Последний Септим

Слепец не видит того, что у него под носом. Я смотрела в тёмный свод потолка пытаясь понять, где нахожусь. Невыносимо яркий свет разбрасывал по стенам тени, тело будто перемололи в жерновах, а затем собрали по кускам, криво и наспех. И всё раскачивается, точно лодка на беспокойных волнах Моря Призраков. Я свесила руку, нащупала край деревяшки — головокружение понемногу улеглось. Я села, но тяжёлую голову потянуло вниз и пришлось придержать её, чтобы вдруг не свалилась с плеч. Щурясь, посмотрела на свет — по сути пару свечей, но их огонь больно бил по глазам. Мартин оторвался от бумаг, глянул так, будто я только что возникла из ниоткуда, и виновато всплеснул руками. — Прости, мне нужно закончить работу. Я тебя разбудил? — Нет, — мой голос прозвучал жалко. — Почему мне так плохо? — Ты просто очень устала. Долгое единение с даэдра изматывает тело. Белизариус сказал, нужно хорошо выспаться. Помнишь что-нибудь? — Немного. И смутно. Это была почти правда. По крайней мере сейчас думать об этом хотелось в последнюю очередь. Ударами в висок дала о себе знать головная боль. Кажется, будто я провела вечность в даэдрическом мороке. — Что у меня с ногой? — Я покрутила перевязанной стопой. Не перелом, но что-то ощутимое. — Клинок отвязался и лезвие вошло в ногу. Ты этого, похоже, и не заметила. Рана неглубокая, заживёт быстро. — А как я вернулась? Глаза понемногу привыкли к свету, но под веки точно сыпанули песка. Я потёрла под глазом, но сделала только хуже. — Азура привела тебя. — Подумав, Мартин исправился: — Точнее, она пришла сюда в твоём теле. — Правда? И как, зрелищно было? — Да уж, — процедил тот. — Трудно забыть. Азура… Последнее, что я помню — звон музыкальной шкатулки в руках, подземную камеру и… Ах да, точно. А ещё ледяную озёрную гладь и своё отражение в ней, уже после. Затем провал и комната Мартина. Я спохватилась. — Подожди, а как я здесь оказалась? Разве я не должна быть в лазарете? — Я принёс тебя. Тебе нужен покой, а не постоянный присмотр. — Но… Если кто-то зайдёт и увидит меня? Кто ещё знает, что я здесь? — Да никто не знает! — вспылил Мартин. — Я сказал, что отнесу тебя в твою комнату. Никто не пойдёт проверять, успокойся уже! Я стиснула зубы и отвернулась. Мало мне его беспечности, так он ещё и вздумал кричать! И ему очень повезло, что сейчас я не могу прикрикнуть в ответ. Уйти тоже, едва ли даже встану с кровати. Мартин откинулся на спинку стула, раздражённо выдохнул. В тишине слышен только стук пальцев по столу. С большим усилием я подтянулась к подушкам, а оттуда к тумбочке. Тяжёлое тело слушаться не хотело. — Что тебе нужно? Я подам, — сказал Мартин, вставая. — Не утруждайся, — буркнула я, дотронувшись кончиками пальцев до кувшина с водой. Мартин откинул мою руку, налил воды и подал стакан. В горле так пересохло, что второй раз я уже не стала с ним спорить. — Не пей так много, можешь… — Он сел на край кровати и махнул на меня рукой. — Ай, ладно. Всё равно не послушаешь. Я залпом осушила стакан и закашлялась. — Ну и что я говорил? — вздохнул Мартин. — Ты не спрашиваешь про артефакт. Значит, помнишь. — Сказала же, что не всё. Договор с Азурой, как же можно забыть! Память о нём впилась в голову гвоздём боли. Какая нелепица — подписать себе же смертный приговор. А что потом? Вечность блуждающего огня? Если уж Азуре так нужна новая придворная, то она могла бы придумать другой способ. Я покосилась на Мартина, радуясь, что тот не может читать мысли. Сказать ему всё равно придётся, но… Как-нибудь потом. В конце концов, время ещё есть. Мартин сжал губы и уже набрал в грудь воздуха, собираясь заговорить. Но в последний момент передумал. — Говори, что хотел? — Я тронула его ногой. — Не сейчас, — качнул головой тот. — Тебе нужно поспать. — Думаешь, потом будет лучше? Я не могу ни крикнуть, ни хлопнуть дверью. Лучшего момента не дождёшься. — Я не хотел тебя обидеть, прости. — Мартин помолчал, раздумывая, что сказать дальше. — Но чего ты так боишься? Я с самого начала не собирался играть с тобой в тайны. Что ж, справедливости ради, я тоже хотела вести совсем другую игру, а получилось… то, что получилось. И кажется, это был совсем не тот разговор, о котором Мартин думал до этого. — Ладно, ты прав, не сейчас… Мартин кивнул, понурил голову. Я отвела взгляд, рассмотрела темноту за окном. Уже ночь? Та же самая или следующая? Сколько же меня не было? Я подалась вперёд, неловко обняла Мартина, холодного, отстранённого. Наверное, было бы лучше, если бы я сейчас встала, сказала пару слов на прощание и ушла. И всем станет легче. Только вот я не хочу его отпускать. И не отпущу, пока могу вот так прижиматься к плечу, понимая, что никто не заботился обо мне больше. Поэтому Мартин заслуживает ответа на свой вопрос, только вот я откровенной быть не привыкла. — Тебе же так неудобно, — сдался Мартин. Его плечи расслабились, он сел у изголовья кровати и потянул меня на себя. Когда я улеглась, коснулся губами моей макушки, выдохнул: — Как же я рад, что ты вернулась. — Ты сердишься на меня, да? — Нет, Яра. Я просто хочу понять. — Храм большой… — Нехотя начала я, обдумывая каждое слово прежде чем сказать. — Не хочу, чтобы об этом шептались по углам. — Не думал, что тебе есть дело до сплетен. — Меня волнуют только такие сплетни. Когда все узнают, ты снова станешь принцем Мартином Септимом. Я буду не Героиней Кватча, а любовницей императора. Пока мы можем держать это в тайне, ты просто Мартин. Позволишь мне такую роскошь до твоей коронации? До коронации. Потому что никакого «после» не будет. — Наверное, ты права, — подумав, ответил Мартин. — Я должен был и сам догадаться. — Ничего ты не должен. Мне следовало всё объяснить. Но, знаешь, легко забыть, что великий маг Мартин не умеет читать мысли! — Да уж. Маг, который, как баран, топчется на одном месте, не в силах разгадать шифр, чтобы спасти мир. Великий, нечего сказать! — Ты всё поймёшь когда придёт время. Азура мне это сказала. — Да? А что ещё она говорила? — Про тебя — ничего. Или я просто не помню. Считай, мы с ней мило выпили чаю и разошлись. Мартин не ответил, и я подняла голову, всматриваясь в его лицо, настолько задумчивое, будто он пытался решить главную загадку мироздания. — Расскажи, как я вернулась в Храм? — Да никак, — оживился Мартин. — Азура в твоём теле чуть не выломала центральную дверь, оценила убранство, наговорила всяких гадостей и ушла. Признайся, это же на самом деле была ты сама? Я никому не расскажу, обещаю. Я шутливо ударила Мартина в грудь, тот наигранно застонал. — Ты ранила меня в самое сердце! — Ничего, переживёшь. А что такого говорила Азура? — Не прикидывайся, что не помнишь… — Он рассмеялся моему новому удару, наверняка слишком слабому, чтобы хоть как-то его почувствовать. — Да понял я, понял! Похоже, Азура открыла Джоффри какую-то тайну. Никто не знает о чём шла речь, но он даже побелел от злости. Ну, а ещё ты просто разговаривала с ним не слишком… уважительно. — Ты что, серьёзно? Хочешь сказать, я нагрубила Джоффри? — Меня распирало от глуповатого смеха, когда я пыталась представить себе эту картину. — Да он же меня просто убьёт! — Ты назвала его «добрым дядюшкой» и сказала, что он должен быть благодарен за то, что ты вернулась в Храм. — Какой кошмар! Мне сейчас лучше не попадаться ему на глаза, да? — Он же понимает, что это говорила Азура. И не думаю, что Джоффри… злопамятен. — Ладно, хорошо. Только Джоффри попал под удар или я ещё кому-то успела испортить настроение? — Нет. Больше никому. Пауза перед тем, как ответить. Слишком длинная для того, чтобы вспомнить. Слишком короткая для простой задумчивости. Я повернулась, смеяться больше не хотелось. — Что она сказала? Мартин, что она тебе сказала? — Почему это должно быть важно? Потому что Азура знает о будущем. Потому что я верю, что она знает. Потому что последнее, что я помню — моё отражение в замёрзшей озёрной глади и её голос. Теперь любое слово может быть важно. — Просто скажи мне. — Ничего такого, о чём следовало бы волноваться, — ответил Мартин, изучая моё лицо внимательным взглядом. — Якобы она знает, где похоронена моя мать. Честно говоря, никогда не думал об этом. Мне не легче от того, что я знаю, где покоится Уриэль. Ну и ещё… Азура сказала, что Клинки убили другого незаконнорождённого принца. Не прямым текстом, но смысл был такой. — Что значит убили? Как они… Что ответил на это Джоффри? — Скажем так, мы сошлись на мнении, что Азура — злобная даэдра, которая просто хочет всех сбить с толку. — Но это же бред! Ты же понимаешь, что… — Я не идиот, Яра, — Мартин был так серьёзен, что все слова казались излишними. — И давай не будем об этом. Хотя бы сейчас. Я положила голову ему на грудь, слушая стук сердца. За что могли убить другого наследника, пусть неузаконенного, но Септима по крови? И почему Джоффри молчит? И сколько ещё таких вот принцев живёт в Тамриэле? — Не забивай себе этим голову, — добавил Мартин, перебирая пальцами мои волосы. — Кто-нибудь ещё вернулся? — спросила я, желая сменить тему. — Клод, за пару минут до тебя. Мертвецки пьян, сейчас в лазарете. Я мысленно ухмыльнулась: выкуси, Роланд! Победа осталась за мной и свидетелей тому наберётся целый Храм. Попробуй, переплюнь такое! — Он принёс артефакт? — Розу Сангвина, да. Посох в сейфе, под защитой. Можешь потом на него посмотреть. Остался ещё один артефакт для ритуала. Мартин был прав, я могла бы и не ходить. Но нет же, обязательно нужно сунуть голову в пекло, чтобы обжечься и понять, как всё это было самонадеянно! Вляпаться в сделку с даэдра — молодец, Героиня Кватча! А что будет, если я откажусь? Азура убьёт меня? Тогда какая разница? Но сначала нужно пожить. И если уж мне уготован печальный конец в этой истории, то я точно собираюсь досмотреть её до конца. А там уже всё решится само собой. Любой исход приемлем. — Хочу спать. — Я прикрыла глаза, обнимая Мартина крепче. — Полежишь со мной немножко? — Ладно, — вздохнул тот. — Но мне нужно закончить работу. — А ещё тебе нужно поспать. Император пример для подданных, забыл? — Не лучший из меня пример для подражания. — Какой есть, — зевнула я, чувствуя, что окончательно проваливаюсь в сон. — Какой император, такая и Империя… В камине плясал огонь, наполняя зал тёплым светом. Он наблюдал за игрой горячих углей, прислушиваясь к возне в коридоре. Боги, неужели они не могут справиться с этой девчонкой? Она ведь даже не маг. Наконец дверь распахнулась, девушку грубо швырнули на стул, сорвали с головы мешок. Её волосы растрепались, обнажая кровавую рану. Мартин поморщился. — Ну я же просил… — Она сама, — ответил Баурус. — Только вывели из камеры, как она начала биться о стену. Ещё немного — и некого было бы допрашивать. — Ты знаешь, кто я? — Мартин выдержал паузу, а когда понял, что ответа не будет, сказал громче: — Я с тобой разговариваю! Девушка подняла голову и от её взгляда внутри похолодело. Никогда раньше он не видел такой ненависти в чьих-то глазах. И безумия. Она определённо была сумасшедшей и совершенно точно знала, кто перед ней. Но продолжала молчать. — Что, ничего не скажешь? — начинал злиться Мартин. — А как же ублюдок, имперский выродок? Ведь так вы меня называете? Скажи только, стоило оно того? Девушка дёрнулась и крепкие руки тут же пригвоздили её обратно к стулу, не позволяя подняться. От неожиданности Мартин шагнул назад и только потом понял, какую ошибку совершил. — Ты боишься, — ухмыльнулась девушка. — И бояться тебе всю жизнь. А нас много. Прячься за спинами своих прихлебателей, но не забывай, что половина из них на нашей стороне. Мой бог милостив ко мне, а что можно сказать о ваших? — Пустая бравада, — рассмеялся Роланд, но хватку не ослаблял. — Может ты и права, — ответил Мартин. — Как тебя зовут? — Я дочь Рассвета. — Правда? А как по мне, ты дочь нордов. Ладно, дитя Рассвета, мои боги может и не так великодушны, как Дагон, не обещают мне Рая и новой жизни, вот только твой муж хлебнул яду, когда понял, что бежать уже некуда. А ты не успела, да? И кто после этого трус? Моим Клинкам хотя бы хватает мужества встретить смерть достойно. — Да пошёл ты… — Теперь послушай. Ты рассказываешь мне о вашей сети, а я делаю твою казнь быстрой и безболезненной. Смерть с раной от уха до уха может быть очень долгой. — Ты можешь убить меня, но не нашу идею, не свободную жизнь без гнёта Септимов. Оглянись вокруг, идиот! Рассвет разгорается, Мартин! Выплюнув последнее слово, девушка вскинула руку и воткнула в горло толстую иглу. Пара мгновений и бездыханное тело обмякло в руках Клинков. Баурус выругался. — А я говорил! Говорил, что это плохая идея! Под пытками она бы раскололась, даже её муженёк этого боялся. — Я же её обыскивал, — растерянно повторял Роланд. — Мартин, клянусь, я вытряхнул всё, что у неё было! Откуда это вообще взялось? — Они мешки с ядом за щекой таскают, что уж говорить о такой мелочи. — И мы снова проиграли, — выдохнул Мартин, прикрыв глаза. — Они все умирают на своих условиях, ни одной публичной казни. Внесите в рапорт… — Смерть во время допроса, — заученно отозвался Баурус, — помню. Мы столько их выслеживали… — А ведь у неё эта игла с самого начала была, — сказал Роланд. — Почему не использовала? Чего ждала? — Может, хотела лично встретиться со своим врагом? Проклясть перед смертью или… Кхм, извини, Мартин. — Как её звали? — Мартин присел рядом с телом, заглянул в остекленевшие глаза. — Хайела Моран. По крайней мере по тем бумагам, что мы нашли в их доме. Но ты же знаешь как они меняют имена… Мартин вздрогнул и открыл глаза. Оплавившиеся свечи ещё размазывали по стенам свет, за окном чёрный провал ночи. Он всё же уснул, убаюканный тихим дыханием Явары, и ему просто приснился плохой сон. Всего лишь какофония тревожных образов, пережитых за последние дни, — никакого озарения или пророчества. Всем снятся дурные сны. Мартин провёл рукой по лицу, стирая остатки дрёмы. Как бы то ни было, спать он сегодня не будет, это уж точно. Это же надо было такое придумать! Подождав, пока уляжется в груди бешеный стук сердца, Мартин осторожно высвободился из объятий Явары. Та спала так крепко, что даже открытие Врат Обливиона прямо посреди этой комнаты не смогло бы её разбудить. Укрыв Явару одеялом, Мартин налил воды, подвинул стакан к краю тумбочки и вернулся за стол. Вопросов оставалось много, а время утекало. Сон не входит в список приоритета, и вовсе не потому, что мысль о нём вызывает тревогу. В конце концов, не может ведь даэдра заставить смотреть видения. Они либо есть, либо их нет — а за все годы жизни он точно не видел ни одного подобного сна! По крайней мере так Мартин себя успокаивал.

***

Когда я проснулась, Мартина уже не было, а комнату заливало полуденное солнце. Потянувшись, я покрутила рукой, растёрла шею и поняла, что чувствую себя просто прекрасно. Ни ломоты, ни сонливости, ни припухших век — ничего, кроме безумного голода. Я наскоро оделась, попутно жадно глотая воду, опасаясь, что иначе пустой желудок просто прилипнет к позвоночнику. Взгляд задержался на записях Мартина — листы ворохом разбросаны по столу, по полу, налеплены на стену. «Суть Мундуса — жизнь Тамриэля»? Что это ещё должно означать? Надо будет расспросить его… Но сначала о делах насущных. Коридоры Храма молчали, по пути в кухни мне не повстречалось ни одного человека, только сквозняк прогуливался из стороны в сторону. Полупустая обитель — хоть сейчас нападай, не прогадаешь! Мясной пирог, тушеная курица, горшочек с овощами, свежевыпеченный хлеб, огромная кастрюля супа — Раджан точно не выходил из кухни по меньшей мере неделю, иначе бы знал, что всё это просто некому съесть! На его счастье, пришла я, готовая проглотить не пережёвывая. — Рад, что тебе лучше. Я всегда говорил, что хороший аппетит — верный признак здоровья. Раджан вошёл как раз в тот момент когда я, съев пару ложек супа и миску овощного рагу, вгрызлась в куриную ножку. — А фто? Фсё вафно… — Я проглотила большой кусок и заговорила снова: — Всё равно больше некому это есть. — Милостивые боги! Да ешь сколько угодно, я же не отнимаю. — Раджан отрезал ломоть хлеба и протянул мне: — На вот, хоть закуси. — Ага, спасибо. Ну и что у вас тут было интересного? — Ничего, кроме тебя и Клода. Бедняга так и не протрезвел, Белизариус уже извёл на него половину моих запасов сладкого эля, мяты и мёда. С каких это пор похмелье у нас лечат чаем? Я взяла в зубы помидор и повертела в руках нож, примеряясь к пирогу. — Когда я был моложе, мы жевали листья белладонны, и то, если совсем уж припёрло! В те времена похмельем мало кто болел, народ был выносливее, не то что сейчас. Разве ж это всё воины? Настоящий мужчина должен кружку драконьего вина залпом выпить и не пошатнуться! А с этих юнцов чего взять-то? Мальчишки, и только. — Можно было добавить больше зелени, — заключила я, ковыряя начинку пирога. — И, возможно, подольше в печи подержать. — Что ты говоришь? — Посмотри, вот тут, сверху, не до конца пропеклось. Раджан моргнул пару раз, соображая, и насупился, точно я одной фразой оскорбила весь его род до йокуданцких предков. — Вижу, ты уже совсем здорова. Так что давай, топай отсюда, не мешай мне работать! — Но ты же ничем не занят! Раджан подталкивал меня к двери, а я пыталась прихватить с собой яблоко, или морковку, или кусок сыра — хоть что-нибудь! — Давай-давай. Иначе я не поленюсь, достану розги. И не посмотрю на твой статус — ты мне в конце концов во внучки годишься! — Во внучки? А я думала в дочери. — И не подлизывайся! Обед по расписанию, как и у всех! Он захлопнул дверь и щёлкнул задвижкой. Я рассмеялась и откусила булку, до какой успела дотянуться. Хотя бы брюзжание Раджана остаётся неизменным. Во дворе людей было побольше, в основном стучали тренировочные мечи, да фыркали лошади. Я схватилась за голову: мой Живчик остался совсем один в непонятно каком лесу! Совсем уже память отшибло, раз я только сейчас об этом подумала. — Эй, великая Героиня! — Арктурус сбежал по лестнице и обнял меня за плечи, едва не свалив с ног. — Рад снова видеть тебя нормальной. Ты как? Не собираешься больше метать искры из глаз? Тебе это конечно к лицу, но ты здорово нас напугала. — Посмотрю на ваше поведение. Ты же видел, как я страшна в гневе, так что лучше меня не злить. Стеффан у себя? Нужно чтобы кто-то забрал Живчика… От мысли о святилище Азуры по телу пробежал холодок. Нет уж, сама я туда не сунусь, мало ли что. — Так поехали ведь уже, — сказал Арктурус. — Ещё вчера. Стеффан сам же и отдал приказ. Или Джоффри, я уже не помню. — О, правда? Как мило с его стороны… И подозрительно, особенно после всего, что я ему наговорила. Джоффри и правда не злопамятен? Что-то я сомневаюсь. — Были какие-то вести из Санкр Тора? — Не-а. Но я думаю, они уже на полпути сюда. Чтобы наш Сайрус да и не справился? Скорее уж в небе появится Дагон и откусит вон ту башню. Эгей, вот ты где, бандит! — Арктурус схватил пробегающего мимо Генрика и поднял на руки, притворно кряхтя. — Ты просто пушистый бочонок! Тебя и не поднять. — Ты сам его и раскормил. — Раскормил, раскормил, — улюлюкал тот, поглаживая кота между ушами. — Я вообще шёл в лазарет к нашему болезному. Ты со мной? — Как он? — Трезвеет, — качнул головой Арктурус, отпуская Генрика. Тот потрусил по снегу в сторону кухни. — Ты бы слышала, какую он чушь молол. — Ну ты не позволишь ему этого забыть? — усмехнулась я. — Обижаешь! Не для того я землю топчу, чтобы упускать такой момент. Со стены донёсся громогласный приказ открыть ворота, и мы, не сговариваясь, замерли в ожидании. Большой отряд не мог бы двигаться так тихо, а значит, вернулся кто-то из искателей артефактов. Серая лошадь Роланда замерла, едва переступив через ворота. Сам он сгорбленной фигурой сидел в седле, в плече торчала рукоять меча, куртка залита кровью. Стоило лошади остановиться, как Роланд кубарем свалился на землю. Тут же вокруг собралась толпа, послали за Белизариусом. — Что ж, — подал голос Арктурус, — теперь мы идём к Клоду и Роланду. Ты как себя чувствуешь? — Я в порядке. Кто-то же должен быть. Роланда перенесли в лазарет. Осмотрев его, Белизариус сделал вывод, что рана не смертельная, его просто замучили. Как и меня Азура, спасибо, хоть клинком не проткнула. — Я помогу? Скажи только что нужно делать. — Ладно, — стиснув зубы, Белизариус кивнул. Он терпеть не мог принимать помощь и я его отлично в этом понимала. — Женские руки мне сейчас не помешают. Остальные вон отсюда. Мне дали ножницы, приказав разрезать куртку вокруг раны. Пальцы сразу испачкались в крови, за тёмным пятном и не разглядеть ничего. — Я буду у Клода, — Арктурус указал себе за спину. — Лучше позови Мартина, сделай хоть что-то полезное, — рявкнул Белизариус. — Позвали уже. — Мартин мельком посмотрел на меня и снова сосредоточился на Роланде: — Что тут у нас? А, ну конечно. Не было же другого способа отдать ему Клинок! — Хочешь сказать, это артефакт? — Эбонитовый Клинок Мефалы. Интересно будет послушать его историю. — При всём уважении, Мартин, занимайтесь вашими императорскими делами, а я буду заниматься своими, — вклинился Белизариус. — Да, конечно. Мартин отошёл в сторону, чтобы не мешать. В проёме иногда появлялась голова Арктуруса и тут же исчезала, опасаясь гнева Белизариуса. Я по кусочкам срезала рукав куртки, затем рубашки. Белизариус обложил рану мокрой тканью и в комнате запахло мятным морозником. — Возьмись здесь и здесь. И держи так, будто от этого зависит твоя жизнь, а не его, поняла? Белизариус вытягивал клинок медленно, по миллиметру. Будь Роланд в сознании, точно умер от боли. По крайней мере я, наверное, умерла бы. Но когда до конца лезвия оставалось совсем немного, Роланд распахнул глаза и гортанно завыл. Белизариус одним движением локтя пригвоздил его обратно к койке. — Ещё раз дёрнешься и останешься без руки, в прямом смысле. Ты знаешь, что я не люблю шутить. Явара, подай жгут. Да быстрее же! Скручивать ткань пришлось самой, причём зубами с одной стороны и окровавленными пальцами с другой. Роланд мотнул головой. — Ты мне здесь ещё выпендриваться будешь? Откусишь себе язык — нечем будет двор мести. Одноруких думаешь оставляют в Клинках? На этот раз Роланд послушался и теперь глухо кричал сквозь плотную ткань. Открытую рану пришлось зажимать двумя руками, но кровь всё равно просачивалась сквозь пальцы. — Это ваше, — Белизариус протянул Мартину изогнутый клинок, похожий на акавирскую катану. — Возьмите что-нибудь вон в том ящике, там ненужное. — Это точно артефакт Мефалы? — резкий голос Джоффри заставил вздрогнуть. Сколько он уже так простоял за моей спиной? — Точно. — Мартин вытер лезвие от крови, присмотрелся к гравировке. — Мефала не упустила случай посмеяться над нами. — Дальше я сам, спасибо, — Белизариус осторожно убрал мои руки и обратился к Роланду: — Я ещё не закончил, не надейся. — Здравствуй, Явара, — ответил Джоффри на мой взгляд. — Как ты? — Лучше, чем остальные. Я чувствовала себя неловко. Наверное, следовало бы извиниться или сказать что-то, но с другой стороны, что взять с даэдра? Я вообще ничего не помню, с чего мне стыдиться? — Хорошо. — Джоффри повернулся к Мартину, сразу утратив ко мне интерес. — У нас три артефакта, достаточно для ритуала. Хотя бы с этим мы справились. — У сейфа уже пора караул выстраивать, — отозвался Мартин. — Я ещё хотел обсудить кое-что… Я вытерла руки и посмотрела на Роланда. Он тяжело дышал, сжимая зубами жгут ткани, лицо побагровело, волосы взмокли. Белизариус разматывал катушку какой-то белой плотной нити, отмерил нужную длину. — Это розовая вода? — Я поднесла к глазам бутылёк. — Она самая. — Белизариус вздохнул, понимая намёк. — Можешь использовать, если охота этим заниматься. Гораздо больше мне не хотелось оставаться в коридоре с Джоффри. Я развела жидкость водой, намочила губку и промокнула пот со лба Роланда. Тот посмотрел на меня и прикрыл глаза. Едва ли он вообще понимал, что происходит. — Разговаривать сейчас с ним нет смысла? — спросил Мартин. — Никакого. — Белизариус примеривался иглой к ране и кивнул на меня. — Её может только и запомнит. Хотя сомневаюсь. Мартин вышел, окинув меня взглядом напоследок. Из задумчивости вывел голос Белизариуса: — Раз уж ты осталась, тогда помогай. Когда он снова начнёт вырываться, постарайся удержать его на месте. У тебя вряд ли получится, но можешь попробовать. Роланд вертелся недолго, вскоре снова потеряв сознание, и Белизариус смог спокойно зашить и перевязать рану. А вот жгут из намертво сведённых челюстей мы вырвали с трудом. Когда всё закончилось, я всё же навестила Клода, тот сидел в своей постели, медленно потягивая чай, и смотрел в одну точку. Арктуруса с ним уже не было. — Ну что, будут рассказы для внуков? — усмехнулась я. Клод посмотрел на меня и затряс головой. Кружка в руках задрожала, расплёскивая чай. — Хоть ты не начинай, — запинаясь проговорил он. — Да брось, побывать в угодьях Сангвина это же весело. — Обхохочешься. — Клод трясущейся рукой поднёс чашку к виску и закрыл глаза. — Я скоро выплюну свой желудок. — Белизариус сказал, ещё пару дней и с тобой всё будет в порядке. — Пару дней! — Клод совсем по-детски захныкал и подался вперёд, утыкаясь лбом в моё плечо. — Напиши за меня завещание, а лучше сразу убей! — Ну перестань, — я похлопала его по спине. — Ещё на коронации Мартина выпьем. — Ни за что! Я никогда больше не буду пить, клянусь сердцем Дибеллы! — Да, было бы сказано. Оставив Клода предаваться своим горестям и обещаниям, я поднялась наверх. Закатное солнце раскрасило небо ярко-красным, предвещая мороз. Света было достаточно и Мартин ещё не зажёг свечи. Он вообще не занимался своими бумагами, все исписанные листы так и лежали нетронутыми с утра. Откинувшись на стуле, Мартин разглядывал перекрестья потолка, размышляя. Я села на кровать, оперлась локтем на изголовье и положила голову на руку. Какое-то время мы сидели в молчании. — Сегодня мне пришло занимательное донесение, — неторопливо проговорил Мартин и подвинул к краю стола свиток со сломанной печатью. Я потянулась, подошла и уже собралась взять бумагу, но Мартин не отпустил краешек письма, продолжая прижимать к столу. Он поднял на меня взгляд и добавил: — Из Анвила. Я отдёрнула руку прежде, чем успела подумать. Нетрудно догадаться, о ком пойдёт речь. Боги, ну что там ещё? Неужели жалоба на Азуру? — Не хочешь прочитать? — Мартин снова откинулся на спинку стула. Досадливо сжав губы, я покачала головой. В комнате ощутимо похолодало и я потёрла плечи, стараясь не столкнуться с Мартином взглядом. — Хорошо, тогда я расскажу. Мне ведь не нужно произносить имя, так? — Дождавшись моего кивка Мартин продолжил: — Позапрошлой ночью он был найден мёртвым в своей камере. Повесился на серебряной цепи. — Что? — вскинула голову я, позабыв обо всех терзаниях. — Никто ничего не видел, не слышал и не знает. На теле ни одной раны, ни капли крови не пролилось. Просто цепь, взявшаяся из ниоткуда, — констатировал Мартин сухие факты. — Есть что сказать? — Я его не убивала. Клянусь, Мартин, я… — Та-ак, — протянул тот, вставая. — Давай-ка начнём сначала. Яра, нельзя просто так пустить даэдра в своё тело. Для этого нужен договор с условиями от обеих сторон. Теперь я знаю твоё, — мимоходом взглянув на письмо, Мартин горько усмехнулся и это больно резануло по сердцу. — Моего обещания было недостаточно. Месть оказалась сильнее. — Всё было не так. Я не знала, что он будет последней целью. — Уже не важно. И что Азура потребовала взамен? — Веришь или нет, но я не помню. — Ты не можешь не помнить, — тяжко вздохнул Мартин. — Даже когда даэдра забирают память, договор — последнее, что остаётся. — Ну а я не помню, ясно? — Как ты получила Звезду? — гнул своё он. — Если она входила в договор, то желание Азуры должно быть безумным, чтобы уравновесить чашу весов. — Сказала же, что ничего не помню! — Я сжала кулак, больно впиваясь ногтями в кожу, чтобы хоть как-то сдержать злость. Не хватало ещё нам здесь разругаться до битья посуды. — Хватит, Яра. Я не тот, кого ты можешь одурачить. — Да ты вообще слушаешь? Я его не убивала! Да он мне сто лет не нужен, я даже не знала, что… — Почему ты опять мне врёшь? — тихо спросил Мартин. — Что ещё я должен сделать, чтобы заслужить твою честность? Глотнув воздуха, я отвернулась. Вдох получился прерывистым, на глаза навернулись слёзы. — Почему ты не хочешь мне доверять? Мартин мягко, снисходительно усмехнулся. Я почувствовала себя последней дрянью. Сама вру ему в глаза и при этом говорю о доверии. И он понимает это даже лучше меня. Не было сил больше здесь находиться. Махнув рукой, я почти бегом направилась к двери, пытаясь скрыться даже не от Мартина, а от самой себя. Впереди коридор, дальше лестница, зал и улица. Мне нужно подумать, просто немного побыть одной, уйти от этого всезнающего взгляда. Разве многого прошу? Остановить себя стоило большого усилия. Побегом проблему не решишь, ни одну из них. Нельзя вечно прятаться. — Я не знала, чего хочет Азура, — прозвенел в тишине мой голос, балансируя на грани слёз. — Она сказала, что он был поклонником Молага Бала, совершал ритуалы и за это должен понести наказание. Но я не хотела его видеть. И я его не убивала, знала, что нельзя. Азура что-то делала с его головой, не помню толком. Смерть — это просто, а суд был бы лучшим исходом. Цепь оставила как напоминание. Пожалуйста, поверь мне. Мартин молчал, а мне было слишком страшно оборачиваться. — И никакая это не месть. Мартин, я была в склепе моих родителей, поговорила с братом, спасла подругу, которая не раз помогала мне. Вот в чём была часть сделки. Набравшись храбрости, я посмотрела на Мартина. Тот устало глянул в ответ. — И Звездой Азуры мы скрепили наш договор, — закончила я. — А, вот оно что, — наконец обронил Мартин. — Я верю тебе, Яра. Я всегда тебе верю. Слишком невыносимо было держать его взгляд, и я опустила голову, шаркнула носком сапога по полу. Нельзя больше молчать. Он правда достоин лучшего к себе отношения. — Я помню, что обещала Азуре. Но не могу сказать. Пожалуйста, не заставляй меня. — Не буду. — Мартин шагнул ко мне, погладил по щеке. — Я же знаю, что ты ничего не сделаешь, пока сама не захочешь. — Ты ведь тоже что-то от меня скрываешь. Я была в этой комнате, в ту ночь, с Азурой. Помню как ты уснул, а дальше провал. Арктурус рассказал, ты говорил с ней так, будто вы уже встречались. — Я вскинула руку, заметив, что он собирается что-то сказать. — Не говори. Ты молчишь, потому что считаешь это нужным. Я тоже верю тебе, Мартин. Теперь он выглядел так, будто ему тяжело находиться рядом со мной. Похоже я, сама того не желая, задела что-то болезненное в его душе. — Ты права, — сдался Мартин. — Не обо всём мы хотим рассказывать. Скажи только, я могу помочь? — Может быть, но не сейчас. Это не касается ни тебя, ни Империи, только меня. Я всё расскажу, но потом, хорошо? — Как посчитаешь нужным. Я же не дознаватель, чтобы выпытывать твои тайны. Я обняла его, спрятала лицо на груди и только сейчас поняла, как же сильно скучала. Мы будто не виделись несколько месяцев, а не дней. — Просто знай, что я хочу помочь. Всегда, что бы это ни было. — Почему? — Зачем-то спросила я и не рассчитывала на ответ. Мне просто нравилось слушать его голос. — Потому что я люблю тебя, — усмехнулся Мартин. — Ты — что? — я подняла голову, уверенная, что ослышалась. Некоторые вещи просто не должны быть сказаны по определению. — Я люблю тебя, — повторил он. Я покачала головой, будто это могло заставить его передумать. Вдох замер в груди, затеплился, не в силах обратиться в слова. — Я… — Тише, не надо. Я сказал это, потому что хотел. Ты ничего мне не должна. По-настоящему растерявшись, я не знала, куда деть взгляд, как ответить, что думать. Единственным достойным выходом казалось снова спрятаться, прислонившись лбом к его плечу. Странно понимать, что меня любят. Меня, а не кого-то другого! Но за что, почему? Я ведь совсем не тот человек, которого следовало бы любить. Но душа выворачивалась наизнанку приятной болью в такт грохоту сердца. Глаза защипало, я зажмурилась, но не смогла сдержать слёзы. — Яра, последнее, что я хотел, так это чтобы ты плакала, — вздохнул Мартин и взял меня за подбородок. — Посмотри на меня. Я мотнула головой, вырываясь, и обняла его ещё крепче. — Ну хорошо, не смотри. Что я, не знаю как выглядят слёзы? — Прости… — Быстро вытерев мокрые щёки, я снова посмотрела на Мартина. — Но за что? Почему я? Но Мартин только пожал плечом, беспечно и с ухмылкой на губах, как будто что-то скрывает. Я стёрла эту ухмылку поцелуем. — Спасибо… — Мы выберемся из этой истории, обязательно выберемся, — шептал Мартин в ответ. — И будем вместе, я обещаю. — Я тебе верю. И в тот момент действительно хотелось верить, несмотря ни на что.

***

— Нет, нет, уйди! Это не можешь быть ты, я всё ещё сплю! Вы тоже её видите? — Это абсолютно точно я, Роланд! — Подтверждаю, это Явара, — кивнул Арктурус. — И мы с тобой проиграли, дружище, — протянул Клод, пялясь в дно своей кружки. — Но артефакт ты не привезла, да? Скажи, что не привезла! Ты покричала под святилищем, а Азура тебя просто не приняла, так? В таком случае пари проиграно! — Даже если бы и так, я пришла на пару минут позже Клода. Этот пункт нужно было оговаривать, милый! — А она принесла Звезду Азуры, — вставил Арктурус. — Я сам видел. Такое блистательное возвращение трудно забыть. Клод, ты помнишь? — Я уже ничего не помню. — Кружка ударила дном о стол в окончание его словам. — Молчи, предатель! — Роланд подался вперёд и поморщился от боли. — Зато у меня боевая рана. Я между прочим сражался с даэдра. — Ага. Рассказывай, — фыркнула я. — Эй вы, говорливые, — раздался издалека весёлый голос Кайлы. — Принесите чаю, всё равно без дела сидите! — Если ещё хоть кто-нибудь скажет про чай, клянусь, я убью его, — прошептал Клод. Кайла вернулась на следующий день после Роланда. Привезла щит необычной формы, который тут же был очищен огнём, а она сама отправлена в лазарет под присмотр Белизариуса. На здоровье Кайла не жаловалась, но все знали, что с Периайтом лучше не шутить. Теперь ей предстояло месяц отлёживаться на отдельной койке в конце коридора и разговаривать через перегородку. Мы посчитали на считалочку, кому идти к Кайле. Выпал Роланд, но он только пошевелил пальцами больной руки, победно глядя на нас. Следующим был Арктурус. Изобразив на лице великую тяжбу, он поплёлся по коридору, повторяя, какие мы ужасные друзья и как мы будем тосковать, когда он скончается от неизвестной болезни. Его причитания прервал раскат рога с улицы. — Ну наконец-то! — воскликнул Клод, будто только этого и ждал. — Что за звук? Какой-то знакомый. — Сайрус, — скучающе пояснил Роланд. — Что, до сих пор не запомнила? — Он проводил взглядом Клода и откинулся на подушку. — Да, давайте, бросайте меня здесь одного! Встречайте своих героев, а до меня нет никому дела! — Хватит ныть! — крикнула Кайла. — Не один остаёшься! Я задержалась, разглядывая Роланда. Может ли он быть предателем, устроить заговор по указке Мефалы? Она сказала, что не стала бы помогать Дагону, только вот историй о лжи даэдра наберётся целая библиотека. — Ещё поболтаем, да? — прищурился он, весело и хитро одновременно. — Да, — ответила я. — Поболтаем. Толпа во дворе радовала глаз. Мелькали знакомые лица, наперебой рассказывая друг другу о событиях в подземелье. Но я никак не могла найти никого из близких мне людей. Возможно, идея пробираться через такое скопление народа была не самой удачной. — А вот и ты! — Джена как всегда сгребла меня в охапку, едва не задушив в объятьях, и помахала в толпу: — Я её нашла! Нашла! — Ну что, Героиня, скучала без нас? Признайся, что это было самое унылое путешествие в твоей жизни! Баурус приобнял меня за плечи, потрепал по руке. Не успела я ответить, как перед носом возник Сайрус и одним движением притянул к себе. Я настолько опешила, что даже не сразу обняла его в ответ. Что это вдруг на него нашло? — Это же была ты? — прошептал Сайрус мне на ухо. — С чего ты взял? — ответила я, прекрасно понимая, о чём он. Сайрус так же резко отпустил меня и, обходя, похлопал по спине, произнося громче: — Да-да, я тоже рад, что ты в порядке. — Ну… Хорошо, — пожала плечами я, проводив его взглядом. — А вы двое, что расскажете? — Привезли какую-то рухлядь, — ответил Баурус. — Надеюсь, Мартин сможет выцепить оттуда что-то полезное. — То есть, доспехи Талоса действительно существуют? И вы привезли их сюда? Настоящие? — Ну да. Он же был человеком, не могло совсем ничего не остаться. — А как у вас дела? Кто-то вернулся? — заговорила Джена как раз в тот момент, когда я собиралась вежливо напомнить, что Талос, вообще-то, не просто человек. — Четверо из шести и почти все в лазарете. Клод с похмельем, Роланд и раздробленным плечом и Кайла так, на всякий случай. А я чуть не поругалась с Джоффри, хоть и не помню этого. Доспехи Талоса — в голове не укладывается! Даже не знаю, в какой из фактов труднее поверить: в то, что они существуют или что всё это время реликвия пролежала в катакомбах среди пыли и мертвецов. А как Мартин собирается соскребать с них кровь вовсе осталось загадкой. — Ну не скромничай! — Возникший рядом Арктурус заставил вздрогнуть от неожиданности. — Вы бы это видели! Залетает в Храм, глаза — вот такие! И горят ярче солнца. Думал, сейчас нас всех тут изжарит на месте. — Почему всех? — невинно отозвалась я. — Только самых болтливых, вроде тебя. — Она ещё и с Джоффри разговаривала так, будто они старая, давно женатая парочка. Если бы не Мартин, так бы и продолжала стрелять молниями или что там обычно делают. — Он просто чуть-чуть пригрозил, и Азура в страхе сбежала. — Да, всё так и было, — со знанием дела кивнул Арктурус. — Это хоть веселее, чем у Клода. Тот и может теперь только ныть, да плеваться чаем. Баурус и Джена переглянулись. Если они что-то и поняли, то явно не до конца. — А что с Роландом? — попыталась разобраться Джена. — Ничего интересного, — махнул рукой Арктурус. — Привёз на своём горбу лошадь, только и всего. — Да нет же, он свалился уже здесь, за воротами, — поправила я. — Я почти так и сказал. Ну, ещё он привёз в плече какой-то меч Мефалы. Показуха, как по мне. — Арктурус шутливо пнул меня локтем. — Не то что у некоторых, да? Баурус собирался что-то сказать, но осёкся, когда Джоффри у ворот Храма скомандовал что-то Сайрусу и тот, отдав честь, взялся собирать командиров. — Конечно, не может же собрание подождать, — устало вздохнул он. — Вы идёте? — Я с вами, — ответил Арктурус. — Хочу послушать, что творится за этими стенами. Явара? — Нет, я… Мне нужно в архивы. Мартин попросил поискать кое-что. Но вы же потом всё расскажете, да? На самом деле ничего Мартин не просил. Мне просто подумалось, что это отличный момент для разговора с Роландом. Храм снова затих, полнился только зал собраний, где чеканили донесения уставшие голоса воинов. В лазарете никого не было, за исключением тех, кто не мог уйти. — Как быстро летит время, а? — усмехнулся Роланд, когда я вошла. Он свесил ноги с кровати и, хватаясь за всё подряд, медленно поднялся. — Эй, Кайла, мы пойдём погуляем, тут ужасно душно. — Кто это «мы»? — раздалось из другого конца коридора. — Он со мной, — ответила я. — Передай Белизариусу, если спросит. — Ладно, — протянул голос. — Эти вояки привезли доспехи? Ну хоть на что-то они способны! — Помоги-ка мне, не стой просто так! Опираясь здоровой рукой на моё плечо, Роланд поковылял прочь из лазарета. Мы прошли через гостевую и малый зал в дальний коридор, где и в обычное-то время почти никого не встретишь, а проходящий мимо любопытный нос будет слышен издали. Такое чувство, что это Роланд хотел со мной поговорить, а не наоборот. — Мне кажется, ты придуриваешься, — сказала я, попытавшись стряхнуть его руку. — У тебя больное плечо, а не ноги. — Боль, вообще-то, отдаёт в бок, поэтому… — Всё, хватит. — Я отпихнула Роланда. Тот, впрочем, стоял ровно, несмотря на свои слова. И правда придуривался, гадёныш. — Рассказывай, что за дела у тебя с Мефалой? — Так ты об этом хотела поболтать? А я уж подумал, будешь признаваться в тайной любви. Уже и ответ придумал, а ты… — Не дури, Роланд, у меня нет на это настроения. Отвечай на вопрос. — А если не отвечу, что будет? Я выхватила кинжал, схватила Роланда за здоровое плечо, толкнула спиной к стене и приставила лезвие к горлу. Никакого сопротивления. Нападать на раненого, конечно, нехорошо, но в честном бою у меня мало шансов. — Какая скука, Явара, — закатил глаза он. — Что ты обещал Мефале? — повторила я. — Ты мне скажи. Ты ведь тоже её видела. — Докажи. Роланд дёрнул больной рукой и сощурился от боли. Я почувствовала шеей холодную сталь. — Ну давай. Посмотрим, сколько ты продержишься. — Рука может дрогнуть в любой момент и этот клинок пропорет вену на твоей чудной шее. Будет больно и много крови, я поплачусь на плече Джоффри — несчастный случай! Какая трагедия! — Неубедительно. Только время тратишь. — Правда? А я так старался. — Артефакт не достаётся просто так, что у тебя за сделка с Мефалой? — А у тебя с Азурой? — ухмыльнулся Роланд. — Азура не повелевает предательством и обманом. — А Мефала сказала тебе, что не станет помогать Дагону. Я прижала лезвие посильнее и отпрянула. Опустив руку, Роланд с облегчением выдохнул. — Да, спасибо, так гораздо лучше. Так на чём мы… Ударом ноги я выбила у него кинжал и снова припёрла к стене. — Да что ж такое-то! — шипел Роланд сквозь зубы. — Это было больно вообще-то! — Если хватает сил угрожать, то и это переживёшь. Говори, не испытывай моё терпение. — А если я скажу, что нет никакой сделки, ты мне поверишь? — Нет. — Я повернула клинок остриём, раздумывая, какого размера царапину оставить на память. — Хорошо, ладно! Сделка есть, но она не касается ни ордена, ни Мартина, никого вообще! Я, знаешь ли, тоже не хочу жить в кошмарном мире Обливиона. — И почему я должна тебе верить? — Может быть, у него бы и получилось меня убедить, если бы я сама совсем недавно не говорила почти то же самое. — Не глупи, Явара. Ты же умная девчонка. По-твоему, я похож на того, кто станет предавать клятвы ордена ради служения даэдра? Нет, не похож. Но я ни за что не скажу ему об этом, вот ещё! — Да кто бы знал, что ты будешь так преданна… — проговорил Роланд, глядя мне в глаза. — Это похвально, правда. Ладно, хочешь, я расскажу, что обещал Мефале? Только отпусти меня, куда я с такой рукой сбегу! Поколебавшись, я всё-таки шагнула назад, но кинжал не спрятала. С ним спокойнее. — Я слушаю. И лучше бы тебе рассказать обо всём побыстрее. — Вот же… — Роланд нервно поправил рубашку. — Заманила меня в безлюдный коридор, приставила клинок к горлу, угрожает… — И очень легко могу повторить всё это снова. — Что бы ты сказала, не будь я в таком положении? — зыркнул исподлобья тот. — Мефала показала мне нити судьбы. Переплетения жизней в прошлом и будущем. Там много забавного. Потом сказала, что видела тебя. Ты ей, кстати, понравилась. — Не дождавшись от меня ответа, Роланд продолжил: — Мне нужно убить генерала Тарбороса Мида, якобы это как-то повлияет на его сына. У него нить судьбы… Как это она сказала? «Необычайно любопытная» или что-то вроде того. — Кто это такой? — Понятия не имею! — рассмеялся Роланд. — В этом и смысл. Как я понял, сидит он где-то высоко в Имперском городе. Я уже попросил у Джоффри временное отстранение. Наплёл всякого, мол, устал от путешествия к даэдра, хочу восстановить плечо, да и брата давно не видел… Чуши всякой наговорил. Теперь ты мне веришь? Я верила или, по крайней мере, очень хотела верить. Роланда отпустили к Мефале не просто так, значит, доверяли. Думаю, даже ей не хотелось бы победы Дагона. — А, не важно, — бросил тот. — Я всё равно скоро уеду и заберу с собой все подозрения. — Кто знает, не поднимешь ли ты восстание в Имперском городе? — сказала я чисто из вредности, чтобы позлить его. — Не подкидывай мне идеи. А что обещала Азуре ты? Вопрос упал в тишину. Поймав испытующий взгляд Роланда, я покачала головой и отвернулась. Он не настаивал, даже не произнёс ни слова, а я поняла, что безумно хочу рассказать. Поделиться хоть с кем-нибудь, иначе голова лопнет от этой тайны. — Мне нужно пойти в Рай Каморана и забрать Амулет Королей, — тихо ответила я. Теперь, когда слова сказаны, их будто высекли в камне, подарив вес и реальность. Но на душе стало чуточку легче. — Вот как. Сочувствую, — серьёзно сказал Роланд, — правда. У даэдра свои игры. Как планируешь провернуть это? Ни Джоффри, ни Мартин тебя не отпустят. — Понятия не имею. Залезу в доспехи Клинков, поди не узнают. — А выжить как собираешься? Ты же не маг и воин, откровенно говоря, так себе. — Использую чудо, — горько усмехнулась я. — Если можешь шутить, значит, жива ещё. А остальное перетолчется. — Ты правда так думаешь? — Думаю. По-твоему, я не понимаю, почему ты тут на меня кидаешься? — Роланд опустил взгляд и я несколько неловко убрала кинжал за пазуху. — Тебе страшно, вот и всё. Я бы тоже боялся, скажу больше — я бы дал дёру сразу, как пришёл в себя. А ты ещё вон, нормально держишься. Пусть говорят, что бегство — удел труса, но у меня только одна жизнь, и, видят боги, я бы не хотел закончить её горсткой пепла в каком-нибудь саду даэдрического фанатика. — Ты расскажешь Джоффри? — спросила я, пытаясь выкинуть из головы образ собственного испепеления. — А ты? Могла бы и не спрашивать. Кто ещё способен понять заключившего сделку с даэдра, как не такой же несчастный. Я протянула Роланду правую руку, и не сразу поняла, почему он смотрит на меня с таким скептицизмом. Поменяв руку на левую, мы обменялись рукопожатием. — Слушай, у меня правда что-то в боку тянет, — взялся за своё Роланд, повиснув на моём плече. — Пошли уже, горемыка, — улыбнулась я. — Провожу тебя до дома, красавица!

***

Он шёл между рядами накрытых простынёй тел. Белизариус чеканил слова, и те болью впивались в голову. — Хелена. Резаная рана на животе. Не смертельная, но клинок был отравлен. Три дня никаких симптомов, затем резкое ухудшение и смерть. — Два шага до следующей койки, и снова как удар хлыста: — Баурус. Один кинжал в сердце, другой в горло. Мгновенная смерть. Если вас это успокоит, скорее всего, ничего не понял. Рука свисала с кровати, почти касаясь пола. Мартин подумал, что следовало бы её поправить, но Белизариус уже перешёл к следующему. — Фатих. Испепеление. Камарил. Пронзили насквозь лёгкое. Умирала долго… Кхм, прошу прощения. — Белизариус на секунду замешкался. — Пелагиус, Ахилл, Фортис — убиты культистами. Ран так много, что невозможно сказать, какое стало смертельным. Сайрус. Вывих плеча. — С каких пор это стало причиной смерти? — Явара. Сломаны рёбра, пробита голова. На левой руке укус, пошло заражение Сангвинаре Вампирис. На её счастье, умерла раньше. Джена. Загрыз даэдрот. Раджан… Бесконечные имена и вереница коек. Но всё это уже было однажды. Мартин слышал что-то подобное, только никак не мог вспомнить, где. — Не отвлекайся, — произнёс за спиной голос Джоффри. — Смотри на тех, кто отдал за тебя жизнь. И слушай. Но Баурус жив, к нему осталось ещё столько вопросов! Явару вытащили в тот день, Белизариус ночами не спал, всё наблюдал за ней. И Джена в порядке. И Сайрус — никто не умирает от вывиха! Это всё сон. Мартин открыл глаза и тут же болезненно зажмурился. Конечно сон, вот только они всё больше походили на видения. Нужно признать это, а потом уже думать, что делать дальше. Думать, думать и думать! Он хотел подняться, но Явара обнимала его так крепко, что будить её казалось кощунством. Смирившись, Мартин снова прикрыл глаза, пытаясь уснуть. Подобные сны дважды за ночь не снились, хотя бы в этом можно благодарить богов. Нужно поговорить с Баурусом, пока он не получил свои два кинжала, один в сердце, другой в шею. Мартин тихонько поднял руку Явары. На запястье никаких следов от укуса не осталось. Сангвинаре Вампирис исключён. Баурус и Джена живы. У Сайруса вывих плеча, несмертельный. Всё это только сплетение воспоминаний и страхов, ничего больше.

***

— Перестань уже ходить по моим бумагам! — Прости! — пискнула я, забираясь с ногами на стул. В тёмных, навечно лишённых солнца залах архивов сейчас было как никогда светло. Пламя свечей слабо дрожало на сквозняке, непонятно откуда взявшимся под землёй. Все записи Мартина временно перекочевали сюда, частью занимая весь стол, частью хаотично разбросаны по полу, терялись на фоне карты Сиродила, составленной из двух частей. Она была настолько подробная, что, казалось, реальный Сиродил и на половину не такой насыщенный, как эта карта. — Что такое Мундус? — спросила я, подняв с пола исписанный лист, в котором это слово повторялось по меньшей мере раз восемь. — Положи на место, мне это ещё нужно, — не оборачиваясь отозвался Мартин. — Но он лежал на полу. — Он лежал на своём месте. — Поставив палец там, где читал, Мартин посмотрел на меня. — Ты же всё равно не поймёшь. — А тебе полезно проговаривать мысли вслух. Ты только и делаешь, что бубнишь себе под нос. На самом деле мне просто надоело читать эти нудные отчёты в поисках мелких зацепок. Почему бы не писать такие вещи короче, но понятнее? — Ну хорошо, как скажешь. — Мартин вернулся к чтению и, не отрываясь заученно проговорил: — Мундус — это план Нирна, созданный богами. По сути, всё окружающее нас — это так или иначе часть Мундуса, в том числе магия… — То есть, это план смертных? — Я прижала ладони к щекам, пытаясь сдержать улыбку. — В общем-то да. Ты что смеёшься? — Ты просто канцелярская крыса, Мартин, — хихикнула я. — Ты только что пытался как-то очень сложно объяснить понятие нашего мира. — Да… — моргнул тот, глядя в книгу. — Ты права. Это писанина уже сводит меня с ума. Я коснулась пальцем лежащего на столе велкиндского камня, тот перекатился с одного ребристого бока на другой. — Графиня Брумы сказала, что в них заключены души айлейдов. — А один мой друг считал, что Талос был редгардом. Не всему же верить, Яра! — У тебя просто нет воображения. — Я положила голову на руку и снова тронула камень. — Хорошо, там были души айлейдов, потом они состарились, умерли и превратились в магию. Теперь тебе лучше? — Нет, теперь это жутко. Если бы магию можно было залить в бутылку, она бы подошла? — Нет, не думаю, — подумав, ответил Мартин. — Это должно быть что-то созданное самим миром. — Мундусом, я поняла. А ты смог бы забрать магию из камня? Поняв, что я не отстану, Мартин положил книгу страницами вниз, отчего хрустнул корешок, и взял камень в руку. Спустя пару мгновений ладонь окутало слабое сияние, а серебристые грани заискрились вспыхивающими внутри звёздами. — Вполне, — констатировал он и передал камень мне. Едва оказавшись в моих руках, свечение медленно сошло на нет, а искры погасли. Меня это не слишком расстроило. — Всё только в твоей голове, — сказал на это Мартин. — Нет никакой «последней капли магии», как ты говоришь. — Может и так, но я же не могу заставить себя поверить. — А следовало бы. Вдруг ещё пригодится В общем-то он прав. Магия мне ещё понадобится хотя бы для открытия портала в Рай. Сомневаюсь, что Мартин постелит мне ковровую дорожку прямиком в логово Каморана. Я сжала камень в кулаке, всеми силами пытаясь сосредоточиться, но ничего не произошло. Я безнадёжна. — С первого раза и не получится, — поучительно сказал Мартин, снова занявшись книгой. — То, что у тебя получалось раньше, уже можно считать за чудо. — Как скажете, учитель, — вздохнула я. — Вендир — всё. — Мартин захлопнул книгу, скинул её на пол и взялся за следующую. — Разгромлен в конце правления Ремана. Я подтянула к себе небольшую карту, нашла нужное место между Корролом и Скинградом и отметила его крестом. Оглянувшись, посмотрела на карту на полу. — И что у нас осталось? Виндасель, Кулотт, Мискарканд, Анга, Липсанд Тарн. Мы и слова о них не нашли. — Значит, обыщем все пять. В глубине зала скрипнула дверь как раз в тот момент, когда я потянулась к одному из отчётов, мысленно поклявшись себе найти хоть что-нибудь. — Ну да, Томми говорил, что вы здесь, — произнёс Баурус, выйдя из темноты. Осмотрев общий беспорядок, он решил напомнить: — Ещё с утра. — А который наверху час? — монотонно отозвался Мартин. — Уже вечер. Я бы сказал закат, но это слово при Героине лучше не упоминать. — Хватит уже меня подкалывать! — шикнула я. — Ладно, не сердись. Ты просила узнать про Джоффри. Мортиус сказал, он свободен сегодня, после второй вечерней смены, примерно. — О, спасибо, что не забыл, — улыбнулась я, хотя сама к этому времени уже не помнила ничего, кроме бесконечного списка айлейдских названий. Мартин вопросительно глянул на меня поверх книги, но ничего не сказал. — Я тогда пойду, — постояв с минуту, Баурус решил, что в нём больше не нуждаются и шагнул в темноту. — Ну-ка постой, — Мартин щёлкнул пальцами и указал на него. — Ты ведь только что из патруля? И до утра у тебя никаких дел? — Может и так, а что? — Тогда ты нам и поможешь. — Отлично! — обрадовалась я и спихнула стопку отчётов поближе к Баурусу. — Вот это и это — особо вредные штуковины, читать невозможно! Грандмастер Тизиан был тем ещё любителем расписать побольше всякой пустой ерунды. Но ты справишься, на свежую-то голову! Я спрыгнула со стула и, переступая большими шагами через ворох бумаг и особенно бесценную карту, направилась к стеллажам в поисках чего-нибудь новенького. — Яра, ну я же просил! — воскликнул Мартин, когда я всё-таки на что-то наступила. — Прости, я случайно! — А что вы вообще делаете? — обескураженно спросил Баурус. Он сел за стол и бегло пролистал первый попавшийся отчёт. — Мы ищем упоминания о разграблении айлейдских руин, — сказал Мартин. — Все они так или иначе запечатаны, другой вопрос, в каком виде. — И зачем? Это что, тот камень, который Сайрус привёз из Санкр Тора? Хотите насобирать их побольше и открыть лавку? Надо было сказать, мы бы захватили ещё пару штук. — Нет, Мартин хочет найти какой-то большой камень и бросить им в лоб Дагону. Ай! — По иронии, с верхней полки свалилась книга, ударив меня по голове. — Я в порядке, спасибо, что спросили. — А потом они спрашивают, почему я делаю всё один, — устало вздохнул Мартин. — Третий компонент для портала — часть Мундуса, нашего мира, по сути. Это велкиндский камень, магия запертая в той оболочке, которую смог создать Нирн. Но он мелковат. Когда-то существовали Великие камни, гораздо мощнее. Их хранили айлейды в своих городах, как символы поклонению магии, дар богов и ещё Талос знает, чего. После уничтожения их Империи все крепости медленно разграбляли, можешь представить, сколько в те времена стоила такая штука? — И сколько она может стоить сейчас, — вставила я. — Клинки запечатали все руины и только им известно, что осталось внутри. — Мартин поддел краешек карты с пометками, подтолкнув её к Баурусу. — Мы нашли упоминания почти обо всех, осталось пять. — И это не с сегодняшнего утра. — Я поставила на стол новую стопку отчётов. — Просто сегодня он не смог от меня отделаться. — Хорошо, понятно, — сказал Баурус. — Но есть ещё четвёртый компонент и он, насколько я помню, противоположность третьему. — Часть Обливиона будем искать исходя из части Мундуса, — быстро ответил Мартин. Об этом он вообще не любил говорить. Поразмыслив, Баурус решил остаться, и мы втроём молча листали документы прошедшей эпохи. Спустя час вычеркнули из списка Кулотт, руины близ Имперского города, а ещё чуть позже сверху донёсся глухой удар колокола. — Вот и вторая смена. — Я потёрла уставшие от чтения в потёмках глаза. — Мне нужно к Джоффри, но я быстро вернусь, соскучиться не успеете. — Зачем тебе к Джоффри? — не выдержал Мартин. — Хочу поговорить с ним насчёт Азуры и всего, что было. — Он не держит на тебя зла. — Я знаю. Но всё равно хочу поговорить. Не могу же я им сказать, что мне кажется, будто с того дня Джоффри меня избегает. Или что Роланд рассказал, он уже обсудил этот поход со всеми, кроме меня. Нет уж, так не пойдёт. Пусть разбирается лично с Азурой, а я тут причём? — Жду от вас новостей, когда вернусь. — Проходя мимо Бауруса, я потрепала его по волосам. Тот только недовольно глянул в ответ. — И не ругайтесь тут без меня! Я ожидала, что сердце будет бешено колотиться, как приговорённое стучать в рёбрах желая вырваться, а я буду бить себя в грудь, успокаивая его. Но тело осталось спокойным, а разум холодным. Меня раздражала эта несостыковка — ну хоть немножечко волнения, грандмастер всё-таки, Явара, прояви уважение! Я постучала и, получив разрешение, вошла. Стук получился слишком уж дерзким, но отматывать назад время я не умела, а потому и сокрушаться нечего. — Здравствуй, Явара. Проходи, садись, не стой в дверях. Заваленный бумагами кабинет и совершенно обычный Джоффри. Такой, каким я его впервые увидела в приорате Вейнон, — интересно, как там брат Пинер? — и много раз после этого. В мысли даже закралась неуверенность, но я быстро от неё отмахнулась. — Я хотела обсудить мой поход к Азуре, — без предисловий начала я. — Мне рассказали, что я успела наговорить вам всякого. Пожалуйста, простите за это. — Зачем ты извиняешься? В тебе говорила Азура, я это понимаю — Да, но всё же. Я ничего не помню из нашего с ней единения, но, судя по тому что слышала, это было не очень приятно. — Я нервно потирала руки, как бы размышляя. Уж лучше пусть считает меня чокнутой, чем предательницей. — Хорошо, Явара, — Джоффри мягко улыбнулся. — И ты ведь заключила сделку с Азурой, я прав? — А… — я замешкалась, не находя слов. К такому подвоху я не готовилась, неужели Мартин рассказал? — Откуда вы знаете? — Мне известно, как получают артефакты. Я не собираюсь тебя отчитывать, из вас всех только Клод не заключал никаких сделок. Сангвину, как я понял, это было не совсем интересно. Ну и Бонни ещё… — Бонни вернулся? Когда? — Сегодня ночью. Он не смог призвать Хирсина, тот похоже был слишком занят охотой, — Джоффри усмехнулся своей маленькой шутке. — Просил не сообщать о возвращении и сразу же отправился в Бруму. Когда мы уезжали, никто и не думал, что у него может не получиться по такой идиотской причине. И всё-таки хорошо, что Бонни вернулся, он славный парень. — А что насчёт Эрвана? — От него ничего не слышно. — Но вы сказали, никто, кроме Клода… — Кайла несёт на себе отпечаток болезни, она сама призналась. Но около месяца карантина, и проблема будет решена. Что до Роланда… — Джоффри с иронией усмехнулся. — Как будто я не понимаю, для чего он попросился уехать. Но ему я доверяю. Если хочешь знать, Роланд был первым кандидатом в мои доверенные лица, Мортиус уже после. — И почему не стал им? — Отказался. Сказал, что его устраивает простая жизнь воина. Так что у тебя за договор? — Да, точно… — К тому времени я собралась с мыслями достаточно, чтобы не вызвать подозрений. — Азура сказала, что не хочет помогать Дагону и отдаст мне Звезду в обмен на пользование смертным телом. Я почти ничего не помню из того, что она делала, но могу догадаться, что в тот день было много смертей. Одной из целей случайно для меня стал Корвас Моран. Вы знали, что он был поклонником Молага Бала? — Заклятого врага Азуры, — кивнул Джоффри. — Да, были кое-какие сведения. И это всё? — Это всё. Договор выполнен, Звезда осталась у меня. Боги, в какой же ярости он будет, когда узнает правду. Не виселица, конечно, но и мало мне не покажется. — Что ж, я лично видел результат вашего договора. Полагаю, врать тебе незачем. Казалось бы, где-то здесь должен быть подвох, но я никак не могла его рассмотреть и потому кивнула. Прозорливый грандмастер Клинков не может верить мне просто так. А может, только сделал вид, кто его знает. Повисло молчание. Джоффри вернулся к письму, от которого я его оторвала, забыв обо мне. Я собиралась уйти, но вдруг подумала, что могу сделать что-нибудь ещё — Заварить вам чаю? С можжевельником, как вы любите. Мы давно не разговаривали. Джоффри моргнул и уставился на меня так, будто увидел впервые. Я уже ждала, когда он меня пошлёт во всех смыслах, но он вдруг откинулся на спинку стула и устало вздохнул. — А знаешь, я бы не отказался. Нужно иногда позволить себе отдохнуть, не считаешь? Я шутливо поклонилась и полезла в шкаф, где, если память не подводит, стоял сервиз. В голове возникла мысль об отравителях. Пожалуй, если бы Джоффри вдруг захотелось меня убить, он бы сделал это без особого труда. Как, впрочем, и я. Боги, ну что за чушь! — Я так и не научилась правильно его заваривать, да? — спросила я, когда Джоффри, отпив полглотка, отставил кружку. — Скверная из меня хозяйка. — Ну, для той, кто недавно впервые взялся за заварник, у тебя выходит совсем неплохо. В доказательство своим словам Джоффри сделал ещё глоток. Я смотрела в дно кружки, на горсть высушенных голубых ягод. — В Скайриме есть поверье, что перед домом обязательно нужно посадить можжевельник, и тогда драугр не сможет войти, пока не оборвёт все иголки. Но рядом с ним не растут груши — они быстро желтеют и портятся. Поэтому мы с братом лазали в соседский сад. Странно, но к ним драугры тоже не приходили! — Я подняла взгляд и неожиданно для самой себя спросила: — Джоффри, у вас была семья? — Почему ты вдруг заговорила об этом? — ощетинился тот. — Не знаю. У многих Клинков есть семья, так почему бы и не у вас? — Нет, Явара, у меня никого не было. Я всю жизнь был предан службе. — Печально, наверное. — Хотя и не всегда этого хотел, — снова заговорил Джоффри, когда я уже подумала, что большего не добьюсь. — Мы с Уриэлем долгие годы были друзьями, каждый поднимался по своей лестнице. А когда он предложил пост грандмастера, я отнекивался ещё пару-тройку лет. Потом он поставил перед фактом: либо глава ордена, либо разжалование. Пришлось согласиться. Мы многое прошли вместе и, чего уж тут, столько тайн похоронили. Иногда я забываю, сколько времени прошло с тех пор. Я посмотрела на Джоффри и впервые увидела в нём не воина и стратега, не грандмастера ордена, а простого старика, прожившего много лет и повидавшего всякое. — Но сейчас у меня есть семья, целые гарнизоны по всему Тамриэлю. — Джоффри тряхнул головой, возвращаясь к своему образу и, похоже, жалея, что сболтнул лишнего. — И сейчас мне надо заняться делами. Не суетись, я сам потом всё уберу. Не то, чтобы я действительно собиралась здесь прибираться, но спасибо ему за любезность. — Тогда не буду отвлекать, грандмастер. Мне в спину донеслось что-то невнятное, хотя Джоффри определённо больше не хотел разговаривать. С облегчением выдохнув за дверью его кабинета, я собиралась вернуться в архивы, как столкнулась с Арктурусом. — О, а ты здесь. Уже попрощалась? — С кем? — Ты что, только что проснулась? Роланд уезжает, надолго, кажется. В конюшнях уже. Иди, успеешь ещё. — Да… Да, я как раз туда собиралась. Обогнув Арктуруса, я сбежала по лестнице и вышла во двор, ёжась от холода и жалея, что не захватила куртку. Роланд уже запряг свою лошадь и обернулся на звук шагов. — Думал, уже не увидимся. Где весь день пропадала? — Помогала в архивах, — ответила я, прячась за стеной от стылого ветра. — Ты правда едешь в Имперский город? — Куда уж правдивее. Поживу там месяц другой, давно в отпуск хотел. Я говорил, что у меня там брат? Пьяница редкостный, любого за пояс заткнёт, куда уж там нашему Клоду. — Роланд посмотрел на меня и добавил серьёзно: — Знаешь, я думаю, мы с тобой ещё увидимся. Нет, я даже уверен. — Увидимся, — я пихнула его в плечо. — Обязательно. Роланд вывел лошадь из конюшен и, пока открывали ворота, обернулся, бросив напоследок: — Я правда жульничал в картах. — Я тоже! Когда ворота за ним захлопнулись, я ненадолго задержалась в конюшнях. Расчесала гриву Живчика, дала морковь, тот даже не стал хлопать губами, желая полакомиться человеческой плотью. Затем поспешила обратно в Храм, надеясь, что листать отчёты больше не придётся.

***

Мартин честно пытался сосредоточиться на главной задаче, но мысли то и дело уводили к другому вопросу, не менее важному. И сейчас сама судьба подкинула ему шанс на разговор. По правде говоря, с расчётом на это он и попросил Бауруса остаться. С исследованиями он справлялся и сам, а Явара, если и не помогала, то хотя бы прогоняла ощущение жуткого одиночества. Мартину необходимо было поговорить с Баурусом и прояснить вопрос, который мучил теперь наравне с загадкой портала в Рай. Он размышлял над словами Азуры так часто, что они набили в голове оскомину. И стало ещё хуже, когда понял, что его сны не случайны. То что было, происходит сейчас, будет, могло бы быть, или, наоборот, не могло — видения, от которых страдал Уриэль. Но Мартин собирался доказать, что судьбы не высечены в звёздах, ими управляют люди. И тогда — он правда в это верил — все эти сны прекратятся. Его счастье за миг до конца. Смысл слишком широкий, а счастье само по себе относительно. Разве что его убьют и тогда, умирая, он действительно будет счастлив, что всё это наконец-то закончилось! Яваре, похоже, снова придётся бежать, причём внезапно. По какой причине — вот в чём главный вопрос. Судьба Бауруса самая прозаическая, человечная. Осталось только понять, что именно в жизни отца ему предстоит повторить и не допустить этого. Мартин был уверен — они все связаны и если нарушить течение хотя бы одной жизни, то всё остальное тоже рухнет. — Ну говори уже, что хотел, — неожиданно произнёс Баурус, и у Мартина отлегло от сердца, что не ему нужно начинать разговор. — Не прошло и получаса, как Явара попросила нас не ругаться. — Да, действительно, — с улыбкой произнёс Мартин и, подумав, решился: — Расскажи о своём отце. — У меня их два. Какую подноготную хочешь услышать? — Обе, пожалуй. Баурус прыснул со смеху, но быстро понял, что тот не шутит. — Тебе пыль от свитков в голову ударила? И что ещё ты хочешь услышать? Может быть, жизнеописание Тайбера Септима наизусть? Зачем тебе вообще это? — Давай ты просто расскажешь, а я уже сам решу, что с этим делать. — Нет, так не пойдёт. Ты спрашиваешь меня о моём отце. Отцах, — Баурус тряхнул головой. — И я должен знать, почему. — Это важно в первую очередь для тебя самого. И для меня тоже. — Как, интересно, моя семья с тобой связана? Учти, они все были редгардами, так что подмазаться к наследству не получится. — Это может быть важно ещё и для Явары, — подумав, нехотя произнёс Мартин. — Но больше я ничего не скажу, и ты тоже будешь держать язык за зубами. Баурус осёкся на полуслове, раздражённо выдохнул и вскочил, прошёлся по комнате. Мартин напряженно следил, как он перешагивает через бумаги. — Не надо мной манипулировать, ясно? — Я всего лишь попросил, не преувеличивай. — Нет, ты приказал. А вот Явара попросила бы. — Ты закончил? — устало поинтересовался Мартин. — Да. — Баурус вернулся на место, прочистил горло и всплеснул руками. — Ну и что ты хочешь услышать? Если интересно, моя биография лежит в этом самом архиве. Восьмой ряд, вторая полка, третья слева. Или шестая справа, с какой стороны посмотреть. — Там нет того, что мне нужно. Рассказывай всё, с самого начала. — В начале Аэдра создали Нирн… — А сердце Лорхана обратилось в Красную гору, — закатил глаза Мартин. — Ближе к делу! Баурус глубоко вдохнул и медленно выдохнул, не столько собираясь с мыслями, сколько мирясь с тем, что приказу Мартина всё-таки придётся подчиниться. И объяснений не будет. — Моего кровного отца звали Рамон, и я буду называть его так. Он родился в Хай Роке в приграничном редгардском поселении. Его родители часто переезжали, спасаясь от нищеты, и в итоге оказались в Сентинеле. Годам к семнадцати Рамон уже участвовал в боях на арене. Там его приметил один из генералов короля, взял на службу. Тогда они и познакомились с Эмериком, моим приёмным отцом. Баурус моргнул, обрывая возникшие в голове образы. — Слушай, Отец обожал рассказывать мне про Рамона, жизни буквально без этого не видел. Но я уверен, что одна половина этих историй выдумана, а другая окрашена приторной ностальгией. Я понятия не имею каким человеком он был на самом деле. — Это не так уж и важно, — отозвался Мартин. — Продолжай, я слушаю. — Как скажешь, — пожал плечами тот. — Они оба продвигались в карьере, каждый по своему. Крепко подружились, хотя я бы это так не назвал. Знаешь, есть такой вид дружбы, основанный на вечном соперничестве. — А кем был твой второй отец? Эмерик, кажется? — Он с рождения жил в столице, рано вступил в королевский гарнизон. Мечтал стать Клинком, но тут Рамон помешал. Отец говорил, что без него в победах не было смысла. А Рамона орден не привлекал. Это к слову об их дружбе. Потом обоим надоела королевская служба и они отправились в Рихад, в приграничную крепость. Осели, обзавелись семьями. Отец стал командором, а Рамон продолжал выполнять королевские поручения. Его последние задание было в Даггерфоле, мне тогда года четыре было. Вернулся он с совиной лихорадкой, ею тогда половина Хаммерфелла болела. Из всей семьи выжил только я один. Даже не знаю, были ли у меня братья. Отец никогда об этом не говорил, а я и не спрашивал. — Почему выжил только ты? — спросил Мартин. — Наверное, лежал в другой комнате! — иронично воскликнул Баурус. — Я не знаю. Боги решили, что мне ещё рано на Далёкие Берега. Мартин поднялся, прошёлся к дальнему стеллажу. Пока ничего не сходится, кроме того, что оба отца Бауруса были воинами. Но в мире полно воинов! К тому же Азура сказала, что ему только предстоит повторить судьбу отца, а значит, этого ещё не случилось. — Что было потом? — не оборачиваясь бросил он. — Тела мёртвых сожгли, а Эмерик взял меня в свою семью. В какой-то момент я решил стать Клинком и вот я здесь. — На ком женился Рамон? — зашёл Мартин с другой стороны и сердце неприятно заворочалось в груди. — На девушке, которую всю жизнь любил. Моя мать была этакой послушной девицей, играла на арфе, читала книжки, да хихикала в ладошку. Но, опять же, это всё по рассказам отца, а он тот ещё выдумщик. — А что насчёт его жены? — О, он выбрал себе настоящую боевую подругу! Она служила в гарнизоне в Рихаде, и два года они страшно враждовали, пока однажды не… Ну, ты понимаешь. Моя приёмная мать умерла пару лет назад. Отец с тех пор безутешен. Мартин задумался, стуча пальцами по книжной полке. Возможно, где-то здесь, но опять же… Нескладно. Будто бы то, что нужно, находится прямо под носом, а он, глупец, не может понять. — Мой тебе совет — лучше не женись, — сказал Мартин, усаживаясь обратно за стол. — Я Клинок, Мартин, — медленно ответил тот, чтобы его наверняка поняли. — Я не могу жениться, пока служу ордену. И вряд ли что-то в этом мире меня заставит передумать. Баурус вернулся к чтению как ни в чём не бывало, Мартину же теперь было не до того. Лихорадка, большая семья, лучший друг, воин, ранняя смерть — да это может быть всё что угодно! И пока непохоже, чтобы Баурус намеревался повторить что-то из этого. Чтобы узнать наверняка, нужны детали, а Мартин понятия не имеет, что спрашивать. — Давай ты мне пообещаешь, что, если однажды ты поймёшь, что становишься похожим на отца, то свернёшь с этой дороги. Баурус, это важно для всех нас! Это была последняя попытка Мартина хоть что-нибудь изменить. Отчаянная надежда спастись, взойдя на эшафот. — Ты хотел найти мою схожесть с отцом, так? С одним или со вторым — я так и не понял. Ну и как, доволен? — Нет, — сухо отрезал Мартин. — Не доволен. — Зачем тебе это? — поднял взгляд Баурус. И тут впервые Мартину захотелось обо всём рассказать. Быть может, вместе они сумеют найти выход? И ему больше не придётся нести эту тайну в одиночку. Вдохновлённой надеждой, Мартин уже собирался ответить, как хлопнула дверь и Явара лёгкими шагами прошла через темноту к ним.

***

Когда я вошла, у обоих был вид нашкодивших детей, которые боялись признаться в своих шалостях. Мартин замолчал на полуслове, закрылся книгой, Баурус опустил глаза, и в архивах повисла абсолютная тишина. Переводя взгляд с одного на другого, я заподозрила неладное. — Дайте угадаю: вы ничего не нашли, да, бездельники? — Мы в поиске, — ответил Баурус. — Да уж, вижу. Ты читаешь тот же отчёт, что и час назад, когда я уходила. — Я тщательно проверяю информацию, — деловито поправил он. — Да, конечно. — Я села на своё место и потянулась. — Если будем работать в таком же темпе то закончим примерно ко Дню урожая. — Я не думаю, что это то, что нужно. — Баурус захлопнул отчёт, поднялся и растворился во мраке стеллажей. — Вы смотрите слишком обширные записи. Запечатывание руин это что-то более простое. — Если найдёшь там перечисление списка айлейдских руин — непременно позови, я на это посмотрю. Баурус неопределённо хмыкнул, что можно было принять за какой угодно ответ. Мартин же выглядел совсем удручённо. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову и вымученно улыбнулся. — И как прошёл разговор с Джоффри? — Неплохо, мы даже выпили чаю, — прекратив придуриваться, я спросила серьёзно: — Что случилось? — Ничего. Я, наверное, просто устал. Я решила больше не отвлекать его и занялась своим делом. Вернулся Баурус, притащив с собой стопку ветхих документов. И где он только их взял, залез в тайную секцию архивов? Мы ничего не нашли ни в первый час, ни во второй. В Храме над головой пробило полночь, но это никого не интересовало. Я положила голову на руку и прикрыла глаза, давая себе возможность отдохнуть. И, кажется, задремала, потому как вздрогнула от возгласа Бауруса: — Мискарканд! — Ага, — зевнула я. — А ещё Виндасель, Кулотт, Анга и Липсанд Тарн. — Кулотт мы вычеркнули, — напомнил Мартин. — Да, точно. — Я не о том. Мискарканд — нетронутый город, который нам нужен. Я приподняла голову, сонно потёрла глаза. Мартин повернулся, но казалось, мысли его были где-то далеко. — С чего ты взял? — медленно произнёс он. — Потому что здесь, — Баурус ткнул пальцем в отчет, — сказано что превратный зал Мискарканда запечатали одним из последних, просто чтобы не лазали гоблины или торговцы скумой. А почему? — Он осмотрел нас и торжествующе закончил: — Потому что там был обвал ещё во времена Алессии! Мартин медленно моргнул, соображая и вдруг выхватил книгу у Бауруса, лихорадочно пробежал глазами, оживая. Он вскочил, не отрываясь от чтения и не замечая что наступает на свои записи. Наконец он поднял голову и с облегчением, пусть и немного истерично, расхохотался. — Ты понимаешь что это значит? — Он посмотрел на меня и повторил: — Яра, ты понимаешь? Это значит, что Мискарканд был запечатан ещё во времена айлейдов, и там ещё можно найти великий камень. — Ладно, допустим, — сказал Баурус. — Велкиндский камень, а в противовес ему… Мартин задумался. Схватил исписанный лист, перевернул чистой стороной и начал писать на даэдрическом. Исписав примерно половину он замер, улыбка схлынула с лица оставляя выражение сначала задумчивости, затем неверия и после ужаса. Мартин попятился, пока не наткнулся спиной на шкаф и схватился за голову, точно пытался уйти от своих мыслей. — Боги, ну конечно, что же ещё… — И что это? — первой нарушила молчание я. — Вы разве ещё не поняли? — Мартин взял меня за плечи. — Яра, ты ещё не поняла? Я честно покачала головой и Мартин отпустил меня. — С чего всё началось? Какой предмет подобно велкинскому камню создан в Обливионе и источает магию? Баурус нахмурился и вдруг вскинул голову, глядя на Мартина со странной смесью удивления и понимания. — Сигильский камень, — прошептал он. — В точку! — щёлкнул пальцами Мартин. — И с чего переполох? — недоумевала я. — Он где-то в моей сумке, наверху, могу принести. — Ты что, до сих пор хранишь его? — спросил Баурус. — Ну да. Вроде реликвии на память. Так что, принести? Баурус откинулся на спинку стула и сложил руки на груди глядя на меня с видом учёного, наблюдающего за своим творением. Мартин тоже замолчал, снисходительно улыбаясь. Я поняла что упускаю что-то простое, но сон настолько перебил ясность ума, что за его пеленой уже ничего и не видно. И вдруг до меня дошло, как гроза ударила в мысли. Я подняла голову и открыла уже рот, но Мартин сам озвучил мои мысли. — Великий сигильский камень, — кивнул он. — Якорь Великих Врат Обливиона, уничтоживших Кватч. Я тяжело осела на стул, осознавая услышанное. Великие Врата, тот самый ночной кошмар о котором до сих пор ходят страшные слухи. Баурус успокаивающе похлопал меня по плечу. — И что нам делать? — отчего-то я заговорила шёпотом, будто громкий голос мог привлечь сюда лично Дагона. — А как ты думаешь? — Нет. Мартин, только не говори что… — Мы откроем Великие Врата и вырвем оттуда сигильский камень. Слова эти прозвучали как приговор.