитил? — поднял голову от отчёта третий. — Будто бы ты сам с охотой сунулся на обед к даэдра! — Героиня Кватча сунулась… — поправляя усы, заметил четвёртый. — Героиня Кватча! Да уж! Не было никакой Героини, всё это сказки для поднятия духа и всего такого. Не-бы-ло! — Да видели же… — Я тебе тоже такого наплести могу, что держись. — Да ты просто трус. Тебе бы только мелких воровок на рынке ловить, и то три месяца гонялся! Они мне не нужны. Простые вояки, что с них взять? — Уходите отсюда. Вас ждёт командир Корпиус. Сказал явиться… — Я глянула в окно, но не смогла определить время. — К полуночи. По важному делу. — Нас же Корпиус ждёт, помните? — Стражник сбросил колоду. — Я вот совсем забыл. — Да, и я… Уже скоро полночь, может, пойдём? — А кто остаётся в охране? — Мортимер, — ядовито прошептала я. — Он сказал вам явиться к командиру, а сам остался внизу, с заключёнными. — Мортимер остаётся, балбесы! Он же только недавно пришёл, забыли уже? — Да как-то… Дождавшись, когда они уйдут, я спустилась в подземелье. В углах собиралась вода, крысы шныряли свободно. На уровне выше сидели мелкие жулики, но мне не туда. Висельники — дно этой ямы. Она сидела на низкой койке и швыряла камешки в стену. Волосы спуталась, одежда помята и обляпана грязью, но это не умаляло достоинства, с которым она держалась. Что в Виндхельме при нашей первой встрече, что в маленькой деревушке, прячась от погони. Если попался — это твои проблемы. Не подставляй Гильдию и, может быть, кто-то заплатит палачу, чтобы казнь была лёгкой. Я коснулась замка и тот, звякнув, упал на пол. Дверь камеры открылась с тихим скрипом. Она вскочила, жадно вглядывалась в темноту. Тихо, без лишнего шороха выскользнула в узкий проём и замерла в коридоре, продолжая искать то, что не могла увидеть. — Спасибо, — вырвалось из её уст и прокатилось по коридору. — Не попадайся больше, — ответила я, глядя ей вслед. Следующая цель была совсем близко. Помощник начальника тюрьмы Мортимер сидел во главе стола и хохотал с какой-то шутки. Похоже, сегодня у него был выходной и он решил отметить это дело в компании. И почему всем в эту ночь так хотелось напиться? Задерживаться здесь не хотелось. На столе рядом с Мортимером стояла бутылка вина, такое привозили из Эльсвейра, тайно. Дорогое и редкое пойло. Но что есть вино с лунным сахаром, если не скума? Судя по лицам присутствующих, все они явились сюда только ради этой редкости. Подловив момент, когда Мортимер снова откинется на спинку стула, я дёрнула его за локоть и задела бутылку. Звон разбитого стекла заглушил все остальные звуки. Молчание нацелилось на Мортимера. — Ну надо же, как неловко, — усмехнулся тот, проводив бутылку взглядом. — Ты что, за идиотов нас держишь? — вскинулся рослый парень, похоже, наибольший охотник до скумы. — Так это может и не «Эльсвейрский мёд» был? Ты всё выдумал! — Что ты сказал, щенок? — Взгляд Мортимера потемнел, он схватил нож и поднялся. — А-ну, ляпни это ещё раз! — Да ты просто брехун! Специально это всё устроил, выпендриться! А что у тебя на самом-то деле есть, а? — Что с нищего взять, ребята, — рассмеялся кто-то в толпе. Мортимер бросился на обидчика, тот разбил бутылку, выставил перед собой осколок горлышка. Всё оказалось даже проще, чем я думала. Наблюдать за развязкой ни к чему. Я не могла повлиять на ход событий, но знала, что завтра утром Мортимера найдут с ножом в спине в луже собственной крови. — Сейчас тебе понадобится вся моя сила, — произнесла Азура. Жидкий огонь быстрее потёк по венам, полыхая болью в груди. Я не знала где нахожусь, видела только заснеженные ветви елей. — Что ты делаешь? Прекрати! — Ты же хочешь спасти своих друзей? Я упала на колени, сжала кулаки с землёй и травой вперемешку. Затхлость многовековых руин. Стылый камень, забывший о существовании жизни. Что делать здесь людям, целому отряду? Они копошатся в костях древнего города, вскрывают запечатанные раны. И ради чего? — Кровь никогда не высыхает. Её ничем не стереть, даже временем, — сказала Азура. Битва сотрясла звоном тишину склепа, подняла из забвения старых стражей и новых хозяев Санкр Тора. Живым здесь не место. Призрак пронёсся по залу, замер над людьми и закричал. Крик этот стылым ветром прокатился по камню, всё на его пути истлевало. Сайрус оттащил в сторону Джену, а Баурус едва успел отскочить сам. Вихрь задел Клинка, я не успела рассмотреть, кто это был. Доспех обуглился, почернел и свернулся, как сгоревшая бумага. Следом рассыпалось тело, скелет обратился прахом. Баурус с криком выругался, никогда не слышала от него подобных слов. — Иди к основному отряду, скажи им, пусть идут дальше, мы задержимся, — скомандовал Сайрус. — Поняла, командир! Джена скрылась в темноте за высокой аркой. Сайрус вытянул из ножен тонкий клинок. — Серебро-то тебя возьмёт, падаль? Призрак возник у него за спиной, раззявил пасть голого черепа. Баурус предупредительно крикнул, но Сайрус едва успевал понять, что происходит. И тут появилась я. Встала между ними и смертельным криком, между жизнью и воплощением смерти. Азура веселилась и я вместе с ней. Поток ударил, но я только едва пошатнулась. Вихрь разлетелся по залу, призрак захлёбывался своей магией. Я вытянула руку и сжала кулак, собирая всю его мощь в одну точку. А затем отпустила. Раздался взрыв. Стены покрылись инеем, визг звенел в ушах, зал захлестнула буря, снося всё на своём пути, кроме того, что было за моей спиной. Подобно предыдущему грохоту, обрушилась тишина. — Что это было? — тяжело дыша, обронил Сайрус. — Ты убил призрака, — качнул головой Баурус. — Будем считать так. Сайрус задумался, обводя зал взглядом. Снова заговорил не сразу. — Мне одному показалось, что я видел… — Девушку? Хвала Талосу, я уже подумал, что совсем рехнулся. Они переглянулись, но никто так и не решился произнести имя вслух. — Разберёмся с этим… после? — сказал Сайрус. — Да. Да, как-нибудь потом. Они поспешили за Дженой. Дальше сами. Справятся, не маленькие. Было уже за полночь, а Мартин всё сидел над записями. Пламя свечи дрожало, раздражая его. Он раз за разом оборачивался, но окно оставалось закрытым, ни одного сквозняка. Огонь колыхался из-за меня. Я подалась вперёд, приложила палец к губам, успокаивая его. Свеча продолжила гореть ровно. — Ты понимаешь что-то из этого? — Я не должна понимать, — отрезала Азура. — Дракон сам разберётся, когда придёт время. Я потянулась к Мартину, запустила пальцы в волосы. Он мотнул головой, коснулся макушки. Почувствовал, конечно. Как ещё за руку меня не схватил. Клинки говорили, он почти не спит. Мартин не смыкал глаз, когда я отправилась в святилище культа и потом, сидя у моей кровати. Он ночами изучал эту проклятую книгу и — я поняла это только сейчас — спал спокойно только рядом со мной. — Тебе нужно отдохнуть, — прошептала я ему на ухо. — Спи, мой Дракон. Какая разница, что происходит вокруг и надолго ли это всё? И к чему приведёт не важно. Разберёмся, обязательно, но как-нибудь после. Сейчас я хочу быть с тобой. — Спи, Дракон, — повторила Азура. — И смотри свои сны. Дальше провал. Бездонный омут забвения, будто вырвали часть из памяти. Я пришла в себя в кабинете Джоффри, потянула из шкафа книгу, швырнула на пол. Затем ещё одну. И остановилась. — Нет. Я не буду этого делать. — Стало жаль старика? — удивилась Азура. — Погром ничего не решит. Джоффри гранмастер, он может делать что угодно и как угодно. Моя неприязнь к нему не имеет смысла. — И он даже не кажется тебе… странным? Будто бы что-то не договаривает, не замечала? — Не знаю. Я не буду с ним ссориться. — Как пожелаешь. Я увижусь с ним… иначе. Чуть позже. — Последние слова Азуры прозвучали зловеще. Я шла по льду безымянного озера, с неба сыпало снегом. Замерла почти на середине и точно знала, где именно остановилась и что там, в глубине под толщей льда и воды. — С этим ты справилась сама. Что ж, похвально. Азура стояла рядом, с приходом ночи её волосы почернели. Я вглядывалась в тёмные воды под ногами, ожидая, что тело всплывёт на поверхность в любой момент. — Я знаю, куда мы идём. Почему он? — Наша цель совпадает, — улыбнулась Азура. — Жизнь прекрасна под светом солнца и без него. Но не жалкое её подобие с холодной кровью в жилах и мороке потерянного сознания. Много кто пытался создать ложную жизнь, но нет никого омерзительнее Молага Бала. И его приспешников. — Разве он поклонялся Молагу Балу? — Смертные… Ничего вы не знаете. Тыкаетесь носом, как слепые котята. Азура запустила руку под лёд, кромсая его, и вытащила из воды цепь. Металл блестел в свете луны. Она снова протянула мне руку. — Пойдём. Я многое тебе расскажу. — Мне нужно ещё кое-что… Азура закинула цепь на плечо и во второй руке появилась музыкальная шкатулка. Некогда разбитая, сейчас снова целая. Вкрапления янтаря на узоре играли яркими гранями. — Завода хватит надолго, — сказала Азура. — Чудесно, — ответила я, чувствуя, как губы сами растягиваются в ухмылке. Я взяла её за руку и мёрзлая озёрная гладь снова стала пустынна.

***

Пробила полночь. За окном давно сгустился мрак, а Мартин всё так же сидел за бумагами. Он знал, что упускает что-то простое. Настолько понятное, что после и сам будет смеяться со своей глупости. Но сейчас терзавшие разум мысли отвлекали его от тех, кто находился за стенами Храма. Вестей не было даже от Клода — просто гулкая тишина в пространстве. Сколько из них вернётся домой? Мартин почувствовал прикосновение к волосам, едва различимое, будто пальцы запутались в прядях. Он тряхнул головой и ощущение тут же пропало. Настолько он привык к Яваре за это время, что теперь она чудится всюду? Смешливая, громкая, невероятно красивая… Если уж и думать о ком-то, то только о ней. Мартин сжал кулак. Какая цена всем этим словам, если он разрешил ей уйти? Не думать об этом. Чем быстрее он закончит исследование, тем меньше людей пострадает. Тем меньше Яра будет рисковать ради него. Глаза слипались. Ещё не так поздно, а взор уже заволокло сонной дымкой. Сон одолел так жадно, что бороться не было никаких сил и Мартин, пообещав себе что прикроет глаза всего на пару минут, опустил голову на руки и тут же уснул. Ему снился сон. Яркий, живой. Он стоял во тьме где-то глубоко в подземелье, водяной жёлоб убегал вперёд, соединялся с основным коллектором. В отдалении слышались голоса, они приближались тяжёлой поступью шагов и звоном оружия. — Осталось недолго. Мы выведем вас отсюда. Факел осветил доспех клинков и лицо Бауруса. Он шёл первым, показывая остальным путь, бросал тревожные взгляды вокруг, но Мартина не заметил. Следом шагали другие клинки. — Да уж, как же, — тихо фыркнул знакомый голос. Явара, конечно. Она гладила себя по плечам, ёжась от холода, и не отрывала глаз от пола, видимо, боясь наступить на крысу. Её брюзжание вызывало улыбку. Мартин проводил Явару взглядом, а когда обернулся, едва не отскочил в сторону от неожиданности. На него смотрел Уриэль. Мартин сразу понял это, как только увидел. Не потому что разгадал событие, которому принадлежит эта сцена. И не по алому рубину на груди. Он просто чувствовал присутствие императора. И ему стало противно от этой встречи. Уриэль был последним человеком, с которым Мартин хотел бы увидеться. — Спи, Дракон. И смотри свои сны. Голос звучал отовсюду, пустые стены коллектора исказили его. Уриэль кивнул со слабой улыбкой, а в душе у Мартина похолодело. Он проснулся, выбросил руку и схватил за худое запястье. Перед ним стояла Явара… Нет, не Явара — кто-то очень на неё похожий с властным взглядом янтарных глаз. Азура. Без сомнений, это она. — Зачем? — прерывисто произнёс Мартин, всё ещё вне себя от ужаса и злости. — Затем, что ты должен их видеть, — ответила Азура. На её лице промелькнула лишь тень удивления. — Ты просто забыл об этом. — Забери обратно, мне не нужны эти сны! — Не я тебе их дала и не мне забирать. Они часть тебя, Дракон. Такова твоя судьба. — Судьбу можно переломить. Мы сами ей хозяева. — Правда?! — Азура вырвала руку. — Ты думаешь, что счастлив, но почувствуешь настоящее, абсолютное счастье лишь за миг до конца. Твой друг, единственный верный, повторит судьбу своего отца. А она, — Азура положила руку себе на грудь и Мартин чётко разглядел Явару. — Она пришла с одним септимом, с одним и уйдёт. Сделай что-нибудь с этим, Дракон, если ты повелитель своей судьбы. Азура хищно ухмыльнулась, а Мартина снова потянуло в сон. Сон тревожный, полный сомнений и страхов. Он хотел возразить, сказать что-то ещё, но тяжёлая голова уже клонилась обратно к столу. — Спи, Дракон. — Азура погладила его по голове. — Пусть это будет первый из твоих снов.

***

Где-то капала вода, действуя на нервы как скрежет камня по стеклу. Он сидел на соломе в тёмной камере, сгорая от злости и несправедливости мира. Вскочил сразу, едва послышались голоса. — Выпустите меня, суки имперские! У меня протекция графини, вы права не имеете! — Да заткнись ты, — скучающе ответил стражник. Его иссиня-чёрные доспехи с треугольными пластинами в виде драконьей чешуи нагоняли жути на всех, кроме этого крикуна. — Изо дня в день одно и то же. — Ты бы хоть что-то новенькое придумал, — отозвался второй. — Почему никто не даёт мне поговорить с Дайрихил? Или с Жоньером? Я член совета! Вы не можете меня здесь держать как грязного оборванца с рынка! — Ты бывший член совета, — поправил стражник. — А сейчас ты именно что грязный оборванец и ждёшь императорского суда. Там тебе дадут высказаться, обещаю! Стражники загоготали. Если бы ярость можно было переплавить в огонь, то вся эта тюрьма давно бы сгорела дотла. — Я никогда не склонюсь перед вашим ложным императором! — Склоняться перед императором в общем-то и не обязательно. А вот перед палачом придётся. — Чем же ты так насолил, что тебя приказали аж до коронации мариновать? — Да вы хоть знаете кто я такой?! — Он ударил по решётке, не обращая внимания на боль. — Позовите Миллону! Я сам ей всё объясню! — Ага, и пропавшего графа. Сразу, как только найдём. Стражники ушли смеясь и бросаясь шутками. Он тяжело дышал, прислонившись лбом к холодной решётке. Какое унижение. Эта камера, эти насмешки… Но он выберется. Обязательно что-нибудь придумает и выберется из этого подземелья. И тогда все почувствую на себе его гнев. — Я знаю, кто ты такой. Мелодичный голос ласково растёкся по каменным стенам. Он горько усмехнулся, продолжая всматриваться в конец коридора, где хлопнул затвор железной двери. Осознание заставило быстро обернуться. Он больше не был один. — Что? Кто ты такая? Огонь в лампах вспыхнул ярче. Полоса света пробежала по камню и осветила лицо девушки. Она сидела на полу, по щекам текли слёзы, но она не плакала, наоборот, смело подняла глаза. В руках была музыкальная шкатулка. Девушка повернула ручку — тихо заскрежетал заводной механизм. — Время ещё есть. — Ты? — Он узнал её, но никак не мог вспомнить имени. — Но как ты здесь оказалась? — В моих воспоминаниях ты был гораздо больше. А ещё страшнее и злее. На самом деле ты просто человек. Из плоти и крови, как и все. Он вжался спиной в решётку, чтобы убедиться, что она ещё существует. Вид девушки поднимал волну страха прямо из недр души. Липкого, морозного страха. — Убирайся отсюда. Девушка качнула головой, продолжая крутить ручку шкатулки. — Зачем ты пришла? Отомстить? Ну так давай! Давай, покажи, что можешь! Он храбрился. Необъяснимый ужас разливался по венам, будто всё происходило в кошмарном сне, из которого нет выхода. Время замедлилось, всё вокруг нечётко и вязко. Ты бежишь медленно, а спасительный свет всё дальше. И никак не проснуться. — Ты поклонялся Молагу Балу. Хотел по его подобию создать ложную жизнь. Ритуал крови и боли, один за другим… Ты даже имён их всех не помнишь. Ну и как, получилось? — Откуда ты… — Получилось?! — девушка впервые повысила голос и сердце затрепетало в рёбрах, готовое пробить их насквозь. — Нет. Не получилось. — Потом ты перешёл на сторону Дагона. В Мёртвых Землях теплее, чем в Хладной Гавани, не так ли? Страх достиг отчаяния. Хотелось кричать в пустоту коридора, униженно звать на помощь. Но кто придёт? Его и не услышат наверху, за толщей железа. — Это ты свёл с ума Хэльварда. Ты разорил наш дом. — Этот недоумок ещё жив? Он сам виноват, что не смог использовать то, чему я его учил! — Не стоит бояться. Я не собираюсь тебя убивать. Ты ещё должен дожить до императорского суда, помнишь? Он тяжело сглотнул. Ручка шкатулки сделала последний оборот и замера с характерным щелчком. — Время вышло. Девушка моргнула и глаза её засияли двумя огненными солнцами, освещая камеру светом. Она поставила шкатулку на пол, звуки задрожали, складываясь в мелодию. — Она будет долго играть, не волнуйся. Девушка поднялась, держа в руках цепь. Крупные звенья тяжело перекатились по полу, но веса будто бы никакого не было. На губах проступила капля крови. — Давай я тебя поцелую. Ты же так этого хотел. Отступать было некуда. Разом погасли все свечи, мрак сгущался вокруг. Он только и смог прошептать онемевшими губами, пропуская вместе со словами бледные облачка пара: — Отпусти меня, умоляю. Я сделаю всё, что захочешь. Только отпусти меня. Она склонила голову на бок и в горящих глазах промелькнула тень той девочки, имя которой он так старался вспомнить. Но не смог. Промелькнуло — и исчезло. — Я так же тебя просила, — прозвучали два голоса одновременно. Корвас Моран закричал.

***

Стук в дверь внезапно разбудил Мартина. Он вскинул голову, сонно потёр щёку, соображая где находится и который час. — Да. — Мартин прочистил горло и выкрикнул увереннее: — Да, войдите. — Ваше Величество, прошу прощения, что разбудил, но вы просили сообщить сразу, как только что-то произойдёт… Первые бледные лучи рассвета стелились по горным вершинам. Сознание терзали смутные отголоски тревожного сна, но Мартин напрочь забыл, что конкретно его так встревожило. — Говори. Кто-то вернулся? — Клод, — кивнул Грег. — Портал открылся прямо посреди главного зала и он свалился на пол. Точнее то, что вместо него явилось. — Он усмехнулся, но сразу опомнился: — Простите, Мартин! Я имею в виду, он очень… — Пьян, — закончил тот, вставая. — Пойдём посмотрим, что там. Клод сидел на диване, прижимая к голове тряпицу со льдом. Рядом стоял таз, благо, пустой. Клода раскачивало из стороны в сторону, в зубах он сжимал розу. Мартин присел, схватил того за плечи. — Ну, чего-то такого я и ожидал. Клод невнятно простонал в ответ. Оказавшись в руках Мартина, роза переплавилась в стекло, вытянулась и потемнела, обращаясь в посох. Первый из трёх артефактов. Остальные тоже должны скоро вернуться. — А у меня тут ещё есть… — Клод потянулся к карману, но пальцы запутались в складках куртки. — Я сам возьму, — вздохнул Мартин, едва разобрав слова. Это была обгоревшая с одного края бумажка с коротким посланием: «Посылаю тебе подарок, раз уж сам не соизволил явиться. Парень крепкий, если захочет вернуться, отпусти. Жду тебя в Садах, как заскучаешь от смертной жизни.» Хотя никто не смог бы прочитать даэдрический текст, Мартин всё равно бросил записку в огонь. В зал вошли Джоффри и Стеффан, за ними шагал Грег. — Я же приказывал сразу сообщать мне, — обрывок разговора тянулся ещё из коридора. — Разве я мог ослушаться импе… — Взмах руки Джоффри заставил Грега замолчать на полуслове. Мартин нахмурился, но сделал вид, что ничего не услышал. Сейчас помочь Клоду было важнее. — Позорище, — протянул Аркутурс, нависая над Клодом. — Так набраться надо уметь! — Пошёл ты… — Ещё и огрызается на меня! Они усадили безвольное тело Клода удобнее. Запрокинув голову, тот с улыбкой произнёс: — Сады… Действительно сады. А какие там девушки ходят, знали бы вы… — Да, — сказал Мартин. — Охотно верим. Джоффри, возвращайте обереги в зал. Не хватало ещё чтобы кто-нибудь из даэдра решил сюда заявиться. — Понял, Мартин, — кивнул тот и отдал распоряжение одному из Клинков. Дверь распахнулась, да с такой силой, что массивная створка в два человеческих роста ударила по соседней стене. На пороге, в свете рассветного солнца, стояла Явара. Она опустила руку и та безвольно повисла вдоль тела. Мартин вскочил, затем всмотрелся и шагнул вперёд. Джоффри хотел что-то сказать, но запнулся. Даже Клод перестал несвязно бормотать и сощурил глаза. Явара тяжёлой поступью прошла в зал. Шнурок на ботинке развязан и волочится по полу, того и гляди, можно споткнуться и подвернуть ногу. Штанина до колена промокла от крови, куртка распахнута, съехала с одного плеча. По щекам беспрерывно текут слёзы, судя по алым дорожкам, давно. Это была Явара, определённо она, только глаза светились ярким огнём, а на губах играла злорадная ухмылка. — Это же… — первым нарушил молчание Стеффан. — Это Азура, — констатировал Мартин. Глаза Явары всколыхнули воспоминания о сегодняшнем сне. Ещё немного, и удастся за него ухватиться. — Нет, это Явара, — сказал Арктурус. — Это Азура в теле Явары! — начинал раздражаться Мартин. Азура огляделась с таким видом, будто пришла навестить старых друзей и сейчас оценивает, как много изменилось в их доме. — Храм Повелителя Облаков… — Азура закашлялась и сплюнула кровь на пол. — И без оберегов. Какая оплошность, грандмастер! — Только в этой комнате, — с неприязнью отвечал тот. — Дальше тебе не пройти. — Что ты с ней сделала? — вмешался Мартин. — Ничего. Она здесь. — Азура постучала по виску. — Спит крепко. Волновался бы лучше о другом, Дракон. Дракон. Одно слово вытянуло из омута памяти вчерашний сон. Сон в котором она же, Азура, предсказала судьбу. Счастье за миг до конца, единственный септим Явары и судьбу отца, для Бауруса, очевидно. Будто читая его мысли, Азура широко улыбнулась. — Доброе утро. И как спалось? — Это была ты. Вчера ночью. Но как ты вошла? Ни один даэдра не может… — Она. — Азура приложила палец к виску. — Не я. — И чего ты сейчас хочешь? — Я уже получила, что хотела. Смертные такие забавные, я давно не была в чьём-то теле. Мы так славно провели время. Азура вытянула руку, но тело отзывалась неохотно. Движения были рваными и неточными. Из уголка рта по подбородку потекла кровь. — А что это тут у нас? — Она стала разглядывать Розу Сангвина, но в руки не взяла, даже не прикоснулась. — Ах да, у меня тоже есть кое-что. Едва Азура повернулась к Мартину, как Стеффан вытащил из ножен клинок. — Один шаг, даэдра, и я тебя прирежу. — Не трогать её, — скомандовал Мартин. — Явара ничего мне не сделает. — Но сейчас перед нами не она. — Явара. Ничего. Мне. Не сделает, — отчеканил каждое слово Мартин, глядя в глаза Азуре. В этот момент он понял для себя кое-что, простое, что давно вертелось в мыслях. И он скажет об этом Яваре, как только она придёт в себя. — Ты знаешь кто я, но всё ещё видишь её. Один среди всех. «За это она и любит тебя», — пронеслась в голове Мартина вторая часть фразы. «Она не любит меня», — с горечью подумал он. — Забирай, как залог обещания, — Азура протянула раскрытую ладонь, на которой лежала звезда. — Какого обещания? — Моего. Ей. Сбитый с толку Мартин взял кулон из ледяной ладони Явары. — Ну всё, довольно! — прокричал отчего-то молчавший всё это время Джоффри. — Убирайся отсюда. — Я девчонку вам привела, а могла бы бросить где-нибудь на леднике. Вам всем бы спасибо сказать! Слёзы порозовели, смешавшись с кровью. Азура уже не могла говорить свободно, не вытирая губы рукавом через каждые несколько слов. — Азура, отпусти Явару, — не выдержал Мартин. — Ты же убиваешь её! — А добрый дядюшка не хочет сказать несколько слов? — обратилась та к Джоффри. — Только Дракону есть дело? — Я разговариваю с Азурой, а не с Героиней Кватча. — А хочешь, я открою тебе тайну? Ту самую, которой ты мучаешься по ночам из года в год? Ответ да. Сотню и тысячу раз да! — Откуда ты… — Джоффри побледнел. — Я не понимаю, о чём ты говоришь! — О нет, понимаешь. — Азура посмотрела на Мартина. — Я могу рассказать тебе, где они закопали тело твоей матери. И что сделали с братом. Другим, таким же, как и ты. Она расхохоталась с кровавым оскалом, точно безумная. Выплёвывала уже целые сгустки. Мартин сжал губы, делая вид, что ничего из сказанного его не интересует. — Проклятое смертное тело! Вечно вы умираете невовремя! — Азура, умоляю, оставь её! — в отчаянии прошептал Мартин. — Умоляешь? Пусть так. — Азура отошла на середину комнаты и раскинула руки. — Помнишь, что я тебе говорила? А ты мне не поверил. Ну так давай, Дракон. Докажи, что сам хозяин своей судьбы. Лови! Явара закричала. Огненный вихрь покинул её тело, пронёсся по залу и вылетел навстречу солнцу. Мартин бросился вперёд, но не успел. За миг до него Явару поймал Джоффри и их взгляды скрестились над её телом.