«Акула в формалине»

      Поднявшись, он мотнул головой вправо-влево, а потом поспешил к Валери, положившей ладонь на ручку двери, открывшейся только тогда, когда её будущий владелец подошёл, чтобы пара могла вместе зайти. Юноша заметил на однотонных стенах непонятные вставки-полосы, проведя по ним рукой. Основные стены были тёмно-серыми, пол тоже был тёмным, но отнюдь не мраморный, просто каменным. Кавински обернулся на Валери, закрывшую одним движением бирюзовые шторы.       — А ты зачем закрыла? Или я чего-то не должен из окна увидеть? — он нарочно подошёл к окну, высунув голову на подоконник, за которым скрывался балкон.       — Нет, там просто задний двор, я хочу тебе кое-что показать, — в предвкушении парень замер, возвращаясь головой в комнату, в которой было ну уж очень темно: «Как в кладовку залез». Она включила отдельный тумблер-выключатель — полосы на стенах зажглись красным неоновым светом — оказалось, были они и под потолком. Винс встал посреди пустой комнаты, оборачиваясь вокруг себя. В его глазах был виден восторг, который и заставил Валери любовно посмотреть на него, по-доброму улыбнувшись.       — Я в шоке. — Глухо произнёс юноша, немедленно подошедший к ней, взяв за руки, смотря глаза в глаза, спрашивая, — Ты это как вообще придумала сделать?!       — Я подумала о том, что если танцевать дома, то атмосфера должна напоминать клуб, поэтому по такому типу сделаны все комнаты в доме, то есть кухня-гостиная, ванные комнаты и четыре спальни…       — Сколько спален?!       — Четыре, — она уверенно усмехнулась.       — Тебе куда столько?..       — Просто в планировке не было изначально подвала с парковкой, он есть на первом этаже, тоже на два авто, поэтому, по сути, в этом доме есть парковочные места для четырёх машин. А из-за парковки первого этажа есть много места на втором этаже, но я подумала, что нет смысла делать ещё один большой холл, поэтому оставила комнаты. В конце концов, их можно использовать в качестве кабинетов или ещё чего.       — Ну ты даёшь, конечно… — выпав в осадок, он не совсем соображал, что человек перед ним был настолько богат. Кроме того, не понимал он ещё и того, что прямо сейчас стоял в комнате, которая с этого момента и до конца жизни будет принадлежать ему.       — И тебя больше удивляет это, нежели то, что это твоя комната? — лукавый вопрос.       — Я думал, ты шутила!       — Когда я последний раз так шутила?.. — не успела она задать вопрос, как парень подхватил её под мышки, обнимая и кружа вокруг себя.       — Свет-свет-свет!.. Да ты ж мой свет! — Кавински прижался к её груди, пока она держалась за его голову, от резкости действий немного боясь упасть.       — Пока я только твой спонсор, — она взъерошила золотые волосы, а потом аккуратно пригладила их.       — Так погоди, тогда в кухне полноценный клуб?.. Она огромная же, даже если туда мебель поставить.       — Да, кухня — полноценный клуб, потому что там будет стоять барная стойка, — довольная, подтвердила Валери.       — Кла-а-а-ас! Погоди, я спуститься хочу, — подхватив Валери под ноги, он усадил её на плечо, придерживая бедро, прямо так выходя из комнаты, выключая подсветку. Спускаясь по лестнице, парень держался второй рукой за перила. Девушка вцепилась в него, пока тот шёл. — Не бойся, я крепко держу.       — Да я чувствую, что крепко, но мне так спокойнее, — с высоты она оглядела комнату, которую ещё предстояло обставить.       — Тут реально очень много места, — он поочерёдно подошёл к каждому окну, задёрнув на них шторы.       — Может, спустишь меня с небес на землю? — та посмотрела на него, обнимая одной рукой за шею, вторую положив на ладонь, лежащую на собственном бедре.       — А тебе не нравится? — улыбка на его лице была ну уж слишком нахальной и самодовольной.       — Мне-то нравится, вот только как ты так танцевать собрался? — нашла всё-таки слабое место.       — Один момент, — переместив свою ладонь с бедра на талию, обхватывая её, второй рукой также беря в свои руки, тот опустил Валери на пол, вот только из своих объятий не отпустил, подумав, что они сразу, как в танце, пойдут по плитке. Но Прокурор бойко выкрутилась, протанцевав парой квадратов до стены, в которую уткнулась спиной, ладонью ударив по выключателю — свет под потолком и на стенах разрезал чёрное пространство комнаты, в котором практически ничего нельзя было увидеть. И тогда чувство ностальгии хватило их обоих. Наблюдатель вмиг оказался рядом, руками отгородив ей пути к отступлению, скалясь в улыбке, обращая на неё надменный и страстный взгляд. — Теперь-то всё тебя устраивает? — Она ответила на его вопрос, запрокинув голову на бок, скрещивая руки на груди, властно смотря в ответ, со снисхождением улыбаясь:       — Нет, — томный и тяжёлый вздох, — музыки нет.       — Хм, придётся обойтись телефоном, — подмяв губу, парень достал из заднего кармана брюк телефон, что-то быстро щёлкнул на экране, глазами найдя место, куда бы его можно было положить — в стене была ниша, которую вполне можно было использовать в качестве полки. Презентабельно убрав гаджет, Винс буквально увёл Валери от стены лишь за одну талию. Девушка привычно положила руку на мужское плечо, а вот вторую — непривычно на шею, прекрасно понимая, чем это могло быть чревато — наблюдатель тут же перехватил её эту руку, впустив в неё свои пальцы, сжав и разжав, вторую ладонь подняв до её лопаток. — С твоей стороны это низко! — жаловался Кавински, ведя её по залу.       — Конечно, ты же выше меня, — смешок от неё.       — Разве у тебя нет таких мест?..       — Если бы они были, я бы тебе не сказала, мой хороший, иначе никакой жизни мне бы не было, — ох, как она съязвила, конечно… Но парень оценил.       — Нечестно! — он опустилл её до самого пола, наклоняясь нахмуренным лицом к ней.       — Это не политика, тут можно использовать все методы и приёмы.       — Ну как заговорила, Прокурор, а! Слышал бы тебя кто из тройки, вот тогда бы тебе жизни не было, а не если бы я узнал о твоих слабых местах! — он тогда прижался к спине партнёрши, положив руку на живот — вторая рука была опущена, образуя из их ладоней замок, говоря ей в шею — но Валери была крайне спокойна. «А я всё равно узнаю».       — Всё в твоих руках, наблюдатель, — девушка посчитала нужным не договорить изначальную фразу, которая содержала в себе ещё и слова: «…Если не хочешь, чтобы меня ликвидировали», потому что не хотела вгонять Кавински о вчерашнем, от которых он несколько следующих ночей будет просыпаться в холодном поту и со слезами на глазах, словно наяву видя один и тот же кошмар.       — Рэй, зайди ко мне, — очередного гостя позвали в кабинет госпожи Цесарии.       Он явился спустя пару минут, весь в предвкушении — явно хотел чем-то похвастаться. В руках у него была папка, в которой было всего пару файлов, да и в тех было совсем немного листов.       — Так-с, вот, можете всё прочитать, как Вы и просили, написано от руки, — он передал ей папку через стол.       — Прочту я, как ты уйдёшь, — улыбнувшись, девушка приняла из рук документы, отложив те на край стола, возвращая руки под подбородок, довольно смотря на него. — Но ты же расскажешь мне вкратце, чтобы я смогла лично похвалить тебя? — опасный голос, манящий, не прощающий ошибок.       — Ну, кхм, что ж, это верно подмечено!.. Потому что, как мы и предполагали, никаких негативных последствий не возникло. Гражданин ходит, как раньше, всё помнит, всё делает, но, как бы я не пытался прочесть его мысли — не получается, а по импланту сигнал пустой — это понятно, он изъят. Связи с владельцем ну совсем никакой. Был обычный отход от оперативного вмешательства, но этого избежать нельзя, а в остальном, как я сказал, всё в порядке, — он сидел на стуле, активно жестикулируя.       — Хорошо, это очень хорошо… — Она поднялась со стула, подойдя к молодому человеку, положив свою руку на плечо — удивлённый, Рэй смотрел на неё во все глаза, — Молодец, — с улыбкой она похлопала его по плечу пару раз, прежде чем пройтись до шкафа, стоящего у выхода из кабинета, достав из него одну из папок, спрашивая, — Когда будет возможно извлечь мой имплант?       — Да, собственно, госпожа, хоть сейчас…       — Надеюсь, это возможно будет сделать под местным наркозом? — она вернулась за стол, закинув ногу на ногу, быстро прочитывая, документ, глазами оценивая показатели.       — Конечно, но процедура не из приятных.       — Нет информации про шрам, что насчёт него?       — Ну, так как имплант располагается в височной части рядом с ухом, шрам может остаться, но я Вас уверяю, сделаю всё предельно аккуратно… На всякий случай можно будет посредством сглаживания убрать. — «Процедура займёт всего несколько минут, последствия не такие уж и плачевные, с местным наркозом будет легче, но я не хочу рисковать, мне нужно сделать это перед выходным днём», — задумалась Прокурор.       — Тогда в эту Субботу, — чётко произнесла, не поднимая взгляд.       — Как скажете, — похлопав ресницами, мягким голосом сказал Рэй. «Свет, какими же иногда мужчины могут быть раздражающими… Смотрит на меня, как на невесть кого, позорище. И чего только ждёт? Не помню, чтобы в прокурорской форме на меня бы кто-то так смотрел. Ну и плевать».       — До Субботы, Рэй, я подойду к тебе в шесть часов, — устало и сухо произнесла девушка, дав ему понять, что продолжать разговор она не намерена.       — Да-да, конечно, госпожа Цесария… — он, поправив мятые полы своего медицинского халата, вышел из комнаты, поджав руки, стушевавшись. Она даже не взглянула на него, а вот Рэй в надежде обратил беглый взгляд, не получив ответного. Бесстрастное лицо смотрело на экран ноутбука — ей нужно было просто закрыть доступ в кабинет, как только он вышел бы.       Как только учёный вышел, Прокурор отвлеклась от компьютера, чтобы дать себе и глазам отдохнуть: «Удивительно, что Судьи ещё не додумались просто ликвидировать или стереть меня посредством Наблюдателей, которые были мной уволены… Но это не значит, что они не воспользуются этим случаем позже. Нужно предупредить наблюдателей о том, чтобы они не боялись этого делать, просто нажимали кнопку. Им можно не объяснять, а вот Кавински нужно, иначе он не решится, только если ему дуло пистолета не направят в голову… За неделю нужно придумать, как бы это корректнее сказать, иначе он подумает, что я с ума сошла. А ещё, кажется, пора писать завещание, вряд ли что-то изменится, но я могу подготовить и несколько вариантов, а если не напишу, то всё имущество перейдёт Империи… Хах, я не настолько люблю это государство, чтобы возвращать ему свои честно заработанные часы просто так, лучше уж передать кому-то».       В Субботу, как и договаривались, она подошла к кабинету Рэя, который был полностью оборудован всеми необходимыми медицинскими аппаратами. Хозяин комнаты любезно впустил девушку, очень трепетно относясь к ней. Валери видела на столе все необходимые приборы, скальпель, ножницы, пинцет — когда-то она и сама пользовалась ими, но не в тех целях, что Рэй. Нет, она измывалась над приговорёнными преступниками, исполняя приговоры Суда. Воспоминания были не из приятных, но и какого-то ужаса не вызывали — Валери к жестокости привыкла. Девушка села на приподнятую кушетку, скрестив ноги, а ещё и руки на груди. Было немного беспокойно, хотя она прекрасно знала, что значит находиться на операционном столе — эта «радость» настигла её ещё в одиннадцать. Яркий свет ламп над головой немного слепил, она прикрыла веки. Рэй надел перчатки, перед тем всё равно помыв и обработав руки. В помещении резко начало пахнуть спиртом — он открыл бутылёк, чтобы продезинфицировать висок. Холод на бережно протёртом ваткой месте был каким-то дурным, Валери стало не по себе, она сама достала из своего кармана флакон с нашатырным спиртом, поднеся его к носу.       — Может, всё-таки полный наркоз?.. — уточнил он.       — Нет, всё в порядке, просто немного душно, — спокойно ответили.       Сосредоточившись, Рэй ввёл в височную область анестетик, после чего девушка перестала чувствовать эту область лица. Хирург, подождав пару минут, взялся за скальпель, точным движением наметив разрез, произведённый им плавным движением. Тело девушки покрылось лёгкими мурашками от холода, хотелось просто, чтобы это быстрее закончилось. Имплант, вшитый в плоть, однако, легко был отцеплен, совершенно маленький, похожий на сим-карту, аккуратно положенный на стеклянную плашку, по которой растеклось немного капель крови. В то время как Валери думала, в какое бы место положить имплант или в какой объект установить, тонкая биоразлагаемая нить ползла по её щеке, аккуратными швами ложась на место разреза. Рэй был мастером своего дела, кроме того, он очень старался, потому что не хотел, чтобы госпожа Цесария ходила со шрамом, ещё он понимал, что никто не должен догадаться о том, что в этой области имело место хирургическое вмешательство, иначе вопросов возникло бы крайне много… Как только всё закончилось, имплант был помещён в целлофановый пакет, отданный Валери на хранение, после чего Рэй с трепетом и заботой довёл девушку до её кабинета, искренне беспокоясь. Но она шла отстранённо, позволив лишь поддерживать себя за плечо, но и тогда была крайне холодна.       — Если Вам нужна будет моя помощь, то пишите и звоните мне в любое время, я приеду. Может быть слабость, в крайнем случае тошнота и головные боли, — говорил он, видимо, надеясь на то, что сможет в момент нужды героем и спасением явиться в её жизнь.       — Рэй, — сухо произнесла, повернувшись к нему лицом, стоя возле своего кабинета, — если мне будет нужно, я обязательно напишу, не стоит напоминать об этом каждую минуту. Я очень благодарна, что ты согласился на это, что ты помог мне. И я вижу, что ты питаешь надежду на отношения со мной, — он напрягся, внимательно слушая, каждое её слово вдыхая, словно последний глоток воздуха. — Вне зависимости от того, дружеские они будут или романтические, мой ответ — нет. Я не ищу ни того, ни другого. Мы коллеги, на этом всё, ты — мой подчинённый. Надеюсь, недопонимания между нами не возникнет? — требовательный взгляд её вогнал в тревожное состояние.       — Я понял Вас, госпожа Цесария… — отрешённый ответ, давшийся ему с трудом. — У Вас уже есть молодой человек?..       — Рэй, — недовольный взгляд, сжёгший в нём тогда всю надежду. Опустошённые глаза уставились на девушку. — Я повторю вопрос: между нами не возникнет недопонимания?       «Почему Вы спрашиваете это?.. Чем я не угодил? Я же всё делал идеально, всё. А вы вот так говорите мне, что я не могу даже надеяться?.. Это была просто манипуляция, я понял, со мной игрались, пока я был интересен, а теперь, когда её имплант достан, я перестал быть нужным. Какая же Вы чертовски привлекательная дрянь!..».       — Возникнет, — дерзко ответили, устремив на неё гневный взгляд. «Тогда у тебя есть один путь», — ничего не произнеся, Валери нажала на кнопку телефона, находившегося в кармане, ожидая несколько секунд появления одного человека. Рэй никогда бы не смог быть вместе с ней, как бы сильно не желал этого, и, услышав звуки воинских шагов, он понял важную вещь, тогда ему скрутили руки: «Так вот… Ты плутовка. Ты жестокая женщина, что же ты делаешь со всеми, кто хочет тебя?.. Кажется, я нашёл ответ на этот вопрос…». Прокурор в сопровождении одного полицейского довела врача до одного особо любопытного кабинета, сильной рукой открыв дверь, за которой скрывался аппарат для стирания. Полицейский был мужчина в форме — русый молодой человек лет двадцати пяти, крупный, но не совсем высокий, он-то и усадил Рэя на стул, привязывая его руки, которые резко вспотели и поледенели. У врача сердце готово было вырваться из груди, он никогда ещё такой боли не чувствовал, а пока он просто лепетал, как одержимый, без остановки:       — Госпожа Цесария… А я ведь любил Вас, я хотел быть с Вами. Я очень сильно хотел Вас как женщину, — он истерически усмехнулся, понимая, что опорочил этими словами её честь, но, не получив от неё даже осуждения, пустился, — Я представлял Вас голой, знаете?.. — с улыбку на его лице врезался кулак полицейского.       — Рот свой закрой, — произнёс он.       — Кха!.. — плевок крови на пол. — А то что?! Сотрёшь меня? Да ради Аллы и Терры. Мне не страшно, — глаза дергались, взгляд бегал по помещению.       — Лев, пожалуйста, сотри его быстрее, болтовня докучает, — со вздохом, устало произнесла Валери, присаживаясь на стул.       — Докучает?! А не Вы ли просили меня?.. — теперь ему попало в лицо уже каблуком Валери, она не успела бы заткнуть его рукой, поэтому замахнулась ногой — комната позволяла. Быстро пройдя назад, схватив пальцами волосы, чтобы Рэй ровно держал голову, она сказала тихим голосом, который ощущался, словно терпкое вино, мягкое, но при том отправленное, — Именно поэтому ты здесь. Держал бы рот закрытым, остался бы в здравии и сознании. Лев, — она ещё раз поторопила.       — Да, сейчас, — механически ответили. Кнопка была нажата, в голове что-то щёлкнуло, вспышка отразилась в его глазах, раскрытых широко-широко. И всё. — Успешно. Полицейский подошёл к Рэю, взяв из рук Валери салфетки, чтобы утереть кровь с лица потерпевшего. Она не хотела показываться, потому стояла позади, чтобы Рэй даже не догадался о том, что в помещении был кто-то ещё, кроме него и полицейского.       — Рэй, Вы упали с лестницы, когда спускались, давайте я отвезу Вас домой, может кружиться голова или немного тошнить, — Лев любезно помог тому встать.       — А-ага, я куда-то шёл… — промямлил врач.       — Наверное, к лифту, рабочий день уже окончен. Пойдёмте…       Пока Лев занимался Рэем, Валери стёрла под чистую все записи с камер в кабинете Рэя, где бы фигурировала она, а также всю историю сообщений как со своей, так и с его стороны. «Вздумал меня шантажировать, паршивец. Видимо, мужское эго не вытерпело отказа. Он готов был сразу же растрепать о том, что извлёк имплант, лишь бы получить толику внимания, умом тронулся».       — Госпожа, всё в порядке? Вы выглядите уставшей, — подметил Лев, когда Валери села к нему в машину — он предложил довезти её до дома.       — Немного устала, не столь важно.       — Он приставал к Вам? — он нахмурился.       — Если бы он хотя бы попытался, — злобная усмешка, — я бы его ликвидировала. Не приставал, хотел получить внимание, которого ему от меня априори не получить, — Лев понял, что она имела ввиду. — Его стирание — гарантия моей безопасности.       — Цитируете Инспектора Войда? — внезапно спросил Лев. — Простите, я просто помню, что он говорил Вам убивать каждого, кто бы нёс угрозу Вашей безопасности… Это было давно, когда Вы были с заданием в Омен-Сити.       — Что ты тогда делал рядом с Инспектором?.. — Валери знатно была удивлена, но не подавала виду.       — Он был в Башне Света, непривычно поздно, просматривал какие-то документы. Просто удивительно, что он так к Вам относится, потому что нам, челяди, от него таких слов в жизнь не услышать, — Лев просто говорил факты, не смеясь.       — Просто дядя меня очень любит, — Она специально так его назвала. «Дядя?..» — удивился сам про себя Лев, но он и раньше догадывался о том, что Цесария не просто так дорога Инспектору, строя в голове множество догадок, начиная с того, что она была сестрой-близнецом Прокурора, заканчивая тем, что Цесария просто очень молодо выглядела и была на самом деле любовницей или женой Инспектора, от которой у него и была дочь. Но он не рассчитывал на племянницу.       — Извините за вопрос… Получается, господин Главный Секретарь — Ваш брат?       — Нет, ни в коем случае. Инспектор мой дядя по линии моей тёти — его умершей жены, моя мать — её родная сестра, — она говорила скучающе. «Никакой сестры у моей матери не было, но это не столь важно, у Льва нет полномочий на проверку подобного рода информации. Их ни у кого нет, кроме меня». — Что ж, спасибо, что довёз меня, Лев, встретимся на алгоритме, — выходя, она увидела машину Кавински, который тоже только-только приехал.       — Да, до свидания, госпожа Цесария, — полицейский проводил её взглядом.       Зная, что тот смотрел, Валери подошла к наблюдателю, выходившему из машины. Он не заметил её, да и в целом был в лёгком трансе, поэтому чуть удивился, когда девушка обняла его, не поприветствовав:       — Валери?.. — глухой вопрос, полный непонимания.       — Обними меня, — быстро прошептала. Валери чуть сильнее вжалась в него, чем нужно было, пальцами чувствуя рельеф напряжённых мышц спины, которых касалась. Слегка оперевшись на наблюдателя, она со спокойной душой вздохнула — после рабочего дня это помогло расслабиться. Винс обнял так, как вряд ли бы обнял подругу, за талию, склонившись к плечу, вдыхая излюбленные духи и… Запах медикаментов? Она отстранилась, взяв под руку, начав говорить тихо, — Прости, просто мне не хочется ещё одного своего поклонника, — она посмотрела на уезжающее чёрное авто, — он вроде не должен, но я перестраховалась.       — Эх ты! Я думал, ты просто так меня обнять хотела!.. — разочаровался Кавински, которому действительно стало немного обидно. Они проходили под руку по первому этажу.       — Если бы не хотела, я бы этого не сделала, — заверила его девушка. — Ты уставший. Что делал?       — В зал ходил, беговой дорожки-то у меня нет, — «И правда, я же только сейчас заметила, что у него ноги трясутся, переусердствовал», — Валери обняла его за спину, чуть наклоняя на своё плечо, разрешая расслабиться, пока они ехали в лифте.       — Зачем тебе? У тебя нормальная физподготовка. — Ага, а Ваньиня мне как выгуливать? Он же носится под сотку в час, блин, — проныл парень.       — Не смеши меня, максимум его породы — пятьдесят, но у Ваньиня пока только сорок получается.       — Пхах!.. — простонал наблюдатель.       — Не переживай так, набегаешься ещё за ним, — Валери по-доброму улыбнулась, выводя обессиленного друга из лифта, провожая до квартиры. — Но точно не завтра, потому что завтра ты не встанешь.       — Да-а, я тоже чёт подумал — полежу-ка я завтра весь день, — он начал разуваться, пока Валери стояла в дверях. — А ты чего стоишь?       — Мне нужно сходить в душ и смыть с лица макияж как минимум, а ещё нужно поесть, потом, наверное, лягу спать, очень устала.       — Так, может, вместе поедим? Ты пока в душ, а я разогрею. Я-то сходил в спортзале, да и есть всё равно собирался, — предложить это для него было в порядке вещей. Они могли вместе поесть, а потом просто разойтись по делам.       — Хорошо, я вернусь.       Прокурор тихо вошла в квартиру, запахнув халат, утягивая тот, усаживаясь на барный стул, подкладывая под щёку кулак, смотря в пространство. Пока она шла, Винс быстро взглянул, чтобы удостовериться в том, что пришла она, а не кто иной.       — Слушай, а ты не похудела?.. — этот вопрос было непривычно слышать.       — Всё-то ты замечаешь, — мягкая усмешка, — да, всего пару килограмм. Мне пришлось уменьшить ремень на одну единицу.       — Не ешь что ли ничего?       — С чего ты взял? — она нахмурилась.       — Да я же помню того пидораса, который мягко намекнул на то, что тебе типа, блять, похудеть нужно, — Кавински искренне злился.       — Я ем, как и раньше, да и вообще забыла уже о нём, — отмахнулась девушка.       — Точно?       — Да кто он вообще такой, чтобы мне говорить, должна я худеть или нет? Ты серьёзно думаешь, что я буду слушать мнение какого-то человека, которого первый раз вижу? — не зная, чем бы занять руки, она встала рядом, нарезая хлеб.       — Ну, я просто в курсе, что девочки очень комплексуют, когда им говорят, что они типа толстые и им нужно похудеть. Блевать после каждого приёма пищи не прикольно, по себе знаю, — он просто убалтывал Валери, накладывая ей порцию супа больше, чем себе.       — За столько лет ты так и не понял, что я крайне отлична от других девочек, — приняв из его рук тарелку, девушка принялась есть.       — Я-то понял, но… Ладно, я неправильно сказал. Просто, ну, никому не понравится, если ему будут указывать, что ему там скинуть или набрать надо, как одеваться, а как нет и всё прочее, — парень сел наконец рядом, тоже начав ужинать.       — Верно говоришь, люди очень остро воспринимают указания на недостатки, — она вспомнила о Калебе, которого давным-давно стёрли.       «Я решила проблему точно так же, как и тогда. Рэй стал бы одержим, да и мог сразу же пойти в органы, с довольным лицом рассказывая о том, что сделал, лишь бы отомстить мне. Мне, в общем-то, плевать, скольких людей я стёрла или ещё сотру, если это будет опасно для меня. Власть есть у меня, я могу ей пользоваться. Кроме того, от них не требовалось чего-то невозможного, в отличие от меня… Когда ты дочь Инспектора, ты должна быть лучшей во всём, чтобы не позорить отца. Людям же достаточно относиться ко мне с уважением и рационально мыслить, но некоторые и на это не способны. Я не просто девочка, которую можно встретить на улице, я Генеральный Прокурор».       Доужинав, Валери помыла за собой и Кавински посуду, собравшись уходить домой — было не поздно, но хотелось спать, да и сам Винс был крайне вялым, словно из него выжали всё. Он встал спиной к стене, навалишвись, убрав руки в карманы, готовый попрощаться с ней. Девушка подошла ближе, обнимая одной рукой напоследок, Кавински рукой обвил её шею, тем самым заставив положить голову на плечо. При этом его глаза были закрыты — наблюдатель практически ли не спал. Валери тоже закрыла глаза, совершенно позабыв о том, что ей, вообще-то, пора было уходить. Стоя так, она тихо сказала ему на ухо:       — Винс, я сейчас усну, заканчивай.       — А?.. — он открыл глаза, моргая ими, лениво убирая руку с её плеча. — Я тоже спать хочу. Мне завтра Ваньиня-то выгулять или как?       — Отдыхай, я сама.       — Всё сама, всё сама, — приговаривал он, стоя уже в дверях, выпустивши её в коридор. — Ладно, давай, напишешь мне, если что.       — До встречи.       С приходом осени начался учебный год, в котором Валери предстояло взять под свой контроль не выпускной курс — она поняла, что в последний момент что-то менять — плохая идея, хотя, когда девушка решала это, то надеялась на большую рациональность и взрослость, нежели на пятнадцатилетних обычных подростков со всеми их особенностями и проблемами. Прокурор стала руководить первым курсом, которому только-только выдали алгоритм. Практически всех своих подчинённых она просто перевела в помощь другим прокурорам, меньше стала с ними общаться, разочаровавшись.       Набор первокурсников в этом году был крайне мал, всего двадцать человек, но это в целом было обосновано достаточно низким уровнем рождаемости пятнадцать лет назад — демографической ямой. Да и не стоило бюрократическому аппарату разрастаться.       В этот раз таинства появления не было. Прокурор приехала к зданию Академии, оставив машину на закрытой парковке. Она шла до дверей Академии в своей форме алгоритма, надев на голову фуражку. Перед ней, конечно, все расступались, а студенты факультетов госслужбы и юриспруденции отдавали честь. Да, появилось юридическое направление, новое, к которому и принадлежали её первокурсники. Прокурор стала заведовать кафедрой этого факультета, преподавателей на котором было совсем немного, и все они были её знакомыми — Кайл, Лев, Хейго, следователь Син и судебный эксперт Этер — давние коллеги, с которыми у неё были хорошие взаимоотношения, мужчины были не молоды, но профессионалами в своём деле являлись, — также был Адвокат и две женщины из Судей, которых Валери очень хорошо знала — Юлия и Джули. Обучение по новой программе длилось три года, нагрузка была достаточно большой, но это было лучше, нежели всё растягивать до пяти лет. После трёх лет можно было идти в магистратуру, которая содержала уже узкую специализацию. Валери сделала очень много нововведений, которое образовательное сообщество восприняло в штыки, но выбора у них не было. Судьи попросили у Архонтов увеличить набор на факультет госслужащих, чтобы «компенсировать» количество тех, кто ушёл на юристов, поэтому первых было пруд пруди, чему Валери была крайне недовольна. Попасть на факультет мог так и тот, кто искренне хотел работать во властных структурах, так и тот, кому не хватило места на приоритетный алгоритм.       — Замечательно, спустя пять лет я получу скоп из подростков, которые просто так пошли работать в органы, ничего не смысля в этом, а потом мне же за их работой надо будет следить. Просто прекрасный план, дорогие Судьи, — злилась Прокурор, когда обсуждала это с Кавински. Он сидел напротив, болтая ложкой чай, внимательно слушая всё, о чём говорила Валери.       — Так ты потом и аргументируй этим, когда тебе будут претензию выдвигать. Сами виноваты, что придумали брать кого попало на алгоритм, должен же быть хотя бы отбор какой… Да и нет у нас сейчас никакой нужды в кадрах. Вроде. Я не знаю. Но наблюдателей хватает.       — К слову о Корпусе Наблюдателей — не хочешь пойти студентам рассказать о своей работе? — её вопрос ввёл парня в тупик.       — Я?! Чё я им расскажу-то? Что пить много нельзя? — смеясь, ответил. — Или, может, расскажу, как закорешиться с Генеральным Прокурором?       — Между прочим, твой карьерный рост — пример каждому, особенно, если сравнивать начало и конец.       — Та ты всегда об этом говоришь… — он отмахнулся, стесняясь. Кавински всегда распирало от гордости, когда Валери говорила о том, что он молодец.       — Ты недооцениваешь этот факт. Ты перестал пить, ты живёшь в прекрасных условиях — квартира, машина, часы — всё есть, здоровье своё поправил, в конце концов. Тебе даже представляться не надо в большинстве случаев, тебя знают — что в клубах, что в госструктурах. Не смей даже отрицать то, что ты стал авторитетной личностью. Даже если ты так не считаешь, я так считаю, — он весь зарделся, не сдержав улыбки от уха до уха. — Поэтому ты пойдёшь и расскажешь об алгоритме наблюдателя.       — Ну-у-у, раз ты про-оси-ишь, то я согласен!.. — Валери лукаво улыбнулась, отпивая из кружки.       — Только не пугай, они ещё дети.       — Тьфу, дети!.. Мне когда пятнадцать было, я уже вовсю работал наблюдателем. Про тебя вообще молчу! Кое-кто Прокурором в пятнадцать был и то с семилетним стажем!..       — Не сравнивай даже. Не у всех такие родители, — сухо произнесла девушка. Она избегала упоминания имени своего отца в разговорах с Кавински, сама чувствуя к тому отвращение, потому что ей до ужаса больно было за него. — Думаю, если бы я росла с матерью, то было бы немного легче, — в её глазах не было особой печали, они скорее были равнодушны.       — С чего это ты о ней вспомнила?       — На собрании Аринес поднял эту тему. Он сказал, что моя мать была подругой Архонтов, — «Ага, как же. Не существует их. Может, она вообще сумасшедшая была и всем говорила, что знакома с Архонтами», — про себя дополнила девушка.       — Нифига себе… А с чего бы Аринес об этом вспомнил? — хмурящийся наблюдатель логики не видел.       — Поднялся вопрос о назначении Хейго, его кандидатура была одобрена всеми Архонтами. Да и меня на Прокурора Они приказали назначить. Поэтому Судьи думают, что за этим стоят только связи.       — Судьи должны подчиняться высшей власти — власти Архонтов, их вообще не должно волновать, каким образом Те решения принимают, если мы уж об этом заговорили.       — Будто мы не знаем, почему они об этом заговорили… — надменная усмешка сорвалась с её губ. — Всё ради одной цели — сместить меня, убрать главную проблему, которая мешает им подчинить себе всю власть в Империи. Не юридически, так фактически.       — Знаешь, меня иногда смущает, что мы это обсуждаем на кухне, — парень убрал руки на шею.       — А не нам ли это обсуждать? Я Генеральный Прокурор, ты Наблюдатель с большой буквы, так почему нельзя? Глупо думать, что вопросы государства не могут решаться совершенно не на рабочем месте.       — И ты как всегда права, моя дорогая!.. — по-деловому произнёс Винс.       — Ну уж не абсолютизируй, я не всегда права, — лицо её стало похоже на лицо довольной лисы.       — А когда ты была не права?       — Когда решила сотрудничать с Грегори. — Блеск из её глаз пропал, она начала перечислять свои ошибки холодным тоном, осуждая саму себя. — Когда возлагала надежды на Хьюго. Когда думала, что смогу за год воспитать своих должностных преемников. Когда исполняла жестокие приговоры Суда, не думая, что они неправильные. Когда думала, что мой отец — нормальный человек. Когда думала, что лучше никем не дорожить, чтобы некого было терять. Когда думала, что ты всего лишь несносный мальчишка, от которого будет болеть голова, — усмешка Валери наполнилась усталостью, печалью и смирением.       — Я тоже много ошибался. Ты это знаешь. Так что не вини себя за всё это. Главное же, что ты поняла это, что ошибалась. — «Наверняка сейчас сидит и за папашу своего вину на себя перекладывает», — юноша чуть помялся, прежде чем сказать вслух, — И не вини себя за то, в чём ты не виновата. Пусть другие сами за себя несут ответственность.       — Мне кажется, мы должны поменяться местами, — она улыбнулась ему, вогнав в ступор. — Я должна вселять в тебя уверенность, чтобы ты шёл дальше.       — Ты и так всегда это делаешь, — и он протянул той руку через стол. Этот жест всегда значил многое. Идущие навстречу друг другу, хоть и разные, объединённые не волей судьбы, а своей волей, которая была всегда намного сильнее, чем законы вселенной…       — Ты и сам по себе хорош, просто иногда тебе нужно немного помощи и мотивации.       — А я не отрицаю, что я чертовски хорош!.. А знаешь, в чём я ещё хорош?       — Винс, если я начну перечислять, мы и к ночи не закончим, — свою улыбку она ловко прикрыла одной ладонью, второй уже уводимая на их небольшой, зато личный «танцпол».       — Да мы же не торопимся, можешь начать, — юноше просто хотелось найти любой повод для того, чтобы быть физически ближе к ней. Самоуверенная улыбка не спадала даже тогда, когда он смотрел в синие-синие глаза напротив, которые лишь больше завлекали, пока губы со слегка приподнятыми уголками молчали.       — Леди не престало тешить самолюбие её партнёра, — она и сама была не промах.       — Да ты ж моя леди!..       И звонкий смех разнёсся по квартире.       — Доброе утро, малышня! — Кавински зашёл в аудиторию как бывалый преподаватель, одну руку по-деловому убрав в карман, второй приветствуя их. С парт понеслось:       — Здравствуйте!       — Доброе утро!       — А Вы наш новый преподаватель? — спросил подошедший к наблюдателю парень, который был на голову выше, чем тот, кому он задал вопрос.       — Нет, я просто пришёл рассказать про свой алгоритм, — расслабленно ответил он, посмотрев на наручные часы, бодро произнёс, — К слову, пара уже началась, поэтому: по местам! — после чего студенты притихли, рассевшись по аудитории. Девятнадцать человек как на подбор, практически все по парам, одна сидела только девочка на последней парте, но она не была этим разочарована, наоборот, Винс отчётливо видел в её глазах интерес к происходящему. Оперевшись поясницей на стол, скрестив пальцы, он начал, — Так-с, для начала я представлюсь: меня зовут Кавински, и я работаю наблюдателем в одноимённом корпусе, — кто-то оценивающе вскинул брови, кто-то задумчиво улыбнулся, — не стоит думать, что быть наблюдателем — дело неблагодарное, тёмное и вообще похожее на работу палача, нет. Вы должны понять, что это просто стереотипы, которые разошлись по Империи так же быстро, как импланты в Эмпориуме по скидке, — шутку оценили, посмеялись. — То, что мы должны делать — обеспечивать безопасность всех людей. Отличие от Полиции состоит в том, что у нас работа ведётся не так публично — нужно просматривать много записей с камер и имплантов, выявлять девиантов и следить за ними. Наблюдатели не ходят на патрули, не оцепляют здания, не проверяют наличие у кого-то прав. У нас есть немножко полномочий следователей, потому что мы должны-таки все факторы риска просчитать. Но следователи работают с уже совершённым преступлением, а наблюдатели — в моменте. Если вы видите причинно-следственные связи, вам будет достаточно просто… — Он рассказал достаточно из нюансов работы, конкретизировав полномочия, оплату, рассказал пару случаев из практики. После рассказа ему стали задавать вопросы.       — А сколько Вам лет? — спросил студент.       — Двадцать. И, если спросите, сколько лет я работаю, отвечу сразу — где-то шесть-семь. И, поверьте, вам лучше не знать, как я стал наблюдателем, — он хотел обойти эту тему. — Хотя-я-я-я, знаете… — они во все глаза начали смотреть на задумавшегося Винса. — Вас же потом Прокурор спросит, что я рассказывал, а именно из-за этого я здесь… Короче говоря, я спился, — весёлое начало. Ему самому смешно стало, но подача Винса уже дала понять, что он не так прост, как мог казаться.       — Чего-о?.. — удивлённые возгласы и переглядки.       — Ну, я не из-за пьянства в наблюдателя оказался, но это стало определяющим… Но это не значит, что вам всем после пар нужно пойти пить, поняли?! — они рассмеялись.       — Мы не пьём!       — Молодцы. Не то, что я. Так во-от! Мне алгоритм дали немного раньше, я его, в отличие от вас, не выбирал, — что-то тогда в голове наблюдателя щёлкнуло, но эту свою мысль он оставил, чтобы вернуться к ней потом. — Мне тогда почти четырнадцать было, и, кхм, мягко говоря, это не лучший возраст для работы наблюдателя, особенно, когда дело касается ликвидации или стирания. Мне было тяжело, это реальный стресс. И я начал бухать. Там ещё, конечно, наложилось то, что я остался сиротой, иначе мне бы не выдали алгоритм — тогда соцподдержки толковой не было, так что добровольно. Самое главное — не пейте! Вот реально говорю! Послушайте человека, который довёл себя до такого состояния, когда блевал даже от воды. Вот не надо просто. Потом мне крупно повезло — я встретил человека, который мне помог, очень сильно помог. Через неё мне по соцпрограмме дали нормальную квартиру, потом машину, — он уж молчал о том, что ему просто подарили авто на День Рождения, чтобы не вводить в заблуждение, но он знал, что служебные авто тоже давали — не такие, как его, конечно, но всё было лучше, чем ничего. — Потом мне пришлось кучу таблеток прокапать, есть нормально, спортом заниматься. К слову, я был тупо в два раза меньше тогда, чем сейчас, хах. Но я не сразу смог перестать пить, на это несколько лет понадобилось, и в течение этих лет я стал работать как не в себя. Я просто, не знаю, начал чувствовать ответственность за то, чтобы другие были в безопасности. Да и кроме алгоритма и клубов в моей жизни больше ничего не было. Ну я и там, и там вообще по полной отрывался, так скажем… А, а начался карьерный рост знаете, с чего? Вообще смешной случай, точнее, он сейчас таким кажется, тогда нифига не смешно было. Я следил за человеком, который решился совершить покушение на Прокурора, тогда их было ещё четыре главных, кроме всех остальных прокуроров. Это вы, наверное, знаете?.. — он так много говорил, что язык немного заплетаться начал. Обращение к аудитории помогло ему перевести дыхание.       — Знаем. Нам госпожа Прокурор объясняла.       — Во-от, — он подметил, — вот на неё и было покушение. Заложили взрывчатку под машину. А она тогда в Омен-Сити уехала, вот я тогда чуть сам не откинулся, потому что до неё не дозвониться было — пришлось лететь к Инспектору Войду, решать с ним этот вопрос. Слышали бы вы, как он на меня орал, когда я в его кабинет залетел… — холодок прошёлся по спине. — Прокурор жива, дело своё я сделал. Да и в одном из следующих покушений тоже я принимал участие, но не предупредил его, а так, помог с последствиями. А, и ещё!.. Вы слышали про дело Судьи Брайба?       — Ну так, немного…       — А я нет.       — Это которое ещё со шпионажем было?..       — Да-да, оно. Я был на том заседании в качестве третьего лица и в качестве представителя от Полиции. Это, по сути, тоже было направлено против Прокурора, я поэтому и вспомнил об этом, — тихо и скоро сказал он, опуская взгляд на часы. — В общем-то, это вроде всё?.. Может, у вас ещё есть вопросы?       — Вы, получается, от уровня A до SSS поднялись?       — Да. — Кто-то поднял руку, наблюдатель кивнул в ту сторону.       — Вы сказали, что кто-то Вас спас, помог в самом начале, кто это был?..       — А, это… — Винс повернул голову в сторону открывшейся двери, из-за которой шла Валери в образе Цесарии, модельной походкой прошедшей до преподавательского стола, со стороны приветствуя студентов.       — Всем здравствуйте, — томным голосом произнесла девушка. Ей хором ответили, только тогда она столкнулась лицом с Кавински, развязывая пояс тёмно-синего тренча. — Наблюдатель, — она обратилась к обомлевшему парню, который изо всех сил старался не показывать своё приятное удивление, — твоё время вышло. Надеюсь, ты успел всё рассказать?       — Собственно, вот, — он быстро сообразил, как выкрутиться, имея в виду Валери, — вот тот человек, который мне помог. — «Хорошо, сейчас они будут думать, что я удивился тому, насколько же в подходящий момент она зашла, а не тому факту, что она вообще зашла…».