«Акула в формалине»

      Ему ничего не подмешали и не подсыпали в еду — Кавински был абсолютно здоров физически. Винил ли он себя за то, что сам пришёл в это состояние, продлившееся от силы полчаса, но оставившее в нём что-то, что заставляло почти каждый вечер вспоминать, хоть и не чувствуя то же самое, но прогоняя по душе вновь? Чуть-чуть. Он не мог сообразить, почему вид обычной влюблённой пары навеял на него ту же самую влюблённость, которую… Нет, он даже не был уверен в том, были ли они так беззаветно влюблены друг в друга, как он представил в своей голове. Может, Бэйли изменяла ему с богатым и взрослым мужчиной, водила Буэно за нос, а он в ответ вёл себя как инфантильный мальчишка, которому нужно было провести с кем-то ночь?.. «Да нет! Бред это всё! Не может оно так быть, ни за какие шиши такое не может случиться! Я видел, что было между ними, и я… Может, я приписал им эти чувства, потому что сам хочу так же?.. О Свет, этот вариант ещё хуже. И что меня в голову так ударило? Весна давно прошла, да и мне не двадцать лет… Какие-то проблемы с головой, наверное — мне не привыкать. Обычно я не окружаю себя романтикой, так что причин не вижу. Я даже избавился от того, чтобы слушать только песни про любовь, на которых будто весь свет музыкальной индустрии сошёлся. Ну и что это такое, а главное зачем мне всё это? Будто детство в одном месте заиграло, вот тебе и кризис среднего возраста! Хотя, вообще-то, я не настолько старый, чё уж на себя нагонять?.. Ну подумаешь двадцать семь лет исполняется через неделю, — во время диалога с самим собой Винс пожал плечами, пытаясь доказать несерьезность данного факта. Только он это сделал, как застыл на месте, — Ёмаё, так это чё, погодите, у меня третий десяток жизни прошёл?! Я, блять, даже ни разу с женщиной за руку не держался! Вот это!.. А-а-а-а, так вот оно к чему это побуждение к чувствам в одном весёлом месте… Не, ну мне вроде бы и плевать — не заставлять же себя чувствовать к кому-то чувства, а просто так… А, нет, погодите… — в мыслях обострилась оглушающая и звенящая тишина, возникшая лишь из-за одного. — Я не знаю, держал ли я девушку за руку хоть раз в жизни, но, по всей видимости, держал за обе, прижимая к полу и… Нет, я не верю, что это был я. Это не мог быть я. Я не отброс. Я готов смириться с тем фактом, что был под чем-то и… Нет же! Нет мне оправдания, кроме того, если мне это привиделось под чем-то, а не делал я это в действительности… И всё же я надеюсь, что никому не делал больно таким образом. Я отчаянно хочу в это верить… Но почему это воспоминание прочно засело в моей голове, и вспоминаю я его почти каждый раз, когда допускаю мысль о том, что когда-нибудь займусь любовью?.. А чтобы заниматься любовью, логично, нужно любить. А чтобы любить, нужно перешагнуть через то, что мне до смерти стыдно и страшно это делать. Кому я могу доверять? Я самый настоящий моральный урод, которому никакая девушка сама в ответ не доверится. Разве что… Та, что знает меня всего, и явно не такого, каким я выгляжу со стороны. Ой нет, это звучит так, будто у меня пубертатный период и меня никто не понимает, фу. Нормально со мной все, нахуй эту сопливую хуйню и иллюзию проблем с башкой. Да я даже в пубертате таким не промышлял. В целом, мне не так уж сильно и досталось в те годы».       Проснулся он оттого, что услышал хохот, больше похожий на конское ржание — сразу узнал Антона. Свора парней за дверью хихикала как гиены, но вот над чем?.. Мужчина вздрогнул — с дивана тотчас свалилась куртка, предназначена для того…       — Да блять. — Слетело с языка. В моменте он схватил куртку, укладывая обратно на бёдра.       Часовой обед и сорока минутный сон, входящий в обед, закончились, пора было выходить на алгоритм. Потирая глаза, Кавински оттянул веки. Глазницы чуть закатились назад, показав наружу красные капилляры нижних долей глазных яблок. «Э, а чё они не зашли?». Звать подчинённых Винс не стал, сам пошёл вниз, перед тем убрав куртку обратно, ополоснув лицо водой их раковины. Молодой человек бросил беглый взгляд в зеркало — подбородок чуть порос щетиной, ещё и чесался. Пора было брить, но этим он займётся потом.       Спросить, почему же за дверью смеялись, он не успел, сразу пошёл менять колодки, рулевые наконечники и шаровые, в общем, заниматься обычными делами алгоритма. Музыка в наушниках играла, но её слов он не воспринимал вовсе, всё размышляя про сон, при этом чувствовал стыд и позор из-за его содержания. Вроде бы было и приятно, но ему не нравилось, что этот сон повторялся из раза в раз. Как минимум, суть была одна и та же — он занимался с ней любовью. Это было либо основной частью, либо завершающей. «Почему вообще мой мозг мне такую хрень подсовывает? Я не смотрю порнуху лет с семнадцати, не читаю, и вообще не занимаюсь такими вещами. Мне это, блять, не интересно! Что-то адекватное можно подкинуть, не?! Ну ладно, можно ещё без снов, где я вижу как наяву все свои кошмары, умираю всеми способами на свете и вообще после которых просыпаюсь весь в поту… М-да, мне либо снятся мокрые сны, либо я сам просыпаюсь мокрый. Хреново. А некоторые же думают, что я только так с девчонками развлекаюсь, пх… Хуёва так-то, я не сексоголик, а, наверное… Ладно, что себя обманывать, я бы мог когда-нибудь, но с человеком, которому очень сильно доверяю, которого знаю наизусть — и она меня тоже знает наизусть. С мужиками — э-э-э-э, нет, не моё, хотя не осуждаю. Какого члена я вообще думаю об этом, когда гайки выкручивю? Какая там песня играет? — на секунду прислушался. — А, не, эта мне уже разонравилась, пусть проиграет, не стану пачкать телефон, а перчатки лень снимать».       Периодически во время алгоритма он проверял некоторых своих ребят, и в этот раз внимание привлекла довольно старенькая на вид машина, которую Джеффри отчаянно пытался заставить хотя бы включиться. После нескольких минут безуспешных попыток Кавински решил помочь молодому. Подходя, весело сказал:       — Ты пытался завести эту хрень? Звучало так, как будто лягушки ебутся.       — Сам ты лягушка, блять! Да ёбаный рот, она не заводится, я всё уже проверил, — он вновь повернул ключ зажигания, но машина не реагировала.       — Бензин, батарейки, двигатель? — на упорно отказывающийся работать механизм Кавински смотрел задумчиво.       — Я совсем на дурака похож? — Джеффри надул губы, зыркнув на начальника так хмуро, как только мог.       — Нет, но бывает же, когда не доглядел, у всех бывает. — Первым делом кудрявый полез под капот, поднятый одним махом — оказался лёгким. Поставив руки в боки, крикнул Джефу, чтобы тот ещё раз попытался завести эту несчастную тарантайку, оценил то, что ничего не происходит, а потом радостно сказал, — Поздравляю, сегодня ты будешь разбирать половину двигателя! Давай, снимай головку, выпускной коллектор, корпус термостата, датчик распредвала, воздуховод, свечи, крышку — ну, короче, почти всё, — перечислив элементы, Винс уселся напротив — на низенькую скамейку, и получилось так, что его колени были чуть ли не на уровне груди. Выглядел он, право, презабавно. Выпрыгнув из кабины, Джеффри, взявшись за инструменты, принялся корпеть над машиной.       — Так ты понял, в чём проблема?       — Ну, примерно, но не точно.       — И в чём?       — У меня третий глаз, по-твоему, есть? Я ж говорю, не точно. Винти давай, а не болтай.       — Да я… Откручиваю. Сам чего филонишь?       — Не филоню, а руковожу работой младшего звена, — гордо, улыбаясь от уха до уха, заявил Винс. Слышно было, как он давал указания, то и дело подходя к Джеффри, — Ну, отсоедини провода от форсунок, массы со выпускного ресивера не забудь открутить, дуршланги, заслонки… Ну, а сейчас открути коллектор выпускной. Ну и ещё…       Кучу всего. Спустя ещё несколько минут, уже и оказав помощь в том, чтобы снять эту злополучную головку блока цилиндра, которая в собранном состоянии имела вес такой же как Кавински, что было порядка шестидесяти пяти килограмм. И пока Винс разминал плечи, Джеффри с глазами, лезшими на лоб, смотрел на ржавый цилиндр, который, по подсказке, ему предстояло снять и проверить, есть ли на том засечки.       К ним, засунув руки в карманы, ещё и сутулясь, подошёл Бобби, добро улыбаясь.       — Чего, Винс, малышню учишь?       — Хах! Ой да, ты и сам не слишком взрослый!.. — обернувшись на него, ответил.       — Между прочим, я механик дольше всех из нас, так что могу себя таким назвать. Ты вообще без образования тут промышляешь, — данное предъявления было оправданным.       — Ну да, а толку от этого вашего образования, если всё равно я умею делать то же самое и ничуть не хуже? — с усмешкой. И Кавински был прав — он тащил на энтузиазме, любопытстве, интеллекте и умелости, и всё это стояло ещё на упорстве, льющимся через край, если он чем-то и увлекался. Специального образования у него не имелось, хотя пара курсов по повышению квалификации была пройдена.       — Да это так, просто забавно, если умеешь делать, то делай, это же главное в Империи. — «Да, вот только некоторые людей убивают. Это тоже уметь можно с самого рождения?..» — в голову Винса пришли не самые хорошие воспоминания, но сразу в лице он не изменился, лишь через время, и то постепенно.       — Да-да, верно, — тихо.       — Может, Хэнку пойдём подсобим? Он тоже корпит над машиной, но не таким раритетом, как эта, — кивок в сторону авто, обслуживаемого Джеффри.       — Да, щас, — резво встав, Винс уже было пошёл, как его и длинного остановил возглас Джефа:       — Эй, я не подниму эту хрень обратно!       — Да я вернусь, ты пока там чисти всё от копоти и ржавчины. Нормально чисти! А не как свою кружку моешь…       — Чё?!       — Ничё-ничё, — смех.       Давно не видели Кавински таким… Хотя, почему «видели»? Не слышали. Давно не слышали, как он так ругался, проверяя чью-то работу, особенно проделанную его же подчинёнными. Вообще, искренне он на них злился крайне редко, неведомая сила была нужна, чтобы довести до белого каления, но, ко всеобщему сожалению, именно в этот день Хэнк сумел воплотить в жизнь невообразимое.       Говорил Кавински громко:       — Вот ты, блять, резинку-то эту-то, ёбаный насрать, вот эту, блять, хуйню, ты её крутил и сбил, ёбаный ты кнут, блять, сучий поплавок, блять… Ты её передавал, с-с-сука… Ой бля-я-я-я…       — Смазку на… — тянул провинившийся.       — Хуй на, иди наливай давай…       Молодой человек, маявшийся где-то под машиной, был крайне недоволен.       С соседнего ремонтного места звучал разговор Антона и Бобби, первый из которых говорил:       — Я столько мата в одном предложении никогда ещё не слышал… Что, он прям сильно накосячил?       — Если бы не сильно, Винс бы так не рычал.       — И это он ещё нам говорит при Минни себя вести прилично, — Антон задрал подбородок, скрестив на груди руки. — Его самого с улицы слышно прекрасно, и лучше бы он волновался не только о Минни.       — Вот именно, потому что рядом нет никого, перед кем он держал образ, он и горланит, — со вздохом.       — Так он всё-таки запал на неё?! — вскинув брови.       — Нет, с чего ты взял? — резко ответив, Бобби даже как-то сам задумался, а так ли это было, как он сказал. — Ну, можно спросить на всякий случай, но я не думаю.       — По-онял, — проглотив половину букв, ответил Антон, закатав рукава рабочего комбинезона. — Лан, давай, мне ещё прокладку менять надо, не хочется звиздюлей получить.       — Не знал, что у тебя есть месячные, — брюнет прыснул смешком, моментально улыбнувшись, не удержавшись от соблазна.       — Ой, иди ты… — Антон ответил так же весело, хотя и ударил длинного по плечу.       «Мне тоже надо идти, Винс не любит, когда мы алгоритм просиживаем, да сегодня ещё и ехать опять… Эх, я же помню, как это всё начиналось, а предпочёл бы не помнить вовсе. Одно хорошо — ему лучше. В чём была причина я и сейчас не знаю, попросту не помню, но, да, главное, что Винс больше не принимает седативное».       И отчего-то Бобби так зацепился за то, что тогда спросил у него Антон. «А влюблен ли Винс в Минни? Как-никак, она единственная девушка среди компании, да ещё и в машинах разбирается. Теоретически, между ними могло бы что-то сложиться, почему нет? Но нужно ли это Винсу? Минни в курсе, что он бывший наблюдатель, так что не так смело с ним сначала общалась, а сейчас всё нормально, если посмотреть. А Винс что? Ну, он помог ей тогда, приехал, вытащил даму из беды, но из каких чувств он это вообще сделал? Может, Минни нравилась ему до этого, но он не торопился проявлять знаки внимания? Как же всё сложно и запутанно…».       — Бобби, — его имя сошло с губ Кавински, сидящего напротив, пытающегося достать зубочисткой застрявшую кожу от фрукта, — ты чего на Минни весь вечер смотришь? — Юноша даже растерялся от такого вопроса. Весь День Рождения Кавински, точнее, весь вечер он смотрел на Минни, это верно, но с той целью, что хотел заметить — были ли между ней и бывшим наблюдателем жесты, которые могли бы сказать о чём-то большем, чем просто рабочие и товарищеские отношения. И ответить по правде было нельзя, и скрывать бессмысленно — он уже налажал, раз его «разведка обстановки» была замечена. «Свет, ну ещё бы!.. Скрыть от наблюдателя то, что за ним наблюдают, это то же самое, что ликвидировать Инспектора Войда. Их же методы на них самих не работают, Чёрт бы побрал меня за самонадеянность и самоуверенность!». Он сделал вид, что не понял вопроса, так что переспросил:       — О чём ты?       — Хах!.. — поудобнее рассевшись на диване, Винс ухмыльнулся. Конечно, он понял, что Бобби понял. И Бобби понял, что Кавински понял, что Бобби понял, но крепость сдавать была рано. По крайней мере, нужно было хотя бы попытаться продержаться до утра, а в лучшем случае — выйти через катакомбы. — Весь вечер бросаешь на неё взгляды, я об этом, об этом самом, мой милый друг, — лестно и задиристо. — То за тем, как она делает заказ, то за тем, как танцевать ушла, то за тем, как разговаривает.       — Сам-то зачем следишь за этим? — попытка переиграть. — Неужели соперничаешь со мной за её внимание?       — Пф, не, мне оно не надо, это во-первых, а во-вторых, я бы не стал смотреть за девушкой, которая привлекает моего друга, — ответ был лёгким и искренним, за ним Кавински ничего не скрывал. Как минимум, так казалось Бобби.       — Тогда зачем?       — Ой, да я тебя умоляю, — нервно — от смеха — усмехнувшись, Винс ответил, — чего за вами следить? Вы же все вокруг бродите, и я элементарно слышу, что вы говорите и делаете.       Сидели они опять одни, пока другие теснились на танцполе. Никто не слышал и не слушал, что происходило за столом рядом с чёрным ходом, кладовыми помещениями и уборными.       — Мне наоборот показалось, ты на неё смотришь, — сделал вид, будто сдался.       — А мне-то это зачем?..       — Ну-у, она единственная девушка в команде, и ты ей помог в прошлом, да и круг интересов одинаков. Вы могли бы стать неплохой парой, наверное, — сказал-то это брюнет уверенно, даже попытавшись пошутить над Кавински, застать врасплох, но лицо второго было абсолютно… Да чего там пустым, он просто уставился на Бобби как баран.       — Чё?.., — Обоюдное молчание. — Я, блять, по-твоему, похож на школьника в пубертатном периоде, чтобы по таким идиотским причинам начать любить девушку? — для него это оказалось какой-то немыслимой степенью оскорбления. Он не был зол или громок, наоборот, спокоен и введён в ступор. Растерявшись, Бобби спросил в лоб:       — Тебе не нравится Минни?       — Нет, — не было в ответе резкости, которая могла означать обратное, или же плохо прикрытого под несогласием согласия, не было никакого скрытого смысла. Пауза оказалась для старшего механика неловкой и, теребя пальцы, он вновь спросил, глядя в лицо, но еле выдерживая ответный взгляд — Винс был настолько серьёзным и в то же время наивным, что продолжать из него выпытывать то, к чему тот отношения не имеет, казалось крайне глупым.       — Почему?       — Так, эм, потому что нет причин, по которым она должна мне нравиться? Не просто так же.       — Вообще, смысл любви именно в этом…       — Нет, лично я не согласен. Смысл любви в том, чтобы любить человека за то, какой он человек, и в это входит ещё то, как он относится к тебе. Я знаю, какой Минни человек, и она с нами только потому что как человек она мне нравится, но уж точно не потому что у меня добрая душа или она мне нравится как девушка, — он не стал бы говорить об этом с кем-то ещё, кроме Бобби, но в нём был уверен, другие бы точно прицепились к первой части обоснования.       — А, ну… Ну, раз твоя точка зрения такая, то ладно, но я думаю по-другому.       — Так и чё ж в этом плохого? Сколько людей, столько и мнений… А, вообще, я вспомнил, всё спросить хотел, парни морозятся, только лыбу давить начинают: вы чего под дверью моей стояли и ржали неделю назад?       — А-а-а, ты про это… — и тот замялся, уводят руку за затылок. Шёпотом ответил, — Да у тебя встал просто, и нам смешно стало, типа, что тебе такого снится такого, хах?.. — и это было максимально действенно для того, чтобы вогнать Кавински в краску по самые уши. Молодой человек даже отодвинулся, прикрыв рот рукой. «Да твою мать… Я надеялся, что не из-за этого». — Ну ты это, не ссы, мы Минни не пустили, она не видела, девочка же. Да и не рассказывали, ясное дело, никому. И вообще, у нас у всех бывает, особенно по утрам, так что забей.       − Да знаю-знаю, но всё равно как-то не очень выглядит, − он чувствовал себя неловко не оттого, что с его телом происходило нечто привычное для мужской физиологии, а оттого, что знал причину такого — но о своих снах было слишком стыдно с кем-то разговаривать, да и кто бы ему поверил?..       − Чего там тебе снилось-то? — этого вопроса Кавински всеми силами хотел избежать, но Бобби будто его мысли в тот момент прочитал.       − Да… Да ничего такого, − в этот раз облажался Кавински. Это слишком беспокоило его, потому скрыть в должной мере эмоции не получилось.       − Колись давай, что снилось, − брюнет двинулся ближе, прямо-таки заулыбавшись, догадываясь.       − Нет, лучше промолчу… − глухо.       − А чего так? Ты же знаешь, я никому не расскажу, но я вижу, что тебя это волнует.       Кавински ответил ему поначалу спокойно, но под конец дал понять, что не надо лезть к нему в душу и голову и пытаться что-то там выяснить.       − Бобби. Я знаю, что ты не расскажешь, но я просто не хочу. Потом, может, пока я хочу разобраться сам, − резко поднявшись со своего места, он пошёл к бару, чтобы взять ещё один алкогольный-безалкогольный коктейль.       − Понял, извини… − промямлили в ответ.       − Бывает, − сухо бросил Винс из-за спины.       «Если бы я только знал, кто ты — реальность или плод моей больной фантазии. Было бы интересно увидеть тебя в качестве подарка сегодня. Наверное, если это случится, я сойду с ума — особенно если ты действительно просто галлюцинация».       Отчего-то этот День Рождения выдался совершенно пустым и скучным, особенно по сравнению с прошлогодним. Нет, не потому что Кавински был рад тогда получить в качестве подарка от друзей проститутку, она была всего лишь шуткой того дня и осталась таковой. Но год назад, всё было намного грандиознее, несмотря на то что Винса ещё очень тревожило исчезновение Хейго и Вероники.       Можно сказать, что накрыло от того пожара значительно позже, когда жизнь превратилась в череду однообразных сложных схем по тому, как вести бизнес — в том числе подпольный, как ликвидировать без неприятных последствий для себя и как не свихнуться во всём этом.       Кавински не совсем так хотел проводить свою молодость.       Ему до сих пор нравилось ходить по клубам, танцевать, слушать песни, пить газировку разных вкусов, притворяющуюся дорогими напитками, гонять на машинах, взятых в арену, смотреть разборы новых детективных историй, да и не только этого жанра, но всего, что попадётся под руку и сможет заставить его искренне рассмеяться.       Ему нравилось общаться с друзьями, смеяться с их дурацких подколов и шуток. Нравилось забиться вместе с ними во время обеда где-нибудь в забегаловке около мастерской или в комнате персонала, обсуждать то, как они ругали поведение своих клиентов, ухахатывались над ними, ну или наоборот рассказывали что-то интересное, запоминающееся.       Нравились вкусные еда и напитки, которые он мог себе позволить.       Нравилось ехать после алгоритма с Минни в машине, довозя её до дома, слушая какой-то женский рэп, который ему не сильно нравился, но ему нравилась атмосфера, когда знакомая начинала петь под него и просила поддать газу, высовывая голову наружу или пытаясь танцевать, находясь в кресле.       Ему нравилось то, что он мог распоряжаться судьбами людей, которых не любил настолько сильно, что отдавал приказы ликвидировать их.       Ему нравилось иметь на счетах столько часов, что их приходилось разбрасывать по друзьям, чтобы каждая часть была застрахована.       Но было и то, что он начинал искренне ненавидеть, раз за разом давая себе слово о том, что больше никогда в жизни… А что-то просто уставал делать из-за того, что это повторялось не первый год.       Валялся в кровати лишние сорок минут вместо того, чтобы наконец вывести пса на улицу, откладывал будильник на это время, дольше спал, а потом бесился и с ненавистью нажимал на ползунок, сбрасывал с себя одеяло и громом шёл в ванную. Не мог его разбудить ни холодный, ни горячий душ. Выходя из ванной, натягивал на себя одну и ту же футболку, которая, увы, пахла потом, и та была последней — больше надеть было нечего, в чём бы он не потел до смерти в это жаркое лето. И это тоже бесило. Приходилось надевать ту, которая ему не нравилась — просто была неприятна к телу. «Да блять, ещё и носков нормальных нет что ли?! Сука, опять всё забыл».       Шёл по лестнице и понимал, что вновь придётся пить чай и есть бутерброд, который тоже надоел… Причём у него были часы, чтобы и купить себе чуть больше вещей, как минимум обновить, и на еду были, но тратить их на какую-то хрень, которая единственная, по мнению Кавински, продавалась в магазинах, было жаль.       После того, как на несколько минут удавалось почувствовать удовольствие от жизни из-за проигрывающих старых песен, он приходил на алгоритм. Да нравился ему алгоритм, нравился!.. Не в нём было дело, а в том, что… Кавински был выжат как лимон. Стало скучно, до жути, до самой смерти. Не было мыслей, подразумевающих отречение от любимой деятельности, но нужно было её хоть как-то поменять, устроить по-другому, потому что с каждым божьим днём он получал всё меньше счастья от занятия им. Надоело ходить по одному и тому же помещению, надоело есть одно и то же на обеде, надоело ходить во время тех же обедов в одни и те же забегаловки вокруг мастерской.       Надоело после алгоритма ехать по одной и той же дороге, поэтому от подземного хода он отказался. Другая дорога тоже надоела — её не могли отремонтировать уже год. Точнее, на одном из участков ремонтировали трубы, снимали весь асфальт, и вроде бы, спустя благополучный год положили, но так мерзко и отвратительно пахло канализацией на том месте… В этот раз было ещё и жарко — зловонные ароматы разносились по воздуху на несколько километров, и это доконало окончательно. «Ну ахуеть, просто едешь и дышишь дерьмом», − стоя в большой пробке, Кавински не побоялся набрать в ЖилИнспекцию Империи, в чьи полномочия входила эта ситуация.       − Здравствуйте, − сказали на другом конце. Звучало так, будто на месте был обычный мужчина с пивным пузом сорока лет.       − Здравствуйте. I-600-SWt, Кавински, − он знал, что при обращениях адресата отслеживают, но на всякий случай представился. — Можно узнать, по причине чего после ремонтных работ, длящихся целый год, на участке дороги по Общественной, где-то от двадцатой до семьдесят шестой пахнет канализацией и результатами жизнедеятельности? — он не оставлял пока возможности вставить хоть что-то между своих слов, хотя усталые вздохи и мычание свидетельствовали о том, что попытки были. — Мне казалось, что у нас по Санэпидем ИмперСтандарту такого быть не должно, да я даже могу вам сказать, что мне не кажется, это статья о том, что управляющая организация отвечает за условия безопасного проживания и соответствия общего имущества техническим нормам, Жилищный Кодекс Империи, статья сто одиннадцать. Я требую, чтобы была проверена система канализации, и чтобы было опубликовано в открытом доступе и мне на почту лично отправлено, что было выяснено в ходе экспертизы.       − Повторите, пожалуйста, сколько продолжается проблема? — совершенно незаинтересованно.       − Второй год. Первый год из-за того, что ремонтировали дорогу, как раз меняли трубы, а второй год пахнет с уже поменянными.       − Хорошо, понял вас… Мгм, понятно. Ну, благодарим вас за обращение, мы будем искать причину неполадок… До свидания.       − Нет, мне не нужна причина, − резко и громко, от чего на уши поднялся даже Ваньинь, морщивший нос, − я же сказал — проведите экспертизу. Причина ясна — работники сделали неправильно вентиляционную систему. — Знал он эти прекрасные ответы «на отвали», которые давали ради того, чтобы дать — Винс это сравнивал с тем, как парни в Империи первый раз половой акт совершали. Впрочем, результат был один — кого-то поимели.       − Вы же не являетесь специалистом, так что не стоит так заявлять, потому что есть возможность, что это просто особенность местности — многие сейчас экономят воду, она не проходит по трубам, они из-за этого не промываются, вода застаивается.       − Это не проблема людей, это проблема тех, кто не умеет делать свою работу. Вас не должно касаться, сколько люди пользуются водой — у труб нет никаких требований к применению и тому, сколько литров воды через них должно протечь. Или я что-то неверно говорю?       − Верно, но…       − Если верно, то это с вашей гипотезой не коррелирует, так что выполните мои требования, которые соответствуют закону. Надеюсь, в скором времени получу результаты экспертизы. До свидания. — Он бросил трубку, сразу разразившись ругательствами, − Говно у него самого там не застоялось в кишках, сука?! Чушь какую-то несёт несусветную, лишь бы намолоть что-то в ответ, дебил какой-то очередной. Вот всё, лишь бы не работать и отмазаться, нихуя не меняется у людей с годами, как работали через жопу, так и работают, заебали уже совсем, зато налоги я и всё остальное население платит!.. — Резко его внимание переключилось. − Чмошник на батарее, куда ты выехал, блять?! — он ударил по сигнальной кнопке, чтобы неповадно было какой-то маленькой машинке лезть перед ним, хотя места он не уступал, да и не собирался этого делать. Встав-таки на своё законное место в этой, как казалось, бесконечной череде авто, молодой человек. выдохнул, но и это действие вышло с агрессией. Но вот телефон прозвенел ещё раз. Раздражённо, взял, рыкнув, − Да?       − Винс, ты далеко? — голос Радана.       − Да, в пробке на Общественной, я быстрее сдохну, чем выеду отсюда, − из него так и сочилось негодование.       − А, понятно. А где можно запасные ключи взять, чтобы мастерскую закрыть?       − В смысле. Антон должен сегодня закрыть. — Радан уже понимал, что начальник хмурился.       − Он электронный ключ где-то посеял… − тихо.       − Да ёб вашу мать. — Убийственно тихо. И в следующий момент — оглушительно громко. — Голову он свою не посеял нигде?! — парень даже вздрогнул, вдобавок — почти оглох. − Кто сейчас на месте?       − Ну, все, ты первый закончил.       − Ну пусть там Бобби или Джеффри сходит в мой кабинет, я на время дистанционно открою. Возьмите одну карту в это, как его… Да блять, слово забыл…       − В ящике стола? — попытка угодить.       − Нет, в сейфе. Код от сейфа: девять-один-два-один-девять-девять-пять. Потом поменяю. Потом чтоб всё закрыто было, иначе я с вас не три, а тридцать три шкуры спущу, поняли?       − Дак конечно, всё приберём.       − Это всё?.. — с надеждой, что сегодня ему никто и ничто не сможет вынести мозг.       − Можешь код повторить ещё раз?..       − Девять-один-два-один-девять-девять-пять. — Без единой эмоции.       − Всё, спасибо. Давай.       − Но.       Кавински шлёпнул себя по лицу ладонью, но это оказалось мерзко — вспотевшая от жары кожа дотронулась до жирной поверхности лица, хотя он и умывался перед тем, как уехать. «Блять, фу, − пришлось лезть за салфетками. — Сука, сейчас ещё и все замки менять из-за этого… Аргх! Сил моих, злости и словарного запаса не хватает, чтобы его обозвать».       Дома он оказался только спустя два часа — пришлось покидать город через Северный выезд — на центральном всё равно было всё забито, легче было просто объехать.       Кавински был злой, голодный, уставший, потный, вонючий, липкий, и ему даже показалось, что с температурой. Ваньинь послушно бродил за ним, не проронив за всё время ни единого звука. Даже когда проголодался, он просто сел рядом со своей миской, подняв голову на хозяина, кипятящего чайник, который лишь развернувшись понял, что забыл покормить собаку, пообещав сделать это как можно быстрее ещё в мастерской. Легкая тряска в руках — от нервов и от слабости. Последний раз он смог поесть в обед, почти девять часов назад. Живот истошно урчал ещё часа три назад, и Кавински рассчитывал, что успеет до пробок. Он не хотел ехать по подземному туннелю оттого, что в нём было ещё душнее, чем на поверхности, а вентиляцию починить ещё не успели.       «Нихрена не сэкономил время, короче», − думал, когда сидел на полу и ел не получившуюся недавно пасту — очередную попытку приготовить нечто вкусное. Пол был холодный, поэтому и сидел на нём, направляя на себя вентилятор.       В позе распятия на кресте, лёг на кровать, оставив работать вентилятор, направив так, чтобы попадало и на него, и на лежанку собаки, которая почти с ума сходила в этой жаре. «С каждым годом Летом становится всё жарче, да и Зимой теплее. Просрали всю экологию, ничего нового, через лет сто вымрем с концами». В голове возникла гениальная идея.       − Э, Ваньинь, пошли в подвал спать, там холодно по-любому, низко же, да и в земле.       С зимним одеялом, заменившим ему матрас, подушкой и пледом — чтобы лежать было не так уж и жёстко, он брёл в темноте в подвал. Но не туда, где стояла машина, а в спортивный зал, где кинул вещи среди тренажёров. Встав на табурет, приоткрыл окошко под потолком, чтобы хоть чуть-чуть свежего воздуха поступало в комнату. Ваньинь бросил свою лежанку у головы, тащил он её в зубах, то и дело фыркая.       Лежать было не так мягко, особенно на спине, поэтому Винс перевернулся на живот, и вот, наконец-то он не потел просто от того, что дышал. Ногам стало даже немного холодно — они ещё и сырые были, плед и пригодился. «Свет мой, какое блаженство…».       Несмотря на то, что время было всего десять вечера, молодой человек уснул как миленький, позабыв почти обо всём, что заставляло его в течение дня быть в вечном процессе сосредоточенности и напряжения. Ему было уже плевать на то, каким жёстким был пол, он просто выключился…       На три часа.       Потом телефон издал подряд около пяти уведомлений, что было крайне странно — не могло же случиться такое, что Инспектор Войд срочно вызывал всех наблюдателей в Корпус. Сонный, Винс взял телефон, и лёжа стал просматривать уведомления.       «Расчётный счёт *5459 01; 34 Перевод 51 469р.ч. Баланс расчётного счёта: 0р.ч.».       − Не понял. — Вся кровь от его головы отошла, осознание прошло током. Кавински сдёрнул с себя одеяло, сгорбился, сразу начал искать номер экстренной службы банка. Он чуть ли не трясся, обливаясь холодным потом. Трубку, как назло, никто не брал. «Блять, блять, блять, блять. Какая мразь списала все, все мои часы с баланса мастерской. Я убью её нахуй. — Пытаясь дышать размеренно, он не мог… Не мог успокоиться. Несколько попыток дозвониться до банка провалились, и он метнулся к приложению, в которое раза два не смог зайти оттого, что перепутал пароль, точнее, он так думал, но дело было в сети, силы которой было недостаточно. — Блокировать карту бессмысленно, на неё уже всё списано. Блять, мне нужно до них дозвониться, иначе… Это всё просто разойдётся по нескольким счетам, чтобы скрыть величину суммы, и вот тогда пиздец».       Температура у него поднялась действительно. Стало невыносимо душно и жарко, поднявшись к окну, он не смог вдохнуть достаточно, пришлось выходить на улицу.       Наконец, поддержка ответила ему. Сперва заговорил автоответчик:       — Внимание, разговор записывается. — После него — звуковой сигнал о приходе оператора.       − Зд-здравствуйе, I-600-SWt, Кавински. На меня зарегистрировано предприятие, ООО «Драйв», эт-автомастерская, ИНН, э-э, погодите… Нужен? В общем, с расчётного счёта в ч-час-тридцать четыре списаны все средства, я этой операции не совершал, нужно отменить и как-то заблокировать.       − Мне нужен ИНН или номер счёта, чтобы я могла проверить список операций с вашего расчётного счета.       − Да-да, сейчас, три… − Продиктовав, с замиранием сердца ждал ответа.       − Да, операцию вижу, была совершена, всё верно, адресата не вижу. Отменить в любом случае не смогу, так как она уже совершена…       − А делать-то мне что?       − Заблокируйте свой счёт в приложении банка, мы подадим заявку на возврат средств, на заседании комиссии банка она будет рассмотрена.       − Зачем мне блокировать счёт, на котором нет средств?! С него не снять ничего уже. Мне не нужна никакая комиссия, девушка, я не переводил часы. Ваша комиссия будет организована спустя как минимум часов девять, там от средств уже ничего не останется. Возврат как оформить?       − Ну, смотрите чарджбэк мы не можем оформить, так как средства поступили на счёт физического лица,       − Какого лица?       − Физического лица, гражданина…       − Это я знаю. Номер гражданина мне скажите, − спешно и нервно.       − I-600-SWt, успокойтесь, прошу вас. Банк Империи не может разглашать персональную информацию, я не могу вам сказать номер. Вы сейчас как директор своего юридического лица должны заполнить заявление и в просительной форме указать на возврат ошибочно переведенных средств, банк его отправит. Если получатель средств никак не отреагирует на сообщение, поступившее от нас, либо ответит отказом на подобное сообщение, значит, средства вернуть не получится…       − В каком смысле «не получится»?! У меня незаконно списали средства, это пятьдесят одна тысяча рабочих часов, это не незначительная сумма, и вообще за подобное мошенничество ликвидируют, а не только средства списывают.       — Вы сообщали свои данные кому-либо?       — Нет! Никому и ничего.       — Тогда почему вы называете это мошенничеством?       — Я оговорился… Кража. Сути дела это не меняет, фактически обстоятельства такие же… Как мне заявление написать-то?       — В личный кабинет будет отправлена форма, вам нужно будет просто поставить галочки, то есть согласиться со всем, а затем банк рассмотрит его.       — Ясно. Придёт — подпишу. До свидания.       — До свидания. Если вам не сложно, оставьте обратную связь.       «Ага, оставлю, уже бегу и теряю тапки», — подумал про себя, мчась наверх, расчехляя ноутбук и набирая по выделенный линии другой номер, помощь от которого будет более действенна…       — Кавински, пол второго ночи, какого хуя?.. — он был очень недоволен.       — Изя, ты дышишь воздухом только потому что у меня есть право звонить тебе в любой момент дня и ночи, — с усмешкой. — Если без шуток, то подрубай там свои провода и подключайся к банку.       — Не понял…       — Измаил, быстрее, блять, иначе от моих часов нихуя не останется, — рявкнул.       — Всё понял. А в чём проблема?..       — Какой-то пидорас с расчётного счета всё подчистую перевёл. Кто — не знаю, в справке операции не написано, так что давай, смотри, кому в час-тридцать четыре или около того капнуло пятьдесят карасей.       — А без меня никак? — отвечал он неразборчиво, прижимая телефон щекой и плечом, печатная что-то на компьютере.       — Эта кошёлка из банка сказала писать заявление, а по нему, если этот пидор не захочет, мне никто ничего не вернёт, а этот банк ебучий не может мне номера его сказать.       — Чего сразу кошёлка-то…       — Да мне похуй, какая там овца сидела, один хуй бестолковая.       — Знаешь, я их понимаю, сам бы тебе не сказал номер, ты ж убить его в таком настроении можешь, — мужчина посмеялся, медленно разговаривая, но всё же полностью осознавая, что делал.       — Я в любом случае его убью, — на полном серьёзе. — Ты подключился?       — Погоди… Тебе демонстрацию включить?       — Ну если хочешь, можешь на билборд Эмпориума включить! — злостно. — Давай, подключай.       — Видно?       — Да.       — Да не нервничай ты так, чего дёрганый как хуй после проститутки? Сейчас мы всё порешаем-с. Заблокируем ему счета… Ну, смотри, он даже не додумался перевести ничего, все твои кровные на месте.       Нелегальным путём проблема решилась почти моментально.       Кавински понимал, что, узнав номер физического лица, он сможет забить на банк, и сразу пойти в суд, да что там суд… Он и самосуд устроит без проблем. «Вот я тебе тёмную сделаю, мразь. Отпразднуем твоё обогащение похоронами, сука».       Успокоившись на эту ночь, Кавински отошёл от ноутбука. Убирая его, заметил в дверях пса, пришедшего проверить, куда ушёл хозяин.       — Ты чего не спишь, а? — риторически спросил. Конечно, Винс понимал, что любимец проснулся оттого что его не было рядом, к тому же, бывший наблюдатель кричал, чем и разбудил. — Всё, вот сейчас пойдём обратно.       Его всё равно немного трясло, всё тело покрылось мурашками — пришлось обернуться пледом. Потом в ход пошли перебои сердца, стучавшего то ли слишком быстро, то ли медленно, то ля тяжело, то ли… А билось ли оно вообще? В голову притекла от остальных конечностей кровь, отчётливо было слышно, как она стучит по жилам. Поднявшееся давление без медикаментов удалось устранить просто разминкой шеи и растиранием ног — чтобы кровь пошла обратно. Несмотря на то, что проблема была почти решена, спал он нервно. Несколько часов не мог заснуть — и то смотрел на тушку пса, мирно сопящего рядом, то на окно, то на спортивные тренажёры, будто первый раз их видел. Он хотел спать, всеми фибрами души и тела хотел, но только спустя полтора часа смог уснуть надолго — на ещё четыре часа, проснувшись один раз, безмерно обрадовавшись тому, что спать ещё целых три…       Встретив на следующий же день на месте алгоритма членов своей банды, Кавински удивился тому, что одного-таки не было.       — А где Элвис? — спросил у Радана, который и привёл своего знакомого несколько месяцев назад. Рыжий пожал плечами. «Ладно, сейчас узнаем, как будто это проблема, пха!.. Я же наблюдатель, Черт возьми», — задумчиво посмотрев на экран, Винс, развернувшись, пошёл к своей машине, крича в след, — Начинайте алгоритм, приеду позже, отвечать так всем, пусть хоть Богини с Неба спустятся.       Команда поняла, куда и для чего поехал Винс, вот только они не понимали, с чего это босс так вспылил, что из-за отсутствия в самом начале алгоритма поехал за работником. И рассчитывали они на то, что Элвиса просто притащат в мастерскую, но никак не на то, что…       Кавински приехал через полтора часа, и выглядел он сурово, да ещё и так уверенно, будто только что горы свернул. На руках были чёрные перчатки, на плечах серебристая ветровка.       Шагал прямо к Радану — слишком уж быстро, со стороны это напоминало походку Войда. Антон, Бобби и Джеффри готовы были идти и защищать младшего, потому что знали, что ему может перепасть за то, что привёл ненадёжного Элвиса.       — Ну чего? — ничего не подозревая, спросил рыжий, обернувшись. Сразу же получил кулаком в лицо, ещё и был схвачен за воротник и вжат в капот.       — Радан, я тебе доверяю, ты сам никогда моего доверия не подводил, но, прошу, не надо приводить ко мне всякую шваль с улицы под статусом твоих хороших и проверенных знакомых. Понял?       — Понял… — он опешил, хлопая глазами и хватаясь за ноющую щёку. — Не буду. И… И извини, я действительно думал, что он нормальный.       — Будь вдумчивее в следующий раз, — холодно. Отвернувшись, он пошёл обратно, и так получилось, что прошёл мимо четырёх в ряд — к парням подошла Минни. Девушка-то и задала вопрос:       — Винс, а где Элвис?..       − На том свете, − он точно выкинул этот ответ в воздух.       − А что случилось?.. — девушка продолжала, отчаянно не понимая, от чего её пытались остановить коллеги.       Кудрявый застыл, и, не оборачиваясь, ответил:       — Я его ликвидировал.       Минни хлопнула глазами, прикрыв рот ладошкой, переглядываясь с остальными. Бобби, Джеффри и Хэнк просто пожали плечами, ничего не сказав.       Винс пошёл дальше.