Хроники Шибуи Ривы

      — О чём вы говорите? — подала голос Рива после странной речи безумца Сато.       Тот лишь ухмыльнулся, и блик от лампы сверкнул на темно-зелёной радужке мужчины.       — Я говорю о том, что было. И, полагаю, сказал вам то, чего не следовало говорить, — хозяин дома отвернулся, вновь приступив к разбору деталей на своём столе, заваленном всякой металлической всячиной.       Добиться ответов не получилось бы.       Юго искоса посматривал на куноичи, обдумывания которой проявлялись складками на лбу. Сам он не жаждал приключений и не особо стремился проникнуть в мир ниндзя. По правде говоря, цели его путешествия были прямо противоположные. Они заключались в исследовании бедных слоёв населения — надо сказать, в перерывах между заданиями отца. Поэтому Юго с особым интересом относился к наблюдению за бытом простых людей, их взаимоотношениями, занятиями, странным говором и жизненными целями. Не то чтобы ради этих целей он посещал район Ёсивара...       На утро они покинули Казахану. Небо всё ещё хмурилось, а дороги размыло, поэтому повозка ехала неохотно.       Ехать им нужно было ещё пять дней, и Рива могла лишь мрачно наблюдать за долгим путём, который бы она преодолела самостоятельно за полдня.       Следующим местом их назначения была северная деревня недалеко от развитого города. Выйдя из повозки, Юго размял ноги, щёлкнул шеей и, поправив кимоно, пошёл вслед за сухим старичком. Он встретил Юго, Синдзи и Риву на въезде в деревню благодаря заранее отправленному Савабе письму. У традиционного большого дома куноичи заметила кроткую девушку, сцепившую руки перед собой и встретившую их поклоном.       — Это моя внучка Мизуки, — сказал старик, когда пригласил их за стол. Большая часть его внимания была посвящена Юго, и Рива осматривалась. Обычный дом, хотя куноичи замечала искусно расписанную мебель, отражающую свет ламп. Казалось, она стоила явно дорого, и гонор старика не взялся с потолка. Девушка же, то есть внучка старика Джуна, подавала на стол. Она обедала с ними, поэтому в конце концов присела.       В ходе разговора оказалось, что они обсуждали возможность поставки эксклюзивной мебели. Юго и старик не упоминали ничего важного из-за лишних глаз, но последний не упустил возможности расхвалить себя:       — Этот стол, — для наглядности он даже постучал по нему пальцем, но после чего погладил, — служит в моём доме уже долгие годы, однако нисколько не изменился. Наша деревня занимается изготовлением лаковых изделий много десятилетий, а рецепт моей семьи уж и подавно, — тот хмыкнул, сглатывая першение в горле, — веков. Мы делаем бессмертные вещи. Производство требует трудолюбия. Прибудь вы сюда на месяц позже, господин Юго, то застали бы, как вся деревня не сидит на месте, а топчет гору. С июня по сентябрь мы заняты сбором смолы, которая перерабатывается в лак. Поэтому деревья, что вы видели по дороге сюда, — наш хлеб, и мы ценим их, как ценим и страну Огня, которая подарила эти природные блага.       Рива не раз замечала, как преданы местности гражданские, как уважительны они к тем, что выше их чином. Общество шиноби же... Привести в пример такой экземпляр, как Наруто. У любого добропорядочного гражданина волосы встали бы дыбом, увидь он, как тот разговаривает с Пятой Хокаге, словно с родной бабкой. Но дело было не только в Наруто. Система шиноби вводила строгость и иерархию на заданиях, но в то же время не пускала свои корни в повседневной жизни. По крайней мере, шиноби совершенно точно не жили ей, не верили ей так, как самозабвенно верили гражданские. Или, может быть, так вели себя люди из более простых слоёв населения.       Старик всё рассказывал и рассказывал про свои ненаглядные лаковые деревья, а Юго со спокойствием бизнесмена учтиво не перебивал. Разве что Шибуя краем глаза заметила резкое движение внучки Джуна. Та схватилась за угол стола, другой рукой прикрыв рот и нахмурившись, словно ей поплохело.       В деревне они пробыли два дня, и к вечеру Рива, покинувшая дом и огибавшая окрестности, заметила подозрительные звуки. Они как раз исходили из той горы, что по словам старика Джуна несла жителям золотые яйца. Покинув территорию поместья, Рива сложила печати и оставила у забора клонов, а сама пошла по звукам. Уже вечерело, поэтому в лесу приходилось приглядываться. Рива шла у земли — деревья над её головой вместо веток пушились тонкими прутьями.       Среди густой лаковой чащи маневрировали четыре фигуры. В рукаве куноичи запрятала кунай и внимательно наблюдала за тем, как молодой мужчина отбивался от трёх противников. В темноте их лиц не видно, однако и при дневном свете было бы не разглядеть — лица закрыты масками на подобие той, что носил сенсей. Его лицо генины команды семь так и не увидели.       Возвращаясь к бою, Рива наблюдала, как одиночка собрался применить технику, но последовательность печатей была прервана из-за атаки в спину, после чего ему пришлось экстренно уворачиваться. В воздухе звенела сталь, звук которой и привлек чуткий слух куноичи. Так подумать, на этой долгой миссии ей довелось вступить в драку один раз, и то — с гражданскими.       Покрутив на пальце кунай во время размышлений — она совсем не заметила, что копировала привычку Хатаке Какаши, — через секунду Рива метнула его в нападавшего и быстро сменила место. Неожиданная атака привлекла внимание четверых, но Шибуя уже находилась за спиной одного из них и ударила нападавшего мужчину тупым концом куная по шее, после чего тот свалился на землю. Парень, что отбивался, кинул на неё внимательный взгляд и воспользовался шансом, завершив технику. В тот же момент его руки окутал тонкий голубоватый покров чакры, подсвечивающийся в темноте. Рива ощутила угрозу, заставившую её разорвать дистанцию с человеком, которому она решила помочь. Куноичи видела, как тот ухватил за воротник нападавшего, после чего ткань начала... исчезать. Вслед за ним растворилась в воздухе, осыпавшись чёрным пеплом, шея противника, так же захваченная рукой парня-одиночки.       Что это была за техника?       Второй рукой парень зацепился за другого нападавшего, однако спустя секунду Рива заметила изменения: ранее повреждённый бок врага начал исцеляться, прекратив разрушаться. В тот же момент мужчина одёрнул свою руку и перехватил отброшенные на землю кунаи.       Бой в лаковом лесу закончился в пользу одиночки. Тот легко отряхнул с одежды пепел, осыпавшийся с поверженных врагов, и сказал:       — Спасибо за помощь, — явно обращаясь к стоящей в нескольких дзё Риве. Не услышав ответа, мужчина развернулся и молча пошёл в другую сторону.       Наутро Рива увидела этого человека, стоящего в углу гостиной и весело разговаривающего с внучкой старика Джуна. Девушка улыбалась ему и вела рассказ, который прервала, как только увидела Риву.       — Доброе утро, Рива-сан.       — Доброе утро, Мизуки-тян, — кивнула куноичи в ответ. Она снова подняла взгляд и пересеклась им с молодым мужчиной, который выглядел просто и мирно, стоя рядом с внучкой старика. Вел ли он себя так из-за неё, Шибуя могла только догадываться.       — Ах, а это мой брат, Юшимаса-кун, — представила его Мизуки. — Он вернулся из поездки вчера, по словам оджи-сана. Оджи-сан хотел представить вам его за завтраком.       — Мизуки, может, ты не будешь говорить обо мне в третьем лице, когда я стою прямо здесь? — посмеялся тот простодушно, и девушка смущенно закрыла рот. Казалось, будто у них и в самом деле хорошие отношения. В обществе незнакомцев внучка Джуна вела себя гораздо более сдержанно. Рива не стала смущать брата и сестру своей компанией и, попрощавшись до завтрака, направилась к комнате Юго, к которому и шла.       По пути она успела заметить в окне одинокую спину Синдзи. Но Рива редко с ним общалась, поскольку тот её избегал. В конце концов, между ними, судя по всему, был барьер шиноби и гражданского.       Похоже, переговоры шли хорошо, потому что в последние пару дней Юго сверкал, как начищенная до блеска монета рьё. В то же время, не заинтересованная в его делах, Рива всё больше обращала внимание на «брата», который сопровождал трапезы гостей и хозяина дома. Шибуя подметила, что под юкатой его спрятались бинты, и чёрная роспись на них намекала, что то были печати. Техника в ту ночь показалась Риве нестабильной. А его лицо в дневном свете смутно знакомым.       Но где же она могла видеть его?

______________

      — Рива-сан, как вы думаете, когда мы покинем Курояма? — нервно спросил Синдзи, поймав её за углом дома во время бесцельной прогулки.       — Думаю, Юго-сан закончит свои дела в течение пяти дней, но сроки не определены, — Рива заметила, что под глазами у того запали фиолетовые синяки, а в уголках губ скопилась кровь, будто он искусывал изнутри щеки. — Но почему ты спрашиваешь меня? Ты куда-то спешишь?       — Я… да, наверное, я спрошу у Юго-сана… — запнулся Синдзи.       Помедлив, Рива остановила его, схватив за руку.       — Синдзи, ты в порядке?       Но он замер, словно боялся пошевелиться, и ошалело уставился на руку, которую держала Рива. Шибуя медленно отпустила её, отступая.       Неужели его стереотипы о шиноби были так крепки? Или в чём было дело, раз он сторонился её как прокажённую?

______________

      — Вы можете пройти в мою комнату, Рива-сан, — доброжелательно сказала Мизуки, оставив раздвижную дверь пригласительно открытой. Рива мягко перешагнула порог, ступив на татами.       Комната была простой и уютной. В дальнем углу стояла ниша для украшений, над которой висел свиток с каллиграфией. Рядом — простая фарфоровая ваза с ирисом и лавандой, чей шлейф еле уловимо витал в комнате.       Мизуки села, порывшись в небольшом комоде. Подойдя, Рива заметила на нём фотографию.       — Большое спасибо за помощь, Рива-сан. И не сочтите моё предложение за грубость, — начала снова оправдываться и любезничать та. — Мои умения в рисовании не так хороши, чтобы предлагать их кому-то в качестве подарка. Однако я бы хотела оставить вам, господину Юго и Синдзи-сану память о посещении Куроямы. Скажите, какой пейзаж вы бы хотели получить?       — Всё в порядке, Мизуки-тян, — машинально ответила Рива, хотя глаза её неотрывно смотрели в одну точку. — А кто изображён на этой фотографии?       Достав кисти и бумагу, девушка встала. Она обернулась:       — Ах, это я и мой брат. А это… мои родители. В то время мы жили в деревне Хинояма. А потом мы с братом переехали в Курояму.       На фотографии были изображены двое взрослых, а спереди сидел мальчик, опустившись до уровня девочки четырёх лет рядом с собой. Последней явно была Мизуки. Однако, смотря на мальчика, Рива поняла, откуда у неё возникло то смутное чувство узнавания.       — Так какой бы пейзаж вы хотели получить? — снова переспросила Мизуки, смущенно улыбаясь.

______________

      Сравнивая, Юшимасу, каким Рива видела его тогда в лесу, был не тем Юшимасу, что она видела и знала в доме старика Джуна. Он казался добродушным, лёгким в общении молодым человеком, который относился ко всем так же излишне вежливо, как и его сестра. Когда Рива вскользь поинтересовалась родом деятельности Юшимасу у Мизуки, та покачала головой:       — Он не шиноби. Брат готовится принять дело оджи-сана. Поэтому брат часто либо работает в мастерской, либо покидает деревню в поисках новых изделий.       Ночной ветерок обдувал спину Ривы, когда та выжидала у мастерской. Её только что покинул старик Джун. Вскоре свет в мастерской выключился, и наружу вышел брат Мизуки.       — Рива-сан, что вы здесь делаете? — с удивлением спросил он.       — Я бы хотела кое-что у вас спросить, — начала Шибуя вежливо, как привыкла говорить с гражданскими. — Как-то раз мне удалось получить медальон в антикварной лавке. Вы узнаете эту фотографию? — куноичи легко раскрыла руку, показывая медальон. Но Юшимаса лишь прищурился, пытаясь разглядеть застывшие детские лица под ночным небом.       — Если вы настаиваете, то, возможно, стоит продолжить этот разговор уже в доме? — предложил он.       Рива нагло вошла в комнату Юшимасу, хотя у них состоялась беседа, в ходе которой тот пыхтел и краснел, бормоча что-то про границы между мужчиной и женщиной. Риву не волновали эти формальности, и брат Мизуки под её напором сдулся, когда та заверила его, что скрытно покинет комнату, используя свои навыки шиноби.       — Можете ещё раз показать, что это за медальон? — попросил парень, неловко подходя.       Они стояли у шкафа, чтобы через тонкие стены традиционного дома ночной гость в комнате Юшимасу не был раскрыт.       Рива наблюдала за тем, как в узнавании расширились глаза парня, стоило ему поглядеть на фотографию.       — Этот мальчик... он действительно похож на меня в детстве.       Но от его формулировки Рива сильнее нахмурилась. Разве он не был этим мальчиком?       — Что вы подразумеваете?       И тогда оказалось, что Юшимасу не родной брат Мизуки. Более того, он даже не помнил своего детства до того момента, когда его приютили родители Мизуки. Когда Рива спросила его о чакре, тот ответил, что он с детства сталкивался с проблемами её контроля, а печати помогали ему сдерживать чакру. Техника, увиденная Ривой в ту ночь, была единственной, которую он знал и по наитию использовал. А ещё он всё-таки не был шиноби.       — Что? Мизуки беременна?! — удивился тот, когда Рива рассказала ему о своих наблюдениях.

______________

      В день, когда Рива со спутниками покидала Курояма, она наткнулась на Синдзи. Утром, на рассвете, он странно рано вышел из дома. Рива заметила его стройную спину, покидающую чужой дом и направляющуюся вдаль, к границе деревни. Куноичи проследила за ним, но тот лишь дошёл до речного пруда и простоял там, с мрачным видом глядя на тёмную воду.       Следующим местом назначения был город Фендзю, или столица страны Огня. На самом деле, как признался сам Юго, он избегал её всеми силами, однако не мог более откладывать задания отца. В общем, по этой причине они возвращались с севера на юго-восток. Судя по графику, Фендзю должен стать серединой их путешествия. По пути им предстояло остановиться в нескольких городах.       Тем временем, Рива наблюдала за Синдзи, и Юго тоже начал замечать странности в его поведении. Во-первых, к трапезам неожиданно брезгливо он зачем-то приносил собственные палочки. Во-вторых, был июнь, и в стране Огня не было холодно, однако Синдзи носил косодэ с укороченными рукавами с несколькими слоями одежды, натягивая их чуть ли не до самого подбородка. Как он не задохнулся во время поездки, Шибуя и Савабе могли только гадать, хотя его покрасневшие щеки демонстрировали очевидное неудобство такого стиля одежды. На вопросы он отвечал с уклончивой улыбкой. Савабе Юго, глядя на его поведение, даже задумался, не хочет ли тот покинуть их компанию. Ну и в-третьих, Синдзи почти не выходил из номера гостиницы.       В конце концов, Рива поймала его за посещением дома лекаря. Она могла догадаться, что происходит.       В три часа дня был самый пик солнечной активности, поэтому клон Ривы вспотел, ожидая Синдзи на выходе. Прошёл по меньшей мере час, и надо было удивиться, что его не вынесли оттуда вперёд ногами. Его лицо отекло, раздулось и покрылось красной сыпью. Увидев Риву, Синдзи застыл, а потом сорвался с места и побежал в другом направлении, словно преступник. Клон Ривы почти догнал Синдзи, схватив его за ворот, однако за секунду до касания лопнул, стоило прохожему в толпе толкнуть его в бок.       Юго лежал в номере и с довольным видом кидал себе в рот виноград, однако встрепенулся, когда к нему постучали. Запахнув плотнее кимоно, он открыл раздвижную дверь, чтобы увидеть за ней охранницу. Рива доложила ему о ситуации. И они недолго поговорили.       Спустя час поисков Синдзи обнаружился у реки. На голове его всё та же шляпа, что он носил во время путешествия, защищавшая от пекущего макушку солнца и лишних глаз. Когда Рива подошла к нему, под её ногами заскрипели камешки. Синдзи порывисто обернулся и было принялся бежать, но та легко остановила его за локоть. Они простояли так несколько секунд, но Синдзи отказывался поворачиваться.       — Почему ты здесь?       Он молчал.       — Синдзи, ты должен рассказать, что происходит.       Было слышно, как в реке плескалась вода.       — Синдзи.       — Отпусти, — сказал тот глухо, и Шибуя поняла, что за этот час его отёк ещё не прошёл.       — Скажи, что происходит, — настаивала она.       — Да отпусти же! Я больше не могу с вами путешествовать! — крикнул он и спиной толкнул её в грудь, пытаясь заставить Шибую отпустить.       Рива быстрым захватом выкрутила руку парня и оказалась прямо перед ним. В то же время слетела так лелеемая Синдзи соломенная шляпа. Короткие волосы закрывали его раздувшееся от отёка покрасневшее лицо и льющиеся горькие слёзы. Даже так он упрямо опустил голову, избегая внимательных глаз Шибуи. Они же вперились в его накрахмаленный воротник, закрывавший горло. Догадываясь, что увидит, она резко протянула руку и потянула вниз. Синдзи же рухнул на колени, стараясь уклониться от её захвата. Его фигуру сотрясали рыдания.       — Лекарь сказал тебе, что это за болезнь? — спросила Рива, смотря на твёрдые уплотнения, которые выпирали даже на охватившем горло отёке.       — Я... пытался... пройти лечение, — с трудом говорил Синдзи сквозь слёзы.       — И что же?       — У меня аллергия... на него.       — На что?       — Пенициллин.       Пенициллин использовался при лечении сифилиса.

______________

      Прошло несколько часов. Синдзи обречённо смотрел на уходящий закат. Эти несколько часов они не говорили. Он первый разорвал тишину:       — Он сказал, что я грязный.       Рива перевела на него внимательные глаза.       — Он сказал, что я умру...       Вздохнув, через секунду Синдзи вдруг надрывно рассмеялся.       — Как был бы счастлив господин Макото, если бы узнал, что оставил мне прощальный подарок! Чтобы я всегда помнил о нём.       Насколько Рива знала, «господин Макото» — человек, который выкупил Синдзи и к которому он так и не перешёл, потому что в последние дни работы в «Хрустальном павильоне» он подстроил свою кончину и бежал.       — Я точно умру, Рива-сан. Как и сказал господин лекарь, — неожиданно легко сказал парень и повернулся к ней круглым лицом. Хотя отёк начал незаметно спадать, и голос его звучал менее хрипло. Рива пересеклась взглядом с полными боли глазами под заплывшими веками, что отражали прощальные блики солнца.       — Я урод, Рива-сан?       — Может, есть другое лекарство? — сказала она.       — Вы же чувствуете отвращение, когда смотрите на меня, Рива-сан? Лекарь, который вводил мне углу с лекарством, сказал, что я урод, что я... заслуженно получил это наказание. И знаете... Аллергия словно подтвердила то, что ками и в самом деле наказывают меня. Я же... я же работал в борделе. И Макото... сан... Вы же помните, как взяли меня за руку? Разве вам не страшно сидеть рядом со мной?       Синдзи посмотрел на неё, словно пытаясь найти что-то в поведении Ривы, подтверждающее его слова.       — В Академии у нас были уроки для куноичи, — Шибуя мазнула взглядом по небу. — Там я узнала о сифилисе. Он не передаётся через руку, Синдзи.       — Несколько недель назад у меня возникло уплотнение... На корне языка. Я тоже знал об этой болезни... И я надеялся, что это не она. Ведь это... Понимаете, Рива-сан, я не хотел. Я попал в район Ёсивара, когда мне было двенадцать, меня продали родители. А я... отрабатывал их долг. Я выживал, как мог. Так почему?! В чём моя вина?! Я никогда не хотел такой жизни! Я, наконец, сбежал оттуда. И что?..       Тело Синдзи было слишком истощено, поэтому его грудь лишь бессильно часто содрогалась, он плакал без слёз.       — Ты делал всё, что мог, Синдзи.       Рива легко погладила его по руке. Она не знала, какова будет судьба Синдзи. Они даже не были ранее близки. Но в этот момент она стала единственным человеком, к которому он мог обратиться за помощью и которому мог излить своё горе.

______________

      Когда Юго, лежа в номере, рассматривал подаренный милой Мизуки-тян пейзаж с изображением горы у деревни Курояма, в номер снова постучали. Для визитов час был поздний, и он подошёл к раздвижной двери, уже зная, кто за ней стоит. Надо сказать, Риву-то-тян он ожидал увидеть, а вот Синдзи... по этому раздутому лицу было трудно опознать молодого человека, на вид которого, словно пчёлы на мед, слетались посетители борделя. Не мешкая, Юго пригласил их в номер и никак не показал смущения внешностью Синдзи.       Они поговорили. Синдзи переживал, что из-за его болезни — как оказалось, сифилиса, — Юго откажется от путешествия с ним. В конце концов, решающий голос был явно не за Ривой, которая всего лишь сопровождала Савабе. В общем-то, сомнения Синдзи были обоснованы. В обществе статус таких людей ничем не отличался от прокажённых, и окружающие боялись лишний раз находиться с ними в одном помещении. Не дай ками заразиться. А сифилис на самом деле был заразной тварью, даже не надо лезть в трусы. Достаточно иметь прямой контакт с язвой, которая показывалась на первой стадии болезни, и она заражала любого, кто соприкоснётся с ней. Выпей Синдзи и Юго всего лишь из одной кружки, Савабе мог бы заразиться.       Но Савабе не отбросил Синдзи. Юго встретил удивлённый взгляд Ривы. Не мог же он признаться, что его походы по району Ёсивара и незащищённый секс не прошли бесследно?! В общем, Савабе тоже лечился от сифилиса ранее. Это давало понимание состояния Синдзи, поэтому он не мог его оставить.

______________

      — Да, это сифилис, — подтвердил врач, после осмотра кидая ложечку для языка в металлический лоток. Мужчина взглянул на шанкр и увеличенные лимфоузлы на шее. — Действительно, для лечения сифилиса прибегают к пенициллину как наиболее популярному и дешёвому в производстве средству.       Молодой человек перед ним с нежными чертами лица опустил глаза с длинными ресницами. Шино-сан, врач, мог предположить, каким путём тот заразился. Отведя глаза, он только задал пациенту вопрос:       — Как проявилась ваша аллергия? Не сделав тест-пробу, вам сразу ввели препарат?       — Да. После подтверждения диагноза мне сделали укол, — Синдзи опустил, какой стыд испытал, когда ему пришлось спустить штаны перед лекарем после унизительных слов в свою сторону. Он наступил себе на гордость в попытке получить лечение как можно быстрее. — Но после него мне стало хуже, а потом появилась сыпь и чувство удушья из-за отёка.       — После вам вводили укол адреналина или давали антигистаминное?       — Да... Таблетку против аллергии.       — Вы помните название препарата?       — Нет...       — И после этого, по вашим словам, реакция продержалась ещё ночь, то есть примерно двенадцать часов, верно?       Врач делал пометки, пока пациент перед ним кивал. Он наблюдал последствия халатности его коллеги-лекаря. Судя по всему, тот даже не утруждался соблюдать обычную процедуру лечения из-за предубеждений к пациенту... такого рода.       Как бы то ни было... Пару раз чиркнув на бумаге, он кинул быстрый взгляд на часы и сказал:       — На самом деле, недавно на рынке появились вполне действующие синтетические аналоги пенициллина. Опираясь на сроки проявления первых признаков, ваша болезнь на начальной стадии. На ней достаточно введения двух уколов пенициллина по 1,2 единицы. Один вам уже сделали... В вашем случае можно предложить другой синтетический препарат. Однако нужно понимать, что позволить себе его могут довольно обеспеченные люди, — без особых эмоций ответил Шино-сан.       — Я... Я уверен, что смогу заплатить.       Шино-сан поднял бровь, думая о степени обеспеченности молодого человека перед ним, однако припомнил свои догадки о его роде деятельности и хмыкнул. Не ему завидовать деньгам, заработанным подобным образом.       — В таком случае можно приступить к лечению уже завтра. Сегодня вам предстоит сдать анализы. В течение срока лечения вы можете как лежать под постоянным наблюдением, так и посещать больницу в назначенные дни.       Пациент лишь поднял на Шино-сана неверящий, полный удивления взгляд.       — Правда?! Я и в самом деле смогу вылечиться?!       — Вам снова предстоит провести тест-пробу, однако вероятность реакции мала.       Шино-сан заметил, как молодой человек перед ним впервые улыбнулся. Спустя секунду та улыбка снова растворилась. Он настороженно спросил:       — А каков срок?       — Обычно лечение с теми препаратами, которые я вам назвал, составляет около двух недель.       Пациент перед ним нахмурился, мрачно отводя глаза. Шино-сан не мог дождаться, когда тот уйдёт. Скоро должен быть обед.