Хроники Шибуи Ривы

      — Я хотел встретиться со своим целителем, — Юго улыбался, через плечо рассказывая про старого знакомого.       Солнце светило ярко, и полуденная жара намекала о себе.       Рива шла позади высокой спины Юго и незаметно оглядывала деревню. На одной улице с рёканом Киемидзу расположились другие онсэны, пара кафе и громкий хвост местного рынка, что тянулся ещё с центра. Следом шёл Синдзи, презабавно натянув широкополую шляпу на нос. Он любил заботиться о белизне своей кожи и заодно прятался от любопытных взглядов. Рива была уверена, что по подбородку его никто не узнает.       В общем, трио нужно было в другую сторону. Вернувшись обратно на центральную площадь, интересная компания из молодого господина, куноичи и бежавшего из борделя служащего пошла мимо культурного центра, а позже свернула на улицу, где ряд за рядом шли травяные ларьки и лечебные сады.       Куноичи вместе с Юго и Синдзи остановилась перед забором высокого деревянного здания, сверху которого висела вывеска: «Дом исцеления Югакурэ но Сато».       Местная больница поразила Риву. До этого ей было не с чем сравнить, её опыт ограничивался лишь больницей Конохи.       Под ногами мягко поскрипывали половицы — не больничная плитка, сотрудники в приёмной одеты в простые традиционные юкаты землистых тонов вместо привычной белой униформы, деревянные стены заменяли бетонные, а в воздухе вместо острого запаха лекарств витал аромат трав и дерева. А ещё здесь тихо, и в ушах не пищит от электронного оборудования.       Хотя признаки привычного Риве развития общества здесь были: на потолке висели не бумажные фонари, а электрические лампочки.       По своему виду больница Югакурэ но Сато чем-то напоминала традиционный рёкан с широкими карнизами и раздвижными дверями сёдзи, что окружен садом.       — Здравствуйте, — поздоровался Юго, подойдя к невысокой стойке регистрации, за которой ожидала работница больницы. Она с вежливой отзывчивой улыбкой встретила Савабе. — Я бы хотел узнать, на месте ли Тошиюки-сан.       — Да, — учтиво ответила та. — А вы по какому вопросу?       — Мне нужно увидеться с ним. Мы старые знакомые, он будет рад встретиться. Передайте ему, что к нему пришёл Савабе Юго, пожалуйста.       Она кивнула.       — Я передам сведения Тошиюки-сама и сообщу, когда получу ответ. Вам будет удобно присесть во время ожидания, — она указала рукой на диваны у стены.       Юго пошел к диванам, а за ним — Рива и Синдзи. Последний сидел без головного убора, но чёлка была растрёпана по всему лицу, что виднелся также один только подбородок.       Работница больницы передала информацию своей напарнице и развернулась к вестибюлю, улыбаясь стене. Время шло, ответа не было. Не выдержав, Юго встал и размял ноги.       — Рива, пойдём прогуляемся по саду, — кивнул тот на раздвижные двери и направился наружу.       Воздух был наполнен ароматом распускающихся цветов, а журчание воды из ближайшего фонтана было призвано своим видом и ненавязчивым шумом успокоить разум. Среди ухоженных цветочных клумб и аккуратно подстриженных кустов на деревянной скамейке одиноко сидел старик, выглядевший болезненно худым и потерянным.       Рива, как всегда бдительная, заметила пожилого мужчину издалека. Её внимание привлекла его бледность и лёгкая дрожь в руках. Она предупредила Юго, и тот пошёл к скамейке. Синдзи с ними не было, тот ходил около клумб и занимался разглядыванием цветов.       — Оджи-сан, с вами всё в порядке?       Старик посмотрел на Шибую снизу вверх, в его глазах была смесь замешательства и облегчения.       — Не могли бы вы помочь мне, внучата? Я чувствую себя нехорошо, и мне нужна помощь, чтобы встать.       Рива и Юго протянули руку и помогли пожилому мужчине подняться на ноги. Он слегка пошатнулся, и Рива поддержала его крепкой хваткой.       — Спасибо, — пробормотал он, его голос был едва громче шёпота.       — Давайте отведём вас внутрь, — сказал Юго, направляя его ко входу в больницу. Синдзи бросал любопытные взгляды на старика. По пути они узнали, что его зовут Масару.       Оказавшись внутри, они нашли место для Масару в вестибюле. Он опустился на диван с благодарным вздохом, явно измученный.       — Ещё раз спасибо, — сказал он всё ещё слабым голосом.       Как раз в это время подошла работница больницы:       — Тошиюки-сама приглашает вас в свой кабинет, Савабе-сама.       Тот ответил с непривычной для Ривы вежливостью и последовал по коридору за работницей больницы.       — Я бы хотел переговорить с Тошиюки-саном наедине. Пока мне не нужно сопровождение, — сказал Юго и закрыл дверь перед носом Ривы.       Шибуя вернулась в вестибюль одновременно с сопровождающей. Она заметила пожилого мужчину из сада, который изучал какие-то документы, держа их близко к лицу, как будто пытаясь расшифровать содержание. Он делал это совершенно открыто, и Рива скорее по привычке, чем намеренно, прочитала их. Это были медицинские документы, в которых подробно описывался диагноз Масару: отравление чакрой, признаки быстрого старения, атрофия мышц, усталость. Также подчёркивались некоторые неврологические повреждения, потеря памяти, припадки, дезориентация. Помимо отравления чакрой, также была указана такая особенность, как «колебания чакры». И о первом, и о втором Рива впервые слышала.       Глаза куноичи расширились бы от удивления, не контролируй она свою мимику. Возникала масса вопросов. Где этот пожилой мужчина смог приобрести столь обширный букет болезней? Почему он находится в гражданской больнице, если основной диагноз — это отравление чакрой? Более того, как пожилой человек может выносить столько проблем со здоровьем и при этом умудряться выходить на улицу?       Вскоре Масару закончил с документами и собрался уходить. Он медленно встал и подошёл к Риве.       — Внучата, не могли бы вы помочь мне ещё раз? Мне нужно отнести несколько сумок из продуктового магазина, и я не думаю, что справлюсь сам.       — Конечно, — ответила Рива. Она жестом пригласила Синдзи присоединиться к ним, и они вместе последовали за Масару в ближайший продуктовый магазин. Стоит, однако, уточнить, что её клон последовал за Масару, тогда как оригинал Ривы остался сидеть в вестибюле. Но это не так уж важно для истории.       В продуктовом магазине Масару купил рис и несколько свежих овощей. Дрожащей рукой он достал небольшой мешочек с деньгами и расплатился с продавцом. Рива и Синдзи помогли ему, неся сумки, пока они возвращались в его скромный дом.       — Спасибо вам обоим, — сказал Масару, когда они достигли его порога. — Нечасто я встречаю таких добрых молодых людей, готовых помочь такому старику, как я.       — Это совсем не проблема, — ответил клон Ривы вежливо.       Масару кивнул, в его усталых глазах промелькнула признательность: «Примите мою искреннюю благодарность».       Направляясь обратно в больницу, Синдзи шёл молчаливо и отстранённо. Ему бы дорогу под ногами разобрать, учитывая, что широкие поля шляпы не позволяли видеть дальше своего носа.       — Не упади, — неожиданно кинул ему клон Ривы.       Синдзи раздражённо цыкнул, но не обладал достаточной смелостью, чтобы открыто выразить своё недовольно.       Вся эта информация поступила Риве, когда клон испарился перед лечебным домом Югакурэ но Сато прямо на глазах у Синдзи. Тот ошарашенно смотрел на витающий в воздухе испаряющийся дым. На ослабевших ногах он зашёл обратно в приёмную больницы и застыл, когда увидел как ни в чём не бывало сидящую на диване девушку, из-за маскировки ошибочно принятую за гражданскую. Взяв себя в руки, он сел на прежнее место — то есть на диван рядом с Ривой.       — Ты… — Синдзи вздрогнул, когда услышал рядом тихий вкрадчивый голос, — забыл снять свою шляпу.       Он схватился за её поля и нервно стянул с макушки. Синдзи так и не заметил улыбки, которая промелькнула на губах Ривы.       Юго вернулся скоро, а Рива всё чаще возвращалась мыслями к подсмотренной ранее информации по болезни. Было что-то подозрительное в таком обширном комплексе заболеваний. Он был неестественным. Первым выделялся диагноз «отравление чакрой». Если подумать о базовой теории ещё со времён Академии, чакра каждого шиноби несколько отличается от чакры другого. У родственников она может быть более схожа, чем у представителей разных кланов и деревень, но то была генетика, в которой Рива всё равно что в дремучем лесу. Книжки из библиотеки Академии ранее мало помогли. Чтобы отравить, очевидно, нужно передать чакру другому, да ещё в больших количествах. Надо сказать, жертва такой передачи — атаки — оказала бы сильное сопротивление. Это болезненно и, вероятнее всего, губительно. Не зря нин-медики годами оттачивают технику преобразования собственной чакры в нейтрально-медицинскую. Так в каких же условиях могло произойти отравление чакрой?       Данная ситуация не отпускала Риву, потому что в голову ей закрались подозрения, что она только что встретила бывшую жертву экспериментов Орочимару. Загвоздка в том, что Орочимару не отпускал своих заложников. Это было очевидно со слов Саске. Так почему этот старик с трясущимися руками жив?       Юго вернулся радостный. Ему удалось встретиться с целителем, который когда-то лечил его от последствий тяжёлого бронхита, а ещё успешно заключил сделку. «Делу время, потехе час», — как говорил его отец. В целом, дела в стране Горячих источников были закончены. Только Савабе не мог понять, почему его охранница всё это время ходила хмурой. Она даже попросила отлучиться, хотя скоро вернулась. Конечно, Юго спросил, в чём дело, но явно не был удовлетворён отговоркой. Ну что за скрытная девушка.

***

      Довольно скоро они прибыли в следующее место назначения. Кавакиши. Его название прямо говорило: «Город на берегу реки». Город славился своей оживлённостью, а сам он располагался вдоль широкой, медленно текущей реки. Он мог похвастаться своими живописными набережными, оживлёнными рынками и стратегическим расположением, что делало его значимым центром торговли страны Огня.       Причалы здесь не пустовали, а лодки и баржи постоянно загружались и разгружались. Архитектура соответствовала месту, дополненная торговыми рядами, выстроившимися вдоль улиц, и большими складами у реки.       Юго шёл по набережной широким шагом, важно держа руки за спиной. Он любопытно оборачивался на лодки справа и местные кафе слева.       Их путешествие до Кавакиши прошло не так мирно, как хотелось бы, — Риву, Юго и Синдзи застали бандиты. Шибуя, конечно, как опытная куноичи, расправилась с мужчинами, пусть их и было десять. Однако, стоит сказать, вначале её вид не внушал доверия. Девушка в традиционном наряде — всё равно что гражданская — против кучки вооружённых мужчин. Юго-то видел её навыки, а Синдзи первое время паниковал. Он был приклеен к месту, словно его парализовало, и почти задыхаясь наблюдал за хихикающими, предвещающими добычу бандитами, что наживались на хорошо отдохнувших в деревне Горячих источников путниках. Рива, конечно, расправилась, но Синдзи не стало лучше. Для него уже стрессом было возвращение обратно в страну Огня. Видя его нынешнее состояние, Рива не могла понять, как ему удалось добиться успехов в качестве работника дома терпимости. Тем не менее ему, казалось, становилось хуже с каждым дзё, приближавшим их к стране Огня. В одной из поездок Рива заметила, как Синдзи сплёвывал в окно. Учитывая его манерность, которая, казалось, была вшита в кости, такое действие уже казалось странным. Но на лице у него была хмурость, на лбу — холодная испарина, а лицо побелело до совсем не естественного оттенка. Рива заметила, что вместо слюны на земле оставалась кровь. Она хмуро посмотрела на него и не понимала, искусывал ли он снова в нервозности щеки.       Синдзи привлекал внимание Ривы и тем, что совсем не спал. Её клон передавал информацию с дежурств, где примерно каждую ночь тот вместо сна беспокойно ёрзал и успокаивался лишь с наступлением рассвета.       Рива посмотрела на него — молодого парня с прямой осанкой в свободном кимоно, — что шёл, опустив голову вниз, и разглядывал дорогу под ногами.       Возникал вопрос, зачем он вообще остался с ними, если так не хотел ехать?       Ладно, Рива вообще не должна была думать о нём больше положенного. Вряд ли она была способна помочь Синдзи. Не тогда, когда помощь так отчаянно требовалась ей. Но она была одинока в своей печали, и никто не спешил её оказывать.       Конечно, не всем было всё равно. Сенджу-сама, Хокаге, своеобразно позаботилась и дала ей миссию по охране вдали от деревни. Просто… ей хотелось совсем другого. Качественно другого. Она хотела человека, с которым могла бы советоваться. Быть откровенной, слабой. Озвучивать сомнения и быть уверенной в том, что ей помогут. Она хотела мастера, учителя. Человека, с которым она могла бы выдохнуть. Хоть на мгновение побыть не победительницей Ривой, которая не имеет авторитетов, кроме себя самой, а ученицей Ривой, которая смотрит на мастера снизу вверх.       Но что размышлять, если ей не с кем было посоветоваться? Правда о её прошлом — о ней, о «Гоот» — никогда не должна была быть раскрыта.       Она чувствовала себя словно узник в темнице. Правду о ней настоящей знал лишь узкий круг людей. И в нём не было людей, которым бы Рива доверяла. Их было четверо: проклятый Учиха Саске, Учиха Итачи, Цунаде-сама и жабий отшельник.       Узник. А её надзиратель — человек, чей взор горит красным. Саске. Саске… который исполнил свою сокровенную мечту и спас брата. Который обрёл связь. Семью.       До какого-то момента Рива и Саске были товарищами. Они стабильно встречались каждую неделю и устраивали спарринги. Но потом что-то пошло не так. Внезапно Риве стал противен Саске. Его уверенность, его физическое превосходство, его знания о будущем, влияние, которое он оказывал на значимые фигуры.        И дружеские подшучивания сошли на нет, и их отношения резко испортились.       Если попытаться взглянуть со стороны, то Саске не делал ничего плохого. Он просто жил. Успешно жил.       Рива просто завидовала.

      __________

      В Кавакиши уже два дня как висело пасмурное небо. Юго ожидал встречи с гильдией торговцев, что была запланирована на завтрашнее утро. Во время пребывания в торговом городе он закрылся в номере отеля и активно пачкал пергамент за пергаментом: планировал свою речь, рисовал схемы, больше напоминающие каракули. Одним словом, полностью ушел в процесс подготовки.       Поэтому она прошла успешно:       — Мы с вами плодотворно сотрудничали последние пять лет, и результаты нашего партнёрства говорят сами за себя. Наша компания всегда выполняла свои обязательства вовремя и в полном объёме, — перед сидящими вокруг него потенциальными партнёрами фирмы отца Юго подготовил отчёт о статистике, которая не делала его слова пустословными. Их он вытащил из запечатывающего свитка, что хранил всю дорогу.       Миёри Кавамура, хмурый старик, задал ему вопрос: «Ваши предложения звучат привлекательно, но каким образом вы планируете увеличить объём поставок? У нас были случаи, когда другие поставщики не могли выполнить свои обещания».       Фирма его отца была более дорогостояща, поэтому заказчики имели все основания придираться.       Юго подготовил ответ:       — У нас заключены контракты с дополнительными поставщиками, чтобы обеспечить бесперебойные поставки, и в планах компании расширение логистической сети в ближайшие два года.       — Понятно. Объёмы могут быть увеличены, но кто гарантирует то же качество?       — Это прекрасный вопрос, которым также задалась наша компания. У нас присутствуют дополнительные меры контроля качества…       В общем-то, Савабе Юго эффективно применил свои дипломатические навыки и успешно заключил договор. От нечего делать он решил гулять по городу. Так они и зашли в менее оживлённый район Кавакиши. Внимание Юго привлёк магазин, расположенный на краю одной из сотни улиц. Он представлял собой простое двухэтажное деревянное здание, над входом которого висела большая вывеска «Антиквариат», вырезанная с особым усилием.       Когда трио вошло внутрь, их встретил тихий полумрак. Главный зал магазина напоминал музей редкостей. Полки заполнены изысканными вещами: старинные керамические изделия, украшенные особыми узорами, гравюры в стиле укиё-э с изображением баталий прошлого и гейш, украшения из драгоценных камней и металлов, отражающие блеск, несмотря на время.       В центре зала возвышался изящный чайный столик, накрытый шёлковым покрывалом, украшенным рисунками цветущей сакуры. Здесь сидела пожилая леди, которая встречала посетителей.       — Здравствуйте, — поздоровался Синдзи.       — Вас интересует что-то конкретное? — прищурила и так небольшие веки леди, разглядывая лица вошедших, словно лисица.       — Ваш магазин слишком большой. Глаза разбегаются.       Хмыкнув, пожилая дама с усилием поднялась. Она была вдвое ниже Ривы.       — Конечно, ведь взор любого будет разбегаться в моём магазине, который собрал столько ценностей. Следуйте за мной, я проведу небольшую экскурсию по моему детищу.       За ширмой из бамбука скрывалась небольшая потайная комната, куда, постоянно осматриваясь, друг за другом вошли Юго, Рива и Синдзи. Пахло тут по-особому — травяной аромат чая смешался с запахом дерева и старости, принесённым стоящими на полках глиняными сосудами, вылитыми из золота статуэтками, старинными шкатулками и висящими на стенах гравюрами. Казалось, по этому магазинчику можно ходить вечность — и всё равно не рассмотреть каждую вещь.       Прошло какое-то время — здесь, в комиссионном магазине «Антиквариат» оно текло по-особому, — когда Рива заметила, что Синдзи пропал из поля зрения. Она обернулась, но увидела лишь Савабе в главном зале да сидящего в углу сына хозяйки, который наблюдал за посетителями. Шибуя отодвинула рукой бамбуковую ширму, что глухо зашуршала, будто шелест сухих листьев под лёгким дуновением ветра, и вернулась в начало, в главный зал. Юго направлялся ко второму занавесу из бамбука, Рива последовала за ним. Там-то и обнаружился Синдзи. Он стоял к ним спиной. Подойдя ближе, Рива заметила в его руках потёртый медальон.       — В чём дело? — спросил Юго.       Синдзи показал им фотографию, которая хранилась внутри медальона. На ней были изображены дети. Они стояли в ряд, в свободной одежде, безрадостные и коротко стриженные. На их плечах, казалось, виднелись странные символы.       — Что это за дети на фотографии? — слегка нахмурившись, спросила Рива у старухи, которая коршуном стояла за их спинами.       — Ах, этот медальон, — сказала старуха, протяжно и загадочно, будто вспоминая что-то. — Он хранит в себе историю, которой нет места в памяти людей.       Она, тихо шаркая, подошла ближе и прикоснулась к краю медальона пальцем, словно ощущая его энергетику.       — Эти дети… Кто знает, кем они были и что с ними произошло. Временами некоторые вещи не нуждаются в том, чтобы быть понятыми, ведь их предназначение в том, чтобы быть загадкой.       От расплывчатых слов старухи Рива лишь больше нахмурилась. Та и в самом деле что-то знает? Фотография, спрятанная в медальоне, могла иметь отношение только к шиноби или гражданской знати, что имела доступ к инновациям десятилетие назад — срок, который по виду был фотографии.       На выходе из магазина Юго держал в руках статуэтку черепахи, которая, он верил, принесёт удачу в делах, стоит каждый раз натирать ей нефритовый панцирь; Синдзи купил потемневший от времени компас из бронзы.       — Он немного пугает, не так ли? Думается мне, этот медальон связан с ниндзя, — сказал Юго Риве.       Кивнув словам Савабе, который угадал её мысли, Шибуя спрятала покупку в подсумок и направилась вдоль по улице. На дороге появились тёмные пятна от накрапывающего дождя, а поэтому им стоило двигаться к отелю.

_________

      Казалось, дождь преследовал их на протяжении всего пути. Три дня спустя, отправившись в повозке со случайными попутчиками, они должны были добраться до следующего города, но им пришлось остановиться на полпути. Из-за изматывающего проливного дождя лошади не могли продолжать бег.       На громкий, шумный ливень вышел Юго. Рукав его кимоно, которым он прикрывался, насквозь промок от дождя. Рива уже стояла на улице. Юго подумал, что выглядел ничуть не лучше неё. Рыжие волосы облепили лицо паклями, по щекам стекала вода, а зелёное кимоно куноичи «под прикрытием» мгновенно потемнело от впитанной влаги.       Но размышлять было некогда. Савабе обернулся, вспомнив про попутчика из Исахайи — Синдзи аккуратно спрыгнул на землю, но это не спасло подол его кимоно от грязных землистых разводов.       — Давай быстрее, — крикнул ему Юго, пытаясь пересилить шум дождя. Они стояли близко, но вряд ли бы смогли чётко расслышать друг друга. Тем не менее крикнув, Юго сам не знал, куда им идти.       Они стали в какой-то глухой ками покинутой деревне. Юго и его компаньоны разминулись с возницей и другими попутчиками: отцом и сыном из ремесленичьих.       Савабе чуть не упал, когда его схватили за локоть и потянули куда-то в сторону, где в серой пелене вяло светились окна жилых домов. Тонкая рука Шибуи тянула Савабе дальше. Холодное, мокрое кимоно тяжело давило на плечи и стесняло движения.       Им удалось зайти в какой-то дом на самой окраине. Никто из бывших в повозке попутчиков не стоял в гэнкане этого дома — на ступеньке лишь одиноко расположились сухие дзори. Возница сюда вряд ли направился — если делать прогнозы на основе его заботы об упряжных лошадях, он первым делом потревожил жителей домов с амбарами. Там, где могли бы укрыться животные. Дом, в который пришли Рива, Юго и Синдзи, был не из таких.       — Добрый вечер! — на часах должно было быть около пяти вечера, хотя из-за пелены облаков на дворе что сумерки. — Мы путники, которые проезжали вашу деревню. Наши лошади устали, и нам нужно укрытие, чтобы переждать дождь, — кричал Юго вглубь тихого гэнкана.       Никто не ответил. Савабе неловко застыл на месте в тишине. Он переглянулся со стоящей рядом куноичи и Синдзи. Тот стоял в своей широкополой шляпе. С краев её стекала вода, а на плечах растекались большими тёмными пятнами разводы от капель, образовавшихся в маленьких проёмах между тростниковыми волокнами. Но Синдзи выглядел в разы лучше Юго и Ривы.       Наконец, спустя, казалось бы, вечность, дверь отодвинулась. На пороге показался мужчина. Его волосы представляли собой дикую серебристую гриву, а цепкие зелёные глаза изучали гостей со смесью скептицизма и острого интереса.       Он пропустил их внутрь. Сато — хозяин дома бросил своё имя — казался отстранённым. В следующей комнате можно заметить стол, что теснился в углу. На нём царил полный беспорядок: детали, полуразобранные приборы и клочки бумаги, исписанные сложными диаграммами. Сато был погружён в свои записи, морщина на его лбу говорила о том, что его мозг постоянно над чем-то работал.       Несмотря на его кажущуюся отстранённость, во взгляде Сато присутствовал блеск интеллекта, а в ауре – интеллигентность человека, который ходил бы по академическим коридорам. Его пальцы, перепачканные чернилами, ловко управлялись с небольшим механическим устройством, несмотря на присутствие гостей.       — Вы преодолели дождь, чтобы оказаться здесь, не так ли? — прокомментировал он, когда отвлёкся от приборов. В его голосе смешалось веселье и лёгкая заинтригованность. Но в словах резкость, будто тот привык к наблюдению, а не к прямому взаимодействию. — Казахана предлагает убежище тем, кто его ищет, хотя истории, которые она хранит, иногда не слишком приятны.       Мужчина говорил абстрактно. Юго, несмотря на богатый дипломатический опыт — во всяком случае, для его возраста, — понятия не имел, как взаимодействовать со своеобразным хозяином дома.       Синдзи привалился к противоположной стене. Юго же, будучи изнеженным удобствами богатой жизни, чувствовал озноб. Несмотря на помещение, в доме было вряд ли теплее, чем снаружи. А Савабе стоял на пороге, не зная, куда податься, потому что хотел поменять одежду, от которой на полу образовалась лужа. Рива, которая всё ещё стояла в гэнкане и выжимала воду из своего походного кимоно, встретила молебный взгляд Юго со скептицизмом.       «Ну же, помоги мне!» — пытался передать мысленное сообщение Юго.       Когда Рива проигнорировала его мольбы и вошла на порог комнаты, Савабе смирился со своей судьбой и тоже принялся выжимать кимоно над гэнканом.       Хозяин дома то не замечал их, то делал странные комментарии. Поначалу его бред казался размышлениями сумасшедшего. Он бормотал что-то — Юго не разобрал — о «преодолении границ человеческого потенциала» и «исследовании неиспользованных энергий мира». Только позже он заметил пристальный взгляд Ривы, рассматривающий хозяина в явном, как считал Юго, бреду.       Так и шло время. Юго, Рива и Синдзи сидели у стены под тихий шёпот.       — Это был мир иллюзий… но шрамы, шрамы были реальными. Они никогда не исчезают, ты знаешь. Они остаются, как призраки.       Громкий звон разрушил тишину, когда Сато кинул железный прибор на стол.       Его цепкий взгляд зелёных глаз, наконец, полностью поглотил трёх гостей в комнате. В мимолётный момент осознания Сато вдруг заговорил. В его словах слышался намёк о попытках использовать неисчислимую мощь и, следовательно, «некоторых жестокостях». Поведение мужчины поменялось, когда он наклонился ближе, а его голос понизился до заговорщического шепота.       — Дождь… он рассказывает свои истории. Каждая капля — нота в мелодии, которая может спеть только земля. На севере, где земля поднимается, чтобы поцеловать небо… тени играют в свои игры.